Польский вопрос во внешней политике Великобритании во время Первой мировой войны

Демарши английской дипломатии в 1914-1916 гг. подтверждают согласие Лондона на первоначальный вариант “объединения Польши в составе Российской империи”[].Настойчивость британских политиков в польском вопросе не являлась проявлением сочувствия польской нации. Все эти потуги был обусловлены реалиями Первой мировой войны, где каждая страна-участница рассматривалась как боевая единица.Интерес Великобритании к польскому вопросу искусственно подогревался и самим российским МИД, а именно министром Сазоновым, который желал использовать позицию Лондона для давления на российское правительство и императора Николая II с целью воплощения своего плана польской автономии[].

Относительная пассивность позиции Великобритании была обусловлена тем, что она находилась в союзе с Россией, которая была основой Восточного фронта против, как тогда казалось, непобедимой Германии. На фоне всеобщего напряжения и необходимости продолжения этой многолетней и истощающей борьбы польский вопрос отходил на второй план, уступая место наиболее насущным проблемам, связанным непосредственно с ведением боевых действий.

При Ллойд Джордже ситуация несколько изменилась. Руководство Британии решило активизировать свои действия в польском вопросе. В самом конце 1916 г. это отразилось в составленном непосредственно по заданию премьер-министра секретном меморандуме Форин оффис, где говорилось о неизбежности будущего территориального переустройства Европы в виду возможности чрезмерного усиления послевоенной России[].

Польский вопрос всплыл вновь в 1917 г., когда в России началась революция, но до ее начала Лондону приходилось в основном поддерживать линию Петрограда, изредка предпринимая слабые попытки добиться от царя обещаний либерализации по отношению к полякам, которая рассматривалась многими англичанами не как конечный результат, а скорее как средство избежать внутренних катаклизмов в России, а также как пролог либеральных преобразований, призванных спасти нужного Великобритании союзника от революции и сохранить его в качестве необходимой Антанте боевой единицы. Пока же Ллойд Джорджу, чье видение польской проблемы существенно отличалось от господствовавшей среди членов английского кабинета точки зрения, еще только предстояло внести свой вклад в решение вопроса о будущем польской нации.

Изменение английской позиции по польскому вопросу в 1917-1918 годах

К концу 1916 года в России назрели проблемы, страна оказалась перед революционным кризисом, в который втянулись все классы и социальные слои, требовавшие политических и социально-экономических реформ. Император же, его правительство и дворянско-помещичьи правящие круги обещали приступить к выполнению этих требований после войны, хотя приблизившиеся революционные потрясения требовали их неотложного решения. Николай II был не способен покончить с военными поражениями и экономическими потрясениями. Либеральная буржуазия и ее политическая оппозиция вынашивали тайные планы дворцового переворота, стремясь заменить императора другим монархом, который продолжал бы более успешно войну и более эффективно вел борьбу против надвигавшей революции[]. Однако планы так и остались планами : времени думать о том, чтобы решить проблему «сверху», у политиков уже не было. 23 февраля (по новому стилю -- 3 марта) произошёл стихийный революционный взрыв в Петрограде. На следующий день началась всеобщая политическая стачка рабочих, парализовавшая экономическую жизнь города. 26 февраля (11 марта) начался переход армейских частей, дислоцированных в столице, на сторону революции[].

По приказу Николая II, переданному из Ставки Верховного главнокомандующего (находилась в Могилеве), войска петроградского гарнизона открыли огонь по демонстрантам. В результате этих действий было убито и ранено несколько сот человек[].

Это накалило обстановку в столице. Утром 27 февраля начались восстания отдельных частей столичного гарнизона. Свыше 20 тыс. солдат присоединились к восставшим рабочим. Восстание стало роковым и неожиданным для царского правительства. В один день столица оказалась в руках восставших, были заняты правительственные учреждения и начались аресты царских министров. Эти события стали началом Февральской буржуазно-демократической революции[].

Февральская революция 1917 г. по-новому расставила акценты в политике Лондона как в отношении к России, так и в польском вопросе, который становился не только сугубо российской внутриполитической проблемой, но и все больше претендовал на важную роль в европейских международных отношениях. Британскому кабинету министров необходимо было выработать собственную позицию по польскому вопросу, которая, с одной стороны, должна была соответствовать стратегическим интересам Лондона, а с другой - учитывать существовавшие тогда европейские реалии[].

