Городское самоуправление в России период существования Временного правительства

В Котельниче на совещании гласных городской думы 25 марта было принято решение не поддерживать идею полных перевыборов ограничившись пополнением состава гласных. В состав цензовой Котельничской городской думы вошли 14 представителей образовавшегося исполнительного комитета, директор городского общественного банка и два его заместителя, два представителя городских служащих. В г. Серпухове цензовый состав городской думы был пополнен равным числом - представителями общественных групп и организаций.

Представитель Петроградского областного комитета, побывавший в г. Вятка в середине марта проездом, предложил немедленно провести избрание в Вятскую городскую думу представителей от всего населения за исключением цензовиков на основе всеобщего избирательного права и возрастного ценза в 18 лет. Эта идея была встречена гласными без энтузиазма: они считали, что спешить с выборами нет необходимости. Единогласно было принято решение ввести в состав Вятской городской думы по одному представителю «от каждой общественной и культурной организации», а от Вятского совета рабочих и солдатских депутатов - 6 делегатов. Одновременно было решено разослать домовладельцам анкету по переписи нецензового населения. После сбора соответствующих данных планировалось пополнить состав Вятской городской думы 27 представителями нецензового элемента, избранными всем нецензовым населением города в возрасте от 25 лет на основании всеобщего избирательного права. Принятие Временным правительством нового избирательного закона сняло вопрос о немедленном полном переизбрании органов городского управления с повестки, дня.

После первого с начала революции заседания, на котором Тульская городская дума приветствовала новый режим, был поднят вопрос о возможности дальнейшего существования думы в прежнем составе. В рамках губисполкома была организована комиссия по благоустройству города, дублировавшая функции муниципальной комиссии общественных польз и нужд. Неясным оставался вопрос о взаимоотношениях между муниципалитетом и исполкомом. На частном совещании 14 марта 1917 г. думские гласные приняли решение вести осторожную политику. Очевидно, во избежание трений с губисполкомом, было решено «в виду острого момента» отложить проведение очередного заседания думы, постоянное деловое общение городской управы с исполкомом и его комиссиями было признано желательным для достижения «объединения в общественной работе, на пользу городу…», поэтому думцы просили исполком приглашать на совещания по всем вопросам, касающимся муниципалитета, председателей соответствующих думских комиссий. Комиссия по городскому благоустройству губисполкома, дублировавшая многие чисто муниципальные функции, начала действовать вполне независимо от муниципалитета, в конце марта в её заседаниях стали участвовать и представители городской управы, причём если на первом заседании комиссия обращалась к городской управе, как к равному органу, применяя в своих решениях такие формулировки как «довести до сведения», «просить», то в заседаниях конца марта по отношению к муниципалитету комиссия стала использовать глагол повелительного наклонения «поручить». В* начале апреля 1917 г., когда стало понятно, что досрочного роспуска думы не последует, а в состав комиссии вошли управские деятели, в указаниях этого органа губисполкома управе вновь стала употребляться более нейтральная лексика, хотя прежняя контрольная и надзорная роль комиссии в принятии решений по вопросам текущего управления городским хозяйством фактически сохранялась.

Не желая прекращать свою работу и с целью получения авторитетной поддержки от руководящего губернией органа, на заседании думы, проведённом 23 марта, гласные единогласно предложили губисполкому делегировать в состав думы «новых представителей от свободных граждан» «порядком, какой комитет найдёт наиболее отвечающим интересам дела», а в состав управы избрать двух человек». Однако исполком отказался легитимировать своим участием деятельность цензового состава думы и отказался посылать туда своих делегатов. Демократизации Тульской городской думы не произошло, центром принятия властных решений стал губисполком, в составе которого к июлю 1917 г. из 74 членов лишь 2 делегата представляли городскую думу и 1 - Союз городов; в президиум и совет исполкома никто из «отцов города» не входил.

Ничтожной была роль старого состава - Тульской думы в, политической жизни города. Как вспоминал В: Михайлов, «…В-дальнейшем-, в течение двух месяцев, цензовая Дума не принимала в политических событиях никакого участия…»». К лету 1917 г. муниципалитет был отодвинут на задворки общественной жизни, что проявлялось и в язвительных комментариях прессы, в резком снижении явки на думские заседания. 26 апреля для кворума не хватило 2 гласных, несмотря на телефонный обзвон неявившихся. «Безучастное отношение большинства гласных к городским делам» вызывало у либерально-беспартийной газеты «Тульская молва» «удивление и горькое чувство понятной досады»²⁶⁴. 13 июля 1917 г. на заседание Тульской - городской думы из 69 гласных явилось только 19 человек, на повторное заседание спустя пять дней - 22 гласных. Муниципальный кризис в Туле проявился и в отказе от службы городских деятелей. Так, в мае 1917 г. городской голова Тулы А.А. Смирнов променял свой достаточно высокий пост на должность председателя приёмной комиссии комитета общественных организаций Москвы, ушли в отставку члены городской управы М.А. Борисов, А.И. Чернышев, О.С. Королев.

Вопрос о демократизации Московской городской думы дебатировался в течение марта 1917 г. Идея роспуска старой думы и проведения немедленных выборов на основе всеобщего избирательного права, не дожидаясь принятия Временным правительством нового закона о городском управлении, была поддержана Московским советом рабочих депутатов. Обсуждался вопрос о пополнении состава и в самой Московской городской думе. Со стороны 3-х московских гласных поступило предложение увеличить состав думы за счёт включения в неё всех, кто был избран кандидатами в гласные. На частном совещании гласных 10 апреля было признано желательным пополнить состав Московской городской¹ думы представителями районных общественных комитетов - (районных дум).

