Проблема политического и военного соперничества Римской республики и эллинистических государств во II в. до н. э.

Полностью разобравшись с Македонией, у Рима в Элладе остался лишь один политический соперник - Ахейский союз. С полным подчинением Македонии, его существование как независимого государства больше не требовалось. Уже после окончания Сирийской войны возникают прения между ним и очень усилившимся после победы над Антиохом III Римом. Не давая Союзу чрезмерно усилиться, сенат поддерживает внутри него сепаратистские движения. Например, в 183 г. до н. э. от ахейцев отпала область Мессения, управляемая олигархами во главе которых стоял Динократ. Римляне отказали Союзу в помощи. Филопемен, один из самых успешных и известных стратегов ахейцев, который занимал этот пост 8 раз, выступил на подавление восстания, но был взят в плен и убит. Пришедшая на смену партия стратега Ликорта в 182 г. до н. э. снова присоединила Мессению к Союзу. Однако в 181-180 гг. до н. э. партия Ликорта была оттеснена от руководства Союзом, а их заменила демократическая партия Калликрата, который был выбран стратегом и действовал в русле политики римского сената. Например, благодаря Калликрату римляне начали действовать таким образом, чтобы в греческих полисах и в самом Союзе повсюду усиливать ту партию, которая заискивала бы перед ними и выполняла все их требования1. Во время III Македонской войны, ахейцы не сразу оказали помощь римлянам. Они предполагали вести в Элладе сравнительно независимую политику, что не отвечало интересам римлян. Лишь после давления римлян и чтобы отвергнуть подозрения в нейтралитете, они отправили свои отряды к консулу. Римляне пытаются поддерживать сепаратизм внутри Ахейского союза - поддерживают города, желающих выйти из союза. Павсаний указывает на деятельность римлянина Галла, которому сенат предписал провести отделение всех городов, желающих отделить от союза2.

Наконец с полным уничтожением Македонского царства в 148 г. до н.э. после восстания Андриска и укреплением на Балканском полуострове, Римская республика перестала нуждаться в услугах Ахейского союза, и счёл ненужным дальнейшее существование на Пелопоннесе крупного объединения полисов. Сначала римляне подготавливали почву для будущего присоединения. Дело в том, что к данному периоду, в Элладе происходили социальные конфликты внутри самого общества. Они поддерживали ахейских олигархов -- богачей и крупных рабовладельцев, действуя против демократических элементов из числа свободных граждан и вольноотпущенников. Также, римские эмиссары подогревали старые противоречия между входящими в состав Ахейского союза полисами, например, между ахейцами и мессенцами и, особенно, спартанцами. А. П. Беликов справедливо отмечает дополнительную причину войны: «… фактор морально-психологический: гордыня победителей и горечь побежденных, усиленные разностью менталитета двух народов, стали важными предпосылками будущей войны»1.

Вскоре после падения Македонии в руководство Ахейского Союза приходят враждебные Риму демократические силы во главе с Диэем, Критолаем, Дамокритом, которые попытались облегчить положение бедных слоёв населения отсрочкой уплаты долгов.

Поводом к открытому столкновению Рима с ахейцами послужило очередное противостояние Союза со Спартой. Павсаний сообщает также о произошедших разногласиях между стратегами: лакедемонянином Меналкидом и мегалопольцем Диэем из-за дележа взятки, полученной первым от беотийского города Оропа, привели к новой междоусобной войне2. Демократическая партия во главе с Диэем попыталась военным путем присоединить Спарту к Союзу. Лакедемоняне ожидаемо потерпев поражение и не имея более сил противостоять ахейцам, обратились к римлян для посредничества. В 147 г. до н. э. в крупнейший город Ахейского союза, который являлся одним из центров экономической и культурной жизни Эллады в тот период - город Коринф прибыл римский эмиссар Луций Аврелий Орест. Он имел поручение сената поддержать Спарту и ослабить неприязнь ахейцев к Риму: он объявил декрет сената об исключении из Союза Спарты и городов, которые были дарованы им от Рима в результате их поддержки во время македонских войн, в том числе и Коринфа1. Это заявление вызвало бурю негодования среди ахейцев - те не дослушав до конца речь, демонстративно покинули собрание. Вскоре, собрав людей, они устроили облаву на всех находящихся в городе спартанцев. В своих выступлениях, ахейские лидеры на собраниях в различных городах вскрывали истинные цели римской дипломатии в разделении Ахейского союза на отдельные города и дальнейшего их подчинении, как была подчинена Македония. Агитация проводилось с плутократическими мерами: отменой долгов, провозглашением передела земель, объявление свободы рабам. Впоследствии, в надежде на то, что Рим, связанный войнами с иберами, карфагенянами и галлами не выступит против их, на собрании было принято решение об объявлении войны спартанцам, что автоматически вело к открытому конфликту с Римской республикой2. В Элладу, на подавление выступления была отправлена армия Луция Муммия. В. Н. Токмаков отмечает, трагическую порочность менталитета греков -- довление узкополисного эгоизма над общенациональными интересами. В данном случае своекорыстное соперничество со Спартой перевесило идеи общеэллинского единства3.

Таким образом, можно отметить, что Риму удалось спровоцировать ахейцев на конфликт. Причиной стала запоздалая оскорбленная гордость последних, которых поддержали бедные слои населения, недовольные общим обнищанием общества из-за роста ростовщичества и ограбления населения.

