Проблемы изучения каменных сверленых топоров-молотков Крыма (В контексте вопросов систематизации каменных сверленых топоров-молотков Причерноморья и Южнорусских степей)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ АВТОНОМНОЙ РЕСПУБЛИКИ КРЫМ

РЕСПУБЛИКАНСКОЕ ВЫСШЕЕ УЧЕБНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ

«КРЫМСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (Г. ЯЛТА)

ИНСТИТУТ ФИЛОЛОГИИ, ИСТОРИИ И ИСКУССТВ

КАФЕДРА ИСТОРИИ И ПРАВОВЕДЕНИЯ

Квалификационная работа

ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ КРЫМА (В контексте вопросов систематизации каменных сверленых топоров-молотков Причерноморья и Южнорусских степей)

студента Ступко Михаила Валериевича

Научный руководитель: Новиченкова Н. Г.

Ялта - 2011 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ПЕРЕЧЕНЬ УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

ВВЕДЕНИЕ

РАЗДЕЛ 1. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ

1.1 История изучения

1.1.1 Обзор отечественных источников

1.1.2 Обзор иностранных источников

1.2 Вопросы терминологии

РАЗДЕЛ 2. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРАХ-МОЛОТКАХ

2.1 Конструкция КСТМ

2.2 Технология изготовления

2.3 Функциональное назначение

2.4 Семантическое и сакральное значение

РАЗДЕЛ 3. АНАЛИЗ ПОДБОРКИ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ, ПРОИСХОДЯЩИХ ИЗ ПАМЯТНИКОВ КРЫМА

3.1 КСТМ грацильных форм (чеканы)

3.2 КСТМ катакомбного облика

3.3 КСТМ с коротким бойком

3.4 Клиновидные КСТМ

3.5 Массивные КСТМ

3.6 КСТМ с призматическим бойком

3.7 КСТМ оживальной формы и КСТМ с выделенным бойком

3.8 КСТМ оживальной, усеченно-ромбической и параромбической усеченной формы

3.9 КСТМ с задней центровкой (удлиненным бойком)

3.10 КСТМ срубного типа, КСТМ примитивных форм и КСТМ софиевского типа

3.11 Каменные клевцы

3.12 Орнаментированные КСТМ ингульской культуры

РАЗДЕЛ 4. ВОПРОСЫ ТИПОЛОГИИ И СИСТЕМАТИЗАЦИИ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И КРЫМА

4.1 Обзор существующих типологических схем

4.2 Вероятные причины разнообразия и изменчивости форм КСТМ

4.3 Критерии классификационного отбора и проблемы выделения основных параметров

ВЫВОДЫ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПЕРЕЧЕНЬ УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

АМА - Античный мир и археология (Саратов)

АСГЭ - Археологические сообщения Государственного Эрмитажа

(Ленинград, Санкт-Петербург)

ВДИ - Вестник древней истории (Москва)

ДСПК - Древности Степного Причерноморья и Крыма (Запорожье)

к. - курган

кг. - курганная группа

КИО - Культурно-историческая общность

КСИИМК - Краткие сообщения Института истории материальной культуры

КСТМ - каменные сверленые топоры-молотки

мог. - могильник

НЗХТ - Национальный заповедник ,, Херсонес Таврический”

п. - погребение

пос. - поселение

РА - Российская археология

СА - Советская археология

САИ - Свод археологических источников

с.н. - случайная находка

ССПК - Старожитностi степового Причорномор'я i Криму (Запорожье)

ус.н. - усадьба надела (Гераклийские клеры)

ТрГИМ - Труды Государственного исторического музея

AAL - Acta Archaeologia Lundensia

АNOH - Aarbшger for nordisk oldkyndighed og historie

ВВЕДЕНИЕ

Рассматриваемая тема каменных сверленых топоров-молотков (далее КСТМ) является одной из наименее разработанных в комплексе проблем изучения эпохи палеометалла (времени меди - раннего и среднего этапов бронзового века). До недавнего времени ученые считали топоры характерной чертой определенного вида культур и по ним объединяли эти культуры в единую историко-культурную область. Однако сейчас выясняется, что боевые топоры „сходных” форм распространены и вне этих культур: на Балканском полуострове, Аппенинах, Кавказе, в Малой Азии и т.д. Данный факт заставляет несколько по-иному взглянуть и на культурно-историческую общность культур боевых топоров. Возможно, их сходство надо объяснять по-разному и не объединять все в одну историко-культурную область [27, с. 38].

Основным препятствием к постижению исторических процессов данного периода является практически полное отсутствие письменных источников. В полной мере это касается территории современной Украины. История эпохи палеометалла на территории Украины занимает обширный временной интервал с V тысячелетия по VIII в. до н. э. и отличается большим разнообразием своеобразных и самобытных культурно-исторических общностей (далее КИО). При исследовании дописьменного периода истории на первый план выступают артефакты материальной культуры, к числу которых относятся КСТМ, являющиеся одной из наиболее массовых категорий находок. „Предметы вооружения являются важнейшим компонентом военного дела, а для доисторического, дописьменного периода - это основная информация про военное дело, уровень и степень развития общества, характер и направление исторических контактов, социальных отношений. Анализ вооружения на широком культурно-историческом основании позволяет выходить на более высокий уровень исследования - на изучение военного дела доисторических обществ. Задачей работы исследователя является преобразование археологических находок оружия в исторический источник и основу для реконструкций как отдельных военно-исторических событий, так и культурно-исторических и этнокультурных моделей в целом” [35, с. 67].

На протяжении палеометаллического этапа развития культур большей части евразийской Ойкумены КСТМ были основным видом оружия ближнего боя. При этом в отечественной исторической науке, посвященной обозначенной эпохе, в степени изученности различных категорий археологических памятников и групп артефактов произошел основательный перекос. Например, наиболее скрупулезно изучены керамические комплексы, типы поселений, погребальный обряд, хозяйственно-бытовые аспекты древних культур. В то же время вопросам оружиеведения данного времени уделяется значительно меньшее внимание. А, если касаться КСТМ, то на Украине по сей день отсутствует какая-либо стройная систематизация этой категории орудий, несмотря на впечатляющее разнообразие и весьма значительное количество находок. Между тем, КСТМ являются довольно отчетливым культурно-хронологическим индикатором пусть и не в той степени, как, допустим, керамика, хотя и здесь присутствуют свои возражения. В качестве подъемного материала керамика данной эпохи в силу своих физических особенностей (материал изготовления, структура и т.п.) чаще всего менее выразительна, поскольку сохраняется, как правило, в виде незначительных фрагментов. В то же время, КСТМ даже во фрагментированном виде, а фрагменты встречаются заметно чаще целых изделий, продолжают оставаться вполне информативным источником.

