Городец на Волге, историческое описание

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Основание Городца

2. Боевая служба городчан

3. Городецкая крепость

4. Александр Ярославович Невский

5. Городец в начале XIII века

6. Первый князь Городецкий

7. Монголо-татарское нашествие

8. Удельный период истории Городца

9. Городец в смутное время

10. Федоровский монастырь Городца на Волге

11. Образ Федоровской Божьей матери

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Городец - самый древний из малых городов на Нижегородской земле. Когда-то он защищал рубежи государства, не раз уничтожался врагами, был столицей княжества, центром удельного княжения и уездного правления. Сегодня это райцентр Нижегородской области. Обычный провинциальный городок? Да! Но, как и во всех российских городах с многовековой историей, в нем есть свои легенды и свои традиции.

Ученые всегда стараются опровергнуть легенды, даже если раньше кто-то уже согласился принять их за правду, пусть и не вполне подтвержденную документами. Городецкая легенда о захоронении Александра Невского в местном монастыре именно такая. О том, что здесь упокоен Великий князь Новогородский, Киевский и Владимирский, сообщали жители Городца еще в XVI веке - этот факт был одним из важных аргументов в пользу восстановления Федоровского монастыря (об этом было составлено прошение).

В старых церковных книгах нередко встречается упоминание о том, что великий полководец стал иноком именно в этой обители, здесь же и обрел свой покой. Но современные историки сочли эти документы недостаточно достоверными, и сюжет о смерти Александра Невского в обители был ими отвергнут. Однако Городецкий в честь Федоровской иконы Божией Матери монастырь существует, с 2009 года действует и считается одной из наиболее значимых местных достопримечательностей.

1. Основание Городца

В середине XII века великим князем Киевским был Юрий Владимирович Долгорукий, годами соперничавший с князем Изяславом Мстиславовичем и его боярством. Еще в 1150 году Юрий Долгорукий должен был на время бежать из Киева.

В 1152 году Юрий Долгорукий вновь был изгнан из Киева в поднимавший свое значение Ростов Великий. Именно после этого, поняв всю тщетность борьбы за киевский стол, Юрий Долгорукий не только стал прочно обосновываться в богатом и активно заселяемом Суздальском ополье, но и возвел тогда на окраинных землях его много городов-крепостей: Звенигород, Юрьев Польский, Переславль-Залесский, Дмитров, Кидекшу, Городец на Волге и др.

Князь Борис Михайлович во время строительства крепости Кидекша возвел в ней первый на Ростово-Суздальской земле белокаменный Борисоглебский собор. Тогда же далеко от этих мест строили и Городец на Волге. Кидекша, которая под своим изначальным названием стоит на устье речки Каменка при впадении ее в реку Нерль до сих пор! В Кидекше сохранился и белокаменный Борисоглебский собор XII века, призванный в свое время сыграть важную роль...

Вообще 1152 год в жизни русских земель был насыщен многими важными событиями, повлиявшими на развитие Северо-Восточной Руси. В этот год переславский князь Изяслав Мстиславович с дружинами союзных князей разбил и сжег киевский опорный пункт - крепость Юрия Долгорукого на реке Остре Городец (Городок). Не видя конца междоусобным распрям, а главное - реальной возможности прочной победы над соперниками (трижды он захватывал киевский престол и только в последний раз, в 1156 году, остался там навсегда, то есть до смерти, оследовавшей 15 мая 1158 года), князь Юрий обратил свои взоры на богатые, экономически быстро развивающиеся, густонаселенные Владимиро-Суздальские земли.

Переселяясь со своим двором в Суздальское ополье, Юрий Долгорукий помнил и об опыте своего княжения в Киеве. Бояре древнего Суздаля были столь же строптивы и не стали бы терпеть притязания князя на свое богатство и власть.

Именно поэтому Юрий Долгорукий сразу же решил взять под личный контроль главный источник богатства суздальцев - торговлю. Через Суздаль протекает становящаяся весной полноводной река Каменка, по которой торговые суда местных купцов и бояр спускались до реки Нерль, из нее - в Клязьму, а далее в Оку и Волгу.

Возведение на устье Каменки княжеской крепости брало под жесткий контроль Юрия Долгорукого само благополучие древнего Суздаля. Это прекрасно понимали и местные купцы-промышленники, поэтому князь одновременно с насыпью дерево-земляной крепости Кидекша возвел в ней и белокаменный собор в честь первых русский святых Бориса и Глеба, распустив слух, что именно на этом месте было становище князей-братьев, когда они ходили из Ростова в Киев. Тем самым князь становился не только ктитором храма, но и чтимым в народе хранителем памяти о первых русских святых. Бояре Суздаля оказались вынуждены принять эту хитроумную уловку князя и молча согласиться с уже осуществленным Юрием Долгоруким актом.

Все это произошло в 1152 году, и летописец отметил: «В лето 6660, Князь Юрьи созда церковь святаго Спаса да Бориса и Глеба в Кидекши в Суздали».

Таким образом, в 1152 году в Древней Руси произошли одновременно два важных для нас события:

· изгнанный из Киева Юрий Владимирович Долгорукий, осуществляя далеко идущие с замыслы, возводит княжескую резиденцию Кидекшу с белокаменным собором Бориса и Глеба

· и тогда же и Городец на Волге.

Следовательно, датой основания Городца следует считать именно 1152 год.

Необходимость возведения далекого от Суздальского ополья Городца на Волге была вызвана и с другим обстоятельством. Летом 1152-го года булгары по Волге на военных судах прорвались вглубь русских земель и осадили Ярославль. Гарнизон небольшой деревянной крепости на устье речки Которосли едва сдерживал напор булгар, пока им на помощь не подошла дружина ростовцев. Осада булгар Ярославля была снялта, но стало очевидным, что Поволжье следует незамедлительно укреплять.

На левом высоком берегу Волги тогда будет строиться крепость Городца, взявшая под контроль главный водный путь Древней Руси, а над устьем Оки поднялась крепостица, после основания Нижнего Новгорода получившая название Старый город. Таким образом, и Волга, и Ока были взяты в середине XII века под контроль ростово-суздальских дружин.

Таким образом, силами своих дружинников Юрий Долгорукий осуществил грандиозные по тем временам строительные работы по возведению новых городов-крепостей. Вследствие этого в один год были насыпаны земляные валы уже названной нами Кидекши, Переславля-Залесского, Дмитрова, Юрьев-Польского и Городца на Волге.

