Внутренняя экономическая политика России в конце XIX – начале ХХ вв.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Внутренняя экономическая политика России в конце XIX - начале ХХ вв.

2010 г.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Историография экономического развития России в конце XIX - начале ХХ вв

Глава I. Внутренняя экономическая политика России в конце XIX - начале ХХ вв

§ 1. Внутренняя экономическая политика в конце XIX века

§ 2. Внутренняя экономическая политика в начале ХХ века

Глава II. Политика преобразований

§ 1. Личности реформаторов: С.Ю.Витте, П.А.Столыпин

§ 2. Внутриполитические проекты реформ

Заключение

Библиография

ВВЕДЕНИЕ

Переход современной России к экономике рыночного типа, формированию слоя предпринимателей в важнейших сферах экономики дает нам возможность задаться вопросом: а не было ли в истории нашего государства чего-то похожего. Это тем более важно, поскольку речь идет о возрождении в государственных масштабах форм и методов хозяйствования, являющихся антиподом господствовавшей в течение многих десятилетий централизованной директивно-распределительной системы хозяйствования. Актуальность данной темы заключается в том, что как Россия на рубеже XIX-ХХ столетий вступала в новую эпоху мирового развития, так и в настоящее время формируются очертания будущего России, где должны сочетаться наиболее прогрессивные черты общемировой цивилизации с той системой национальных особенностей, традиций, культуры, которые имеют глубокие исторические корни.

Сегодня, когда мы уже знаем, что произошло за истекшее время в России и во всем мире, можно более точно и трезво, на наш взгляд, оценить причины, ход и результаты тех процессов, которые происходили в России в начале ХХ века, похожи на те, которые происходят в начале ХХ века. И во многом процессы, происходившие в России в начале ХХ века, похожи на те, которые происходят в настоящее время. Здесь напрашиваются исторические аналогии рубежа XIX-ХХ вв. с настоящим временем, а это в обоих периодах: трансформация социально-экономических систем в рыночно-капиталистическом направлении на базе института частной собственности, в том числе в акционерной форме. И именно сегодня, когда идет формирование современного российского рынка, мы обязаны обратиться к изучению внутренней экономической политики России начала ХХ века. Ведь при схожести процессов, происходивших в начале ХХ века и на современном этапе становления экономики, имеются и различия. Если в России рубежа XIX-ХХ вв. структурные изменения промышленного потенциала приобрели четко выраженный характер, в частности, рост удельного веса оборудования для внутренних потребностей в структуре промышленной продукции, то в современных условиях усиливается сырьевая ориентация производства, что наглядно отражается в структуре отечественного экспорта.

В нашем исследовании мы обратимся к освещению ряда вопросов, таких, как: внутренняя экономическая политика России в конце XIX века, особенно затронем 90-е годы. Так как вторая половина 90-х годов во всех отношениях знаменовала собой поступление уже иной эпохи, характерной для ХХ века. Особое место в работе уделено внутренней экономической политике начала ХХ века. Главной задачей здесь будет для нас показать, как Российская экономика, на наш взгляд, довольно успешно развивалась, несмотря на революцию 1905-1907 гг. и русско-японскую войну 1904-1905 гг. Также рассмотрим влияние иностранного капитала на экономику страны, железнодорожный бум, образование монополий и т.д. и т.п.

Должное внимание в исследовании уделено деятельности двух самых значимых фигур того времени, как-то: С.Ю.Витте, П.А.Столыпин. При раскрытии их личности главный упор сделан на их реформаторскую деятельность.

Целью нашего исследования станет попытка показать противоречивость внутренних экономических процессов, происходивших в России в начале ХХ века. Раскроем содержание внутренней экономической политики, которая, будучи основана на противоречиях, смогла создать наилучшие условия для экономического расцвета страны.

ИСТОРИОГРАФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКОВ

Экономическое развитие России после реформ 60-х годов изучено досконально. Еще в 80-90-х годах прошлого века либерально-народнические экономисты (особенно Н.Ф. Даниельсон в «Очерках нашего пореформенного общественного хозяйства») обследовали нарождавшийся российский капитализм, рассматривая его как зло, которое якобы не должно прижиться в России из-за хронической узости внутреннего рынка и поэтому не имеет будущего. В полемике с ними буржуазные авторитеты (главным образом П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский), напротив, доказывали, что капитализм в России уже победил, и призывали идти к нему «на выучку», поскольку он знаменует не только национальный, но и всемирный прогресс. Тех и других подверг русской критике с позиций марксизма В.И.Ленин в самом большом по объему из своих трудов «Развитие капитализма в России» (1899). Колоссальный свод данных об экономике, обработанный здесь Лениным, подчинен несколько предвзятой политической идее - доказать, что капитализм в России закономерно побеждает, но и готовит себе как строй, экономически и социально несправедливый, могильщика в лице пролетариата.

Советские ученые в общих трудах по истории российской экономики (П.И.Лященко, П.А.Хромов) и в специальных исследованиях о всероссийском рынке (Н.Д.Ковальченко, Л.В.Малов), о сельском хозяйстве (А.М.Анфимов), промышленности (В.К.Яцунский), о формировании рабочего класса (А.Г.Рашин) и буржуазии (В.Я.Лаверычев), об экономической политике царизма (И.Ф.Гиндин) методологически опирались на выводы Ленина и поэтому избегали каких бы то ни было расхождений с Лениным, хотя в частых наблюдениях, подсчетах, суждениях сообщали много нового, дополняя таким образом ленинскую картину развития капитализма в России и даже (косвенным образом) уточняя ее (26, с.240).

В 1978 году П.Г.Рындзюнский попытался (довольно удачно) обозреть процесс утверждения российского капитализма с учетом опыта, накопленного ранее в советской историографии. Наиболее оригинальным и глубоким исследованием пореформенного сельского хозяйства в России является монография И.М.Дружинина «Русская деревня на переломе. 1861 - 1880 гг.» (М., 1978), а из работ по истории российской промышленности могут быть предпочтительно рекомендованы «История черной металлургии в СССР» (М., 1954) акад. С.Г.Струмилина и труд А.М.Соловьевой «Промышленная революция в России в IXI в.» (М., 1990).

