Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Религиозная и профессиональная деятельность на территории Красноярского края

Валентин Феликсович работает по 14-16 часов ежедневно, делает неимоверно большое количество операций. В результате физического и нервного переутомления случаются срывы. В такие моменты владыка отдыхал, давая своему утомившемуся мозгу немного восстановиться.

Благодаря новому своему подходу при операциях на суставы, епископ стал неимоверно популярен среди солдат и офицеров. Дело в том, что очень многие раненые поступали в тыл именно с ранениями крупных суставов - рук и ног, когда эти больные добирались до места госпитализации, их раны уже были загноившимися, а само состояние запущено, в результате практически всем таким раненым оставалась только ампутация конечности. Это было страшным психологическим и моральным потрясением для раненого бойца, не говоря уже о том, какой ущерб несла Армия, теряя обученного, закалённого солдата. Владыке Луке было очень больно наблюдать такое. Он всегда переживал за каждого, как если бы это был его сын.

«К январю 1943 года все десять тысяч коек в госпиталях были заняты, а фронт присылал всё новые и новые эшелоны. Красноярск был самым дальним городом, куда доходила волна медицинской эвакуации. Ученики профессора вспоминали, что владыка учил своих помощников «человеческой хирургии». Ныне стали широко известны слова великого врача: «Для хирурга не должно быть «случая», а только живой страдающий человек». [18] Он стал разрабатывать такой способ операции, который позволил бы сохранять конечности пострадавшему. И в итоге смог делать такие операции. Его исключительное сострадание удивляло людей, будучи главным хирургом всех госпиталей, он заставлял санитарок ходить на вокзал и искать там самых тяжелораненых, остро нуждающихся в хирургической помощи.

«В Красноярске все госпиталя, подобные №15/15 это распоряжение неукоснительно выполнили. Потому что, только он мог оказать высококвалифицированную хирургическую помощь тем, кто находился между жизнью и смертью, кто уже утратил надежду выжить. Именно ему удалось последовательно провести в жизнь анатомотопографический принцип в лечении нагноительных процессов, который впервые был выдвинут ещё великим хирургом Н.И. Пироговым…Когда Валентин Феликсович разработал новые операции и в частности резекцию суставов, «многих он вытащил с того света». [19]

Вспоминает Августа Ивановна Кашаева: «Поразительно, что перенеся столько испытаний он оставался таким добрым и деятельным человеком…Он обязательно осматривал всех больных, поступивших в госпиталь. Его интересовало казалось всё, что происходило вокруг. Однажды в Покровке была эпидемия дизентерии. Надо было направить туда врача…меня и выбрали Валентин Феликсович всегда меня спрашивал, что у больного, что я ему назначила, хотя всё это к его работе не относилось». [20]

Огромная работоспособность в сочетании с исключительно высокой эффективностью операций, проводимых епископом Лукой, заставили красноярских начальников взглянуть на него по-новому, без тени недоверия и настороженности. Владыка, проводя операции, всё так же крестил больных, всё так же ставил иконку в операционной, и никто не смог его запугать и заставить прекратить поступать как христианин. «Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палатки по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Многие, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах, излечённые мною, неизменно салютовали высоко поднятыми прямыми ногами». [21]

«А как относились к Валентину Феликсовичу больные, вы помните? - О, они его просто обожали. Помню такой случай. В госпитале все знали, что он священник. И вот однажды на Рождество больные из «командирской палаты» (там лежали офицеры) сложились, купили на базаре гуся и заказали на кухне, чтобы приготовили для профессора» [22]

Уровень результативности госпиталей под руководством Валентина Феликсовича поражал современников. Проезжавший с инспекцией по всем госпиталям хирург Приоров отмечал, что ни в одном госпитале он не видел такой высокой результативности по лечению инфекционных ранений суставов. Безусловно, это говорило о признании заслуг епископа. Когда же в конце 1942 г. закончился срок его ссылки, то в благодарность за заслуги он был награждён Сибирским военным округом Почётной грамотой.

Оперируя больных, посвящая всего себя делу спасения раненых и обучению врачей хирургическому искусству, епископ не забывал и о спасении душ человеческих. Он усиленно добивался от красноярского начальства открытия в городе хотя бы одной православной церкви. Благодаря его хлопотам, а также изменением отношения к Церкви со стороны власти свершилось небывалое: ему было разрешено проводить службы в маленькой кладбищенской церкви в слободе Николаевка. Однако добираться туда было весьма трудно: «…во все воскресные и праздничные дни ходил далеко за город в маленькую кладбищенскую церковь, так как другой церкви в Красноярске не было. Ходить я должен был по такой грязи, что однажды на полдороге завяз, и упал в грязь, и должен был вернуться домой». [23]

По причине своей занятости в хирургии, а также далёкого расположения церкви, владыка редко служил всенощные и вечерние богослужения в храме, всенощные перед обычными воскресными службами он вычитывал дома. «Только в последнее время за ним стали присылать лошадь, запряжённую в розвальни, а почти год он ходил в церковь пешком и так переутомлялся, что в понедельник даже не мог работать в госпитале». [24]

«Священный Синод Русской Православной Церкви в благодарность за понесённые труды возвёл его в сан архиепископа осенью 1942 г; с назначением на красноярскую кафедру». [25] Когда же владыка, теперь уже архиепископ, приступил к непосредственной деятельности на своей кафедре, он, к своему великому огорчению, обнаружил, что во всём Красноярске практически нет православной общины. С большим трудом ему удалось найти православного, не обновленческого священника - протоиерея Захарова. Начав с ним служение, архиепископ обнаружил, что Захаров относится к службе с крайним нерадением, нередко расхищал церковные имущества. Однажды, обнаружив у того на аналое вместе со Святым Евангелием портсигар, архиепископ запретил его в служении, о чём сообщил в Синод.

«С этого времени он начал переписываться «по основным вопросам современной жизни» с митрополитом Сергием (Страгородским), Местоблюстителем Патриаршего престола». [26]

Уже через три месяца архиепископ нашёл нового достойного священника - Николая Попова. Николай Попов помог владыке Луке обновить церковный причт и привлечь верующих в Церковь.