Городец строился как крупный военно-административный центр на новых землях, включенных в состав Владимиро-Суздальского княжества в результате успешных походов против Волжской Булгарии. Разнородные племена поселились в новом городе. По велению князя Юрия Владимировича стали возводить Михайло-Архангельский собор, а также знаменитый Федоровский монастырь.

Древний Городец, кроме уточнения, что он «волжский», именовался также «Радиловым». И есть полное основание считать - город звался так по имени своего прямого основателя. В 1147 году Радил был послом князя Изяслава Мстиславовича к киевлянам и выступал на вече у Святой Софии⁸.

Позднее он, видимо, оказался в окружении Юрия Долгорукого и, когда тот ушел в Ростово- Суздальскую землю, стал его доверенным лицом при основании Городца, оставив свое имя в качестве уточняющего наименования древнего города на века.

2. Боевая служба городчан

Городец Радилов основывался как военный форпост сначала Ростово-Суздальского, а затем Владимиро-Суздальского княжества. Боевые речные суда городчан, постоянно стоявшие в заливах под городом, навсегда закрыли булгарам путь по Волге вглубь русских земель, а сам город стал местом сбора русских дружин и их подготовки к походам в Понизовье, местом дипломатических встреч и переговоров великих владимиро-суздальских князей с власть предержащими в Междуречье Оки и Волги народами (булгарами, мордвой и черемисами).

Незначительные военные конфликты здесь случались часто, служа нередко поводом и для ответных крупных походов владимиро-суздальских полков в земли булгар и мордвы.

Один такой военный конфликт произошел в зиму с 1171 -го на 1172-й год. Причем поход должен был приобрести общероссийское значение.

Андрей Боголюбский поставил во главе полков своего сына Мстислава, который сначала прибыл в Городец, а из него с Городецким полком двинулся по замерзшей Волге на место слияния ее с Окой, чтобы ждать подхода дружин Рязани и Мурома.

Полк Мстислава ждал при слиянии Оки и Волги союзников две недели, и явно в теплых, подготовленных для этого жилищах русского укрепления, которое со временем станет именоваться Старым городком (предшественником Нижнего Новгорода).

Переждав две недели, княжич Мстислав Андреевич со своими Городецкими полками без союзников, двинулся в земли булгар, которые не ожидали прихода русских. Мстислав Андреевич действовал осторожно и быстро: захватив 6 булгарских сел и город, он с отяжелевшим обозом повернул назад.

Самые различные невзгоды зимнего похода сказались болезнями воинов, и Мстислав Андреевич был вынужден распустить часть полков по домам, а сам поспешил к месту слияния Оки с Волгой (к Старому городку), ибо булгары для отбития полона уже направили вслед за княжичем отряд из 6000 (а по другой версии из 7000) воинов.

Булгары почти настигли поредевшие русские полки, но, узнав, что Мстислав Андреевич уже достиг Стрелицы Оки и Волги (считай - укрепленного Старого городка), остановились в 20 верстах от Дятловых гор и повернули вспять, даже не решившись штурмовать, видимо, хорошо укрепленную крепостицу над устьем Оки.

Отступление булгар было расценено русскими как покровительство им Богородицы и «хваляще Бога, возвратишася в свояси».

В 1184 году булгары ограбили большой караван русских купеческих судов на Оке. Собранные спешно в Городце русские полки не смогли нанести серьезного урона булгарам, но было заключено временное соглашение, по которому обе стороны пошли на обмен пленными. Но договор был нарушен, и в 1186 году «посылалъ князь велики Всеволодъ Юрьевич (Всеволод III «Большое гнездо»)ина болгары воеводы свои с Городчаны, и вземше многое множество полона возвратишася во свояси»^з.

Так с переменным успехом то военными походами, то дипломатическими соглашениями достигался во второй половине XII века мир в Поволжье. Городец же с его гарнизоном все это время оставался порубежной крепостью и надежным защитником юго-востока Владимиро- Суздальской Руси.

3. Городецкая крепость

Уникальным памятником древности Городца остаются три линии укреплений, которые и составляли в первые десятилетия существования города систему его обороны. Правда, практически срыты крепостные валы и засыпан ров Княжьей горы - сердца Городца на Волге. Далеко не по всему периметру сохранились мощные укрепления посада. А крепостные валы слободы древними строителями возведены лишь на высоту 2,5-3 метра, да так и брошены, породив о причинах этого у исследователей массу безответных вопросов.

Городецкие укрепления XII-XIII веков остаются поистине уникальным средоточием сразу трех линий крепости средневекового русского города, редкими не только для Нижегородского Поволжья, но и всей страны.

Строительство крепости Городца началось с возведения рва и валов Княжьей горы (детинца), представлявшей собой ровное возвышенное плато левого, здесь высокого берега Волги, по сторонам ограниченного глубокими оврагами - вымывами, образовавшимися весенними водосборами и размывом мягких глинистых береговых пород.

Валы и рвы (около 550 метров) дугой опоясали Княжью гору, на концах обрываясь осыпями в сторону Волги. Детинец занимал всего 3,5 гектара. Ширина основания вала составляла 22 метра, а рва - 18 метров, при общей высоте насыпи вала до 7 метров. Археологи выявили и сам процесс возведения Княжьей горы: сначала определялась ширина рва и крепостного вала, а затем с кромки напольной стороны рва земля переносилась на противоположный край вала, чтобы по возможности экономить усилия людей. При этом учитывался и наклон откосов (внешнего и внутреннего) вала. По мере насыпи валов подъем на него становился все круче, но зато расстояние от места копки и до места высыпки оказывалось все короче и короче. На завершающей же стадии работ бадьи с землей поднимали наверх приспособлением в виде колодезного «журавля».

Крепостной ров Княжьей горы был глубиной 5,15 метра с острозаточеныым дубовым частиком на дне. Колья имели диаметр 8-12 сантиметров при длине до 70 сантиметров, н были воткнуты чуть-чуть наклонно в сторону ополья.

«Частокол по дну рва свидетельствует о том, что ров использовался в системе укреплений детинца длительное время... Засыпку рва и уничтожение вала детинца, по-видимому, следует отнести к концу XIV или началу XV века. По гребню вала, несомненно, были деревянные заборала».

