Проблемы изучения каменных сверленых топоров-молотков Крыма (В контексте вопросов систематизации каменных сверленых топоров-молотков Причерноморья и Южнорусских степей)

Таким образом, племена „культуры боевых топоров” были носителями вполне конкретных верований и мировоззренческих традиций, настолько устойчивых, что культ почитания топора и молота прошел через тысячелетия вплоть до наших дней (см. выше пример Полинезии).

РАЗДЕЛ 3. АНАЛИЗ ПОДБОРКИ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ, ПРОИСХОДЯЩИХ ИЗ ПАМЯТНИКОВ И СЛУЧАЙНЫХ НАХОДОК КРЫМА

Разбивка на типы и виды КСТМ в работе дается предварительно и эмпирически. Она основана на наиболее легком для восприятия начальном впечатлении от них. Делается это с целью избежать предвзятых рассуждений, при использовании существующих типологических схем, которым свойственны как очевидные достоинства, так и целый ряд характерных недостатков. Более аргументированная и детальная типологизация требует дальнейшего накопления фактической информации, кропотливого поэтапного анализа, основным препятствием чему на данный момент является обычная проблема исследователя - нехватка информации.

Каждый год исследования приносит как ожидаемые новости, укрепляющие автора в его выводах, так и неожиданности, такие как, например, публикация в интернете совершенно оригинального КСТМ катакомбной КИО, найденного в Московской области и ошибочного отнесенного публикатором, соответственно, к московской группе фатьяновской культуры [73].

Постоянный приток новых данных и значительный объем подборки уже находящейся в обработке (более 170 единиц) не дают возможности включить все КСТМ в данную работу без значительного превышения ее заданного объема. По этой причине автор посчитал целесообразным не изменять иллюстративную часть (по сравнению с дипломной работой 2010. - М.С.), дающую в целом представление об основных разновидностях КСТМ Крыма, и ограничился лишь дополнениями в тексте.

В данной работе используемая выборка КСТМ представлена 51 целыми топорами и 39 фрагментированными, в сумме же в работу вместе с аналогами включено 179 орудий, из которых 90 происходят с территории Крыма (см. прил. Б). Часть их взята из публикаций в археологической литературе, часть используемых КСТМ и их фрагментов приведена по музейным коллекциям Херсонесского заповедника, Симферопольского областного краеведческого и Ялтинского историко-литературного музеев, несколько экземпляров из частных собраний. Целый ряд оригинальных изделий, существующих в виде фрагментов различной степени целостности, представлен в реконструированном виде с целью сделать их более наглядными и для демонстрации применения методики реконструкции КСТМ.

3.1 КСТМ грацильных форм (чеканы)

Среди крымских КСТМ по внешнему виду выделяются две группы: топоры с массивным телом и образцы грацильных форм с удлиненным телом стройных пропорций. При таком делении автор исходил из величины показателя, именуемого удельной нагрузкой формы, который вычисляется отношением длины тела топора к произведению ширины и высоты по втулке. Применительно к КСТМ данный показатель из-за значительного разброса абсолютных размеров удобнее использовать в виде коэффициента.

КСТМ грацильной формы все без исключения попадают под определение чекана. По классификации это древковое оружие ближнего боя с рубяще-колющим или рубяще-дробящим действием. Классические чеканы представляют собой небольшие или средних размеров боевые топорики с обязательным молотковидным или клювовидным бойком. Подобное оружие хорошо известно по материалам скифской и салтовской культур, а также русского средневековья. Поэтому для удобства морфологически очень близкие КСТМ грацильных форм вполне обосновано именовать каменными чеканами. Своим внешним видом они заметно выделяются среди многообразия иных видов КСТМ, которые можно отнести к собственно втульчатым топорам-молоткам (молотам). Каменные чеканы более близки между собой, в то время как КСТМ обычного вида образуют значительно большее число типов с ярко выраженными индивидуальными особенностями.

Каменные чеканы в выборке представлены 14 целыми экземплярами, 9 бойковыми частями и одной клиновой. Рассмотрим вначале целые образцы, а затем попытаемся проанализировать сохранившиеся фрагменты.

Традиционно основным критерием для описания КСТМ является его форма в плане. Все целые экземпляры можно морфологически подразделить на два типа: изделия с боковыми выступами в районе втулки и амфоровидные. Последние не имеют завала при переходе боковых образующих линий клина к щекам и заваленных внутрь боковых линии бойка, так что щеки топора выделяются короткими радиусными уступами только сзади. В плане они более или менее напоминают по форме остродонную амфору без ручек.

Тип с выступающими щеками можно подразделить в свою очередь на три вида - с округлыми выступами; с острореберными выступами, когда боковые поверхности клина и бойка сходятся под углом, образуя вертикальную грань; с уплощенными (плоскими) выступами (в работе такой КСТМ упомянут только один, как аналог). Кроме того, в подборке имеются две бойковые части топоров конической формы. Все описанные виды обладают еще одним внешне заметным признаком. Это наличие или отсутствие нижнего выступа лезвия, который может быть клиновидным или лопастевидным округлым.

В настоящей работе отмечены несколько экземпляров каменных чеканов с округлыми боковыми выступами. Наиболее крупный из них (178 мм) происходит из п. 7, кургана у хутора Краснолиманский Красногвардейского района. Он обращает на себя внимание изяществом формы и тщательностью отделки. Брюшко от торца бойка до середины клина выполнено в виде радиальной в сечении выборки. Тело топора по длине обладает обратной седловатостью, из-за чего создается впечатление, что лезвие имеет мощный нижний выступ, однако клин симметрично расширяется в сторону сегментовидного лезвия. КСТМ меньшего размера (152 мм), близкий краснолиманскому, происходит из Севастопольского района. Он обладает особенностью, редкой для этого типа КСТМ, - выделенной втулкой, сверху обозначенной лишь кольцевым валиком, а снизу заметно выступающей ниже линии брюшка. По спинке и брюшку топор снабжен продольной нервюрой. Краснолиманский топор происходит из катакомбного погребения. КСТМ из Севастополя также можно отнести к катакомбной КИО.

Для каменного чекана из Краснолиманского известны очень близкие аналоги: Аккермень I, к. 8, п. 7, а также экземпляр из Запорожского музея оружия. Топорик из Севастопольского района морфологически им близок, но прямых аналогий пока не имеет.

К ямной историко-культурной общности принадлежит КСТМ этого же вида из п. 1 кургана у села Черноземное [24, с. 69-78]. Главным отличием его является клиновидный нижний выступ лезвия, имеющий острый угол, весь клин слегка отогнут книзу. Аналогичные чеканы известны из памятников ямной Культурно-исторической общности: из Белозерки и Острой Могилы [20, с. 91].

