Народные восстания в Китае эпохи Хань

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

НЕФТЕКАМСКИЙ ФИЛИАЛ

Гуманитарный факультет

Кафедра истории, истории государства и права

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «История Древнего Мира»

на тему «Народные восстания в Китае эпохи Хань»

Выполнил: студент 1 курса

гуманитарного факультета

дневного отделения

специальности «История»

группы И-11

Кабитов М.А. __________

Научный руководитель:

канд.ист.н.,доц.

Круглов Е.А.___________

Нефтекамск 2013

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Древний Китай эпохи Хань

1.1 Империя старшей династии Хань (II в. до н.э. - начало I в. н.э.)

1.2 Эксплуатация земледельцев и формы присвоения в древнем Китае

2. Реформы Ван Мана

2.1 Предпосылки реформ

2.2 Ван Ман. Его реформы

3. Восстание «желтых повязок» и падение империи Хань

Заключение

Источники и список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

В данной курсовой работе, затрагиваются вопросы возникновения Народных восстаний, причины и последствия этих восстаний, экономические и в большей степени политические и социальные процессы. На мой взгляд, именно история Китая эпохи Хань является предметом довольно необычным, в какой-то степени неопределенным, в полной мере, удивительным и от того довольно интересным. Жестокий экономический и социальный кризис, а также вызванный народным восстанием против деспотии Цинь политический хаос, развал административной системы -- все это привело к крайнему упадку Китая на рубеже III--II вв. до н.э. Катастрофически сократилась численность населения. Поля были заброшены, в стране царил голод. Основателю новой династии Хань многое приходилось начинать с самого начала, хотя и далеко не на пустом месте. Напротив, многое было отработано в древности, и на уже оправдавший себя опыт, на давно отработанные институты ханьский Лю Бан вполне мог опереться. Дискредитировавший себя легизм с его жесткими нормами и бесчеловечной практикой для этого не годился -- и он был отброшен, пусть и не целиком. Альтернативой оказалось сильно реформированное и приспособленное к нуждам империи конфуцианство. Собственно, именно с этого времени берет свое начало китайская конфуцианская империя, так что можно в качестве условной грани между древностью и средневековьем выбрать рубеж между империями Цинь и Хань. Конечно, есть определенный резон видеть такого рода условную грань между китайской древностью и средневековьем и в 221 г. до н.э., когда была создана империя; многие в Китае так и делают: доциньский Китай в этом смысле синоним древнего Китая, после чего наступила эпоха свыше чем двухтысячелетней империи. Но коль скоро грань в любом случае условна, то есть весомые основания обратить внимание на то, что китайская конфуцианская империя являла собой некое новое качество, ту модификацию классической восточной структуры, которая заслуживает особой характеристики.

Свое правление ханьский Гао-цзу (Лю Бан) начал с серии указов и реформ, направленных на восстановление порядка и создание оптимальных форм управления империей. Прежде всего он отменил систему легистского законодательства с ее казарменной дисциплиной и жестокими наказаниями провинившихся. Была объявлена широкая амнистия, а все вернувшиеся в родные места обретали прежний статус и ранг, им возвращались их поля и дома. Налог с крестьян был снижен до 1/15, а затем даже до 1/30 доли урожая, а солдаты армии Лю Бана освобождались от налогов на 12 лет. Правда, взамен власти ввели подушную подать с населения, которую должны были платить все совершеннолетние, от 15 до 56 лет. Восстанавливались разрушенные строения и сооружения, особенно ирригационные. Были освобождены многие государственные и частные рабы.

Империя, была поделена на области, уезды и волости, причем представители общин получили даже большее, чем ранее, представительство в управлении волостями и уездами, где они теперь стали своего рода опорой власти, сотрудниками уездного начальника. Столь же резко, как и циньские правители, -- а кое в чем даже и резче, - ханьские императоры ограничивали частных собственников. Богатые купцы облагались тяжелыми налогами, причем всем незнатным богачам, не имевшим престижного социального ранга, было запрещено пользоваться каретами, одеваться в шелка и тем более занимать государственные должности. По-прежнему резко выделялись статусом и местом в обществе чиновники, большинство которых ориентировалось на конфуцианские нормы, связанные с культом, высокой (нередко лишь показной) морали, уважением к традициям и семейно-родовым связям. Этот последний момент сыграл свою роль и в организации управления. Не вся страна была поделена на области и уезды. Некоторая ее часть была пожалована в виде наследственных уделов раннечжоуского типа родственникам и приближенным Лю Бана, что рассматривалось в качестве проявления высшего благоволения императора и было явной данью древней традиции.

После смерти Лю Бана (195 г. до н. э.) выявилась недальновидность этого акта. Новые владельцы уделов стали все очевидней проявлять сепаратистские тенденции. Дело кончилось мятежом нескольких из наиболее крупных удельных правителей, с трудом подавленным императором Цзин-ди, который после этого сильно ограничил права владельцев уделов, запретил им иметь свое войско и назначать в уделах своих чиновников. В результате этих нововведений наследственные владения к середине II в. до н.э. превратились в нечто вроде кормлений с весьма ограниченными правами их владельцев. Но окончательный удар по удельным владениям нанес знаменитый ханьский император У ди, крупнейший и известнейший из правителей Хань, за долгий период правления которого (140--87 гг. до н.э.) были заложены идейные и институциональные основы китайской конфуцианской империи, просуществовавшей с тех пор без заметных структурных изменений вплоть до ХХ в. Именно У ди в 121 г. до н.э. издал специальный указ, согласно которому наследственные уделы должны были обязательно делиться между всеми многочисленными детьми их владельцев. Этот указ практически ликвидировал и без того не слишком устойчивый в Древнем Китае принцип майората (точнее -- права одного, не обязательно старшего, чаще выбранного отцом наследника на родовое владение), что практически означало исчезновение быстро дробившихся уделов.