Стратегом Ахейского Союза с 147 г. до н. э. стал Критолай, который со своим соратником Диэем предприняли самые решительные меры по подготовке к войне. Он мобилизовал все силы на войну, объявил всеобщий воинский набор и даровал свободу 12 тысячам рабов и обложил богатых граждан высоким налогом. Несмотря на прилагаемые меры, их силы были несопоставимы с мощью Рима. В 146 г. до н. э ахейцы попытались организовать сопротивление, но были разбиты в нескольких сражениях, в одном из которых погиб один из лидеров - Критолай. В конце концов, при Истме, недалеко от Коринфа, состоялось решающее сражение. Несмотря на то, что ахейское войско уступало по численности римлянам вдвое и произошедшее в самом начале сражения бегство конницы, ахейские воины оказали упорное сопротивление. Диэй бежал в свой родной город Мегалополь, и вскоре покончил жизнь самоубийством.

В качестве наказания за сопротивление римлянами был захвачен и уничтожен Коринф -- последний крупный торговый конкурент римлян в Средиземноморье. Город был разграблен; победители вывезли оттуда памятники искусства, статуи богов и прочие ценности. Победитель греков Луций Муммий принял титул Ахейского. Прибывшая из Рима специальная комиссия приняла отчет о проделанной работе и в рабочем порядке рассмотрела судьбу Эллады. Была уничтожена демократия, где она еще оставалась, и установлена другая форма правления в греческих полисах на основе имущественного ценза. Так же была назначена дань, которую должна была выплачивать страна1. Все племенные союзы были распущены, гражданам запрещалось приобретать имущество за границей, самоуправление ограничивалось, а управление землями бывшей свободной Греции, переходило в руки наместника Македонии.

Таким образом, Ахейский Союз повторил судьбу Македонии и Этолийского союза. Благодаря дипломатии, Рим в своей политике на Балканах полностью использовал стратегию «разделяй и властвуй». Вначале в союзе с ахейцами и этолийцами была разгромлена Македония, далее ослаблена Спарта, пал Этолийский союз, и затем пришла очередь ахейцев.

После поражения Ахейский Союз перестал существовать, все союзы Греции были распущены, а Греция окончательно утратила самостоятельность, превратившись в римскую провинцию под управлением наместника Македонии. Призрачную независимость сохранили только Спарта и Афины в знак памяти к их былой славе.

Таким образом, мы видим, что Римская республика имела свои планы и цели на Балканском полуострове. Чтобы стать хозяином восточной части Средиземноморья, она первоначально стремилась сокрушить Македонию и оторвать от нее Элладу, затем разбила Антиоха III, выставив его агрессором в глазах эллинов, а после разобралась с эллинскими государствами Греции и побережья Малой Азии.

Глава 2. Военный фактор и его влияние на исход противостояния

2.1 Сравнение эллинистической и римской военных систем

Эти войны характеризуется первым крупным столкновением двух различных военных систем - римской и эллинистической. Македонская армия III-II вв. до н.э. состояла из трех главных частей: отряды самих македонян, наёмники и контингенты союзников1. Причём первых было подавляющее большинство, т.е. армия была национальной, что выгодно отличало македонское войско от армий других эллинистических государств, которые пользовались огромным количеством наёмников или, как, например, Селевкиды - контингентами из подвластных земель. Основу армии составляла македонская фаланга, которая набиралась только из свободных крестьян. Она действовала в глубоком строю и, благодаря плотности строя и особому вооружению - 6-метровым пикам-сариссам, была неуязвима с фронта, но из-за этого имела низкую подвижность и нуждалась в прикрытии с флангов. Касательно македонской фаланги, по мнению А. В. Куркина, факт удлинения копья сам по себе не всегда свидетельствует о прогрессе боевого потенциала той или иной армии и высокой степени мастерства возглавляющего его полководца. Зачастую военачальник, начинающий подобную «реформу», признает определенную ущербность своих бойцов, которые не могут сражаться на равных в ближнем бою с более стойким противником. А увеличение «дистанции безопасности» за счет удлинения наступательного вооружения не всегда предохраняло снабженную пиками фалангу от опытного и агрессивного противника. Сокрушительное поражение македонской армии в битве при Киноскефалах (197 г. до н.э.) наглядно это продемонстрировало1. Задачу прикрытия фаланги выполняли «гипасписты» (щитоносцы), имевшие более лёгкое вооружение и являвшиеся личной гвардией царя. Похожие задачи выполнял корпус пельтастов, являвшийся, по мнению Я. Н. Кузьмина, средней пехотой, по вооружению и тактике схожей с гипаспистами2. Наряду с фалангой и пельтастами, в македонской армии всегда присутствовали легковооружённые воины, в основном, применявшиеся как вспомогательные подразделения3. Также у Македонии была отличная конница, действовавшая в плотном строю, в которую входили «друзья царя» - гетайры и фессалийские всадники4.

Что же представляла собой армия державы Селевкидов, которой предстояло столкнуться с римскими легионами, победившими Ганнибала? Она стоит особняком македонской в том плане, что армия державы Селевкидов несмотря на схожесть в тактике и войсках, все же очень отличалось от армии Антигонидов. Например, сирийская армия не была национальной; в буквальном смысле слова она была более эллинистической- в неё входили как и эллинские подразделения, так и восточные отряды со своими отличительными особенностями: конница в чешуйчатой броне (катафракты), колесницы, боевые индийские слоны, контингенты из подвластным Селевкидам земель5.

