Специфика периферийного развития экономики Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Ярмарки были одним из главных мест сбыта сельскохозяйственной продукцией. В середине XIX в. в губернии насчитывалось 16 ярмарок, хотя не все из них функционировали постоянно. Так, в 1851 г. торговля шла только на 9 из них, возможно, это было связано с неурожаем и, как следствие, отсутствием денег у крестьян. В этот год привезено было товаров почти на 63 тысячи рублей, но продано менее чем на 8 тысяч рублей. К 1862 г. обороты ярмарочной торговли заметно выросли: привезено было товаров на 195 тысяч рублей, продано на 101,5 тысячу рублей [13, с. 78]. В начале 1870-х гг. в губернии действовало 30-35 ярмарок, в1880-1890-х гг. это число сократилось до 13 [29, с. 72].

По количеству ярмарок выделялся Ачинский округ, где в 1880-х гг. числилось 6 ярмарок из 13, действовавших в губернии. При этом две самые крупные ярмарки округа - Балахтинская и Ужурская - давали 60% торгового оборота в губернии. Ареал торговых связей этих ярмарок распространялся более чем на 100 верст, включая не только близлежащие волости, но и территории соседних губерний [29, с. 72].

В Минусинском округе в 1880-х гг. действовали две ярмарки - в с. Абаканском и с. Соленоозерском. Их обороты в разное время колебались от 30 до 200 тысяч рублей [29, с. 72].

В Канском округе в это же время действовала только одна ярмарка - в с. Амонаш, но объемы торговли на ней были мизерные. Также невысокими были обороты Красноярской ярмарки.

М.В. Константинова считает, что «главную роль в учреждении большей части ярмарок … играли местные торговцы, которые с помощью открытия ярмарок пытались расширить обороты своей торговли, по возможности устранить или уменьшить конкуренцию крупных торговцев соседних селений» [13, с. 79]. Например, такие ярмарки как Балахтинская и Соленоозерская были открыты вследствие развития золотопромышленности.

Постепенное падение цен на хлеб по мере сокращения золотодобычи отрицательно влияло на объемы ярмарочной губернской торговли. Так, на уже упоминавшихся ярмарках в Балахте и в Ужуре в 1880-1890-х гг. существенно снизились объемы торговли: с более 300 тысяч рублей в начале 1880-х гг. до менее 100 тысяч в 1895 г. [29, с. 72]. К тому же, в характере ярмарочной торговле проявлялась зависимость губернии от ввозимых товаров: покупалось больше, чем продавалось. В 1880-е гг. на Балахтинской ярмарке сумма проданных товаров (в основном хлеба и продуктов скотоводства) в среднем составляла 86 тысяч рублей, а купленных - почти 247 тысяч рублей [18, с. 48].

В гораздо меньших объемах, чем на ярмарках, хлеб сбывался в домах скупщиков или зажиточных крестьян, на мельницах, железнодорожных станциях. Большего всего хлеба в малых количествах продавали на базарах, где цена и вес продукта были урегулированы и ниже опасность обмана со стороны продавца. Хлеб являлся самым главным товаром на базарах, поэтому наибольшая активность на них наблюдалась осенью, после сбора урожая.

На городских базарах окружных центров основную массу хлеба покупали городские жители, также здесь совершались крупные хлебные сделки для отправки на прииски, на тракт и, в меньшей степени, в Томскую и Иркутскую губернии. На сельских базарах основными покупателями хлеба были безземельные (а в неурожаи - и малоземельные) крестьяне и разночинцы. На таких базарах - Емельяновский, Погорельский, Балахтинский, Частоостровский, Тесинский, Ермаковский - объемы торговли были не велики. Достаточно большими они были на тех сельских базарах, на которых зерно закупалось для поставки на прииски или на винные заводы - на Рыбинском, Еловском, Ужурском, Сухобузимском, Каратузском, Курагинском.

В целом, торговля хлебом в Енисейской губернии была нестабильной. Во многом этому препятствовали большие колебания цен: амплитуда колебания цены овса составляла 216%, ржи - около 350% [7, с. 53]. К этому также необходимо прибавить высокую цену на труд. В итоге, доходность пахотных угодий в 1890-х гг. была весьма скромной, что не способствовало активному развитию земледелия [7, с. 52]. Колебание цен на хлеб - основной товар крестьян - сильно влияло на масштабы ярмарочной торговли: при низких хлебных ценах земледельцы имели меньше средств для покупки привозных товаров.

В начале рассматриваемого периода, когда на золотые прииски активно закупался рабочий и мясной скот в хозяйствах Минусинского и Ачинского округов, енисейские крестьяне увеличили продажу скота. Но значительный рост цен на быков и лошадей, вызванный большим спросом, привел к тому, что золотопромышленники предпочли приобретать более дешевый скот в Тобольской и Томской губерниях [12, с. 280].

Скот, выращиваемый крестьянами губернии, обладал малой ценностью, племенных пород крестьяне не разводили. Так, по словам современника, «убойный вес скота поразительно мал, коровы маломолочны, лошади мелки, овцы малокурдючны и дают лишь грубые сорта шерсти» [7, с. 76]. В официальном исследовании 1890-х гг. отмечалось, что «местное скотоводческое хозяйство ближайшей и непосредственной целью имеет удовлетворение нужд личного потребления самих хозяев; о систематическом, организованном сбыте скота и продуктов скотоводства не может быть и речи даже для местностей, ближайших к городам; скот нигде и никем не воспитывается со специальными целями сбыта, а продается только излишек, только то, что остается в хозяйстве за удовлетворением его непосредственных нужд» [18, с. 241]. Кроме того, «в огромном большинстве случаев крестьяне продают не избытки рабочего скота, а продают его под влиянием необходимости в неурожайные годы за недостатком кормов или для уплаты податей и в моменты кризисов в каждом отдельном хозяйстве» [3, с. 14].

В скотоводстве, как и в земледелии, большую роль играли скупщики. Особенно это касалось районов проживания хакасов. Наиболее крупные предприниматели из числа инородцев осуществляли через агентов скупку скота, который затем продавали, получая 15-20% чистой прибыли [11, с. 93].

