Формирование идеологии самурайского сословия в XVI–XVIII веках в Японии

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

КРАСНОЯРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

Дипломная работа

ФОРМИРОВАНИЕ ИДЕОЛОГИИ САМУРАЙСКОГО СОСЛОВИЯ В XVI - XVIII ВЕКАХ В ЯПОНИИ

Выполнил

В.Г. Доцышен

Красноярск, 2006г.

ВВЕДЕНИЕ

Весной 1592 года войска некогда могущественного клана Такэда были почти полностью уничтожены. Армия противника в десять раз превосходила силы клана. Предводитель клана сбежал, а его войска были обращены в бегство. Бывший долгое время в немилости воин Цутия Содзо со словами: «Где же теперь те, кто ежедневно произносил храбрые речи?» один вышел на поле боя и погиб в сражении, исход которого был очевиден.

В 1944 году, поздней осенью, лейтенант военно-морских сил Японии Тэси Харуо, находясь в гарнизоне одного из островов Тихого океана, получил радиосообщение о приближении крупного американского соединения, уничтожавшего все японские гарнизоны на своем пути. Возможность бегства даже не обсуждалась. Лейтенант проверил, безупречно ли выглядит его форма.

Эти два события призошли в разные эпохи, но имеют одно объяснение - оба японских воина, средневековый и современный, поступали в соответствии с «бусидо» - неписанным кодексом поведения воина, считающегося некоторыми исследователями концентрированным выражением идеологии японского военного сословия.

Актуальность исследования этого явления не угасала, наверно, с тех пор, как доктор философии Инадзо Нинтобэ назвал в своем эссе1¹ Нинтобэ И. «Бусидо. Душа Японии» «бусидо» «душой Японии», выделив, таким образом, это понятие в важнейшую категорию национального японского менталитета и характера. Так, например, большое внимание исследованию этого вопроса уделяло Военное ведомство США, во время Второй мировой войны.

Феномен самурайского сословия, справедливо считающийся одним из самых известных и популярных особенностей японской нации, и её культуры, часто привлекал внимание исследователей разного толка, начиная с серьёзных исследований известных и получивших широкое признание в научных кругах историков и культурантропологов, и заканчивая популярными работами любителей восточной эстетики и культуры. Идеология самурайства также часто становилась предметом разного рода исследований и трактований.

Под идеологией здесь понимается система взглядов (философских, нравственных, религиозных), характеризующих какого-либо человека, социальную группу и др.[43]

Но если одни видели в ней лишь инструмент психологического воздействия и идеологической обработки масс, то другие напротив, с не меньшей горячностью, заявляли о превосходном комплексе установок, направленных на совершенствование духовных и моральных качеств личности.

Объектом исследования в данной дипломной работе является идеология японского военного сословия (самурайство), предметом - учение «бусидо» («Путь воина»), выражавшее специфическое мировоззрения и систему взглядов самурайского сословия, и считающееся неотъемлемой частью духовной культуры японской нации.

Цель моей работы - осветить феномен идеологии самурайского сословия, посредством раскрытия понятия «бусидо», и по возможности, дать представление о многообразии данного явления. Это основной подход в работе. Поэтому некоторым аспектам явления, например, социально-политическому, дабы не увеличивать проблематики исследуемого вопроса, в работе было уделено минимум внимания. Так же минимум внимания уделено роли религиозных и философских течений в формировании идеологии сословия.

В своей работе я ставлю перед собой задачу постараться, избегая по возможности крайностей в оценочных суждениях, еще раз осветить историко-культурный феномен идеологии самурайского сословия и учения «бусидо», как неотъемлемой его части. Я считаю, что если подходить к рассмотрению данного вопроса сугубо с точки зрения исторической науки, то это не даст столь полного представления о рассматриваемом вопросе, поэтому в написании этого диплома использовались также работы и исследования представителей других дисциплин и наук.

Одной из групп литературы, использовавшейся в написании дипломной работы, это материалы по культуре и исследования менталитета и национального характера японской нации.

К таким работам относятся «Традиционная японская культура: специфика мировосприятия» Главевой Д.Г., и работа одного из видных представителей американской антропологической школы, профессора Колумбийского университета, Бенедикт Рут (1887-1948)- «Хризантема и меч: модели японской культуры», посвященная исследованию национального менталитета и характера японцев. В основе исследования лежит концепция «моделей культуры», направленная на выявление присущего каждой культуре единства. В качестве центрального момента японского характера и японской культуры, Р. Бенедикт выделяет иерархический принцип, понятия «подобающего места», разворачивающегося как сложная система долга: долга перед императором, родителями, господином и собственным именем. Интересно отметить, что работа над книгой шла во время войны с Японией, а заказчиком работы выступало американское Ведомство военной информации, намеревавшееся найти ключ к пониманию «самого чуждого из всех военных противников» США. Поэтому неудивительно, что в своей работе автор часто обращается к принципам идеологии самурайского сословия, как определяющим факторам боевого духа японцев. К этой же группе можно отнести и работу Спеваковского А.Б. « Религия синто и войны», где автор пытается показать взаимосвязь между синтоисткими культами, поддерживаемые государством, и японским милитаризмом.

Исследования философии и религии представлены, в основном японскими авторами. Это работы Хироси Н. «История философской мысли Японии», «Религия самураев. Исследования дзэн-буддийской философии и практики в Китае и Японии» Нукария К. и «Японская идеология» Тосака Д.

Литература по истории Японии представлена работами Дана Ч. «Повседневная жизнь в старой Японии», дающая представление о жизни всех сословий японского общества в период сёгуната Токугава; работами по истории и культуре феодальной Японии Сэнсома Дж. и Диксона В.

Конечно же самой многочисленной группой, являются работы по истории самого самурайского сословия.