Руководствуясь марксистско-ленинской методологией, советские историки, естественно всегда проявляли особый интерес к положению народных масс в пореформенной России и к борьбе их против грабительских последствий реформ Взрыв крестьянского протеста в ответ на реформу 1861 года стал темой содержательной монографии М.Е.Найденова.

В зарубежной литературе по данной теме выделяются фолиант чешского историка Я.И.Пурма «Промышленная революция. Развитие понятия и концепции», концептуально совпадающий с наиболее серьезными исследованиями ученых СССР и СНГ, и монография Д.Вествуда (Англия) «История железных дорог в России» (26, 241).

Многие дореволюционные русские экономисты (А.Корсак, М.И.Туган-Барановский, И.Х.Озеров, В.П.Воронцов и др.) считали правительственную политику по отношению к крупной промышленности негативным фактором хозяйственной жизни, препятствующим свободному развитию народно-хозяйственных демократических сил, осуществляющим ее «насаждение» за счет «народных производительных сил» (9, 148-149). В таком ключе рассматривали последствия форсированной индустриализации М.И.Туган-Барановский и И.Х.Озеров. Сторонники промышленного развития России, они выступи оппонентами министра финансов С.Ю.Витте, имя которого ассоциировалось с политикой динамичного промышленного развития. Основное недовольство современников политика Витте вызывала присущей ей социальной несправедливостью по отношению к широким слоям населения; тем, что она почти не оставляла перспективных возможностей для развития кустарной промышленности. Итак, я вовсе не сторонник мелкой кустарной промышленности в ее стационарной форме, но можно было бы взять ее за основание и доразвивать ее до более высших форм», - считал Озеров. Преимущества названного пути виделись экономистам в том, что широкие слои населения, в данном случае, могли бы получить возможность развивать навыки промышленной жизни, лучше и быстрее приноравливаться к потребностям своеобразного российского рынка, прежде всего в отношении качества и дешевизны товаров. Основным аргументом служило соображение о том, что мелкой промышленности (более гибкой, не обремененной облигационными капиталами) не так страшен промышленный кризис, а само развитие мелкой промышленности рассматривалось в виде средства расширения емкости внутреннего рынка и формирования спроса. Крупные же предприятия в глазах многих отечественных экономистов, особенно созданные иностранцами, остались чем-то чужеродным в нашей жизни, а в то время, как вся масса населения не прогрессировала, они не находили для себя достаточно спроса» (9, с.149).

Иначе оценивал тенденцию концентрации и образования монополий В.И.Ленин. Он видел в ней целенаправленное стремление ко все большему обобществлению производства в руках немногих и оценивал данную перспективу как желательную для завоевания экономических высот в экономике после революции. В рамках ленинской концепции до недавнего времени в советской исторической литературе рассматривалась история финансового капитала, концентрации и монополизации - как показатель зрелости социально-экономических предпосылок социалистической революции (9, с.149).

В России происходила капитализация экономики, включавшей в себя комплекс институциональных перемен, таких, как перераспределение национального достояния, сосредоточенного в традиционных формах и отраслях экономики. Она проводилась в интересах ускоренной индустриализации, включение России, посредством преобразования финансовой системы, в мировой капиталистический рынок (Реформа Витте), широкое привлечение иностранных инвестиций, развитие кредитных учреждений, развертывание товарообменных операций с помощью ускоренного роста средств коммуникаций. Затем осуществлялась замена основного капитала промышленного производства и повсеместное внедрение машин и механизмов, сокращение доли ручного труда (26, с.6).

Острую дискуссию в середине 90-х гг. XIX века вызвал вопрос о роли и влиянии иностранного капитала. Сторонники промышленного развития Россия (С.Ю.Витте, Д.И.Менделеев, П.П.Мигулин, И.Х.Озеров) считали иностранный капитал важным средством наращивания производительных сил страны. Витте ценил в иностранном капитале его свойство стимулятора, раздражителя действия наших соотечественников. Представители помещичьих кругов и некоторые теоретики народничества (С.Ф.Шарапов, С.С.Зив) отрицали положительное воздействие иностранного капитала (9, с.162).

В основе происходивших в середине 80-90-х годов социально-экономических изменений в России была коренная реконструкция промышленного производства. Осуществлялась она с одной стороны, переходом ее старых отраслей на вольнонаемный труд и паровую энергетику, а с другой - появление новых производств, рожденных в ходе промышленной революции.

Вопрос о хронологии промышленной революции в России дискутируется между нашими историками уже три четверти века. Н.А.Рожков относил ее исходный пункт к началу XIX века, ряд исследователей, от М.Н.Покровского до В.К.Яцунского, к 30-м годам, большинство современных авторов - к 50-м. Академик С.Г.Струмилин считал, что промышленная революция, начавшаяся в 30-х годах XIX века, завершилась в основном еще до реформы 1861 года. Исходя из ортодоксально-марксистской посылки о том, что промышленная революция изменила экономический базис общества и лишь вслед за изменением базиса соответственно изменилась в результате реформ 60-х годов надстройка. Струмилин рассуждал так: всякая причина предшествует следствию, поэтому «не крестьянская реформа обусловила собой промышленный переворот в России, а как раз наоборот, - этот переворот подготовлял собою неизбежность реформ» (11, с.217).

Оппоненты Струмилина относят завершение промышленной революции либо к 70-80-м годам (В.К.Яцунский, П.Г.Рындзюнский, Л.М.Иванов), либо даже к 90-м (П.И.Лященко, А.М.Панкратова, А.М.Соловьева). Они резонно ссылались на то, что само понятие «промышленная революция» включает в себя две стороны - техническую (т.е. замену ручного производства машинным) и социальную (замену принудительного труда вольнонаемным и формирование на этой основе новых классов: буржуазии и пролетариата). Если можно допустить, что технический переворот осуществлялся, хотя бы в общих чертах, еще до 1861 года, то переворот социальный мог быть завершен только после отмены крепостного права.

