Англия в середине XI века

Министерство общего и профессионального образования РФ

Якутский государственный университет имени М.К. Аммосова

Исторический факультет

Кафедра Всеобщей истории и этнографии

Англия в середине XI века

Курсовая работа

Работу выполнил

студент II курса

Трухин Е.А.

ИО-06-3

Проверил

Якутск 2008

Содержание

Введение

Глава I. Англия до нормандского завоевания

Глава II. Политическое усиление Англии как результат нормандского завоевания

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Период середины 11 века явился для Англии поворотным, предопределившим ход её дальнейший истории, сделавший возможным для англо-саксонской Англии выйти из узких рамок в сильной мере изолированного и во многих отношениях провинциального существования и, теснее примкнув к широкому потоку континентального культурного развития и восприняв от него новые импульсы и усвоив уже сделанные им достижения, со своей стороны стать творцом мировых культурных ценностей, а, в конце концов, и мировой державой. У многих учёных-историков имеются интересные работы охватывающие историю Англии, а вместе с тем и данный период, некоторых из них я использовал в своей работе, например Д.М. Петрушевский "Очерки из истории английского государства и общества в средние века" (1937), О. Тьерри "История завоевания Англии и Нормандии" (1968), Шарль Пти-Дютайи "Феодальная монархия во Франции и в Англии X-XIII веков", помимо этого писали о Англии Е.В. Гутнова "Классовая борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой Западной Европе" (1984), А.Л. Мортон "История Англии" (1950) и множество других. Замечателен ещё тот факт, что многие из работ написаны не толь в современный период, но также и в период советского периода, а некоторые и много раньше, например Д.Р. Грин "Краткая история английского народа " (1897).

Но что же всё таки вызвало интерес у этих людей, почему для изучения они выбрали именно эту страну и этот период?

Целью данной работы я поставил в первую очередь то, почему именно этот период явился столь знаменательным для Англии и, конечно же, изучение тех событий, которые дают нам право сказать, что середина 11 века явилась значимой ступенью в её дальнейшем развитии. Данные вопросы вызвали у меня большой интерес, как, наверно, и у любого другого человека, хоть раз соприкоснувшегося с историей Англии. Тот факт, что средние века являются сами по себе увлекательным периодом, то, углубившись в изучение какой-либо из стран, тем более такой страны как Англия, с её богатейшей историей и традициями, выделив проблемную тему, как для того времени, так и для нового, уже тут незаметно для себя уходишь с головой в изучение данной проблемы, в дальнейшем же эта проблема начинает вызывать у тебя некое пристрастие и всё больший интерес. Так случилось и в моём случае, и скорее всего в случаях с теми людьми, что пишут книги об Истории Англии.

После всего написанного, может возникнуть вопрос, как же всё-таки я собираюсь достичь поставленных целей? И я отвечу на него. Изучив некоторое количество книг и материалов, я пришёл к выводу, что в данной работе следует выделить две особо важные, на мой взгляд главы, а именно «Англия до нормандского завоевания» и «Политическое усиление Англии, как результат нормандского завоевания». Такое разделение на главы я сделал, что бы проследить изменения, произошедшие до и после событий середины 11 века. Первая глава достаточно проста и понятна, так как в ней я рассмотрел английское государство при англо-саксах, то есть государство со своим правительственным аппаратом, со своими законами, традициями. Это государство развивалось изнутри, только по причине потребностей его народа, но не больше. Оно было сковано и сжато, никогда не переступавшее границ того мира, в котором существовало, то есть оно не принимало ничего нового от внешнего мира. Что не скажешь о государстве во второй главе, о государстве, которое сохранило лучшее от англо-саксов и слило это с лучшим от Нормандского герцогства, а именно самое отличное во всей Европе феодальное устройство и сильная центральная власть. Актуальность данной темы бесспорна, так как в настоящее время особенно сильно подчёркивается историками роль событий середины 11 века в политической эволюции средневековой Англии, приведших к возникновению английской конституции, ставшего достоянием всего культурного мира наравне с также в средневековой Англии возникшим судом присяжных. Если ещё не так давно с особенной настоятельностью указывали на большое значение в процессе возникновения английского парламента, поставившего королевскую власть в ограниченные рамки закона и конституционного обычая, традиции англо-саксонской свободы, передавшейся через местные, уцелевшие от англо-саксонской эпохи учреждения, то теперь историки не склонны становиться на эту точку зрения и больше настаивают на определяющей роли феодальных форм и идей в том их виде, в каком они появились в Англии с Нормандским завоеванием, и для них английская история и начинается с Нормандского завоевания.