Почти всю вторую половину XIX в. правительство не обращало внимания на сельское хозяйство Енисейской губернии, на его экономический потенциал. Ситуация в сибирском земледелии была стабильна и не требовала принятия экстренных мер, а долговременной программы развития этой отрасли у властей не было. Оторванность сельского хозяйства Сибири от остальной России и его закрытость от главных рынков сбыта вполне устраивали правительство, защищавшее интересы крупных землевладельцев центра страны. В 1880-х гг. произошло мировое падение цен на хлеб, сократились поступления в казну от его продажи, и правительство империи перешло к протекционизму. Но даже в 1880-1894 гг., когда вывоз хлеба из России вырос в три с лишним раза - с 201 млн. пудов до 639,5 млн., при том, что доход от продажи вырос лишь в полтора раза - с 231,8 млн. рублей в 1880 г. до 381,4 млн. в 1894 г., сельскохозяйственные ресурсы Енисейской губернии задействованы не были [22, с. 105]. При разработке протекционистского тарифа 1891 г. было решено открыть доступ на международные рынки всем земледельческим районам страны. Но различные причины, и прежде всего, слабое развитие путей сообщения, не могли позволить сибирским земледельцам и буржуазии активно включиться в освоение внешних рынков. Поэтому Енисейской губернии эти государственные меры не коснулись.

Зато власти активно проводили фискальную политику. Подати и повинности крестьян делились на две категории: 1) денежные казенные платежи, 2) местные, денежные платежи («мирские сборы») и натуральные повинности. В начале 1890-х гг. сумма различных повинностей, натуральных и денежных, крестьян губернии составляла 1,1 млн. рублей [27, с. 234]. Размер недоимок по ним превосходил годовой оклад повинностей [27, с. 243]. Тяжесть податей подтверждали и официальные исследования: «обложение крестьян … достигло своего предела, и при настоящем положении крестьянского хозяйства, упадок которого констатирован достаточно компетентными лицами, дальнейшее увеличение платежей, лежащих на населении, едва ли возможно без дальнейшего падения крестьянских хозяйств» [27, с. 236].

Местные власти в большей степени уделяли внимание сельскому хозяйству. Они организовывали хлебные магазины, регулировали хлебную торговлю во избежание роста цен из-за деятельности скупщиков, пытались ограничить распространение винокурения. Но далеко не все меры были действенны, к злоупотреблениям буржуазии прибавлялось и злоупотребление чиновников. Власти достаточно часто практиковали телесные наказания крестьян, не уплативших податей в срок [31, с. 217-218].

Таким образом, в середине XIX в. крестьянские хозяйства Енисейской губернии имели достаточно широкие рынки сбыта своей продукции, прежде всего, хлеба. Продукция скотоводства также поставлялась на рынок, но ее сбыт был менее стабильным, и отрасль была менее доходна, чем земледелие. Большую роль в торговле играли скупщики, которые устанавливали контроль над мелкими производителями. Основные торговые операции проводились на ярмарках, которые позволяли приобрести не только местные, но и привозные товары. Но ярмарок было достаточно мало, и их обороты были гораздо ниже, чем в европейской части страны. Ярмарочная торговля отражала зависимость Енисейской губернии от более развитых районов: торговый баланс для губернии был отрицательный, т.е. покупали меньше, чем продавали. Другая форма торговли - базарная - имела, как правило, лишь местное значение. Рост податей и повинностей заставлял крестьян активнее вступать в рыночные отношения, но слабо развитый рынок не стимулировал хлебное производство Енисейской губернии, и земледелие продолжало быть экстенсивным.

В 1860-е гг. начинается упадок золотопромышленности, и капиталы из этой отрасли переводятся в другие, зачастую, за границы губернии. Это негативно влияет на сельскохозяйственное производство и торговлю. Потеряв такой рынок как прииски, производители хлеба не получают доступа на новый, и их покупательная способность уменьшается. Торговые обороты ярмарок и базаров снижаются по двум причинам: во-первых, золотопромышленники значительно сокращают закупки, и, во-вторых, что является следствием первого, население губернии испытывает недостаток свободных средств, которые бы можно было потратить на приобретение товаров.

В этой ситуации правительство не предпринимало каких-либо мер по поддержке местной торговли. Проводя политику, выгодную буржуазии центра страны, кабинет министров посредством податной системы выкачивал средства из сельского хозяйства губернии, что усугубляло положение крестьянства в период кризиса сельского хозяйства.

Глава 2. Промышленность Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

2.1 Состояние промышленного производства

Промышленное производство Енисейской губернии в основном обеспечивало нужды местных потребителей. Связи с другими регионами были минимальными и непостоянными. Отсутствие крупных капиталов, плохое состояние путей сообщения и невмешательство правительства в эту ситуацию предопределяло сохранение замкнутости губернии. Это положение изменилось в 1830-1850-е гг., когда в губернии активно добывалось золото. Структура экономики под влиянием золотопромышленности изменилась достаточно сильно. Кризис золотодобывающей отрасли вновь повлек за собой изменения в промышленности и сельском хозяйстве. Рассмотрим специфику развития золотодобычи в 1850-1890-е гг. и изменения в экономике, связанные с этим процессом.

Добыча золота в губернии велась на сотнях приисков, разбросанных от Туруханска до Восточных Саян. Многие из них, особенно в Северо-Енисейской тайге, были отдалены от населенных мест более чем на 300 верст и поэтому труднодоступны. Специфика этой отрасли в губернии заключалась в разработке прежде всего россыпных месторождений, в отличие от Урала, где добывалось в основном рудное золото, что требовало более трудоемких технологий. Простота и легкость добычи золота из россыпей предполагала быструю оборачиваемость капитала, побуждая золотопромышленников выставлять на работу максимально возможное количество рабочих. Поэтому для Енисейской золотопромышленности не редкостью были прииски с большим - до 1200 человек - числом рабочих.