В свете изложенного, систематизация КСТМ Северного Причерноморья и, в частности, Крыма становится актуально необходимой задачей. На Украине по сей день отсутствует какая-либо стройная классификация КСТМ, а обобщающих аналитических работ насчитываются буквально единицы. Значимость КСТМ, как хронокультурного индикатора до сих пор до конца не оценена исследователями. В то же время, создание типологических рядов позволит не только правильно интерпретировать новые находки этого рода, но и реально соотносить их с исследуемыми археологическими комплексами.

Цель работы заключается в предварительной систематизации знаний, анализе существующих типологических схем, выработке критериев выделения основных типов, общем обзоре положения военного дела в Крыму в палеометаллическую эпоху на основе имеющихся и вновь открытых артефактов. Это позволит в дальнейшем, с накоплением материала, создать свод, а в будущем, желательно, и корпус КСТМ первоначально для Крыма, а затем и для всего Северного Причерноморья.

Поставленная цель определяет содержание исследования, которое сводится к решению следующих задач.

1. Изучить имеющиеся артефакты с привлечением музейных и частных собраний.

2. Проанализировать само явление КСТМ, их необычной массовости, значения для древнего населения.

3. Наметить основные пути и этапы для создания стройной классификации, удобной для использования другими исследователями, подобной существующим для монет, амфор, светильников и т.д., дающей также возможность идентификации КСТМ - случайных находок по соотношению с аналогами из четко атрибутированных комплексов.

4. Составить представление об этнокультурных взаимодействиях древних племен, населявших полуостров Крым, опираясь на информацию, полученную при анализе КСТМ.

Объектом исследования являются исторические процессы развития, перемещения, преобразования, взаимодействия культурных групп, их возникновение и исчезновение на территории Крыма. Более частным объектом является военное дело населения Крыма эпохи меди-бронзы, как индикатор культурного развития раннеклассового общества нашей родины. Предметом исследования стали КСТМ, как самый массовый образец находок оружия палеометаллического этапа истории Крыма, как хронологический и культурно атрибутирующий индикатор для памятников медно-бронзового века.

Как основной метод при проведении исследования применен сравнительно-типологический анализ. Так как большая часть приводимых артефактов относится к категории случайных находок, неоценимое значение приобретают изделия из археологических комплексов конкретных культурных групп как основа для определения типов по принадлежности к КИО. Наиболее четкую идентификацию дают КСТМ из захоронений. Однако для археологических культур Крыма, как и юга Украины в целом, наличие в погребениях каменных топоров-молотков представляет собой достаточно редкое явление в отличие, допустим, от фатьяновской культуры или среднеднепровской культуры шнуровой керамики. КСТМ, происходящие из культурно-определенных поселений, интерпретировать стоит с некоторой оговоркой, поскольку они могли быть привнесены в культурный слой случайно и извне. Так, не редки находки КСТМ на поселениях кизил-обинской культуры или происходящие из раскопок греческих усадеб на Гераклейском полуострове. Подобные артефакты никак нельзя относить к данным культурам.

С той же целью привлечены аналоги из других, помимо Крыма, памятников, поэтому особое значение имела кропотливая работа с публикациями за все время исследований. Также источником информации послужило изучение фондов различных музеев и частных коллекций.

По имеющимся материалам автором сделаны прорисовки и составлены графические таблицы с распределением по типам в соответствии с морфологическими признаками.

При подготовке графической части работы широко применен метод графической реконструкции, так как значительное число образцов представляют собой фрагментированные изделия или же фрагменты изделий. Новизна работы заключается в том, что трудов, посвященных КСТМ Крыма нет вообще за исключением публикации автора, вышедшей в 2008 году в Запорожье [48]. В последнее время начали появляться сравнительно небольшие монографии [19; 45] по Северному Причерноморью. Наиболее капитальный труд В. И. Клочко, увидевший свет в 2006 году [20] и посвященный оружию и вооружению племен Циркумпонтийского круга, вышел мизерным тиражом в 100 экземпляров. Работы западных авторов для наших исследователей практически недоступны. Все же имеющиеся труды отечественных ученых, как правило, приводят КСТМ в контексте какой-либо более обширной темы.

Практическое значение работы заключается в том, что она представляет новые данные об этнокультурном составе населения Крыма в эпоху палеометалла, географическом распределении по полуострову этнокультурных групп, преемственности между отдельными синхронными и наследующими друг другу КИО и археологическим культурами. Представленная работа освещает спектр орудий и оружия, тенденции и ход их развития и упадка, распределение типов орудий по различным культурным группам.

Использование типологических рядов поможет специалистам сориентироваться в интерпретации имеющихся и появляющихся у них находок орудий этой категории, отнесению их к соответствующим культурам и КИО, что, в свою очередь, должно помочь в закрытии „белых пятен” истории Крыма в данную эпоху, исследованную на сегодняшний день недостаточно. Последнее обстоятельство является следствием того, что палеометаллическая эпоха относится к дописьменному периоду и из-за этого незаслуженно игнорируется большинством исследователей, чье нежелание бороться с дополнительными трудностями (отсутствие письменных источников, малая плотность памятников) можно понять.

Работа прошла апробацию на международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых „Ломоносов - 2010”, прошедшей 22-23 апреля 2010 года в филиале Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова в г. Севастополе. Кроме того, в ноябре 2008 года на данную тему автором была прочитана лекция на факультете истории Одесского государственного университета.

Также имеются следующие публикации автора на данную тему:

- книга „Древнее оружие и доспех” [12];

- монография в альманахе „История оружия” № 1 за 2008 год [48];

- статья „Находки КСТМ в Севастопольском административном районе” для Херсонесского сборника за 2010 год (в печати).