Англия до нормандского завоевания

Англосаксонская Англия к половине 11 века уже достаточно далеко ушла по тому пути, по которому шли и другие государства, основанные на территории Римской империи, и успели выработать типичные для всех их формы социального и политического существования. Центральная власть возлагала на местных сеньоров, по-англосаксонски глафордов, ответственность за поведение коммендировавшихся им людям, а затем и наделяла сеньёров публично-правовыми полномочиями в отношении к ним, передавая им иммунитетной грамотой юрисдикцию, судебную власть и другие права политического верховенства и таким образом восполняя недочёты своего правительственного аппарата новыми, феодальными органами управления. Главную военную силу составляло теперь войско из выделившихся из массы более или менее крупных землевладельцев, из стоявших над нею глафордов, постепенно оранизовавшихся в военное сословие, в сословие тэнов, обязанных итти в поход конными и оружными во главе своих вооружённых людей в соответствии с размерами своих земельных владений.

Феодализация англосаксонской Англии, как ни значительны были её успехи к половине 11 века, не привела всё же к тем результатам, какие мы наблюдаем в государствах, образовавшихся после распадения Каролингской империи, где феодализм выродился в политический партикуляризм, постепенно разрушивший общегосударственные учреждения или превративший их в бледную тень. Раздача англосаксонскими королями прав политического верховенства в частные руки сильных людей и здесь, правда, приводила к развитию партикуляристических тенденций в направлении к расчленению государства на более или менее независимые от центральной власти округа и тем самым к ослаблению центральной власти, но общегосударственные учреждения продолжала здесь функционировать наряду с восполнявшими их феодальными учреждениями. Наряду с королевской властью продолжал существовать и действовать уитенагемот (собрание мудрых) - "верховный совет в королевстве, в который входили епископы, значительное число аббатов, стоявшие во главе графств, на которые делилось королевство, элдормены и королевские тэны", то есть самые знатные из королевских дружинников, державшие части королевских домэнов и связанные с королём клятвой верности, и главные сановники двора; по их совету и с их согласия король решал важнейшие дела в государстве; издавал законы как светские, так и церковные, решал вопросы о войне и мире, об армии и флоте, устанавливал экстренные налоги, в последней инстанции решал как уголовные, так и гражданские дела, перенесённые из низших инстанций, а также судил лиц, в силу своего высокого положения или по своей близости к королю подсудных только королевскому суду, жаловал отдельным лицам и учреждениям (монастырям и церквам) те или иные права на те или иные земли и территории и выбирал областных старшин, элдорменов.