В одном из первых своих обращений к новому российскому министру иностранных дел П.Н. Милюкову в начале марта 1917 г. глава английского правительства Д. Ллойд Джордж выразил уверенность, что в отношении польских земель Временное правительство будет руководствоваться «российскими» идеями о необходимости «восстановления» Польши. Несмотря на довольно дружественный жест британского премьер-министра, британское руководство было намерено усилить внимание к Польше и активизировать свое участие в решении польской проблемы. Премьер так же заявил, что «реализация идей о независимой Польше близка как никогда». Если раньше польский вопрос был для официального Лондона «русским», то теперь в глазах части руководства Великобритании он приобретал «европейское» звучание. Как ни крути, но даже в начале 1917 года Россия по-прежнему оставалась важным союзником Антанты, и портить с ней отношения из-за Польши английский премьер-министр в тот момент не хотел. Кроме того, в самом кабинете министров имелись люди, считавшие польскую проблему исключительной компетенцией России. Представителем такого подхода являлся и глава внешнеполитического ведомства Бальфур, который высказывался за необходимость объединения всех поляков в составе российского государства при условии дарования Польше широких прав автономии[].

Политика, проводимая Лондоном в первые месяцы работы в России Временного правительства, представляла собой идеи Ллойд Джорджа и Бальфура. Для давления на российское руководство использовались аргументы британского премьер-министра, идеи же главы внешнеполитического ведомства были нужны для сохранения восточного союзника в состоянии войны с Германским блоком[].

Пока международная политическая обстановка не позволяла британскому руководству конкретно сформулировать свое видение польского вопроса, Лондон был вынужден по возможности «адаптировать» политику России к своим собственным интересам. Также учитывалась непредсказуемость внутреннего положения в России и состояние дел на Восточном фронте.

Проведению такой политики во многом способствовала позиция российского министерства иностранных дел. 24 марта 1917 года Милюков опубликовал статью, в которой заявил о невозможности игнорировать признанные союзниками принципы в отношении Польши[]. За три недели до этого, Бьюкенен сообщал в Лондон, что новое руководство России выступает против подключения союзных держав к польскому вопросу.

Ситуация стала еще более ясной уже в конце марта 1917 г., когда российское правительство официально декларировало свои планы в отношении польского вопроса. 29 марта было объявлено о необходимости создания «независимого» польского государства, связанного с Россией военным соглашением. Предполагалось, что Польша формально останется временно «автономной» частью России, но реально станет фактически самостоятельным государством. Территориальное разделение между Польшей и Россией предполагалось провести уже после созыва Учредительного собрания[].

Инициатива российской стороны не нашла понимания в среде поляков. Варшавский Временный Государственный Совет от лица всей польской нации заявил, что условия России ограничивают независимость Польши и задевают честь свободного народа.Большинство поляков, ориентировавшихся на Антанту, также не проявили сочувственного отношения к инициативе Петрограда[].

Всё это дало британскому руководству возможность для формирования собственной политики в польском вопросе. Под влиянием обстоятельств Лондон изменяет свое отношение к польскому национально-освободительному движению. Если ранее британское руководство им фактически не интересовалось, то с конца марта - начала апреля 1917 г. Форин офис начинает активизировать свои контакты с поляками, прикрываясь необходимостью посреднической миссии между польской и российской сторонами[].

В это же время активизировалась и французская дипломатия, которая всеми силами старалась сориентировать на Париж крепнувшее польское национально-освободительное движение. Французское руководство очень скептически, с большим недоверием относилось к российскому Временному правительству, считая его ненадёжным. Париж намеривался проводить собственную политику в польском вопросе, без учёта мнения Петрограда. В этот же момент Лондон активно подключился к разрешению польского вопроса[].

Усиление внимания английского кабинета министров к польскому национальному движению проявилось в частых контактах главы британского министерства иностранных дел Бальфура с одним из руководителей польских сторонников Антанты Р. Дмовским. Лондон постепенно начинал проводить собственную, не согласованную с Петроградом политику в польском вопросе. Поверенный Временного правительства в Лондоне Набоков наблюдал сдержанную позицию Лондона по отношении к России[]. Она была следствием донесений Бьюкенена, который сообщал в середине апреля главе английского МИД о «предрешенности» заключения сепаратного мира между Россией и Германией в течение двух недель, после чего должен был последовать мир с Австро-Венгрией на условиях сохранения довоенных границ этих держав .Естественно, эта информация не могла способствовать улучшению отношений и координации позиций Лондона и Петрограда по польскому вопросу[].

Непосредственным поводом для встреч Дмовского и английского министра иностранных дел был вопрос подготовки восстания польских частей, служивших под знаменами Германии и Австро-Венгрии. Бальфур от имени британского кабинета обещал содействовать этой инициативе поляков. Кроме того, на этих встречах по инициативе польской стороны обсуждался вопрос будущего Польши . К тому времени Роман Дмовский, видя падение международного престижа России, в основном уже отошел от своей прежней «русофильской» концепции будущего устройства Польши и придерживался мнения о необходимости создания полностью самостоятельного польского государства. Польский дипломат требовал от Лондона связать вопрос будущего антигерманского вооруженного восстания с вопросом дарования Польше независимости. Дмовский видел в таком маневре, согласованном с руководством Англии, определенные гарантии от возможных будущих претензий российского Временного правительства[].