Среди отечественных авторов, в первую очередь следует отметить работу, на тот момент, кандидата исторических наук Спеваковского А. Б. «Самураи - военное сословие Японии», изданную еще в 1981 году. Как и во всех работах того периода, в ней явно прослеживается влияние советской идеологии и марксистко-ленинскогой трактовки исторического процесса, но это, в принципе, нисколько не умаляет достоинств этой весьма интересной и информативной работы. Наверно, это одна из первых известных публикаций по истории и культуре самурайского сословия. Из работ советских авторов следует также отметить монографию Искендерова А. А., посвященную личности Тоётоми Хидэёси, и военно-историческое исследование «Японский милитаризм». Из зарубежных авторов необходимо назвать сотрудника Отдела восточноазиатских исследований Лидсского университета С. Тёрнбулла, автора множества работ, посвященных истории самурайства.

Среди всей литературы, посвященной данному вопросу, хотелось бы дать не самые лестные характеристике работе профессора истории, заведующему кафедрой Всеобщей истории Российского Университета Дружбы Народов, Маслова А.А., «Дзэн самурая». Работа полна спорных утверждений, странных выводов и суждений. И только наличие в ней использованных источников, сделало её полезной при написании дипломной работы.

Источниковой базой в данной работе, являются, в основном, переведенные на русский язык труды, авторами которых сами были представителями сословия самураев. Это прежде всего трактаты «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо (1639 - 1731) и «Будосёсинсю» Юдзана Дайдодзи (1659 - 1719), а также доктора Инадзо Нитобэ, автора знаменитого «Бусидо», эссе о самурайской этике и морали, опубликованной ещё в 1899году, и с тех пор часто используемой исследователями данного вопроса, и считающиеся одними из наиболее авторитетных писаний, посвященных бусидо - свода правил и установлений, регламентирующих поведение и повседневную жизнь самураев. Однако стоит сразу оговориться, что бусидо, или Путь воина, никогда не был строго фиксированным сводом правил, а представлял из себя скорее этико-моральное учение, которому самурай старался следовать в течении всей своей жизни. Также используются внутренние правила самурайских кланов и адресованные потомкам наставления, написанные главами династий самураев (какун и юикаи).

ГЛАВА 1. САМУРАЙСКОЕ СОСЛОВИЕ В XVI - XVIII ВВ

§ 1. Возникновение и становление военного сословия в VII - XII вв

Начало возникновения самурайства исследователи относят к VII - VIII вв., и напрямую связывают оформление специфического военного сословия с неудачами в проводившихся в то время попытках реформирования государственного и политического устройства страны.

Приход к власти 36-го императора Японии Котоку (645 - 650) получил в японской истории название «переворот Тайка» (девиз правления Котоку, букв. - «Великая перемена»), и ознаменовался поворотом в организации управления древней Японии в сторону создания централизованного государства с сильной императорской властью. Идеалом государственного устройства в то время считалось китайское государство династии Тан. Член императорской фамилии, принц Сётоку (593 - 622), отправлявший многочисленные посольства в Китай, разработал к 621 г. разработал для Японии ряд реформ, основанных на китайском учении о государстве. Его идеи и планы, однако, пережили его и были отчасти воплощены в жизнь высокопоставленным придворным по имени Фудзивара Каматари. Он был первым из длинного ряда Фудзивара, оставивших след в японской истории.

Великие Реформы включали очень сложную систему преобразований и имели далеко идущие последствия. В основе их лежало постепенное ослабление патриархальной клановой системы Японии, которая угрожала стабильности императорской власти, и замена ее бюрократической системой, контролируемой императором и построенной по китайской модели.

Переворот и реформы Тайка оформили возникновение централизованного государства, обеспеченного регулярной армией, во главе с наследственным императором. В областях, имевших стратегическое значение (пограничные районы), появились гарнизоны, в которых служили люди, достигшие совершеннолетия (20 лет). Для несения гарнизонной службы на окраинах в мирное время призывалась 1/3 мужского населения страны в возрасте от 20 до 60 лет. Призываемые сводились в отряды, называвшиеся «гундан», т.е. «местные дружины». Охранники назывались «сакимори» («охранители передовых пунктов»). Некоторых из них командировали в Киото для охраны императорских дворцов, их называли «эдзи» («охранные мужи»).

В военное время несколько дружин соединялись в армию - «итигун» под командованием воеводы - «сёгуна», три армии в свою очередь сводились в одну большую, управляемую «тайсёгуном» («великий» сёгун), которому император жаловал меч - знак воеводских полномочий. После военных походов войска распускались, их оружие складывалось в амбары. Этим оружием ведало одно из шести учреждённых министерств (военное министерство). Дружинников-самураев, оформившихся затем в сословие воинов, в то время ещё не было. Реформы Тайка установили также поземельные феодальные отношения, носившие форму надельной системы. Основные принципы этой системы были оформлены и зафиксированы в 701 г. В гражданском уложении - кодексе «Тайхо рицурё», или «Тайхорё» (от «Тайхо», буквально «Великое сокровище» - название периода правления императора Момму (701 - 704) и «рё» - кодекс), созданном также по аналогии с законодательством империи Тан [16, С.18]. «Тайхорё» ознаменовал начало закрепощения свободных общинников и складывания феодальных аграрных отношений. Вся земля переставала быть собственностью сельской земледельческой общины, она объявлялась государственной (императорской) собственностью и отдавалась крестьянам во временное пользование.

Таким образом, вместо общинной собственности на землю утверждалась феодальная; земле юридически была дана экономическая основа уже в феодальном смысле. Каждый крестьянский двор получал пахотную землю соответственно числу членов семьи, считая с шестилетнего возраста. Надельное крестьянство превратилось в сословие феодального общества, которое стали называть «рёмин». Крестьяне, получившие наделы во временное пользование, не имели права покидать их, так как это могло принести убыток государству. Они должны были платить государству налог зерном и продукцией домашнего производства, выплачиваемый пеньковой одеждой и шёлковой материей, а также отрабатывать в пользу государства и местного управления около 100 дней в году. Кроме того, с введением обязательной воинской повинности каждые 50 дворов (сельский округ) должны были выставлять по одному человеку в регулярную армию, принимая на себя полное его содержание.