Только следует помнить, что дерево-земляные русские крепости в XII веке башен не имели, а прясла стен составлялись из приставленных по гребню вала друг к другу городней - срубов в длину бревна (10-15 м), заполненных внутри для устойчивости и надежности землей и хрящем (камнем, остатками керамического производства и изгаринами кузниц). Для прохода на территорию детинца через ров рубился мост на режах (деревянных клетках), а в вал вплоть до гатерика запускалось мощное воротное устройство, представлявшее собой огромную рубленую проезжую башню с предмостным барбаканом и перерубом лагами в полувысоте, на которые насыпалась земля и хрящ. В случае вражеского приступа концы лаг подрубались, и они вместе с хрящем падали вниз, создавая трудно преодолимый неприятелем завал. Дополнительным элементом обороны воротного устройства служил предмостный барбакан - частокол, за которым в начале осады укрывались защитники ворот, а затем он сжигался на месте.

Городец с первых лет своего существования был не только местом квартирования особого городецкого полка, а также отстойником военных кораблей, но и бурно развивавшим свое ремесло, промыслы и торговлю экономическим центром Поволжья. Здесь обосновались кузнецы и оружейники, ткачи-прядильщики и неводчики, рыбаки и пахари, возделывавшие окрестные угодья, бортники (собиратели меда диких пчел) и охотники на боровую дичь и всевозможное зверье.

В общем, пришедшие сюда из самых отдаленных районов Руси люди быстро обрели свое новое Отечество, стали активно не только осваивать местные природные богатства (варить кричное железо, заниматься бортничеством и охотой, ловить рыбу, возделывать пашню, огороды и хмельники, ткать холсты и сукна, работать в лесу и резать деревянную домашнюю утварь и обиходную посуду), но и защищать Поволжье от вторжений булгар и мордвы, становища и зимницы - «тверди» которых располагались буквально рядом.

Для защиты разросшегося вокруг детинца ремесленного посада следовало спешно возводить дерево-земляные укрепления. Уже в замыслах это должна была стать крепость, периметр валов которой составлял 2100 метров. Ширина основания вала достигала 33 метра при высоте насыпи от 9 до 15 метров. Среди укреплений других городов Древней Руси Городецкие валы уступали лишь высоте насыпных валов Киева (Высота вала в стольном Владимире составляла 8 метров, в Рязани - примерно 10 метров, в Киеве - 16метров), что свидетельствовало о каком-то особом предназначении Городца Радилова, с времени своего основания ни разу не пропустившего по Волге вглубь русских земель военные караваны судов булгар.

Уже изначальные археологические исследования I960 и 1962 годов А.Ф. Медведева показали, что территория посада Городца была вскоре же после основания города застроена вдоль мощеных улиц весьма плотно полуземлянками, заглубленными в материк до полутора метров, и имевшими по углам четыре столба, служивших опорой для деревянных стен и кровли. Печь возводилась в прирубе сеней, находясь, таким образом, за пределами горницы, и лишь устье печи выходило в жилую часть полуземлянки. Около жилища располагались отхожие ямы и места производств, прежде всего кузнечных, оружейных, глиняных.

Находка археологами нескольких писал (металлических стержней с острым концом) свидетельствуют о грамотности населения, писавшего свои послания на бересте или вощаных дощечках. Находка же шлема с позолотой, равно как и мечей, боевых топоров, засапожных ножей говорит не только о постоянном пребывании здесь военного гарнизона, но и о жестоких битвах при обороне города, прежде всего от монголо-татар.

Благодаря экономическим и торговым связям с самыми отдаленными регионами Древней Руси Городец развивался столь бурно, что жилая застройка к началу XIII столетия перевалила за валы посада. К освоенной территории Городца (63,5 гектара) пригородили с северо-востока еще слободу (17 гектаров) и тотчас приступили к насыпи третьей линии обороны города. Но возвести укрепления слободы не успели. Какие-то более важные и спешные работы (скорее всего, основание Нижнего Новгорода и создание там дерево-земляной крепости после договора владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодовича с булгарами в Городце в 1220 году) отвлекли строителей. Разразившееся же вскоре татаро-монгольское нашествие навсегда отставило реализацию этого проекта.

Обнаружение в археологических раскопах янтарных ювелирных изделий говорит о деловых связях Городца с Прибалтикой, шиферных пряслиц - о продолжавшихся торговых контактах с Киевом и Овручем, среднеазиатской и золотоордынской поливной керамики - о доставке в Городец товаров (масла в кувшинах, а также вин, сухофруктов) из Хивы и Бухары. Вообще, древний Городец жил полнокровной жизнью, но монголо-татары разрушили, казалось, прочно установившийся быт и подвергли сомнению само существование бурно развивавшегося города.

5. Александр Ярославович Невский

Еще пылали русские города и стоял пока не тронутый Киев, а освободившийся после гибели Юрия Всеволодовича великокняжеский стол во Владимире занял в 1239 году его брат Ярослав отец великого русского полководца Александра Невского и Андрея Ярославича, с именами которых связаны славные страницы истории XIII века не только Городца, но и всей Северо-Восточной Руси.

В 1240 году монголо-татары покорили практически все средне-русские княжества. Некогда цветущие города лежали в развалинах, запустели села, не возделывались нивы, а чудом спасшееся от уничтожения или угона в рабство население забивалось все дальше, в глухомани дремучих лесов окраин в надежде выжить в тот тяжелый век за непроходимыми топями и болотами. Только Новгородско-Псковская земля оставалась небольшим нетронутым островком среди общего разорения, последней надеждой на возможно-будущее возрождение былой славы Руси, поэтому сохранение ее всеми возможными силами и средствами было тогда главной задачей истинно патриотических сил.

Лакомым, легко доступным богатым куском казалась Новгородская земля шведам и Ливонскому Ордену, под общей эгидой папской курии, надеявшемуся благодаря трагическим обстоятельствам в жизни Руси не только расширить свои владения, но и, искоренив православие, насадить на Руси католицизм.

Для этой цели в 1237 году Ливонский Орден меченосцев был объединен с Тевтонским, и тогда же буллой папы Григория IX Швеция была призвана к крестовому походу против народов Прибалтики.

Поход шведов на Новгородские земли в 1240 году окончился полным и бесславным их поражением от дружины молодого князя Александра Ярославича, получившего за полководческий дар, смелость и отвагу прозвание Невский.