В пехоте главную роль играла македонская фаланга, которая набиралась из потомков македонцев, проживающих на Востоке. Также элитными частями пехоты считались гипасписты, которые могли действовать как в сомкнутом, так и в рассыпном строю. Их задачей было прикрытие македонской фаланги. Конница, особенно катафракты, была привилегированным родом войск. Они получали тройное жалованье, по сравнению с пехотинцами. Центром формирования тяжелой конницы была Мидия1. Также в рядах сирийской пехоты было большое количество греческих и галатских наёмников, которые имели вооружение гоплитов и прикрывали македонскую фалангу2. Как считал М.И. Ростовцев, действующая армия царства Селевкидов достигала 70 тыс. воинов в моменты высшего напряжения. Содержание такой армии было достаточно обременительным для государственного бюджета3. Армии полисов Эллады практически ничем не отличались от войск более крупных соседей. В них входило множество наёмников и гражданское ополчение.

Основой римской военной системы был легион, состоявший из трёх линий: гастатов, принципов и триариев, поочерёдно вступавших в бой по мере необходимости, а также из приписанных к ним велитов и всадников. Более мелкой тактической единицей являлись манипулы, которые строились в шахматном порядке и отличались высокой подвижностью и инициативностью на поле сражения. Этому немало способствовал нижний и средний командный состав, состоявший из центурионов и военных трибунов соответственно, который играл бульшую роль, чем в эллинистических армиях. Что касается конницы, то её боевые качества были весьма низки - это подтверждается тем, что, пользуясь этой слабостью римлян, Ганнибал смог нанести им несколько крупных поражений4.

Могла ли эллинистические армии победить римские легионы? В сражении всё зависело от таланта полководца и его умения применять различные рода войск. В принципе, армия Ганнибала в тактическом плане несколько раз наносила римлянам тяжелейшие поражения. К тому же зарекомендовавшая себя тактика «молота и наковальни», суть которой являлось усиление фланга (чаще всего правого) и мощным конным ударом («молот») которого прорывались боевые порядки противника. Фаланге отводилась роль «наковальни»; её целью было сковать противника в центре. Она гарантировала при грамотном использовании разнообразных родов войск победу не только над персами при Александре и в войнах между диадохами и эпигонами, но и над римлянами. Достаточно вспомнить примеры, как эллинистическая армия Пирра (306-301 и 297-272 до н. э.) царя небольшого государства на западе Балкан несколько раз побеждала легионы. Что касается римской армии, то в ходе II-й Пунической войны начала формироваться римская тактика ведения боя. Как пишет А.В. Банников, «согласно утвердившейся практике, легионеры, прежде чем вступить с противником в рукопашную схватку, должны были забросать его строй своими пилумами (тяжёлыми метательными копьями. - Авт.). После залпа пилумами сразу же следовала рукопашная схватка»1. Однако, данная тактика «требовала от каждого бойца личного мужества, физической силы и умения хорошо обращаться с оружием»2. В сравнении с армией Селевкидов, римская была проще в управлении на поле боя, а её пехота была более однородной по составу и вооружению. Это давало римлянам определённое преимущество в пехоте, но их слабым звеном была слабость конницы, где они полагались на союзников3.

В целом, проводя сравнение, можно отметить, что эллинистическая военная система была чётко структурирована и узкоспециализирована, но зависима от условий местности и малоподвижна, а также требовала опытного полководца, умеющего комбинировать действия различных родов войск. Напротив, римская была простой для управления, с ней справлялись даже малоопытные в военном деле римские чиновники, а основа армии - римские легионеры - представляли собой универсальных средних пехотинцев под командованием центурионов и военных трибунов, способных решать тактические задачи по ходу боя. Это давало римлянам определённое преимущество в пехоте, но их слабым звеном была слабость конницы, где они полагались на союзников1.

2.2 Столкновения военных систем на примере сражений

Первое крупное столкновение военных систем произошло в ходе II-й Македонской войны, когда оттеснив Филиппа V в Фессалию, Фламинин намеревался дать ему решающее сражение, которое состоялось летом 197 г. до н.э. при Киноскефалах. Силы сторон были примерно равны: 25,8 тыс. у римлян и их союзников и 25,5 тыс. у македонян. Из-за туманной погоды обе стороны не знали местонахождения друг друга, и их встреча оказалась неожиданной для противников. Первоначально сражение с переменным успехом вели лишь небольшие отряды. В конце концов, македоняне потеснили римлян, и Филипп V, несмотря на неудобную для фаланги местность, подстрекаемый гонцами, обещавшими победу, вывел основную часть войска из лагеря2. Сам царь возглавил правое крыло вместе с прикрытием из пельтастов и фракийцев и ударил по левому флангу римлян, не дожидаясь построения своего левого крыла. Римляне ничего не могли сделать против сплошной стены сарисс и деморализованные воины просто побежали. Филипп V устремился за ними.