Наряду с наделами крестьян существовали и наделы господствующего класса. Однако они существенно отличались от крестьянских земель размерами, зависевшими от титула или должности владельца. Эти привилегированные наделы делились на ранговые, должностные и жалованные, причём последние отдавались в пожизненное пользование, иногда, в зависимости от заслуг, - навечно, иными словами, являлись фактически частными владениями.

К привилегированным наделам приписывались государственные крестьяне, которые передавали владельцам земель значительную часть своих доходов.

По сути дела многие земельные наделы только формально можно было назвать государственными. Большей частью они продолжали оставаться землями аристократии, которая представляла собой не что иное, как потомков родоплеменной знати дореформенной (до 645 г.) Японии.

Постепенное развитие крупного частного хозяйства в последующие века создавало предпосылки для крушения принципа государственной собственности на землю и для распада надельной системы, т.е. вело к распаду реформ Тайка. Представители аристократии, средние даймё и разбогатевшие крестьяне стремились к полному переходу земель в частное владение. Со временем наделы превращались в частные поместья - сёэн. Владельцы поместий (рёсю) становились независимыми и бесконтрольными хозяевами своих владений. Крестьяне, приписанные к землям даймё, также становились собственностью последних, т.е. крепостными.

Жестокая эксплуатация, тяжёлое налоговое обложение, многочисленные повинности в пользу даймё и государства и стремление крупных землевладельцев захватить крестьянские участки для расширения своих поместий вызывали у крестьянства недовольство, переходившее часто в открытое сопротивление. Феодалы прекратили выдавать оружие даже призванным на военную службу крестьянам. В связи с этим уже в 792 г. был издан указ об отмене воинской повинности.

Одной из форм протеста крестьян против угнетения были побеги со своих земель. Беглых крестьян, покинувших свои деревни и уходивших бродяжничать, стали называть «ронин», «фуронин» и «футо» (букв.: «бродяга», или «человек-волна»). Позднее термин «ронин» стали применять к самураям, утратившим вассалитет и место в своей организации в силу добровольного ухода из неё, изгнания воина из самурайского клана или роспуска вассалов умершего (убитого) князя. В противоположность им жители, постоянно жившие на одном месте, назывались «донин», или «домин». Все попытки правительства, старавшегося предотвратить бегство крестьян с земли даже силой оружия и содействовать их возвращению, не имели существенных результатов.

Многие из беглых крестьян группировались в разбойничьи шайки, которые занимались грабежами на больших дорогах, нападали на поместья даймё или же шли на службу в частные владения - сёэн, становились служилыми людьми (сохэй) при крупных буддийских храмах.

Тяга ронинов в сёэн, с одной стороны, и нужда владельцев поместий в ронинах, используемых ими в качестве военной силы для подавления крестьянских восстаний, борьбы с отрядами беглых крестьян и соседними даймё стремившихся урвать для себя лучшие земли, - с другой, привели к созданию нового сословия общества, оторванного от экономики,- сословия самураев, или воинов (буси или букэ) [51].

Значительную роль в становлении самурайского сословия и клановой системы вообще, некоторые исследователи, такие например, как Стивен Тёрнбулл, отводят, связанную с земельными реформами, практике «кисин».

В то время, некоторая часть земель, например земли знати и монастырей, были освобождены от уплаты налогов. Более мелким землевладельцам или тем, кто не был связан с могущественными аристократическими семьями, уклониться было гораздо труднее. Решение напрашивалось само собой: они номинально передавали свои владения землевладельцу, который платил небольшой налог или совсем его не платил - например, монастырю. Новый владелец регистрировал эти земли под своим именем, таким образом выводя их из списка подлежащих налогообложению, а затем возвращал прежнему владельцу. Все, что такой «защитник» требовал от «дарителя», сводилось к ежегодной подати, гораздо ниже установленной нормы налога, и к молчаливому соглашению не разглашать условия сделки.

По мере того как развивалась эта система, известная как «кисин», формы дарственных передач становились все сложнее. Землевладелец мог счесть выгодным действительно передать свою землю храму и стать содзи, маноральным управляющим этой землей. Поскольку крестьяне, работавшие на этих свободных землях, были избавлены от тирании официальных сборщиков налогов, люди стекались в феодальные поместья и в храмовые владения. Магнат, который принимал «в дар» земли, получал ощутимую выгоду: для увеличения дохода с угодий ему не надо было возделывать целинные земли.

Провал системы всеобщей воинской повинности, служба в армии за данную правительством землю, была также подорвана практикой кисин. Как уже указывалось выше, создать регулярную национальную армию так и не удалось. Однако в восточных и северных провинциях, где обитали аборигены эмиси (айны), проблема безопасности стояла очень остро. Помимо войн с эмиси, надо было еще время от времени подавлять восстания и бороться с бандитами и разбойниками. Поскольку система всеобщей воинской повинности не срабатывала, обеспечение безопасности в этих отдаленных провинциях стало заботой местных землевладельцев. Людьми, которым выпала задача поддерживать закон и порядок, были землевладельцы, разбогатевшие, вероятнее всего, благодаря практике кисин.

Под началом этих землевладельцев находились многочисленные мелкие держатели земель и крестьяне, которых система кисин сделала зависимыми. Не требовалось много времени, чтобы эта экономическая зависимость переросла в вассальные отношения. Связи, возникшие благодаря кисин, укреплялись, когда заинтересованные стороны вступали в родственные отношения. Вассалы были лично преданы господину и готовы были следовать за ним в минуту опасности.

Сторонники могущественных землевладельцев называли себя самураями. Приблизительный смысл слова «самурай» - «тот, кто служит» (от глагола самурау или сабурау - служить). В первоначальном значении этот термин не ассоциировался с военной службой, однако со временем его значение изменилось. Другое слово, буси, известно нам в словосочетании «буси_до», «путь воина». Буси, однако, не подразумевало отношений между слугой и господином, его можно считать общим термином для обозначения воина, солдата [28].

