Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Историческое значение русско-турецкой войны 1877- 1878 гг. может быть раскрыто только с учетом той политики, которую проводили западные державы, и прежде всего Англия и Австро-Венгрия. Ни та, ни другая не была участницей войны, но они играли крайне реакционную роль в событиях, предшествовавших ей. Фактически, «подпирая» Турцию, они выступили врагами не только России, но и национально-освободительного движения балканских народов. Это особенно ярко проявилось на Берлинском конгрессе, когда Англия и Австро-Венгрия оказались на стороне Турции в своем стремлении выхолостить результаты военной победы России, свести к минимуму условия Сан-Стефанского мира.

Условия Берлинского договора 1878 г. касались прежде всего судеб славянских народов. Босния и Герцеговина были оккупированы Австро-Венгрией, Кипр - Англией, территория Болгарии сильно урезана по сравнению со Сан-Стефанским мирным договором, под контролем Турции остались Фракия и Македония, существенно сокращены территориальные приращения, предназначавшиеся для Сербии и Черногории Условия Берлинского договора. Сборник договоров Рос-сии с другими государствами (1856-1917). С. 176. Так выявилось глубокое различие в политике, проводившейся Россией и Западными державами по отношению к жизненно важным проблемам народов Балкан. Россия объективно обеспечивала наиболее благоприятные условия для становления и развития национальных государств в этом районе. Западные державы, и прежде всего Англия и Австро-Венгрия, не имея возможности сохранить прежнее положение, стремились максимально ухудшить эти условия.

Таким образом, характер войны 1877-1878 гг. можно определить лишь в связи с ее историческими результатами. Для народов Балкан эти результаты равнозначны национальному возрождению. Россия объективно способствовала этому процессу. Тем самым закладывался исторический фундамент того содружества, которое в новых, социалистических условиях объединило Советский Союз и народы Юго-Восточной Европы. Эту главную линию развития, восходящую к событиям 1877- 1878 гг., выразил Первый секретарь ЦК Болгарской коммунистической партии Тодор Живков: «Нас связывает глубокое родство и братство, нас связывает любовь, которую мы впитываем с молоком матери и передаем из поколения в поколение как наследство крови, как священный завет величайших сынов матери Болгарии. Так было в страшные века национального рабства. Так было в трудные годы борьбы с фашизмом. Так это сегодня, и так будет завтра, в коммунистическом грядущем наших стран и народов» Живков Т. Из речи на многотысячном митинге в Софии 19 сентября 1973 г.- «Ленинградская правда», 20.11.1973..

2. Источники личного происхождения

При изучении мемуарной литературы о русско-турецкой войне нужно учесть, что в военно-исторической науке к началу XX в. наметилось сближение двух направлений - либерально-буржуазного и дворянско-консервативного Бескровный Л. Г. Очерки военной историографии России. М., 1962. С. 187., как следствие усиления реакции в стране.

Мемуары об интересующей нас теме представлены довольно широко, но они неоднородны как с точки зрения исторической ценности, так и с позиций достаточно четкого выражения тех или иных концепций. Это воспоминания видного государственного и военного деятеля Д. А. Милютина, офицеров Генерального штаба, непосредственно принимавших активное участие в военных действиях по заданию Штаба армии, М. А. Газенкампфа, П. Д. Паренсова, Д. А. Скалона; офицеров - начальников штабов боевых отрядов, впоследствии крупных военных теоретиков и военных историков А. Н. Куропаткина и A. К. Пузыревского; воспоминания государственного деятеля, министра внутренних дел С. Ю. Витте; офицеров Генерального штаба Г. И. Бобрикова, П. П. Карцева - генерала, командира одного из отрядов, форсировавших Балканы зимой; записки и мемуары офицеров - инженеров М. Мазюкевича и В. Крепса, кавалеристов М. Грекова и С. П. Подушкина; воспоминания видных русских писателей, художников, врачей, участвовавших в войне: В. В. Верещагина, С. П. Боткина, В. А. Гиляровского, А. В. Максимова, В. Крестовского, В. И. Немировича-Данченко, Е. И. Уткина, выдающегося русского хирурга Н. И. Пирогова, а также записки о войне Ф. М. Достоевокого, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Г. П. Успенского, Н. К. Михайловского, В. Гаршина, Д. И. Менделеева.

Мемуары - важная часть источниковедческого наследия о войне 1877-1878 гг. Необходимо рассмотреть те из них, которые дают наиболее полное представление о главных идеях и направлениях в военной мысли тех лет о данной войне. Во-первых, это записки Ф. А. Милютина, видного государственного и военного деятеля. Во-вторых, мемуары офицеров, состоявших при Штабе действующей армии, - М. А. Газенкампфа, П. Д. Паренсова, Д. А. Скалона. Близость к руководству делала этих людей осведомленными во многих военных делах. В-третьих, мемуары военачальников, служивших непосредственно в войсках, - А. Н. Куропаткина и А. К. Пузыревского. Их сближает еще и то, что оба после войны вели преподавательскую работу в академии Генерального штаба, были историками-профессионалами. И наконец, записки Л. В. Шаховского, который во время войны работал военным корреспондентом в действующей армии. В записках как бы сквозь призму личного восприятия ясно проступала официальная точка зрения на войну.

Дневники (воспоминания) - это не только бесстрастная фиксация событий прошлого, это и исповедь, и оправдание, и обвинение, и раздумья личности. Поэтому они, как никакой другой документ, субъективны. Это не недостаток, а свойство, ибо они несут на себе отпечаток личности автора. Однако при их изучении следует помнить, что память с годами слабеет, следовательно часть данных может быть вообще не написана, или написана не полностью или неправильно. Так же следует учитывать особенности условий эпохи, когда создавались дневники.