Лидер кадетской фракции в Московской городской думе Н.И. Астров с начала революции предпринимал энергичные усилия, ведя переговоры с представителями Комитета общественных организаций и городскими работниками, для устранения препятствий к началу работы избранного в ноябре 1916 г. цензового кадетского состава. Отмечая, что перед городом стоит множество неотложных задач, теневой лидер кадетов Москвы настаивал на немедленном начале работы думы. На заседании нового состава муниципалитета 28 марта 1917 г. 100 голосами за при 14 против он был избран на пост городского головы». Победа не была впечатляющей. Как отмечал в своём дневнике бывший думский гласный Н.П. Вишняков, в заседании не присутствовало 46 гласных-кадетов, и это нельзя было объяснить случайными причинами. Н.П. Вишняков делает вывод о наличии сильной оппозиции избранию Н.И. Астрова в самой кадетской партии.

Своеобразной альтернативой демократизации Московской городской думы стало создание районных дум, начавшееся стихийно, «революционным путём», в марте 1917 г., из представителей различных местных организаций. Ведущую роль в районных думах захватили эсеры и меньшевики. Полностью развернуть свою деятельность районным думам не удалось. Несмотря на их протесты, 5 мая 1917 г. Комитет общественных организаций Москвы отменил принятое им же 27 апреля Временное положение об организации районных дум, лишив их определённых полномочий и источников финансирования. Без средств к существованию творческие планы районов в основном оставались на бумаге, районные думы являлись скорее политическими, агитационно-пропагандистскими учреждениями, чем пользовались, господствовавшие там весной - летом 1917 г. эсеры, а осенью 4917 г. - большевики.

Итоги первого этапа демократизации органов городского самоуправления были подведены в сводке Министерства внутренних дел (по состоянию на конец июня 1917 г.): «…городские управления и земства в настоящее время во многих местах значительно изменили свой состав и представляют из себя как бы переходные формы от прежнего цензового самоуправления к новому демократическому…». Из 414 городов, по которым были получены сведения, новые городские думы были избраны в 5 городах, пополнены в 287, в 122 остались в прежнем составе, городские управы остались в прежнем составе в 228 городах (55% от общего числа городов, предоставивших сведения), в 124 городах состав управ был частично изменен, полностью новый состав был сформирован в 55 городах.

В обновлённых составах городских дум образовалось 2 группировки: старых цензовых гласных и представителей «демократии», между которыми были неизбежны трения и подковёрная борьба. В Котельниче включённые в состав цензовой думы представители общественных организаций сразу подняли вопрос о перевыборах состава управы: членам старой управы было предложено подготовить отчёт о результатах ведения городского хозяйства, на основе которого новые гласные обещали определить, стоит ли сохранять её прежний состав». На заседании 13 апреля городская управа представила подробный доклад, свидетельствовавший о том, что муниципалитету удалось создать разветвлённое и успешно функционировавшее муниципальное хозяйство». Вопрос о перевыборах цензовой городской управы отпал.

В Серпухове взаимные трения между гласными привели к отставке серпуховского городского головы А.А. Шилова и всего состава городской управы. Вместо них Серпуховский уездный исполнительный комитет назначил 4-х уполномоченных для заведывания городским хозяйством, в том числе меньшевика В.Д. Корсакова, который позднее стал городским головой демократического муниципалитета, энеса Б.А. Шпаро, избранного в августе 1917 г. гласным новой думы. Через неделю, по просьбе В.Д. Корсакова, были упразднены все комиссии при городской думе кроме бюджетной и финансовой. До избрания демократической думы все хозяйственные дела самоуправления решались в уездном исполнительном комитете, сохранилась лишь финансовая обособленность муниципалитета, лишилось серпуховское городское самоуправление и самостоятельной политической роли.

Приход новых гласных привёл к большей политизации городских дум, особенно в губернских и столичных городах. Господствовавшие в Московской городской, думе кадеты наряду с решением хозяйственных вопросов с головой окунулись в политику: слушали выступления, приветствовали представителей революционных властей, армии, зарубежных государственных деятелей и принимали ответные приветствия, выражали своё отношение к важнейшим событиям внешней и внутренней политики, проводили встречи с иностранными делегациями. Во время апрельского кризиса московские думцы отправили телеграмму генералу Алексееву и приветствие в адрес Временного правительства с упоминанием о необходимости доведения войны до победного конца и пожеланием о том, что «…общественные группы должны оградить Временное правительство от умаления полноты его власти». В мае был заслушан доклад представителя Черноморского флота матроса Ф. Баткина с призывом к социалистам дать руку кадетам и вместе пойти к намеченной цели. Дума отправила приветствие Колчаку и постановила размножить доклад Ф. Баткина в 2-х миллионах экземпляров и распространить его по всей Москве и России. Через несколько дней в думе выступал министр вооружения Франции АльберТома, он был избран почётным гражданином Москвы. 18 мая московские гласные слушали выступление министра труда Бельгии Вандервельде.

После принятия Временным правительством 15 апреля 1917 г. временных правил о выборах гласных городских дум начался второй этап демократизации органов городского самоуправления: избрание демократических составов городских дум на основе всеобщего избирательного права. Муниципальная кампания в городах России проходила с мая 1917 г. и вплоть до свержения Временного правительства.

Накануне муниципальной кампании, которая должна была пройти почти в тысяче российских городов, активизировалась деятельность политических партий. В ходе муниципальной предвыборной кампании со всей отчётливостью проявились партийные разногласия. Избирательный закон с системой голосования по партийным спискам способствовал политизации выборов, размежеванию партий в борьбе за избирателя.

Первоочередное внимание меньшевики и эсеры уделяли вопросам городского хозяйства, основываясь на концепции муниципального социализма, на идее, что социализм можно начать строить в рамках буржуазного общества, без захвата центральной власти, на уровне муниципалитетов. Это была вполне конкретная политическая позиция: новые органы самоуправления, по мнению социалистов, должны были стать их политической опорой, гарантом сохранения их ведущей роли в политической жизни страны. Как считал В. Трутовский, «Местные учреждения - не только цитадели, откуда социалисты на местах будут бомбардировать центральную буржуазную власть, это - школа, в которой социалисты учатся управлению производством в будущем обществе…»«⁸². Социалисты искали поддержки у широких слоев «трудовой демократии»: рабочих, мастеровых, «тружеников прилавка и конторы», солдат, «малоимущего и неимущего населения».