«..Было бы неверным,- отмечает Стивен Тёрнбулл в своей работе «Самураи. Военная история.»- рассматривать возникновение самурайства как демократическое движение храбрых крестьян, объединившихся под эгидой избранного ими вождя для защиты собственных интересов. За редким исключением, все могущественные землевладельцы, вокруг которых формировались военные дружины, были знатного происхождения, порой даже отпрысками императорской фамилии. Любопытно, что в провинции, хотя при выборе военачальников предпочтение отдавалось людям действительно обладавшим военными талантами, аристократическая родословная была немаловажным подспорьем при вербовке сторонников. По мере того как росла их поддержка, возрастало и чувство причастности, основанное на новом понимании клана. Кланы дореформенной эпохи, ради уничтожения которых, собственно, и проводились реформы, возродились как самурайские кланы. Благодаря системе кисин клан стал гораздо более крупной социальной единицей, чем прежде: вокруг семейного ядра сплачивались многочисленные люди и целые семьи, не связанные с ним родственными узами. Главенство принадлежало одной семье, а все остальные самураи были ей не родственниками, а наследственными вассалами [28, C.32]…»

Ну и конечно, одной из важнейших предпосылок для образования сословия самураев, упоминавшихся ранее, являлись непрекращающиеся военные столкновения с аборигенами северо-востока страны - айнами (фигурирующие в японских хрониках под названиями эмиси, или эдзо).

Ещё в период правления императоров Конин (770 - 781) и Камму (782 - 805) ввиду частых военных действий на границах при дворе было принято решение о создании специальных отрядов, которые должны были набираться из зажиточных крестьян, «ловких в стрельбе из лука и верховой езде» для противодействия айнам. (Надо отметить, что становлению самурайства в немалой степени способствовало наряду с развитием вооружения именно широкое употребление верхового коня. Ранее конь зачастую был собственностью лишь аристократии и являлся символом знатности и богатства и редко употреблялся на территории Японских островов в военных целях). В 802 г. в области Муцу был сооружён замок Идзава с помещавшимся в нём управлением обороны (тиндзюфу), учреждённым в 725 г. Управление (ставка гарнизона) предназначалось для руководства силами японцев в целях поддержания спокойствия и усмирения аборигенного населения. В замке Тага-Тага-но дзё, построенном немного позднее, помещались «хранные воины» или «оины усмирения и обороны» (тиндзю-но хэй). Другим опорным пунктом против айнов был замок Акита в области Дэва. С 802 г. Стали сооружать укрепления в других местах, составляя гарнизоны из «разного неудобного внутри империи люда».

Граница притягивала к себе также беглых крестьян, спасавшихся от гнёта и стремившихся овладеть землями айнов. Это были воинственно настроенные люди, которые организовывали отряды и находились в постоянной боевой готовности; их называли "адзумабито" (люди востока).

Со временем правительство стало поощрять переселение безземельных крестьян на север. Поселенцы, получившие вооружение от властей, вели с айнами более эффективную борьбу, нежели военные экспедиции, предпринимаемые японцами во время крупных выступлений айнского населения.

Вооружение поселенцев существенно содействовало зарождению самурайской прослойки в северных районах о-ва Хонсю. Причём особенно большую роль в формировании самураев в этих областях страны играли айнские элементы. Одним из объяснений может служить то, что японские поселенцы долгое время жили в непосредственной близости от айнов, имея с ними двусторонние контакты. В этом плане показателен обряд харакири, характерный только для сословия воинов, воспринятый от айнов [25].

В процессе постоянных войн с аборигенами северо-восточные князья создавали собственные самурайские дружины. Наиболее значительными вооружёнными силами обладали в то время роды Минамото и Тайра, которым не раз приходилось прибегать к помощи своих самураев при усмирении айнов. Впоследствии именно эти вооружённые силы были использованы крупными даймё в борьбе за власть при установлении новой системы правления страной - сёгуната.

Таким образом, зарождавшаяся прослойка воинов Японии оформлялась как специфическая группа общества, на которую оказывали определённое влияние как военные, так и мирные контакты с воинственными племенами айнов. Подводя итог, можно сказать, что основными причинами, повлиявшими на формирование сословия, следует назвать провал Великих реформ, из-за которого не была создана регулярная армия; слабость центральной власти и наличие множества крупных землевладельцев; закрепление клановых объединений благодаря практике кисин, и продолжительные военные столкновения с племенами айнов н северо-востоке страны.

Уже в XII в. после годов войны Гэмпэй (1180 - 1185) между военными домами Тайра и Минамото, и победы коалиции под предводительством феодалов из рода Минамото над родом Тайра, чья драматическая история изложена в знаменитом памятнике литературы XIII в. - «Повесть о доме Тайра», в Японии установился режим военной диктатуры, при котором власть в стране находилась в руках верховного военачальника - сёгуна. Подобная форма правления отодвигала императора, лишённого фактической власти, на задний план и позволяла князьям более эффективно эксплуатировать крестьян и другие низшие слои населения, удерживая их в подчинении силой оружия. С этого времени самурайство, под которым в широком смысле слова стали впоследствии подразумеваться светские феодалы, начиная от крупных влиятельных князей (даймё), включая и самого сёгуна, и кончая мелкими дворянами окончательно завоевало политическую власть, став господствующей силой страны. Феодальное рыцарство складывалось и юридически оформлялось как наследственное и привилегированное сословие внутри господствующего класса, являясь его составной частью.

Как писала Главева Д.Г. в своей работе «Традиционная японская культура: специфика мировосприятия», заметив по этому поводу, что «самураи положили конец экономической и политической гегемонии придворной аристократии, но не смогли уничтожить её культуру. В сущности говоря, в течении полутора столетий эпохи Камакура в Японии существовало два культурных центра: новый - Камакура и старый - Киото; два носителя и созидателя культуры: новый - самураи (букэ) и старый - родовая аристократия (кугэ).

Первые создавали новую по содержанию и эмоциональному настрою культуру, вторые хранили прежние культурные тенденции».