Фламинин поскакал к своему правому флангу и возглавил атаку на ещё строящееся в боевые порядки левое крыло противника, послав впереди трофейных африканских слонов. Сами по себе слоны не были страшны фаланге, однако, построенные в походный порядок македоняне не могли на узкой дороге выстроиться и дать отпор, и начали беспорядочно отступать, не дожидаясь натиска слонов и легионеров3. Римляне бросились их преследовать, но один трибун смог удержать 20 манипул и атаковал ими тыл победоносного правого крыла македонян. Я.И. Зверев указывает на то, что, несмотря на тяжелую ситуацию, у Филиппа был шанс остановить врага и сохранить управление войсками, однако нужно было, чтобы царь непосредственно управлял боем, а не гнался за бегущими легионерами1. Фалангитам пришлось вступить в бой с римлянами, наседавшими с тыла, однако длинные и тяжелые сариссы были в плотном строю бесполезны, а маленький щит и слабая броня не выдерживала мощного удара римского меча - гладиуса. Македонская конница увязла в преследовании и не могла помочь своим, а когда прекратившие отступление римляне левого фланга возобновили атаки с фронта, фалангиты обратились в бегство. Потери римлян составили 700 чел. и неизвестное количество греческих союзников; у македонян пало 8 тыс. и 5 тыс. было пленено2.

Историки традиционно считают, что в этом сражении было доказано превосходство римской тактики над эллинистической. Однако, по мнению Зверева, причиной поражения можно считать неудачное управление боем со стороны македонского царя, и напротив, грамотные действия Фламинина3. Филипп V не был плохим военачальником, напротив, его полководческий талант был проявлен во время Союзнической войны (220-217 гг. до н.э.). Но, в немалой степени, именно его тактические просчёты привели к поражению. В качестве дополнительных причин можно указать наличие у римлян ядра ветеранов, прошедших суровую школу II-й Пунической войны, в количестве 3 тыс. чел.4. Слабость римской конницы в этом сражении нивелировало наличие союзных греческих всадников, в частности, этолийских, которых Полибий считает лучшими во всей Элладе5. Нельзя отрицать и превосходства Рима в людских и экономических ресурсах, что позволило, несмотря на ряд поражений от Ганнибала, быстро восполнять потери. Напротив, Македония была ограничена в ресурсах, что подтверждается тем, что перед Киноскефалами Филипп был вынужден набрать в своё войско 16-летних новобранцев и отслуживших ветеранов1. Полезную информацию по этому поводу даёт нам Плутарх: «Македонская держава давала Филиппу достаточно войска для одного сражения, но в случае длительной войны все пополнение фаланги, снабжение деньгами и снаряжением, зависели от греков…»2. В итоге, все эти факторы предопределили военное поражение Македонии в войне3.

В ходе Сирийской войны (192-188 гг. до н.э.) произошло несколько крупных сражений. Еще пытаясь привлечь на свою сторону греческие города, он занял Фермопилы и, как сообщает Аппиан, возвёл двойную каменную стену, а на нее поставил машины. На вершину гор он послал этолийцев, чтобы никто незаметно не мог обойти его по так называемой обходной тропе, той самой, по которому Ксеркс напал на Леонида с его спартанцами. С точки зрения оборонительной тактики, позиция Антиоха III была практически неприступна. Учитывая то, что этолийцы умели хорошо сражаться в горной местности, им было доверено прикрытие обходной тропы, а атаковать Фермопилы лобовой атакой было бесперспективно, что было продемонстрировано еще в период греко-персидских войск. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что армия Антиоха III имела реальные шансы если не на победу, то на возможность остановить римлян. Римский командующий, понимая бесполезность лобовой атаки, решил совершить обходной маневр. Двум военным трибунам, Марку Катону и Луцию Валерию, он велел ночью, взяв сколько каждый желает отборных бойцов, обойти горы и постараться согнать с вершины этолийцев, чтобы потом ударить в тыл сирийцам. С точки зрения римлян, это был единственный вариант, который мог принести им победу. Как сообщает Аппиан, «Луций был отбит от Тейхиунта, так как тут этолийцы держались хорошо; Катон же, обойдя Каллидром, застал врагов ещё спавшими, напав на них в конце ночной стражи»1. Если бы этолийцы были более бдительными, то обходной маневр римлян не удался и фланги армии Антиоха III были защищены.

Что касается основной армии сирийского царя и римского консула Ацилия Мания Глабриона, то они сошлись в битве в долине Фермопил. Антиох III выстроил свою армию «длинным фронтом; только так он мог пройти по теснинам. По приезду царя легковооружённые и пельтасты должны были сражаться перед фалангой, а фалангу он расположил перед лагерем, на её правом крыле, у подножия горы - стрелков и пращников, на левой - слонов. Это был классический боевой порядок, рассчитанный на оборону и изматывание противника в лобовых атаках. В начале сражения отряды легковооружённых воинов Антиоха III «причинили много неприятностей Манию». Когда же римлянам удалось справиться с ними, то фаланга, построенная по македонскому образцу, расступилась, приняла их к себе и, сойдясь, прикрыла их, сохраняя строй, выставила густые ряды копий. Такая идеальная тактика позволяла надеяться на изматывание римлян и отражение их атак. В лобовом столкновении римские легионеры не могли прорвать строй македонской фаланги, к тому же находящейся в обороне. Однако римлян спасли отряды, которые они направили в обход, а именно отряд Катона. Когда воины Антиоха III «внезапно увидели этолийцев, бегущих с криком от Каллидрома», а потом «появился Катон, преследующий их… то войско царя испугалось»2. Именно паника и страх привели армию царя к позорному поражению, поскольку его солдаты, не зная действительную численность отряда Катона, но в страхе считая, что их больше, чем на самом деле, и боясь за свой лагерь в беспорядке бежали туда. Римляне преследовали их и сумели ворваться в лагерь сирийской армии. Поражение сирийцев было полным. Однако если бы отряду Катона не удалось совершить обходной маневр, то итог этого сражения мог быть иным.