Кадеты настаивали на том, что городские самоуправления должны остаться именно местными хозяйствующими, а не политическими органами.

Отбросив партийные интересы, гласные обязаны в первую очередь заботиться об' интересах всего города. Поэтому формироваться и действовать новые муниципалитеты должны были, как считали кадеты, из «людей дела», имеющих большой опыт, независимо от их партийной принадлежности и политических взглядов. На практике эта позиция приводила к тому, что вокруг кадетов объединялись «цензовики» и сторонники более правых убеждений, хотя кадеты акцентировали внимание на том, что в партии состоят и представители наёмного труда, и «трудящаяся интеллигенция».

Большевики в основу своей муниципальной программы ставили политические лозунги. Отвергая идеи муниципального социализма, они заявляли, что без реализации политических целей решить хозяйственные задачи невозможно. Как отмечал В.И. Ленин в своей статье «Позабыли главное» в мае 1917 г., «…Чтобы провести, необходимые для народа, назревшие, неотложные реформы, о коих говорят народники и меньшевики, надо порвать с поддержкой империалистической войны и займов, с поддержкой правительства капиталистов, с принципом неприкосновенности прибылей капитала». Без этого, как полагал В.И. Ленин, «…муниципальная программа неизбежно превращается (в лучшем случае) в невинное пожелание»²⁸⁴. Своей опорой в городах большевики считали рабочий класс и городскую бедноту».

Значение программ в предвыборной борьбе за контроль над обновлёнными самоуправлениями не стоит преувеличивать. Об этом свидетельствуют, например, воспоминания Б. Волина о том, как составлялась муниципальная программа московских большевиков. В 1922 г. он вспоминал: «Ни Подбельский, ни я никогда вопросами городского хозяйства специально не интересовались <…> Мы достали эсеровскую муниципальную программу (у них таковая оказалась, кажется 1905 г.) и стали её штудировать и приблизительно по её образцу строить нашу муниципальную программу»²⁸⁶.

В своих программах и кадеты, и социалисты предлагали общие идеи, принципы, списанные у конкурентов, у заграничных или российских дореволюционных публицистов. Разработанная кадетами муниципальная программа была более реалистичной, потому что представители этой партии имели больший, чем у остальных политических сил, опыт городского управления. Готовых к практическому применению, масштабных планов с чёткими механизмами их реализации политические силы не предложили, да и в самом обществе спроса на такого рода разработки не было.

Особой остротой отличались предвыборная кампания и выборы в Московскую городскую думу, прошедшие 25 июня 1917 г., в которых получили право участвовать примерно 1 млн. 200 тыс. чел. В ходе московской муниципальной кампании наиболее шумную всеохватную агитацию развили эсеры. Впечатляющие масштабы развёрнутой ими кампании красочно описаны одним из лидеров московских эсеров И.Н. Коварским: «…Наши митинги полны сочувственных слушателей. Мчатся, во все концы города, по всем окраинам и пригородам разукрашенные автомобили с гордой надписью: «Земля и воля», развозящие агитаторов и литературу… В воздухе реют разноцветные листки, разбрасываемые с небесных высей аэропланами. Стены домов, вокзалы, вагоны железной дороги, трамваи, харчевни, лавки увешаны нашими плакатами, прокламациями, призывами. Огромная красная цифра «3»… смотрит со всех сторон, врезывается в глаза, в душу…»». Эсеры сосредоточились на критике действий цензовых дум, кадетов, акцентировании внимания на своём революционном прошлом, раздаче обещаний. В статье М. Гендельмана «Наши задачи в Думе», опубликованной в партийной газете московских эсеров «Труд» в день выборов, отмечалось, что меры, которые собираются предпринять эсеры в новой думе, «…не будут иметь характера реформ, т.е. частичных улучшений, но должны, в конечном счёте, привести к отмене основ современного строя, частной собственности на землю, фабрики, заводы и т.д., всё более вторгаясь в сферу производства и распределения благ…»». Представители остальных списков также предпринимали все возможные усилия, убеждая горожан проголосовать именно за их список.

День выборов воспринимался представителями партий и политически активной частью населения как «решительный», «великий» день. У многих избирательных участков ещё до их открытия в 8 часов утра образовались длинные очереди. «Все живые свидетели происходивших выборов отмечают, что настроение у избирателей в очередях господствовало сосредоточенное, серьёзное, «как на исповеди или на причастии»», - сообщал корреспондент «Известий Всероссийского союза городов» А.Н. Ульянов». Несмотря на бурную предвыборную кампанию, выборы прошли спокойно. В административный суд не поступило ни одной жалобы от избирателей, комиссар Временного правительства по г. Москве признал, что выборы были произведены без существенных нарушений закона. Явка горожан оказалась довольно низкой: 53% от внесённых в списки избирателей. Победителями стали социалисты-революционеры, получившие предпочтение у 57,98% избирателей, им досталось 116 мест из 200 в новом составе Московской городской думы; 2 место оказалось у кадетов, которых поддержали 16,85% проголосовавших, что дало им 34 места; 3 и 4 место поделили большевики и меньшевики - 11,82% и 11,66% голосовавших, 24 и 23 места в новой думе соответственно; энесам удалось получить 1,25% и 3 места, «Единство» и торгово-промышленники, получив по 0,22%) голосов, в демократически избранную московскую думу не попали². В распорядительный орган московского муниципалитета прошли 39 рабочих, 20 городских и земских служащих, 19 врачей, 18 присяжных поверенных, 16' публицистов, 13 профессоров, 8 фабрикантов и коммерсантов, 35 агрономов, инженеров, педагогов, кооператоров, коммерческих служащих. А.Н. Ульянов считал, что* «…культурный уровень избранной Думы очень высок, и решающий голос в* ней будет иметь интеллигенция…»²⁹⁴. СВ. Бахрушин отмечал отсутствие преемственности новой думы» к старой: только 25 из 200 избранных гласных входили в состав цензовой Московской городской думы и управы. По его мнению, «в культурном отношении демократическая дума представляла собой… значительный шаг назад».