В связи с различием социальных функций и материального положения разных слоёв самурайства оно имело сложную иерархическую структуру, связанную отношениями личного служения вассала сюзерену и покровительством князя своим слугам. Наиболее характерной чертой, присущей Японии, являлась многочисленность военно-служилого дворянства. Это было обусловлено стремлением отдельных даймё к могуществу и превосходству над противостоящими им феодальными князьями и необходимостью бороться в междоусобицах и при крестьянских восстаниях собственными силами, без поддержки извне [25].

§ 2. Структура и быт самурайского сословия в XVI - XVIII вв

К началу XVI в. находящиеся в то время у власти сёгуны клана Асикага, теряют всякий контроль над крупными землевладельцами, Япония распадается на ряд независимых княжеств с влиятельными даймё во главе. Наступает наиболее смутное и тяжёлое время в истории японского средневековья - период военной анархии, или, как его назвали, «Сэнгокудзидай» - «период сражающихся областей». Непрерывные гражданские войны «всех против всех» длились с 1507 по 1573 г.

Одним из самых популярных людей того времени был Такэда Сингэн, чьё имя очень часто связывают с кодификацией (систематизацией) Бусидо. Такэда (1521-1573) победоносно сражался против коалиции родов Ходзё, Ода, Имагава и Уэсуги. Из тридцати восьми баталий, в которых ему пришлось участвовать, он не проиграл ни одной. Постоянным, хотя и не слишком удачливым, противником Такэда был Уэсуги Кэнсин, даймё провинции Этиго. Оба полководца использовали в качестве вспомогательных сил непрофессиональных завербованных солдат из крестьянских семей (но-буси). Ещё более подорвали систему традиционного самурайского ополчения законы о рекрутских повинностях, введённые Ода Нобунага (1534 - 1582) при объединении страны после долгих лет смуты.

С этого времени (с 1573 г.) в Японии наступает период личных диктатур, который начался со свержения князем Ода Нобунага, выступившим на борьбу за политическое объединение страны, последнего (шестнадцатого) сёгуна династии Асикага Ёсиаки (1568 - 1573) и закончился разгромом в 1600 г. в битве при Сэкигахара противников Токугава Иэясу (1542-1616; правление - 1600 - 1605), продолжателя политики Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси, основателя третьего сёгуната.

При Тоётоми Хидэёси (1536 - 1598), приемнике Нобунага на посту канцлера, размывание самурайского сословия было временно приостановлено. Хидэёси особыми эдиктами подтвердил привилегии самураев и наложил запрет на отходничество крестьян. Он был также первым из правителей Японии, пытавшихся направить воинственные устремления самураев на стезю внешней экспансии. Дважды в девяностые годы XVI в. он инспирировал "кокисту" Корейского полуострова, и хотя оба завоевательных похода закончились неудачно, они явно способствовали консолидации клановых дружин под стягом центрального правительства [14].

В среде буси всё глубже укоренялись идеи национального единства на прочной сословно-иерархической основе.

Политическое объединение Японии в начале XVII в., достигнутое Токугава Иэясу который провозгласил себя сёгуном в 1603 г., закончило дело начатое двумя реформаторами - Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси.

Однако объединение страны носило несколько условный характер, так как в Японии продолжали существовать более 200 княжеств, которые обладали известной степенью автономии.

Тем не менее, политическое единство оказало благоприятное воздействие на экономику, стимулировало создание единого общеяпонского рынка, способствовало подъёму культуры. Одновременно усилилась власть и мощь сёгуната являвшегося абсолютистской диктатурой, опиравшейся на сословие самураев.

Самурайство, как основная военная сила господствующего класса, освободившееся от участия в междоусобицах, стало применяться теперь исключительно для подавления выступления народных масс, страдавших от нещадной эксплуатации даймё.

Токугавское правительство лишило даймё возможности вести междоусобные войны и выступать против центральной власти, сохранив за собой право контроля над даймё. У даймё, выступавших против Токугава, отнимали (полностью или частично) владения, в некоторых случаях недовольных перемещали в другие районы. Одной из главных мер, принятых центральным правительством в первые же годы, было разделение всех крупных даймё на три группы в зависимости от их прежнего (до 1600 г.) отношения к дому Токугава. В высшую группу даймё входили так называемые госанкэ (три знатных дома) - семьи, родственные дому Токугава (Кин, Мито, Овари); во вторую группу - фудай-даймё - князья, находившиеся в вассальных отношениях к сёгуну и поддержавшие его во время битвы при Сэкигахара; в третью - тодзама-даймё, т.е. даймё, которые были враждебны дому Токугава в его борьбе за центральную власть.

Тодзама-даймё относились к группе феодалов, земли которых нередко конфисковывались и передавались сторонникам Токугава или рассредоточивались между владениями фудай-даймё с целью предотвратить заговоры или создание группировок, могущих причинить вред правительству.

С этой целью были введены институт заложничества (санкин-кодай), предусматривавший, что даймё после годичного пребывания в своём поместье должны были год жить в Эдо и держать там свою семью в качестве заложников; положение о выдаче ссуд для удержания даймё в финансовой зависимости; закрытие страны во избежание внешних стимулов волнений и т.д.

Кроме того, за даймё и их поместьями зорко следили особые чиновники сёгуна - мэцукэ (букв.: «прикреплённый глаз»), в подчинении которых находился аппарат секретной службы, и разъезжавшие по феодам инспекторы, незамедлительно докладывавшие о любых, даже незначительных происшествиях и инцидентах вышестоящему начальству.

Не менее важной задачей третий сёгунат считал консервацию сложившегося в Японии к началу XVII в. политического и общественного строя. Сословной системе и строгому соблюдению отношений господства и подчинения в этот период уделялось особое внимание. Деление общества на сословия, введённое Хидэёси, осталось почти в неизменном виде с той лишь разницей, что сословие горожан стало подразделяться на ремесленников и купцов. (При Хидэёси население делилось на воинов - самураи, крестьян - хакусё и горожан - тёнин).