Уитенагемоту принадлежало и право избрания короля, а также его низложения. Оставались в силе и областные учреждения. По-прежнему два раза в год королевский чиновник, стоявший рядом с элдорменом во главе графства, шериф графства, созывал собрание графства, иначе "народное собрание" графства, куда должны были являться, кроме шерифа и элдормена, епископ графства, все должостные лица графства, всё более или менее крупные землевладельцы и от каждой деревни графства староста, священник и четверо самых уважаемых крестьян. Собрание графства являлось прежде всего судебным собранием, решавшим как уголовные дела, так и гражданские тяжбы, не нашедшие удовлетворяющего стороны решения в низшей инстанции, в собрании сотни; здесь же обсуждались и вопросы, связанные с обложением графства теми или иными сборами для общегосударственных надобностей, вопросы, касавшиеся военной обороны страны как с суши, так и с моря, а также совершались, как и на сотенном собрании и на сельском сходе, разного рода юридические акты, как передача земли из рук в руки и т.п. Продолжали существовать и действовать и собрания округов, на которые распадалось графство, сотен, сотенные собрания. Сотенное собрание созывалось раз в месяц. На нём должны были присутствовать, как и в собрании графства, всё более или менее крупные землевладельцы округа и от каждой сельской общины приходский священник, староста и четверо из самых уважаемых крестьян. И сотенному собранию, которое было также, прежде всего, судебным собранием, принадлежала как уголовная, так и гражданская юрисдикция, и на нём разбирались и решались дела, возникавшие между сельскими общинами и следовательно выходившие за пределы компетенции сельских сходов; оно же свидетельствовало разного рода юридические акты вроде передачи земли из рук в руки и т.п. и тем сообщало им юридическую силу, оно же раскладывало и всякого рода фискальные сборы, так как сотня являлась и единицей обложения. Председателем сотенного собрания первоначально являлся сотенный старшина, но впоследствии его сменил королевский чиновник, сотенный герефа, соответствовавший шерифу графства. Самой мелкой единицей государственной организации англосаксов по-прежнему продолжала оставаться деревенская община. Сельский сход галамот, помимо регулирования своих хозяйственных распорядков, по-видимому, обладал некоторой долей юрисдикции, разбирал и решал гражданские тяжбы между жителями деревни, разбирал мелкие проступки, ими совершавшиеся, подвергал штрафу виновных в них, допускал или не допускал к пользованию правами общины посторонних лиц, издавал обязательные для членов общины постановления, свидетельствовал юридические акты. На него была возложена государством обязанность приводить в исполнение требования высших инстанций, как розыск преступников и краденых вещей, сбор налогов и других поступлений с общины. Органом его являлся деревенский староста, который, как уже было указано, вместе с приходским священником и четырьмя самыми уважаемыми крестьянами деревни представлял интересы общины и в собраниях сотни и графства.

Передача королём в частные руки полицейских, юрисдикционных, фискальных и иных прав политического верховенства не только наделяла этими правами глафордов в отношении к находившимся уже под их частной властью в силу добровольной или принудительной (т.е. по требованию центральной власти, предписывавшей каждому свободному англосаксу найти себе глафорда, который бы ручался за его поведение) коммендации людей, но и передавала их в отношении к людям, до тех пор ни под чьей частной властью и зависимостью не находившихся, нередко передавая эти права крупным магнатам и монастырям над целыми сотенными округами, этим превращая и их в имунитетные округа, в соки. Жители этих иммунитетных округов по-прежнему ходили в собрания своей сотни и графства, платили общегосударственные налоги, например введённые в эпоху борьбы с датскими набегами, так называемые датские деньги, и несли так называемую тройную повинность, состоявшую из военной повинности, обязанности чинить мосты и укрепления. В глазах короля эта передача им в частные руки своих прав политического верховенства при грубо фискальном, частно-хозяйственном понимании этих прав, присущем так называемой варварской государственности, являлась его частным, хозяйственным делом, передачей в другие руки его доходов, связанных с существованием этих прав, а не покушением на интересы государственного целого.

Государственная власть организует англо-саксонское общество в систему соподчинённых государственных сословий, между которыми и распределяются функции, необходимые для существования и благополучия государственного целого, осуществляя, таким образом, то, что можно бы назвать государственным разделением труда. Из экономических классов возникают государственные тяглые сословия. Таков социологический смысл рассмотренного феодализационного процесса, подготовленного процессом все развивающейся социальной дифференциации, ему предшествовавшего и сделавшего его необходимым при тогдашних культурных условиях. Эта система соподчинённых государственных тяглых сословий должна была служить государственной власти дополнительным ресурсом в деле управления, с которым ему возможно было справляться с помощью старого, правительственного аппарата, становившегося всё более недостаточным с постепенным осложнением основных задач управления - обеспечения внутреннего и внешнего мира. Чтобы этот дополнительный правительственный аппарат выполнял успешно своё назначение, необходимо было, чтобы он находился в руках сильной центральной власти и в полном её распоряжении, иначе он мог из её орудия выродиться в её врага, и наделённые ею публично-правовыми полномочиями представители частной силы и власти легко могли превратиться из сотрудников её в конкурентов и даже врагов, опасных для государственного единства, для укрепления которого они были ею мобилизованы. Как известно, такова была дальнейшая эволюция феодализма в империи Карла Великого, выродившегося в политический партикуляризм и разложившего каролингскую империю и отдельные королевства, на которые она распалась, на целый ряд почти совершенно независимых княжеств, связанных с центром лишь фиктивными нередко узами вассальной верности. Возможно, что и англо-саксонскую Англию ожидала подобная же участь, и в ней уже возникли почти что независимые княжества, что не осталось без влияния на её дальнейшую судьбу, ослабив и парализовав её военные силы и сделав её лёгкой добычей предприимчивого и хорошо вооружённого соседа, Нормандского герцогства в лице Вильгельма I Завоевателя.