Но в это же время на Псковщину напали немецкие крестоносцы, собранные из всех крепостей Ливонии, и захватили русскую порубежную военную базу Изборск.

Новое победоносное сражение новгородской дружины под предводительством Александра Невского и его брата Андрея Ярославича, разбивших ливонцев на льду Чудского озера 5 апреля 1242 года, не только остановило агрессию немцев с Запада, но и освободило город-крепость Псков.

Несмотря на эти славные победы, над Русью «Дамокловым мечом» оставалось монголо-татарское иго с его системой баскачества - соглядатаями Орды, одно недовольство которых обрекало любого русича на неминуемую мучительную смерть.

Но, покорив Русь мечом, монголо-татары были вынуждены для управления необъятными ее просторами сохранить княжескую администрацию, хотя и под жестким контролем баскаков и выдачей князьям ярлыков после их доказательства преданности Орде.

В этих условиях русские князья были вынуждены вести чрезвычайно гибкую политику, направленную на удовлетворение требований монголо-татар и, прежде всего, - полной погодной выплаты «выходов» - дани с русских городов и земель, а также даров - взяток, которых постоянно ждали для личной потребы все представители ханского двора. Находясь в столице Монголии Каракоруме или Золотой Орде (основанной в 1243 году), князья должны были постоянно проявлять не только личное мужество, но и дипломатическую изворотливость, чтобы отстаивать интересы обескровленной и разграбленной Руси. Всеми этими, казалось бы, несовместимыми качествами обладал полководец Александр Невский.

Первым великим князем Руси после татаро-монгольского нашествия стал Ярослав Всеволодович, а после его смерти (30 сентября 1246 года) в ставку Батыя для поставления на великокняжеский стол отправились его сыновья - Андрей и Александр Ярославичи. С тех пор возрождаемые после монголо-татарского погрома Городец и Нижний Новгород - последние города Владимиро-Суздальской Руси на волжском пути в Понизовье и в степи Востока - стали местом частых их пребываний. Здесь Александр Ярославович был в 1242, 1246 и 1249 годах.

Батый был наслышан о необычайной силе и полководческом даре Александра Невского, негодовал на то, что князь не спешит к нему в ставку на поклон, увидев же воочию, воскликнул: «Воистину поведоша ми, яко несть сему подобна князя. Почтив его много...».

В 1252 году на русские земли вновь обрушились полчища монголо-татар - «Неврюева рать» огнем и мечом прошедшая по землям центра Руси. Сражение Андрея Ярославича близ Переславля-Залесского 24 июля 1252 года было проиграно, и князь вместе с ближайшим окружением бежал в Швецию, ибо ни один русский город, включая Новгород Великий и Псков, не пожелал принять его, опасаясь конфликта с Ордой.

Александр же Невский был вынужден вновь идти на поклон в Орду, где не только получил ярлык на великое Владимиро-Суздальское княжение, но и откупил множество русских людей, вернул их на родину. В качестве особой заслуги князя перед Отечеством безвестный хронист того времени записал, что Александр Невский по городам «церкви отстроил и людей собрал».

1256 год для Руси мог стать трагическим, ибо весной шведские корабли вошли в устье реки Наровы. Им навстречу выступило немногочисленное новгородское ополчение, которым на помощь и двинул владимирские и переяславские полки князь Александр. Узнав об этом и не желая повторения разгрома 1240 года, шведы незамедлительно, без каких-либо крупных сражений, ретировались из русских земель.

В это время в Орде после смерти Батыя (1255 год) к власти пришел Сартак (был вскоре отравлен сородичами), потребовавший явки всех русских князей в свою ставку. Но грозные события на западном порубежье требовали присутствия Александра Невского там, поэтому полководец отправил из Городца в Орду свое посольство с богатыми дарами во главе с Борисом Васильковичем (сыном ростовского князя Василько Константиновича - основателя Нижнего Новгорода).

Только в 1257 году после уничтожения шведской крепости Копорья и удачного зимнего похода по льду Финского залива на Карельский перешеек для уничтожения там шведских гарнизонов Александр Невский сам отправился в Орду вместе с братом Андреем и уже названным князем Борисом Васильковичем по уже проторенному пути; из Городца на Нижний Новгород, а далее по Волге в Понизовье.

В 1258 году все названные князья отправились в Орду. Как и прежде, в Городце и в Нижнем Новгороде они совершили молебны и причастились святых даров, ибо не были уверены в благополучном возвращении на Русь от коварного и злобного Улавчия (доверенного хана Берке - брата Батыя, пришедшего к власти после убийства Сартака).

В 1262 году по многим городам Руси прокатилась волна восстаний против жестокостей баскаков, в ходе которых «выгнали басурман из Ростова, из Владимира, из Суздаля и из Ярославля». Хотя в Каракоруме в это время развертывалась междоусобная война между правителями империи Хубилаем и его братом Ариг-Бугой, но хан «улуса Джучи» (завоеванной Руси) Берке уже был готов послать для усмирения русских свои орды, тем более что с Руси требовались полки для участия в походе монголо-татар на Иран.

Чтоб смягчить щедрыми дарами хана и отменить его указ об участии русских в военном походе на Ближний Восток, в Орду вновь отправился Александр Невский. Берке согласился не призывать в свою армию русских, но, видимо, не доверяя дружеским заверениям князя, продержал его в своей ставке почти год.

Лишь осенью 1263 года Александру Ярославичу было разрешено вернуться на Русь. В начале ноября небольшой отряд князя добрался до Нижнего Новгорода, где он почувствовал себя больным, (существует версия об отравлении Александра Невского в Орде медленно действующим ядом), несколько дней провел на великокняжеском подворье Нижегородского кремля на грани жизни и смерти, но, почувствовав некоторое облегчение, потребовал отвести себя в Городец, где князя уже ждали близкие.

Александр Невский успел передать твердое наставление брату Андрею, чтобы тот не поднимал больше меч против татар, ибо в разграбленной и обескровленной Руси еще не было реальных сил для сопротивления им. Приход же на русскую землю вновь татарских полчищ окончательно бы уничтожил всякую надежду на освобождение хотя бы в будущем Руси от монголо- татарского ига.