При анализе специфики периферийности экономики Енисейской губернии важным является вопрос о влиянии иностранного капитала, а также дворянства и буржуазии европейской части России. Ведущее место в золотодобыче Сибири в целом и Енисейской губернии в частности занимали выходцы из Европейской России и Урала, зачастую уже имевшие опыт золотодобычи [23, с. 68]. Многие были выходцами из дворянского сословия, причем большинство из них были фиктивными золотопромышленниками. Пользуясь своим преимущественным правом на отвод под прииски золотоносных площадей и имея сильное влияние при дворе, они получали в свои руки месторождения и прибыль с их разработок, а непосредственным процессом золотодобычи руководили представители торгово-промышленной буржуазии, которые вступали в компании с титулованной столичной знатью. Многие золотопромышленники, сколотившие капиталы на енисейских приисках, затем составили компании для добычи драгоценного металла в новых районах золотопромышленности Сибири и Дальнего Востока или в другие отрасли. Небольшая группа золотопромышленников - Севастьянов, Харитонов, Рязановы, Асташевы, Базилевские, Бенардаки и другие - являлись владельцами большинства приисков и золотодобывающих компаний в регионе, не только крупных, но и средних и мелких [23, с. 67-68]. Активно применялась практика разработки золоторождений, принадлежавших подставным лицам. Еще одним способом маскировки истинных хозяев золотодобывающих предприятий была передача паев компаний членам семей, близким и дальним родственникам [30, с. 32].

Вопрос о влиянии иностранного капитала на енисейскую золотопромышленность до проведения Транссибирской магистрали и вывоза капитала заграницу не вполне изучен, но, видимо, это влияние было значительно. По крайней мере, свидетель событий так писал об этом: «…едва ли не большая часть денег, уплачивавшихся казною за золото, оставалась у самих промышленников - владельцев приисков, живших в Европейской России или Западной Европе» [7, с. 25]. Современный исследователь подтверждает это мнение, констатируя, что подавляющая часть прибыли «не вкладывалась в расширение и совершенствование производства, не направлялась на финансирование промышленности и транспорта Сибири, а утекла на запад и в значительной мере тратилась непроизводительно - на увеселения, прихоти, приобретение предметов роскоши и пьяные оргии» [21, с. 82].

Колоссальные прибыли получались путем хищнического использования природных ресурсов, поверхностной разработки приисков. Негативные последствия такого способа были ясны уже тогда, но владельцы приисков не обращали на них внимания, а попытки властей «наладить «правильные хозяйские работы» распылялись на мелочи и обычно сводились лишь к мероприятиям, направленным против старателей, а не против крупных золотопромышленников» [21, с. 81-82]. По сути, такие действия властей лишь поощряли деятельность крупных капиталистов.

Золотопромышленники получали прибыль не только от добычи золота, но и от продажи рабочим на приисках различных товаров за высокую цену. Приобретя значительные капиталы в период бурного расцвета приисков, в дальнейшем некоторые представители буржуазии, например, Кытмановы и Востротины, превращались в рантье и не вкладывали средства в развитие производства [24, с. 123-124].

Все это привело к тому, что уже в 1860-х гг. в золотодобыче губернии явно наступает кризис. Если в 1834-1858 гг. на приисках в среднем за год добывалось 645 пудов золота, то в 1860-х гг. - 561 пуд, в 1870-х гг. - 409 пудов, в 1880-х гг. - 281 пуд, в 1890-х гг. - 266 пудов [25, с. 21; 30, с. 66]. Кризис выражался в том, что 1860-х гг. не было открыто ни одного крупного месторождения россыпного золота. Начавшаяся в 1871 г. разработка золотых россыпей по реке Енашимо в Северо-Енисейской тайге не была исключением: эти месторождения были разведаны еще в 1840-х гг. Другой составляющей кризиса стало значительное истощение разработанных россыпей, это вело к сокращению объемов добываемого золота. Причинами падения добычи драгоценного металла было не только уменьшение его содержания в песках, но и хищническая эксплуатация золотосодержащих россыпей.

Под влиянием обеднения месторождений и порчи приисков появляется явная тенденция к измельчению промыслов. В 1860-х гг. на юге Енисейского округа среднее количество рабочих составляло 65 человек, что резко контрастировало с 1840-ми гг., когда даже на небольших приисках трудилось более ста человек, а значительное количество разработок имело от 500 до 1000 с лишним рабочих [21, с. 82]. На губернских приисках в 1856-1860 гг. было 21625 рабочих, в 1866-1870 гг. - 13190, в 1875-1880 гг. - 10998, 1886-1889 гг. - 7612 [3, с. 10]. В таких условиях для сохранения максимальных прибылей и сведения к минимуму издержек производства хозяева приисков начали активно сдавать их в крупную и мелкую аренду. Они продолжали получать стабильную прибыль, поскольку арендаторы отчисляли им до 20% добытого золота [21, с. 83]. Происходило дробление приисков между владельцами: в 1889 г. 345 разрабатываемых месторождений общей площадью 27 тысяч десятин находились во владении 169 отдельных лиц и компаний, из них менее трети разрабатывались их владельцами самостоятельно [23, с. 66, 69]. Добыча на уже разработанных приисках была связана с повышенной эксплуатацией рабочих и дальнейшим истощением земли. Преобладавшая краткосрочная аренда вела к усилению хищнического характера добычи и тормозила технический прогресс отрасли, так как арендатор всегда избегал долгосрочных вложений. К тому же, многие из них попадали в зависимость от торгово-ростовщического капитала, представителями которого зачастую были крупные золотопромышленники [23, с. 77].

Наблюдался отток капиталов из отрасли, и добыча «хозяйским» способом, требовавшим больших затрат на обустройство приисков, постепенно уступает добыче золота артелями старателей-золотничников и смешанному способу. Золотопромышленность таким образом принимала мелкий характер: 80% золотодобытчиков разрабатывало по одному - два прииска, и каждый из них добывал менее одного пуда за операцию [23, с. 71-72]. Развитию аренды способствовал Устав 1870 г., разрешивший золотой промысел всем российским подданным и иностранцам без различия сословий. Мелкие золотодобытчики дорабатывали прииски, из которых большая часть золота уже была извлечена, и, выплачивая значительную арендную плату, крупных прибылей они не получали. 27 наиболее крупных золотопромышленников (18% от общего числа «фирм») в 1890 г. разрабатывали 138 приисков (40% от их общего числа) и получила 174 пудов 21 фунт золота (свыше 65% от общей добычи) [23, с. 69].