Свидетельства очевидцев часто содержат такие сведения, которые далеко не всегда можно найти в официальных источниках.

2.1 Мемуары (воспоминания, записки)

Василий Васильевич Верещагин (годы жизни 1842-1904). Родился в Череповце, в семье помещика, он был выдающимся русским живописцем и литератором, одним из самых известных художников-баталистов.

Его воспоминания представляют собой информативный и очень ценный источник рассказывающий о событиях на Балканах в 1877 - 1878 гг., так же более красочно и подробно его воспоминания раскрываются в сочетании с живописными произведениями Верещагина.

Сразу после начала войны в 1877 г. В. В. Верещагина причисляют к штабу русских войск. Узнав о войне, он оставил свою мастерскую в Париже и тотчас же по собственному желанию отправился в действующую армию. С апреля 1877 г. и до окончания военных действий он находился в действующей армии. Еще в самом начале военных действий он был ранен, в июне 1877 г. он находился на борту миноносца “Шутка”, который устанавливал мины на Дунае. Во время атаки на турецкий пароход, они были обстреляны турками и художник поймал шальную пулю, ранение было тяжелое. Но не дожидаясь выздоровления, Верещагин отправляется в Плевну, и там оказывается одним из участников штурма Плевны. В зимние же месяцы, Верещагин присоединяется к отряду Скобелева и вместе с ним он совершает переход зимой через Балканы. Следует отметить так же и участие Верещагина в решающем бою на Шипке.

Известный как талантливый художник, В. В. Верещагин был очень талантливым писателем. Все время, что он провел в рядах действующей армии он делал зарисовки, и в последствии, после окончания войны, он рисовал по ним картины, это - “Перед атакой. Под Плевной”, “Перевязочный пункт при Плевне”, “На Шипке все спокойно” и многие другие картины. Начиная с 1878 и до 1881 года, Верещагин работал в Парижской мастерской, где он и нарисовал все свои картины, посвященные событиям на Балканах. Его талант, как художника позволил ему очень ярко и красочно отобразить все тяжести и трудности войны.

Находясь в самых горячих точках, в течении всего периода русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Верещагин проводил активную переписку с художественным и музыкальным критиком В.В. Стасовым, в которой делился своими впечатлениями Переписка В. В. Верещагина и В.В. Стасова. М., 1950..

Но особый интерес представляют его военные записки - «Воспоминания о русско-турецкой войне 1877 г.» Верещагин В.В. Воспоминания о русско-турецкой войне 1877. СПб., 1902.. В. В. Верещагин нередко исполнял функции офицера Генерального штаба в отряде М. Д. Скобелева, он был участником многих сражений и состоял в отряде не сколько художником, сколько добровольцем.

Воспоминания о русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Верещагин создал не сразу. В их основу легли те записи, которые художник делал на протяжении всех военных действий. В своих воспоминаниях Верещагин очень подробно и в деталях описывал все увиденное им, он изучал войну, напряженно всматриваясь в окружающее. Он был восхищен мужеством, храбростью и терпением русских солдат.

Верещагин был знаком практически со всеми главнокомандующими русской армии, с многими солдатами и офицерами, а так же побывал на всех ключевых театрах военных действий. В воспоминаниях Верещагин дает их яркие, образные портретные характеристики, что является проявлением не только его наблюдательности, но и живописного дара. Так, на художника произвела впечатление внешняя красота генерала Дмитрия Ивановича Скобелева. В период боевых действий генерал каждое утро объезжал полки и здоровался с офицерами. Верещагин пишет, что генерал был «красивый, с большими голубыми глазами и рыжей бородою» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 27.

Большой восторг у художника несомненно вызвала природа Балкан. Верещагина как человека с севера очень восхитила природная красота Балкан. Из всех болгарских городов, где художник успел побывать, особенно сильно ему понравился город Тырнов, где «зелень, свежесть сообщали всему известную прелесть» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 158..

Болгарское население вызвало у художника болгарское население в ходе войны. Первое его знакомство с населением Балкан произошло в городе Систов по дороге в Плевну. Настроение болгар вызвало большое удивление у художника, поскольку болгары относились с «недоумением и непониманием ко всему творящемуся», и что особенно подмечает художник, настроения у многих болгар были протурецкими.

После битвы у Плевны художник отправился на Шипку, самоотверженно удерживаемую малочисленным русским отрядом. «Не думай, пожалуйста, что мне весело здесь, - писал Верещагин жене, - я просто не хочу пропустить то, что в мою жизнь не придется более увидеть…Вчера и третьего дня я немного рисовал и ходил по госпиталям, видел ужасные перевязки…» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 10..

Во время пути на Шипку Верещагин опять сталкивается с совершенно непонятной ему реакцией болгар на прибытие русской армии. Наслышанный о восторженных приемах болгар, художник с удивлением сталкивается с очень холодным приемом: «На ночлег пускали неохотно, получить корм себе и лошади было трудновато, после долгих просьб» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 150..

И находясь под таким непонятным впечатлением от «гостеприимства» болгарского народа, Верещагин выдает совершенно ошеломляющую мысль, говорящую о том, что «представление наше о положении болгар перед войной было ошибочным». Виноватым в этом художник считает российское образование и российскую дипломатию: «если бы в высших школах наших преподавание велось не поверхностно, шаблонно, а консульства наши, не строя из себя дипломатов, занимались собиранием сведений об экономическом положении народонаселения, то мы знали бы, что болгары живут несравненно зажиточнее русских» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 150.

Верещагин так же отмечает, что такое удивление высказывал не только он сам, но и почти все солдаты русской армии, которые были так же сильно удивлены проходя через болгарские земли, что «всюду нашли сравнительное довольство, благосостояние и чем дальше, тем больше чистоту, порядок в домах, полные житницы, закрома, набитые всяким добром» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 155..