Результаты новейших исследований показывают, что даже о технической стороне промышленной революции можно говорить лишь применительно к 50-м годам XIX века. Именно в эти годы нарастает и в основном завершается переход от ручного, мануфактурного производства к машинному, фабрично-заводскому (26, с.218).

В рамках нашего исследования стоит отметить ряд работ, посвященных экономической истории России, как-то: работа Р.А.Белоусова «Государственный бюджет дореволюционной России», в которой освещены принципы и методология формирования бюджета применительно к специфике России - вопрос, имеющий немаловажное значение и по сей день. В.А.Тюжев в статье «К вопросу о состоянии и особенностях денежного обращения России в конце XIX - начале ХХ века» заострил внимание на проведении денежной реформы в России в конце XIX - начале ХХ века, когда рубль стал одной из самых стабильных валют в мире.

В обстоятельной статье «Государственное предпринимательство в России и его участие в регулировании экономики» С.В.Ланиной и Н.Д.Лемохиной утверждается, что государственный сектор промышленности оказался наиболее жизнеспособным в процессе российской индустриализации (30, с.6).

В статье Н.А.Проскуряковой «Ипотека в России в конце XIX - начале ХХ века и ее роль в перестройке экономики» показало, что развитие ипотеки - одна из основных тенденций в пореформенной перестройке экономики. Рассмотрены особенности формирования и функционирования ипотечных учреждений, их типология, эволюция, структура и место в кредитно-банковской системе. Проанализированы также проблемы влияния ипотечного кредита на формирование земельного рынка, помещичье землевладение, городское строительство.

Е.Г.Лисовская рассматривает привлечение иностранного капитала в пореформенной России. В середине XIX века многие в России полагали, что страна, имеющая огромные материальные ресурсы, самостоятельно справится с возникающими проблемами экономического и социального характера. Но мировой опыт доказал, что ни одна страна не могла рассчитывать только на свои собственные силы в решении проблем, связанные с развитием капитализма. В притоке капитала в Россию автор выделяет три основных периода, качественно отличающихся друг от друга.

Первый период (1861 - 1887) прилива иностранного капитала обусловлен отменой крепостного права, экономическим подъемом и становлением российской экономики.

Второй этап (1895 - 1902) заметного прилива иностранного капитала приходится на введение в России золотого обращения, активную работу Министерства финансов по накоплению валютного запаса.

Третий этап (1909-1914) отличается мощным притоком иностранного капитала как в форме займов для поддержания устойчивого золотого обращения, так и в форме акционерного капитала. Акционерный капитал направлялся в традиционные сферы своей деятельности (нефтедобыча и нефтепереработка, транспорт и транспортное строительство, горной добыче), а также на реконструкцию предприятий и создание комплексов в черной металлургии (30, с.9).

Характеристика процессов утверждения капитализма в нашей стране, особенно его высших форм, долгое время служила обоснованию тезиса о существовании в России начала ХХ века всех необходимых предпосылок построения социализма. Вопрос о степени монополизации в России в первые десятилетия ХХ века менее изучен, чем это может показаться. Попытка ряда историков в 1960-1970-х годах рассмотреть характер предреволюционного социально-экономического строя с научных позиций была искусственно прервана. В последние же 10-15 лет эта тема значительно реже, чем раньше, попадает в поле зрения историков. В.И.Бовыкин говорит о локализации капиталистического развития России начала ХХ века отдельными отраслями и географическими районами. Бовыкин подчеркивает, что возможность использования западной технической и организационной помощи определяется способностью конкретной страны воспринять технику, организационные формы, капиталы и оградить свой внутренний рынок от конкуренции, важным условием является положительный баланс между притоком новых инвестиций и вывозом капиталов (47, с.108-109).

Много занимался историей монополизации В.Я.Лаверычев. Систему монополий в промышленности России он рассматривал только как один из существующих укладов в экономике. В 1971 году была опубликована его статья «К вопросу об особенностях империализма в России», любая теоретическая дискуссия должна была опираться на высказывания Ленина, автор и привел соответствующую цитату, в которой обращалось внимание на высокую концентрацию производства на Урале, являвшуюся не столько прямым итогом капиталистического развития, сколько результатом отсутствия полной свободы промышленности из-за пережитков средневековья. Как показал Лаверичев, весомая роль дворян-владельцев латифундий в становлении и функционировании первых российских монополий не являлось только уральским явлением. Как показательную автор рассматривал историю сахарного синдиката, главную роль в котором играли представители титулованной знати. Сохранений позиций дворян-помещиков - владельцев мелких и средних, устаревших и плохо оборудованных заводов - объяснялось курсом экономической политики царского правительства как в конце XIX в., так и в первые десятилетия ХХ века.

В работе «Государство и монополии в дореволюционной России» Лаверичев, прослеживая этапы монополизации в России, говорит о последних двух десятилетиях XIX века, как о полосе создания картелей - непрочных и неустойчивых соглашений. Автор отмечает более низкий уровень развития монополистического капитализма в России, чем в Англии, Франции, Германии и США, объясняет это явление «преобладанием в нашей стране легкой промышленности с ее менее зрелыми монополистическими союзами картельного типа и большим удельным весом сельского хозяйства в экономике» (47, с.110-111).

Вывод о том, что монополии начала ХХ века следует рассматривать не как «новейший» и «самый передовой» промышленный и финансовый капитализм, а прямое продолжение привилегированного положения отдельных капиталистических групп в силу близости двору или правительству - принадлежит И.Ф.Гиндину и был сделан более сорока лет тому назад. Такое заключение подводило историков «нового направления», к конфликту с аксиомой о высоком уровне монополизации в России и государственно-монополистическом капитализме (7, с.116).

Также И.Ф.Гиндин сделал вывод о том, что денежный рынок России в качестве рынка, имеющего самостоятельное значение для кредитования и финансирования хозяйства, сложился только в 1909-1913 годах. Но и последующий период для его была характерна постоянная эффективность вследствие замедленного оборота капиталов в русской торговле, ряда других факторов. Эта пониженная эффективность русского денежного рынка ставила его, несмотря на крупные ресурсы, в один ряд с денежными рынками второго порядка (Италия, Австро-Венгрия) (47, с.109).