Многие владельцы приисков получали дополнительные прибыли благодаря организации посреднической торговли. Большинство из них сочетали свою деятельность с торговлей хлебом, спиртом, на приисках они устраивали лавки, в которых рабочие покупали продовольствие, одежду и другие товары в кредит под высокие проценты, в два с лишним раза выше их фактической стоимости [30, с. 125-126]. Порой доход от такой торговли превышал прибыль от добычи золота. Например, на приисках енисейского купца Гудкова прибыль от добычи золота составляла 2700 рублей, а от торговли в лавке - 10 000 рублей [30, с. 128]. Некоторые предприниматели заявляли об открытии приисков только для того, чтобы под таким прикрытием заниматься торгово-ростовщическими операциями. Такая деятельность особенно распространилась в период кризиса золотодобычи. Связанное с этим усиление эксплуатации привело к выступлениям рабочих Енисейских приисков в начале 1890-х гг.

В 1870-1890-х гг. в Енисейской золотопромышленности были осуществлены попытки интенсифицировать производство: начата добыча золота из руд, применена оттайка мерзлых грунтов при помощи пара, а затем при помощи холодной воды, осуществлена буровая разведка месторождений и использованы паровые экскаваторы. Но все эти случаи были единичными, поскольку капиталовложения в уже упадочную золотодобычу буржуазия не делала. Даже крупные золотопромышленники начинают нести убытки: в 1880-1881 гг. Кытманов понес убытков до 80 000 рублей, Калашников - до 40 000 рублей, Асташев распустил около 700 рабочих [32, с. 109].

Пионеры енисейской золотопромышленности, пользуясь своим положением при дворе, поощрением властей и наличием первоначального капитала, получили огромные прибыли на приисках, которые затем сумели направить в другие отрасли. Те, кто опоздал к разделу золотоносных площадей, были вынуждены довольствоваться меньшими доходами, для получения которых требовалось теперь приложить гораздо больше усилий. Таким образом, прибыли, извлекаемые из приисков Енисейской губернии, перетекали в руки небольшого числа представителей буржуазии и дворянства, связанных с центрами накопления капитала - Европейской Россией и Западной Европой.

Золотопромышленность развивалась в тесной связи с другими отраслями хозяйства, причем в отсталой Енисейской губернии золотодобыча оказала огромное влияние на структуру экономики. Прежде всего открытие приисков повлияло на сельское хозяйство, поскольку было необходимо обеспечить продовольствием 20-30 тысяч работников и несколько тысяч голов гужевого скота, который также было необходимо приобрести. В первые два десятилетия развития золотопромышленности в Енисейской губернии собственного товарного хлеба не хватало. Недостающее зерно закупалось в Томской и Тобольской губерниях, но в большей степени в Иркутской губернии и сплавлялось по Ангаре, в отдельные годы размеры этих закупок достигали 500-800 тысяч пудов [21, с. 106]. Массовые закупки сельскохозяйственных продуктов для нужд золотодобытчиков сопровождались невиданной спекуляцией со стороны перекупщиков, что вызвало резкое увеличение цен [12, с. 279-281; 32, с. 79-80].

Енисейское крестьянство достаточно оперативно отреагировало на требования рынка и увеличило площадь посевов. За период 1840-1850 гг. посевы зерновых в губернии возросли на 92,6% (со 142 180 четвертей в 1840 г. до 273 960 четвертей в 1850 г.), а валовой сбор - примерно на 70% (с 832 080 до 1 418 434 четвертей соответственно), а запашка на одну душу крестьянского населения выросла за этот период с 0,86 до 1,1 десятины [12, с. 282-283]. Как можно видеть, уже в этот период рост урожая зерновых отставал от роста площади запашки, что было проявлением экстенсивного характера земледелия. К.У. О-Ун-Дар в своей работе по золотопромышленности приводит пример, что «в 1850 г., когда урожай был даже несколько ниже, чем в 1835 г., хлеба было собрано в расчете на одну душу населения на 0,5 четверти больше. Это свидетельствовало о значительном повышении производительности труда в сельском хозяйстве Енисейской губернии» [21, с. 105]. Но вряд ли на этом отдельном примере можно говорить об интенсификации губернского земледелия. Поэтому автор в другом месте пишет, что с развитием золотодобычи «ситуация в экономике стала сходна не с кризисом, а с гонкой: экстенсивное сельское хозяйство стремилось догнать золотопромышленность и во что бы то ни стало удовлетворить ее спрос, выполнив, таким образом, требования рынка» [21, с. 103]. Эти требования действительно были выполнены: к концу 1840-х гг. поставки зерна из соседней губернии практически прекратились, так как своего товарного хлеба стало достаточно. Лишь в неурожайные годы хлеб закупался в Иркутской губернии, например, в 1859 г. по Верхней Тунгуске было доставлено до 800 тысяч пудов хлеба [13, с. 63].

Другой необходимый товар для приисков - мясной и рабочий скот первоначально закупался в Минусинском и Ачинском округах, что вызвало значительный рост цен, в первую очередь на быков и лошадей [12, с. 280]. После этого золотопромышленники стали закупать более дешевый скот в Тобольской и Томской губерниях. В конце 1850-х гг. только из Томской губернии на Енисейские промыслы ежегодно доставлялось 8-10 тысяч голов рогатого скота и 3-4 тысячи лошадей [21, с. 106].

Таким образом, потребности золотопромышленности расширили рынок на продукцию земледелия и скотоводства. Однако, никаких серьезных изменений «существовавших форм хозяйственной деятельности не произошло: земледелие и скотоводство по-прежнему сохраняли экстенсивный характер, техника земледелия не претерпела никаких существенных изменений, производительность труда осталась на прежнем уровне и т.д.» [12, с. 277].

Многие крестьяне, прежде всего, из малообеспеченных слоев, стали уходить работать на прииски, наниматься на постройку приисковых дорог, резиденций и зимовий, поступать к золотопромышленникам в качестве служащих и прислуги. В 1857 г. на золотых промыслах губернии работало 32 330 человек, что составляло 86,2% от всех приисковых рабочих Восточной Сибири [12, с. 309]. Весной каждого года эти массы людей двигались на прииски, осенью - возвращались с них, поэтому большой размах приобрела извозопромышленность: крестьяне некоторых сел к северу от Енисейска совершенно оставили хлебопашество и занялись исключительно извозом и прочими неземледельческими работами. Другим видом деятельности, связанным с обслуживанием мигрирующих работников приисков, стало содержание постоялых дворов. Однако, рост цен на хлеб потребовал от извозчиков дополнительных затрат. Поэтому стабильный доход могли получать лишь зажиточные крестьяне, берущие большие подряды и использовавшие для извоза десятки, а иногда и сотни лошадей. Они часто имели собственные значительные запашки и могли обеспечить себя фуражом и продовольствие. Деревенские бедняки могли заниматься извозом лишь как наемные рабочие у зажиточных однодеревенцев [12, с. 307].