Классовая структура эпохи Токугава выражалась формулой «си - но - ко - сё» - «самураи - крестьяне - ремесленники - купцы». Все четыре сословия вместе назывались «симин». Самураи, естественно, как опора токугавского режима стояли на высшей ступени общественной лестницы, они считались лучшими людьми страны, цветом японской нации. За самураями шли крестьяне. Земледелие, по конфуцианской этике, считалось благородным занятием ещё в древнем Китае. Это положение осталось неизменным и в Японии. К тому же крестьянство для бакуфу и кланов по существу являлось основным источником средств (в первую очередь риса - всеобщего денежного эквивалента). В связи с этим крестьяне особо выделялись самурайством среди простонародья и занимали как бы привилегированное положение среди низших сословий.

Ниже крестьян стояли ремесленники и уже совсем презренными считались купцы. Замыкали социальный ряд феодального общества две категории населения: нищие («хинин» - «не человек») и «эта» - парии (отверженные), которые исполняли самые грязные и постыдные, по мнению самураев, работы, связанные с выработкой кожи и кожевенным производством, уборкой нечистот.

Совершенно обособленной продолжала оставаться придворная аристократия (кугэ) - прослойка господствующего класса, занимавшая формально ещё более высокое место, чем самураи, в сословной организации японского общества, но лишённая всякой политической власти и способности к действию. Переход из одного сословия в другое практически был невозможен, за исключением случаев усыновления.

Сословие воинов формально считалось единым. Тем не менее регламентация Токугава коснулась и его. Она ввела чёткое иерархическое разделение в среде военного дворянства. Наряду с выделением у самураев высшего ранга даймё (военной знати), были определены три класса (госанкэ-, фудай- и тодзама-даймё) и иерархия феодальных князей, определявшая положение каждого из них по размерам территории: владельцы провинций - «кунимоти», или «кокусю»; владельцы замков - «сиромоти», или «дзёсю»; владельцы поместья - «рёсю».

На ряду с этим была оформлена новая прослойка самурайства, так называемые хатамото (букв.: «подзнаменные» или «знаменосцы»), или дзикисан (непосредственные вассалы), которые, как и уже названные выше гокэнин, являлись годзики-сан, т.е. самураями, подчинявшимися непосредственно бакуфу и сёгуну.

Хатамото, в отличие от гокэнин, обладали большими привилегиями:

- они имели право личных аудиенций у сёгуна,

- при представлении министрам сёгуна (родзю) входили в помещение непосредственно с главного входа;

во время встречи с процессией госанкэ поворачивались к ней спиной, делая вид, что не видят её, тогда как гокэнин обязаны были припадать к земле сразу же, увидев копьеносцев торжественного шествия;

могли ездить верхом, даже в Эдо, что прочим не разрешалось.

В случае войны хатамото должны были принимать участие в комплектации армии сёгуна, поставляя по пять человек с каждой тысячи коку (1 коку = 150 кг.) риса своего годового дохода. В мирное время хатамото входили в состав административного аппарата сёгуната, приближаясь этим к даймё, и составляли вместе с «сёмё» (мелкопоместные феодалы, букв. - «малое имя» в противоположность даймё - «большое имя») верхушку сословия самураев.

Хатамото и гокэнин так же, как и даймё, делились на категории: фудай (фамилии ближайших сподвижников Токугава Иэясу) и гохо. Ниже хатамото и гокэнин по социальному положению стояли вассалы вассалов - байсин, или самураи, находившиеся в подчинении многочисленных местных даймё. Последнее место в сословии принадлежало низшим самураям, рядовым воинам - асигару, или кэнин.

Вне всех этих категорий стояли ронин, или роси - самураи, утратившие место в своём клане (хан). Они покидали своего сюзерена по его принуждению (в случае разрыва договора между господином и слугой, что бывало крайне редко) или же добровольно (например, для совершения кровной мести, после исполнения которой могли вернуться к своему хозяину). Многие ронины, лишённые средств к существованию, искали нового покровителя или становились на путь грабежа и разбоя, объединяясь в банды и терроризируя жителей мелких деревень, путников на дорогах. Среди ронинов вербовались также наёмные убийцы.

Экономическое благосостояние и мощь японских даймё определялась величиной их земельных владений, которые были постоянно закреплены за даймё, и кокудака - размером урожая риса, самого важного продукта обмена в Японии того времени, получаемого с земельного участка или со всего княжества.

Общий годовой сбор риса по всей Японии составлял 28 млн. коку, из которых 8 млн. принадлежали сёгуну (40 тыс. коку назначались императорскому двору), а 20млн. являлись собственностью 270 даймё. Доход князей колебался от 100 тыс. коку до 1 млн. коку риса в год. Среди даймё имевших годовой доход более 1 млн. коку, выделялся такой род, как Маэда. Далее следовали Симадзу, Датэ и несколько других могущественных кланов.

В то же время фудай-даймё (150 фамилий) располагали меньшим количеством риса, равнявшимся у многих родов 100 тыс. коку. На каждые 100 тыс. коку даймё были обязаны содержать от 2,5 тыс. до 3 тыс. самураев. Таким образом, наибольшее число непосредственных вассалов крупных даймё составляло иногда 25 - 30 тыс. Общая же численность сословия самураев в XVII в. достигала 400 тыс., с членами семей - около 2 млн., а с челядью - до 3 млн. (население Японии в течении XVII в. увеличилось с 16 - 17 млн. до 25 - 26 млн. (без самураев)). Подобная многочисленность самураев объяснялась постоянными междоусобицами в прежние времена, необходимостью частого подавления крестьянских восстаний и островным положением Японии, при котором правящие круги не могли рассчитывать на реальную помощь феодалов соседних стран Азии.

Численность самураев в различных провинциях и княжествах была не равной. Имущественное положение буси всецело зависело от степени богатства и влияния их сюзерена. Чем больше был годовой доход даймё, тем больше он имел в своём подчинении самураев, которые получали жалование рисом. В мелких княжествах численность самураев не превышала 5 % численности населения, в то время как в больших владениях могущественных даймё буси составляли около четверти населения.