Доводы в поддержку устоявшихся в советской историографии представлений изложены и у Ю.А.Буранова об акционировании промышленности Урала. Он считает, что акционирование уральских горнозаводских хозяйств в 1900-1910 годах по своей сути не отличалось от аналогичных процессов в стране (47, с.113).

И в советской, и в дореволюционной литературе существовало понимание монополии в России как организаций, возникших не из свободы конкуренции, то есть продукта капиталистического развития, а по инициативе своеобразных предпринимателей-дворян во главе с представителями титулованной знати (47, с.116).

В рамках нашего исследования мы должны обратиться к историографии столыпинской аграрной реформы. В последние 10-15 лет дискуссии вокруг нее выплеснулись за пределы сугубо академических изданий, стали предметом пристального интереса самых широких кругов общества. Для этого есть две основные причины. Во-первых, это проблема нереализованного шанса для России, шанса избежать тех трагических катаклизмов, которые потрясли страну в первые десятилетия ХХ века и продолжали затем ее сотрясать весь этот век. С точки зрения ряда ученых и публицистов, такой шанс у России был - это столыпинская аграрная реформа, которая (если бы не ряд досадных внешних и внутренних помех - начавшаяся мировая война, подстрекательская деятельность революционеров, отсутствие должного взаимопонимания между либерально ориентированными деятелями правительственного лагеря и либеральной оппозицией и т.д.) неизбежно привела бы наше отечество к прогрессу и процветанию. В реформе, таким образом, видятся прежде всего позитивные черты и положительные результаты. Отсюда - и это вторая причина повышенного интереса к реформе в наше время - вывод о необходимости так или иначе использовать опыт реформы в современных аграрных преобразованиях. Сторонникам данного подхода возражают те, кто видит в столыпинской аграрной реформе «мертворожденное дитя», отказывает ей в шансах на успех и, соответственно, считает невозможным и ненужным перенимать опыт П.А.Столыпина. Как видим, спор касается самых насущных проблем современности (43, с.8).

Традиционно исследователи (особенно советского времени) уделяли внимание прежде всего социально-политическим целям реформы (попытка предотвращения новой революции, создание социальной опоры царизма в деревне и т.п.). Сегодня больше внимания обращается на цели хозяйственные, а также на проблему соотношения производственно-экономической и социально-политической сторон реформы.

Из-за крена в сторону изучения социально-политического аспекта реформы сельское хозяйство в целом и в особенности крестьянское хозяйство в условиях и под влиянием реформы отчасти выпали из поля зрения историков-аграрников, хотя вопрос о необходимости их изучения ставился давно. Зарубежные специалисты неоднократно упрекали отечественных исследователей в том, что у них все изучение реформы сводится к расчету «процентовки хуторизации и изображению крестьянского движения».

Нельзя не отметить долго замалчивавшиеся работы 1920-х годов, которые сегодня вновь введены в научный оборот. Часть из них принадлежит представителям так называемого организационно-производственного направления, которые не занимаясь изучением реформы как таковой, сосредоточили свое внимание на внутренней производственно-экономической жизни индивидуального крестьянского хозяйства, на вопросах кооперации и т.п. Речь идет прежде всего о трудах А.В.Чаянова (43, с.9).

В то же время другие исследователи разрабатывали программу фермерского пути развития деревни. Их работы, как правило, - серьезные статистические исследования, обобщающие огромный фактический материал. С точки зрения производственно-экономических аспектов реформы они не утратили интереса до сих пор. Например, работа П.Н.Пермина «Земельное устройство дореволюционной деревни» (М.,1928), задуманную как часть статистического исследования землеустройства и его агротехнических результатов по экономическим районам.

Этой стороне реформы уделили достаточно много внимания зарубежные, в частности, японские исследователи. Занимаясь историей первой мировой войны, японский исследователь Кипитана Мацузато пришел к несколько неожиданному выводу, что Россия имела более выгодное продовольственное положение, чем другие страны-участницы. Причину этого он усмотрел в столыпинской реформе, а поэтому счел ее оценку в советской научной литературе неоправданно низкой (43, с.9).

Отечественный исследователь Л.Е.Шепелев рассматривал эту тему в более широком историческом контексте: первоочередное внимание сельскому (прежде всего крестьянскому) хозяйству. По его мнению, правительство пыталось рационализировать землепользование, которое виделось ему как условие активного экспорта и бюджетного равновесия, дальнейшего развития промышленности (43, с.10).

Советские историки больше всего в своих работах подчеркивали, что столыпинская аграрная реформа привела к разгоранию «второй социальной войны в деревне» - между зажиточными и бедными крестьянами.

Однако, как отмечает П.Н.Зырянов - «Нет оснований считать борьбу против реформы частью второй социальной войны в деревне». Нельзя конфликт сторонников и противников реформы сводить к конфликту деревенских богатеев и бедняков (43, с.11).

Глава I. Внутренняя экономическая политика России в конце XIX - начале ХХ в.

§ 1. Внутренняя экономическая политика в конце XIX века

Включившись в мировой цикл капиталистического производства, Россия пережила вместе с другими странами экономическими кризисы 1873-1875 и 1881-1883 гг., длительную депрессию второй половины 80-х годов, а в 90-е годы крутой промышленный подъем. Промышленное производство за последнее десятилетие века возросло в 2 раза, тогда как в Германии - на 62%,в США - на 38%, в Англии - на 27%. Однако стартовые позиции держав перед таким рывком были настолько разными, что Россия даже с ее «сверх американскими» темпами развития промышленности в 90-е годы оставалась далеко позади Запада (26, с.222).

Как бы то ни было, к 1870 году Россия вышла на пятое место в мире по объему промышленного производства и в 1900 году, удерживая за собой то же место, сократила отставание от четырех самых развитых стран. Если в 1870 году доля России в мировой промышленности составляла 4% - после Франции (10%), Германии (13%), США (23%) и Англии (32%), то к 1900 году Россия давала уже 6% мировой промышленной продукции, Франция - 8%, Германия - 14%, Англия - 22%, США - 31%. Зато российская экономика в целом (особенно в начислении продукции на душу 130-миллионного населения) была даже по сравнению с Францией крайне отсталой, ибо промышленность в России к концу XIX века развивалась в 8 раз быстрее сельского хозяйства (26, с.223)

После отмены крепостного права Россия смогла устремится в погоню за другими великими державами мира, которые к тому времени далеко ушли вперед.