РАЗДЕЛ 1. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРОВ-МОЛОТКОВ

Являясь одной из самых массовых категорий находок, относящихся к эпохе бронзы, КСТМ в то же время, пожалуй, наименее изучены и, соответственно, наименее систематизированы. Между тем, весьма значительное количество находок каменных сверленых топоров-молотков говорит об одном из ведущих мест, которое они занимали в комплексе вооружения древнего воина. Кроме того, большинство КСТМ имеют свои характерные черты, если их рассматривать по принадлежности к выделенным археологическим культурам. Отдельные типы этих изделий принадлежат определенным культурным группам и в других не встречаются. Некоторые свойственны сразу нескольким культурам, а другие категории КСТМ могут иметь распространение на чрезвычайно обширных территориях, заселенных различными культурами и продолжают бытовать весьма длительное время, к примеру, от энеолита до конца средней бронзы.

Поэтому основная задача представляется как раз в культурной интерпретации находок КСТМ и выведении хотя бы приблизительных линий их эволюции. В достижении этой цели главным препятствием является то, что подавляющее число КСТМ принадлежит к категории случайных находок, а так же представлено существенным количеством фрагментированных изделий. Кроме того, обстоятельному изучению указанной категории изделий значительно мешает, как справедливо указывает С. Н. Санжаров [45, с. 160], рассредоточенность многочисленного материала среди местных музеев, в школьных и частных коллекциях.

В целом, на сегодняшний день состояние изученности поставленного вопроса не только для Крыма, но и Украины вообще, трудно признать удовлетворительным. Учитывая, что количество найденных КСТМ исчисляется многими тысячами, создание свода становится насущной необходимостью. В идеальном варианте опубликование местными (городскими, областными и т.п.) музеями хранящихся КСТМ позволило бы в будущем создать корпус КСТМ (хотя бы Украины) с их полной типологизацией.

1.1 История изучения

1.1.1 Обзор отечественных источников

Проблематикой КСТМ начали заниматься еще первые исследователи эпохи энеолита-бронзы в конце XIX - начале XX вв.: А. С. Уваров [52], Н. Е. Бранденбург [18] , В. А. Городцов [14], впервые предложивший типологию фатьяновских топоров-молотков, которой исследователи пользуются до сих пор. В послевоенные годы вышли в свет: работы Д. А. Крайнова [27; 28], где автор приводит классификацию КСТМ, основанную на типологии В. А. Городцова и Ю. В. Кухаренко [31]. Они рассматривают тему по отдельным областям: Московской группы фатьяновской культуры и Полесья. Своды, составленные данными авторами, отличаются полнотой приводимых выборок, удобны в работе и представляют, несмотря на давность издания, хорошее подспорье для исследователя, работающего в данной теме.

В 1961 году вышла заметка Е. В. Пузакова [42] о КСТМ Северского Донца. Этой же темы касаются В. А. Софронов [47], проводящий сопоставление каменных топоров Северного Кавказа и Северного Причерноморья эпохи средней бронзы. В 1966 году А. Я. Брюсовым и М. Н. Зиминой [10] была предпринята попытка систематизации КСТМ Русской равнины. На тот момент работа была весьма своевременной, однако имела своеобразные недостатки, а к настоящему моменту порядочно устарела. Основным минусом работы является локальность темы. Авторы, сославшись на ряд трудностей в анализе КСТМ Южнорусских степей, отказались от включения их в исследование [10, с. 4].

В последнее время ситуация несколько улучшилась с выходом работ по затронутой тематике или включающих ее. Это, например, упомянутая уже работа С. Н. Санжарова по КСТМ Донецкого района [45], в которой автор подробно раскрывает тему и сопутствующие проблемы региона, являвшегося центром ареала донецкой культуры катакомбной КИО. Статья Ю. Б. Полидович и В. В. Цимиданова [39] о КСТМ срубной культурно-исторической общности ценна тем, что при относительно небольшой приводимой выборке все КСТМ происходят из конкретных памятников срубной КИО, то есть дается четкая культурная привязка для конкретных типов топоров. Кроме того, сравнительно недавно вышли сообщения музеев, посвященные данной теме: С. Н. Братченко, М. Л. Сердюкова, 1991 [9]; В. А. Чивилев, 2000 [56]; А. М. Новичихин, Н. В. Федоренко, 2003 [38]; Р. В. Белоцерковский, 2005 [6] и ряд других. Стоит отметить альманах Донецкого областного краеведческого музея № 1 [2], где приводится обширная подборка случайных находок КСТМ по Донецкой области. Из последних обобщающих работ наиболее полной является монография В. И. Клочко [20], посвященная комплексам вооружения энеолита-бронзы Северопонтийского круга, выпущенная в 2006 году на украинском языке. В данной монографии приводится весьма обширная подборка оружия племен Циркумпонтийского круга с V тысячелетия по IX в. до н. э., однако, ввиду самого характера работы, КСТМ, хотя и в значительном количестве, проходят просто в контексте, а подробная типология и сравнительный анализ не проводятся. В тоже время, основная часть публикаций КСТМ разрознена и упоминается в контексте описания археологических памятников, что несколько осложняет сбор информации по данной теме. По КСТМ, найденным в Крыму, публикации носят как раз именно такой характер. В семидесятых годах вышли работы А. М. Лескова [33] и В. Д. Рыбаловой [44], посвященные памятникам средней бронзы Восточного Крыма. Более современные работы - это публикации в запорожских сборниках „Древности Степного Причерноморья и Крыма”, а также три выпуска „Курганных древностей Крыма”. Отдельно тему систематизации КСТМ Крыма, к сожалению, пока никто не разрабатывал. В целом, к настоящему моменту состояние изученности поставленного вопроса по сравнению, к примеру, с керамическими комплексами, представляет собой довольно жалкую картину. Если КСТМ Крыма (как правило, степного) ещё как-то публикуются, то по Севастопольскому району таких публикаций нет вообще.

1.1.2 Обзор иностранных источников

Несмотря на недоступность рядовому отечественному исследователю подавляющего большинства иностранных зданий, следует дать обзор работ иностранных авторов, в частности потому, что основные отечественные работы изобилуют ссылками на них.