Белозерский КСТМ имеет каннелированые щеки, что характерно для ямной и катакомбной КИО. Промежуточное положение между краснолиманским и черноземским топориками занимают КСТМ из памятников кеми-обинского варианта ямной культуры.

КСТМ из к. Кеми-Оба, катакомба 2 (см. прил. Б, рис. 1: 4) более близок к чекану из Черноземного, а топорик из к. Абдал, п. 1 (см. прил. Б, рис. 1: 5) имеет аналоги в катакомбных памятниках Крыма - Рюмшино, к. 1, п. 16 а [50, с. 123] (см. прил. Б, рис. 1: 6) и Подонья - хутор Рубежный станицы Еланской (см. прил. Б, рис. 1: 13). Близко к ним стоит КСТМ из Бахчисарайского района (см. прил. Б, рис. 1: 14), который имеет непривычное для топориков Причерноморья округлое в боковой проекции лезвие, что более характерно для североукраинских культур КИО шнуровой керамики. Однако у него есть аналог из Прикубанья - овраг Голенький, станицы Ачрединской [4, с. 269] (см. прил. Б, рис. 1: 12). Принадлежать топорик из Бахчисарайского района может к ямной КИО. Он имеет законченную, вполне совершенную форму и тщательно отполирован. Из памятников кеми-обинского типа известен экземпляр КСТМ с круглым лезвием, но принадлежит он к более массивному типу и близок к бахчисарайскому только по отдельным признакам [58, с. 112-114].

Другим видом каменных чеканов являются изделия с острореберными выступами. Из крымских орудий к таким относятся несколько экземпляров. Это КСТМ из Симферопольского областного краеведческого музея (см. прил. Б, рис. 1: 7). Хотя внешне он очень напоминает образец из Аккерменя, однако более близким аналогом ему будет сделанный из змеевика прекрасный чекан из Старомихайловки в Подонье (см. прил. Б, рис. 1: 16). Старомихайловский топор специалисты относят к эпохе средней бронзы, а именно к КИО многоваликовой керамики, к топорам бородинского типа. Однако симферопольский топор, безусловно, старше. Этому же виду принадлежит КСТМ из с. Лозовое Симферопольского района [8, с. 88] (см. прил. Б, рис. 1: 8), аналогом которому является ямный топор из Дырдино, к. 1, п. 3 [20, с. 87]. Хотя автор публикации в ССПК [11, с. 89] доказывает, что лозовский топор относится к катакомбной КИО, учитывая особенности крымских памятников эпохи бронзы, он может быть с равной вероятностью изделием ямной культуры. Еще один КСТМ этого вида происходит из кургана с каменным ящиком севернее с. Фруктовое на правой стороне Бельбекской долины. Топор имеет клиновидный нижний выступ лезвия (см. прил. Б, рис. 2: 1). Более развитым аналогом этому КСТМ можно считать гранитный чекан из Малокатериновки Запорожского района (см. прил. Б, рис. 2: 6), из катакомбного погребения [64, S. 187]. Более близким, однако, представляется ямный топорик из Семеновки, к. 8, п. 16 в Северо-Западном Причерноморье. Среди чеканов этого вида интересен экземпляр из Белогорского района (см. прил. Б, рис. 2: 2). Его особенностью является параллельность брюшка и спинки по клину при общей обратной седловатости тела. Прямых аналогов нет, однако среди топориков амфоровидного типа присутствуют экземпляры без нижнего выступа лезвия. Есть похожий на топор из Белогорска экземпляр, так же относящийся к ямной культуре, - экземпляр из Чкаловки, кг. 4, к. 6, п. 12. (см. прил. Б, рис. 2: 7). Видимо к этому же виду принадлежит бойковая часть КСТМ из пос. Каменка в Восточном Крыму [44, с. 23, рис. 3, 7]. Судя по всему, этот КСТМ имел переднюю центровку (см. прил. Б, рис. 2: 14), а, кроме того, существует очень схожий с ним целый аналог из ямного погребения 10 к. № 10 под Кривым Рогом [8, с. 283] (см. прил. Б, рис. 2: 13). Вероятно к этому же виду относится бойковая часть КСТМ из Ивановки в Восточном Крыму [21, с. 106; 33, с. 27] (см. прил. Б, рис. 2: 15).

Следующий вид КСТМ грацильной формы - топоры с амфоровидными обводами. Таковыми являются изделия: из сборов А. А. Щепинского [58, с. 180-182] (см. прил. Б, рис. 2: 3), топорик из кургана с каменным ящиком из Сакского района (см. прил. Б, рис. 2: 4). Последнему идеально соответствует реконструкция ямного топорика из Дзинилора, к. 1, п. 17 [49, с. 194, табл. 11, рис. 3] (см. прил. Б, рис. 2: 9) и КСТМ из Саратен, к. 4, п. 4 [49, с. 196, табл. 13, рис. 4] (см. прил. Б, рис. 2: 12). Несколько особняком стоит топорик из Казанков, к. 2, п. 1 (см. прил. Б, рис. 2: 5), которому близок КСТМ из Восточного Приазовья: Роговская-70, к. 17, п. 5 (см. прил. Б, рис. 2: 10). Топоры этого же типа представлены в САИ по раскопкам А. А. Щепинского [58] (см. прил. Б рис. 2: 8, 9, 11).

Экземпляр из Планерского [21, с. 146, рис. 14, 8] отнесен к виду с округлыми выступами, так как они сильно развиты, и соответствует скорее КСТМ из Севастопольского района (см. прил. Б, рис. 3: 1). Другие образцы обращают на себя внимание относительно коротким бойком и относятся, скорее всего, к ямной культуре, так как имеют очень близкую аналогию именно из ямного захоронения. Это КСТМ из Алкали, к. 5, п. 6 [49, с. 194, табл. 11, рис. 1] (см. прил. Б, рис. 3: 10). Наличие или отсутствие лопасти на лезвии при реконструкции, в принципе, равновероятно. От этой группы находок заметно отличаются два фрагмента из Севастопольского района (см. прил. Б, рис. 3: 6, 7). Оба конические, без заметных намеков на выступы какой-либо формы. Более всего они схожи с каменными клевцами трипольской культуры (из Карбунского клада, из Бернашевки и т.п.) [46, с. 152-153] (см. прил. Б, рис. 2: 16, 17), однако имели, скорее всего, топоровидный клин с более широким лезвием. Форма их вполне может быть продолжением линии развития варненско-гумельницких КСТМ, характерных также для Триполья (этап А - B I, 4000-3600 гг. до н. э.). Это вполне объяснимо тем, что племена ямной культуры контактировали с трипольцами. Так, на позднем этапе трипольской культуры известны среди КСТМ софиевского типа морфологически близкие экземпляры [20, с. 52-53]. Кроме того, и это, видимо, главное - такая форма более технологична и потому требует меньших затрат на изготовление изделия. Наличие архаичных по виду образцов (см. прил. Б, рис. 3: 6, 7) вполне может говорить о достаточно ранней датировке каменных чеканов такого типа. В то же время, найденный весной 2007 года в районе села Оборонное сотрудником НЗХТ А. А. Филиппенко фрагмент клиновой части КСТМ бородинского типа (см. прил. Б, рис. 3: 13), существенно облегчает датировку верхней границы бытования крымских КСТМ грацильного типа. Сделан он, как и большинство приводимых в работе фрагментов, из местного габродиабаза серовато-зеленого оттенка. Таким образом, можно утверждать, что грацильные КСТМ существуют и развиваются во времена ямной, катакомбной и многоваликовой культур, то есть не позже XVII в. до н.э.