Фактически виновниками поражения сирийской армии были этолийцы, которые просто проспали нападение римлян и не смогли удержать обходную тропу. Если бы армия Антиоха III смогла остановить римлян, то возможно, часть римских союзников покинула бы их или заняла нейтральную позицию1.

Битва при Магнесии является главным сражением, которое решило исход Сирийской войны. После поражения при Фермопилах в 191 г. до н.э. Антиох III покидает Элладу и готовится защищать уже свои территории. Однако, римлянам благодаря помощи союзников удается высадиться в Малой Азии и в скором времени дать бой сирийскому царю. Решающее сражение произошло в 190 г. до н.э. при Магнесии, где римские легионы и их союзники встретились с основной армией сирийского царя. Как пишет Д. М. Шкрабо, римляне и их союзники немного превосходили армию Селевкидов, всего у них было 107 тыс. чел. против 69 200 солдат сирийского царя. Однако, уступая римлянам и их союзникам в 1,5 раза в тяжёлой пехоте, Антиох III превосходил их в коннице, имея 12 тыс. тяжёлой и лёгкой конницы против 3900 вражеских всадников2. Также обе противоборствующие стороны имели боевых слонов, где превосходство было на стороне сирийской армии, имевшей 54 слона против 16 слонов римлян3. Римской армией в этой битве командовал Гней Домиций, которого Публий Сципион оставил своему брату Луцию в качестве военного советника. Сам же Публий Сципион, как пишет Аппиан, был болен4.

Каков же был план битвы, составленный в ставке Антиоха III? Определённые выводы можно сделать, анализируя боевой порядок сирийской армии. Основу боевого порядка составляла линейная пехота - македонская фаланга: 16 тысяч человек. Она была поставлена в центре, причём Антиох III разделил её на десять частей, по тысяче шестисот человек в каждой и в каждой этой части по фронту было пятьдесят человек, а в глубину тридцать два; на флангах каждой части стояли слоны, всего двадцать два. А.В. Банников считает, что царь, раздробив фалангу, стремился сделать её более гибкой, по примеру римского легиона и приспособить к условиям местности. Слоны же должны были прикрыть отдельные звенья построения1. Однако затевать эксперименты с боевыми порядками и тактикой во время решающего сражения было крайне неосмотрительно. Оба фланга армии Антиоха III занимала многочисленная кавалерия, в т.ч. катафракты и «так называемая гвардия (агема) македонян». «То были отборные всадники и поэтому носили такое название», также рядом с ними занимали место легковооружённые всадники и конные лучники и большое количество пращников и пеших лучников. На правом крыле конницей командовал сам Антиох, на другом крыле - Селевк, сын Антиоха, в центре, начальствовал фалангой Филипп, начальник отряда слонов. Из этого построения видно, что конница на обоих флангах выполняла роль молота, а македонская фаланга выступала в качестве подвижной крепости при поддержке слонов. Возможно, такой план сражения был составлен при помощи Ганнибала, поскольку очень напоминает Канны. Однако для его выполнения требовалась высокая согласованность действий всех частей сирийской армии. В начале сражения данный план стал разваливаться после того, как атака боевых колесниц левого фланга сирийской армии против правого крыла римлян оказалась неудачной. Пергамский царь Эвмен II, командовавший союзниками римлян, собрав всех, какие у него были, пращников, стрелков и других легковооружённых, приказал им налетать на колесницы и поражать коней вместо возниц. Эти действия сорвали атаку катафрактов, поскольку, «когда кони подряд были ранены и колесницы понеслись на своих же, то этот беспорядок почувствовали, прежде всего, на себе верблюды, а за ними броненосная конница»2.

Использование колесниц было главной ошибкой Антиоха III, потому что их эффективность против хорошо обученных войск была невелика. Это привело к тому, что конница Эвмена II, состоящая из пергамских, римских и италийских всадников, обрушилась на расстроенный левый фланг сирийской армии. В результате, македонская фаланга, стоявшая в центре, оказалась под угрозой удара во фланг, что для неё было смертельно опасно. Что касается самого Антиоха III, то он, командуя конницей правого фланга, пробил противостоящий ему фланг римлян, смял его и устремился в преследование. Однако царь увлёкся преследованием противника и не оказал поддержку своей фаланге, которая оказалась для римлян крепким орешком. Фаланга, несмотря на то, что она лишилась прикрытия всадников с обеих сторон, расступилась, и приняла в себя легковооружённых, а затем опять сомкнулась. Римляне, окружившие фалангу, не могли пробиться сквозь сариссы, поэтому, не вступая в рукопашную, они бросали всё время в них дротики и стреляли из луков. Если бы царь не увлёкся преследованием, а нанёс удар по римлянам с фланга и тыла, то результат сражения мог быть иным. Окончательный удар фаланге нанесли свои же слоны, которые не выдержали обстрела и «перестали слушаться своих вожаков, тогда весь их боевой строй превратился в нестройное бегство»1. Сам Антиох III дошёл со своей конницей до римского лагеря и только после римской контратаки повернул назад. «Увидел своё поражение и всю равнину, полную трупами его воинов… тогда Антиох бежал без оглядки»2.