Основная масса работ начала-середины ХХ века принадлежит авторам Северной Европы и Скандинавии, то есть районов обитания так называемых „культур с боевыми топорами”, где изначально было велико число находок КСТМ.

Наиболее ранней публикацией, посвященной североевропейским КСТМ, была работа Н. Аберга [59], изданная в 1918 году. В период между мировыми войнами издано достаточно много разрозненных публикаций по теме в крупних археологических ежегодниках, таких как шведский Fornvannen, датский Aarboger for nordisk oldkyndighed og historie, британский Journal of the British Archaeological Association, германский Jahrbuch des Kaiserlich Deutschen Archдologischen Instituts и т.д.

Первой крупной работой по систематизации североевропейских КСТМ была работа Пауля Глоба, вышедшая в 1945 году, где классифицируются КСТМ датской культуры одиночных погребений в их связи с археологическими комплексами [62].

Далее последовали труды А. Ольдберга с классификацией ладьевидных КСТМ в 1952 году [66] и весьма спорная во многих отношениях монография М. Мальшера в Acta Archaeologia Lundensia, увидевшая свет в 1962 году. Из сводных работ по теме стоит отметить сборник Stone Axe Stadies в CBA Research Report [70] по классификации КСТМ Великобритании.

Наиболее полной работой по центрально-европейским топорам является капитальный труд А. Гриссе, где он приводит свою классификацию [63]. К сожалению, книга практически недосягаема не только для нашего обычного интересующегося соотечественника, но и для большинства специалистов, в первую очередь из-за стоимости (до 170 € по электронным каталогам).

1.2 Вопросы терминологии

Стоит обратить внимание на достаточно наболевший вопрос терминологии в классификации и наименовании частей КСТМ. Эта тема, безусловно, требует отдельной проработки вне объемов данной работы. Вопрос заключается в том, что большинство авторов-историков - люди с гуманитарным образованием, из-за чего они поневоле применяют не уже существующие технические и оружейные термины, а исключительно субъективные, отражающие только личное восприятие автором данного объекта. Как пример, можно привести случай с продуктами сверления камня - небольшими каменными цилиндриками, попадающимися на поселениях, где изготавливались КСТМ. Почти сплошь исследователи с чьей-то легкой руки называют их ,,высверлинами”. В то же время, в технике принят термин, обозначающий продукт (отход) сверления трубчатым сверлом - ,,керн”. Подобные примеры, к сожалению, не единичны.

Безусловно, без определенной доли субъективизма не обойтись, поскольку классификация строится на описании внешних форм КСТМ при виде его сверху, а, между тем, разнообразие и схожесть этих изделий зачастую очень обманчивы. Поэтому субъективные термины должны вызывать одинаковые ассоциации. В принципе, любые формы орудий представляют собой геометрическую фигуру той или иной сложности. Поскольку в геометрии применяется в основном латинско-греческая терминология, не всегда понятная вне круга специалистов, стоит применять термины, которые знакомы большинству образованных людей. Так как КСТМ представляет собой симбиоз топора и молота, его части следует именовать так, как это принято у соответствующих орудий.

КСТМ, как и любой другой топор, состоит из тела и топорища (рукоятки). В отношении к конкретной категории оружия, относящегося к эпохе меди-бронзы, изделия представлены только телами топоров (находки остатков топорища известны в исключительно редких случаях), поэтому речь, по умолчанию, будет идти только о теле КСТМ. В соответствии с этим, термин ,,тело” опускается.

КСТМ имеет скрытую втулку для насаживания на рукоять, поэтому грамотнее именовать его каменным втульчатым топором-молотком. В связи с тем, что существует уже сложившаяся традиция, автор не находит нужным обязательно употреблять новое наименование, тем более, что устоявшийся термин ,,сверловина” не искажает действительности.

Топоровидная часть, именуется клином, молотовидная часть, в которую преобразован обух, по аналогии с молотом именуется бойком. Обух, в классическом понимании как задняя часть втулки, присутствует только у клиновидных топоров с их подвидами (каплевидным и треугольным).

Верхняя часть КСТМ - спинка, нижняя - брюшко. Отверстие для насадки топорища, как упоминалось, называется скрытой втулкой. Так как у большинства северопричерноморских КСТМ втулка выступает за пределы тела топора крайне редко, слово ,,скрытая” опускается.

Для удобства работы с КСТМ как с трехмерным объектом, целесообразно обозначить основные базовые плоскости, оперируя с которыми удобнее производить графическое изображение и описание изделия. Из существующих примеров более всего подходит принятая в судостроении система наименования основных плоскостей, благо форма КСТМ вполне соответствует по общим признакам очертаниям корабля. Основная продольная вертикальная плоскость, проходящая через ось втулки, называется диаметральной плоскостью. Поперечная вертикальная плоскость, проходящая через наиболее широкую часть КСТМ, именуется плоскостью миделя или медиальной плоскостью. Горизонтальная плоскость, перпендикулярная двум предыдущим, проходит через абрис габаритов КСТМ при виде en face и именуется плоскостью полушироты.

То же относится к единицам измерения. В практике отечественных оружейников приняты стандарты единиц измерения для ручного оружия: обозначать размеры - в миллиметрах, вес - в граммах.

Хорошим примером применения профессиональной терминологии могут служить работы С. Н. Кореневского [25; 26], посвященные металлическим втульчатым топорам и монография М. В. Горелика [13] по древнему оружию Востока.

РАЗДЕЛ 2. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ О КАМЕННЫХ СВЕРЛЕНЫХ ТОПОРАХ-МОЛОТКАХ

Для ясного понимания сути такого явления как КСТМ, необходимо составить о нем четкое представление, проанализировав и технические особенности и смысловую роль, которую играли эти орудия.

Каменные сверленые топоры-молотки являлись основным оружием ближнего боя с момента их широкого распространения во второй половине IV тысячелетия до н. э. до начала эпохи поздней бронзы, когда их выместили бронзовые топоры и кельты, а впоследствии на долгие столетия эту роль занял меч.