Основная масса самураев не имела земли и получала от даймё за несение службы (хоко) специальный паёк рисом - року, который был введён указом в 1653 г. Некоторые высшие, особо приближённые к окружению крупных даймё самураи часто получали в год по 10 тыс. коку, хатамото (их было около 5 тыс.) назначался паёк менее 10 тыс. коку риса, пенсия рисом гокэнин (15 тыс.) равнялась 100 коку. Рядовым вассалам даймё выдавалось ещё меньше риса - около 30 коку в год. Этим пайком самураи удовлетворяли собственные и семейные нужды, начиная от одежды и пищи и кончая предметами роскоши (например, золотой оправой оружия, передававшейся по наследству, и т.д.).

От цен на рис зависело благополучие буси и соответственно крестьянства, основного производителя и поставщика продукта.

Землю (та) от даймё получала очень незначительная часть самураев - старшие самураи, которые управляли определённой частью земель даймё.

Такие самураи являлись главными вассалами князя - кунигаро. Содержание даймё и его вассалов, истощавшее бюджет страны, осуществлялось за счёт крестьян, которые получали в пользование земельные наделы на правах аренды и платили за это ренту-налог (нэнгу), а также исполняли всевозможные повинности. Таких крестьян, прикреплённых к своему наделу, именовали «хомбякусё», т.е. «настоящие крестьяне». Большая часть производимой крестьянами сельскохозяйственной продукции отбиралась в пользу государства, хотя основной налог должен был собираться по принципу «сико року мин»: «4 части - князю, 6 - народу», иногда «2 - князю, 1 - народу».

Безмерная эксплуатация порождали среди крестьянства недовольство, переходившее в петиционные движения, бегство крестьян или вооружённые восстания. Мелкие выступления крестьянских масс подавлялись собственными самурайскими дружинами по приказу даймё.

Войска сёгуна помогали князьям только тогда, когда их самураи не могли сами справиться с народом. Например, восстания крестьян в Симабара (1637 - 1638) и в провинции Симоса (1653) были подавлены правительственными войсками.

Укреплению порядка способствовали законодательные меры токугавских сёгунов, продолживших линию Нобунага и Хидэёси. Одним из указов, который вёл к твёрдому установлению социальной иерархии, был декрет Хидэёси 1588 г.

Об изъятии у крестьян оружия, известный под названием «катана-гари» «охота за мечами». Он укрепил застывшее разделение сословия воинов и народа и должен был препятствовать ведению крестьянами вооружённой борьбы против князей. Указы и своды правил, регламентировавшие жизнь высших привилегированных слоёв и простонародья, всякий раз подчёркивали сословные различия. Почётное и наследственное звание самурая позволяло ему иметь фамилию, носить два меча и одежду своего сословия; в то же время крестьянам (даже зажиточным) по указу 1643 г. было запрещено носить шёлковое платье, предписывалось ограниченное потребление риса и т.д.

Сёгунское правительство не разрешало самураям заниматься торговлей, ремеслом и ростовщичеством, считавшимися постыдными занятиями для благородного человека, а также освобождало их от уплаты налогов. Наставления для самураев сводились в определённые кодексы. Один из них - «Букэ-хатто» («Свод законов военных домов»), составленный Токугава Иэясу в 1615 г., определял правила поведения военного сословия в быту и на службе. В «Букэ-хатто» говорилось о серьёзном отношении самурая к оружию и необходимый для буси литературе (статьи 1 - 2), о поддержании порядка во владении даймё и отношениях между сюзереном и вассалом (ст. 3 - 5), об одежде и экипажах, свойственных для каждой категории сословия (ст. 9 - 11), о женитьбе (ст. 8) и т.д. [51]

Закон строго охранял честь самурая. Один из пунктов основного административного уложения дома Токугава, состоявшего из 100 статей, гласил: «Если лицо низшего сословия, такое как горожанин или крестьянин, будет виновно в оскорблении самурая речью или грубым поведением, его можно тут же зарубить». Это правило в более популярном виде известно как «Кирисутэ гомэн», т.е. разрешение на убийство или «разрешение зарубить и оставить» [34].

Неподобающим по отношению к самураю рассматривалось также неуважение его личности.

Крестьянам предписывалось: «где бы они ни были - у обочины дороги или за работой в поле, завидев любого самурая (в том числе и из чужого владения), «обязательно снимать головные уборы - соломенные шляпы, платки, повязки из полотенца - и пасть на колени». За неисполнение этого правила полагалось наказание. Другими словами, каждая встреча с самураем могла окончиться смертью. Простой народ, по законам Токугава, о которых он иногда имел очень смутное представление, должен был в соответствии с конфуцианской доктриной просто делать то, что ему говорят, не спрашивая, зачем это надо.

Об отношении высших и низших сословий в официальном уложении говорилось следующее: «Все нарушения должны быть наказуемы в соответствии с сословным статусом». Те нарушения, которые считались для самураев «эксцессами», для народа были уже «преступлениями» и могли караться смертью. Однако, с другой стороны, самурай (по бусидо) лишался жизни за такой поступок, за какой крестьянину сохраняли жизнь. При невыполнении приказа, например, или нарушении данного слова воин должен был покончить жизнь самоубийством.

Многие элементы законодательства сёгуната, выступавшие часто в форме этических принципов, выполняли собой официальную идеологию самурайства (бусидо), которая продолжала своё развитие в период Эдо.

Эпоха правления сёгунов Токугава была временем наивысшего расцвета сословия самураев, окончательного сложения его идеологии, культуры и обычаев. Однако это же время ознаменовало собой ухудшение состояния экономики, кризис всей финансовой системы правительства и укреплении торгово-ростовщических элементов, развивавшихся в растущих городах.

Обострялась и борьба за власть. В кругах придворной аристократии Киото, являвшихся сторонниками императорской власти, всё чаще поднимались голоса в поддержку антисёгунского движения. В этих условиях существование паразитирующего и всё более деградирующего многочисленного сословия воинов, предназначенного для защиты народа (населения княжеств) от несуществующих бедствий войны (при отсутствии междоусобных войн), представляло собой парадоксальное явление.

В мирное время самураи, свободные от своего основного состояния - войны, направляли свою энергию и храбрость иногда лишь на борьбу с пожарами, которые особенно часто возникали в кварталах столицы сёгуната Эдо, сплошь состоявших из деревянных строений.