Политическое усиление Англии как результат нормандского завоевания

После решающей победы Вильгельма Завоевателя при Гастингсе в 1066 году, он был коронован новым королём Англии. После чего заставил присягнуть весь народ себе на верность, как это было в Нормандии, при этом он сам "дал клятву перед клиром и народом защищать святые божьи церкви и их настоятелей, править подвластным народом справедливо и с царской заботливостью, постановлять и соблюдать справедливые законы..." и т.д. Вильгельм мог уже чувствовать себя на совершенно твёрдой юридической почве, мог смотреть на себя как на уже вполне законного короля англо-саксов.

Весь персонал высшей светской и духовной администрации был замещён завоевателями; нормандским стал и самый верхний социальный слой английского общества. Но нормандцы и англо-саксы, все они в равной мере были поддаными нового английского короля и все обязаны были отвечать за свои земли и натуральными, и денежными повинностями государству. Если нормандский герцог вступил в права и обязанности англо-саксонских королей, то его сподвижники, получившие от него большие земельные пожалованья, вступили в права и обязанности тех англо-саксонских магнатов, конфискованные земли которых им достались, и положение англо-саксонской массы в отношении к ним по существу не изменилось сравнительно с тем, каким оно было до 1066 года, когда англо-саксонский крестьянин знал только англо-саксонского глафорда; к тому же только верхний социальный слой стал нормандским; большинство же менее значительных землевладельцев были всё те же прежние глафорды, утверждённые в правах Вильгельмом. Как в политическом, так и в социальном отношении Нормандское завоевание очень не походит на обычное завоевание, производящее обыкновенно резкие перемены и в политическом, и в социальном строе завоёванного народа. И, тем не менее, именно Нормандское завоевание сыграло в истории Англии такую важную, определяющую роль, какая редко выпадала на долю самым настоящим и самым беспощадным завоеваниям.

Выступая в качестве законного приемника англо-саксонских королей и твёрдо решив править по "законам Эдуарда Исповедника" через посредство англо-саксонских учреждений, Вильгельм вливал новую жизнь в приходившие в упадок политические формы.

Укрепляя центр, он проводил в живую связь с ним области и ставил на твёрдую почву широкую государственность, уже сильно подавшуюся под напором партикуляристических стремлений местных потентатов.

Востановляя и укрепляя широкую англо-саксонскую государственность, Вильгельм этим укреплял своё собственное положение, свою собственную власть, давая её широкую национальную постановку и тем привлекая к ней интересы народной массы. Как новый король Англии, он получал в свою пользу доходы от судов, сотни и графства, взимать поземельный налог под именем датских денег, мог созывать народное ополчение из свободных и достаточных людей. Всё это ставило Вильгельма в независимое положение в отношении к феодальным элементам. Военную повинность королю обязаны были нести все державшие на военном праве, от кого бы они ни держали непосредственно свои лены. После принесения у Солсбэри клятвы Вильгельму на верности против всех других людей, военная повинность стала исключительно королевской службой. Здесь, несомненно, следует видеть и применение порядка, действовавшего в Нормандии. Этим феодализм был раз навсегда поставлен в Англии в служебное положение в отношении к государству и его широким задачам; этим раз и навсегда была предотвращена возможность явлений, подобных тем, какие наблюдались, в тогдашней Франции, где крупные вассалы короля имели под собой целые массы подвассалов, приносив клятву верности им против всех других людей, в том числе и против короля. А, между тем, с Нормандским завоеванием феодализм не только не был придавлен в Англии, но, наоборот, он явился здесь с такой законченностью некоторых своих сторон, какой он не мог достигнуть нигде в Европе.