В Федоровском монастыре Городца, почувствовав приближающуюся кончину, князь принял схиму (высшую монашескую степень) и духовное имя отца Алексия. 14 ноября 1263 года Александра Невского не стало. Тело великого князя торжественно перенесли из Городца в стольный Владимир-град, где 23 ноября предали земле в соборе Рождественского монастыря. При погребении митрополит Кирилл произнес возвышенные слова: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской!», после чего попытался вложить в руку князя по обычаю грамоту. Усопший же, по преданию, «взя сам грамоту от руки митрополита, и принт всех ужас великъ».

Современники расценили этот факт божественным знаком святости князя, при жизни верой и правдой защищавшего русскую землю от врагов, а по кончине - отмеченного Всевышним.

6. Городец в начале XIII века

Летом 1219-го года волжские булгары прошли лесными тропами по Заволжью и осадили города Унжу и Устюг Великий. Успеха булгарам этот поход не принес, но зато вызвал на следующий год ответное военное нападение владимиро-ростовской рати.

Возглавлял поход 1220-го года князь Ярослав Всеволодович. Под его рукой шли ростовцы и устюжане под командованием 10-летнего Василька Константиновича, а также князь Рязанский и Муромский Святослав Ярославович с муромским полком. Судовая русская рать остановилась под булгарским городом Ошел (Ошлява) и сразу же приступила к его осаде.

Булгары ретировались под защиту городских укреплений, засыпая нападающих стрелами. Но Святослав вперед направил воинов с топорами и огнем, которые и подожгли дубовый тын острога, с хода захватили два оплота (дерево-земляные автономные укрепления перед пряслами стен) и приступили к уничтожению собственно городских укреплений, и подожгли их. В ходе боя было захвачено много пленных, булгарский же князь бежал еще в начале битвы, бросив на произвол судьбы «Великий город», который, по преданию, был основан еще Александром Македонским.

После захвата города русские полки вместе с полоном вернулись на ладьи и двинулись назад домой. Видя уводимых в плен своих родных и близких, булгары собрались огромной толпой на берегу Волги у своего города Исады. Видя это, Святослав Муромский поднял на судах стяги и приказал играть боевую музыку, ударив «в бубны, и в трубы, и в сопели». Но булгары отбивать своих пленных не стали, лишь слезами оплакивая великую беду, вызванную ими же самими.

Победителей Юрий Всеволодович встретил торжественно у Боголюбова. Пир в честь победы продолжался три дня. Вдохновленный легкой победой над булгарами Юрий Всеволодович решил свершить новый военный поход в Понизовье и лично возглавить русские полки.

Узнав об этом, булгары прислали к Юрию Всеволодовичу посольство с просьбой отменить поход, но оно не было принято князем. Юрий Всеволодович разослал по городам гонцов с требованием скорого сбора полков в Городце Радилове, куда привел в числе первых ростовскую дружину князь Василько Константинович.

Близ города Омут великого владимиро-суздальского князя нашло новое посольство булгар. «Он же не позре на них, и отпусти их без мира».

Вслед за Васильком Константиновичем в Городец на Волге прибыл и Юрий Всеволодович. Узнав об этом, булгары прислали в Городец третье посольство с мольбой о мире и «со многими дары и челобитием. И прият мольбу, и дав им мир по давному, как было при отце его Всеволоде, и посла вводити их всех в роту, а сам воротись».

В летописи указывается, что после заключения с булгарами соглашения о переходе под контроль Владимира Междуречья Оки и Волги с прилегающими землями, Юрий Всеволодович прямо из Городца отправился во Владимир («а сам воротись»). Для принятия же присяги на верность местного населения (мордвы, булгар и черемис-марийцев) Владимиро-Суздальской Руси и для основания над устьем Оки и Волги нового города Юрий Всеволодович «посла вводити их всех в роту» особо доверенных и авторитетных людей. Такими могли быть лишь ростовский князь Василько Константинович и его дядька-наставник, ростовский боярин и опытный воевода Еремей Глебович.

Юрий Всеволодович в 1221 году даже не был на устье Оки и Волги и основателем Нижнего Новгорода («Нижнего» относительно уже стоявшего здесь с середины XII века «Старого городка») быть не мог. Строить же новый город и приводить местное население к присяге Владимиру мог только князь (таковым здесь оставался ростовский князь Василько Константинович), разумеется, с опытным советчиком, каковым при нем тогда и был Еремей Глебович. Косвенным подтверждением происхождения Нижнего Новгорода от Ростова является тот факт, что и Нижний Новгород, и Ростов Великий имеют идентичные древние гербы с изображением «еланя» (оленя) на щитах.

А полученные от прежних недругов дары послужили основой для начала возведения третьей линии укреплений вокруг разросшегося посада Городца, так называемой Слободы, к востоку за пределами городского вала и рва⁴. Но начавшееся в следующем 1221 году строительство Нижнего Новгорода, а затем и нашествие монголо-татар не позволили завершить укрепления Слободы, которые так и остались в стадии начала работ (высота насыпи около 3 метров при ширине основания вала 16 метров. Ров выкопан на глубину лишь 2,4 метра).

Таким образом, Городец Радилов и в начале XIII столетия оставался главным военным форпостом Владимиро-Суздальской Руси, местом не только сбора русских полков для походов в низовье Волги, но и дипломатических переговоров с народами Поволжья. Лишь бурное последующее развитие Нижнего Новгорода, поднявшегося на более выгодном месте Дятловых гор при слиянии Оки и Волги, и взявшего под контроль Владимира сразу обе великие реки Руси, изменило положение. Городец оказался в тыловых районах нижегородских земель, потеряв и значение пограничного города-крепости.

Но местное население (прежде всего мордва) не все приняло протекторат над собой Владимиро-Суздальской Руси: мордовский князь Пургас, сторонник булгар, развернул настоящую партизанскую войну, так что в 1228-м году Юрий Всеволодович «з братьею своею, с Ярославом и со Всеволодом Константиновичи и князь Юрьи Муромский и Давыдовичи ходиша на Мордву Поргасову и повоеваша ю».

Пургас вскоре вновь напал на город: «Приидоша Мордва со Пургасом к Новугороду Нижнему, и биша их Новогородцы; они же, зажегше монастырь святыя Богородицы вне града, бежаше прочь».

Мордовские отряды ушли в труднопроходимые леса и утвердились в «твердях» (лесных крепостицах), намереваясь и впредь нападать на русские поселения Поволжья.