И все хуже становилось отношение болгарского населения к русским при дальнейшем продвижении. Большое возмущение вызвало поведение русских в бытовом отношении, это особо возмущало болгар. Их офицерские квартиры были обычно опрятны и чисты, но по приходу русской армии через пару часов все покрывалось окурками, обломками и объедками, было настоящее месиво беспорядочности и грязи.

Верещагин не обходит вниманием и болгарских женщин. Художнику, как иноземцу было интересно сопоставить и сравнить болгарских женщин с русскими. Как замечает Верещагин «тип болгарских женщин нельзя назвать особенно красивым…в миловидности, нельзя отказать им, и надобно отдать честь их целомудрию, по крайне мере относительно русских» Верещагин В. В. Скобелев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. в воспоминаниях В. В. Верещагина. М., 2007. С. 160..

В конечном счете можно отметить, что воспоминания В. В. Верещагина о событиях русско-турецкой войны 1877-1878 гг. представляют собой важный и информативный источник, особенно в сочетании с его живописными произведениями. Художник смог заметить то, что не смогли отметить другие участники событий. У Верещагина был цепкий и непредвзятый взгляд на происходящие события. Особую важность и интерес представляют собой записи в взаимоотношении народов. Они вызывали у художника смешанные чувства и благодаря этому, он поменял многие свои традиционные представления о взаимоотношениях народов, болгар и русских.

В. В. Верещагин своим живописным и литературным творчеством искренне желал передать современникам и потомкам в России правду о войне такой, какой он её видел.

Так же интересны воспоминания Александра Казимировича Пузыревского (годы жизни 1845 - 1904), генерал, военный историк и писатель.

Он состоял журналистом при главном штабе, и так же был начальником штаба авангарда генерала Гурко. Преподавал Наследнику Цесаревичу (впоследствии царствующему Государю Николаю II), историю военного искусства, занимаясь также с Его Высочеством теоретическим и практическим изучением кавалерийских уставов.

Писал заметки, статьи, работал с документами. После войны он собрал все документы и воспоминания и издал. Все написано на основе личных впечатлений и переживаний. Кратко и в общих чертах писал и о событиях, с которыми он был мало связан. Он хорошо и достоверно знал о происходящем в русской армии.

Много писал о гвардии, чей корпус располагался при штабе. Пишет, что «В гвардию набирали самых сильных и лучших, примечательно» Пузыревский А. К. Десять лет назад. Война 1877-1878 гг. СПб., 1887. С. 23.. Так же он отмечает подъем в русском народе: «Все хотели помочь братьям-славянам» Пузыревский А. К. Десять лет назад. Война 1877-1878 гг. СПб., 1887. С. 14.. Пузыревский описывает, как готовились к войне: выписывали новые инструкции, так как появилось новое вооружение, прямо перед отправкой на фронт. Описывает военные действия под Плевной. Доводит события до Сан-Стефанского мира. Так же прилагает очень много документов.

Полковник Пузыревский во время войны был штабным офицером гвардейского корпуса. В будущем видный историк, основное назначение своих литературных записок он видел в том, чтобы они «послужили материалом для будущего историка... последней войны» Пузыревский А. К. Воспоминания офицера Генерального штаба о войне 1877-1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879. С. 11.. Его книга и в самом деле может служить важным источником для изучения оперативно-тактической подготовки русской армии.

В девяти главах работы автор прослеживает весь боевой путь гвардейского корпуса, который был введен в действие только после второй плевненскои неудачи, т. е. от сражения под Горным Дубняком до вступления в Сан-Стефано. Участие в блокаде Плевны, причем на главном ее участке, форсирование Балкан зимой 1877- 1878 гг., занятие Софии, наступление на Адрианополь - таковы основные вехи боевых действий корпуса. Пузыревский состоял при штабе Гурко в период плевненскои блокады и перехода через Балканы. Автор приводит большое количество оперативных документов, в том числе диспозиций на боевые действия, и боевых приказов. Все эти оперативные документы Пузыревский рассматривает в соответствии с участием какого-либо корпуса в боях. Так, документы о переходе русской армии через Балканы Пузыревский А. К. Воспоминания офицера Генерального штаба о войне 1877-1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879. С. 158-168. говорят о том, что войска довольно тщательно готовились к сражению. Была даже создана специальная инструкция о действиях в горных условиях Пузыревский А. К. Воспоминания офицера Генерального штаба о войне 1877-1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879. С. 161-162.. Не ограничиваясь «расписанием» действий, он следит за их ходом, причем зачастую на уровне небольших подразделений - роты и батальона. Это дает богатый материал для изучения реальной тактики, реального боя, для того, чтобы проследить, как довоенные уставные принципы используются на практике. Анализируя действия гвардии, например, Пузыревский подмечает во многом самопроизвольную эволюцию ее тактики. Сравнивая действия подразделений в первых сражениях в октябре 1877 г. и поведение их в труднейших условиях зимних Балкан, он отмечает «сильно разомкнутый строй», редкую цепь. «Всякий кустик был эксплуатируем», - писал он Пузыревский А. К. Воспоминания офицера Генерального штаба о войне 1877-1878 гг. в Европейской Турции. СПб., 1879. С. 180.. Впоследствии, в трудах о войне, Пузыревский неоднократно обращается к своим запискам, чтобы еще и еще раз доказать преимущества тактики стрелковых цепей.

Объективен он и в оценке тактики противника, замечая как сильные его стороны, так и слабые. В целом «Воспоминания» - нужный и полезный для военных историков труд, четко излагающий хронику боевых действий гвардейского корпуса, дающий немалый материал для размышлений.