Начать с того, что нигде в Европе, где феодальный порядок развивался исподволь, органически, в результате очень сложного и дробного процесса, складывавшегося из крайне разнообразных конкретных моментов, не могло быть и речи о строгой нивелировке отношений, подведение их во всей их жизненной пестроте и разнообразии под определённые принципы. Такую же пестроту и разнообразие могли мы наблюдать и вангло-саксонском обществе, уже сильно подвергшемся процессу феодализации. Моменты личной связи, поземельной и юрисдикционной, встречались тогда в самых разнообразных, совершенно, можно сказать свободных комбинациях, равно как и в совершенно изолированном состоянии, ещё далёкие от той кристаллизации их в однообразные формы их соединений, которая так характерна для феодализма в его чистом виде, с его делением людей на землевладельцев-сеньоров и землевладельцев-вассалов, подсудных юрисдикции сеньора и представляющих собою находящихся под его личной властью его людей. Теперь такая кристаллизация была ускорена, искусственно создана путём наложения на пёстрый материал англо-саксонских отношений готовых, теоретически выработанных форм французского феодализма. Теперь уж стали всё реже и реже встречаться такие прежде весьма обычные факты, как исключительно юрисдикционная или исключительно личная связь землевладельца глафордом, не затрагивавшая вовсе его положения на землевладельца, совершенно независимого собственника своей совершенно свободной земли, и всякий такой находившийся под частным покровительством или под частной юрисдикции, как получивший на феодально-арендных условиях эту землю от этого глафорда, и обязан был нести в пользу этого глафорда все следуемые по феодальному праву с такой арендной земли натуральные и денежные службы.

Если, с другой стороны, англо-саксонский король уже мог считать себя глафордом всех и каждого из своих подданных, то ни сам он, ни кто другой никак не мог признать его верховным собственником всей земли на территории английского королевства. А, между тем, как раз последний принцип Вильгельму удалось провести со всей юридической последовательностью. Именно потому, что благодаря конфискациям через руки Вильгельма прошла едва ли не вся территория завоёванного им государства, и из этого огромного земельного фонда он передал громадное количество земли своим сподвижникам, светским и духовным, часть взял себе, а остальные земли возвратил их прежним владельцам, когда они признали его своим государём, именно потому он фактически стал верховным собственником всей земли в королевстве, и все землевладельцы, от самых крупных до самых мелких, явились его держателями, державшими свои земли от короля или непосредственно, или в последней инстанции. Такое полное проведение феодального принципа в сфере поземельных отношений возможно было осуществить только искусственным путём, в результате завоевания страны людьми с выработанной теорией феодального права. В этом отношении Англия Вильгельма Завоевателя являлась самой феодальной страной во всей феодальной Европе.

Определённую феодальную формулировку и конструкцию получили и отношения более или менее крупных землевладельцев, туземных и пришлых, к крестьянам подвластных им сельских общин, и манориальный строй, ещё далеко не выработанный в англо-саксонскую эпоху, быстро стал принимать всё более и более определённые очертания; вилланство стало быстро развиваться, захватывая в свой состав всё больше и больше до тех пор свободных элементов и всё ниже и ниже пригибая свободного крестьянина к барщиному ярму, всё более и более уравнивая его с посаженными на землю полусвободным и рабом. Помимо феодальной теории, тут влияли и общегосударственные интересы, необходимость поставить прочно правительственные средства: только обеспечив землевладельцам продукты труда и самый труд сельских общин, центральная власть могла требовать от них военной повинности иных служб натурою и деньгами. Упорядочение и укрепление манориальной системы с её хозяйственной и юрисдикционно-фискальной стороны были, таким образом, в значительной мере делом самой центральной власти, предпринятым ею в интересах своего собственного усилий. При той широкой и крепкой постановки этой власти, какую она приняла, как мы видели, в руках Вильгельма Завоевателя, в одно время и верховного феодального сюзерена всех людей в Англии и своих непосредственных вассалов, и могущественного главы широкой государственности англо-саксов, им оживлённой и упроченной, ей не было оснований бояться частной власти манориальных лордов.

Следует принять во внимание ещё одно обстоятельство, с своей стороны, сделавшее феодализм неопасным для королевской власти и представляемого ею государственного порядка: как ни обширны могли быть владения некоторых феодалов, состоя иногда из сотен феодальных помести, владения эти не представляли собою сплошных территорий и не могли превратиться в настоящие княжества, как это было, например в тогдашней Франции, но были разбросаны в разных частях Англии, иногда состоя из поместий, рассеянных в десяти, в двадцати графствах. Эта разбросанность имела огромное политическое значение, обрекая на неудачу партикуляристические тенденции феодалов, делая для каждого из них невозможным создать для себя совершенно самостоятельное в отношении к центральной власти положение, как это удалось сделать крупным французским феодалам в отношении к Капетингам.