Каменные чеканы, как оружие, совмещающее властную символику, нашли отражение в изобразительном искусстве древних. На энеолитических стелах (см. прил. Б, рис. 4), посвященных, скорее всего, почившим вождям племени, изображены КСТМ, которые вполне узнаваемы и идентифицируются не иначе, как именно чеканы (грацильный тип КСТМ). Кроме того, по этим изображениям выясняется способ ношения этого оружия, что также немаловажно. Если булавы носились на темляке на запястье, как это видно по изображению на керносовском идоле (см. прил. Б, рис. 4: 3), то топоры-молотки - исключительно за поясом (см. прил. Б, рис. 4: 1-3).

3.2 КСТМ катакомбного облика

Среди крымских КСТМ есть группа орудий, имеющих четко определенную культурную принадлежность. Это КСТМ так называемого катакомбного облика (см. прил. Б, рис. 5). Их характерными чертами являются укороченные пропорции и общая массивность форм при небольших размерах - все они чуть крупнее сигаретной пачки. Среди КСТМ катакомбного облика выделяются несколько типов.

Наиболее характерным типом являются усеченно-ромбические КСТМ. Один из них, изготовленный из желтоватого мрамора, происходит из Красноперекопского района. Наличие незаконченной сверловины говорит о местном производстве этого типа (см. прил. Б, рис. 5: 1). Еще один экземпляр, изготовленный из камня черного цвета, представлен обломком бойковой части и происходит из Севастопольского района (см. прил. Б, рис. 5: 2). Для этих КСТМ имеются точные аналоги в катакомбных погребениях - из Круглой Могилы, к. 8, п. 5 (см. прил. Б, рис. 5: 7) и из Виноградного Запорожской области (см. прил. Б, рис. 5: 8). Лезвие у этого типа КСТМ выполняется в виде выступающей шины и может быть плоским или иметь ,,зубильную” заточку. К этому же типу принадлежат и знаменитые орнаментированные топоры - такие, как фрагментированный образец из Щуцкого I (см. прил. Б, рис. 5: 13). Еще один фрагментированный образец из гранита с белыми конкрециями был найден под горой Аю-Кая (Камара-Исар). Он так же относится к данной группе, однако более примитивен по изготовлению, что, видимо, объясняется сложностью обработки твердой породы.

Среди КСТМ катакомбных типов присутствуют топоры, являющиеся по сути булавами с обликом каменных топоров, поэтому их иногда называют булавовидными КСТМ. Один экземпляр такого КСТМ известен из катакомбного погребения Богачевка, к. 5, п. 11 [7, с. 52-53] (см. прил. Б, рис. 5: 3). Булавовидные КСТМ могут быть орнаментированы, как топор из Григорьевки (см. прил. Б, рис. 5: 10). Как дальнейшее развитие этой формы могут быть КСТМ представленные на рисунке в приложении (см. прил. Б, рис. 5: 9, 11). Сама форма богачевского топорика представляется производной от симбиоза типа Баратовка (см. прил. Б, рис. 5: 12) и типа Болотное (см. прил. Б, рис. 5: 4). Последний представляет собой тип так называемых ,,обушковых” КСТМ. Внешне он близок к амфоровидным КСТМ, только вдвое более коротких пропорций. Этот тип широко распространен по всей территории Украины. Вариабельность форм незначительна (см. прил. Б, рис. 5: 15, 16). Известен КСТМ этого типа, украшенный каннелюрами и отличающийся высокой тщательностью обработки. Это значит, что такой топор мог исполнять функцию властной инсигнии. Болотновский топор также изготовлен очень аккуратно.

Еще одним типом катакомбных КСТМ является тип с выделенными щеками, происходящий из Наташино, к. 16, п. 18. Он обладает округлой формы щеками и лезвием, несколько скошенным книзу и вперед.

Выступы могут иметь различную форму (см. прил. Б, рис. 5: 18, 19). У развитого варианта выступы могут быть оформлены, как вертикальные окольцовывающие изделие шины, как у топорика из музея Луганского педагогического университета (см. прил. Б, рис. 5: 20).

Существует также тип КСТМ родственных ромбовидно-усеченным. Один такой топор хранится в Запорожье в Музее оружия и происходит из Белогорского района (см. прил. Б, рис. 5: 6). Другой в виде обломка бойковой части известен из пос. Кирово на Керченском полуострове [21, с. 47] (см. прил. Б, рис. 5: 14). Основным отличием от ромбовидных КСТМ является отсутствие боковых выступов или нервюр на них. КСТМ из Чкаловки Днепропетровской области - прямая аналогия белогорскому топору [20, с. 109, рис. 41, 9] (см. прил. Б, рис. 5: 21). Известен орнаментированный образец [52, с. 156], представленный обломком клиновой части (см. прил. Б, рис. 5: 22). Этот тип также практически инвариантен, поэтому поврежденные или фрагментированные изделия достаточно легко реконструируются (см. прил. Б, рис. 5: 13, 14, 23, 24). Производной этого типа можно считать булавовидные КСТМ, как, например, образец из Любо-Александровки [53, с. 74] (см. прил. Б, рис. 5: 11), обладающий чертами как овоидных, так и усеченных ромбических топоров-молотков.

3.3 КСТМ с коротким бойком

Тип КСТМ, именуемый ,,короткообушным”, происходит, по-видимому, из памятников ямной культуры и распространяется затем среди катакомбного населения.

В данной подборке приводятся четыре экземпляра. Они все относятся к разным видам. При этом три из них - заготовки, что свидетельствует о наличии их производства на территории полуострова. Большинство из них - изделия довольно крупного размера, однако тщательность отделки и наличие среди них каннелированых образцов [32, с. 122-124] говорит о преобладании боевой функции.