Протоиерей Захаров, вознамерился открыть Покровский кафедральный собор, с тем, чтобы пригласить туда обновленческого архиерея. Захаров активно привлекал новых людей в свою обновленческую общину. Ввиду такой опасности оставалась напряжённость в отношении с местными властями, епископ нередко подавал прошения об открытии храмов и церквей в той или иной деревне или селе, но власти не спешили с принятием резолюций, в ряде мест, верующих просто пытались заставить замолчать путём запугиваний и угроз. «Таким образом, вся Восточная Сибирь от Красноярска до Тихого океана не подавала никаких признаков жизни. По наблюдениям архипастыря и отзывам сибирских священников народ в Сибири, особенно Восточной, был малорелигиозен. К концу 1943 года во всей епархии действовала одна-единственная крошечная церковь в Николаевке. И архиепископ Лука понимал, что если не открыть храмы в различных местах Красноярского края, то возможно полное духовное одичание народа. Стремление к Богу, несмотря ни на что, сохранялось, особенно среди пришлых украинцев, резко отличавшихся от коренных сибиряков своей религиозностью. Но духовный голод в их среде привёл к тому, что богослужения и Таинства совершали миряне, даже женщины. Кроме того, много бродило по епархии всяких самозванцев, выдававших себя за священников, а то и просто мошенников, эксплуатировавших религиозность народа. Таким тяжёлым было положение в Красноярской епархии, да и только ли в ней?». [27]

И владыка начал действовать: в переписке его с Местоблюстителем Патриаршего престола, они приходят к общему выводу о необходимости скорейшего созыва Поместного Собора. Архиепископ активно участвует в составлении документов Собора. 8 сентября 1943 г. в Москве состоялся Поместный Собор, что интересно, он состоялся в день годовщины битвы на Куликовом поле - вновь решается судьба - быть или не быть Православию на Руси. Собор решает главную задачу: был избран Патриарх Русской Православной Церкви, им стал бывший Местоблюститель митрополит Сергий, владыка Лука также участвовал в избрании, и был четвертым кандидатом!

Избранием Патриарха, Русская Православная Церковь окончательно одолела ересь в лице обновленчества: теперь обновленческие иерархи, либо должны были покаяться и вернуться в лоно Православия, либо будут изгнаны из всех занимаемых ими приходов, теперь уже вполне законно. Кроме того, Поместным Собором было издано ряд положений, согласно которым, обновленчество объявлялось ересью.

Вернувшись в Красноярск, архиепископ упрочил православную общину, разрушил все планы Захарова, сумев отстоять Покровский кафедральный собор. Уже перед самым своим отъездом из Красноярска, архиепископ нашёл очень ценного помощника - Петра Ушакова, этот человек помог обновить церковный совет, в благодарность, архиепископ назначил его на должность председателя совета.

Благодаря активной и самоотверженной работе архиепископа по возрождению Православия в Крае, была так же устранена «Григорианская епархия Русской Православной Церкви в Ачинске, существовала как раскольническая епархия против Московской Патриархии (1941-46 гг.). Возглавлял ее Ф.Г. Борисов». [28] Видя возрождение Православия, верного Московскому Патриархату, григорианский епископ Ачинский Феодосий, принял покаяние и вернулся в лоно Православной Церкви, став монахом.

Архиепископ Лука являлся членом Священного Синода, многие документы, принятые им, прорабатывались при участии владыки. Однако, будучи крайне занятым в госпиталях, он просто не успевает каждый месяц приезжать в Москву для присутствия в Синоде, об этом он писал Патриарху. Патриарх Сергий, учитывая крайнюю занятость архиепископа и острую нужду в нём хирургии, освобождает его от необходимости присутствия в Синоде и приравнивает его хирургическую деятельность к архипастырской..

Работая в эвакогоспиталях Красноярска, проводя ежедневно сложнейшие, многочасовые хирургические операции, владыка Лука приобрёл колоссальный, исключительно ценнейший опыт в области полевой хирургии, особенно по лечению гнойно-инфекционных заболеваний.

Именно в Красноярске он заканчивает свою дополненную версию монографии «Очерки гнойной хирургии», здесь же он пишет и «Поздние резекции инфицированных суставов при огнестрельных ранениях». В недалёком будущем и та и другая работы были удостоены Сталинской премии за вклад в науку. За свои заслуги в деле воцерковления населения и помощи Красной Армии в военное время ещё в феврале 1945 г. архиепископ Лука был удостоен Патриархом Алексием I правом ношения бриллиантового креста на клобуке.

В начале февраля 1944 г. архиепископ Лука был назначен Патриархом на Тамбовскую кафедру. Там архиепископ Тамбовский также имел множество забот по воцерковлению жителей и хирургической помощи раненным. В Красноярске же, благодаря его бурной деятельности, была возрождена к жизни православная община, подавлено обновленческая ересь, что в последующем оказало немаловажное значение для дальнейшего выхода края из духовной спячки.

Как хирург, архиепископ запомнился своими поразительными и многочисленными операциями, многие солдаты и офицеры, были буквально вытащены с того света, никогда они не забудут Красноярск и архиепископа Луку, который дал им жизнь именно в этом городе. Запомнится он также своими выдающимися трудами, которые он писал именно в Красноярске, и по которым мы можем судить о его заслугах, недюжинном опыте и глубине его знаний. «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции» - это самые известные труды, написанные в Красноярске, но не единственные.

Помимо медицинских шедевров, архиепископ ещё в Красноярске начал писать свою замечательную работу под названием «Дух, душа и тело», в которой он полностью доказывает, что наука вовсе не противоречит религии, а наоборот, дополняет её. Позднее, в Тамбове мы впервые слышим его незабываемые проповеди. Тем не менее, в Красноярске проповеди он произносил не менее горячие, возможно - те же самые. Однако, строгие требования к священнослужителям обязывали, чтобы все свои проповеди, прежде чем пойти в церковь, он давал прочитать замполиту. [29] Вот только маленькая хронология написанных и произнесённых Святителем в 1944-45 гг. проповедей: «Притча о богатом», «О смирении», «О лицемерии» [30]

Примечание

1. В. Марущак. Святитель - хирург. Житие архиепископа Луки. Москва. 1997. С. 47-48.

2. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 271.

3. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 294.

4. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 80

5. Там же. С. 81.

6. Там же. С. 82.

7. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 83.

8. http://kinozal.tv/details.php?id=730436 - «Святые. Сталинская для архиепископа Луки» 2010 г. Россия; режиссёр: Алексей Чернов.

9. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Париж. 1979. С. 309.

10. Там же. С. 314.

11. Никитин В./Несгибаемый страстотерпец//Слово. 1990г. С.47.

12. ГАКК. Фонд 1384, дело №659 стр. 44.

13. ГАКК. Фонд 1384, Дело № 659, С.83.

14. Житие священноисповедника Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского. Саратов. 2010С.39.

15. М. Поповский. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого, архиепископа и хирурга. Пари. 1979. С. 319.

16. Околов В.Л. / В.Ф. Войно-Ясенецкий - хирург и архиепископ.// Хирургия. 2002 г. С. 71-72.

17. Сизых Т.П. /Воспоминания начмеда госпиталя 15/15 г. Красноярска Н.А. Бранчевской о Войно-Ясенецком // Сибирское медицинское обозрение. 2007 г. С. 66-67.

18. М. Шашкина /По окончании войны готов вернуться в ссылку.// Первое сентября 2007г. 12 мая С.23.

19. Сизых Т.П. /Воспоминания начмеда госпиталя 15/15 г. Красноярска Н.А. Бранчевской о Войно-Ясенецком // Сибирское медицинское обозрение. 2007 г. С. 66-67.

20. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

21. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С. 84.

22. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

23. Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий). Я полюбил страдание. Москва. 2005. С.85.

24. В. Марущак. Житие святителя Луки. Москва. 1997. С. 49.

25. Никитин В./ Несгибаемый страстотерпец // Слово. 1990 г. №5 С. 47.

26. Там же С. 47.

27. В. Марущак. Житие святителя Луки. Москва. 1997. С. 51.

28. Енисейский Энциклопедический журнал. Красноярск. 1998. С. 148.

29. Демшина Н./Архиепископ со скальпелем // Сибирский календарь. 2002 г. 20 февраля. С.9.

30. В.А. Лисичкин. Крестный путь святителя Луки. Москва. 2005. С. 416.

Глава IV. Вклад В.Ф. Войно-Ясенецкого в практическую хирургию и медицинскую науку СССР и Красноярского края в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.

ясенецкий красноярский религиозный просветительский

С началом военных действий после нападения Германии на Советский Союз, руководство СССР, ввиду стремительного наступления врага и значительных ранений на фронте, приступило к срочному созданию системы госпиталей глубоко в тылу. В ряде городов стали формироваться эвакуационные госпитали. Одним из таких городов стал Красноярск.

В Красноярск так же начинают эвакуировать многие промышленные, наукоёмкие предприятия, крайне важные для обороноспособности Родины. Сюда же приезжает множество иных ценных работников и специалистов. «В 1941-1942 годах в Красноярск было эвакуировано множество специалистов: поодиночке и организованно, с предприятиями и организациями, они прибыли сюда, чтобы жить, работать «для фронта, для Победы». Поэтому так важным стало медицинское обеспечение здоровья сотен тысяч людей, получивших тяжелые ранения на фронте и больных тыловых предприятий.

Уже в июле 1941 года в Красноярске начал формироваться медицинский эвакопункт №49, уже к концу август 1941 г. он начал принимать раненых, располагая 10 000 коек. Однако, в связи с мобилизацией многих врачей и других медицинских работников на фронт, медицинское обслуживание в крае стало значительно ухудшаться. Эвакогоспитали испытывали крайнюю нехватку специалистов всех профессий, особенно санитаров и хирургов [1].

Красноярск оказался в числе городов, которые приняли тысячи эвакуированных ленинградцев, в том числе и медицинских работников. Многие из них остались жить в Красноярске. «В 1942 году из блокированного Ленинграда приказом Народного комиссара здравоохранения Г. Митерева были отправлены в Красноярск студенты и преподаватели трех медицинских ВУЗов: Первого Ленинградского медицинского, Второго Ленинградского педиатрического, Ленинградского стоматологического а также Воронежского стоматологического института, которые, пройдя трудный путь героической эвакуации, дали рождение Красноярскому мединституту. Его организация в те трудные годы имела исключительно большое значение для здравоохранения края. Самым ценным являлось то, что коллектив института с первого дня своего существования органически слился со здравоохранением края. В лице сотрудников института практические врачи видели старших товарищей, а не посторонних наблюдателей» [2].

Медицинский институт подготавливал кадры врачей для здравоохранений края, вёл большую научно-исследовательскую работу. Хирургические кафедры под руководством профессоров В.Д. Бантова, К.П. Маркузе, помогали хирургам. Ряд хирургов-практиков, в последующие годы успешно защитили диссертации. В целом, в годы войны, медицинский институт внёс огромную помощь краевому здравоохранению и раненым с фронта. Сотрудники института часто выезжали в города и сёла края для оказания практической помощи работающим там врачам. Таким образом, после войны Красноярск имел свой медицинский университет, высококвали-фицированныt кадрs в области медицины, огромный накопленный опыт.

Знаменитый врач, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий оказался на территории края еще накануне войны, в результате третьей ссылки (второй сибирской). С марта 1940 года он, будучи в ссылке, работал хирургом в Большемуртинской больнице Красноярского края. В связи с началом войны и проблемой медицинских кадров, по приказу сыще, профессор В.Ф. Войно-Ясенецкий отбыл на специальном самолете в г. Красноярск, где стал работать главным хирургом госпиталя №1515 и консультантом госпиталей Красноярского края с общей коечной мощностью в 10 тысяч коек, оставаясь на положении ссыльного до осени 1943. [3]

Благодаря неутомимой хирургической деятельности святителя было сохранено множество жизней воинам Красной Армии, переданы ценнейшие знания в области хирургии, которыми обладал Валентин Феликсович, организованы курсы повышения квалификации (по инициативе всё того же владыки), на которых молодые хирурги и врачи имели уникальную возможность видеть мастерство Учителя и перенимать опыт. Начались чтения лекций, оказавшихся для многих красноярских хирургов очень полезными.