Во времена У ди ханьская империя была поделена на 102 области с ответственными перед центром губернаторами. Была установлена сильная бюрократическая администрация, в которой важную роль играли цензоры-прокуроры с правом действенного контроля. Для выкачивания денег из разбогатевших частных собственников была возобновлена система откупов и продажи рангов. У ди ввел государственную монополию на выплавку железа и добычу соли, чеканку монет и изготовление вина (здесь часто как раз и действовала система откупов). Были проведены крупные конфискации земли и рабов у чересчур разбогатевших собственников. Вместе с тем некоторым из них предоставили возможность занимать определенные должности, как правило, при условии, что это будет ими хорошо оплачено. Словом, вся система администрации У ди была скорректирована таким образом, чтобы максимально усилить государство, сделать наиболее эффективной центральную администрацию и выкачать как можно больше средств из кармана частных собственников, предоставляя некоторым из них за это определенные, до того запретные для них привилегии и к тому же используя их знания и опыт в организации необходимых производственных предприятий (система откупов).

Казалось бы, здесь много от легизма. И это действительно так. Но при всем том нет оснований говорить о реставрации легистских методов. Суть процесса в ином -- в гармоничном синтезе легизма и конфуцианства на конфуцианской основе. Для такого синтеза были, несмотря на кажущиеся антагонизмы между обеими враждующими доктринами, немалые объективные причины. Обе доктрины были социально ориентированными, рационалистичными, обе ставили во главу угла благо государства и народа и считали министров и чиновников важнейшим инструментом осуществления необходимой для этого политики. Различия на этом фоне оказались менее значимыми, нежели того можно было ожидать. Суть их сводилась к тому, что легисты делали упор на кнут, дабы покорить своей воле не понимающий собственного блага народ, который для его же пользы следует ослабить и подчинить сильной власти, тогда как конфуцианцы делали упор на пряник, стремясь управлять с помощью обрядов, ритуалов, этики и традиций. В синтезированном ханьском конфуцианстве нашли свое место и легистский кнут, и конфуцианский пряник, причем и то, и другое -- во имя единой общей цели, т.е. укрепления централизованной администрации сильного государства, которая к тому же опиралась бы не только и не столько на насилие, сколько на веками отработанные нормы, традиции, на апробированную систему социальных и моральных ценностей.

Отцом ханьского конфуцианства считается Дун Чжун-шу (187-- 120 гг. до н.э.), создавший новую государственную идеологию на основе наиболее приемлемых для этого идей и нововведений всех других, и не только легизм, но также и моизм, даосизм, частично некоторые другие второстепенные доктрины китайской древности. При этом его, равно как и всех его последователей на протяжении тысячелетий, никогда не смущал идейно-философский эклектизм новой синтезированной системы ханьского конфуцианства. И это объяснялось даже не столько прагматизмом мышления, что было всегда свойственно китайским мыслителям, сколько трезвым практицизмом целеустановки: главным в новой доктрине были не столько идеи сами по себе, сколько выстроенная на их основе гигантская всеохватывающая система образа жизни и организации управления, норм и институтов. В рамках этой системы все ее многочисленные элементы, несмотря на их гетерогенное происхождение, достаточно удачно гармонировали и подкрепляли друг друга во имя упоминавшейся уже великой цели. И цель эта практически была достигнута: начиная с У ди конфуцианский императорский Китай, несмотря на взлеты и падения, смену периодов централизации и децентрализации, катастрофические кризисы, мощные крестьянские восстания и завоевания со стороны северных кочевников, -- словом, несмотря на все испытания, всегда существовал в мало изменявшемся по сравнению с Хань виде и даже более того, возрождался из пепла в случае особо острых кризисных ситуаций все в том же раз и навсегда генетически закодированном виде, лишь с второстепенными модификациями.

У ди вел активную внешнюю политику. При нем на севере были потеснены гунны, на юго-западе присоединена территория протогосударства Намвьет, на востоке захвачена часть Кореи. Но наибольшим успехом внешней политики У ди следует считать путешествия Чжан Цяня, проникшего в поисках союзников против гуннов далеко на запад и описавшего многие страны Средней Азии (Фергана, Бактрия, Парфия и другие). После возвращения Чжан Цяня вдоль пройденного им маршрута была проложена торговая дорога, знаменитый Великий шелковый путь. Восточнотуркестанская часть этого пути с лежавшими вдоль него небольшими оазисами-протогосударствами была на некоторое время подчинена ханьской власти, распространившей свое влияние до припамирских районов. Торговля по Великому шелковому пути способствовала интенсивному культурному обмену: на запад, в Рим, шли китайские шелка и другие раритеты, на восток, в Китай, -- некоторые сельскохозяйственные культуры (виноград, гранаты), изысканные изделия (стекло, драгоценности, пряности), подчас даже диковинные звери. Но наиболее ценившимся предметом китайского импорта из Средней Азии были знаменитые ферганские аргамаки. Собственно, с желания заполучить этих столь высоко ценившихся в Китае лошадей и начались походы У ди на Фергану, сыгравшие вскоре после возвращения Чжан Цяня важную роль в открытии нового торгового пути.

После смерти У ди ханьский Китай вступил в затяжную полосу кризиса и упадка. Ослабление эффективности власти центра способствовало усилению активности частного собственника, что влекло за собой разорение тружеников-налогоплательщиков и тем самым ударяло по интересам казны. Для облегчения участи крестьян в середине I в. до н.э. были сделаны некоторые налоговые послабления, но это мало помогло. В стране в обстановке углублявшегося административного хаоса и неэффективности власти все большую силу приобретали так называемые сильные дома, т.е. богатые землевладельческие аристократические кланы. Как известно, начиная с Хань, все получавшие большие должностные оклады и обогащавшиеся к тому же неправедными способами сановники и чиновники обычно вкладывали свои доходы в землю и тем самым становились частными собственниками. В условиях эффективной власти центра это противоречие легко снималось: любой причастный к власти собственник, как о том уже упоминалось, всегда четко сознавал, что его статус и престиж зависят от его причастности к власти, тогда как его интересы собственника при этом второстепенны. Соответственно причастные к власти и действовали. Несколько иначе складывалась ситуация, по крайней мере в Китае, в условиях кризисов.

