Начало смутного времени относится в появлению и дальнейшему усилению слухов о том, будто бы законный царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного, жив, что правление Бориса Годунова незаконно. В это время на арене появляется Лжедмитрий, объявивший литовскому князю Адаму Вишневецкому о своем царском происхождении, вошёл в тесные отношения с польским магнатом, воеводой сандомирским Ежи Мнишеком и папским нунцием Рангони. В начале 1604 года самозванец получил аудиенцию у польского короля, а уже 17 апреля принял католицизм. Своей волей король Зигмунд признал Лжедмитрия законным претендентом на русский престол и разрешил всем желающим помогать "царевичу", в обмен на обещание Лжедмитрия передать Польше Смоленск и Северные земли.

16 октября 1604 г. Лжедмитрий с небольшим своим отрядом перешел Днепр и вступил в русские пределы. Борису он послал письмо, которым извещал его о своем спасении, требовал, чтобы он добровольно оставил престол и удалился в монастырь, и за то обнадеживал его своим милосердием к нему и к семейству его и забвением его злого умысла.

Вместе с тем тайно разосланы были грамоты воеводам, дьякам, гостям и черным людям. В грамотах говорилось о чудесном спасении царевича при Божией помощи от злодейского умысла Годунова.

Многие города на пути следования войска Лжедмитрия сдались ему (Чернигов, Моравск, Путивль), в битве с войском Ф. И Мстиславского у Новгорода-Северского Лжедмитрий одерживает победу. Тем не менее, в битве с войском Бориса Годунова под командованием Василия Шуйского самозванец терпит поражение под Добрыничами 21 января 1605 года.

Казалось, что с самозванцем было покончено. Но это было опрометчивым выводом.

После Василия Шуйского во главу войска был поставлен новый воевода - Басманов, вскоре показавший себя как ненадежного слугу. В это время умирает Борис Годунов (13 апреля 1605 года). Армия Годунова почти сразу изменила его преемнику, 16-тилетнему Федору Борисовичу, который был свергнут 1 июня и 10 июня убит вместе с матерью.

20 июня 1605 года ознаменовалось торжественным вступлением самозванца в Москву и публичным признанием его боярством во главе с Богданом Бельским.

Во время своего царствования Лжедмитрий придерживался ориентации на Польшу, предпринимая несмелые попытки реформирования. Почти сразу после воцарения самозванца Василий Шуйский распространяет слухи об обмане Лжедмитрия, но силами Басманова заговор раскрыт, и Шуйский приговорен к смертной казни, которой, по милости царя, он все же избежал. Козляков В. Н.; интернет-статья «Лжедмитрий Первый». На этом Шуйский не оставил своих попыток: он привлек на свою сторону В. В Голицына и И. С Куракина, а так же заручился поддержкой стоявшего под Москвой Новгородско-Псковского отряда, в тот момент готовившегося для похода на Крым. При помощи вышеупомянутых В. Шуйский организовал переворот.

Ночью 16-17 мая 1606 года бояре, не признавшие Лжедмитрия, воспользовались недовольством москвичей, озлобленным появлением польских авантюристов на свадьбе у Лжедмитрия, подняли восстание, итогом которого стало жестокое убийство самозванца.

Личность Лжедмитрия до сих пор остается загадкой, не смотря на огромное количество теорий по поводу его реального имени и происхождения.

В исторической науке принято считать, что Лжедмитрий I был сыном галицкого боярина Богдана Отрепьева - Григорий или Юрий Отрепьев. С детства он служил холопом у бояр Романовых и у Черкасских. Затем, после "опалы своих господ, он поспешил постричься в монахи". Существует мнение, что боярские группировки поддерживали Григория на все жизненном пути. Григорию пришлось переходить из одного монастыря в другой. Свободным обращение историков к этой теме нельзя было назвать по причине действия не только "патриотической", но и духовной цензуры. Любой, кто пытался поставить под сомнение самозванство Лжедмитрия I, должен был задуматься о своеобразном "переосвидетельствовании" мощей царевича Дмитрия в Архангельском соборе в Кремле. Допустить подобное церковь, конечно, не могла. Поэтому историки XVIII-XIX веков с осторожностью высказывались о происхождении Дмитрия. Столкнувшись с запретами, Миллер отказался от прямых оценок. На подобную откровенность его вызывала сама Екатерина II. Рассказ о разговоре придворного историографа и императрицы сохранил английский путешественник Уильям Кокс, встречавшийся с Г.Ф. Миллером в 1778 году.

В его передаче разговор этот выглядит следующим образом:

" - Я слышала, - сказала она (императрица. - В. К.), - вы сомневаетесь в том, что Гришка был обманщик; скажите мне смело ваше мнение.

Миллер почтительно уклонился от вопроса, но, уступив настоятельному требованию императрицы, ответил:

Вашему величеству хорошо известно, что тело истинного Димитрия покоится в Михайловском соборе; ему поклоняются, и мощи творят чудеса. Что станется с мощами, если будет доказано, что Гришка настоящий Димитрий?

Вы правы, - ответила императрица, улыбаясь, - но я желаю знать, каково было бы ваше мнение, если бы вовсе не существовало мощей.

Однако Миллер благоразумно уклонился от прямого ответа; императрица более не допрашивала его".

В разговоре с иностранным путешественником Г.Ф. Миллер был более откровенен. Оказалось, что историограф Екатерины II был убежден, "что на московском престоле царствовал настоящий Димитрий". "Но я не могу, - сказал он, - высказать печатно мое настоящее мнение в России, так как тут замешана религия. Если вы прочтете внимательно мою статью, то, вероятно, заметите, что приведенные мною доводы в пользу обмана слабы и неубедительны". Затем он добавил, улыбаясь: "Когда вы будете писать об этом, то опровергайте меня смело, но не упоминайте о моей исповеди, пока я жив"

Вячеслав Козляков. После Лжедмитрия на трон взошел Василий Шуйский, но это не возымело ожидаемого эффекта.

Слухи о спасении царевича Дмитрия не утихали, а наоборот - множились и расползались по царству.