2.1 Конструкция КСТМ

По принятой современной классификации КСТМ относятся к классу древкового оружия ,,ударной массы”, а уже внутри этой категории можно выделить типы ударно-дробящего (большинство) и ударно-рубящего (незначительное меньшинство) действия. По конструкции КСТМ совмещает в себе признаки топора и молота (молотка). КСТМ представляет собой обработанное из камня тело с просверленной втулкой, с помощью которой он закреплялся на конце древка-рукояти. Сверление чаще всего осуществлялось близко к центру массы тела изделия. В ряде случаев втулка располагалась ближе к клину или бойку, обеспечивая заднюю или переднюю центровку оружия соответственно. Однако наличие топоровидного клина не должно вводить исследователей в заблуждение. Само присутствие топорной части является хотя и характерным, но не обязательным признаком этой категории оружия. Основное большинство КСТМ не имеет заточки по лезвию, более того, лезвие зачастую специально и очень тщательно закруглено в поперечном сечении. У весьма большого числа КСТМ клин обозначен весьма небрежно или вовсе условно. Следует помнить, что одни из наиболее ранних известных видов КСТМ, появившихся в V тысячелетии до н. э. (культуры Варна, Винча, Гумельница, Триполье этапа А) по всем признакам относились скорее к типу клевцов. Как, например, мраморный топор из известного Карбунского клада и КСТМ из пос. Бернашевки [20, с. 27, рис. 1: 2; 46, с. 150, рис. 18], или даже более поздний, тоже трипольский КСТМ из Софиевки [20, с. 53, рис. 9] (см. раздел 3.1.).

Происхождение и распространение КСТМ с топоровидным клином с технологической точки зрения объяснить достаточно несложно: обработка двух основных граней, образующих топоровидный клин, заметно менее трудоемка, нежели обработка поверхности, близкой к параболе или конусу, которые и описывают форму бойка каменного клевца.

Со временем отделка и форма тела КСТМ все более совершенствовались, однако при этом топоры-молотки простых форм нисколько не сдавали своих позиций. Улучшались также способы крепления древка во втулке: применялись разнообразной формы клинышки из кости или металла [7, с. 42, рис. 12: 1-4], служившие одновременно элементами декора. Естественно, подобные новации применялись, как правило, на престижных и дорогих изделиях, принадлежавших родоплеменной старшине. Втулка в сечении могла быть различных форм: цилиндрической, конической или биконической, имеющей наименьший диаметр по середине глубины. При конической форме втулки применялось два вида фиксации рукояти: с применением свойств конического клина (когда конец рукояти загонялся с широкой стороны) и с искусственной расклинкой с применением клиньев как отдельных деталей (когда конец рукояти забивался с узкой стороны). Для посадки рукояти при любом виде втулки могли применяться клеи животного или растительного происхождения. Длина рукояти, по имеющимся данным, могла составлять от 300 - 350 мм до 550 - 600 мм [8, с. 288, рис. 134: 5-10]. Но эти данные весьма приблизительны, поскольку дерево в наших грунтах сохраняется лишь в виде тлена и то только в очень редких случаях. Опираться можно на аналоги из европейских стран, где более часты находки деревянных частей этого класса оружия, принципиально ничем не отличающегося от местного [72].

Размеры и вес тела КСТМ отличаются значительным разбросом показателей. Если не учитывать вотивов, наименьшие из них имеют длину около 70 мм и вес 100-150 г, а самые крупные - до 350-380 мм и вес порядка 5000 г. Необходимо отметить, что КСТМ с четко обозначенной боевой функцией - все до одного небольшие, редко более 200 мм в длину, при этом, имея грацильные формы, обладают весом менее 900 г.

Можно сказать, что при всей видимой незатейливости конструкции, КСТМ присущи множественные нюансы в оформлении, дающие огромное число вариантов.

2.2 Технология изготовления

каменный сверленый топор находка

Вопросы технологии изготовления КСТМ имеют немаловажное значение для понимания процессов, происходивших в древних сообществах. Показатель качества производства может служить индикатором социально-экономического положения в определенные промежутки времени для тех или иных племенных групп или КИО. Упадок или расцвет производства достаточно внятно указывает также на положение исследуемой общности среди других племен, его состоянии как политико-экономической единицы.

Наибольшей затраты сил и времени требовала обработка тела топора. Изготавливалось оно практически только из камня (рог и кость как материал изготовления тела известны в исключительных случаях). В целом, разнообразие использовавшихся пород камня чрезвычайно широко - от ординарных сланца и песчаника до таких редких в Северном Причерноморье завозных минералов как нефрит, порфирит и т.п. Для Крыма характерно применение местных видов камня, таких, например, как габродиабаз, диорит, яшма (в меньшей степени) и т.п. Также, в Крыму распространены КСТМ из гранита, завозившегося, по всей видимости, из Приднепровья.

Технологический процесс начинался с выбора подходящего обломка породы. Первоначально производилась обивка-скалывание крупных кусков для придания обломку формы, близкой к заданной. После получения при помощи данной техники максимально возможного результата заготовку обрабатывали в технике пикетажа, когда кремневым орудием типа крейцмейселя при помощи деревянного или рогового молотка-колотушки производятся частые точечные сколы. Таким способом с заготовки снимается все лишнее, и изделию придают окончательные обводы.

Следующим этапом следует сверление. Для этого на верхней или нижней поверхности будущего КСТМ производилось линзовидное углубление, не позволявшее соскальзывать сверлу. Сверление осуществлялось при помощи лучковой дрели. Наконечником сверла из деревянного прутка служил отрезок трубчатой кости необходимого диаметра. Верхний конец сверла придавливался к просверливаемому изделию при помощи деревянного или каменного подшипника [7, с. 127-129]. В процессе сверления подсыпался абразив - кварцевый песок и подливалась вода в качестве смазки и хладагента.

Вопреки распространенному ранее мнению, что при помощи примитивных технологий процесс изготовления КСТМ был невероятно трудоемким и длительным - „начинал дед, а заканчивал внук” [34, с. 10], результаты экспериментальной археологии говорят об обратном. Сверление (сквозное) необученным экспериментатором в зависимости от породы камня производилось в течение 6-20 часов.