Именно в Красноярских эвакогоспиталях, благодаря открытию Войно-Ясенецкого, первыми в стране, да и в мире, стали сохранять сильно повреждённые и имевшие крайнюю степень нагноения конечности, которые в других эвакогоспиталях ампутировали. А по результатам московской инспекции, уровень здравоохранения и хирургической помощи в Красноярске был признан образцовым по стране [4].

Одним из самых ярчайших произведений, вышедших из-под пера Войно-Ясенецкого, является его монография «Очерки гнойной хирургии», уже изданная однажды в 1934 году, и которую архиепископ существенно дополнил и обновил во время своей красноярской ссылки. Эта книга создавалась именно как пособие врачам и хирургам для оказания помощи больным в условиях полевой хирургии. Ценность её тем выше, что выпуск её пришелся на то время, когда в ней нуждались как никогда. До неё же, никаких фундаментальных трудов по полевой гнойной хирургии не существовало.

«Главным трудом всей его жизни следует считать «Очерки гнойной хирургии», который остается настольной книгой хирургов уже более 60 лет. Этот труд он задумал написать в первые годы своей работы в уездных больницах и собирал клинический материал более 20 лет. В нем обобщен мировой и огромный личный опыт в диагностике и лечении гнойно-септических заболеваний. По своим научным, клиническим и литературным достоинствам книга В.Ф. Войно-Ясенецкого представляется уникальной, не имеющей аналогов в мировой медицинской литературе. Скромно названная автором «очерками», она справедливо может считаться «Энциклопедией гнойной хирургии» или «Энциклопедией пиологии», отрасли медицины, о создании которой он мечтал. За книги «очерки гнойной хирургии» и «Поздние резкции при инфицированных ранениях суставов» В.Ф. Войно-Ясенецкий удостоен Сталинской премии I степени. И это несмотря на «криминальное» прошлое автора!» [5]. Неувядающая актуальность, способствовала тому, что этот труд был неоднократно издаваем: в 1934 г; а после тщательной доработки - в 1946, 1956, 2000 и 2006 годах. «Ценность трудов человеческих измеряется временем. Вот уже в пятый раз, в 2000 году, вышло новое издание книги «Очерки гнойной хирургии», и что замечательно: впервые именно в этом издании рядом с именем врачевателя телес - Войно-Ясенецкий, указано имя врачевателя душ - архиепископ Лука. На всё воля Божия». [6]

Непосредственно сама книга изобилует живыми примерами различных травм и болезней, взятых архиепископом Лукой из его медицинской практики, для более ясного усвоения материала. Язык изложения очень лёгок для восприятия. «Если ранение головы сопровождается переломами костей черепа, особенно оскольчатыми, то инфекция раны осложняется некрозом отломков и вторичным остиемиеоитом, а при повреждении твёрдой мозговой оболочки почти неизбежны внутричерепные осложнения» [7] Стиль языка такой, как будто архиепископ воочию общается с читателем, нередки в книге такие приемы: «В начальной стадии болезни вы найдете ограниченную припухлость, красноту и отек кожи, а иногда уже и флюктуацию». [8]

Самая большая беда сельских жителей, с которой столкнулся святитель - это болезнь глаз. Этой проблеме он также посвятил отдельную главу. Здесь опять же интересен язык архиепископа: «На большом количестве глазных больных я давно убедился, что в основе огромного большинства серпигинозных язв роговицы лежит хроническое воспаление слезного мешка…Если вы возьмете за правило при каждой серпигинозной язве исследовать слезный мешок, то очень часто найдёте самые очевидные признаки его воспаления…» [9]

Практически каждая новая глава, посвящённая какой-либо проблеме, начинается с яркого примера заболевания и способов её излечения. Но особенно интересны главы, посвященные гнойным воспалениям, где встречаются интересные утверждения: «Зондирование ран в прежнее время считалось необходимым, имело широчайшее применение и причиняло неисчислимые бедствия больным и хирургам, а пользы от него было чрезвычайно мало». [10]

Практически, на каждый сустав в «Очерках» было посвящено по отдельной главе. В годы войны, особенно востребованы оказались такие главы как: «Гнойное воспаление локтевого сустава», «Гнойное воспаление тазобедренного сустава», «Гнойные воспаления в области голеностопного сустава» и особенно «Гнойное воспаление коленного сустава». Опыт, приобретённый владыкой в операциях с коленными и локтевыми суставами принес огромную пользу в военное время, так как наиболее частыми у солдат были ранения именно в суставы рук и ног. Всё же, чрезвычайная востребованность в его опыте, заставила архиепископа написать отдельную работу по этой проблематике.

Кроме замечательного, простого и понятного языка, множества реальных примеров, книга заслуживает внимание тем, что в ней собран весь мировой опыт того времени по гнойной хирургии. Известно, что владыка Лука изучил медицинскую литературу на французском, немецком языках. Кроме того, эта книга бесценна своими иллюстрациями, настолько точными и полными, что не теряют значения по сей день.

Примечание

1. Енисейский энциклопедический словарь./Гл. ред. Дроздов Н.И. Красноярск. 1998. С. 216.

2. Артюхов И.П. «История хирургии в Енисейской губернии и Красноярского края в XIX-XX веках» Красноярск. 2010. С. 45.

3.Там же. С. 46-47.

4.Там же. С.71-73.

5. В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. Предисловие к четвертому изданию./ доктор мед. Наук, профессор Н.Н. Волобуев. Москва - Симферополь. 2006. Стр. 6.

6. http://kinozal.tv/details.php?id=609975 - «Врачеватель. Архиепископ Лука» 2006 г. Тройцкий собор. Г. Яхрома; режиссёр: Николай Раужин.

7. В.Ф. Войно-Ясенецкий (архиепископ Лука). Очерки гнойной хирургии. Москва - Симферополь. 2006. С. 9.

8. Там же. С. 11.

9. Там же. С. 172.

10. Кассирский И.А./Размышления о Войно-Ясенецком - хирурге и священнике.// «Человек» 1995 г. №3 С.172-173

Глава V. Духовный образ епископа Луки и его роль в религиозной жизни Красноярского края в годы Великой Отечественной войны

Сложность образа архиепископа Луки Войно-Ясенецкого настолько велика, что обойти её стороной никак не представляется возможным. Во многом в нем мы видим истоки как литературной деятельности архиепископа Луки на территории края, так и трудов в области духовного просвещения. На первый взгляд трудно понять, чем в действительности был движим архиепископ в своих поступках. Люди, не знающие его биографии и впервые столкнувшиеся с таким человеком, были, обычно, сбиваемы с толку его образом жизни, мировоззрением, действиями.