Старт в этой погоне Россия приняла с позиции, почти безнадежно отсталой. Ее удельный вес в мировом производстве к 1861 году составлял всего 1,72%, уступая удельному весу Франции в 7,2 раза, Германии - в 9 раз, Англии - в 18 раз. Несмотря на это к концу века, как это показано выше, Россия смогла заметно сократить свое отставание от ведущих государств в промышленном отношении. Могучими стимуляторами ее индустриального рывка 60-90-х годов стали, во-первых, отмена крепостного права и, во-вторых, промышленный переворот, или, как теперь чаще говорят, промышленная революция, которая осуществлялась только благодаря падению крепостного права (26, с.217).

В конце XIX века произошла коренная перестройка российской промышленности на основе новой техники. Среди причин реконструкции решающее значение имело развитие широкого строительства в трех областях: железнодорожной, промышленной и городской. При этом была создана база собственных материалов - металла, минерального топлива, цемента и др., собственного машиностроения, что означало решительный переход к индустриализации (15, с.37).

Узким местом русской тяжелой промышленности была ее слабая металлургическая база. К счастью, для народного хозяйства, в 80-е гг. были разведаны колоссальные запасы превосходной железной руды в Кривом Роге. Громадные темпы роста выплавки чугуна и стали в 1885-1899 гг. сопровождались техническим переворотом в производстве. Пудлингование и прочные горны вытеснялись бессемеровскими конверторами и мартеновскими печами. По сравнению с 70-ми - первой половины 80-х гг., ситуация кардинально изменилась. Теперь уже на южных доменных заводах широко применялись новая иностранная техника и технология. Этот процесс не обошел стороной и Урал. После 1882 г. там начинаются прогрессивные изменения, механизируются производственные процессы, строятся новые агрегаты большей мощности. С 1882 по 1896 г. уральское чугунно-плавильное производство выросло на 218%. 2/3 его продукции поглощало строительство Сибирской железой дороги.

Во второй половине 80-х - начале 90-х гг. полностью реконструировали Новороссийский металлургический завод в Юзовке. Он превратился в крупнейший в России металлургический комбинат. Производительность труда на заводе за 1890-1900 гг. в перерасчете на 1 рабочего увеличилась в 2,1 раза. Новые заводы по технической оснащенности превосходили Новороссийский завод, например энерговооруженность труда Петровского завода Русско-Бельгийского общества (построен близ станции Волынск Екатерининской железной дороги в 1897 г.) - в 3 раза. В результате реконструкции, отличавшейся в Донбассе особой интенсивностью, в 1895 г. Урал уступил место Югу России по выплавке чугуна.

В конце 90-х гг. основными потребителями черных металлов стали железные дороги и заводы транспортного машиностроения. Около трети железа приходилось на долю других металлообрабатывающих предприятий и лишь 10-12 % - на промышленное и жилищное строительство. Выросло потребление каменного угля Донецкого бассейна. Решающим фактором столь быстрого роста явился спрос на коксующиеся угли со стороны металлургических заводов Юга России, железных дорог. На их долю приходилось 52,1% всего добытого в Донбассе угля.

Машиностроительная промышленность в конце XIX века обрела ярко выраженный транспортный характер. Свои производственные мощности расширили старые заводы. Вступил в строй ряд новых предприятий специально для выпуска железнодорожного подвижного состава: Харьковский и Луганский паровозостроительные заводы на Украине и восемь вагоностроительных заводов в Прибалтике, под Москвой на Украине и на Урале. В канун мирового экономического кризиса 1899-1905 гг. в Росси полным ходом работали семь паровозостроительных заводов с производительностью 1200 машин в год. Крупнейшим производителем паровозов оставался Коломенский завод. По производству паровозов Россия значительно превосходила Францию (500 паровозов), немного уступала Германии (1400 паровозов), но находилась далеко позади США, заводы которых обладали производительной способностью 3153 машин в год. Тем не менее, потребности страны в специальных машинах производственного потребления (двигатели внутреннего сгорания, электротехнические изделия) удовлетворялись преимущественно за счет импорта. До 60% оборудования для российской текстильной промышленности было ввезено из Англии и Германии.

В период экономического подъема 90-х гг. преобразилась Бакинская нефтяная промышленность. Нефтепереработка мало-помалу утратила «керосиновый» облик, начав производить топливо для производственного потребления. «Нобелевские форсунки», распылявшие мазут тонкой струей, позволили использовать его в качестве топлива для паровозов, пароходов и фабричных катков.

Промышленное строительство предъявляло спрос на современные строительные материалы: цемент, огнеупорный кирпич, черепицу и пр. Группа строительных производств за 1887-1900 гг. увеличила свою производительность на 347,7% и заняла по темпам роста третье место после топливной и металлургической промышленности.

В 90-е гг. происходят качественные перемены и в химической промышленности. В 1890 году на реке Каме близ селения Бондюги (Березняковские соляные промыслы) появился завод, на котором сода вырабатывалась по способу Леблана, т.е. с участием серной и соляной кислот, хлорной извести и других продуктов. В том же году в Донбассе вступил в строй еще один завод, который и стал главным производителем соды в стране. К 1900 году потребности внутреннего рынка в основных химических продуктах удовлетворялись почти целиком внутренним производством.