Самураи дежурили на специальных постах по оповещению о пожарах. Даймё и высокопоставленные чиновники выезжали на пожар, как на войну: в полном военном снаряжении, в шлемах и доспехах. В остальном самураи, поддерживаемые правительством и даймё, не занимались никакими полезными для государства делами, ничего не производили и являлись лишь потребителями того, что создавалось трудом крестьян и ремесленников. Сёгунату и феодальным князьям по мере развития товарно-денежных отношений и в связи с экономическими трудностями всё тяжелее было содержать самурайские дружины. Даймё, попадавшие в зависимость к юридически бесправным торговцам, постоянно сокращали рисовые пайки самураев и вынуждены были распускать свои мелкие армии.

Самураи, превращавшиеся в ронинов, шли в города и начинали заниматься делами, не дозволенными представителям их сословия: ремеслом, мелкой торговлей, становились учителями, художниками и т.п. Многие ронины, не способные к работе в виду своей полной неподготовленности к практической деятельность или сословных предрассудков, влачили жалкое существование, ничем не отличаясь от низших сословий. Нередко такие люди принимали участие в крестьянских восстаниях, иногда возглавляя их, присоединялись к выступлениям горожан.

Обычным явлением в конце эпохи японского феодализма стало нарушение феодальных законов и традиций: продажа воинских доспехов, оружия и сомой принадлежности к сословию самураев путём "усыновления" богатых горожан или женитьбы на купеческих дочерях.

Ухудшение экономического положения в феодальных княжествах заставляло военное дворянство приспособляться к обстановке. В японской деревне в последние десятилетия господства сёгунов Токугава постоянно рос весьма своеобразный социальный слой - госи, деревенские самураи. Госи объединяли в себе специфические черты самураев, юридически относясь к господствующему классу, и крестьян, так как проживали в деревнях, имели землю и занимались сельским хозяйством наряду с крестьянами. Положение сельских самураев было устойчиво в экономическом смысле, они выгодно отличались от буси низших рангов, живших на всё уменьшающиеся пайки, и ронинов, не получавших извне никаких средств к существованию. Госи имели значительно большие, чем у крестьян, участки земли, что позволяло им сдавать часть её в аренду. Они не брезговали также торговлей и ростовщичеством, нередко скупали крестьянские участки, становясь вместе с «гоно» - богатыми землевладельцами - особой разновидностью мелких помещиков, социальной верхушкой токугавской деревни.

К середине XIX в. процесс разложения самурайства достиг своей высшей точки. Система общества, разделявшая население Японии на привилегированные и низшие сословия, фактически перестала существовать. После насильственного «открытия» страны для внешней торговли с развитыми капиталистическими странами Европы и Америкой система натурального хозяйства была почти окончательно разрушена. Дешёвые иностранные товары наводнили японский рынок, вызвав тем самым развал экономики, который отразился на положении всех слоёв населения. В этих условиях с ещё большей силой разгорелась борьба между самурайской оппозицией, в которую входили и ронины, против токугавского режима. Самурая и ронины, поддерживаемые и направляемые представителями промышленной и торговой буржуазии, выступали под антисёгунскими лозунгами «изгнания варваров» (иностранцев) и «почтения к императору». Результатом этих событий и гражданской войны, последовавшей за ними (1866 - 1869), было свержение 15-го сёгуна династии Токугава Ёсинобу (Кэйки) и восстановление власти императора, которое получило название в японской истории «Мэйдзи-исин», или «обновление Мэйдзи».

Утверждение самураев в период средневековья как господствующего сословия сопровождалось становлением особой культуры самурайства (духовной и материальной) или своеобразного комплекса элементов культуры, характерных только для сословия воинов, отличных от культуры аристократического общества.

Еще в период Гэмпэй (конец XII в. ) начало оформляться мировоззрение служилого дворянства - своеобразный кодекс самурайской этики - бусидо, определявшее поведение воина в обществе. В то же время среди самураев широкое распространение получило учение буддийской секты «дзен», которое наряду с бусидо составило официальную идеологию сословия.

Деяния самураев обусловили появление военного эпоса - гунки, жанра средневековой литературы. При покровительстве военных домов развился своеобразный на вид танцевальной оперы - представления средневекового театра «Но». Постоянные междоусобные войны способствовали выработке и развитию военных искусств самураев, совершенствованию боевого снаряжения и оружия, что в свою очередь отразилось на прогрессе прикладного искусства и ремесла, связанного с производством вооружения буси, их одежды, предметов обихода и т.п.

Эта культура развивалась на протяжении всего периода междоусобных войн XII - XVI столетий, являвшегося как бы классическим временем формирования сословия самураев. Основные черты её перешли в новое время японской истории - эпоху сёгуната Токугава, где они нашли своё логическое завершение.

токугава самурайский клан идеология

ГЛАВА 2. ИДЕОЛОГИЯ САМУРАЙСКОГО СОСЛОВИЯ В XVII - XVIII ВВ

§ 1. «Путь воина», как выражение идеологии самурайского сословия

С утверждением сёгуната Токугавы начинается период длительного, свыше 250-летнего мира. Многочисленное военное сословие, в XVI - XVII вв. составлявшее около 10% от всего населения Японии, остается не у дел, и вместо своего прямого назначения - ведения военных действий и непосредственного в них участия - начинает занимать государственные административные посты и должности в новом правительстве, и заниматься другими невоинскими специальностями. Длительный мир начинает губительно сказываться на морали и боевом духе самураев. Так уже в 1638 году, при подавлении восстания в Симабара, отчетливо проявились признаки упадка, когда 50-тысячная правительственная армия, хорошо вооруженная и, как считалось, хорошо обученная, в течение нескольких месяцев не могла взять штурмом полуразрушенную старую крепость, которую защищали голодные и почти безоружные 37 тысяч повстанцев-христиан, считая женщин и детей. Участились случаи продажи разорившимися самураями своей сословной принадлежности путем усыновления, или женитьбы, на представителях менее высоких, но имущих сословий.