Как представитель аппарата власти, чиновник должен был ограничивать собственника, включая и свои интересы. Но коль скоро казна пустела, а жалованье соответственно выдавалось нерегулярно или не полностью, чиновник, во-первых, начинал жестче давить на земледельцев, выжимая из крестьян, и без того обедневших, все новые и новые поборы, что вело к разорению деревни и дальнейшему углублению кризиса, а во-вторых, оказывал все большее внимание интересам частных собственников, в конечном счете своим собственным. Складывалась парадоксальная ситуация. Личные интересы влиятельных домов страны вступали в противоречие с интересами казны, т.е. государства. Результатом были дальнейшее ослабление государства и т политическая децентрализация его, причем на местах все более решающей и практически уже не управляемой силой становились местные богатеи, сильные дома. Тем самым ситуация еще более усложнялась, становилась критической. Только решительные реформы могли выправить дело, и это хорошо понимали в центре.

Целью данного исследования является: изучить причины возникновения народных восстаний в Китае эпохи Хань и их последствия для экономической и политической жизни страны. Эта цель дает возможность определить следующие конкретные задачи:

- попытаться установить причины, цели и ход восстаний

- с помощью данных китайских источников проследить развитие Ханьского государства до и после восстаний.

1. ДРЕВНИЙ КИТАЙ ЭПОХИ ХАНЬ

1.1 Империя старшей династии Хань (II в. до н.э. - Начало I в. н.э.)

Политическое объединение страны при Цинь Ши хуанди, узоконение в масштабах империи частной собственности на землю, последовательное территориально-административное деление, разграничение населения по имущественному приказу, проведение мероприятий, способствующих развитию торговли и денежного обращения, открывали возможности для развития производительных сил и утверждения социально-экономической системы империи. Однако положительный результат мероприятий Циньской империи сказался отнюдь не сразу. Напротив, после свержения династии Цинь положение в стране оказалось отчаянным.

«Когда (династия) Хань пришла к власти, ей от Цинь досталось сплошное разрушение,- пишет древнекитайский историк Сыма Цян,- взрослые мужчины находились в войсках, старики подвозили провиант. Заниматься чем-либо было чрезвычайно трудно. Хозяйство пришло в упадок. Даже для выезда Сына Неба нельзя было найти четверки лошадей одной масти. Военачальники и высокие сановники ездили в повозках, запряженных волами, простой народ не имел ничего…». Другой добавляет, что в столичной области «люди ели человеческое мясо, более половины насаления вымерло». По подсчету Сыма Цяня, людей осталось «в огромных городах… известнейших столицах… из десяти лишь два или три». Старый государственный аппарат был уничтожен, новый не создан.

Лю Бан распустил частные армии, всем было предложено вернуться по домам. Приступили к ремонту ирригационных сооружений. Заповедные леса, парки и водоемы, бывшие во власти дома Цинь, были розданы народу. Необходимо было восстановить порядок в громадной империи, и сдержать свои обещания, данные в период восстаний, прежде всего общинам, Лю Бан не мог.

Например, в свое время по договору с сельскими и городскими самоуправляющимися общинами он отменил карательные законы Цинь, оставив казнь только за убийство, а за членовредительство и грабеж вернув к действию закон талиона (согласно нормам обычного права). Но затем были введены более суровые законы - «Законоположение о десяти статьях». Однако на целые роды наказание все-таки не распространялось. Земельный налог повсюду был снижен до 1/15урожая, но зато восстановлен циньский подушный налог с населения в возрасте с 15 до 56 лет. Закон о свободной продажи земли остался в силе, и обогащение землевладельцев продолжалось; ближайшие соратники Лю Бана создали себе огромные земельные владения. «Сельские богачи захватывали поля», - с осуждением пишет Сыма Цянь.

Выступая сначала как защитник интересов порабощенного и обездоленного люда, Лю Бан освобождал государственных рабов и объявлял об отмене всех циньских налогов и повинностей. Но постепенно, по мере восхождения на вершину власти, он изменял своим обещаниям. Перед началом войны с Сян Юем Лю Бан еще в качестве правителя - вана вынужден был на захваченной им территории ввести налогообложение общинного населения. Он не остановился тогда даже перед проведением единственной в своем роде меры, к которой не прибегали прежние государственные деятели, официально разрешив продажу свободных в рабство частным лицам и узаконив таким образом частное рабовладение. Закон о продаже людей был обусловлен развитием частнособственнических и рабовладельческих отношений.

Лю Бан в основном сохранил циньское административное деление и принялся за восстановление системы централизованного бюрократического управления, внося в нее исправлении. Во время антициньского движения и гражданской войны органы общинного самоуправления показали себя единственной реальной властью, Лю Бан не раз с успехом использовал их для осуществления своих мероприятий. По воцарении он возвратил часть былого значения институту общинных старейшин -- саньлао. При каждом начальнике сяня был утвержден один выборный от саньлао, на которого возлагались полицейские и фискальные функции. Сам же он освобождался от налогов и повинностей и получал мясное и винное довольствие от государства. Стремясь таким путем объединить общегосударственную администрацию с формами традиционного общинного самоуправления, Лю Бан пытался подчинить себе общину, превратить саньлао в низшее звено имперской администрации.

Торговцы и ростовщики, занимавшие привилегированное положение при Цинях, были подвергнуты различным ограничениям, купцы обложены повышенным налогом. Дело было еще и в том, что крупнейшие торговые семьи, о которых источники сообщают, что они «богатством сравнялись с ванами», рассматривались теперь Лю Баном как опасный конкурент государства по использованию богатств и распределению доходов страны. В обстановке роста товарности хозяйства земледелие не давало таких прибылей и доходов, как торговля, ростовщичество, спекуляции. Для государства же именно оно представляло особую важность. Общественное мнение также испокон веков считало владение землей непременным условием престижа и почета. Земледелие было провозглашено основой хозяйства и самым уважаемым занятием населения. Главам семей общинников Лю Бан присвоил низший из 18 сословных рангов полноправного гражданства, дающий право на смягчение наказания (и в том числе, видимо, на освобождение от каторжного рабства). Лю Бан и его ближайшие преемники опирались на землевладельцев.