Едва ли в меньшей мере, чем организация военной силы, закреплению крестьянства за лордами маноров и выработке законченного типа феодального поместья способствовали и чисто фискальные меры Вильгельма Завоевателя, окончательно превратившего экстренный в прежнее время налог, датские деньги, в постоянный поземельный налог. Налог этот ложился на все земли как глафордов, так и находившихся под их патронатом или под их юрисдикцией людей. В прежнее время взимание датских денег было крайне плохо организованно, что ещё раз подчёркивало слабость центральной власти. Вильгельм решил реформировать это и систематизировать и ввиду этого принял энергичные меры для приведения в известность платёжных средств своих новых подданных. Он разослал по всей стране своих судей, которые проводили расследования через присяжных и узнавали, у кого что есть и в каких количествах.

Полученные таким путём данные были сведены, и составилась знаменитая в истории не только Англии, но и всей средневековой Европы Книга страшного суда, представляющая собою неоценённую сокровищницу самых реальных сведений по аграрной, хозяйственной и социальной истории Англии как раз в знаменательный момент перелома, произведённого Нормандским завоеванием, и притом сведений, рисующих самыми конкретными чертами положение вещей как непосредственно перед завоеванием, так и в момент его и лет двадцать спустя. Одни вопросные пункты, на которые должны были давать ответы присяжные, в достаточной мере красноречивый показатель того, как конкретны и детальны эти сведения. Такая "Великая перепись" могла быть предпринята и выполнена только в государстве с такой могущественной центральной властью, какая была создана в Англии фактом своеобразного завоевания; так что самый факт появления Книги страшного суда очень много говорит для характеристики завоевания и его роли в английской истории. Из неё мы, главным образом, и берём материал для этой характеристики, равно как и для характеристики предшествовавшей ему эпохи. Вильгельм создал данную книгу не осознавая её исторической важности, но мы осознаём и если не Нормандское завоевание, возможно, не было бы этой книги, а с ней и тех важных сведений, которые мы имеем. И в этом виден ещё один большой плюс данного завоевания.

С Нормандским завоеванием связан ещё один крупный факт в истории Англии. Оно оказало глубокое влияние ещё на одну общественную силу, игравшую важную роль в англо-саксонском обществе, дав ей такое направление, которого она не имела перед этим. В данном случае идёт речь о церкви.

У англо-саксов церковь ещё не выделилась из государства. В высшем учреждении в государстве, в уитенагемоте, рядом со светскими князьями сидели и духовные, рядом с элдорменами и королевскими тэнами в качестве "мудрых" земли обсуждали государственные дела и епископы с аббатами, что местный епископ заседал рядом с элдормэном и шерифом и в "народном собрании", а также и в сотенном собрании присутствовали и сельские священники, являвшиеся сюда по одному от каждой деревни, вместе со старостой и четырьмя самыми почтенными крестьянами деревни. Правда, для чисто церковных дел и для решения чисто религиозных вопросов духовенство собиралось в особые собрания, на синоды; кроме того, чисто церковные дела разбирались и решались епископами в особых куриях. Но судебные дела всякого иного характера, возникавшие между клириками и мирянами, решались в общих судебных собраниях сотни и графства по обычному праву, англо-саксов. Вильгельм же особым указом отстранил духовенство от участия в отправлении общей юстиции и создал для судебных дел и не чисто церковного характера, возникавших у церкви, особую юрисдикцию, особые церковные суды, руководствовавшиеся не общим правом страны, а правом каноническим. "Он решил на общем совете и по совету архиепископов, и епископов, и аббатов, и всех магнатов его королевства исправить епископские законы, которые существовали в королевстве англов ненадлежаще и несогласно предписаниям святых канонов." Ввиду этого король повелевает и королевской власти предписывает, чтобы впредь ни епископ, ни архидиакон не решали дел, относящихся к епископским законам, в сотне и не представляли дел, относящихся к управлению душами, на суд мирян, но каждый, согласно епископским законм, если его привлекут к суду по какому-либоделу или преступлению, пусть являетсяв место, которое для этоговыберет или назначит епископ, и здесь отвечает по этому делу или преступлению, и не так, как это делается в сотне, но сообразно канонам и епископским законам даст справедливое возмещение богу и своему епископу. Шерифам, бэйлифам запрещается вмешиваться в дела, подлежащие юрисдикции епископа.