Тем более парадоксально, что, знакомясь с историей его жизни, они запутывались ещё более: зная, что Валентин Феликсович не просто «поп и врач одновременно», не только человек с высшим медицинским образованием, но доктор наук, тем более основоположник отрасли гнойной хирургии, издавший ряд монографий, получивших высочайшее признание не только в СССР, но и за рубежом. Получивший признание самого советского правительства за вклад в науку и помощь стране в годы войны архиепископ вводил всех современников в ступор своим поведением.

Неужели мало было «просто верить в душе», ведь так верили многие в ту эпоху, зачем ему нужно было создавать самому себе трудности? Эти вопросы и недомолвки очень часто попадались автору работы в трудах других авторов о жизни Войно-Ясенецкого. Поразительно, но даже подавляющее большинство его современников не поняли сложности его духовного образа, и потому противоречивость его натуры списали на последствия жизни и воспитания святителя в Российской империи, где господствующей религией было Православие. Они полагали, что архиепископ исповедует Православие просто как «дань традиции», но разве ради одной только традиции можно играть со смертью, терпеть страшные допросы, провести 11 лет в тюрьмах и ссылках?

Многие считали, что епископ, сам понимал «дремучесть религиозных предрассудков», будучи доктором медицины, он вполне был знаком с научными достижениями мира, которые легко бы опровергли «библейские сказки». Если бы это было действительно так, разве стал бы Валентин Феликсович столько времени посвящать проповедям, борьбе с обновленцами, утомительными богослужениями, особенно после целого дня операций? Если бы он считал это игрой, разве стал бы он, человек действительно исключительного ума, ставить ради игры под угрозу собственную жизнь?

Те, кто считает, что архиепископ Лука просто «отдавал дань традиции», «был заложником воспитания», «привык к религии, как привыкают к вредной привычке» - это оскорбители его памяти, поскольку всё из выше перечисленного есть та или иная психическая патология, и соглашаясь с ней, они соглашаются, что архиепископ…не в себе… Вместо того чтобы действительно разобраться в истинных причинах его поступков, в мотивах его действий, они просто изложили о нём то, что думали сами. Не утруждая себя никакими исследованиями, эти люди с легкостью третейских судей дали ему характеристику в соответствии со своими взглядами, представлении о добре и зле, своими понятиями правильного поведения и т.д.

Одной из наиболее ярких воспоминаний об архиепископе Луке с подобной оценкой является воспоминание И.А. Кассирского: «Чему же могло бы научить - задавал я себе вопрос, - описание жизни профессора - хирурга Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого (в миру) и архиепископа Луки Туркестанского, потом Красноярского, затем Тамбовского и Мичуринского и - в конце жизни - Симферопольского и Таврического? Чему?» [1]

Несмотря на то, что, судя по всему, автор воспоминаний знаком с религиозными произведениями архиепископа, он, тем не менее, недоумевает, видя кажущуюся ему раздвоённость святителя. «Предлагаемые записки не претендуют на исчерпывающий анализ места и роли Войно-Ясенецкого в истории отечественной медицины; о роли его в религии автор мало что знает…Все близко знавшие В.Ф. Войно-Ясенецкого, каждый по-своему решал для себя загадку: как могло случиться, чтобы одна и та же рука водила пером при написании глубоких научных «Очерков гнойной хирургии» и религиозной книги «О духе, душе и теле». [2]

Труд архиепископа «Дух, душа и тело» эти противоречия быстро и убедительно разрешает: Уже в самом начале своей книги, архиепископ Лука, основываясь на последних достижениях науки, новейших открытиях, говорит о том, что существующая материя - неоднородна, она различается по плотности, физическим и иным свойствам. Есть такие формы, которые не осязательные для человека: «Установлено, что свет - также одна из форм электромагнитной энергии, а электричество имеет корпускулярное или, как некоторые неправильно говорят, атомное строение…Электричество есть нечто более фундаментальное, чем материальные атомы, так как оно является существенной составной частью из этих ста различных атомов. Точно так же оно представляет собой нечто, подобно материи построенное из отдельных особей, но отличается от материи тем, что все его слагательные единицы…совершенно одинаковы» [3]

И далее Лука Войно-Ясенецкий продолжает: «Только пятьдесят лет назад наука обогатилась познанием новых, чрезвычайно важных форм энергии - радиоволн, инфракрасных лучей, катодных лучей, радиоактивности и внутриатомной энергии… Невидимая глазом часть солнечного спектра составляет 34%. И только весьма незначительная часть из этих 34% - ультракрасные, ультрафиолетовые, инфракрасные лучи - исследована, и понятны те формы, которые лежат в их основе. Но что можно возразить против предположения… что за многочисленными фраунгоферовыми линиями скрывается много тайн, неведомых нам форм энергии, может быть, еще более тонких, чем электрическая энергия»? [4]

Владыка приходит к поразительному итогу: «…со временем будут открыты такие формы бытия материи (вернее энергии), которые по своим свойствам еще с гораздо большим основанием, чем электричество, должны быть названы полуматериальными? А самое понятие «полуматериального» содержит в себе признание существования и «нематериального». Где же основание к тому, чтобы отрицать законность нашей веры и уверенности в существовании чисто духовной энергии, которую мы считаем первичной и первородительницей всех физических форм энергии, а через них самой материи»? [5]

На протяжении всей своей работы, архиепископ Лука, используя научную основу, доказывает, что христианская религия основана отнюдь не на библейских сказках, а на Откровении, которое оставил о Себе Господь, человек лишь с течением времени познает это Откровение, изучая ту деятельность, которую Творец даровал людям - это сам мир: устройство космоса, природа, её законы, сложное взаимодействие тысяч планет, или живых существ - всё являет верх мысли, до которой человеческому разуму едва ли удастся дотянуться в полной мере.