После выборов нового состава гласных встал вопрос об избрании городского головы и управы. Автор редакционной статьи в газете «Московские ведомости» свидетельствовал о большой растерянности в рядах московских неонародников. Вчерашние пристрастные критики, не имевшие опыта городского управления, они неожиданно получили господство в одном из самых крупных муниципалитетов в России в. экстремальных революционных условиях. Наилучшей тактикой в таком случае было попытаться разделить ответственность с представителями других партий, привлечь оттуда толковых муниципальных работников. На своём совещании эсеры заявили, что раз вся избирательная кампания прошла под знаком победы социалистов, то ни одна из социалистических партий не может снять с себя ответственности за ведение городского хозяйства.

Большевики решили воздержаться от участия в выборах руководящего аппарата думы и управы». Кадеты решили, что совместная работа с эсерами была бы возможна только если их муниципально-политическая деятельность не находилась бы в противоречии с программой кадетов. Стоявшие политически близко к эсерам меньшевики также не захотели занять место подчинённых помощников и разделить с эсерами ответственность за делагородского управления. Как с обидой писал эсер И.Н. Коварский, «…И справа, и, что гораздо хуже, слева мы не нашли той помощи, на которую имели основание в большей или меньшей мере рассчитывать… Наперерыв, одна за другой, с большей или меньшей энергией, все социалистические фракции поспешили умыть руки и стали в позу безответственной оппозиции… С.-р. были предоставлены самим себе».

Проводившаяся накануне выборов социалистическая тактика разжигания классовых противоречий, острой критики всей деятельности цензовых дум, размежевания и предвыборной борьбы даже с политически близкими силами - оказалась более чем успешной. Эсерам удалось неожиданно для самих себя, единолично взойти на вершину муниципальной власти. Но тактика политизации способствовала и тому, что эсеры остались у руля новой думы в одиночестве. Определённую вину за сложившуюся ситуацию несли и оппоненты победителей, поставившие интересы политического выживания и сохранения популярности своих партий превыше интересов всего города, диктовавших необходимость сплочённой совместной работы. «…Этот расчет не лишен практичности. Но зато он лишён другого: общественной совести…», - восклицала эсеровский публицист и гласная думы Л. Арманд ~.

Первое заседание нового состава Московской городской думы состоялось 7 июля 1917 г. Председателем думы был избран большинством в 120 голосов один из лидеров московских эсеров старый народник О.С. Минор, 11 июля городским головой большинством 106 голосов против 27 стал эсер В.В. Руднев, товарищами городского головы - эсеры С.А. Студенецкий и И.Н. Коварский. Новый городской голова В.В. Руднев продолжил искать пути выхода партии из изоляции в кулуарных переговорах с кадетами. Товарищ городского головы в старом составе городской думы П.А. Бурышкин, избранный в новый состав думы по списку кадетов, не состоял формально членом Партии народной свободы, и был хорошо знаком по прошлой работе с эсером С.А. Студенецким, который и предложил' ему остаться - товарищем' городского головы, заявив, что перевыборы ему обеспечены. Оказавшись в одном поезде по пути в Петроград, В.В. Руднев и П.А. Бурышкин провели ночь в совместной беседе. Как вспоминал СВ. Бахрушин, П.А. Бурышкин вернулся «очарованный» В.В. Рудневым³⁰⁵. Фракция думских кадетов во главе с Н.И. Астровым также поддержала планы П.А. Бурышкина, и тот стал₅посвоим собственным словам, «…единственным в России товарищем городского головы, избранным «цензовой» думой и переизбранным «социалистической»»³⁰⁶. Преодолев долгие колебания, после Государственного совещания кадеты решили принять деятельное участие в работе управы. Товарищем городского головы по заведованию гражданским управлением стал энес Г.В. Филатьев. Членами городской управы были переизбраны кадеты: кн. М.В. Голицын, А.Н. Зембицкий, Л.Н. Литошенко и другие.

Не добившись поддержки слева, пришедшие к власти в московском муниципалитете эсеры начали поворот вправо, заключив союз с кадетами. Поправение было заметно уже на первом заседании новой думы, когда в своём выступлении избранный председателем думы О.С. Минор заявил, что Москва «…при старой думе сумела стать лучшим образцом муниципального хозяйства», что «Московские деятели прежней думы сумели сплотить вокруг себя всё честное, всё мыслящее». Эти утверждения разительно отличались от прежних высказываний социалистов-революционеров. Эсеры не предприняли тех радикальных мер, которые обещали накануне выборов. Наперекор опасениям «буржуев», ожидавших от эсеров «всяких ужасов», как отмечала газета «Коммерсант» 14 июля, новые думские гласные «…начали, честь честью, с займа, т.е. с давно практиковавшейся… панацеи Каких-либо органических мероприятий, в корне изменяющих систему городского хозяйства, не предвидится…». Быстрая сдача эсерами позиций не осталась незамеченной и массам москвичей. Со всех сторон на эсеров обрушилась критика. Отвечая на неё, представители ведущей муниципальной силы в Москве обвиняли в наивности самих горожан: «…Обывателю нужен блеск, шум, яркость выступлений, а когда работа идёт подземная, муравьиная - он ворчит…»³¹¹. И вот уже в статьях эсеров мелькают фразы, произносившиеся кадетами весной 1917 г. и накануне муниципальных выборов: «…не время теперь говорить, не время пробуждать в народе легкомысленное отношение к жизни. Мы будем открывать перед читателем свою физиономию не в словах, а в деле, не в лозунгах, а в правде» ~. Одного желания было недостаточно. У эсеров не было имевшихся у кадетов опытных муниципальных деятелей, проработанного практического плана реализации хотя бы части обещаний. Этот план эсерам, заваленным текущими делами и работавшим «по 24 часа в сутки», пришлось разрабатывать в условиях цейтнота летом-осенью 1917 г.