В период борьбы против династии Цинь вожди повстанцев стихийно присваивали себе прежние высшие титулы знатности (отмененные Цинь Ши хуанди). В 207 г., после сдачи циньской столицы и ликвидации династий Цинь, наступил момент равновесия сил повстанческих армий, когда их вожди провозгласили Сян Юя верховным правителем-гегемоном (ба-ваном) Поднебесной. Тогда же Сян Юй разделил всю страну на 19 наделов между сильнейшими военачальниками, провозгласив всех их ванами. Лю Бан был утвержден ваном Хань (захваченной им, а потом пожалованной ему территории): отсюда и пошло название основанной им династии. Расстановка сил во внутренней борьбе не давала возможности Лю Бану, придя к власти, отстранить прежнюю потомственную аристократию -- активную участницу антициньского движения, и потому он вынужден был частично возродить и прежние принципы распределения доходов верхушкой господствующего класса. В угоду ей Лю Бан восстановил высшие чжоуские титулы - ванн и хоу. Носителям таких титулов (присваиваемых теперь за личные заслуги) были переданы в наследственное пользование земли, точнее, наследственное право на присвоение определенной доли государственных налогов и повинностей с этих земель. Поэтому в актах пожалований указывалось не количество земли, а число податных единиц - семей или «очагов». В административном отношении эти жалованные территории входили в состав государственных округов на общем основании. Лишь крупнейшие из них (прежде всего «ванства» членов императорской семьи) представляли собой отдельные административные единицы, где ваны назначали собственную администрацию. Выданная в наделы знати земля считалась собственностью императора, он мог отобрать ее или переместить владельца в другое место. Хотя официально ванства были подконтрольны центральному управлению, ваны вскоре стали вести себя в своих обширных владениях весьма самостоятельно и не однократно поднимали мятежи. Выделение ванских наделов было для Лю Бана вынужденной мерой, и, сознавая всю опасность ее для молодого государства, Лю Бан постепенно уничтожил всех ванов из числа былых соратников, за исключением близких родичей из своего клана Лю и клана своей жены, императрицы Люй.

Многие годы после смерти Лю Бана прошли под знаком борьбы императоров против мятежных ванов из числа собственных родичей. Ваны отливали свою монету, заключили союз с сюнну, вторгшимися в 177 т. до н.э. за излучину реки Хуанхэ, вступали в заговоры с южными и юго-западными юэскими государствами Миньюэ в Наньюэ, добились даже казни одного из самых верных сторонников империи, требовавшего расчленения их владений. В 154 г. мятеж семи крупнейших ванов едва не прекратил правление династии. Окончательно сила ванов была сломлена при императоре У ди (140--87 гг. до н.э.).

Если социально-политический строй империи диктовал борьбу с новой крупной поместной наследственной аристократией, то он же делал нетерпимым ущемление интересов торговой верхушки -- «нетитулованной знати», как ее неизменно величают источники. Сразу после смерти Лю Бана были отменены унизительные запреты, направленные против «нетитулованной знати». Однако чиновничья карьера не разрешалась торговцам и их потомкам довольно долго. В официальных докладах трону торговля и ремесло продолжали именоваться «второстепенными занятиями», их противопоставляли основному и самому почетному труду населения -- земледелию и шелководству.

Мероприятия правительства по нормализации хозяйственной деятельности, поощрение общинного производства, снижение гнета налогов и повинностей и, конечно, прекращение внутренних и внешних войн способствовали налаживанию народного хозяйства. Ко времени У ди источники единодушно отмечают расцвет экономики страны, рост общественного благосостояния и увеличение народонаселения империи, которое по сравнению с началом династии Хань значительно возросло -- по сведениям нарративных памятников, будто бы в 3--4 раза (по-видимому, эти данные отражают не столько физический прирост населения, сколько упорядочение учета).

При императоре У ди были значительно улучшены и расширены ирригационные системы, что увеличило площадь орошаемых земель. Особое внимание уделялось столичному и примыкающим к нему районам. Одновременно были проведены грандиозные работы по возведению дамб при выходе Хуанхэ на Великую равнину, чтобы обезопасить массив плодородных полей от периодических губительных наводнений.

Это было время хозяйственных нововведений: был изобретен плуг с воронкой для сеяния, двухлемешный плуг, стала применяться новая система «переменных полей» (особая разновидность двупольной системы, сочетавшаяся с тщательной ручной обработкой «грядок» на зерновых полях).

Однако агротехнические новшества вводились преимущественно на государственных землях гун тянь, а за их пределами -- только в хозяйствах крупных землевладельцев. Что касается рядовых общинников, то даже простые чугунные сошники имелись не у всех. К тому же развитие отдельных районов Китая было далеко не одинаковым: лишь 10 % земли интенсивно возделывалось, а территории, заселенные племенами, в частности, на юге и юго-востоке были еще вообще незнакомы с плугом.

Развитие производительных сил особенно бурно происходило в ремесленной промышленности, где наметилось укрупнение производства, основанного на рабском труде: частные предприниматели использовали в своих рудниках и мастерских (литейных, ткацких и т.п.) до тысячи работников. После введения при У ди государственных монополий на соль, железо, вино и отливку монеты возникли крупные государственные ремесленные и промысловые предприятия. Возросло число городов с населением до 50 тысяч жителей.

Продолжала развиваться торговля, в том числе за рубежами империи. После открытия Великого шелкового пути внешняя торговля империи приобрела очень большое значение.

До У ди монеты чеканило не только государство, но и частные лица. Ликвидация Лю Баном циньской денежной монополии свидетельствовала об усилении натурализации хозяйства страны, уровень товарности которого вообще не следует переоценивать. Несмотря на несомненное развитие товарно-денежных отношений в Цинь-Ханьской империи, на всем протяжении ее существования жалованье чиновникам уплачивалось зерном, и именно зерно всегда рассматривалось государством как всеобщий меновой эквивалент. Однако и денежное обращение получило большое распространение. Богатство часто оценивалось в монетных единицах -- золотых цзинях (цзинь -- 244 г). Имущество человека средней состоятельности оценивалось в 10 цзиней Состояние в 10 цзиней золота примерно соответствовало состоянию в 1 - 2 таланта в Средиземноморье., богача -- в сотни тысяч. Ростовщичество приняло такой размах, что отдельные богачи предоставляли займы государству. С 123 г. до н.э. было объявлено о свободной купле-продаже должностей; покупать их было разрешено и купцам.