Более трудоемкой была шлифовка, требовавшая от мастера весьма высокой квалификации и занимавшая значительное время. Для шлифовки использовались различные абразивные породы - от грубого песчаника до мелкодисперсного сланца. Причем использовались как стационарные абразивы, то есть природные выходы подходящего камня (обычно вблизи воды), так и носимые, специально изготовленные, которые весьма высоко ценились и тщательно сохранялись [7, с. 12, 44].

Самые ценные и престижные орудия, изготовленные из редких пород камня, без исключения все полировались. Качество полировки обусловливалось ценностью и значимостью топора-молотка. Следует сказать, что среди крымских КСТМ так же имеется ряд полированных изделий, причем чаще всего это орудия, изготовленные из местного камня. Однако многие из известных КСТМ Крыма тщательной отделке не подвергались. Местные мастера довольствовались приданием изделию четких гармоничных форм. КСТМ, являвшиеся оружием, шлифовались, а рабочие орудия после пикетажа зачастую уже никак не обрабатывались, однако, наличие среди находок нескольких незаконченных КСТМ весьма совершенной формы говорит о существовании на полуострове мастеров-изготовителей довольно высокого уровня.

2.3 Функциональное назначение

О функциональном назначении КСТМ споры не утихают до настоящего времени. Часть исследователей видит в них в основной массе инструменты металлообработки - кузнечные кувалды-молотки, рудодробильные молоты [19, с. 9-21]. Тщательно отделанные образцы, в боевом назначении которых трудно усомниться, ряд ученых представляет как исключительно инсигнии власти. О последних стоит сказать, что все подобные КСТМ без исключения обладают превосходными боевыми характеристиками.

Проведя многолетние исследования в этой области, автор убежден, что подавляющее большинство КСТМ являются исключительно оружием, в ряде случаев совмещая функцию инсигнии власти и сакрального символа. Об этом наглядно говорят, например, энеолитические каменные идолы (см. раздел 3.1.), являвшиеся погребальными памятниками родоплеменной старшины. На них изображались именно боевые КСТМ - каменные чеканы. Говорить об исключительной роли их как знаков власти так же не приходится, поскольку против этого свидетельствует чрезвычайная распространенность КСТМ. Это же можно отнести и к рассуждениям В. В. Килейникова [19, с. 9-11], исходящего из повреждений на КСТМ. Опираясь на их характер, он считает большинство КСТМ кузнечным инструментом, однако упускает возможность их вторичного использования в более поздние времена. Кроме того, будет небезынтересен тот факт, что безусловное большинство орудий происходит из случайных находок.

Следует также отметить, что в эпоху палеометалла многим орудиям была свойственна полифункциональность. Это утверждение вполне можно отнести и к топорам-молоткам, универсальность многих типов которых не вызывает сомнения.

Принцип функциональной универсальности орудий вообще характерен для раннеклассовых обществ. Наличие у большинства из них достаточно массивного молотовидного бойка может предполагать возможность их хозяйственного применения в качестве привычных деревянных молотков (молотов) для забивания клиньев при деревообработке, дробления руды, раскалывания кремневых желваков и т.п. Такое применение КСТМ было, все-таки, опосредованным или вторичным, поскольку для этих целей служили более специализированные орудия: деревянные колотушки-молоты, каменные песты, подходящие валуны и т.д. Применение для хозяйственных целей каменных топоров-молотков происходило, когда они в силу сложившихся обстоятельств оказывались, что называется, под рукой. При их массовости это, в принципе, очень вероятно. Таким образом, наиболее крупные из КСТМ принципиально могли обладать параллельной хозяйственной функцией, однако, чаще всего форма бойка и клина мало тому способствовала.

Проведенные в последнее время трассологические анализы для некоторых образцов каменных топоров-молотков также нельзя считать окончательным аргументом в пользу их хозяйственного назначения по нескольким причинам. Основной из них можно назвать следующую: если в настоящее время находки исчисляются уже десятками тысяч, то в древности их находили наверняка не меньше. В этой связи обоснованно предположить, что, к примеру, в эпоху развитой металлургии этим орудиям реально находилось применение лишь в качестве молотка [29, с. 15, с. 87, табл. 7: 9, 10]. Даже в наше время в украинских деревнях такие примеры не единичны. Отсюда и увеличение количества переломанных по сверловине находок; выкинуть же полезную, но достающуюся даром вещь можно было без особого сожаления. Иными словами, основным фактором, запутывающим следы, мы считаем вторичное использование и зачастую неоднократное.

Утверждение о хозяйственном назначении КСТМ было опровергнуто экспериментами М. Е. Фосс [54, с. 14-21], которые достаточно убедительно доказали, что каменные сверленые топоры-молоты являлись в первую очередь оружием, а орудиями труда не были. В этом заключается главное отличие КСТМ от клиновидных топоров, у которых преобладала хозяйственная функция [12, с. 43].

Что касается боевого применения КСТМ, здесь так же существует несколько заблуждений. На основании того, что чаще случаются находки каменных топоров-молотков, сломанных по сверловине, родилась гипотеза о жутких боевых стычках на древних поселениях. Однако это утверждение не выдерживает критики, поскольку сломать о голову или плечо такое изделие практически невозможно, в этом случае легче сломать рукоять.

Также несостоятельной является теория о применении КСТМ в качестве метательного оружия. Изготовление таких топоров было делом весьма трудоемким. Использование их в роли метательного оружия грозило возможностью утраты оружия в решающий момент боя. В отличие от действительно метательных топоров, таких, как например, томагавк или франциска, КСТМ не имели тонкого лезвия, создающего проникающую рану, и мало чем отличались от обычного метательного камня, пусть и усиленного рукоятью-рычагом. Являясь оружием ближнего боя, КСТМ применялись соответственно этой классификации на дистанции ближе 2-х метров. Удар наносился сверху в область головы, лица, плеч, и ключиц, что характерно для любого оружия ударной массы. Раневое действие заключалось в нанесении тяжелого контузящего удара, следствием которого были тяжелые ушибы, гематомы и закрытые переломы. Характерным примером применения КСТМ могут служить могильники Усатовской группы позднетрипольской культуры, где едва ли не у трети погребенных, причем независимо от пола и возраста, причиной смерти явились раны головы, нанесенные именно каменными топорами-молотками. Сомневаться в этом не приходится, поскольку проломы в черепах имеют настолько характерную форму, присущую КСТМ именно этой культуры, что ошибиться практически невозможно [17, с. 26-30]. К сожалению исследователей, костные останки той поры достаточно редки. Погребения сохраняются, как правило, в виде тлена или же имеют крайне скверную сохранность. По этой причине наличие боевых травм остается не выявленным, и представления о событиях того времени у современных исследователей являются скудными и носят совершенно отрывочный характер.