Успехи промышленности, занятой выпуском предметов потребления, в 90-е годы оказались скромнее. Но в некоторых отраслях пищевкусовой и текстильной промышленности происходят заметные изменения. В табачной промышленности выросло производство папирос, а в производстве алкогольных напитков - пива, что свидетельствовало об усилении значения городских рынков. Больших технических и производственных успехов добилась кондитерская промышленность. Крупные механизированные крахмально-паточные предприятия предоставляли в распоряжение кондитерских фабрик дешевый полуфабрикат для выработки массовых недорогих сортов конфет, карамели, пряников и прочей подобной продукции. Сахарная промышленность в 90-е годы полностью перешла на получение свекловичного сока путем диффузии. Благодаря этому и некоторым другим технологическим новациям выход сахара из свекловины вырос в два раза. Количественные изменения нерасторжимо связаны с демократизацией рынка. Из всех крупных отраслей легкой промышленности медленнее всего росла в 1887-1900 гг. текстильная промышленность. Ее крупнейшая хлопчатобумажная отрасль за 1890-1900 гг. дала прирост лишь 84,7%. Преуспевали предприятия, выпускавшие дешевые хлопчатобумажные товары массового спроса. Потребности горожан в изделиях более высокого качества удовлетворялись тканями шелковыми, выпуск которых в стоимостном выражении возрос на 95,3%.

Развитие промышленности несколько замедлили кризисы 1890-1892 и 1893 гг. Однако кризисные явления носили неглубокий, кратковременный характер и после них отрасли вновь расширяли свое производство. Что же касается истории русской тяжелой промышленности, то кульминационным для нее стал 1900 год, после чего начался сильный спад производства а затем продолжительная, глубокая депрессия.

За период с 1885-1900 гг. ежегодный темп прироста отраслей тяжелой промышленности был равен 10,6 % по стоимости и 12,9% в натуральном выражении. Никогда промышленность России не развивалась столь стремительно, как в 90-е годы XIX века (9, с.146).

Для периода подъема был характерен бурный рост строительства железных дорог, которые возводились на государственные вложения. Нужно отметить, что это был долговременная полтика, правильно учитывающая большое значение железных дорог для будущего экономики страны, хотя первые годы многие дороги были убыточными (15, с.37). Железнодорожный бум, начавшийся в стране после отмены крепостного права, имел двоякое назначение - экономическое (вовлечь в торговый оборот земледельческие районы) и стратегическое. К 1861 году общая протяженность железных дорог в России составляла 1492 версты, тогда как Англия, которая в 90 раз меньше России, имела 15 тыс., а США - 49 тыс.км. Но уже в 1871 году железнодорожная сеть России протянулась на 10090 верст, а в 1885 году - на 22865 (26, с.220). К 1892 году протяженность железнодорожной сети составила 31 тыс.км. За 1893-1902 гг. было построено еще 27 тыс.км. При этом в 1895-1899 гг. ежегодно сдавалось в эксплуатацию в среднем по 3064 км (15, с.37). Железнодорожное строительство не только содействовало сбыту промышленной продукции, но и стимулировало ее производство, предъявляя огромный спрос на металл, уголь, нефть и пр. (только на постройку одной версты железной дороги требовалось больше 5 тыс.пудов металла) (26, с.220). Для промышленности и сельского хозяйства страны особенно большое значение имела Великая Сибирская магистраль. Строительство железных дорог создавало устойчивый спрос на металл, уголь, лес и другие материалы и было одной из причин промышленного бума.

Рост городов и городского торгово-промышленного населения содействовал расширению внутреннего рынка. С 60-х годов городское население росло вдвое быстрее сельского: за 1863-1897 гг. - на 97% против 48% у сельского. Правда, удельный вес горожан среди всего населения до конца века остался малым: в 1863 г. - 8%, в 1897 г. - 13,4%. Тем не менее, города росли впечатляюще. В 1863 году только три года в империи имели больше 100 тыс. человек: Петербург, Москва и Одесса. В 1897 году таких городов стало 17 (из них 9 - за пределами сегодняшней России): Петербург (1267 тыс. жителей), Москва (1036 тыс.), Одесса (405 тыс.), Рига (282 тыс.), Киев (247 тыс.), Харьков (174 тыс.), Тифлис (160 тыс.), Ташкент (156 тыс.), Вильна (155 тыс.), Саратов (137 тыс.), Казань (130 тыс.), Ростов-на-Дону (120 тыс.), Тула (115 тыс.), Баку (112 тыс.), Кишинев (109 тыс.). Всего к 1897 году в России было 932 города.

Города не только росли, но и благоустраивались. Улучшалась их планировка, возникали новые застройки, выпрямлялись, озеленялись, мостились и асфальтировались улицы. Водопровод, который до 1861 года существовал только в Москве, Саратове, Вильне, Ставрополе и Торжке, начал строиться во всех крупных городах. С 1879 года на улицах российских городов появился электрический свет, а с 1892 года в городских квартирах - телефон.

В социальной структуре города выдвигались на первый план буржуазия - сначала преимущественно торговая, затем промышленная (26, с.221).

Интенсивный рост городского населения, а также заметное возрастание роли социально-экономические и социокультурных функций городов в модернизационных процессах страны поставили перед российским правительством вопрос о необходимости глубокого изучения городских проблем (45, с.143). Для аграрных Центрально-Черноземных губерний было характерно отсутствие крупных городских поселений, преобладание больших и средних по численности городских центров и наличие мизерной доли малых городов (45, с.145).

Помыленное и городское строительство развивалось достаточно интенсивно. Возводились любые промышленные гиганты и шла реконструкция старых. Города быстро преображались, возникали новые поселки. Это вызвало повсеместный спрос на строительные материалы. Производство цемента возросло в 3,5 раза, кирпича - в 3,4, а лесоматериалов - почти в 4 раза (по стоимости).

В 90- годы рынок предметов технического потребления резко возрастал из-за роста всей промышленности, в то время как спрос на предметы личного потребления увеличивался значительно медленнее, вследствие ограниченного роста денежных доходов широких слоев сельского и городского населения. Для легкой промышленности дополнительный рынок создавался за счет вытеснения кустарной промышленности и домашнего хозяйства продуктами крупной машинной индустрии, а также в результате роста городского населения.