В Симферопольском областном краеведческом музее хранится экземпляр такого КСТМ из катакомбного погребения Пионерское, к. 1, п. 15 (см. прил. Б, рис. 6: 1). Этот топор не имеет сверловины, то есть является заготовкой. Целая группа таких же заготовок в свое время была обнаружена в виде клада в Великой Андрусовке (см. прил. Б, рис. 6: 5) и была отнесена к ямной культуре. Однако находка такого топора в катакомбном погребении именно в виде заготовки, говорит о преемственности между ямной и катакомбной КИО. Основным его отличием являются относительно вытянутые пропорции, сечение близко к квадрату, как у изделия из Старой Ласпы Тельмановского района Донецкой области [2, с. 52, рис. 17: 3] (см. прил. Б, рис. 6: 11). Образец из Симферопольского района является, скорее всего, образцом оружия, поскольку отличается тщательностью обработки и идеальной симметрией формы.

В Ялтинском историко-литературном музее в экспозиции находится топор с начатой сверловиной, принадлежащий другому виду типа с коротким бойком. От предыдущего его отличает бьльшая массивность формы, обусловленная значительной высотой клина (см. прил. Б, рис. 6: 2). Прямая аналогия ему - такой же КСТМ из Михайловского поселения ямной культуры [32, с. 139; 40, с. 76] (см. прил. Б, рис. 6: 6). Целый топор этого вида известен из ямного памятника Орельско-Самарского междуречья (см. прил. Б, рис. 6: 7). Общей чертой для них является наличие высокой нервюры на спинке клина, которая образована двумя симметричными довольно глубокими продольными выборками. Михайловский топор имеет наклонные каннелюры на боковых поверхностях клина. Из катакомбных памятников известен близкий по внешнему виду образец (см. прил. Б, рис. 6: 9) и очень схожий, несколько меньший по размерам, КСТМ так же из Донецкой области (см. прил. Б, рис. 6: 12). Их отличие - в более коротком клине и ребре на верхней поверхности клина, образованном не выборками, а плоскостями, сходящимися под углом.

К катакомбной культуре принадлежит и топорик из Наташино, к. 18, п. 10 [22, с. 214] (см. прил. Б, рис. 6: 4). Клин этого КСТМ пирамидально заужен к лезвию. Это вызвано тем, что при обработке, видимо, по спинке клина скололся плоский кусок, что видно на прорисовке в профиль, чем можно пояснить и отсутствие продольного ребра или нервюры на спинке. Мастер просто зашлифовал скол, благо он был незначителен и не портил в целом изделия.

К типу КСТМ с коротким бойком можно так же отнести топор-молот из фондов НЗХТ, найденный в Севастопольском районе. Этот вид заметно отличается от орудий, описанных выше, своим округлым сечением (см. прил. Б, рис. 6: 3). Похожий на него КСТМ известен из катакомбного захоронения в Приморском Килийского района Одесской области (см. прил. Б, рис. 6: 8).

К этому же виду, вероятно, относится находка клина КСТМ из Севастопольского района, который находится в фондах НЗХТ (№ 16527) (см. раздел 3.9.). К сожалению, не представилось возможности привести прорисовку бойковой части КСТМ ,,короткообушного” типа из Севастопольского района. Это изделие похоже по форме на боек боевого КСТМ из Кировки, кг. 1, к. 1, п. 4 (Поднепровье) (см. прил. Б, рис. 6: 10). Этот вид представляет собой облегченный вариант данного типа и, судя по всему, является оружием.

3.4 Клиновидные КСТМ

Тип клиновидных топоров один из самых распространенных. Он считается наиболее архаичным, однако, встречается на памятниках от раннего энеолита до поздней бронзы практически повсеместно. Исследователей вводит в заблуждение кажущаяся примитивность формы. Можно выделить три основных вида.

Каплевидные КСТМ в подборке представлены двумя экземплярами: из Белогорского района (см. прил. Б, рис. 7: 10) и Симферопольского района (см. прил. Б, рис. 7: 4). Аналогии этим изделиям можно найти среди подобных же изделий эпохи ранней бронзы. Это КСТМ из Донецкого Днепропетровской области (см. прил. Б, рис. 7: 2), упомянутый ранее велико-андрусовский клад (см. прил. Б, рис. 7: 3). Очень большое распространение такие топоры имели среди племен культур шнуровой керамики западных групп (см. прил. Б, рис. 7: 5, 6) и на востоке Украины (см. прил. Б, рис. 7: 6). Основную массу этих изделий эпохи бронзы от их аналогов энеолитического времени отличает расположение втулки. У топоров представленного типа она расположена по центру массы, а для энеолитических каплевидных топоров более характерно расположение по центру окружности дуги обуха [41, с. 67-78]. Из Бахчисарайского района происходит КСТМ другого вида - треугольный. Этот экземпляр имеет скошенные углы со стороны обуха (см. прил. Б, рис. 7: 8). Принадлежность данного изделия к ямной культуре подтверждается наличием аналогов: обломок такого же чуть более крупного КСТМ [3, с. 112] (см. прил. Б, рис. 7: 9) и треугольный КСТМ из ямного погребения Березино, к. 1, п. 2 в Северо-Западном Причерноморье [58, с. 514] (см. прил. Б, рис. 7: 10).

Третьим видом клиновидных топоров являются КСТМ оживальной формы. Имеется ввиду форма топора-молота в плане, когда боковые линии образуют форму, напоминающую проекцию винтовочной пули. Таких изделий в подборке приводится три. Первый из них находится в экспозиции Симферопольского областного краеведческого музея. Это КСТМ из черного камня, тщательно отполированный, очень совершенной формы с хорошей симметрией по всем осям (см. прил. Б, рис. 7: 11).

Такие характеристики позволяют уверенно отнести его к образцу оружия. Тому подтверждением может служить топор, изображенный на лицевой стороне керносовского идола под левым локтем персонажа [3, с. 335] (см. прил. Б, рис. 4: 3). Аналоги в различных вариациях известны во многих районах Украины, например, КИО шнуровой керамики (см. прил. Б, рис. 7: 14, 15).

Из Севастопольского района происходит заготовка КСТМ подобного типа без сверления. Это изделие имеет круглое поперечное сечение и снятую по брюшку лыску (см. прил. Б, рис. 7: 12). Другой, массивный КСТМ, вернее его клиновая часть, был найден на перевале Беч-Ку, ограничивающем Байдарскую долину с северо-востока.

В отличие от предыдущего он имеет квадратное сечение. Прямых аналогов ему пока нет. Похожий на него КСТМ известен из Донецкой области (см. прил. Б, рис. 7: 7), но у него боченковидное сечение. Топор с Беч-Ку (см. прил. Б, рис. 7: 13) имел, вероятно, рабочее назначение, хотя это только предположение, поскольку КСТМ был разбит одним мощным ударом по твердому препятствию, для чего явно не был предназначен. Изготовлен он из темно-серого крупнозернистого камня.