Возросло и количество крестьян, занимающихся извозом и дворничеством на Московском тракте, который проходил по губернии на протяжении 700 верст, поскольку открытие золотоносных месторождений увеличило поток перевозок товаров по нему. Несмотря на упадок золотопромышленности и начавшее развиваться пароходство, которое перехватило часть грузов, в 1890 г. извоз и дворничество составляли в Канском округе 75% всех крестьянских промысловых заработков, в Красноярском - 54%, в Ачинском - 48% и в Минусинском - 31% [25, с. 20]. Выросло значение тракта как рынка сбыта местных сельскохозяйственных продуктов (мука, мясо, масло, овес, сено и проч.) для обеспечения продовольствием проезжающих людей и лошадей. Нужды проезжающих также обслуживали такие промыслы, как смолокурение, колесничество, изготовление саней, дужный промысел. Вместе с этим расширились и нелегальные промыслы, например, чаерезный.

Рост в промышленности был напрямую связан с развитием золотодобычи: если в 1838 г. действовало 47 частных промышленных предприятий, то в 1859 г. уже 246 [21, с. 189]. Как уже говорилось, потребности золотопромышленности в хлебе содействовали увеличению запашки земли в губернии под зерновые и к падению цен на них. Золотодобыча также создала спрос на спиртные напитки, и это привело к бурному развитию винокурения, необходимым сырьем для которого был дешевый хлеб. Также способствовала развитию этой отрасли замена в 1863 г. откупной системы акцизными сборами в производстве и торговле вином. Еще в 1854 г. в губернии не было ни одного винокуренного завода, и она снабжалась вином, главным образом, из Западной Сибири и отчасти из Иркутской губернии. Десять лет спустя губерния снабжалась уже продукцией четырех местных заводов. Бурное развитие винокурения привел к тому, что в 1870-х гг. большая часть крупных предприятий в губернии с числом рабочих от 50 и более человек составляли заводы именно этой отрасли, на их долю приходилось свыше 60% промышленной продукции [29, с. 57]. Начавшийся в этот же период кризис в золотодобыче стимулировал перелив крупных капиталов в винокурение, где была самая высокая прибыль. Если сравнить данные 1864 и 1881 гг., то выходит, что за этот период население выросло на 30%, а производство вина - на 400% [32, с. 114]. Неудивительно, что современники называли Енисейскую губернию «пьяной» и говорили о том, что «пережили период золотопромышленности, а ныне переживаем винокуренный» [32, с. 114]. Но упадок золотопромышленности сузил рынок сбыта алкогольной продукции, поэтому в 1880-х гг., достигнув пика подъема, производство спирта начинает сокращаться, мелкие предприятия разоряются, постоянно работают 10-12 заводов. Доля винокурения в валовом промышленном продукте в 1881 г. составляет 73%, в 1888 г. - 60%, а в 1890-е гг. падает до 53% [25, с. 23; 29, с. 58]. Так, например, в 1882 г. в Красноярске был один водочный завод с производством в 83 тысячи рублей, что составляло 35,7% от суммарного размера производства всех городских заводов, которых насчитывалось 31 [16, с. 24].

Развитие металлургии в Енисейской губернии также было тесно связано с золотопромышленностью. Подъем этой отрасли вызвал резкое повышение спроса на необходимые для оборудования приисков различные железные изделия, которые стали в больших количествах закупать на Урале. В губернии железоделательный завод поострили лишь к 1867 г. в Минусинском округе, хозяином производства был московский купец Кольчугин. Позднее владельцами этого завода были также предприниматели из европейской России - петербуржские купцы Г.М. Пермикин и затем В.А. Ратьков-Рожнов, занимавшийся золотодобычей в губернии [11, с. 140]. Добыча руды шла открытым способом, что обеспечивало дешевизну продукции. Благодаря этому, в первые годы изделия завода пользовались спросом и на губернском рынке, и за его пределами - в Томской и Иркутской губерниях. В 1869 г. было выплавлено 135,1 тысяч пудов чугуна, но упадок золотодобычи привел к сокращению спроса, и в 1880-1890-х гг. на заводе производилось почти в два раза меньше металла [28, с. 63].

В начале 1880-х гг. в Красноярске был построен чугунно-литейный завод, который работал на металле, поступавшем с Абаканского завода. Ассортимент продукции не отличался разнообразием, в основном это были сельскохозяйственные орудия, удовлетворявшие потребности местных жителей.

В 1874 г. в Ачинском округе был открыт первый в губернии медеплавильный завод. Но уже спустя три года производство стало снижаться, в 1880-е гг. завод работал с длительными перебоями, а численность рабочих сократилась с 128 до 10 человек [29, с. 61]. В 1880-х гг. сумма производства Абаканского и Ачинского заводов составляла 161 528 рублей, то есть всего 5,8% от общей суммы промышленного производства губернии, которая была равна 2 787 310 рублей [32, с. 113]. В.И. Федорова пишет о том, что предприятия металлургической отрасли давали 10-15% от стоимости всей производившейся в губернии продукции, но не указывает, о каком периоде идет речь [29, с. 61]. Слабое развитие металлургии в губернии было обусловлено тем, что золотопромышленники - основные потребители железа - закупали его в основном на Урале. В этом регионе уже было развито фабричное производство, поэтому енисейские золотодобытчики не вкладывали капиталы в модернизацию местной промышленности.

Остальные отрасли производства в губернии большого промышленного и торгового значения не имели. Их техническое оснащение было слабым. Концентрация рабочей силы в мелкой промышленности была крайне низкой, на одно предприятие приходилось в среднем по 1-1,5 работников [29, с. 52]. При таких условиях самостоятельно выйти на губернский рынок они не могли, и в пореформенный период происходит подчинение мелких производителей почти всех отраслей крупному капиталу, которое часто происходило через ростовщический кредит. Проценты по нему в разных отраслях колебались от 45% до 576%, потери кустарей от кабального кредита составляли от 4% до 59% стоимости производства [26, с. 186-187]. Перекупщики забирали товар под уплату процентов по кредиту, а расплачивались с ремесленниками необходимым для производства сырьем по завышенным ценам. В итоге это приводило к превращению кустаря в рабочего надомника и перерастанию мелкотоварного производства в рассеянную мануфактуру.