Выборы в городские думы в провинции происходили примерно в то же время, что и в Москве: летом 1917 г. Особенностью предвыборных кампаний в губернских, а особенно в уездных городах было то, что далеко не всё население накануне выборов разделяло те или иные' партийные предпочтения, политические партии были не так сильны и активны, поэтому их место занимали союзы различных групп населения, организовавшиеся весной 1917 г. с целью отстаивания во всех организациях своих узких бытовых, далеких от политики интересов. Происходил процесс поляризации различных слоев населения городов, когда они начали весьма ожесточённо заботиться в первую очередь об интересах своего класса, а не всего города. Деление происходило по сословному, профессиональному, национальному, религиозному признаку: например, отдельные списки на выборы в Вятскую городскую думу составили Вятский губернский союз инженеров и техников, Вятский торгово-промышленный комитет. В Туле на выборы самостоятельно выдвинулся блок местных еврейских организаций, в Котельниче отдельными списками на выборы шли «Красный, крест», родительский комитет женской гимназии. Особенностью выборов в провинции были также более вялые, по сравнению с Москвой, темпы агитации, связанные с меньшей политизацией населения и более ограниченными финансовыми возможностями общественных сил. Предвыборная агитация разворачивалась в основном на устраиваемых ораторами собраниях на предприятиях, в городских парках, на страницах городских газет, общественные организации рекомендовали своим членам голосовать за тот или иной список.

Тульская предвыборная кампания закончилась 30 июля 1917 года. В выборах участвовало 7 списков: кадеты, энесы, социалистический блок меньшевиков, эсеров, бунда и сионистов, блок большевиков, социал-демократов Польши, Литвы и Латышского края, список союза домовладельцев, блок тульской торгово-промышленной партии и домовладельцев, союз объединенных еврейских организаций. В выборах приняли участие 57,5% избирателей. Сокрушительную победу одержал социалистический блок, которому досталось 85 из 104 мест в думе (81,7% всех гласных), в то время как кадеты провели лишь 7, а большевики - 5 гласных, представительство энесов ограничилось одним делегатом, остальные списки получили по 2 представителя в муниципалитете. В составе избранных в думу кандидатов социалистического блока преобладали меньшевики - 48 человек, эсеров прошло 37. Большевики, кадеты и торгово-промышленники, оказавшиеся в меньшинстве, отказались участвовать в избрании руководящих деятелей демократического муниципалитета. На первом заседании нового состава гласных председателем Тульской городской думы был избран эсер П.А. Буланже, его заместителем - меньшевик Н.Г. Бригадиров, городским головой стал бывший губернский комиссар меньшевик С.Р: Дзюбин, а спустя 2 недели* пост товарища городского головы занял меньшевик - Л.В. Обрезков. Число членов городской - управы было оставлено прежним - 9 человек, 4 места досталось эсерам и 5 - меньшевикам. Городской голова С.Р. Дзюбин попытался было уговорить бывшего заместителя городского головы цензовой думы А.Н. Хатунцева, шедшего на выборы - по списку кадетов, остаться в управе для совместной работы, однако кадеты выступили против занятия членами их партии ответственных должностей в социалистическом тульском муниципалитете, А.Н. Хатунцев отказался. Постепенно отстранились от меньшевиков и эсеры: к декабрю 1917 г. все члены управы от партии эсеров один за другим ушли в отставку. Город оказался под полным, контролем меньшевиков, в то время как эсеры сосредоточили свои силы в земских органах.

Выборы в Вятскую городскую думу прошли 23 июля 1917 г. Явка была невысокой - примерно 36,9% от числа зарегистрированных избирателей. За социалистический блок (представители партий меньшевиков, эсеров, муниципальных рабочих и служащих) проголосовало 64% от числа действительных голосов, они получили большинство - 39 из 60 мест в думе; за кадетов - 24%, и 15 мест в думе; за местный союз инженеров и техников - 0,6%, в думу он не попал; за Вятский торгово-промышленный комитет - 11% и 6 мест в думе. В Вятской городской думе получили полное преобладание социалисты: городским головой стал меньшевик-оборонец преподаватель технического училища Н.П. Алеев, товарищем городского головы был избран представитель занявших 2 место кадетов - А.Е. Иорданский. Членами городской управы стали 2 эсера: чиновник министерства земледелия Ю.А.

Малис и преподаватель духовной семинарии А.В. Крассов; 1 меньшевик монтёр городской электростанции ~ С.А. Мотошков. Председателем думы стал бывший председатель губисполкома социалист В.В. Аммосов, его заместителем - член 3-ей Государственной, думы кадет С.С. Липягов. Сотрудничество меньшевиков и эсеров с кадетами в Вятке началось сразу при формировании руководящих органов муниципалитета.

По наблюдению инструктора Московского губернского избирательного комитета М. Ушакова, в Серпухове широкой предвыборной агитации не велось. Вопросы, связанные с выборами, обсуждались на партийных собраниях, на случайных митингах. Из муниципальных платформ партий была опубликована только программа большевиков». Как вспоминал большевик А. Мишин, «…В связи с предстоящими выборами в городскую управу в городе шли оживленные разговоры… Не раз завязывались. споры в чайной общества потребителей, куда по вечерам стало собираться много народа, интересующегося выборами. На нас обычно нападали меньшевики и эсеры с упрёками по поводу отказа от блока с ними <…> Спор разгорался всё сильнее и сильнее, наши столы обычно тесным кольцом окружали.