Следует отметить и воспоминания Паренсова Петра Дмитриевича (годы жизни 1843 - 1914). Он был военным министром Болгарии, писателем, так же офицером генерального штаба, занимался разведкой в Румынии, участвовал в сражении под Плевной. Много внимания он уделял Скобелеву, пишет, что его очень любили солдаты, так как он был талантлив. Так же в своих воспоминаниях он пишет о Скобелеве, что «он бы мог взять Плевну раньше, но ему постоянно мешали, не давали подкреплений, в частности Николай Николаевич» Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 354..

Книга воспоминаний П. Д. Паренсова по своему жанру также близка к дневнику. Профессиональный военный, окончивший пажеский корпус и академию Генерального штаба, Паренсов перед войной несколько месяцев занимался разведывательной работой в Румынии и Болгарии. В декабре 1876 г. по заданию Штаба действующей армии он создавал агентурную сеть на Балканах. Участвовал в военных действиях, будучи офицером для поручений при штабе отряда М. Д. Скобелева, начальником штаба отряда князя Имеретинского и 2-й гвардейской дивизии. Все события Паренсов тут же записывал, привлекая при этом штабные документы. Особенно много документального материала во второй части его воспоминаний, целиком посвященной третьему штурму Плевны (конец августа 1877 г.). При работе над этой книгой он использовал дневники Куропаткина Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 6., а также его письма тех лет к жене. Все это сделало мемуары вполне достоверными. Они вышли в свет сначала в виде записок в «Русской старине», а затем - отдельным изданием.

Паренсов неоднократно пишет о разведке, считая, что в русской армии она оставляет желать лучшего. Так, в марте 1877 г., говоря об осведомленности русских о театре предстоящих военных действий, он пришел к неутешительному выводу: «Сведения о дорогах, железных и простых, реках, переправах, силах турок, средствах сражений, в которые мы готовились вступать, были недостаточны и во многом гадательны» Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 188-189.. Будучи эрудированным и наблюдательным офицером, Паренсов объективно характеризует армию перед войной, отмечая ее слабую подготовленность. Причиной тому, он считал, были настроения, которые царили в верхах: «В Главной квартире господствовала большая самоуверенность относительно исхода будущей войны; все говорили, что кампания будет короткая... до осени, до октября» Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 249.. И еще: «Полевой штаб... действовал с поразительной небрежностью и необдуманностью; мало того, разные учреждения действующей армии не только чуждались, но как будто боялись друг друга, скрытничали и распоряжались без всякой связи» Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 175.. Паренсов предвидел - и события подтвердили это - большие трудности в обеспечении тылом передовых позиций. Он отмечает неудовлетворительность «снабжения и обоза», слабую пропускную способность румынских железных дорог, плохую осведомленность полевого интендантства Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 178..

Вторая книга мемуаров состоит из двух частей: «Ужасные дни» и «Затишье». Здесь дневниковый характер изложения уступает место выпискам из документов. Привлекая турецкие и немецкие источники, Паренсов подробнейшим образом (свыше 400 страниц) описывает события нескольких дней войны. Он убедительно доказывает, что третья неудача под Плевной началась уже с разведки. Незнание противника привело к неверному замыслу боя. Вместо атаки с запада, где город был менее всего укреплен, главный удар наносился с юга Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 413.. Распределение сил в бою было неудачным, успех генерала Скобелева развить не удалось. Между тем 42 батальона к исходу сражения остались неиспользованными Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 377.. Для большей убедительности своих выводов Паренсов построил наглядную таблицу времени нахождения в бою сил правого и левого флангов, а также центра, сделал чертеж, показывающий степень интенсивности боевых действий по главным направлениям. Из этих материалов видно, что бой на левом фланге продолжался непрерывно 39 часов, в центре - 7, на правом - 10 Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 370-375.. Автор справедливо утверждает, что возникшая в бою возможность маневра войсками не была использована. Между тем этот маневр осуществило турецкое командование: если к началу боя на правом фланге турецких позиций было всего 7 батальонов, то к концу- уже 19 Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 414..

События под Плевной 6 августа 1877 г. показали характерное для действующей армии несоответствие между умелыми, порой самоотверженными действиями -боевых командиров и уровнем руководства сражением, осуществлявшимся из Штаба. Особенно хорошо это было видно на примере Скобелева, руководившего операциями на левом фланге сражения, и Зотова, командовавшего de facto русскими войсками. Ему Паренсов приписывает значительную долю вины за неудачу Паренсов П. Д. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1904. С. 15..

Разумеется, в главном мемуары Паренсова не выходят за рамки господствовавших взглядов на войну, но их критический характер свидетельствует, что в военном ведомстве были способные офицеры, хорошо видевшие слабые стороны российской военной машины.

В своих воспоминаниях Паренсов упоминает о своих достаточно сложных и непростых взаимоотношениях с командованием, говорит и об интригах против него, приведших к охлаждению взаимоотношений с великим князем, ранее благоволившим к нему. Полковник Паренсов был всегда близок к высшему командованию, делал хорошую военную карьеру, был самолюбив и любое снижение внимания к себе воспринимал очень болезненно.