Тем страннее читать в воспоминаниях И.А. Кассирского: «Духовная драма В.Ф. Войно-Ясенецкого состоит в том, что он, приняв догматы религии и прежде всего постулат христианского вероучения, что человек рождается уже порочным и потому возмездие он получает в страданиях, - видит во всем этом торжество подлинной правды и путь к божественному бессмертию души. Но Войно-Ясенецкий, как врач, излагая научные основы хирургии, не просто оспаривал, - отрицал архиепископа Луку. В этом начало его раздвоенности» [6]

Во-первых: никакой раздвоенности у него нет, так как даже при операциях, архиепископ всегда имел в операционной икону, перед которой крестился, крестил больного, крестил само место, которое необходимо было оперировать, произносил фразу: «С Богом!» - то есть по сути, даже там, он прежде всего оставался архиепископом, и уже во вторую очередь - врачом. Поскольку и лечил он людей ради одной цели: чтобы они могли спасти свою душу. О своём отношении к сугубо научному подходу мировосприятия владыка недвусмысленно говорит: «Не раз приходилось говорить на эту тему с людьми "чуждыми суеверий", верящими только в науку, и всегда они находили простое объяснение всему этому "новому и страшному" это только волны человеческой мысли, колебания молекул человеческого мозга, распространяющиеся подобно волнам радиотелеграфа… Новое принимается только тогда, когда к нему привыкнут. И лошади перестали шарахаться от автомобилей, когда привыкли к ним.

Мы зададим «чуждым суеверия» простой вопрос: если все метапсихические явления, все формы криптостезии объясняются движением мозговых частиц, волнообразно передающимся в пространстве, то как приложить такое объяснение к несомненным фактам общения с давно умершими, мозг которых уже не существует? ». [7] Итак, мы наглядно убедились, что владыка Лука не противоречит, а наоборот, достаточно ясно и аргументировано, с научной точки зрения, объясняет свой взгляд на картину мира, через изучение которой нетрудно понять причину его религиозности.

Что же касается самого метода научного познания, то здесь необходимо сказать следующее: метод научного познания не является объективным в силу своей ограниченности. Полная научная картина мира невозможна из-за ограниченности познания самой науки, а также из-за того, что основа науки, на чём строятся все её теории, являются не научными, а мировоззренческими. То, что приписывается «научным доказательствам» на самом деле является продуктом человеческого мышления о действительности. Человек не может являться, объективной воспринимающей окружающую обстановку, сущностью. Не может видеть частицы воздуха, различать ультразвуки и т.д. Следовательно, все эксперименты, которые ставило человечество с целью познания природы, имеют множество условностей: «…мир познается через искусственно поставленные опыты. Отсюда берет начало принцип эксперимента. Например, знаменитый эксперимент Галилея, который проверял утверждение о том, что все тела летят к земле с одинаковой скоростью. Имеет ли этот эксперимент какое-либо отношение к реальности? Нет. Разные тела летят к земле с разной скоростью. При каких условиях эксперимент оказывается удачным? Р. Бэкон был более честен: он говорил, что эксперимент - это «допрос природы под пыткой»… Например: в обыденной жизни в чистом виде не проявляется рефлекс Павлова. Для обнаружения рефлекса Павлова нужно загнать животное в ненормальные условия существования». [8]

Практически все изобретения человечества и научные открытия направлены, как правило не на познание самой природы и окружающего мира, а на использование их ресурсов для своей выгоды. Атомные станции, энергосети, самолёты, автомобили в природе не существуют, их искусственно создаёт человек, и вся эта система существует при множестве «если». Желая подчинить природу, человек сам загнал себя в многочисленные условия жизни, системы которых очень хрупка, и делает человека крайне уязвимым и зависимым от них.

Сама наука не есть и не может быть полной, всеобъемлющей информацией, знанием о мире. Она лишь отображает уровень познания человечества об окружающей действительности, который, кстати сказать, очень часто оказывался ошибочным. «Валентин Феликсович отлично знал основы современной биологии, учение Дарвина; его не могло терзать сознание того, что религиозная картина мира рухнула под воздействием открытий в естествознании. Это, во-первых, обоснование Коперником гелиоцентрического строения Вселенной, вследствие которой была опровергнута концепция Библии о геоцентризме… Во-вторых, это учение Дарвина, доказавшего несостоятельность мифотворчества Библии о сотворении растений, животных и человека-Адама из глины и Евы - из его ребра… Все это Войно-Ясенецкий знал, однако не допускал мысли об отказе от веры». [9]

Валентин Феликсович, безусловно, знал об этом, но отнюдь не считал эти доводы хоть сколько-нибудь противоречащими Библии. Во-первых, утверждение Кассирского, что обоснование Коперника поколебало основы веры неверно. Поскольку в Библии имеется ввиду, что Земля - центр мироздания именно по своему духовному значению, именно здесь и происходит спасение человека. Другие же планеты, и вообще космические тела, в несколько тысяч раз большие, нежели Земля, созданы для того, чтобы свидетельствовать нам о могуществе Создателя и ничтожности по сравнению с Ним человека.

Тем более, что геоцентрическая модель была также и научным представлением того времени, и не следует относить это только к религиозному представлению о мире. «Если наука сейчас продвинулась вперед, то это, может быть потому, что некоторые «факты» за последние годы заставили ее призадуматься. То, что она считала незыблемо твёрдым, оказалось собранием пустот… Джон Дальтон, английский химик и физик, дал следующее, как казалось науке, твердый «факт»: «Атом неделим, вечен и неразрушим». В действительности же оказалось, что не имеет ни одного из этих трех качеств. Евклид тоже дал науке «факт», что «целое всегда равняется сумме его частей». Но целый атом весит меньше, чем сумма его частей. Не удивительно, что д-р Шилт однажды полушутя заметил: «Мы знали о Вселенной десять лет назад больше, чем знаем теперь» [10]