Если вспомнить, что на папском престоле сидел в это время Григорий VII Гильдербранд, что теократические тенденции папства проявились тогда со всею яркостью, и если, с другой стороны, обратить внимание на то, что английская церковь при Вильгельме Завоевателе владела чуть ли не половиной всех поместий, то нам представится во всём своём общественном и политическом значении сделанный Вильгельмом шаг. Хотя феодальный принцип держания был строго проведён королём и в отношении к церкви в его вассалов, хотя все эти архиепископы, епископы и аббаты были нормандцы, а не англо-саксы, которых король мог бы считать опасными для своих интересов, тем не менее, это отделение церковной юрисдикции от светской сближало интересы английской церкви с интересами и тенденциями континентального католицизма, выступившего тогда так резко на путь борьбы за освобождение церкви от светской власти и преобразования её в великую международную монархию не от мира сего, но признанную покорить мир и сделать своими послушными орудиями его королей и императоров. Особая церковная юрисдикция имела своим естественным последствием апелляцию к высшему церковному трибуналу католического мира, к папскому престолу. Развитие канонического права всё больше и больше расширяло юрисдикцию церковных судов, делая подсудным им массу чисто гражданских дел, связанных с браком, завещанием, данным словом и т. п., итем расширяя влияние церкви на целый ряд сторон хозяйственной и социальной жизни общества, а вместе с этим соответственно увеличивая количество случаев апелляций к римской курии, которая, таким образом, получала возможность всё больше и больше накладывать свою руку на общество и на государство данной страны.

Вильгельм ясно видел опасность своего шага и поспешил принять меры, чтобы по возможности парализовать её. По словам хроникера Эдмера Вильгельм "не хотел допускать, чтобы кто-нибудь во всех владениях его признавал первосвященника города Рима за апостолического папу иначе, как по его повелению, или на каком-либо условии принимал его письма, если они раньше не были показаны ему; он не позволял примасу своего королевства, архиепископу кентерберийском или йоркскому, если тот собирал под своим председательством общее собрание епископов, узаконить или воспрещать что-либо такое, что не было бы согласно с его (короля) волей и заранее не было бы им повелено; тем более он не позволял никому из своих епископов публично обличать, отлучать от церкви или подвергать какой-либо другой церковной каре кого-либо из своих баронов или из своих слуг, изоблечённого в прелюбодеянии или в уголовном преступлении, иначе, как по его (короля) собственному повелению". В течении так называемого нормандского периода английская церковь являлась опорой королевской власти в её столкновениях с враждебными ей общественными силами. А такую враждебную силу представляли обязанные всем королевской власти феодалы.

Пришедшие с Вильгельмом и им вспоенные и вскормленные представители континентального, выродившегося в политический партикуляризм феодализма не хотели, да едва ли и могли понять то положение, которое отвёл им в политическом строе завоёванного им с их же помощью королевства нормандский герцог, когда он сел на престол Эдуарда Исповедника и потребовал от всех людей Англии, без различия туземцев и пришельцев, клятву верности против всех других людей. Не понимали они, да едва ли и могли понять, и того положения, которое занял Вильгельм, утвердившись на новом престоле, и склонны были видеть в нём лишь феодального сюзерена, и его отношение к ним как к подданным, обязанным безусловно ему повиноваться и наравне с ими же завоёванными англо-саксами нести все общегосударственные повинности в качестве всего лишь членов тяглого, военно-служилого сословия государства, могло показаться им как самое незаконное нарушение их законнейших прав и привилегий. А, между тем, то, что они считали своими законнейшими правами и привилегиями (например, право частной войны, право чеканить собственную монету, право строить укрепленные замки и т.д.), являлось прямым посягательством на права и привелегии как государства, так и общества, как их понимали англо-саксы. Это обстоятельство надолго определило взаимные отношения короля, народа (англо-саксонской массы) и примыкавшей к нему церкви и новой, нормандско-французской, аристократии. Притязания этой аристократии были враждебны как интересам короля, так и интересам народа, а также и церкви. Народ скоро это понял и в столкновениях короля с баронами неизменно становился, поддерживаемый церковью, на сторону короля, видя в обладателе власти надёжный оплот против феодального произвола, рано убедившись, что если его интересы и не всегда совпадают с интересами короля, то враги у них, во всяком случае, общие. Борьба английского государства и народа с феодалами составляет основной интерес политической истории Англии после Нормандского завоевания. Борьба эта началась ещё при жизни Завоевателя, но в это время, как бы ни старались феодалы, она не имела результата, а было это от того, что при Вильгельме Завоевателе Англия достигла такой мощной центральной власти, что не один феодал не мог ничего противопоставить этой власти. При этом, как было выше написано, короля поддерживало всё государство в лице народа и церкви. Благодаря Вильгельму Завоевателю эта поддержка стала закономерностью и до правления Иоанна Безземельного, пока народ не успел разочароваться в короле, являлась традицией.