Стоит отметить, что отсталость некоторых отраслей была связана с влиянием более развитых районов. Зависимость от них проявилась, например, в ткацком и кожевенном промыслах. В губернии ткацкое производство было развито слабо, поскольку домашние ткани вытеснялись фабричной продукцией, завозившейся из Европейской России, хотя местные холсты, изготовлявшиеся ручным способом, были высокого качества [25, с. 24]. Выделка кож в губернии производилась в основном примитивными методами. Большая часть выделанных кож вывозилась за Урал, где они обрабатывались на фабриках с помощью новейших технологий с применением электричества [29, с. 51]. В Енисейской губернии производство было на низком уровне, лишь мастерских у зажиточных крестьян встречались отдельные элементы механизации, и продукция этих ремесленников не могла конкурировать с фабричной.

Кризис, поразивший промышленность после упадка золотодобычи, привел к сокращению численности буржуазии в губернии. В 1863 г. к этому классу относилось 2013 человек, а в 1890 г. - 1126, удельный вес предпринимателей уменьшился с 0,6% до 0,25% [29, с. 17].

Развитие енисейского речного транспорта также происходило под влиянием золотопромышленности. Если в 1830 г. в губернии было 428 судорабочих, то в 1854 г. - 8 653 человек [21, с. 190]. В 1862 г. на деньги золотопромышленников А.С. Баландина, А.П. и И.П. Кытмановых в Енисейске был построен первый пароход для доставки клади и рабочих на прииски.

Что касается сухопутных дорог, то они находились в плохом состоянии, что осложняло, делая более дорогой, доставку грузов по губернии, и тем более - вывоз их в соседние регионы. Отсутствие дешевых путей сообщения препятствовало развитию товарности сельского хозяйства. Например, в урожайные годы, когда цены на хлеб снижались, земледельцам Минусинского округа было невыгодно продавать зерно, поскольку доходы от продажи не перекрывали расходов по посеву и уборке [32, с. 146].

В 1883-1887 гг. были проведены большие работы по сооружению Обско-Енисейской водной системы с расчищением и спрямлением ряда русел небольших рек, устройством канала длиной 7,8 км, постройкой плотины и шлюзов [10, с. 38]. Эта водная система стала частью водно-железнодорожного пути: от Санкт-Петербурга по Волго-Балтийской водной системе до Перми, далее по островной железной дороге Пермь-Екатеринбург-Тюмень, затем по обско-Енисейской и Селенгинской водным системам и далее по Амуру вплоть до Тихого океана. Этот путь предназначался для перевозки грузов и пассажиров, его протяженность составляла более 10 тысяч км. Но эта система не создала условия для постоянной, бесперебойной перевозки, поскольку ее использование целиком зависело от погодных условий [8, с. 146]. Необходимость в более надежных путях сообщения сохранялась.

Стихийный характер золотопромышленности, отсутствие контроля со стороны властей, которые выполняли лишь фискальные функции, хищническая эксплуатация и посредническая торговля на приисках способствовали концентрации капиталов в руках небольшого числа представителей буржуазии и дворянства, которые использовали его сугубо в личных интересах. Поэтому развитие другие видов производств носило однобокий, зависимый от золотопромышленности, выгодный крупному капиталу характер. Золотодобыча вызвала расширение производства зерна и, в меньшей степени, скота; привлекла рабочую силу как на сами прииски, так и в сопутствующие отрасли; повлияла на активное развитие винокурения и, в меньшей степени, железоделательной промышленности; способствовала оживлению передвижения по Московскому тракту и внутренним дорогам губернии и развитию пароходства по Енисею. Те отрасли промышленности, которые не были напрямую связаны с золотодобычей, не получили такого импульса к развитию. Мелкотоварное производство в основном находилось под контролем скупщиков продукции, его расширению зачастую препятствовала конкуренция со стороны более дешевых товаров, привозимых из-за Урала.

Кризис золотопромышленности, начавшийся в 1860-е гг. и углублявшийся на протяжении всего изучаемого периода привел к сокращению спроса со стороны золотодобытчиков на товары других отраслей. Не имея иных рынков сбыта, эти отрасли были вынуждены сокращать свое производство. Исключением из этого правила стало винокуренная промышленность, в которую перетекли значительные капиталы из золотодобывающей отрасли. Но и винокурение к концу рассматриваемого периода начало сокращать масштабы производства. Другим способом сохранения прибылей золотопромышленников в условиях истощения приисков стала сдача месторождений в аренду. Таким образом, упадок самой прибыльной отрасли повлек за собой кризис в остальных.

2.2 Торговля промышленными товарами

В Енисейской губернии население в основном самостоятельно обеспечивало себя товарами, необходимыми в быту и работе. Ремесленное производство было широко распространено. С развитием капитализма в губернию привозилось все больше промышленных товаров, произведенных в европейской части России или за рубежом. Вместе с тем, активизировалась торговля промышленными товарами, произведенными в самой губернии. Рассмотрим основные аспекты этой торговля.

Говоря о крупной торговле внутри губернии, необходимо отметить, что ее активизация была связана с развитием золотопромышленности, предъявивший большой спрос, в первую очередь, на металлические изделия. Однако, местное производство отреагировало на эту потребность далеко не сразу, и владельцы приисков долгое время закупали необходимую продукцию на Урале. В Енисейской губернии железоделательный завод появился лишь в 1867 г. В первые годы его изделия продавались не только на енисейских приисках, но и в Томской и Иркутской губерниях. Но поскольку в этот период золотодобыча уже значительно сокращалась, производство на заводе быстро пришло в упадок. Построенный в начале 1880-х гг. красноярский чугунно-литейный завод работал уже только на удовлетворение потребностей местных жителей в сельскохозяйственных орудиях.