3.5 Массивные КСТМ

Среди так называемых ,,клиновидных” топоров есть значительное число находок массивных топоров с оживальными обводами. К этому виду принадлежит интересный экземпляр из Балаклавской долины (см. прил. Б, рис. 8: 1). Он имеет общую легкую погибь, сегментовидное лезвие. Клин суживается к лезвию двумя уступами, по чему видно, что мастер обтачивал изделие в несколько этапов. Тщательность изготовления позволяет думать о боевом назначении этого КСТМ, несмотря на изрядный вес - 2300 г. Похожие КСТМ присутствуют среди находок в Крыму (см. раздел 3.8.), но они имеют значительно меньшие размеры. Близкий описанному КСТМ находится в Симферопольском областном краеведческом музее (см. прил. Б, рис. 8: 3), но он имеет заметно расширенный клин и округлое сечение. Как бы гибридом между ними можно считать КСТМ из Севастопольского района, представленный клиновой частью (см. прил. Б, рис. 8: 4), которая аналогична КСТМ из Балаклавской долины, а сечение у него округлое, как у КСТМ из Симферополя. Кроме того, из Севастопольского района происходят два фрагмента бойковых частей, предположительно этого же вида (см. прил. Б, рис. 8: 6, 7). Аналог, который удалось разыскать, приведен в статье Е. В. Пузакова [42, с. 107, рис. 1, 4], однако по прорисовке в публикации трудно судить о качестве выделки этого топора (см. прил. Б, рис. 8: 2).

Еще один фрагмент массивного крупного КСТМ хранится в фондах НЗХТ (№ 16524) (см. прил. Б, рис. 8: 5). Он относится к типу, который можно обозначить как ,,усеченно-челночные”, так как эти КСТМ при виде сверху напоминают ткацкий челнок коротких пропорций с усеченным одним концом. Об этом типе речь пойдет далее.

3.6 КСТМ с призматическим бойком

Среди находок клиновидных топоров оживальной формы в Севастопольском районе выделяется группа КСТМ, отличающихся определенным своеобразием, которое заключается в брусковидной (призматической) форме бойковой части. Среди них один экземпляр (см. прил. Б, рис. 9: 1) имеет усеченно-челночную форму, остальные - оживальные обводы (см. прил. Б, рис. 9: 3, 4, 6, 7, 9, 10). Целых экземпляров - два (см. прил. Б, рис. 9: 1, 4). Поврежденный клин, форма которого легко восстанавливается, у экземпляра из фондов НЗХТ (см. прил. Б, рис. 9: 6). Остальные представлены бойковыми частями. Все они имеют указанный выше признак - боек прямоугольного или почти квадратного сечения. Еще один фрагмент - клин с обломанным нижним выступом лезвия (см. прил. Б, рис. 9: 8). Судя по сечению, этот экземпляр так же принадлежит к данному типу. Приведенные аналоги (см. прил. Б, рис. 9: 2, 5) внешне очень близки и, несомненно, относятся к одному типу, но у всех них сечение бойка или округлое, или бочонковидное в отличие от севастопольских. Однако среди близких форм севастопольских КСТМ есть экземпляры, один из которых имеет округлое сечение (см. прил. Б, рис. 10: 1), а два - боченковидное (см. прил. Б, рис. 9: 4, рис. 10: 2). Эти образцы относятся к поселению возле хутора Дергачи в верховьях Килен-балки г. Севастополя. На руках у коллекционеров и просто случайных людей находятся некоторое количество подобных изделий из района этого поселения, предположительно относящегося к эпохе ранней или средней бронзы. Это позволяет считать другие КСТМ с призматическим бойком, числящиеся случайными находками, так же принадлежащими к этому же поселению или другим того же типа в Севастопольском районе, в частности, на Гераклейском полуострове [16]. Полных аналогов данному типу не найдено, несмотря на многолетние изыскательские работы, а потому есть веские основания для выделения нового вида КСТМ. К сожалению, поселение на хуторе Дергачи закрыто воинской частью, поэтому проведение полноценных исследований на данный момент практически исключено.

3.7 КСТМ оживальной формы и КСТМ с выделенным бойком

Из Севастопольского района происходят еще два обломка клиновой части КСТМ усеченно челночного типа или типа с выделенным бойком (см. прил. Б, рис. 10: 3, 4). Эти фрагменты являются лишь боковыми частями клинов КСТМ и несут на себе остатки сверловин, что позволяет сравнительно точно реконструировать их внешний облик. Наличие вогнутого брюшка объединяет их с рядом изделий ямной КИО. Это топор из Михайловского поселения (см. прил. Б, рис. 10: 5) и КСТМ из ямного погребения в Гура-Быкулуй, к. 1, п. 7 [49, с. 196, табл. 13, 3] (см. прил. Б, рис. 10: 7).

Однако другим вариантом реконструкции может быть тип с выделенным бойком, когда боковые линии бойка завалены внутрь, образуя обводы, близкие к амфоровидным. Таковыми аналогами могут быть: реконструкция КСТМ из Ивановки на Южном Буге (см. прил. Б, рис. 10: 6) [32, с. 65] и случайная находка КСТМ из Херсонской области (см. прил. Б, рис. 10: 8).

3.8 КСТМ оживальной, усеченно-ромбической и параромбической усеченной формы

В фондах НЗХТ хранится обломок клиновой части топора-молотка из сборов Шпака (№ 8/38 ш), реконструкция которого дает усеченно-челночный КСТМ, довольно крупных размеров (см. прил. Б, рис. 10: 9). Топоры-молотки такого типа в подборке имеются в значительном количестве. Орудия этого вида весьма распространены как территориально, так и хронологически. Тип этот известен на памятниках раннего Триполья, как, например, образец из карбунского клада [3, с. 342, табл. XVI: 2, 3, 4] с уплощенной формой, так и КСТМ из Бернашевки с приводимыми в данной работе пропорциями [3, с. 342, табл. XVI: 6; с. 344, табл. XVII: 2, 5]. Ввиду максимальной их распространенности определить их культурную принадлежность затруднительно, особенно учитывая значительный диапазон внутривидовой изменчивости. В приводимой подборке учтено 17 единиц таких КСТМ, в основном фрагментированных. Аналоги известны как из ямных памятников (см. прил. Б, рис. 11: 11, 12), так и катакомбных (см. прил. Б, рис. 12: 4). Выделяется из них топор с продольным ребром по спинке клина. Орудия этого вида представлены только клиновыми частями, поэтому отнесение их к рассматриваемому типу в определенной мере условно. Два из них происходят с поселения Сарандинакина балка в Севастополе, причем один их них - вотивный, изготовлен из известняка (см. прил. Б, рис. 11: 1, 2), и еще один фрагмент известен с Керченского полуострова на пос. Ивановка (см. прил. Б, рис. 11: 3). Наличие ребра на клине сближает их с рядом катакомбных орудий типа кочкаровского КСТМ (см. прил. Б, рис. 11: 5) и ему подобных. Однако такие же КСТМ известны из более архаичной баденской культуры энеолита [3, с. 358, табл. XIX: 6, 7], что делает вероятной принадлежность их к ямной КИО.