У ди ввел новые чрезвычайно суровые законы. Опять начали порабощать семьи казненных; государственное рабство вновь стало потомственным; роль рабского клейма выполняла зеленая татуировка вокруг глаз. Большое значение приобрело и частное рабство, работорговля достигла небывалого размаха.

Государство использовало рабов в сельском хозяйстве, на строительстве, на тяжелых работах в ремесле, в рудниках, на других промыслах. Рабами, как товаром, можно было откупиться у государства от наказания или повинности или, напротив, купить должность. Но рабов использовали и иначе: императоры и богатые рабовладельцы держали множество рабов для развлечения -- в качестве музыкантов, певцов и т. п.

При Старшей династии Хань существовали и свободные мелкие землевладельцы. Они платили поземельный налог в размере от до 1/30 урожая, а сверх того -- подушный и другие налоги, притом в денежной форме, и обязаны были повинностями: трудовой (преимущественно ирригационной, транспортной или строительной) и воинской. В любое время и на неограниченный срок они могли быть призваны в ополчение. Богатым разрешалось откупаться от повинностей и воинской службы зерном, деньгами или рабами.

По условиям древности все это нельзя считать чрезмерными тяготами. Положение крестьян ухудшали непредвидимые экстренные поборы и повинности, а также денежный характер налогов при малой товарности мелких хозяйств. Поэтому крестьяне, продолжая разоряться, попадают в долги к ростовщикам и оказываются в долговом рабстве, или бегут в город, отдаваясь внаем, или же переходят в арендаторы исполу к богатым землевладельцам.

Со времен У ди Ханьская держава превратилась в сильное централизованное государство, одно из самых многонаселенных в древнем мире (сравнимое, пожалуй, лишь с Римской империей). Империя включала в себя 13 краев (чжоу), разделявшихся на 83 области (цзюнь), а области состояли из сяней. В каждом чжоу был подчиненный лично императору инспектор циши, державший под контролем весь административный аппарат. Общее число чиновников к концу I в. до н.э. превысило 130 тысяч. Введение монополий на соль, железо, вино и чеканку монеты сильно повысило доходы империи. Во главе управлений, ведавших монополиями, были поставлены крупнейшие торговцы -- бывшие владельцы соответствующих рудников и мастерских.

Единая централизованная империя требовала для своего упрочения разработанной религиозно-идеологической системы. Если Лю Бан относился к конфуцианцам с явным недоверием, то при У ди коцфуианство было призвано официальной имперской доктриной и религией. Это наложило свой отпечаток на специфику бюрократической системы древнекитайской империи. В 136 г. до н.э. для чиновников была введена экзаменационная система с присвоением «звания эрудита» разных степеней (рангов), согласно которой претенденты на чин должны были сдать экзамен по книгам складывающегося конфуцианского канона -- «Пятикнижия», куда вошли древнейшие своды «Шу цзин» и «Ши-цзин», «Книга обрядов», «Книга музыки», а также летопись «Чунь цю», приписываемая Конфуцию. Однако представители даосизма и прочих политико-философских направлений не преследовались: сдав соответствующий экзамен (как бы пройдя проверку на лояльность), они также могли получать чины, исповедуя свои взгляды. Вместе с тем практическая направленность политики У ди далеко не всегда отвечала букве и духу ко вероучения.

К этому времени конфуцианцы сильно перестроили свое учение, которое приобрело черты религиозной системы. Их видный представитель Дун Чжуйшу, считающийся основоположником трансформированного ханьского конфуцианства, в своем сочинений «Трактат о божественной сущности императорской власти» настаивал на признании конфуцианства официальной господствующей идеологией и запрещении всех остальных учений. Освящение конфуцианской религией власти государя, проповедь наряду с культом предков беспрекословной сыновней почтительности, совершенной покорности правителю вполне отвечали задачам императорской власти ханьской державы. На основе догм ханьского конфуцианства и благодаря введению так называемой «экзаменационной системы» в ханьской империи постепенно сложилась особая модель государственной администрации, построенной по типу церковной иерархии, что, по сути дела, приблизило государственный строй древнекитайской империи Хань к теократическому.

При династии Хань большую роль стали играть степные кочевники сюнну, в конце III в. до н.э. образовавшие на огромной территории за северными границами империи мощный племенной союз. Эта «кочевая империя» представляла страшную угрозу Ханьскому Китаю. Императорам приходилось откупаться от их вторжения данью, посылать их верховным вождям шаньюям в жены своих принцесс. Однако сюнну не только продолжали совершать набеги на Китай, угрожая даже Чанани -- столице империи, но и захватили обширную область на северо-западе страны, преодолев Великую китайскую стену. Для борьбы с кочевниками У ди пришлось перестроить армию.

Были значительно увеличены пастбища для конских табунов; основную силу китайского войска теперь составляла тяжеловооруженная конница, закованная в пластинчатую броню и вооруженная пиками, мечами и луками. Существовала также легкая кавалерия и прекрасная пехота, вооруженная самострелами. В армии имелись метательные орудия, стрелявшие каменными ядрами почти на полкилометра. К 123 г. сюнну были оттеснены с ханьской территории и отогнаны от северных границ империи.