Утверждения Кассирского, которые, как ему кажется, доказывают поверхностность взглядов архиепископа Луки, наоборот, лишь доказывают, что сама Вселенная зародилась не из пустого места. В книге Крессма Моррисона «Человек не одинок» приводятся лишь самые общие факты: «Земля вертится вокруг своей оси со скоростью тысячи миль в час. Если бы она вертелась со скоростью ста миль в час, наши дни и ночи были бы в десять раз более длинными и Солнце сжигало бы наши растения в течение этого дня, в то время как этой длинной ночью замерзали бы даже те совсем малые ростки, которые смогли бы появиться. Земля отстоит точно на такое расстояние, при котором огонь Солнца обогревает, но не слишком. Если бы он посылал только на 50 градусов меньше или больше тепла, мы бы или замерзли, или умерли от жары. Земля имеет наклон оси вращения в двадцать три градуса, что вызывает различные времена года, без этого пары…перемешались бы по линии Север-Юг, нагромождая лед на наших континентах» [11]

Что же касается Дарвина, то его теория, на самом деле является лишь гипотезой - предположением, к которой сам он относился с долей скептицизма, а после и вовсе отказался от неё, ввиду несостоятельности последней. «В моменты чрезвычайного колебания я никогда не был безбожником в том смысле, чтобы я отрицал существование Бога» [12]

Не замечая слабости своей собственной аргументации, Кассирский продолжает: «В.Ф. Войно-Ясенецкий, будучи человеком безусловно честным, не мог не понимать, что религиозное мировоззрение поддерживается при помощи постулатов, лишенных доказательств. Как ученый, он отлично знал, что наука противопоставила ветхозаветным и евангельским легендам о божественном происхождении мира идею всеобщей закономерности, господствующей в природе. Как человек, знакомый с историей развития философской мысли, он знал, что уже Кант в «Критике чистого разума» писал, что бессмертие души научными средствами недоказуемо, поэтому вера покоится не на том, что есть, а на том, что должно быть по мнению верующих». [13]

Чтобы наглядней показать, как слаба аргументация Кассирского, утверждающего беспочвенность религиозных взглядов святителя Луки, ответим по порядку:

«Доказательство первое: …все на этом свете имеет причину своего существования вне себя. Мы сами себя не рождаем, корабль сам себя не строит, даже гора выталкивается из бездн не собственной силой. Если всё во Вселенной подчинено закону причинно-следственной связи, следовательно, и сама Вселенная имеет причину вне самой себя.

Доказательство второе:…чрезвычайная сложность устройства мироздания свидетельствует о Великом Мастере, Который создал настолько сложную громаду мира, что объяснить возникновение мира случайностью просто невозможно…

Доказательство третье:…наш собственный разум…почему мы считаем лягушку менее совершенной, чем собака, камень менее совершенным, чем здание из камней, или, наконец, почему вошь менее совершенна чем человек? Откуда берётся шкала сравнения?...Говоря проще, если мы можем оценивать картошку, людей, погоду, книги, то, значит, есть Бог -Верховный Судья.

Доказательство четвертое: Аргумент праведного Суда. Если Бога нет, то все позволено. Тогда мы не можем осуждать ни Гитлера, ни битцевского маньяка. Все они по-своему правы. У всех свои представления о том, как жить…» [14]

Если бы мир возник сам собой, откуда бы у людей сформировалось понятие о добре и зле, морали и преступности, доброте и жестокости. Откуда бы вообще возникла сама шкала оценок действий и поступков. Такими вопросами Кассирский себя не утруждает, ссылаясь на И. Канта. Кант, говоря, что бессмертие душе не доказуемо научными средствами, как раз имеет ввиду, что эти научные средства несовершенны и совсем не годятся для решения таких задач.

О своём отношении к Вере, Кант сказал следующее: «Вы хорошо поступаете, что ищете успокоения в Евангелии, потому что это неиссякаемый источник всей истины, которую разум никогда в другом месте не найдет» [15] «Существование Библии является наибольшим, наивысшим благословением, какое только человечество когда-либо принимало» [16] Тем не менее, архиепископ Лука, для аргументации своей позиции, в книге «Дух, душа и тело» интенсивно использует не только научные обоснования, но и тексты из Священного писания.

Интересны его мысли относительно того, что духом в различной мере наделены все живые существа. «Если даже в неорганической природе так ясно присутствие Духа, то, конечно, и растения и животных надо считать одухотворенными… Растения всем существом своим жадно воспринимают свет, воздух, влагу, от которой зависит вся их жизнь. Они явно радуются свету, ветру, росе, дождю. Почему же не допустить, что они ярко воспринимают и чувствуют эти источники своей жизни и радости» [17]

Далее святитель приводит интересную градацию: Все растущее и умаляющееся можно назвать живым. Живых существ четыре различных вида: одни из них бессмертны и воодушевлены, - каковы Ангелы; другие имеют ум, душу и дыхание - каковы люди; иные имеют дыхание и душу, - каковы животные; а иные имеют только жизнь, - каковы растения. [18]

Если же свести к общему, то идея труда можно выразить в следующем: «И животное, как и человек, состоит из духа, души и тела. Что же такое душа? В простейшем её виде, у животных - это объединяемый самосознанием (умом у высших животных) комплекс органических и чувственных восприятий, мыслей и чувств, следов воспоминаний или только (у низших) комплекс органических ощущений. Примитивный дух животных - это только дыхание жизни (у низших). По мере повышения по лествице существ, растет их духовность, и к дыханию жизни присоединяются зачатки ума, воли и чувства. У человека душа гораздо выше по своей сущности, ибо участвующий в ее деятельности дух не сравним с духом животных» [18]

На протяжении всей книги, Лука Войно-Ясенецкий не скрывает, что эта проблема не изучена должным образом, и сам он только пытается разобраться в сложности всех этих хитросплетений. Он приводит невообразимое множество фактов вмешательства в нашу реальную жизнь явлений сверхъестественного характера, пробует объяснить различие духа животного и Духа человека, связуя воедино данные науки и библейские факты.

Бесспорно, что эта книга является весьма оригинальной, объясняющая духовные качества человека и всех живых существ, даже нематериального свойства, использую при этом данные науки. И то, что эта работа является первой в своём роде, не дает И.А. Кассирскому, пусть и заслуженному и известному хирургу, работавшему с Войно-Ясенецким, так пренебрежительно и самоуверенно считать беспочвенными убеждения святителя.

«Богословский труд «Дух, душа и тело» святитель считал главным трудом всей своей жизни. В печати она появилась лишь в 1992 году.