Партизанская война здесь могла затянуться, и тогда для борьбы с Пургасом владимирцы создали из воинов другого мордовского князя Пуреша отряд, который не только знал места схронов (твердей) Пургаса, но и все подходы к ним.

В том же 1228-м (1229-м) году победи «Пургаса Пурешев снъ с Половцы и изби Мордву всю и Русь Пургасову, а Пургас едва вмале утече».

Так утверждался Нижний Новгород, а вместе с тем укреплялись политические, экономические и культурные связи народов Поволжья.

Первый князь Городецкий

В апреле 1213 года ушел из мира живых великий владимиро-суздальский князь Всеволод «Большое гнездо», успев раздать во владение своим сыновьям земли и города:

1. старшего сына, Константина, посадил князем в Ростове,

2. среднего сына Святослава - посадил князем в Юрьеве,

3. Великий стол во Владимире завещал младшему сыну - Юрию.

Юрий Всеволодович унаследовал великокняжеский стол в нарушение права столонаследия, ибо был младшим в семье. Но Константин часто болел, и отец провозгласил своим наследником на великняжеском столе младшего Юрия, породив между братьями долго продолжавшуюся вражду.

Взаимное недовольство братьев вылилось в военное противостояние. Каждого из них поддержали братья: на стороне Юрия Всеволодовича оказались Ярослав, Владимир и Иван, но вскоре Владимир перешел на сторону Константина и оказался в Ростове. В это же время сторонниками Юрия Всеволодовича назвались братья Святослав, Ярослав и Давыд Муромский, направившие в 1213 году свои полки под Ростов. Битва между ростовцами и союзниками Юрия Всеволодовича произошла на речке Идше, но победы никто не добился и был заключен мир, хотя Ростовской земле «той много зла сотворите». Но кровавые стычки между братьями продолжались. Современник горестно заметил: «Се же не дивно, поидоша дети на отца, а отци на дети, а братия на братию».

Вновь полки союзников Константина и Юрия Всеволодовичей встретились летом 1216 года под Юрьевым - Польским. Кроме многочисленной рати владимирцев, на стороне Юрия выступил Ярослав Переяславский, а на стороне Константина - Владимир Псковский и Мстислав Новгородский.

Бедствия междоусобной распри были хорошо известны всем, но главное - русский убивал русского по нелепой прихоти сложившейся ситуации, поэтому, как наиболее мудрый, Константин перед битвой послал в стан Юрия Всеволодовича послов с предложением мира, но получил отказ. И тогда началось сражение, закончившееся полным поражением Юрия, который бежал в стольный Владимир, Ярослав же - в Переславль-Залесский.

Победители поспешили к Владимиру...

Прибежав в свой стольный город, Юрий Всеволодович обратился к его жителям: «Не выдайте мя, братие», но вместо поддержки горожане ночью подожгли дворец князя, однозначно показывая тем самым нежелание терпеть Юрия Всеволодовича в городе.

На следующий день победители подошли к Владимиру и обложили его. Новгородцы сразу же предложили штурмом взять столицу, но Константин запретил им это. На следующую ночь горожане вторично подожгли дворец Юрия Всеволодовича и, видя крайне негативное отношение к себе владимирцев, князь был вынужден послать к Константину челобитье: «потерпите ми ныне, а заутра иду из града».

Константин Ростовский при этом проявил не только понимание в трагической ситуации, но и христианское всепрощение, выделив Юрию Всеволодовичу в удел Городец на Волге и позволив без задержек вместе с княгиней, епископом Симоном и ближним двором на лодьях отплыть на Волгу и «тако поиде из Володимера въ Городецъ в мале».

О времени пребывания Юрия Всеволодовича и его окружения в Городце известно немного, ибо уже на следующий год, почувствовав приближение смерти, Константин княжение в Ростове Великом передал 8-летнему Васильку, а великий стол Владимира решил передать Юрию Всеволодовичу. На исходе августа 1217 года в Городец были отправлены послы с предложением вернуться Юрию в стольный град Владимир. Юрий Всеволодович вместе с епископом Симоном и ближайшим окружением спешно прибыл во Владимир, где услышал решение Константина: «По моем животе Володимерь тебе, а ныне поиде в Суздаль».

11 сентября 1217 года князь Юрий вместе с епископом был уже в Суздале, ожидая развязки затянувшейся во времени проблемы.

Константин Всеволодович умер весной 1218 года. С этого времени великим князем Владимиро-Суздальской Руси становится вновь Юрий Всеволодович.

Именно с ним связана самая трагическая в XIII столетии страница истории Древней Руси - захват монголо-татарами цветущих городов и весей, превращение их в пепелища и пустыни, увод сотен тысяч русичей в рабство, массовое уничтожение памятников отечественной культуры.

Первый грозный удар по независимости Руси был нанесен монголо-татарами в 1223 году на реке Калке. Против них объединились практически все князья южнорусских земель. Мстислав Киевский обратился за помощью и во Владимир, и в Ростов. Но лишь ростовский полк во главе с четырнадцатилетним князем Василько Константиновичем двинулся на юг. Известие о разгроме русских полков и уходе монголо-татар назад в степи настигло Василька в Чернигове, и он повернул домой в Ростов.

Спустя три года после разгрома волжских бутгар, монголо-татары оказались на границах Рязанского княжества.

7. Монголо-татарское нашествие

Первые монголо-татары пришли на русскую землю с разведывательными целями в 1223 году, но после разгрома русских войск на реке Калке повернули назад, в степи. В 1236 году орды Батыя, захватив земли волжских булгар, приступили к планомерному подчинению русских княжеств. После же разгрома русского стана на реке Сити 4 марта 1238 года «оканнии ти кровопиици» распространились по Русской земле - и к Ростову, и к Ярославлю, и к Галичу, «а ини на Волгу на Городец».

Один поток монголо-татар был целенаправленно послан Батыем на Городец. Можно полагать, что город был прекрасно известен тогда как крупный и богатый центр Древней Руси не только в Поволжье, но далеко за его пределами.

О первом разорении Городца повествует историко-литературное сказание «Китежского летописца», но более наглядно и предметно рассказывает об этом археология - вся территория города перекрывается слоем пепла в 1-5 сантиметров. Уже в результате первых раскопок Горьковского историко-архитектурного музея-заповедника под руководством А.Ф. Медведева были выявлены жилища городчан, заглубленные в материк и имевшие по углам столбы-опоры, между которыми клались бревна стен. Линию же улиц усадеб отсекал частокол с воротами. Внутри усадеб располагались возле избы с печью и служебные постройки; в том числе ремесленные мастерские с большим набором железа (криц), литейных форм, производственного инструментария, уже готовых изделий (кресал, замков, медных крестов, энколпинионов - мощевиков, ножей, элементов украшения конской упряжи, фрагментов стеклянных браслетов и поливной керамики).