К октябрю 1917 г. до крайних пределов обострились отношения между московским муниципалитетом и городскими рабочими. Вехой стало Государственное совещание, в организации которого деятельное участие приняла эсеровская Московская городская дума. Как отмечалось позднее,»… если до того городские рабочие <…> ещё колебались, то - после Совещания они открыто стали на сторону большевиков. Совещание и Корнилов ускорили Октябрь». На совещании Бюро профсоюзов Москвы по инициативе комитета партии большевиков * было решено устроить однодневную стачку протеста в день созыва совещания - 12 августа, несмотря на протесты со стороны городского головы В. Руднева, эсеро-меньшевистских составов Московского совета солдатских депутатов и исполкома совета рабочих депутатов. На Государственном совещании в приветственной речи от имени всей Москвы В.В. Руднев назвал организаторов стачки «анархическим меньшинством», но попытки сорвать стачку не увенчались успехом. В период между 12 августа и концом сентября большевики смогли окончательно поставить под свой контроль московскую организацию муниципальных рабочих. Символом усиления влияния Центрального союза городских рабочих Московского общественного управления и свидетельством господства там большевистских идей должна была стать всеобщая стачка всех рабочих московского городского самоуправления. Муниципальных рабочих не устраивали размеры их жалованья, они выразили недовольство действиями заведующего отделом труда и быта Б.Н. Коварского, который разослал в городские учреждения циркуляр министра труда М. Скобелева, и потребовали его увольнения. Согласно этому циркуляру право приёма и увольнения рабочих и служащих должно было принадлежать только городской управе, а местные комитеты рабочих могли собираться только в нерабочее время. Начались долгие переговоры, в результате которых город вынужден был принять все требования рабочих. На заседании Московской городской думы 17 октября 1917 г. должно было состояться подписание соглашения. Однако после того как все его пункты были приняты, с чем согласился и председатель стачечного комитета С. Пупко, неожиданно с внеочередным заявлением выступил представитель большевиков гласный В.Н. Подбельский. Он сообщил, что, так как в согласительной комиссии требования ультиматума рабочих были несколько переформулированы, то соглашение не состоялось, а значит, забастовка неизбежна. Это заявление поразило все остальные фракции думы. Меньшевик Л.М. Хинчук назвал заявление большевиков «провокацией». Поднялся шум. «Русские ведомости» констатировали: «…стало ясно всем то, что было понятно до этого момента меньшинству: забастовка не> вызвана экономическими запросами…, она имеет мало отношения к интересам рабочих, она - преднамеренный политически рассчитанный шаг». Спустя год С. Пупко вспоминал, что представители стачечного комитета, предвидя восстание, стремились затягивать переговоры, но, опасаясь разбить силы несвоевременным выступлением, пошли на соглашение, которое было сорвано по указанию В.Н. Подбельского. Фактически, ещё до большевистского выступления Московская городская дума была лишена своих полномочий, так как рабочие, которые непосредственно выполняли те или иные городские функции, находились под полным контролем большевиков, а не управы и высших служащих. После начала октябрьского переворота в Петрограде и в ожидании выступления большевиков в Москве Московская городская дума пообещала «…решительно бороться с попытками захвата власти, откуда бы они не исходили…» и «…охранять нормальный ход жизни в городе, чтобы предотвратить грозящую Москве гражданскую войну», был сформирован Комитет общественной безопасности. В открытом вооружённом столкновении, продолжавшемся несколько дней, силы, поддерживавшие городскую думу, проиграли.

Тульские большевики к моменту октябрьского переворота не были достаточно сильны и сплочённы, чтобы провести решение об установлении советской власти через Тульский совет рабочих депутатов. На экстренном заседании Тульской - городской думы выступление большевиков было единодушно осуждено, представители муниципалитета объявили, что дума «будет всеми имеющимися в* её распоряжении средствами решительно бороться с попытками захвата власти, откуда бы они не исходили…», был сформирован Комитет общественной безопасности, вскоре переформированный в Комитет народной борьбы с контрреволюцией (КНБ), в котором представители муниципалитета не играли ведущей роли. Между КНБ и образованным большевиками ВРК установились мирные отношения, они организовали совместную деятельность. Такая позиция позволила избежать в Туле того вооружённого столкновения между партиями, которое произошло в Москве, но, идя на компромисс и сотрудничество с большевиками, КНБ сам принимал решения, шедшие вразрез с законодательством Временного правительства. Тульская городская дума, пославшая в КНБ своих представителей, как бы санкционировала эти действия, что не нравилось думским сторонникам жёсткой линии по отношению к большевикам. Обострение конфликта в центре неизбежно вело к поляризации общественных сил и в Туле. Позиции большевиков продолжали укрепляться. 7 декабря 1917 г. им при отсутствии кворума всё-таки удалось провести в Тульском Совете резолюцию об установлении в губернии советской власти. Представители фракций эсеров и меньшевиков в знак протеста покинули заседание. Дума постановила власти большевиков не признавать и продолжать деятельность «пока вооруженная большевистская сила насильственным путем не прервет этой работы».

Известие об Октябрьской революции в Петрограде было встречено в органах власти Вятской губернии негативно. Сформировался Совет для охраны города и губернии при Вятском губернском комиссаре, куда вошли и представители Вятской городской думы. Как писал городской голова Н.П. Алеев, «Городская дума, в большинстве социалистическая, решительно осудила изменнические действия большевиков…». Несмотря на предпринимавшиеся усилия по охране Вятки анархия нарастала, усиливались позиции большевиков. 25 ноября впервые после долгого перерыва было созвано переизбранное общее собрание Вятского совета, на котором большинством 83 против 37 голосов, при двух воздержавшихся было принято постановление о переходе всей власти в Вятской губернии в руки

Вятского совета. 1 декабря 1917 г. большевики провели вооружённую демонстрацию, которая выявила значительную их поддержку среди солдат и рабочих, и овладели важнейшими пунктами Вятки.

В период существования «февральского» демократического режима деятельность, органов городского самоуправления определялась двумя важнейшими факторами: демократизацией распорядительных и исполнительных муниципальных органов;, политизацией деятельности городских дум, проявившейся в обсуждении, нередко со скандалами, и вынесении распорядительными органами местного самоуправления резолюций по вопросам политической значимости, лежавшим вне сферы их непосредственной компетенции.