Не мало интересны так же и воспоминания генерала Иосифа Владимировича Гурко (годы жизни 1828 - 1901). “Описать военную деятельность генерала Гурко - значит вспомнить все главные события русско-турецкой войны 1878-1878 гг. в Европе. - считала западная пресса - Его имя связано с блестящим началом этой войны, сражениями под Плевной и взятием этого города, героическим переходом через зимние Балканы и победами у берегов Марицы. Всюду и везде он оставил свой мощный отпечаток”

Гурко добился впечатляющих результатов в качестве командира Передового отряда и сделал значительный вклад в развитие военного искусства. Важным следует отметить его недовольство командным составом русской армии, расхождения во взглядах с главнокомандующим. Так же важно то внимание и переживание с каким он относился к солдатам, когда его переводят из гвардии командовать кавалерией Западного отряда, он с большой неохотой и сожалением исполняет этот приказ. “Должен сознаться, - писал генерал в дневнике, - что я ехал под Плевну, как в ссылку - бросал я свою часть, которую я выстроил и которую хотел сам вести в бой, в то время вне дивизии смотрели на мое назначение, как на предлог, чтобы от меня отделаться, то есть поручить дивизию другому лицу” Гурко И. В. Записки о кампании 1877-1878 гг. // Русский орел на Балканах: Русско-турецкая война 1877-1878 гг. глазами ее участников. Записки и воспоминания. М., 1989. С. 184..

Весьма своеобразны воспоминания полковника Дмитрия Антоновича Скалона (годы жизни 1840-1919), адъютанта главнокомандующего Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 1, 2. СПб., 1913.. На первый взгляд они напоминают дневник Газенкампфа: тот же набор имен, те же штабные проблемы.

Однако различий между ними больше, чем сходства. Скалой - человек ярко выраженных консервативных взглядов, типичный царедворец. Его воспоминания посвящены великому князю Николаю Николаевичу, которого он величает «победоносным полководцем». Характерно, что М. Н. Катков, издатель «Русского вестника», просил Скалона писать корреспонденции для этого журнала, ставшего к тому времени знаменем всех реакционных сил России. В полном соответствии с официальной версией Скалой рассматривал войну как реализацию русской исторической миссии Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 1. СПб., 1913. С. 1..

В своих воспоминаниях он пытается реабилитировать высшее начальство за неоправданно затянувшуюся кампанию и большие потери, переложить всю вину на дипломатов и вообще политиков, недооценивших Турцию, не сумевших обеспечить России благоприятного международного положения. Иногда он говорит даже о «предательстве дипломатов» Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 1. СПб., 1913. С. 2, 52, 117.. Дипломатия «наложила оковы на наши победоносные действия» Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 2. СПб., 1913. С. 55., - писал он. Эту точку зрения вполне разделял главнокомандующий.

Но даже Скалону бросались в глаза многие пороки системы управления армией. Он признавал, например, ненужность и даже вред пребывания царя в войсках: «Великий князь с приездом царя уже не принадлежит себе больше и делу, от него только полкнязя остается» Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 1. СПб., 1913. С. 105.. Он пишет о необдуманных действиях главнокомандующего, который дважды намеревался втянуть войска в крепостную войну, осадив Рущук в июле 1877г. Скалон Д. А. Мои воспоминания. Ч. 1. СПб., 1913. С. 205-219.

Стоит выделить и записки Алексея Николаевича Куропаткина (годы жизни 1848-1925). По форме изложения записки Куропаткина справедливо относят к мемуарной литературе. Впоследствии военный министр теоретик Куропаткин в русско-турецкой кампании служил в чине капитана начальником штаба в отряде генерала М. Д. Скобелева. Его работа - это исследование одного из важных этапов войны - боевых действий армии под Плевной. Дневниковая форма изложения служит автору лишь удобной хронологической канвой, следуя которой он создает критический очерк трудных месяцев второй и третьей Плевны. Этот труд (около 700 страниц) богато документирован. Здесь и штабные документы, и турецкие источники, и донесения разведки.

В истории войны события под Плевной занимают особое место. Это отмечает и Куропаткин: «На некоторое время Плевна сделалась главным предметом действий нашей армии, и падение Плевны... обуславливало собой окончание оборонительного периода войны» Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобеле-ва в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885.. В самом деле, Плевна оказалась неким камнем преткновения для русской армии. Частная, как будто малозначительная неудача 8(20) июля переросла в стратегическую проблему. В течение четырех месяцев военные действия на остальных направлениях определялись положением дел на этом участке. Здесь выявились все слабые стороны русской армии. Куропаткин показал, что причины неудач 8(20) июля и 18(30) июля были во многом сходными, но командование не смогло не только правильно понять и учесть их, но более того, повторило их 30 августа Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобеле-ва в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 11. в момент штурма. «Отсутствовало, - пишет автор, - согласование в действиях обоих сражающихся отрядов, внутри каждого из них не было связи между действиями различных родов оружия» Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобеле-ва в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 12.. Слабая, малоэффективная рекогносцировка и недостаточное количество войск, выделенных в резерв, - таковы, по его мнению, другие причины неудач 8 и 18 июля Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобеле-ва в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 13.. Анализируя провал штурма 30 августа, Куропаткин обнажает слабые стороны тактической и оперативной подготовки русских войск. Разбор действий различных родов войск под Плевной сопровождается замечаниями о значении каждого из них в условиях данного сражения. Так, к примеру, 'Куропаткин оспаривает идею о том, что усовершенствование огнестрельного оружия уменьшает значение кавалерии на полях сражений Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 676.. ' Записки Куропаткина свидетельствуют о том, что управление войсками на поле боя не отвечало требованиям войны. Он говорит не только о неумелом распределении сил перед боем, но, что было особенно опасно, об их неправильной расстановке в самом бою Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 676., подчеркивая при этом малую инициативность начальников Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 677..

Работа Куропаткина вызвала оживленную полемику в военно-исторической науке и содействовала эволюции тактических взглядов русской армии. Его вывод о том, что действия под Плевной показали «недостаточную тактическую подготовку... войск и их начальников» Куропаткин А. Н. Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна. СПб., 1885. С. 678., свидетельствует о вполне объективной оценке опыта войны.

За труд «Действия отрядов генерала Скобелева в русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Ловча и Плевна» Конференция академии Генерального штаба в январе 1907 г. присудила Куропаткину премию имени генерал-лейтенанта Д. С. Нагловского.