Гораздо шире распространилась торговля продукцией винокурения. В 1863 г. питейно-акцизное управление выдало 2041 патент на питейные заведения, в 1864 г. - 3153 патента [16, с. 27]. В каждой деревне действовало несколько пунктов продажи водки, во многих селениях их число достигало полутора десятков и более [16, с. 27]. В 1854 г. в губернии действовало 108 питейных заведений, а в 1881 г. - 1400, такой рост питейных заведений был непропорционален росту числа населения [32, с. 126].

В 1880-е гг. происходит сокращение производителей вина и монополизация торговли этим продуктом. Следствием этого процесса стали «стачки» виноторговцев - согласованное повышение цен крупными капиталистами. Первый такой случай был зафиксирован в 1882 г. В 1888 г. участники «стачки» подняли цены на вино по сравнению с 1887 г. с 7 до 10 рублей за ведро. Подобный сговор виноторговцев повторялся и позже, вплоть до 1895 г., когда поток товаров, ввозимых по железной дороге, разрушил систему монополий [24, с. 222].

Поскольку другие отрасли промышленности были менее развиты, то и торговля их продукцией приносила гораздо меньше прибыли. В основном, доходы от такой торговли получали капиталисты, скупавшие товары у мелких ремесленников, которым предоставляли кредиты, и затем перепродавали их. Получали они прибыль и другим путем: забирая товар под уплату процентов по кредиту, расплачивались с ремесленниками необходимым для производства сырьем по завышенным ценам.

Продажей привозных товаров занимались купцы-монополисты, диктовавшие высокие цены и наживавшие на этом огромные барыши, причем по большей части торговля имела меновой характер [9, с. 60]. Зачастую этими торговцами были золотопромышленники [9, с. 68]. По свидетельству современника «взаимный кредит между торговцем и крестьянином распространился до чрезвычайности; у каждого крестьянина найдете самовар, привозные материи, сапоги, башмаки, платки, серьги и пр., зато и крестьянин в долгу, как в шелку» [12, с. 259].

В Красноярск мануфактурные, бакалейные, галантерейные товары поступали с Ирбитской и отчасти Нижегородской и Крестовской ярмарок, чай из Иркутска, железо с Урала [16, с. 26]. Завозились и иностранные товары. В 1880-х гг. английская компания «Феникс» получила от царского правительства право беспошлинного ввоза в Сибирь товаров в течение трех лет. Англичане продали в Енисейске и Красноярске мануфактурных товаров на 30 тысяч рублей, закупив здесь хлеб, соль, кожи, шерсть и коровье масло [9, с. 67]. В это же время по Енисею ходили шведские пароходы, привозившие сахар, масло, керосин, разные консервы, мебель, машины и т.п., а вывозившие сырье [32, с. 128-129]. Но активно использовать Северный морской путь не удавалось. Причиной тому была не сложность его прохождения, а отсутствие в Енисейской губернии режима порто-франко - беспошлинной торговли. Отказ государственной власти вводить этот режим был связан с ее защитой интересов крупной буржуазии центра страны, которая получала большие прибыли, перепродавая сибирским капиталистам иностранные и отечественные товары.

Енисейские купцы закупали товары крупными партиями на Ирбитской и Нижегородской ярмарках, в Москве. Затем они летом по рекам доставлялись до Томска, где находились до зимы. С ее наступлением продукция отправлялась по санному пути в Красноярск, Ачинск, Канск. Покупая товары у российских поставщиков, енисейские капиталисты переплачивали за них 20% стоимости, дорого обходилась и доставка продукции к месту продажи. Но огромные прибыли окупали эти расходы. Так, в европейской части страны прибыль в торговле составляла 2,55%, в Сибири - 7,53% [24, с. 72]. Благодаря своему положению монополистов, крупные торговцы диктовали условия торговли покупателю. Мелкие торговцы конкурировать с ними не могли и занимались перепродажей привозных товаров, которые закупали на местных ярмарках и базарах. Такая торговля называлась разносной, поскольку торговцы - «ходебщики» - самостоятельно разносили продукцию по близлежащим деревням. Наибольшие прибыли они получали в отделенных поселениях - на приисках, в улусах и стойбищах коренного населения, где мелочная торговля сочеталась с кредитно-ростовщической деятельностью.

Другим видом мелкой торговли была лавочная торговля. К концу рассматриваемого периода Енисейская губерния по количеству торговых лавок опережала даже некоторые западные губернии России. Так, в Тамбовской губернии одна лавка приходилась на 988 человек, в Воронежской - на 910, Саратовской - на 549 человек, тогда как в четырех южных округах Енисейской губернии это соотношение было равно 1:400, или 1 лавка на 0,85 села [19, с. 73]. Но это не значит, что почти в каждом селе имелась торговая лавка, большое их число приходилось на деревни, находившиеся невдалеке от торговых путей и центров.

В лавках продавался мануфактурный и бакалейный товар, достаточно ограниченного ассортимента, а также соль, спички, керосин, чай. В питейных лавках торговали винами. Расчет производился наличными, но в отдаленных населенных пунктах широко практиковалась торговля в кредит на кабально-ростовщических условиях под высокие проценты. Часто лавочники выступали как скупщики хлеба, и в этих случаях расчет производился в меновой форме - товары на хлеб.

Меновая торговля особенно была распространена среди аборигенного населения. Лавочники обменивали свой товар на пушнину, скот, кожу, рыбу, нередко не соблюдая при этом ни мер, ни весов, поскольку коренное население их просто не знало. Обсчеты, обмеры, завышение цен, недоброкачественный товар были обыденным явлением особенно там, где лавочник выступал фактически монополистом. Однако, в мелкой торговле конкуренция была выше, чем в крупной, поэтому цены в лавках, расположенных ближе к ярмаркам и базарам, были в среднем ниже на 15-20%.

В городах губернии постепенно распространяются такие формы стационарной торговли как магазины и оптовые склады, характерные для капиталистической эпохи. В Красноярске в 1882 г. действовали 21 магазин, 6 оптовых складов и 135 мелких лавок [29, с. 77]. Склады и магазины снабжали товаром мелочные лавки и ларьки, которые обслуживали преимущественно низшие слои городского населения. В магазинах ассортимент товаров и услуг был шире, и ориентировались они на запросы зажиточных горожан.