В марте 1917 г. возникла опасность ликвидации системы органов городского самоуправления в думской форме и передачи функций, выполнявшихся городскими думами и управами, в руки Комитетов общественных организаций, которые, таким образом, могли бы сконцентрировать у себя всю власть на местах. В Москве благодаря усилиям кадетов, действиям правительства и в результате дискуссий в общественном исполнительном комитете цензовая дума была сохранена и активно участвовала не только в управлении городским хозяйством, но и политической жизни города и страны. В Туле цензовая дума хоть и продолжала действовать, но оказалась на задворках общественно-политических процессов, функционировала под контролем, а иногда и руководством исполнительного комитета. В Вятке, Котельниче общественные деятели были настроены на полное переизбрание составов городских дум, не дожидаясь законов верховной власти, но в итоге довольствовались пополнением составов городских дум представителями общественных организаций, в результате чего органы городского самоуправления стали напоминать общественные исполнительные комитеты, но только не с административными, а с муниципальными функциями. В Серпухове цензовый состав органов городского самоуправления досрочно прекратил свои полномочия, и муниципальное управление взял в свои руки местный исполнительный комитет. Летом 1917 г. повсеместно прошли муниципальные выборы. Несмотря на имевшие место нарушения полученные результаты в целом соответствовали политическим предпочтениям населения. Демократизация городского самоуправления - основное направление его трансформации - в революционных условиях была необходимым, но недостаточным условием успешного функционирования органов городского самоуправления. Политические преобразования должны были подкрепляться финансово-хозяйственными успехами.

Политизация, предпосылки которой наметились ещё до революции, но в 1917 г. стали особенно бросаться в глаза, являлась одним из проявлений муниципального кризиса 1917 г. в политической сфере. Факт небывалой прежде политизации думской деятельности в большей степени коснулся столичных и губернских городов, где в ходе предвыборной кампании развернулась оживленная политическая борьба между партиями, в муниципальных выборах участвовали партийные списки, в городских думах принимались резолюции и постановления по текущему моменту. Повседневной деятельности органов городского самоуправления на уровне уездов, особенно там, где политические предпочтения населения не были чётко определены, политизация коснулась в значительно меньшей степени. Причину кризиса стоит искать не в самом по себе явлении вовлечённости муниципалитетов в политическую жизнь общества, а в том, что муниципалитеты не смогли сформировать единую политическую позицию на основе общности хозяйственных интересов и задач каждого города, каждой территории. Требовалось найти те общие идеи, которые могли бы сплотить всех гласных независимо от их политических предпочтений, чтобы, из случайных в составах городских дум людей сформировались патриоты и умелые хозяева своего города. Но вместо представительства на политической арене интересов горожан и муниципального хозяйства городские думы стали выразителями воли той или иной господствовавшей в них политической партии, а потому авторитет таких органов самоуправления растаял с падением популярности представленных в них политических сил.

Особенностью периода с февраля по октябрь 1917 г. были повышенные ожидания населения и общественных сил в отношении органов местного, в том числе, городского самоуправления, от которых ждали коренных изменений всего общественного строя, решения вопросов общегосударственной значимости. Но эти вопросы находились вне сферы компетенции городов и не могли быть разрешены на муниципальном уровне. Неизбежное разочарование в деятельности Временного правительства проецировалось и на органы местного самоуправления.

Большая часть муниципалитетов успешно адаптировалась к условиям «февральского» демократического режима, тесно связала себя с Временным правительством. Умеренные социалисты, обещавшие серьёзно перестроить основы капиталистической рыночной экономики на основе идей классовой борьбы и социального равенства, на деле приняли правила и ценности капитализма, стали сотрудничать с кадетами. Муниципалитеты с умеренно социалистическим или кадетским большинством могли бы стать серьёзной опорой демократической верховной власти на местах, но кризис оказался глубже, чем можно было предположить. Оказавшись на стороне одной из политических сил, муниципалитеты неизбежно должны были рассматриваться их оппонентами в первую очередь как противники в борьбе за власть, а уж потом как всенародно избранные, демократические органы городского самоуправления. Политизация и вовлечение в межпартийные распри создавали угрозу самому существованию самоуправления в том виде, в каком оно оформилось к осени 1917 г.

Литература

1. Афонин Е.Л. В 1917 году // Октябрьское восстание в Москве: сб. документов, статей и воспоминаний. М.: Гос. изд-во. Моск. отделение, 1922. С. 64-75.

2. Бурышкин П.А. Москва купеческая. М.: Столица, 1990. 349 с.

3. Вишняк М.В. Дань прошлому. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. 410 с.

4. Московская провинция в семнадцатом году: сб. воспоминаний. М. - Jj_>: Московский рабочий, 1927. 188 с.

5. Подбельский. В городской думе // Октябрьское восстание в Москве: сб документов, статей и воспоминаний. М.: Гос. изд-во. Моск. отделение, 1922. С. 56-58.

6. Федяев П. Октябрь в Котельниче // Спутник большевика (Вятка). 1927 №5. С. 60-66.

7. 17. Фектер А. В борьбе за хлеб // X годовщина Октября (1917-1927): сб. статей и воспоминаний. Тула: издание Тульскогоистпарта, 1927. С. 24-31.

8. Городское дело (Петроград). 1916. №13-24. Июль-декабрь; 1917. №1-24. Январь-декабрь; 1918. №1-3. Январь-март.

9. Известия Всероссийского союза городов (Петроград). 1917. №40-51. Январь-декабрь; 1918. №52-58. Январь-август.

10. Известия комитета служащих Московского городского общественного управления (Москва). 1917. №1-16. 3 марта-13 июня.

11. Известия Московского совета представителей районных дум. 1917. №1-4.
1 июля-15 августа.

12. Известия Московской городской думы (Москва). Отдел общий. 1916. №12. Декабрь; 1917. №1-8. Январь-август.

13. Известия по делам земского и городского хозяйства (Петроград). 1917. №1-13. Январь-октябрь.