В целом можно заключить, что КСТМ как оружие, по современным понятиям малоэффективное (в усатовских могильниках некоторые черепа носили следы 3-4, изредка и более ударов), тем не менее соответствовало уровню развития техники своей поры и на протяжении практически двух с половиной тысячелетий являлось основным оружием ближнего боя. В то же время, исходя из этого, а также из присутствия достаточного количества вотивных изображений, можно сделать вывод, что каменные сверленые топоры-молотки кроме боевых функций также исполняли роль некоего фетиша и амулета, были наделены особым сакральным смыслом и представляли реальную ценность для своих обладателей.

2.4 Семантическое и сакральное значение КСТМ

Одной из основных причин, объясняющих преобладание боевых и сакральных функций каменных топоров-молотов, служит такой весьма важный факт. Ареал распространения этих орудий в мире весьма ограничен. Он включает в себя Европу, Центральную Сибирь, Кавказ, Анатолийский полуостров. В Египте, на Ближнем Востоке такие находки единичны. В то же время, род хозяйственной деятельности племен в различных точках, пусть даже только Евразийского континента, достигших уровня развития энеолита, кардинально не различался. Главной причиной, по-видимому, являлось появившееся еще до сословной дифференциации различие религиозных представлений среди существовавших родоплеменных сообществ доисторического мира.

Как уже упоминалось, топоры-молоты вдруг и сразу, примерно с начала IV тысячелетия до н. э., занимают одно из ведущих мест среди археологических находок той эпохи. Основной гипотезой, принятой до последнего времени, выступала так называемая теория „экспансии культур с боевыми топорами”. Согласно этой теории, выдвинутой М. Гимбутас [61] и развитой А. Я. Брюсовым [10, с. 5-6], распространение КСТМ по Европе происходило за счет миграции культур, обладавших таким оружием. Начавшись с Анатолийского полуострова, через Балканы, набирая темп в Восточной Европе, это движение затронуло в конце концов всю Европу.

Причиной появления и очень быстрого распространения КСТМ стало изменение религиозных представлений, произошедшее в достаточно короткие сроки. Безусловно, указанная А. Я. Брюсовым экспансия происходила, но вызвана она была как раз сменой религиозных представлений. Новые религиозные представления, пробужденные, по всей видимости, какими-то геоклиматическими изменениями, породили новые ценности, одним из выражений которых и стали топоры-молоты. Вероятно, появившиеся несколько ранее начала „экспансии культур боевых топоров” КСТМ обрели новую, бьльшую ценность в представлениях древних людей. В пользу такой гипотезы может служить пример племен степного нео-энеолита Юга Украины. Носители степной среднестоговской культуры практически не использовали (или не признавали?) КСТМ классического облика. Из находок с памятников среднестоговской культуры известны очень редкие зооморфные каменные молоты-скипетры, являвшиеся, и это очевидно, атрибутами власти родоплеменной верхушки. Основным видом оружия ближнего боя у кочевников Среднего Стога на всем весьма длительном временном отрезке существования культуры оставались роговые молоты и клевцы, топоры же были исключительно клиновидными. При этом необходимо отметить, что на всем протяжении своего существования (более тысячи лет) племена среднестоговской культуры тесно контактировали со своими соседями, племенами, у которых КСТМ имели очень широкое распространение. Однако наследовавшая Среднему Стогу древнеямная культура уже обладает собственными типами КСТМ, то есть налицо, если можно так сказать, импорт религиозных представлений.

О семантическом и сакральном значении топора-молота красноречиво говорят орнаментированные КСТМ ингульской культуры катакомбной Культурно-исторической общности [20, с. 109, рис. 41, с. 111, рис. 43, 3, с. 112, рис. 44, 6] (см. раздел 3.12.). Из изображений на ингульских КСТМ видно, что так же, как и в более поздние времена, топор-молот символизировал грозу (изображение молний), плодородие (колосовидный орнамент), возрождение (радужный дуговой орнамент). Кроме того, КСТМ символизировал объединение женского и мужского начал (втулка в теле топора и рукоятка). Наглядное подтверждение этому - орнаментированный КСТМ из Полинезии (!), который хранится в Запорожье в Музее оружия В. Г. Шлайфера. В комплекте с этим довольно изящным топором-молотком, подаренным туземцами нашим соотечественникам, находится вотивная рукоятка из камня, по диаметру совпадающая с отверстием в топоре, исполненная в виде фаллоса.

„Священные топоры служили образом силы и божественной власти абсолютно у всех древних народов, в том числе и у народов Средиземноморья и Передней Азии: у египтян и шумеров, италиков и этрусков, минойцев и ахейцев, ликийцев и карийцев, хеттов и хурритов. Топор - предмет, постоянно использовавшийся в ритуалах и отраженный в древних письменностях наряду с кинжалом, стрелой, открытой рукой. Он встречается в иероглифическом письме Египта и Крита, в эгейском линейном А и В, в этрусской письменности.

Знак топора как общий для древнего мира властный божественный символ имеет тем не менее несколько смысловых аспектов, несколько уровней в своем толковании, с явным перемещением акцентов с течением времени на протяжении от IV до I тыс. до н. э. Как всякий символ, он должен, видимо, рассматриваться только в его историческом развитии, в связи с конкретной локально-исторической и культурно-исторической средой.