Причиной поражения были ошибки, допущенные Антиохом III, а не превосходство римлян и их союзников. Д. М. Шкрабо полагает, что основной проблемой была «трудность управления конницей после начала боя, особенно до полного разгрома противостоящего ей противника»3. К этому следует добавить использование боевых колесниц, которое было сопряжено с большим риском, и расположение слонов в боевых порядках фаланги. Если бы эти ошибки не были допущены, то сражение могло иметь иной финал. Также Антиоха III часто обвиняют в том, что он не слушал советов Ганнибала. Однако, с точки зрения сирийского царя, Ганнибал был чужаком, и доверять ему армию или следовать его советам не имело смысла. Он был полностью уверен в своей армии и своих офицерах, поскольку до столкновения с римлянами одерживал победы и не терпел серьёзных поражений. Самоуверенность Антиоха III привела в итоге к катастрофическому ослаблению державы Селевкидов1. В то же время историк Г. Бенгстон указывает, что главную ошибку царя стоит искать в области психологии: он, чьим идеалом был Александр Македонский, столкнулся с неизвестным ему ранее миром, который он так и не смог понять2.

Произошедшая в ходе III Македонской войны, битва при Пидне традиционно считается последним крупным столкновением римской и эллинистической военных систем. После первых небольших локальных столкновений, в которых победили македоняне, произошел длительный перерыв, борьба происходила больше на политическом поприще. Перелом в затянувшейся войне наступил весной 168 г. до н. э., когда римское войско в Македонии возглавил римский консул Луций Эмилий Павел, который быстро вернул дисциплину в уже чуть не разложившиеся от бездействия легионы. Уже следующим летом, Павел смог навязать македонскому царю генеральное сражение, которое состоялось 22 июня 168 г. при Пидне. Она подробно описана у Тита Ливия и Плутарха, где указывается, что причиной поражение македонян стала неудобная местность, из-за которой сначала первым ударом, обратив первую и вторые линии римлян в бегство, фаланга потеряла свою монолитность3. После этого, римляне вклинивались в бреши в строю противника и вскоре одержали над ним верх. Большой вопрос вызывает и численность противоборствующих войск, которая указана уже у вышеперечисленных античных авторов - у римлян порядка 26 тыс. человек, у македонян - более 40 тыс. Скорее всего, эти цифры являют собой пример яркой пропагандистской борьбы. Особо ярко в противовес стандартной версии отличается статья Д. М. Шкрабо, в которой рассматривается совершенно иной взгляд на это сражение. Опираясь на сведения Тита Ливия о переброске войск в Македонию, он показывает, что численность всей армии римлян и их союзников в Греции достигала более 100 тыс. человек. Таким образом, он доказывает превосходство римлян в силах в среднем на 20%, и опровергает популярную версию, описываемую, как и в источниках, так и в научных трудах, о численном перевесе македонян1. Можно согласиться с точкой зрения Д. М. Шкрабо о соотношении сил, непосредственно, принявших участие в генеральной битве - 42-45 тыс. человек у римлян2, численность македонской армии колеблется в значении около 35-37 тыс. Основой царской армии была по-прежнему македонская фаланга в количестве 21 тыс. фалангитов, на которых Персей и делал ставку. Фаланга была разделена на два крупных подразделения: левкаспиды (белые щиты) и халкаспиды (бронзовые щиты), главным отличием которых был цвет щита. С флангов её прикрывали отряды гипаспистов и пельтастов, а также легковооруженные и отряды наёмников. Также имелась отличная конница, которую фракийский царь Котис значительно усилил - четверть всей конницы составляли его воины. Римляне же, несмотря на уже одержанные победы над эллинистическими армиями продолжали опасаться противника и поэтому благодаря союзническим контингентам смогли достичь перевеса не только в пехоте, но и в коннице, где позиции римлян традиционно слабы, а также имели боевых африканских слонов, присланных нумидийским царем Массинисой. Юстин сообщает, что для ведения этой войны римляне набрали войск даже больше, чем для ведения пунической войны1, что может служить доказательством того, что римляне по-прежнему побаивались своего сильного врага.

Благодаря численному перевесу план римлян, по мнению Шкрабо, состоял как раз в том, чтобы сдержать натиск фаланги до того момента, когда правое крыло, усиленное контингентами союзников и имеющее на этом участке двойное превосходство победит прикрытие македонской фаланги и ударит ей во фланг и тыл. Против фаланги же стояли опытные войска, состоящие, непосредственно, из римских граждан2. Битва началась только во второй половине дня из-за столкновения фуражиров, в которое втягивались всё бомльшие силы. Пока римляне пытались сдержать мощнейший натиск фаланги, на правом крыле союзники, имея двукратное преимущество в численности, при поддержке союзных нумидийских слонов разбили левый фланг македонян и ударили в тыл фаланге, которая успешно продавливала боевые порядки противостоящих им римских легионеров. Окруженные со всех сторон фалангиты оказали упорное сопротивление, но были разбиты; царская агема в количестве 3 тыс. человек была истреблена полностью. Македонская конница не смогла помочь своим по той причине, что римляне имели превосходство; также Шкрабо указывает на то, что она не смогла реализовать по причине неудобной местности, на которой прочно укрепилась тяжелая пехота римлян3. Потери македонян были очень тяжелые - 20-25 тыс. человек, что вполне можно принять, учитывая тот факт, что фаланга была окружена со всех сторон и римляне её просто методично вырезали. Что же касается римских потерь, то по сообщению Ливия они были невысоки: «А победитель потерял не больше сотни, и почти все пелигнов; раненых было немногим больше»4. Несомненно, мы можем заявить о явном занижении потерь римлян, которые приняли на себя удар фаланги и просто не могли понести столь малые потери. Также не указывается количество погибших и раненых со стороны союзников, что вполне типично для проримских источников. На наш взгляд представляется, что римляне и их союзники потеряли несколько тысяч человек убитыми и большое количество раненых. Среди причин победы римлян можно назвать: умелое использование численного перевеса над противником, нивелирование превосходства македонской конницы, неудобная для фаланги и конницы холмистая местность. Свою роль сыграло преимущество римского легиона перед фалангой в манёвренности.