14. Бакулин В.И. Революционная эйфория и реальные проблемы: мар_т 1917 года в Вятке // Вестник ВятГГУ. 2007. №4 (19). С. 31-39.

15. Богданов А. Новое городское самоуправление. Пг.: Белопольский 1917.32 с.

16. Богуцкая Л. Серпуховские рабочие в 1917 году // 1917 год _в Московской области. М.: Московский рабочий, 1937. С. 37-65.

17. Болтенкова Л.Ф. Роль НКВД РСФСР в победе большевистского влияния в Советах на местах (октябрь 1917-1918 гг.) // Великая Октябрьская социалистическая революция и вопросы истории государства и права. М.: ВЮЗИ, 1989. С. 47-57.

18. Болтенкова Л.Ф. Упразднение органов местного самоуправления и создание Советов (окт. 1917 - июль 1918 гг.): учеб. пособие / Всесоюз. юридзаоч. ин-т. М.: ВЮЗИ, 1988. 79 с.

19. Болтинов С. Роль местных советов в создании советской власти // Советское государство и революция права. 1931. №5-6. С. 222-238.

20. Большаков С.Д. История города Котельнича. Котельнич: б/и, 2006. 115 с.

21. Брейтерман А.Д. Облигационные займы русских городов. СПб.: _тип ред. периодич. изд. М-ва фин., 1913. 58 с.

22. Гальперина Б.Д., Старцев В.И. Советы рабочих и солдатских депутатов
Петрограда в борьбе за овладение аппаратом городского общественного
управления. Ноябрь 1917 - ноябрь 1918 // Рабочие Ленинграда в борьбе за
победу социализма. М., Л.: изд-во Академии наук СССР, 1963. С. 62-105.

23. Гарин Г.Ф., Савоскул С.С., Шилов В.В. Серпухов. М.: Московский рабочий, 1989. 303 с.

24. Гельман В. От местного самоуправления - к вертикали власти // Р_гое^ Contra. 2007. №1.С. 6-18.

25. Герасименко Г.А. Земское самоуправление в России. М.: Наука, 1990 264 с.

26. Герасименко Г.А. Народ и власть (1917 год). М.: «Воскресенье», 1995 288 с.

27. Гессен В.М. Городское самоуправление. СПб: издание студенческой кассы взаимопомощи при СПб.политехникуме, б/г. 8 с.

28. Гимпельсон Е.Г. Из истории строительства Советов (ноябрь 1917 - июль 1918 г.). М.: Госюриздат, 1958. 179 с.

29. Демидов В.В. Московские большевики в борьбе за массы на выборах в городскую и районные думы в 1917 г. // Москва в двух революциях: Февраль - Октябрь 1917 г./ Ин-т истории партии МК и МГК КПСС, Филиал ИМЛ.при ЦК КПСС. М.: Московский рабочий, 1958. С. 193-221.

30. Евдошенко И.В. Законодательная деятельность Временного правительства в России (февраль - октябрь 1917 г.). Ижевск, 2010. 201 с.

31. Еремян В.В. Муниципальная история России (от Киевской Руси до начала XX века). М.: Академический Проект, 2003. 528 с.

32. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России: учебник для вузов по специальности «Историко-архивоведение». 2-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1968. 368 с.

33. Ефимова В.В. Петрозаводское городское самоуправление (1870-1918 гг.). Петрозаводск: Петрозав. гос. ун-т, 2004. 212 с.

34. Жердева Ю.А. Десакрализация власти накануне Февральских событий 1917 г. (по материалам либеральной периодической печати) // Самарский земский сборник. 2003. №1 (7).

35. Каржанский Н. Как избиралась и работала Московская городская дума / Ин-т истории при МК и МГК ВКП(б). М.: Московский рабочий, 1940. 48 с.

36. Каржанский Н.С. Московская городская дума // История Москвы. Т. 5. М.: изд-во Академии наук СССР, 1955. С. 689-724.

37. Киржанов П.В. В защиту местного самоуправления // Большевики у власти. Социально-политические итоги октябрьского переворота. Пг.-М.: Революционная мысль, 1918.

38. Кирюхина Е.И. Под знаменем Октября. Киров: Волго-Вятское книжное изд-во, Кировское отд., 1977. 208 с.

39. Клоков В.А. Меньшевики на выборах в городские Советы центральной России весной 1918 г. // Меньшевики и меньшевизм: сборник статей. М.: изд-во «Типография «Новости», 1998. С. 44-68.

40. Ковалёв В.А. Российская муниципальная реформа: бесконечный тупик? // Политическая экспертиза. СПб, 2005. Вып. 3 С. 90-101.

41. Курдюк П.М., Билоус А.С. Муниципально-правовые теории в истории России (XIX-XX вв.). Краснодар: Кубанский ГАУ, 2007. 246 с.

42. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 32. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1962. 763 с.

43. Ленинградский Совет в годы Гражданской войны и социалистического строительства, 1917-1937 гг. Лг: Наука, 1986. 262 с.

44. ПО. Леонов СВ. Рождение советской империи: государство и идеология. 1917-1922 гг. М: Диалог-МГУ, 1997. 356 с.

45. Лепёшкин А.И. Местные органы власти советского государства (1917-1920 гг.). М.: Гос. изд-во юридической литературы, 1957. 304 с.

46. Лонина С.Л. Становление и развитие городского самоуправления в Восточной Сибири в 1870-1917 гг.: дис…. канд. ист. наук. Красноярск, 2002. 165 с.

47. Марков А.П. Местные финансы. Очерки по вопросам финансового законодательства. Харьков: Союз, 1918. 336 с.

48. Потехин М.Н. Петроградская трудовая коммуна (1918-1919). Лг.: изд-во Ленинградского ун-та, 1980. 144 с.

49. Рейснер М. Октябрьская революция и государственная власть // Октябрьский переворот и диктатура пролетариата: сб. статей. М.: государственное изд-во, 1919.