По мере развития древних религий и культов символический образ топора усложняется в своем значении, обретает более выраженную магическую сущность, открытую связь с хтоническими представлениями. Это характерно уже для второй половины III и особенно для II тыс. до н. э. Топор на этом этапе -- не только символ героизированной земной верховной власти, божественной по своей природе, а потому находящей поддержку самых действенных божественных сил; он вместе с тем и символ жреческой власти, значение которой все более возрастает. Символический образ топора является связующим между мирами: миром небесным, земным и подземным. Как атрибут он может служить различным мужским божествам, прежде всего верховным божествам-громовникам, культы которых получают особое значение на азиатских территориях и в Средиземноморье. Топор, брошенный таким божеством, будь то Баал, Тешшуб или позднее Зевс, обычно приносил на землю не только гром, но и животворную влагу дождя, несущую плодородие. Не случайно во многих древних земледельческих культурах образ топора был связан одновременно и с урожайной магией (отголоски этого сохранялись и в более поздних культурах земледельцев, в том числе у всех славянских народов). Будучи символом жертвенной смерти и посылаемого богами плодородия, топор становится не только знаком силы, возмездия, смерти, но и победы над смертью, знаком вечной жизни, которая может продолжаться за смертью. Хтоническое значение этого образа расширяется, он мыслится теперь как символ возможного возрождения через смерть. Такого рода инверсии, как мы знаем, были характерны для многих древних религий. Понятно, почему модели глиняных и золотых топоров клали в гробницы, а знаменитый двойной бронзовый топор-лабрис из дворца в Като Закро на Крите (XVI в. до н. э.) полностью покрыт плотным рельефным тростниковым плетением. То же значение имеют и двойные топоры на алтаре, который представлен в одной из композиций известного расписного саркофага из Агиа Триады (XV в. до н. э.). Между двумя вертикально закрепленными на постаменте монументальными топорами-лабрисами изображен сосуд для возлияний, а на вершине каждого из них -- фигурка сидящей птицы, т.е. души умершего.

Топор, таким образом, выступал как символ верховной земной власти и власти небесной, вместе с тем он -- символ власти загробного мира и возрождения, жертвенной смерти. Причем, в осмыслении этого символического образа превалирует именно сложное хтоническое значение и жреческий аспект” [37].

Таким образом, иными словами, КСТМ символизировали основы жизни древних племен: плодородие - достаток - связь (почитание) с богами. Сакральный смысл топора и молота был сохранен через сотни поколений. Хорошо известны священные золотые лабрисы (двулезвийные топоры) Крито-Минойской цивилизации. В руинах критских дворцов были найдены огромные экземпляры - выше человеческого роста, что выдает их сакральное значение. В отличие от Ближнего Востока, где лабрисы так же имели распространение, носителями критских лабрисов были богини и жрицы, а не боги и жрецы, как на Ближнем Востоке. М. Гимбутас считала, что в критском варианте присутствует отголосок доиндоевропейского матриархата [61]. Однако, в классической Греции обоюдоострый топор (рЭлекхт) изображался как принадлежность Зевса-Громовержца.

Некоторые исследователи по непонятной причине усматривают в симметричности лабриса невозможность его использования как оружия. Однако, в Северной Европе уже на рубеже IV-III тысячелетий до н. э. появляются двулезвийные каменные сверленые топоры, часто также украшенные рельефным орнаментом [68, S. 42, fig. 3, 7].

Топор был священным символом на протяжении нескольких исторических эпох и пользовался соответствующей популярностью даже в ипостаси артефакта. Так Н. В. Молева указывает: ,,Отмечаются случаи коллекционирования таких реликтов (Август), подношения их как самых дорогих подарков (Алексей Комнин - Генриху IV)” [36, с. 202].

,,Лукреций Кар упоминает, что нашедшие каменные орудия древности хранили их при себе в самых дорогих оправах (Lucr. 5). Известны каменные топоры из Афин и Аргоса, украшенные греческими вотивными надписями (Уваров). В первых веках н. э. каменные орудия фигурируют в ритуалах в честь Митры” [36, с. 203].

В более поздние времена известен другой символ, распространенный в Северной Европе. Это молот Тора - бога грома, кузнеца, фигуры, в чем-то соответствующей греческому Гефесту, чьим символом также был молот. Молот Тора (Mijollnir) по древним германским и скандинавским поверьям был так же, как и в эпоху палеометалла, символом счастья, грозы и изобилия.

Факты, известные из легенд и документов, о почитании молота как священного символа у славян приводит А. Асов: ,,Асилок, ударивший по Алатырю (священному камню. - М.С.) волшебным молотом, напоминает древнерусского бога - кузнеца и творца мира Сварога, который ударял по Алатырю молотом и так творил Вселенную, богов и людей.

Согласно славянским ведическим преданиям волшебный молот был атрибутом так же бога грозы Перуна Сварожича и других громовержцев: Ильма Тульского, Индрика Дыевича. Молот имели боги, властвующие над верхним и нижним мирами: Радогост и Велес.

Сказка о волшебном молоте асилка хорошо известна в Белоруссии. А не так давно и сам молот, унаследованный из древних ведических храмов, почитался здесь. Так, в 1899 году ,,Смоленские епархиальные ведомости” № 2 сообщали, что за два года до этого в древлехранилище Смоленского церковно-археологического комитета поступил огромный молот. Сей молот хранился в алтаре одной из церквей Бельского уезда Смоленской губернии и местными белорусами и русскими почитался ,,молотом Ильи-пророка”. Церковные власти усмотрели в сем поклонении остаток языческой старины. Потому молот был вывезен, дальнейшая судьба его неизвестна.

Почитание в белорусских землях молота известно с незапамятных времен. Так, еще в 1458 г. папа римский Пий II (Эней Пикколини) в книге ,,Европа” передал рассказ Иеронима Пражского, посетившего в 1411 г. Белоруссию-Литву. В одном из храмов Иероним увидел огромный молот и спросил, почему он является предметом почитания? Ему рассказали, что некогда могущественный король похитил Солнце и запер в башню. И тогда собрались 12 знаков зодиака. Они разбили башню молотами и вернули Солнце людям. Один из тех молотов и хранился в храме (W. Mannhardt. Letto-preussische Getterlehri. Riga, 1936).

Нет сомнений, что не только культ молота был унаследован с древнейших времен, но и сами молоты были принесены в христианские храмы из древних славяно-балтских святилищ. В новых храмах они были приписаны Илье-пророку, либо святому Сидору, хотя народ сих святых по старинке называл асилками и громовиками (пярунами)...” [5, с. 178].