Близко к усеченно-челночным стоят параромбические (надромбические) КСТМ с обводами, описывающими ромб по внешним обводам плавными кривыми. Они находятся на промежуточной позиции между челночными коротких пропорций и ромбическими. Таких среди крымских находок - три экземпляра (см. прил. Б, рис. 11: 13, 14, 15). Аналогичных КСТМ известно достаточное количество [51, с. 94-95], как среди ямных памятников (см. прил. Б, рис. 11: 18), так и среди катакомбных (см. прил. Б, рис. 11: 16, 17).

Тип ромбических КСТМ представлен (кроме катакомбных) одним обломком бойковой части из фондов НЗХТ (7/38 ш), найденным в Севастопольском районе. Наличие сегмента сверловины позволяет восстановить его форму (см. прил. Б, рис. 10: 10), если принять за аналог ямный топорик из Буторы I, к. 1, п. 3 [49, с. 197, табл. 14, 2] (см. прил. Б, рис. 10: 11).

3.9 КСТМ с задней центровкой (удлиненным бойком)

Находки каменных топоров с задней центровкой относятся к редким типам КСТМ. Их характерной особенностью является удлиненная бойковая часть. К ним может быть отнесен обломок клина из фондов НЗХТ (№ 16528). Клин сведен к лезвию под широким углом и имеет округлое сечение (см. прил. Б, рис. 12: 7). Такие КСТМ известны в ямной культуре (см. прил. Б, рис. 12: 10), катакомбных памятниках (см. прил. Б, рис. 12: 11). К последним принадлежит катакомбный топорик, найденный в Крыму, Рюмшино, к. 6, п. 16а [50, с. 123, рис. 4: 17] (см. прил. Б, рис. 11: 9). Это изделие выделяется своими очень небольшими размерами, хотя из случайных находок Донецкой области известно подобное изделие крупных размеров (см. прил. Б, рис. 12: 12). Из Бахчисарайского района так же известен тщательно отшлифованный КСТМ данного типа (см. прил. Б, рис. 12: 8), аналоги которому более характерны в культурах круга КИО шнуровой керамики (см. прил. Б, рис. 12: 13).

В фондах НЗХТ (№ 16527) (см. прил. Б, рис. 12: 14) хранится клин КСТМ, упоминавшийся уже в разделе о КСТМ с коротким бойком. Аналог с округлым лезвием, отдаленно похожий на описываемый (см. прил. Б, рис. 12: 15), делает вероятным предположение о принадлежности КСТМ № 16527 к типу с выделенным бойком. В равной же степени он может принадлежать и к усеченно-челночным видам.

3.10 КСТМ срубного типа, КСТМ примитивных форм и КСТМ софиевского типа

К эпохе средней или начальному периоду поздней бронзы, вероятно, принадлежит клин каменного топора из экспозиции античного отдела НЗХТ (см. прил. Б, рис. 13: 1). Он изготовлен на весьма высоком уровне из черного камня, немного расширяется к втулке и снабжен нервюрой по спинке. Аналоги находим среди Донецких находок [45, с. 166] (см. прил. Б, рис. 13: 2,3) также в виде клиновых частей. Их характерной особенностью является симметричное сегментовидное лезвие. Как наиболее вероятную гипотезу при реконструкции автор принимает зауженную форму бойковой части, исходя из очень близкого целого экземпляра с ассиметричным лезвием (см. прил. Б, рис. 13: 4). Дальнейшим развитием этого типа может служить каменный чекан срубной культуры из c. Петровского Волновахского района Донецкой области [2, с. 63, рис. 74, 4] (см. прил. Б, рис. 13: 5). Он так же имеет симметричное сегментовидное лезвие и парно-каннелированую спинку клина с продольной нервюрой. Севастопольский КСТМ этого типа принадлежит, судя по всему, к более раннему периоду, КИО многоваликовой керамики или раннесрубной КИО.

Среди топоров-молотков Крыма выделяется тип КСТМ, который без обиняков можно назвать примитивным (см. прил. Б, рис. 13: 6, 7, 8). Они изготавливались из подходящих по форме камней с их последующей минимальной обработкой: внешней шлифовкой и сверлением.

В качестве рабочей гипотезы это можно объяснить отсутствием достаточного числа мастеров по обработке камня, в связи с чем просто не покрывалась потребность в изделиях такого рода, и они по этой причине изготавливались соплеменниками, не обладающими необходимыми навыками.

Среди находок КСТМ в Крыму имеется уникальный образец, хранящийся в Запорожском музее оружия (см. прил. Б, рис. 13: 9). Найден он в Белогорском районе. Это КСТМ софиевского типа позднетрипольской культуры. Многочисленные аналоги известны из памятников только этого типа [20, с. 39; с. 52, рис. 13]. Крымский образец в отличие от них разительно выделяется высочайшим качеством выделки: он прекрасно отполирован и имеет форму с идеальной осевой симметрией во всех плоскостях. Радиальные каннелюры, расходящиеся по спинке от втулки, образуют солярный знак. Подобные сакральные символы на КСТМ не только софиевского типа, но и на любых известных описанных топорах-молотках, в данном случае встречены впервые. КСТМ такого качества без всяких сомнений мог принадлежать только кому-либо из старших родовичей - воеводе, жрецу или вождю. Изготовлен он из яшмовидного камня краснокирпичного цвета. В Крыму минералы такого качества отсутствуют. Этот КСТМ мог попасть на полуостров только в результате межплеменного обмена или как военный трофей. Последнее наиболее вероятно, так как известно, что софиевцы подвергались нападениям ямных племен, которыми было заселено Крымское предгорье.

Как предварительный итог, можно сделать заключение, что со времен энеолита (рубеж V-IV тысячелетий до н. э.), до эпохи средней бронзы (XVII в. до н. э.) на Украине прослеживается несколько местных транскультурных линий развития отдельных видов оружия, в частном случае - КСТМ, которые свидетельствуют о существовании достаточно длительных и стойких автохтонных традиций. Это наглядно видно из линии эволюции каменных чеканов, выведенных В. И. Клочко [20, с. 151; с. 172, рис. 72] (см. прил. Б, рис. 14).