Таким образом, римская военная система оказалось более устойчивой, из-за чего она в нескольких сражениях доказала свое превосходство. Нельзя забывать, что в это время она переживала свой наивысший расцвет, напротив, эллинистическая военная система переживала свой упадок, который особо проявился в общей деградации, особенно в тактическом плане. Она отразилась в уходе от ещё введенного Александром Великим принципа «молота и наковальни», которая при правильном содействии всех родов войск приводила к победе. Отказ от этого постулата особо заметно проявился в последнем столкновении македонской фаланги и легиона в битве при Пидне.

Заключение

Таким образом, Рим добился намеченных целей и смог провести постепенную и планомерную экспансию в восточном Средиземноморье.

Почему они вообще вмешались в дела эллинистических государств? Т. А. Бобровникова считает, что в Риме «появился круг людей, которых можно назвать эллинофилами. Они считали священным долгом Рима освободить и охранять эллинов»1. Такая точка зрения несколько идеалистична, а римские политики были прагматиками. Скорее всего, вторжение римлян в эллинистический мир произошло по инерции, когда в войне с Македонией они уничтожали союзника Ганнибала. Также стоит отметить успешно сложившуюся для Рима политическую конъюнктуру. В дальнейшем они стали одной из сторон конфликта, поддержав греческие полисы и мелкие эллинистические царства в борьбе против Македонии и державы Селевкидов. Римляне выиграли дипломатическую борьбу, ловко используя лозунг борьбы за «свободу эллинов», что позволяло им изолировать своих противников. Они добились столь стремительного благодаря военному вмешательству и с помощью дипломатических интриг удачно использовали противоречия внутри греко-эллинистического мира2.

В немалую степень римской агрессии поспособствовали экономические факторы. Римской республикой управляло сенатское сословие, которое было крупнейшим землевладельцем и, одновременно, рабовладельцем. Так как ему постоянно требовались источники новых рабов, богатств, земли, то оно было основным лоббистом завоевательных войн. И так оно на первом этапе и работало, что позволило Риму захватить всю Италию и одолеть Карфаген, выйдя за пределы полуострова всерьез и надолго. Но годы шли, и схема усложнялась. Со временем набрало силу сословие всадников, изначально являвших собой мелкопоместную аристократию и служившее в римской коннице. Это был очень мощный и влиятельный социальный кластер, именно они получали львиную долю дохода от завоеваний Римской республики и от средиземноморской торговли. В их интересах Рим уничтожил такие влиятельные торговые центры как поначалу Родос, Коринф и, впоследствии, Карфаген, обеспечивая себе монополию на рынке.

В военном отношении всё было не так однозначно. Заявление А. Голдсуорти о том, что эллинистические армии, по сравнению с армией Александра Македонского, больше напоминают дубину, а не рапиру, не совсем верно1. В тактическом плане эллинистическая военная система требовала большой гибкости и точного взаимодействия различных родов войск и при умелом управлении гарантировала победу. Однако если полководец допускал ошибки, то в сражении с римлянами они становились фатальными. Также армии эллинистических государств требовали больших финансовых ресурсов, и с трудом восстанавливались после поражения. Как пишет А. Ханиотис, римские контрибуции, которые они возлагали на побеждённых, приводили к истощению ресурсов эллинистических государств2.

В той или иной мере с военными и политическими причинами победы Рима над Македонией были связаны и субъективные факторы. Одним из главных было различие в менталитете между римлянами и эллинами, а отсюда - разные способы и методы решения различных задач и рассмотрение той или иной ситуации сквозь призму собственного восприятия. С.И. Митина указывает на то, что у римлян не было практики международных отношений с высокоразвитыми в этом плане государствами. Поэтому они использовали нормы собственного права, которые были рассчитаны на специфику их общества. Таким образом, римляне просто навязывали другим народам своё право1. Также стоит обратить внимание на идеологическую сторону данной проблемы. Как отметил В. И. Кащеев, в римском обществе господствовала идеология милитаризма, взаимосвязанная с религией и культами, которая была немаловажным фактором внешнеполитических успехов Рима. Он доказывает, что римские граждане своё влечение к славе и мужеству в боях за отечество не воспринимали как империализм и милитаризм, этому способствовал принцип обязательности объявления противникам войны, который укреплял веру в справедливость ведущихся ими войн2.

Фактически, римляне не давали противникам возможности восстановить свою военную и экономическую мощь, что в дальнейшем облегчало им завоевание эллинистического мира. Из-за потери значительной части финансовых ресурсов в эллинистическом мире усиливался сепаратизм и социальная напряжённость, приводившие к резкому ослаблению эллинистических государств и к их дальнейшему распаду. По иронии судьбы, единственными гарантами политической стабильности становились римляне, вследствие чего политическая элита эллинистических государств рассматривала их как спасителей от хаоса и не оказывала им сильного сопротивления3.

Список использованных источников и литературы

Источники:

1. Аппиан Александрийский. Римская история. М.: Наука, 1998. 762 с.

2. Павсаний. Описание Эллады. Т. II. СПб.: Наука, 1996. 562 с.

3. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. II. М.: Издательство Академии наук СССР, 1963. 704 с.

4. Полибий. Всеобщая история. Т. II. СПб.: Наука, 1995. 424 с.

5. Полибий. Всеобщая история. Т. III. СПб.: Наука, 1995. 384 с.

6. Тит Ливий. История Рима от основания Города. Т. III. М.: Наука, 1993. 770 с.

7. Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae». СПб.: Изд-во С.- Петерб. ун-та, 2005. 493 с.

Историография:

8. Анохин А. С. VI Сирийская война (170-168 гг. до н.э.): к вопросу о планах сторон // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8, История. 2014. № 1. С. 41-53.

9. Банников А. В. Эволюция римской военной системы I-III вв. н.э. От Августа до Диоклетиана. СПб. - М., CПб.: Евразия, 2012. 256 с.

10. Банников А. В. Эпоха боевых слонов. СПб.: Евразия, 2012. 480 с.

11. Беликов А. П. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Рим и эллинизм. Основные проблемы политических, экономических и культурных контактов. Ставрополь, 2003. 419 с.

12. Бенгстон Г. Правители эпохи эллинизма. М.: Наука, 1982. 391 с.

13. Бивен Э. Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма. М.: ЗАО Центрполиграф, 2011. 447 с.

14. Бикерман Э. Государство Селевкидов. М.: Наука, 1985. 264 с.

15. Бобровникова Т. А. Сципион Африканский. М.: Молодая гвардия, 2009. 420 с.

16. Бобровникова Т. А. Встреча двух миров. Эллада и Рим глазами великого современника. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2012. 448 с.

17. Голдсуорти А. Во имя Рима. Люди, которые создали империю. М.: АСТ. Транзиткнига, 2006. 542 с.

18. Дройзен И. Г. История эллинизма. История эпигонов. М.: Академический проект; Киров: Константа, 2011. 619 с.

19. Жигунин В. Д. Международные отношения эллинистических государств в 280-220 гг. до н. э. Казань.: Издательство Казанского университета, 1980. 192 с.

20. Зверев Я.И. 2-я Македонская война: битва при Киноскефалах // Воин, 2001, № 5. С. 8-12.

21. Зелинский Ф.Ф. Римская республика. СПб.: Алетейя, 2002. 448 с.

22. Калмыков В. С., Кудинов А. А. Рим и эллинизм: проблемы военного и политического соперничества // Вестник МГГУ им. М.А. Шолохова, 2015, №2. С.38-53.

23. Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим: война, мир и дипломатия в 220-146 гг. до н. э. М.: Греко-латинский кабинет, 1993. 374 с.

24. Кащеев В.И. Лозунг освобождения греков в межгосударственных отношениях Восточного Средиземноморья (III--II вв. до н. э.)// Античный мир и археология. Вып. 7. Саратов, 1990. С. 41--50.

25. Климов О. Ю. Пергамское царство: проблемы политической истории и государственного устройства. СПб.: Нестор-История, 2010. 400 с.

26. Ковалев С. И. История Рима. СПб.: Полигон, 2002. 864 с.

27. Кузьмин Я. Н. Армия эллинистической Македонии в III-II вв. до н.э.: история и военная организация // Воин, 2002, № 9. С. 2-8.

28. Куркин А. В. Сражение при Херонее, 338 г. до н.э. (Опыт реконструкции на основе критического анализа источников). [Электронный ресурс].

Режим доступа:

29. h tt ps: // www.acad emi a.edu /8 596 059 / Би тва_ пр и_ Хер он ее_3 38_г._до_ н .э . (дата обращения: 01.03.2016)

30. Митина С.И. Антиох III. Один против Рима. СПб.: Алетейя, 2014.346 с.

31. Моммзен Т. История Рима. Т. 1. СПб.: Наука, 1997. 731 с.

32. Ростовцев М.И. Армия и флот Селевкидов.[Электронный ресурс].

33. Режим доступа: www.Xlegio.ru/ancient-armies/military-orgaization-tactics- equipment/Seleucid-army-and-fleet. (дата обращения: 01.03.2016)

34. Сивкина Н.Ю. Верность и предательство в греко-македонских отношениях на рубеже III-II вв. до н. э. // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2012. - № 4 (24). - С. 3-13.

35. Сивкина, Н. Ю. Устремления создателей Эллинской лиги в период 224-220 гг. до н.э. // Актуальные проблемы исторической науки и творческое наследие С.И. Архангельского: XIII чтения памяти С.И Архангельского. - Н. Новгород, 2003. С. 22-24.

36. Токмаков В. Н. Рим и Македония в споре за Элладу: варвары покоряют греков // Античная цивилизация и варвары / отв. ред. Л.П. Маринович. Ин-т всеобщ. истории РАН. -- М.: Наука, 2006. С. 243-290.

37. Чернявский С. И. Антиох Великий, «царь Азии». М.: Ломоносовъ, 2016. 232 с.

38. Шофман А. С. История античной Македонии. Ч. 2. Казань.: Издательство Казанского университета, 1963. 434 с.

39. Шкрабо Д. М. Битва при Магнесии 190 г. до н.э. // Воин, 2003, № 12. С. 2-10.

40. Шкрабо Д. М. Битва при Пидне 168 г. до н.э. // Воин, 2004, № 17. С. 6-17.

41. Ханиотис А. Война в эллинистическом мире. Социальная и культурная история. СПб.: Нестор-История, 2013. 432 с.

Размещено на Allbest.ru