С 1893 года выросли среднегодовые темпы прироста всей валовой продукции до ,1% по сравнению с 4,9% в 1887-1892 гг. Наиболее высокими темпами развивалась тяжелая промышленность, увеличившая производство в 2,3 раза (по стоимости). При этом ее ключевые отрасли дали еще больший прирост. Так, добыча угля и нефти, выплавка чугуна выросли в 3 раза, а производство железа и стали в 2,5. В металлургии произошел полный технический переворот, ибо больше всего возросла выплавка на новых доменных заводах Юга, а на Урале был введен целый ряд усовершенствований. Еще в 1885 году внутреннее производство давало лишь около 60% потребления черных металлов, а к 1900 году - уже 86.

Общая валовая продукция легкой промышленности оценивалась в 1892 году стоимостью в 810 млн. руб., а в 1900 году - 1206 млн., т.е. выросла почти в полтора раза, в то время как стоимость валовой продукции тяжелой промышленности выросла за эти годы с 412 млн.руб. до 1402 млн., или в 2,5 раза. Несмотря на это, к началу ХХ века легкая промышленность (группа Б) продолжала преобладать над тяжелой (группа А). Однако ее удельный вес за последние семь лет снизился с 66 до 53,5%, а производство группы А повысилось с 34 до 46,5%. Обе группы производства подняли и производительность труда: в 1892 году на одного рабочего выработка промышленных изделий составляла 1,1 тыс.руб., в 1900 - 1,4 тыс.

В 90-е годы изменился удельный вес районов в промышленном потенциале страны. Упала роль Центрально-промышленного региона (с 31 до 26,5%), хотя он оставался на первом месте. Увеличился вклад Юга России с 14,4 до 17,6%, а удельный вес Северо-Западного района с Петербургом уменьшился с 11 до 9, как и Уральского - с 6,5 до 5%. Резко возросла (1,6 до 6,9%) роль Бакинского района, который обогнал Урал. Эти пять районов давали 77% продукции крупной промышленности.

Тенденция развития состояла в том, что удельный вес страны (Юга, Кавказа, Поволжья, Средней Азии) возрастал, а центра (Центрально-промышленного, Центрально-Черноземного, Западного и Северо-Западного) уменьшался, чтобы было обусловлено разработкой новых месторождений сырья и перемещением к ним перерабатывающих отраслей (15, с.38-39).

Условия для возникновения и развития монополистических объединений промышленного типа складываются в России в 60-е - первой половине 70-х годов. Однако лишь в 80-е гг. происходит интенсивное развитие картелей. Первые монополии возникли в 80-90-х гг. в тяжелой промышленности, в отраслях обслуживающих железнодорожное строительство. Особенности процесс монополизации проявились в разнообразии организационных форм российских монополий, прежде всего сбытовых. На тип монополии влияла специфика развития конкретной отрасли и состояние внутреннего и внешнего рынка («Союз Бакинских керасинозаводчиков»).

Не решая проблемы конкуренции, монополии, в силу занятого ими к началу ХХ века важного экономического положения в отдельных производствах, отраслях и регионах, получали, благодаря существовавшим договорам. Способствовала этому возможность регламентировать производство и продажу конкретных видов продукции в России и, таким образом, диктовать выгодную для себя политику цен (9, с.152).

Говоря о деятельности иностранных банков в России, то она была запрещена законодательством, поэтому сначала они действовали через акционерные общества, а позднее, наряду с акционерными обществами, еще и через русские банки. Единственным иностранным банком, имевшим свои отделения в России, был «Анонский кредит».

Что же касается иностранных вливаний в российскую экономику, то они вырабатывали двустороннюю зависимость. Займы предоставляли русскому правительству возможность получать средства на строительство железных дорог, поощрение обязательных для индустриального развития отраслей промышленности. В то же время они позволяли более свободно использовать ресурсы внутреннего накопления на ведение войн, борьбу с революцией, поддержку помещичьего землевладения. Европейским странам были выгодны прибыльные для них российские платежи по процентам. Для нашей же страны они становились все более стремительными и тормозили ее экономическое, социальное и культурное развитие. С течением времени государственные займы России приобрели устойчивое значение долга у будущих поколений.

Таким образом, все необходимые условия для свободного развития капитализма в промышленности были в России (одни в большей, другие в меньшей мере) налицо. К тому же Россия могла использовать опыт и достижения передовых стран Запада.

Ряд причин, производных от крепостного строя, мешал российской промышленности максимально использовать открывшиеся перед ней возможности. Хотя царское правительство и покровительствовало отечественной буржуазии, но само это покровительство оборачивалось во вред собственной промышленности. Развитие капитализма вширь, столь характерное для России с ее далеко разбросанными и отсталыми окраинами, хотя и было полезным, втягивая эти окраины в общероссийский процесс, все же мешало развитию капитализма вглубь. Имеющуюся возможность искать и находить выгодные рынки сбыта даже для низкосортной продукции на окраинах, русские промышленники не проявляли должного интереса к интенсификации и совершенствованию производства в центре страны (26, с.223).

Развитие капитализма в сельском хозяйстве шло хотя и медленнее, чем в промышленности, обретало все более торговый предпринимательский характер. Это проявлялось, прежде всего, в растущем производстве хлеба на продажу - и внутри страны, и за границу. Развитие капитализма в сельском хозяйстве проявлялось и в усиленном потреблении сельскохозяйственных машин, и в специализации сельскохозяйственного производства по районам страны. Главным признаком капитализма в сельском хозяйстве был рост применения вольнонаемного труда. Определяющей чертой крестьянского хозяйства был процесс социального расслоения крестьянства, его «раскрестьянивания».

Крепостнические пережитки (прежде всего, помещичье землевладение и отработочная система) тормозили развитие капитализма в сельском хозяйстве. В результате сельское хозяйство России прогрессировало вяло, с вопиющим (8-кратным) отставанием от промышленности.

§ 2. Внутренняя экономическая политика в начале ХХ века

В XIX веке Россия сумела избежать тех потрясений, через которые прошли тогда многие европейские страны. Это отнюдь не значит, что она была свободной, социально обустроенной страной. Скорее наоборот, помощь самодержавного строя, крепостнические порядки (а после 1861 года их пережитки), темнота и забитость народа, сервильность буржуазии, а также проведение правительством ряда реформ, которые, при всей их половинчатости и незавершенности, все же учитывали вызовы времени, позволили сохранить страну под контролем имперских властей. Однако в начале ХХ века ситуация радикально изменилась и притом явно не в пользу правящих верхов.