Важным источником по теме являются так же мемуары графа Сергея Дмитриевича Шереметьева (годы жизни 1844 - 1918). Свои мемуарно-биографические материалы Шереметьев писал для узкого круга читателей, и они распространялись только среди его родственников и друзей. Эти интересные воспоминания Шереметьева и сейчас еще малоизвестны.
Воспоминания графа посвященные русско-турецкой войне 1877-1878 гг. были оформлены как письма без адресата. Отсюда и их название “Из писем 1877 года с Рущукского отряда”. В этих письмах рассказывается о службе графа в Рущукском отряде, который состоял под командованием будущего императора Александра III и об участии Шереметьева в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.

Мемуары Шереметьева свидетельствуют о полной несостоятельности и неготовности главнокомандующего командовать армией на войне, а так же он отмечает очень слабую дипломатическую подготовку. Шереметьев, несмотря на вполне лояльное отношение к монарху, не скрывает своего негативного отношения и к пребыванию царя при армии, затруднявшему управление войсками. В своих письмах он пишет, что война началась посреди реформы, в самый разгар ее осуществления; что по новому закону было проведено к тому времени всего лишь два призыва новобранцев, а потому запас армии был малочислен; что главнокомандующий на балканском театре военных действий Великий князь Николай Николаевич если чем и отличался, то лишь своей самоуверенностью; что консервативное большинство генералов и старших офицеров слепо верило в патриархальную героику сомкнутых линейных рядов; что, наконец, как и предсказывал Милютин, Россия вступила в эту войну без союзников. Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 247.

Стоит выделить и мемуары Федора Михайловича Депрерадовича (точная дата рождения неизвестна, скончался 8 ноября 1884 года). Еще в 1876 году он отправился добровольцем в Сербию, и преуспел во многих делах. В августе 1877 года был назначен начальником правого фланга и тыла главной позиции горы Святого Николая. Когда началась война, его назначают командиром 1-й бригады Болгарского ополчения. Принимал участие в обороне Шипки. После окончания русско-турецкой войны он пишет книгу “Из воспоминаний о русско-турецкой войне” в ней большое внимание он уделял Болгарам и их отношениям с русской армией. В последствии книга была переведена на болгарский язык.

Епанчин Николай Алексеевич (годы жизни 1857 - 1941), генерал, военный писатель. Участник русско-турецкой войны. Принимал участие в составлении официального описания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Писал про действия Передового и Западного отрядов генерал-адъютанта Гурко. Так же составил очерк о событиях русско-турецкой войны. Сотрудничал со многими печатными изданиями и редакциями.

Труды генерала имеющие отношение к войне 1877-1878 гг.: “Война 1877-1878 гг. Действия передового отряда генерал-адъютанта Гурко.” СПб. 1895, “Освободительная война 1877-1878 гг.” СПб. 1902.

В большинстве своем во всех данных источниках можно отметить ряд одних и тех же фактов. Это и недовольство большинством солдат Николай Николаевича, и его неумение и незнания командования армией во время войны. Так же недовольство большинством командного состава. Многие отмечают превосходный боевой дух солдат и плохое вооружение армии.

В целом дневники (воспоминания) очень ценны для изучения данного периода, в них содержится очень много фактов, различных мнений авторов, а так же данных которых нет в официальных документах.

2.2 Дневники

Особый интерес вызывает дневник 1876-1878 гг. Дмитрия Алексеевича Милютина (годы жизни 1816-1912). Родился в небогатой дворянской семье, известный военный и государственный деятель, с 1861 по 1881 гг. занимал должность Военного Министра. В ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. был возведен в графское достоинство.

Особая ценность мемуаров Милютина заключается в широте охвата переживаемых событий. Зарисовки Милютина непосредственные и яркие, имеют непреходящую ценность, воссоздавая живую картину в конкретных лицах. Все богатство Воспоминаний Милютина невозможно раскрыть.

Главная ценность «Дневника» состоит в том, что в нем последовательно вскрывается неспособность верхов решать такую сложную задачу, как «командование армией на войне» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 207.. При этом критике подвергаются не только царь и главнокомандующий великий князь Николай Николаевич (старший), но и весь полевой штаб, отличающийся «полной инертностью и неспособностью» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 205..

Дневник этого незаурядного и прогрессивного военного деятеля дает объективное представление о внешней политике царского правительства в 70е гг., содержит немаловажные подробности о теневых сторонах переговоров с Австро-Венгрией и Германией накануне войны, отражает вероломство британской дипломатии по отношению к славянским народам. Значительное место в дневнике занимает описание военных действий.

Милютин в течение семи месяцев находился вместе с царем на русско-турецком фронте и большим удовлетворением отмечал в войсках случившиеся перемены. «Вот он новый солдат, - говорил он, - старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин. Ведь это - душа нашего нового солдата, солдата Александра II» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 132..

Вскоре после начала войны Милютин понял, какая главная опасность подстерегает армию на театре военных действий. Он видел ее не в силе турок и не в трудностях снабжения, а в неумелом руководстве войсками. После второго поражения под Плевной автор “Дневника» дает весьма выразительную характеристику командованию: “За что ни возьмись, с кем ни заговори - одна общая жалоба на бессвязность распоряжений, инерцию и бессилие главного начальства, у которого, по-видимому, не хватает сил, чтобы объять весь служебный механизм большой армии. Под видом секрета Полевой штаб ни о чем и никому не дает никаких указаний; ни один из главных органов полевого управления не знает плана действий и намерений главнокомандующего» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 204.. Правильно оценивая положение под Плевной после второй неудачи, суть которого состояла в том, что русская армия выпустила из рук инициативу, Милютин 27 июля (9 августа) пишет: “Мы разбросали наши силы и оказываемся везде слабыми» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 207..