3.11 Каменные клевцы

Каменные клевцы, хотя и лишены признаков топора (у них отсутствует топоровидный клин), на всех основаниях могут быть причислены к данной категории оружия ближнего боя. По классификации они также относятся к оружию ударной массы. Раневое действие, как и в случае КСТМ, ударно-дробящее без причинения проникающей раны. Каменные клевцы названы так с определенной долей условности, поскольку ближе всего по морфологическим признакам стоят к истинным металлическим клевцам. Однако они не обладают основным признаком истинных клевцов, раневое действие которых ударно-колющее.

Каменные клевцы являются весьма редкой категорией древнего каменного оружия. Находки клевцов составляют считанные единицы. Все это может служить косвенным признаком того, что они носили функцию инсигнии власти в большей мере, чем КСТМ.

Клевцы, как оружие, известны еще со времен палеолита. Вероятнее всего, они предназначались для добивания зверя на охоте, для чего вполне подходили по основному принципу действия, когда весь импульс удара (произведение массы и скорости) прикладывается в одну точку. Для пробивания толстой шкуры зверя это свойство клевцов было весьма полезно. Изготавливались они вплоть до эпохи энеолита из кости, рога и дерева.

Однако каменные клевцы, все без исключения, в отличие от роговых и костяных, колющим свойством не обладали.

С территории Крыма известно всего три экземпляра. Причем все три пока не были опубликованы. Помимо всего, каждый из них, без преувеличения, уникален.

Самый хронологически ранний клевец хранится в фондах Ялтинского историко-литературного музея (см. прил. Б, рис. 15: 1). По форме он банановидный, с круглой спинкой и уплощенным брюшком. Сверление только намечено линзовидной выборкой в верхней части. Это говорит о его местном происхождении, тем более что изготовлен он из местной, относительно мягкой породы темно-коричневого цвета. Необходимо подробнее остановиться на данном экземпляре, поскольку он, кроме того, что не вписывается в принятую систему расселения археологических культур, является совершенно неожиданной находкой в данном районе (был найден непосредственно на территории города Ялты). Подобные клевцы хорошо известны из памятников софиевской локальной группы позднетрипольской культуры (этап С II) (см. прил. Б, рис. 15: 3, 4). Среди исследователей он известен как тип „Балканы”. По сути такие орудия являются поздним вариантом широко распространенных в раннем Триполье боевых клевцов и КСТМ, связанных происхождением с балканским неолитом. Клевцы из софиевских могильников отличаются от раннетрипольских тем, что они более короткие [20, с. 40].

Еще более близкий аналог происходит из погребения возле Константиновки Мелитопольского района Запорожской области. Это клевец (КСТМ), изготовленный из нефрита и тщательно отполированный [20, с. 44]. Относится он к кругу так называемых „доямных культур” степного энеолита. Материал изготовления, тщательность обработки говорят о том, что данное изделие относится к разряду инсигний власти. Продатировать его можно так же, как и софиевские клевцы, серединой IV тысячелетия до н. э.

Таким образом, образец из Ялты, являясь полной аналогией описанных выше КСТМ, также может быть датирован второй половиной IV тысячелетия до н. э.

Относительно культурной интерпретации можно сказать, что Ялтинский клевец, являясь автохтонным (то есть местным), принадлежит к кругу „доямных культур” Северного Причерноморья. Памятники ямной культуры, наследовавшей культурам вышеуказанного круга, хорошо известны в степном и предгорном Крыму. Наличие КСТМ ямной культуры в том же Ялтинском музее (тоже недосверленного) (см. прил. Б, рис. 6: 2) предполагает, что ямные племена заселяли в том числе и горные области Крыма.

В свете изложенного, можно сделать определенные выводы. Во-первых, наличие изделий „доямных культур” и непосредственно ямной предполагает их взаимопреемственность. Серьезных аргументов против того, что „доямные” племена могли заселять горные районы во второй половине IV тысячелетия до н. э., нет. Во-вторых, тот факт, что оба изделия не закончены и произведены из местных пород камня, указывает на их автохтонность. В силу этого, применяемое определение к „доямным культурам”, как культурам степного энеолита, теперь не полностью отражает действительность, поскольку уже можно с достаточной долей уверенности говорить о том, что в степях Северного Причерноморья и Крыма равно, как и в Крымских горах, обитали племена одной и той же культурно-исторической общности.

Относительно позднетрипольских (софиевских) аналогов можно сказать следующее. Конечно же, представить трипольцев в Крымских горах, хотя и в духе времени, но больше похоже на тему для анекдота, а вот о тесном взаимодействии автохтонов с поздними трипольцами можно утверждать довольно уверенно. Тем более что в Крыму присутствуют и другие находки такого рода. Это описанный выше КСТМ софиевского типа из-под Белогорска (см. прил. Б, рис. 13: 9), который также, судя по отделке, принадлежал какому-либо вождю или воеводе. Характер же взаимодействия трипольской и ямной культур, вероятнее всего, носил двоякий смысл: это могли быть и торгово-меновые отношения и, в равной степени, боевые столкновения.

Еще один очень интересный экземпляр каменного клевца происходит из поселения эпохи меди-бронзы в балке Ашлама-Дере близ городища Чуфут-Кале [29, с. 15-17, 87] (см. прил. Б, рис. 15: 5). Его уникальность заключается в том, что прямых аналогов ему не существует ни в публикациях, как отечественных, так и зарубежных, ни в музейных собраниях. По крайней мере, автору работы, несмотря на двухлетние поиски в самых различных источниках, ничего подобного найти не удалось.

Сделан он из местного серо-зеленого габродиорита. Клювовидная часть отогнута книзу и покрыта продольными каннелюрами. Бойковая часть довольно массивная, в сечении близка к вытянутому эллипсу. Данный экземпляр, как и предыдущий, не закончен. На нижней поверхности брюшка, примерно посередине располагается начатая сверловина. Сверление производилось трубчатым сверлом - на дне отверстия хорошо виден остаток керна. В средней части клевца выполнена поперечно-опоясывающая канавка. Судя по морфологии, в финальном варианте изделие должно было быть тщательно отшлифованным.

Исследовав данный, чрезвычайно интересный образец, можно сделать такие выводы. На время существования клевца приходятся два хронологических периода. Первый - когда был изготовлен сам клевец. В это время и была начата цилиндрическая сверловина, но по каким-то причинам не закончена, как и само изделие, которое, вероятнее всего, было утеряно. Во второй хронологический период была выточена опоясывающая канавка. Ее назначение - сделать этот КСТМ привязным. Каменные привязные топоры-молотки (КПТМ) появляются и существуют в бабинской культуре (КИО многоваликовой керамики) и на раннем этапе существования срубной КИО, то есть во второй половине среднебронзового периода, примерно 1900-1600 гг. до н. э. [2, с. 63, рис. 32: 2, 3]. Определить время первого периода сложнее. Наиболее близким аналогом КСТМ из Ашлама-Дере является каменный клевец из Трои-II (см. прил. Б, рис. 15: 6), найденный в одном слое со знаменитым троянским сокровищем. Этот слой датируется в пределах 2600-2300 гг. до н. э. [69, S. 274, № 7227]. Однако у троянского клевца тело прямоугольного сечения и кольцевая проточка служит для иных целей. Она отделяет грибовидный обух от остального тела, то есть является лишь элементом декоративной отделки.