В Енисейской губернии был слабо развит вывоз местной продукции. Самый распространенный товар в губернии - хлеб - из-за дороговизны рабочей силы и перевозок не мог конкурировать с зерном других районов. В основном на внешние рынки вывозился енисейский лес, которые составлял 30% сибирского леса, поставляемого на российский рынок.

Торговать местными енисейскими товарами можно было только с еще менее развитыми регионами - с инородческими поселениями в губернии и с Монголией. Торговля с последней была налажена в середине XIX в., когда на русско-монгольской границе возник ряд торговых пунктов. В 1860-х гг. были отменены пошлины на пограничную торговлю, что способствовало возникновению многочисленных торговых баз в верхнем течении Енисея и его притоках. Торговые обороты с 1877 по 1890 гг. выросли в два раза и составили 88,3 тысяч рублей [29, с. 79].

Торговля с Монголией носила меновой и преимущественно транзитный характер. На границе продавались в основном товары из Европейской России - шелк, бязь, бисер, иголки, ситец, сукно, холст, оружие. Лишь в 1880-1890-х гг. в структуре товарооборота возрастает доля товаров, производившихся в губернии: зерно, мука, продукция Абаканского железоделательного завода, посуда Минусинского стеклозавода, сахар с завода в Минусинске. Все это обменивалось на скот, кожи, пушнину.

Таким образом, в 1850-середине 1890-х гг. Енисейская губерния все сильнее вовлекалась в общероссийский рынок, но на зависимом положении. Вывоз товаров местного производства практически отсутствовал, а ввозимая продукция была значительно дороже своей себестоимости. Связано это было со сложностями доставки и большим количеством посредников, которые извлекали огромные прибыли от перепродажи, пользуясь своим положением монополистов. Мелкие торговцы, в среде которых конкуренция была сильнее, чем среди крупных купцов, но все же не очень большая, также извлекали значительные прибыли при перепродаже этих товаров, особенно, торгуя в отдаленных районах, среди коренного населения. Эта же схема действовала в торговых отношениях с Монголией, которая была практически единственным регионом, куда вывозились промышленные товары, произведенные в Енисейской губернии.

В целом, объемы торговли в губернии были невелики. Причиной тому был низкий спрос населения, которое в основном самостоятельно обеспечивало себя необходимыми товарами. Недолгое развитие золотопромышленности не расширило этот спрос. В ситуации кризиса в экономике крестьяне были вынуждены сокращать покупку привозных товаров.

2.3 Банковско-кредитная и фискальная политика государства в сфере промышленности

Состояние экономики во многом определяется уровнем развития банковско-кредитной системы. В условиях недостаточного развития частного кредита в стране, большое значение имела политика государства в этой сфере. Проанализируем, как она проводилась в Енисейской губернии, и рассмотрим фискальную политику правительства, чтобы определить, какое значение для властей имела енисейская экономика.

До 1860-х гг. функции банковско-кредитного учреждения в Губернии выполнял Енисейский приказ общественного призрения. Такие же приказы действовали на всей территории России, и центральные власти стремились вкладывать их средства лишь в помещичьи владения, защищая интересы класса землевладельцев. Но в условиях практически полного отсутствия помещичьих хозяйств в Енисейской губернии, приказ вынужден был ссужать капитал другим категориям населения.

Капиталы Енисейского приказа общественного призрения размещались следующим образом: частично в государственном Заемном банке, куда отсылались для увеличения все свободные суммы; частично числились за учреждениями, получавшими ссуду без залогов, на основании правительственных распоряжений; частично были розданы заемщикам под разные залоги; частично находились в наличности [2, с. 45].

С ускорением развития экономики губернии во второй четверти XIX в. капиталы приказа начали расти достаточно быстро: в 1823 г. они составляли 15 тысяч рублей, в 1832 г. -140 тысяч рублей, в 1855 г. - почти 500 тысяч рублей, в 1867 г. - почти 1 миллион рублей [1, с. 256]. Однако, эти капиталы не использовались эффективно: в 1855 г. из имеющегося капитала в ссуды было выдано лишь 8,5 тысяч рублей [2, с. 42]. Для того чтобы активизировать работу этих учреждений министру внутренних дел пришлось добиться разрешения на выдачу Енисейским и Иркутским приказами общественного призрения ссуд золотопромышленникам.

В 1850-х гг. были предприняты попытки превратить приказы общественного призрения в разветвленную сеть земских банков. В 1859 г. была создана особая комиссия для решения этого вопроса. Однако, с учреждением в 1860 г. Государственного банка дела всех банковских учреждений страны, в том числе, и приказов общественного призрения, были переданы ему, а сами старые учреждения ликвидированы. Государственному банку от приказа был передан запасной капитал, предназначенный для выдачи авансов золотопромышленникам в залог золота. Он составлял 185 тысяч рублей [2, с. 46].

В 1865 г. отделения Государственного банка открылись в Красноярске и Енисейске - центрах золотопромышленности. Поэтому в основном их деятельность этих филиалов ограничивалась учетом векселей и была направлена на обеспечение кредита для крупного капитала в золотопромышленности и торговле. Но масштабы деятельности Госбанка мало способствовали развитию губернской экономики: только 6% капиталов, вложенных в сибирские филиалы, шло на поддержку местных производителей, а остальное - в центр страны [24, с. 260]. Таким образом, Госбанк работал в интересах буржуазии центра страны, выкачивая для ее нужд средства из экономики Сибири, в ущерб ее развитию. Результатом такого отвлечения средств стала постоянная задолженность Государственного банка своим сибирским отделениям: в 1893 г. этот долг составлял 10,7 миллионов рублей [24, с. 260].

В 1860-х гг. возникает ряд общественных банков: в 1863 г. в Канске с уставным капиталом 10 тысяч рублей и Енисейске с капиталом 7 тысяч рублей, в 1867 г. - в Минусинске с капиталом 10 тысяч рублей [29, с. 80]. Они действовали в интересах местной буржуазии и кредитовали главным образом крупных промышленников и торговцев. Но масштабы их деятельности были невелики: на 1873 г. оборот Канского банка составил 183,6 тысяч рублей, прибыль - 3,8 тысячи; Енисейского - 140,6 и 3,9 тысяч рублей соответственно; Минусинского - 346,4 и 4,9 тысяч рублей [29, с. 80].