Между тем в 126--125 гг. в Чанань возвратился китайский путешественник и разведчик Чжан Цянь, которого У ди еще в 138 г. послал в Среднюю Азию для заключения союза против сюнну с племенами юэчжи (тохаров) или кушан. Десять лет Чжан Цянь провел в плену, потом долго разыскивал племя юэчжи, переместившееся к югу. Во время поисков он объехал большую территорию и впервые узнал о существовании многих государств Индии и Средней Азии, об их богатствах и о южных торговых путях. После экспедиции Чжан Цяня У ди поставил себе задачу захватить торговые пути из Китая на Запад. Поэтому дальнейшие походы против сюнну были нацелены прежде всего на северо-запад. В этом направлении в 121--119 гг. до н. э. была завоевана и колонизована территория современной провинции Ганьсу вплоть до города Дуньхуана на пороге восточнотуркестанских пустынь, где была немедленно возведена мощная линия укреплений. Ганьсу стала плацдармом для дальнейших войн У ди на севере и северо-западе.

Сюнну уже не угрожали сердцу Ханьского Китая, но упорно сопротивлялись продвижению китайцев в Восточный Туркестан (бассейн р. Тарим), где проходили торговые пути, ведущие в Бактрию, Парфию, Индию и далее на запад. Города-государства Восточного Туркестана (китайцы называли его Западным краем) находились под властью сюнну, и, чтобы вытеснить их, У ди предстояло вести дальнейшие ожесточенные войны. Готовясь к ним, император задумал новую военную реформу конного войска. Чтобы осуществить ее, требовались рослые боевые кони («небесные кони»), которых не разводили поблизости, и У ди запланировал поход на Фергану.

Первый поход полководца Ли Гуанли через пустыни в горы (104 г. до н.э.) окончился неудачей, но в 102 г. до н.э. ему удалось добраться до Ферганы и получить с нее дань «небесными конями».

В конце II в. до н.э. империя подчинила ряд городов-государств Западного края и установила контакты со Средней Азией. Начал функционировать Великий шелковый путь, ведший из ханьской столицы Чанани через Ганьсу в Среднюю и далее в Переднюю Азию -- на римский Восток. Этим путем империя кроме шелка вывозила также железо, никель, драгоценные металлы и предметы ремесла. Ввозили с запада рабов, стекло, драгоценные камни, пряности, благовония. В результате связей со Средней Азией в Китае были введены новые культуры - люцерна, фасоль, виноград, шафран, гранат, орех.

Почти одновременно с отправкой посольства Чжан Цяня на запад правительство У ди стало искать также торговые пути на юг; в этом направлении тоже был послан путешественник-разведчик. В 119--109 гг. до н.э. войска У ди смогли значительно расширить ханьские границы на юго-западе, но открыть доступ к южным путям в Индию не удалось. В 109--108 гг. было покорено древнекорейское государство Чосон (Чаосянь), и таким образом империей был приобретен еще один важный рынок сбыта для ханьских товаров.

Все эти завоевания потребовали значительного увеличения налогов, повинностей и сроков военной службы. Подушный налог возрос в полтора раза, им облагались жители с 3 до 80 лет (а не с 15 до 56, как прежде), так что участились случаи убийства младенцев и стариков для избавления семьи от непосильного налогового бремени. Доведенные до крайней нужды люди укрывались от сборщиков, бежали в разбойники. Вспыхивали стихийные бунты. Серьезные восстания начались в 99--98 гг. до н.э., угрожая перекинуться на столичную область; при их подавлении погибли тысячи повстанцев. Под угрозой восстаний даже представители господствующего класса стали требовать ослабления гнета, лежавшего на бедноте и рабах, улучшения положения общинников. Властям пришлось несколько снизить налоги и ограничить порабощение осужденных. Однако восстания продолжались. Источники сообщают о крупных волнениях рабов на государственных рудниках, разразившихся в последней четверти I в. до н.э. История Древнего мира, том 2. Расцвет Древних обществ. Империя старшей династии Хань (II в. до н.э. - начало I в. н.э.)

Резкое обострение внутренних противоречий империи во Второй половине I в. до н.э. стояло в тесной связи с ростом крупного землевладения и рабовладения. При императоре Ай ди (6--1 гг. до н.э.) была сделана попытка ограничить величину земельных наделов (до 140 га) и число рабов у одного владельца (от 30 до 200). Государственных рабов старше 50 лет предполагалось отпустить на свободу. Но такая реформа вызвала протест рабовладельцев и не была проведена в жизнь. Вскоре после провала политики реформ в стране снова вспыхнули восстания.

В 8 г. н.э. власть захватил некто Ван Ман, тесть императора Пин ди (1--5 гг. н.э.), регент при малолетнем наследнике престола, объявивший себя императором «Новой» династии Синь. Идейными вдохновителями переворота были конфуцианцы, потребовавшие сожжения легистских трактатов Шан Яна и Хань Фэйцзы. Ван Ман объявил, что восстановит «счастливые порядки древности». Он основывался при этом на более или менее фальсифицированной конфуцианской канонической книге, якобы восходившей к династии Чжоу, -- «Своде обрядов Чжоу» (зафиксировавшей изустную традицию). В частности, Ван Ман провозгласил восстановление древней системы группового общинного землевладения цзин тянь, пообещал раздать землю всем безземельным и установить равные (и притом малые) земельные наделы для всех в общине. Это обещание, естественно, выполнено не было. Ван Ман объявил все частновладельческие, равно как и государственные, земли неотчуждаемой «царской землей» (ван тянь), а частных рабов -- «частнозависимыми» (сы шу). Очевидно, тем самым частные рабы, основные производители материальных благ, превращались в государственных (царских) рабов, находящихся в зависимости от частного лица. Частным лицам было запрещено покупать и продавать земли и связанных с ними рабов. Работорговля вообще была ограничена, вплоть до запрещения. Тем не менее государственное рабство было сохранено, а количество государственных рабов увеличилось: теперь вместе с «преступниками» обращали в рабство всех членов пяти семей, связанных с семьей виновного круговой порукой. Таким образом были обращены в рабство сотни тысяч свободных, множество их погибало при пересылке -- мужчин везли в деревянных клетках, женщины и дети шли пешком закованные. Якобы ведя борьбу с ростовщичеством, Ван Ман фактически пытался сосредоточить ссудные операции в руках государства. Для увеличения доходов государства он неоднократно менял денежный чекан, ухудшал качество металла. В империи резко возросли цены. Значительно увеличены были и налоги; поземельный налог возрос до 1/10 доли урожая. Тяжелыми налогами были обложены ремесленники.