В стране стремительно развивался капитализм, и она уже входила в пятерку крупнейших промышленных держав мира, хотя и оставалась страной, где основную часть валового национального продукта по-прежнему давало сельское хозяйство, а более 80% населения жило в деревне (46, с.3). Россия вступила в ХХ век как страна поздней индустриализации, сельскохозяйственная и земледельческая. В том «современном» экономическом росте, который она переживала до 1912 года в течение примерно тридцати лет, ведущая роль принадлежала аграрному производству. Более половины национального дохода производилось в данной сфере; экономический потенциал страны концентрировался именно здесь. В пореформенной России увеличивался объем сельскохозяйственного сектора (в начале ХХ века прирост составлял около 2,5% в год). Наблюдался рост и в расчете на душу населения (около 1% в год); с начала 1880-х годов до 1905 года производство и потребление сельскохозяйственной продукции, а также основной сельскохозяйственный капитал увеличивались быстрее, чем сельское население. Статистика обнаруживает быстрое наращивание зернового экспорта. Между 1884 и 1904 гг. экспорт возрастал на 3,5% в год, а производство зерна - на 2,5% (39, с.10). Сельское хозяйство глубоко втягивалось в денежное обращение не только в результате развития внутреннего и внешнего рынка, но и под влиянием растущего обмена сельскохозяйственных товаров на промышленные. Ряды годичных индексов, выражающих уровень цен сельскохозяйственных и промышленных товаров по отношению к среднему уровню 1890-1899 гг., принятому за 100, показывают, что начиная с 1900 года сельскохозяйственный индекс стоял выше промышленного. Это значит, что в сельском хозяйстве положение было все время лучше, чем в промышленности.

Росла реальная заработная плата в сельском хозяйстве. Темпы роста составили три четверти от роста производительности труда в промышленности, пи этом доля сельского хозяйства в народном доходе превышала долю фабрично-заводской промышленности почти в три раза. Согласно данным о железнодорожных перевозках, в начале века внутренний рынок для русского зерна возрастал быстрее и был устойчивее внешнего. Экономический рост и повышение уровня жизни были связаны друг с другом по западно-европейской модели, хотя и действовал ряд факторов, ограничивавших покупательную способность населения (39, с.11).

Интенсивно шел процесс формирования двух основных классов буржуазного общества - предпринимателей и наемных рабочих, причем их противостояние выливалось в форму мощного забастовочного движения. Рабочий класс России был моложе всех остальных социальных групп населения, отличавшихся преобладанием молодых возрастов. Этому способствовал демографический взрыв конца XIX века, который привел к тому, что Россия значительно помолодела, причем рабочая, сельская и студенческая молодежь, по своему образовательному уровню и социальной активности явно превосходила другие возрастные группы населения.

Сформировавшийся в начале ХХ века класс предпринимателей представлял собой самостоятельную экономическую и политическую силу. Особенно это касается крупной буржуазии. К 1914 году крупная буржуазия была в экономическом и особенно финансовом отношении самым могущественным классом российского общества (15, с.23).

ХХ век начался с общеевропейского промышленного кризиса, который охватил и Россию. Причинами снижения темпов роста промышленности являлось сокращение железнодорожного строительства и связанных с ним заказов, изменение условий мирового денежного риска, затруднившее получение кредитов, уменьшение иностранных капиталовложений, накопление на складах крупных запасов сырья и топлива в ходе предыдущего бума.

В развитии индустриализации страны важная роль принадлежала экономической политике правительства, руководителем которой был в тот период министр финансов С.Ю.Витте.

Кризис 1901-1903 гг. больше всего отразился на добыче железной руды и на состоянии черной металлургии. Особенно заметно сократилась железорудная промышленность на Урале, связанная с отсталой уральской черной металлургией. Урал так и не оправился до 1908 года, хотя с 1904 года там наметился слабый рост отрасли. Иная картина была в Криворожском бассейне. Пережив некоторое падение производства в 1902-1903 гг., железорудная промышленность стала шире использовать зарубежный рынок. В черной металлургии спад производства составил в 1901-1903 гг. 17%, затем последовало некоторое увеличение в 1904 году и в 1907-1908 гг. вновь восстановился уровень 1900 года.

Кризис сказался и на новой нефтяной отрасли: в 1903 году валовая добыча в ней стала заметно сокращаться, но ее стоимость из-за падения цен уже в 1902 году упала вдвое. В 1903 году повысился спрос и поднялись цены, добыча вновь возросла в 1904 году, но революция 1905 году сопровождалась ужасным разгромом и поджогами Бакинских промыслов. Это привело к тому, что до 1909 года отрасль находилась в застое (7-8 млн. т. вместо 11,6 млн. в 1901) несмотря на рост спроса и повышения цен. Денежные доходы нефтяных монополий поднялись с 1905 по 1907 год вдвое и они не спешили увеличивать добычу и даже придерживали керосин и мазут на складах.

Своеобразно протекал кризис в угольной промышленности: снижение добычи в Донецком и Подмосковных бассейнах на 2-3% сопровождалось ростом добычи угля в 2 раза на Урале и в Сибири, где в эти годы вступила в строй железнодорожная магистраль, что дало общее небольшое увеличение. Данный факт не означал, что кризис не имел последствий, поскольку Донецкий бассейн давал более 32% добычи угля. Спрос рынка на топливо превышал производство, и цены на уголь повысились. Рост цен на топливо заставил промышленников заняться рационализацией, усовершенствованием энергетического хозяйства крупных фабрик и заводов. По данным промышленных переписей 1900 и 1908 гг., мощность оборудования на одного рабочего возросла с 0,7 до 1,4 л.с. Мощность применяемых двигателей внутреннего сгорания увеличилась в 8,5 раз, а электрических - в 7 раз. Следовательно, этот период в целом не был упадком, а сопровождался существенной качественной перестройкой тяжелой промышленности (15, с.41).