Наблюдая в эти дни царя, Милютин 3(15) сентября констатирует: «Государь, по своему счастливому характеру, уже смотрит на дело с благодушным спокойствием (его менее занимают стратегические и тактические соображения наших военачальников, сколько раздача наград...)» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 217..

Пытаясь как-то поправить положение дел, Милютин еще в 1876 г. хотел сделать начальником Штаба действующей армии знающего и способного генерала Н. Н. Обручева, но главнокомандующий категорически воспротивился этому Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 258.. Даже будучи военным министром, Милютин не мог существенно изменить верховную военнную машину. О том, как он переживал свое бессилие, имеется свидетельство в дневнике от 3(15) сентября: «Я умываю руки во всем, что касается нашей несчастной армии» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 217..

В «Дневнике» ярко проявились взгляды либерального государственного и военного деятеля, объективно оценивавшего события 1877-1878 гг., верно уловившего пороки в управлении армией, сумевшего критически оценить пагубность воздействия российской монархии на ход войны. Однако подлинных причин просчетов в руководстве армией Милютин видеть не мог из-за своей классовой ограниченности.

Летом 1877 г. после трех неудачных штурмов Плевны Милютин проявил исключительную твердость и противостоял намерению большинства военачальников оставить Плевну. Он настоял на планомерной осаде города. Падение Плевны в ноябре 1877 г. - это переходный момент в ходе военных действий на Балканах. Военный министр Д. А. Милютин за это был награжден орденов Св. Георгия 2-й ступени и титулом графа.

Еще в 1876 г., в самом разгаре “военной перестройки”, Милютин писал в своем дневнике, что ему “случается получать безымянные письма, наполненные самыми грубыми, площадными ругательствами, будто бы за расстройство армии, и все это после 16-летних тяжелых забот об устройстве и усилении наших военных сил” Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 34.. Но он с уверенностью подчеркивал, “никогда еще, положительно никогда Россия не имела в готовности такой силы, как теперь; никогда и не могло быть прежде такого подготовления к быстрой мобилизации. Досадно, что на все превратные толки, злые клеветы и ругательства приходится отвечать молчанием. Не публиковать же нашего плана мобилизации, цифры наших сил, наших запасов” Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 72..

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. стала серьезной проверкой реформ Милютина. “Шахматные партии” с чиновными консерваторами все отошли на второй план. Реалистично оценивая внутреннюю и международную обстановку, Милютин замечал две главные опасности: слабая дипломатическая подготовка и отсутствие способностей у “тех лиц, в руках которых будет само ведение военных действий” Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 54.. Трудности и потери начального этапа войны полностью подтвердили его опасения. Правительственные же сферы, которые ориентировались на скорую и легкую победу, даже и не думали скрывать своего раздражения и недовольства Милютиным. Военному министру бесполезно даже было доказывать, что война началась посреди реформы, в самый разгар ее осуществления.

В итоге, лишь первые результаты военной реформы, а так же героизм солдат и способности талантливых военачальников Скобелева М. Д., Драгомирова М. И., Столетова Н. Г., Гурко И. П. помогли повернуть ситуацию полезной для России. В январе 1878 года Турция уже была вынуждена подписать перемирие на выгодных для Российской империи условиях.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг. подтвердила своевременность и целесообразность реформ Милютина. Вместе с царем, находясь на русско-турецком фронте, он с удовлетворением отмечал удачные перемены в армии. «Вот он, новый солдат, - говорил он, - старый без офицеров умирал бы, а эти сами знают, куда им броситься. У этих почин. Ведь это - душа нашего нового солдата, солдата Александра II» Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 213..

Страницы дневника свидетельствуют о полной несостоятельности и неготовности главнокомандующего командовать армией на войне, а так же он отмечает очень слабую дипломатическую подготовку. Милютин, несмотря на вполне лояльное отношение к монарху, не скрывает своего негативного отношения и к пребыванию царя при армии, затруднявшему управление войсками. В своем дневнике он пишет, что война началась посреди реформы, в самый разгар ее осуществления; что по новому закону было проведено к тому времени всего лишь два призыва новобранцев, а потому запас армии был малочислен; что главнокомандующий на балканском театре военных действий Великий князь Николай Николаевич если чем и отличался, то лишь своей самоуверенностью; что консервативное большинство генералов и старших офицеров слепо верило в патриархальную героику сомкнутых линейных рядов; что, наконец, как и предсказывал Милютин, Россия вступила в эту войну без союзников. Милютин Д. А. Дневник 1876-1878 гг. М., 2009. С. 247.

Так же следует отметить послевоенные действия Милютина. Он не побоялся уронить честь мундира и после окончания войны организовал работу комиссии для расследования злоупотреблений и просчетов в обеспечении войск. Им были приняты меры для пресечения данных злоупотреблений.

Михаил Александрович Газенкампф (годы жизни 1843-1913), русский военный деятель, писатель и публицист. Состоял в чине полковника в распоряжении Главнокомандующего Действующей армии.

Его воспоминания имеют так же большую ценность. Он во время войны состоял при главнокомандующем Дунайской армии, вел его секретную переписку, журнал военных действий и заведовал делами печати при главном штабе. В военных действиях он не участвовал, сведения о сражениях он брал из официальных документов. Основой его рассказа послужила его обширная переписка с женой (116 писем).

Профессор Николаевской военной академии, полковник, эрудированный штабной офицер, Газенкампф вел официальный журнал боевых действий при Штабе армии, заведовал военными корреспондентами при Главной квартире. Он пользовался покровительством главнокомандующего, который полностью доверял ему. Газенкампф составлял для Александра II ежедневную сводку, когда тот находился на передовых позициях, поэтому он хорошо знал о намерениях и делах высшего руководства. Если от Милютина все-таки скрывали определенную долю информации (главнокомандующий ему не доверял) Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 75, 117., то Газенкампф был в ставке «своим».