Фактически реформа Ван Мана сводилась к всемирному усилению гнета до крайности бюрократизированного полицейского государства в ущерб интересам как народных масс, так и частных рабовладельцев.

Указ Ван Мана о земле и рабах вызвал повсеместное ожесточенное сопротивление. Через три года Ван Ман вынужден был издать новый указ, отменяющий первый и разрешающий свободную продажу земель и рабов. Предпринятая им в дальнейшем новая попытка частичными мерами вторгнуться в права рабовладельцев повлекла за собой массовые волнения. Трудности усугубляла начатая Ван Маном война с сюнну, возобновившими набеги на Китай. В конце I в. до н.э. сюнну активизировали своя действия на северо-западных границах империи и подчинили своему влиянию весь Западный край, перехватив торговлю на Великом шелковом пути. Ван Ман рассчитывал вытеснять сюнну из Западного края, восстановить функционирование Великого шелкового пути и выгодами внешнеторгового баланса предотвратить финансовую катастрофу. Но война была проиграна. Неудачная кампания против сюнну, потребовавшая от империи предельного напряжения привела к полному истощению казны.

По всей стране начались восстания воинов, земледельцев, мелких торговцев, пастухов. Во главе их стояли наиболее отчаявшиеся элементы: разорившиеся общинники, рабы, батраки. Их отряды принимали своеобразные названия -- «Зеленый лес», «Медные кони», «Большие пики «Железные голени», «Черные телята». Жестокие репрессии центральных властей не помогали: восстания только ширились. Самым мощным было восстание «Красных бровей». Поводом для него стало катастрофическое изменение русла Хуанхэ в 11 г. н.э., дамбы на которой давно не ремонтировались. При выходе на равнину Хуанхэ разделилась ва два мощных, устремившихся к Желтому морю потока: один -- к северу, а другой - к югу от Шаньдунского полуострова, и Шаньдун оказался таким образом полностью отрезанным от остальной территории Китая. Огромные области были затоплены, другие страдали от голода. Пострадавшие от наводнения беженцы и образовали повстанческий отряд во главе с бедняком Фань Чуном. Он приказал своим приверженцам в качестве опознавательного знака выкрасить в красный цвет брови. Огромная армия Ван Мана, названная «Зубами тигра», которую он послал против «Красных бровей», стала разбегаться. «Красные брови» и другие повстанцы со всех сторон двинулись к синьской столице Чанани. В 23 г. н.э. она была взята отрядом «Зеленого леса» возглавляемым потомком ханьской династии Лю Сюанем, тут же объявленным императором под именем Гэн-ши. После трех дней осады во дворце был схвачен и обезглавлен Ван Ман, тело его изрубили на куски. Но затем движение раскололось, и началась гражданская война. В 25 г. н.э. Чанань захватили отряды «Красных бровей» Гэн-ши был убит, а императором провозгласили бедного пастуха (якобы дальнего отпрыска царского рода Лю). Однако повстанцы не смогли долго продержаться в столице. В городе Лояне объявился новый император из дома Хань--Лю Сю (Гуан У ди). Ему удалось нанести «Красным бровям» ряд поражений и к 29 году окончательно подавить их движение.

1.2 Эксплуатация земледельцев и формы присвоения в древнем Китае

древний китай восстание реформа

Анализ форм эксплуатации и присвоения прибавочного продукта может дать ценные данные для решения дискутируемой проблемы о характере социально-экономического строя древнего Китая. Однако специфика китайских источников (скудость документальных данных при обилии весьма противоречивых сведений в хроникальных записях, трактатах, песнях, преданиях, нравоучительных поучениях и т. п.) во многом препятствовала убедительному ответу на вопрос, которым занимались многие ученые. Кроме того, на оценках различных авторов нередко сказывалась принятая ими концепция о характере общества Обычно спор идет о том, когда кончилось рабовладение и начался феодализм. Реже ставится вопрос о том, что социальная структура древнекитайского общества была достаточно сложной и специфичной, чтобы найти ключ к ее решению лишь в хронологической границе формации. . Играли свою роль и устойчивые стереотипы: так, легендарно-утопическая реконструкция Мэн-цзы якобы существовавшей в глубокой древности системы цзин тянь и связанной с ней системы налогообложения со временем стала основой, с помощью которой (подчас вплоть до наших дней) изучались аграрные отношения и формы присвоения крестьянского труда и продукта в древнем Китае. Схема Мэн-цзы была лишь социальным рецептом, хотя и опиралась на некоторые смутные сведения из идеализированного прошлого Васильев Л.С. Китай. Япония. История и филология. Проблема цзинтянь.- М., 1961. - С. 24 - 38.. Вышеизложенное дает основание -- разумеется, только в рамках журнальной статьи -- обратить преимущественное внимание лишь на данные наиболее достоверных и аутентичных древнекитайских источников.

Для ранних периодов китайской истории (Инь и начало Чжоу) характерны две формы эксплуатации и притока доходов - обложение данью и отработки общинников на общем поле. Появившееся в бассейне Хуанхэ в середине II тысячелетия до н. э. общество Инь в степени развития производства и культуры намного превосходило окружавшие племена, что и позволило иньцам подчинить их себе, в том числе в племя Чжоу. Такая зависимость экономически реализовывалась в дани, которая более или менее регулярно присылалась иньскому правителю. Надписи на гадательных костях полны сообщениями о присылке лошадей, быков, баранов, собак, слонов, раковин, а также людей, обычно пленников, рабов, использовавшихся в основном для кровавых жертвоприношений Хрестоматия по истории древнего Востока.- М., 1963. - С. 447.. Большая дань (в виде трофеев) поступала и в ходе завоевательных походов. Приток дани извне, т.е. эксплуатация соседей-иноплеменников, типичная для многих раннеклассовых обществ, являлся в Инь важнейшей формой получения прибавочного продукта.