Среди русских изделий археологи обнаружили и наконечники татарских стрел, что свидетельствовало об активном сопротивлении городчан захватчикам.

Преследуя беглых, монголо-татары устраивали широкие облавы с участием многочисленных воинских отрядов, охватывавших кольцом значительные области.

Об этом свидетельствовал очевидец, персидский историк Рашидаддин, сообщивший, что весной 1238 года монгольские ханы решили идти туменами облавой и всякий город, крепость и область, которые встретятся на пути, брать и разорять».

Но достаточно было им отойти, как оставшиеся в живых русские, мордва и черемисы объединялись, развертывая борьбу с завоевателями. Дух сопротивления народов Поволжья подавлен не был.

Центром антитатарского движения стало междуречье Оки и Волги, так что в 1239 году хан Батый был вынужден посылать сюда значительное карательное войско, принесшее русской земле новые неисчислимые бедствия: «мордву взяша и Муром, и Городець-Радиловь на Волзе... И бысть иереполохъ золъ по всей земли, не ведаху кто камо бежаше» - сурово констатировал летописец.

Два разорения Городца монголо-татарами в 1238 и 1239 годах оставили страшный след пожарищ, перекрывающий и ныне всю его древнюю часть слоем слежавшегося пепла до 5 сантиметров.

Лучшим памятником отчаянного сопротивления городчан захватчикам остаются фрагменты сломанного русского и татарского оружия начала XIII века. Редким по исторической и художественной значимости является обнаруженный кованый шлем русского знатного воина, сохранивший не только тонкую насечку тулова шлема, но и фрагменты его золочения.

Несмотря на два, случившихся один за другим, жестоких разорения, Городец вновь возродился с большой осторожностью возвращающимися из лесов с семьями людьми. Была возобновлена не только застройка детинца и посада, но и Федоровского монастыря. Сохранил за собой Городец и значение приграничного центра, откуда русские посольские миссии с дарами и подношениями отправлялись в Орду.

Так, в 1256 году Александр Ярославович Невский прибыл в Городец, а уж отсюда его сосланник «Борис Василковичь (сын ростовского князя Василька Константиновича) поеха въ татары, а Олександръ князь посла послы съ дары. Борисъ же князь, быв у Улавша, дары отдавъ, и приеха съ честью въ свою отчину». Но это было не первое, да и не последнее посещение великим полководцем Городца на Волге.

8. Удельный период истории Городца

Понятие «удельный период» таит в себе два основных смысла. С одной стороны, оно выступает как синоним термина «феодальная раздробленность». Последний многие сейчас предпочитают не использовать, отдавая предпочтение дореволюционному «удельному периоду». Под ним, как правило, подразумевается отрезок времени от начала распада Древнерусского государства со столицей в Киеве (XII в.) до объединения основных северо-восточных и северо-западных русских земель вокруг Москвы (XV в.). В этом смысле удельный период коснулся многих старинных русских городов. С другой стороны, под «удельным периодом» можно понимать время, когда тот или иной город являлся столицей удела, удельного княжества или входил в его состав. Такой этап был в истории далеко не каждого города. Одним из таких городов является Городец. Более того, в его прошлом можно выделить два удельных периода. В последней трети XIII - начале XIV в. Городец -- столица удела в составе главного политического образования Северо-Восточной Руси -- великого княжества Владимирского. Во второй половине XIV - начале XV в. город являлся центром удела великого княжества Нижегородского -- одного из трёх великих княжеств со своими династиями, выросших из великого княжества Владимирского. Впервые Городец был выделен в качестве удела третьему сыну Александра Невского Андрею после смерти его отца -- вероятнее всего, по духовной грамоте последнего, реализованной в 1263 г. В результате успешной борьбы Андрея за владимирский великокняжеский стол произошло возвышение и его удельной столицы. В 1304 г. Андрей скончался, а Городецкое княжество, вероятно, наследовал его сын Михаил. Около 1310 года удел оказался выморочным и по существовавшим правовым нормам слился с территорией Владимирского княжения.

Подробнее остановимся на втором удельном периоде Городца.

В 1341 г. хан Золотой орды Узбек выделил из состава великого княжества Владимирского поволжскую территорию с городами Городцом и Нижним Новгородом и передал её суздальскому князю Константину Васильевичу. Последний перенёс свою столицу в Нижний Новгород. Княжество получило статус великого, т.е. стало самостоятельным государственным образованием, четвёртым великим княжеством Северо-Восточной Руси наряду с Московским, Тверским и Рязанским. Каждое из них вело самостоятельную не только внутреннюю (как и удельные), но внешнюю политику в отношении друг друга и прочих соседей, а также, что наиболее важно, имело право прямых контактов с Золотой ордой. Поскольку русские земли находились в зависимости от ордынских ханов, то и статус княжеств определялся во взаимоотношениях с ними.

После смерти Константина Васильевича (1355 г.) княжество унаследовали его четыре сына: Андрей, Дмитрий (в крещении -- Фома), Борис и Дмитрий Ноготь. К этому времени относится новое возникновение Городецкого удела.

Известные учёные А.Е. Пресняков и В.А. Кучкин писали о наделении Бориса Городцом по отцовскому завещанию. А.В. Экземплярский считал, что Городец был пожалован Борису старшим братом Андреем, когда тот после смерти отца по праву старшинства занял Нижний Новгород. Однако сведений об этом в источниках нет, но есть чёткое указание на передачу интересующей нас территории Дмитрием-Фомой, когда он вокняжился в Нижнем Новгороде.