Письма Газенкампфа к жене (116) дополнены выписками из штабных документов, текстами телеграмм командующего царю и ответами последнего.

Дневник Газенкампфа содержит не только богатый фактический материал по русско-турецкой войне 1877-1878 гг., но и аналитические замечания. М. А. Газенкампф был человеком умеренно-либеральных взглядов, но даже несмотря на это, он все-таки существенно попал под влияние великого князя Николая Николаевича, который так же был Главнокомандующим русской армии. Особо сильно это относилось к его негативному отношению к Н. Н. Обручеву. Дневник Газенкампфа богат на личные оценки тех или иных событий или личностей, в том числе, связанных и с корреспондентами. Важность данного источника заключается также в том, что его автор был причастен к той части решения вопросов в армии, которая не была видна большей части корреспондентов, военных, историков. Он находился при штабе, был знаком с высшим командованием, знал, как и кем принимались решения. К примеру, только у него можно встретить описание того, каким образом и на каких условиях принималось решение о допуске корреспондентов в армию.

Он очень хорошо описывал планы Александра II по взятию Константинополя, но планам было не дано сбыться. Он так же отмечает бездарность и полную несостоятельность высшего руководства армии. Описывая военные действия, Газенкампф неоднократно отмечает в превосходной степени боевой дух русской армии, но с сожалением констатирует, что «начальники оставляют слишком много желать» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 75..

Так же как и Паренсов, Газенкампф отмечает «шапкозакидательские» настроения накануне войны. 18 апреля он записывает: «Вообще, настроение у нас самоуверенное; все убеждены, что война кончится одним ударом и что к сентябрю все будем дома» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 6.. Уже 6 августа, вскоре после второй неудачи под Плевной, Газенкампф сообщает: «Настоящая беда в том, что, куда ни повернись, везде недомыслие и беспомощность. Чрезвычайно характерно, что после жаждого крупного сражения начальствующие лица на несколько дней складывают оружие. И не только перестают делать, но даже думать и заботиться а будущем, а некоторые даже уезжают отдыхать - точно смотр отбыли» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 116..

Хотя Газенкампф избегает прямой критики в адрес главнокомандующего, у читателя не возникает никаких сомнений в том, что основная доля вины за бездействие Штаба принадлежит именно ему.

«Старческая апатичность Непокойчицкого и бестолковая суетливость вечно растерянного Левицкого, - пишет он, - в теперешнее тяжелое и горячее время оказывают весьма серьезное влияние на ход военных действий» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 91.. Корпусные командиры были под стать штабному руководству: то же отсутствие самостоятельности, та же «вечная боязнь ответственности» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 63.. В сумятице, которая царила во всех сферах обслуживания армии (связь, железные дороги, интендантская служба), он обвиняет Штаб армии. «Высокопоставленные лица уже свыклись с этим хаотическим состоянием и считают его неизбежным» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 44.. Нельзя не согласиться с ним, что «причины... неудач - не в частных ошибках, а гораздо глубже... Если бы у нас был внутренний порядок, то частные поражения послужили бы нам наукой, а не повлекли бы за собой полный застой и общую неурядицу» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 122..

Некоторые страницы дневника посвящены описанию двух главных квартир - главнокомандующего и царя. О первой Газенкампф сообщает, что она «изумляет обилием праздношатающихся дармоедов». «Императорская Главная квартира тоже громадна. Чинам государственной свиты окончательно делать нечего». В то же время многие штабные должности в корпусах и дивизиях оставались вакантными Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 120-121..

Наряду с подобными описаниями много места в дневнике, правда гораздо меньше, чем у Пузыревского и Куропаткина, занимает анализ боевых действий. И здесь Газенкампф грамотно оценивает важнейшие тактические и стратегические события, верно трактует причины неудач под Плевной, важность обороны на Шипке, анализирует форсирование Балкан в декабре 1877 г. В этой части его работа наиболее интересна. Не желая того, полковник Газенкампф оставил нам чрезвычайно яркую и впечатляющую картину пагубного воздействия царского режима на профессиональный уровень вооруженных сил России. «Войска наши превосходны, - писал он, - но начальники оставляют слишком многого желать» Газенкампф М. А. Мой дневник 1877-1878 гг. СПб., 1908. С. 48.. Документальная основа «Дневника» в сочетании с осведомленностью и наблюдательностью автора делают его необычайно ценным источником для изучения истории русско-турецкой войны.

Павел Дмитриевич Зотов (годы жизни 1824 - 1879). Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг., генерал. В 1877 году назначен командиром 4-го армейского корпуса. Основное событие войны в котором участвовал Зотов это штурм Плевны. Зотов состоял при принце Карле Румыском, которому было поручено начальство над всеми войсками осаждавшими Плевну. Зотов фактически сам командовал действиями русских войск, но не проявлял при этом особой энергичности и впоследствии был заменен Тотлебеном.

После себя Зотов оставил записки, касающиеся событий 1877-1878 гг. Этот источник важен как свидетельство очевидца и как показания одного из самых главных деятелей войны 1877 г. Следует отметить, что пером автора не всегда руководило полное беспристрастие. Стоя в водовороте событий, вынося на себе массу неприятностей, нареканий и укоров, он, понятно, не мог не волноваться в тех или других неудачах и неприятностях. Зотов был строгим человеком как по отношению к себе, так и в отношении отзывов о других людях. Но свои записки он писал вполне искренно, он писал исключительно для себя, а не для печати. В них не заносились те отзывы и заметки, в искренности и справедливости которых он не был полностью уверен.