Дань продолжала существовать и быть главным источником доходов и в начале Чжоу. Суть ее сводилась к тому, что правители вассальных и подчинившихся территорий были обязаны часть продукта, взимавшегося ими с подвластных племен, посылать чжоускому вану. Вскоре, однако, львиную долю дани местные правители, превращавшиеся в фактически самостоятельных царьков, стали оставлять себе. Хотя формально дань продолжала существовать на протяжении всего периода Чжоу, вплоть до III в. до н.э. Крюков М.В. Формы социальной организации древних китайцев.- М., 1967. - С. 69 - 73., ее экономическая роль примерно с IХ в. до н.э. резко уменьшилась.

Падение роли дани соответственно увеличило экономическое значение системы отработок на общих полях. В Инь она велась нередко при участии вана и других старейшин, являясь важной, возможно даже и единственной формой землепользования Хань Лянь-ци. Система собственности и характер эксплуатации до периода Цинь. Научный вестник Шаньдунского университета. - Т. 2; 1957. - С. 76 - 77.. Во всяком случае в источниках нет свидетельств о существовании в Инь - равно как и в самом начале Чжоу - индивидуальных форм землепользования. Продукт с таких больших совместно обрабатывавшихся полей предназначался, видимо, на нужды коллектива в целом, особенно на ритуальные. Разумеется, здесь уже присутствовал элемент эксплуатации: родовые старейшины и их приближенные принимали участие в труде лишь символически, а получали непропорционально большую часть совокупного продукта. Однако прибавочный труд при этом еще нельзя было отделить от необходимого - просто часть совместно произведенного продукта присваивалась возвысившимся над коллективом слоем управителей. В начале Чжоу наряду с большими общими полями появились поля отдельных общин, в результате чего отработка на общих полях стала превращаться в своего рода отработочную ренту. По прежнему сохраняя свой празднично-ритуальный характер, воспетый в «Ши цзин» труд на таких полях стал в IХ--VIII вв. до н.э. важным источником дохода для вана и его приближенных, которые к этому времени перенесли основную тяжесть эксплуатации на плечи соплеменников.

Этот процесс вызвал явное недовольство бывших свободных и привилегированных общинников-чжоусцев, что и привело в 841 г. до н. э. к свержению Ли-вана за попытки править, не считаясь с традициями. Однако уже в 827 г. до н.э. Сюань-ван пошел по следам отца и не только отказался выполнить традиционный обряд ритуальной первовспашки на священном поле цзе, но и решил провести в домене всеобщую перепись населения. Из составленного по этому случаю поучения мы узнаем, что такая перепись - дело новое, необычное и потому нежелательное и что незачем считать народ, так как вполне достаточно того учета, который существовал прежде и был связан с системой цзе о (т.е. учет отрабатывавших на общем поле крестьян-общинников).

Ранние периоды эволюции форм эксплуатации и присвоения в уделах известны очень мало. В начале Чжоу, как упоминалось, с населения уделов взимали дань, т.е. часть совокупного продукта покоренных общинно-родовых коллективов. Однако спустя век-полтора характер отношений между уделами, превращавшимися в самостоятельные государства, и чжоуским ваном изменились. Изменились и взаимоотношение внутри молодых государств. Новые условия требовали замены дани другой формой присвоения.

Данные источников свидетельствуют о том, что уже с VII в. до н.э. в основных царствах господствовала продуктовая земельная рента, сопровождавшаяся дополнительными повинностями. Сведений о IХ-- VIII в. нет, а в Х в. до н.э. в этих районах еще преобладала дань (гун). Едва ли между Х и VII вв. до н.э. на территории нечжоуских земель гун трансформировалась в отработочную ренту, а затем в продуктовую. Это слишком быстрые и явно неприемлемые для того периода темпы эволюции. Да и сама система отработок на больших полях сильно отличалась по форме и существу от дани. Отработки, понятные в условиях перехода от родового общества к раннеклассовому большого коллектива соплеменников-чжоусцев, были неуместны и чужды при наличии двух противостоявших друг другу разноплеменных групп -- завоевателей и покоренных. В таких условиях с учетом эволюции, о которой только что упоминалось в отношении нечжоуских царств, - изменение дани гун скорее всего шло по пути трансформации ее в продуктовый поземельный налог. Это тем более вероятно, что по форме дань близка именно к продуктовой ренте-налогу (здесь и там взимание определенной доли совокупного продукта). Видимо, поэтому системы отработочной ренты на этих землях не существовало вовсе, а встречающиеся кое-где упоминания о полях цзе имеют отношение лишь к тем ритуальным участкам, которые по традиции были обязаны собственноручно обрабатывать правители и знать и которые не превышали 100 му.

Словом, система коллективно обрабатывавшихся полей и отработочная рента в древнем Китае, судя по данным источников, эффективно применялась лишь а домене вана и отмерла уже на начальном этапе раннеклассового общества. Примерно с VIII в. до н.э., а возможно и раньше, система продуктовой ренты-налога стала в Китае преобладающей. В разных царствах для обозначения понятия «налог» и «повинности» существовали и использовались разные термины. Некоторые из них сосуществовали в рамках одного царства, обозначая, видимо, разные виды налогов или повинностей.

Термин чжэн -- один из наиболее ранних и общеупотребительных, с большим диапазоном значений и оттенков. Впервые он встречается в отрывке из «Го юй» применительно к VII в. до н.э. Смысл этой фразы заключается в том, что для хорошего управлении необходимо дифференцировать налогообложение в зависимости от качества земли -- тогда земледельцы не станут покидать насиженных мест в поисках лучшей доли. Фраза не оставляет сомнений в том, что в царстве Ци в VII в. до н.э. существовала поземельная рента чжэн, что она не была дифференциальной и потому превращалась на скверных землях в непосильно тяжелый продуктовый налог, разорявший крестьян-общников. Чжэн в смысле «налог» использовался в середине VII в. до н.э. и в царстве Цзинь: в беседе с циньским правятелем чиновник из Цзинь упомянул: «не следует уклоняться от налогов» Цзо чжуань. 15 год Си-гуна. - Т. 28; - С. 559..