Заключение

Подводя итоги, можно с полной уверенностью заявить, что Англия при англо-саксах была очень слабой и разобщённой страной, не было такой силы, в руках правящих людей, которая могла бы собрать всё государство и все его земли вокруг королевского трона, результатом чего явилась слабая военная и политическая организация. И итогом этого всего стало лёгкое завоевание Англии норманами.

Нормандское завоевание Англии, явилось тем самым событием, которое внесло переломный момент в истории Англии. Политическая катастрофа при англо-саксах, отдавшая Англию в руки нормандского герцога Вильгельма, предотвратила политический её распад, укрепила в сильной мере центральную власть и, усилив и систематизировав феодальный аппарат, опять поставила его на то место, которое он должен был занимать в общей системе государственного устройства и управления наряду с другими, нефеодальными его органами и орудиями. Англия была снабжена такими ресурсами, каких она прежде никогда не имела, и могла поэтому ставить и разрешать такие задачи, о которых не смели и мечтать современные ей государства. Она испытала на себе сильное организационное воздействие государственного порядка, господствовавшего в Нормандии, можно сказать, была перестроена по нормандскому образцу, все главные элементы были здесь налицо и, нужно было только сообщить им более совершенную форму и дать им более широкую и прочную постановку. В завоёванной Вильгельмом Англии феодальные способы управления находились в гармоническом сочетании с нефеодальными, в одинаковой мере находясь в полном распоряжении центральной власти как её технические средства и орудия, делая её всемогущей и неограниченной. Как и в Нормандии, и здесь феодальный порядок занимал в государственном строе страны соответствующее его основному существу место и тем приближался к своему идеальному типу.

Кто знает что бы было сейчас с Англией если бы не нормандское завоевание, возможно, она была бы завоёвана другим государством, но не на таких выгодных условиях, как она была завоёвана норманнами. Возможно, даже предположить распад страны полностью, изнутри и прекращение её полного существования. Всё имело место быть. Но есть то, что уже произошло и это произошедшее, по моему мнению лучшее, что могло случиться в тот период с Англией. Также не стоит забывать о культурном развитии Англии, ведь Нормандское завоевание оказало огромное влияние и в этой сфере государственного устройства. И действительно "какую бы сторону культурного развития средневековой Англии мы ни изучали,- будет ли это история образования её языка, её литературы, её правовых идей, история её политических форм, социального строя или экономической эволюции, её церковных отношений и учреждений,- на каждом шагу нам приходится встречаться с последствиями Нормандского завоевания и убеждаться в силе и глубине его влияния."

Список использованной литературы

1. Петрушевский Д.М. Очерки из истории английского государства и общества. М., 1937.

2. Петрушевский Д.М. Памятники истории Англии 11-13 века. М., 1936.

3. О. Тьерри История завоевания Англии и Нормандии. М., 1968.

4. Гутнова Е.В. Классовая борьба и общественное сознание крестьянства в средневековой Западной Европе 11-15 века. М., 1984.

5. Шарль Пти-Дютайи Феодальная монархия во Франции и в Англии 10-13 веков. СПб., 2001.

6. Э. Обст "Англия, Европа и мир" М., 1930.

7. Авдеева К.Д. Внутренняя колонизация и развитие феодализма в Англии в 11-13 века. Л., 1973.

8. Левицкий Я.А. Город и феодализм в Англии. М., 1987.