«Дух, душа и тело» являются трудом апологетическим, направленным к материалистически настроенной интеллигенции. Поэтому взаимоотношения духа, души и тела святитель рассматривает с точки зрения науки: физики и медицины; подводил под свои выкладки философское обоснование, а выводы его зиждутся на основательной базе Священного Писания. Вместе с читателем святитель Лука проходит путь от знания к Вере - в отличие от того, как воспринимает мир верующий человек, идя от веры к знаниям» [19]

Будучи выдающимся учёным, архиепископу было невыносимо видеть, как многие его коллеги, очень одарённые люди, страдали оттого, что не знали Истины, сами этого не понимая. Они не знали, зачем они живут, для чего созданы, смысл своей жизни, зачем жить, если смерть всё равно неизбежна.

Постоянно имея общение и видя совершенно дикие представления о смысле жизни у таких людей, святитель решил создать этот труд, где на положении науки - того, чему доверяют учёные, интеллигенция и т.д. хотел доказать верность христианского мировоззрения.

Серьёзность и необходимость такого шага было столь высока, что позже архиепископ написал второй подобный труд «Наука и религия», где подробно изложил, что способна и неспособна объять наука, что же в действительности есть религии и их принципиальное отличие друг от друга.

Архиепископ Лука, достаточно глубоко осознавал, что усиливающийся атеизм, безбожие, может окончательно уничтожить то немногое, что осталось от Веры, Христовой Церкви, а вместе с Верой уничтожится и само русское мировоззрение, мироощущение, менталитет - то, благодаря чему Русь всегда стояла неколебимо, а русский народ находил в себе силы, даже в безвыходном положении, подниматься и одолевать неприятеля. Это - духовный стержень самого народа. «На своем жизненном пути нам встречаются два типа людей. Одни во имя науки отрицают религию, другие ради религии недоверчиво относятся к науке. Встречаются и такие, которые умели бы найти гармонию между этими двумя потребностями человеческого духа. И не составляет ли такая гармония той нормы, к которой должен стремиться человек? Ведь лбе потребности коренятся в недрах человеческой природы. Не в том ли кризис образованного человек, что у него «ум с сердцем не в ладу»? Не эта ли односторонняя «умственность» разъединила в России интеллигенцию и народ?» [20]

Далее святитель поясняет, что же такое наука, а что собой представляет религия: «Наука - есть система достигнутых знаний о наблюдаемых нами явлениях действительности. Вникнем в каждое из этих слов. Наука - это система, то есть не случайный набор знаний, но стройное, упорядоченное сочетание… область точной науки ограничена так же, как ограничены и органы научного познания в своей познавательной способности…Знание больше чем наука. Оно достигается и теми высшими способностями духа, которыми не располагает наука» [21]

«Религия есть отношение к Абсолютному, к Тому, Кого мы называем Богом. Так как это отношение есть у всякого - даже атеиста, то и принято говорить, что у всякого есть своя религия… Говоря же положительно и по существу, религия - есть общение с Богом…Между религией в этом смысле и наукой может быть столько же противоречий, сколько их между математикой и музыкой» [22]

На протяжении всей работы, владыка Лука объясняет, что наука - это обладание истиной, а то, что представляют о ней ученые. Что наука не раз меняла свои представления, отвергала законы, которые ранее сама же создала. И на фоне этого религия никогда и ни в чём не изменяла своего учения, она постоянна, незыблема, более того, ни одно научное открытие не опровергало религиозных представлений о мире, а только всё более доказывает её истину.

Таким образом, в конце своего труда архиепископ делает вывод, что наука - это лишь тот уровень знаний, которым владеет человечество на данном этапе, в то время как религия обладает всей полнотой знаний. Со временем, наука достигнет такого познавательного уровня, что вынуждена будет признать религию.

Эти труды, оказывают огромное влияние уже на современных учёных, деятелей культуры, творческую элиту. Поистине, религиозные труды архиепископа Луки неоценимы, всегда будут оказывать благотворное влияние ещё не на одно поколение интеллигенции и самого народа.

Духовные, религиозно-нравственные взгляды В.Ф. Войно-Ясенецкого, епископа Луки не могли не быть основой его подвижнической деятельности во благо Церкви на территории Красноярского рая.

Для того, чтобы оценить его вклад в возрождение Православия в крае, нам необходимо сделать экскурс в историю Красноярской епархии в первой половине ХХ века.

Красноярская Епархия Русской Православной Церкви Московского Патриархата (как Енисейская Епархия) была учреждена Высочайшим Указом 25 мая 1861 года. Первым из красноярских архиереев, назначенным на новую Архиерейскую кафедру, стал Преосвященный Никодим, оставивший заметный след в ее истории, немало потрудившийся для Епархии, для духовного и культурного развития Енисейской Губернии в целом. Здесь жили в разные годы особо почитаемые сибиряками святые - мч. Василий Мангазейский, прав. Даниил Ачинский. События 1917-го года и дальнейшее установление на территории губернии Советской власти тяжко сказались на жизни Церкви. «Множество новомучеников претерпели гонения и приняли затем мученическую кончину на енисейских берегах: епископы (среди них - святитель Амфилохий (Скворцов), священники и монашествующие, служители, миряне»[23]

В последующие 20-е и 30-е гг. положение Православной Церкви только ухудшалось: храмы не только закрывались, но и уничтожались - сносились или взрывались. Преследовались священнослужители и верующие, нередко случались убийства православных. Со стороны властей Церковь подвергалась гонениям, многие верующие были заключены в лагеря или расстреляны. Люди, исповедующие православие подвергались жесточайшей дискриминации: они не могли работать по профессии, имели ограничения в гражданских правах, подвергались арестам. Со стороны атеистически настроенной части населения, православные христиане также терпели притеснения, насмешки. Какая-либо организованная деятельность Русской Православной Церкви была остановлена: стояли закрытыми или разрушенными храмы, были сосланы или убиты священники, посторадали многие верующие. Одновременно с этим активизируются на территории края многочисленные ереси псевдоправославного толка: обновленцы, живоцерковники; сектантские движения протестантского характера: баптизм и т.д. При поддержке советского государства, разворачивают свою мощную деятельность атеистические антирелигиозные организации: комсомольское движение, деятельность «воинствующих безбожников».