Произошло это так. В начале 60-х гг. XIV в. Дмитрий-Фома ввязался в борьбу за владимирский великокняжеский стол, обладатель которого считался старшим из русских князей. В 1363 г. он был изгнан из Владимира московскими войсками и бежал в Суздаль, где был осаждён в течение нескольких дней до заключения мира. В том же году, по сообщению летописей, Дмитрий совершил поездку из Суздаля в Нижний Новгород. «Братъ же его молодшии князь Борисъ не съступися ему княжениа», и Дмитрий вынужден был вернуться в Суздаль. Очевидно, присутствие в городе младшего брата не было сюрпризом для Дмитрия. Поездка носила торжественный характер, в ней участвовала мать -- княгиня Алёна -- и суздальский епископ Алексей. При этом известно, что Андрей Константинович был жив. Он умер только в 1365 г. Не преуспев в переговорах с Борисом, Дмитрий обратился за военной помощью к Москве и получил её в обмен на привезённый сыном в конце 1364 г. ярлык на Владимир и, соответственно, отказ от борьбы за лидерство. Поход совместной московско-суздальской рати не достиг конечной точки своего маршрута, поскольку Борис выехал навстречу с предложением мира. Тогда Дмитрий "под?лишася княжениемь Новогородскымъ…, самъ с?де на княжении въ Нов?город? въ Нижнемъ, а князю Борису… вдасть Городець". В Новгородской Карамзинской: «дал брату своему Городец, а сам с?де на новгородском княжении». В Новгородской IV: «дал братоу своемоу Городець, а сам сед? на великомъ княжении в Нов?город?». Это первое свидетельство о принадлежности Борису Городца.

Итак, при описании событий 1363-1364 гг. не указывается на то, откуда и когда появился в Нижнем Новгороде Борис. Мы не знаем точно, в каком состоянии находился Андрей. Очевидно лишь, что в тяжёлый для судеб княжества момент, когда старший князь не смог или не захотел править, рядом оказался третий по старшинству брат, а не второй, занятый другими делами. Но это совсем не доказывает факта княжения Бориса в Городце в 1355-1363 гг.

Наиболее вероятным кажется такой вариант событий, когда каждый из братьев получил свой «удел» на территории родового Суздальского княжества. Возможно, существовало совладение самим Суздалем, как это было в Московском княжестве в отношении Москвы. Летописи в период 1355-1363 гг. постоянно упоминают в связи с Суздалем Дмитрия-Фому, который бежит «въ его градъ въ Суждаль», собирает войска «въ его отчин? въ Суждали» и т.п. Однако его доминирование здесь выглядит вполне объяснимо, если учесть, что Андрей занял стольный Нижний Новгород, а из оставшихся братьев Дмитрий-Фома являлся старшим. К тому же, он привлекал к себе внимание составителей летописей своей активной политической позицией в вопросе о старшем столе Северо-Восточной Руси. По-видимому, нижегородско-городецкая часть как особый великокняжеский «примысел» принадлежала при Константине и Андрее непосредственно главе династии. Выделение Городца в качестве отдельной территориально-политической единицы в рамках Нижегородского великого княжества произошло только в 1364 г.

От периода княжения в Нижнем Новгороде Дмитрия-Фомы сведений о новых переменах в устройстве княжества нет. После его смерти в 1383 г. в соответствии с родовым принципом наследования Нижний Новгород как столица всего княжества достался Борису, который получил соответствующий ярлык в Орде: «Царь же Токтамышь, то слышав въ Орд? преставление, въдасть княжение Нижнего Новагорода князю Борису Костянтиновичу, брату его, тогда сущу ему въ Орд? и со своимъ сыномъ Иваномъ. И выиде на Русь тое же осени князь Борисъ… и с?еде на княжении болщемъ на стол? на своеи отчин?. В 1388 г. на Русь вернулся Василий Кирдяпа -- старший сын Дмитрия-Фомы, томившийся в Орде после похода Тохтамыша на Москву в 1382 г. [Во время похода хана к Москве Дмитрий Константинович послал навстречу двух своих сыновей Василия и Семёна, чтобы отвести угрозу от своего княжества. После сдачи Москвы Семён был отпущен, а Василий уведён в Орду] По сообщению летописей Василий привёз с собой ярлык на Городец: «поручи ему царь, вда ему Городець». Полагаем, что в 1383 г. была восстановлена ситуация, существовавшая при Константине и Андрее, когда нижегородско-городецкой территорией владел глава династии. Однако через пять лет произошли новые изменения. Вмешательство хана во внутренние дела княжества, которое выразилось в санкции на обособление Городца, вело к большей зависимости Суздальских Рюриковичей от Орды. Борису в 1364 г. Городец «вдал» великий князь нижегородский. В результате Борис послушно «ходил под рукой» Дмитрия. А в 1388 г. Василию Кирдяпе Городец «вдал царь». Соответственно, и служить Василий должен был в первую очередь хану.

В том же году Василий с младшим братом Семёном ополчились против дяди Бориса, испросили помощь у Дмитрия Ивановича московского, пришли к Нижнему Новгороду. Выступление Дмитриевичей закончилось тем, что «князь Борисъ съступися имъ волостеи Ноугородскыхъ, а они ему отъступишася его уд?ловъ». Традиционно считалось, что данная фраза означает капитуляцию Бориса, его возвращение в Городец и вокняжение в Нижнем Новгороде Василия Кирдяпы. Соответственно, новая поездка Бориса в Орду и возвращение в 1391 г. на Русь воспринималась как получение ярлыка и восстановление его власти в Нижнем Новгороде.

Однако недавно А.А. Горский указал, что «летописный рассказ не даёт оснований для такого вывода -- в нём говорится не о занятии Василием нижегородского стола, а об уступке Борисом племянникам «волостей новгородских», т.е. какой-то части территории Нижегородского княжества. В обмен Борису были возвращены «его уделы» -- очевидно, определённые территории в пределах Городецкого или Суздальского княжеств». Исследователь также отметил отсутствие в летописях данных о том, что, вернувшись в 1391 г., Борис «сел» в Нижнем Новгороде на княжение, а это значит -- он его и не терял.

Действительно, если бы произошёл обмен важнейшими составляющими княжества, летопись сообщала бы о соответствующих городах, как это было при описании кризиса 1363-1364 гг. Понимать под «волостями» столичный город нет оснований. Но в таком случае и под «уделами» нельзя иметь в виду Городец. Слишком уж неэквивалентным выглядит обмен и незначительными результаты похода Дмитриевичей: вместо только что пожалованного Городца со всей «тянувшей» к нему территорией -- несколько волостей в нижегородской округе. Представляется, что под «уделами» в данном контексте нужно понимать суздальские владения Бориса, вероятно, предварительно захваченные Дмитриевичами.