Каннелированый по всей поверхности каменный клевец-скипетр, найденный при подводных раскопках финикийского торгового судна, затонувшего близ мыса Улу-Бурун (Турция) (см. прил. Б, рис. 15: 7), датируется эпохой поздней бронзы - XIV в. до н. э. - и близок, в основном, лишь наличием каннелюр. По сравнению с улу-бурунским скипетром клевец из Ашлама-Дере выглядит заметно архаичнее. Стоит отметить такой момент. Клевец-скипетр из Улу-Буруна экспонируется в положении петельчатым „носом” кверху. Однако известны металлические (бронзовые) аналоги подобных орудий, происходящие из Балканской металлургической провинции. Расположение их в пространстве клювом книзу абсолютно достоверно. Они имеют грибовидный боек (обух) с совершенно идентичным орнаментом [60, p. 362, p. 364, Pl. IV, 5, 5a, 5b]. К слову сказать, улу-бурунский образец также не закончен. Он не отшлифован, а подобные изделия всегда полировались очень тщательно, например, упомянутый клевец из Константиновки, нефритовые топоры бородинского клада или потрясающего совершенства КСТМ из клада Троя-II. Улу-бурунский корабль шел с грузом медных слитков, скорее всего, из Черного моря от балканского побережья, и данный скипетр, по всей видимости, так же предназначался для обмена или подарка с тем, что его доведут уже на месте.

Из Ашлама-Дере происходит еще один незаконченный клевец, имеющий в плане форму усеченного ромба (см. прил. Б, рис. 15: 8). Он достаточно близок по морфологии к клевцу из Софиевки [20, с. 54, рис. 15: 1], однако отличается тем, что боковые выступы выделены более четко, как обособленные детали отделки. Заготовки (?) подобных изделий усеченно ромбической формы хранятся так же в фондах Ялтинского историко-литературного музея. Известен аналог, очень близкий по форме и общему стилю (см. прил. Б, рис. 15: 9), происходящий из Новоазовска Донецкой области. Учитывая, что подобные орудия в бахмутских степях были в ходу в эпоху энеолита и позже уже не встречаются, логично было бы отнести второй клевец из Ашлама-Дере к ямной КИО на раннем этапе ее развития, то есть ко второй половине IV тысячелетия по последнюю треть III тысячелетия до н. э. Обобщая изложенное, можно сказать, что каменные клевцы Крыма дают возможность закрыть несколько „белых пятен” в крымской истории палеометалла, в частности, по вопросу ареалов обитания племен энеолитических КИО, до недавнего времени считавшихся исключительно степными.

3.12 Орнаментированные КСТМ ингульской культуры

Находка в Крыму фрагмента (бойковой части) орнаментированного КСТМ ингульской культуры катакомбной Культурно-исторической общности (см. прил. Б, рис. 16: 1) [67, р. 272, Pl. 93, 12] проливает новый свет на взаимодействие племенных групп эпохи ранней бронзы (2500-1900 гг. до н. э.). Такая находка является первой в своем роде (из опубликованных). Большинство исследователей не без оснований считает такие КСТМ атрибутами жрецов и вождей. Все изделия этого рода изготавливались из очень твердых пород камня - порфирито-диабазов. Орнаменты на них, учитывая сложность в обработке такого материала, весьма изысканы и по исполнению, и стилистически, как, например, на КСТМ из Родионовки (см. прил. Б, рис. 16: 2) [43, с. 31, рис. 9]. Такая сложная, практически ювелирная работа по обработке камня в целом не типична для европейских культур, а более близка культурам Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья [20, с. 79]. О семантике ингульских КСТМ уже упоминалось в разделе 2.4.

РАЗДЕЛ 4. ВОПРОСЫ СИСТЕМАТИЗАЦИИ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И КРЫМА

Вопрос создания стройной системы для КСТМ причерноморских типов, включая крымские, к сожалению, остается до сих пор открытым. Применение существующих классификаций уже не удовлетворяет современным потребностям, носит вынужденный характер, сопровождается изрядными порой затруднениями по отнесению изделий к каким-либо определенным типам. С систематизацией КСТМ Крыма дело обстоит еще запутанней, поскольку они, кроме того, что мало изучены, представляют собой по сути типологический конгломерат из орудий этого типа сопредельных регионов, вобравших в себя черты многих их них, не являясь при этом какой-то отдельной группой. Здесь присутствуют как основные типы и разновидности, встречающиеся в Причерноморье, так и образцы, синтезировавшие в себе только признаки таких типов со своеобразными, уже местными чертами, во многих случаях являясь по сущности упрощенными формами. Чтобы разобраться в столь запутанной ситуации, необходимо проанализировать имеющиеся варианты систематизации и наметить основные направления и этапы решения данной проблемы.

4.1 Обзор существующих типологических схем

В настоящее время классификации, как таковой, для КСТМ Причерноморья и Южнорусских степей в законченном виде не существует.

Как уже упоминалось, А. Я. Брюсов и М. П. Зимина в свое время отказались от приведения в систему этой весьма обширной и многообразной группы КСТМ, сославшись на ряд объективных и, скорее, субъективных трудностей. Тем не менее, в своих работах, опираясь в основной массе на фатьяновские и относящиеся к КИО Шнуровой керамики КСТМ, указанные авторы неожиданно включают довольно большое число каменных сверленых топоров-молотков совершенно иных культурных общностей (катакомбной и ямной), в том числе происходящих с территории Крыма [10, с. 31, с. 57, табл. 2, 61, 62, с. 43; с. 65, табл. 6, 1; с. 43; с. 67, табл. 7, 1].

По классификации Брюсова-Зиминой основным признаком, принятым для деления на типы, использовано очертание КСТМ en face. Во избежание сложного словесного описания авторы присвоили им номерные обозначения от 1 до 9.

Изучив имеющуюся литературу по теме, можно сделать заключение, что разбивка имеющихся в распоряжении исследователя КСТМ на типы не ведется по единому признаку. Выбор нескольких признаков приводит к тому, что в зависимости от очертаний en face et en sectio, по форме обуха, бойка, клина, по плавности изгиба или раздутости боков, наличию или отсутствию нервюр и т.п., создаются многочисленные группы, типы и подтипы. При этом остается неизвестным, какое археолого-историческое значение придается таким типам, подтипам, группам и в чем состоит различие между типом и подтипом [10, с. 19].