Бальфур был поставлен в трудное положение. С одной стороны, появлялась перспектива возникновения очага сопротивления германскому блоку в самом его центре, с другой стороны - подобного рода действия могли существенно осложнить отношения Великобритании и России, которая по-прежнему отвлекала на себя значительную часть немецких вооруженных сил. В сложившейся ситуации глава английского МИД обратился за советом к британскому послу в Петрограде Бьюкенену. На что тот заявил, что все действия в отношении Польши необходимо проводить только совместно с российским правительством.

Посол Англии к тому времени уже успел поменять свое мнение и считал, что никаких сепаратных переговоров между Петроградом и Берлином не будет.21 марта на очередной встрече с Романом Дмовским глава британского внешнеполитического ведомства предложил польскому представителю интенсивнее развивать контакты с российским Временным правительством[].

На следующий день - 22 марта 1917 г. - на очередном заседании кабинета министров Бальфур, представляя свой отчет о переговорах с Дмовским, сообщил о том, что планы на появление в немецком тылу польского фронта вполне осуществимы. В то же время глава МИД отметил, что, по его мнению, решение польского вопроса должно проводиться совместно с российской стороной. Данная инициатива министра иностранных дел подверглась критике со стороны английского премьера и он вынужден был согласиться с точкой зрения Д. Ллойд Джорджа. После заседания кабинета глава внешнеполитического ведомства отправил в английское посольство в Петрограде телеграмму, в которой говорилось, что «поощрение Англией создания армии из 800000 поляков на стороне Антанты не должно восприниматься Россией как нарушение Лондоном своих союзнических обязательств». Кроме того, в отношении польского вопроса высказывалась мысль, что поляки были связаны присягой с ушедшим царским режимом, русская же революция освободила их и автоматически сделала польский вопрос делом всех союзников, а не только непосредственно Петрограда[].

Отголоски лондонских дискуссий дошли до России. В беседе с английским послом Бьюкененом министр иностранных дел П.Н. Милюков 25 марта заявил, что дарование Польше независимости должно быть связано с позицией всех союзников по Антанте[]. Одновременно Милюков отмечал, что будущая «большая Польша» все равно должна стать «автономной в рамках российского государства»[]. Временное правительство соглашалось пойти на уступку союзникам по Антанте, допустив их к участию в решении этой проблемы в рамках старой концепции сохранения польских земель в составе России.

В Лондоне демарш российского министра иностранных дел восприняли как проявление слабости позиции российского руководства в польском вопросе. Под давлением большинства членов кабинета министров и непосредственно Д. Ллойд Джорджа Форин оффис 27 марта 1917 г. вновь направил телеграмму в петроградское представительство британского МИД. Суть этого шифрованного послания заключалась в том, что английскому посольству необходимо проводить политику прессинга в отношении Временного правительства с целью скорейшего и наиболее благоприятного для поляков решения польского вопроса[].

Лондон не желал отказываться от перспективы возникновения фронта внутри германского блока. Ведь российский восточный фронт в любой момент мог быть сметён германскими армиями. Однако этот прецедент становился дополнительным поводом для оказания нового давления на Россию, добившуюся в 1914-1916 годах значительных территориальных уступок на Востоке. В добавок ко всему Россия усилила своё присутствие в Персии, а в случае присоединения дополнительной части турецких владений страна становилась серьёзным конкурентом Великобритании. С этого момента Англия периквалифицировала статус польского вопроса с внутрироссийского в международный и сменила риторику в противоположную от России сторону. Руководствуясь новым курсом, Англия и Франция обнародовали 27 марта 1917 г. совместную декларацию, в которой одной из целей войны провозглашалось освобождение Польши из-под германской оккупации[].Эта акция союзников должна была оторвать часть польского общества, ориентировавшегося на Германию, от Берлина. В то же время декларация, к составлению которой не был привлечен Петроград, ясно показывала польскому освободительному движению новые внешнеполитические ориентиры. Эта декларация - первая серьёзная попытка давления на Петроград с целью ускорения решения польской проблемы.Британские послы называли её вынужденной мерой, вызванной активизацией Германии и Австро-Венгрии. Опираясь на это положение, Бальфур предлагал британскому посольству в Петрограде продолжать воздействовать на Временное правительство во всем, что касалось польского вопроса. На столе главы английского МИД уже лежали бумаги Дмовского, в которых формулировались территориальные требования польской стороны. Копии этих требований 28 марта были переданы в британское посольство в Петрограде. Утром, 29 марта 1917 г., Милюков прибыл в британское посольство и представил упоминавшийся ранее российский проект решения польского вопроса. Просмотрев его, Бьюкенен выразил сомнения в возможности его осуществления без более радикального решения о положении поляков в российском государстве, которое английский представитель желал увидеть как можно скорее[].

Обострение отношений между Лондоном и Петербургом привело к активизации других участников антигерманской коалиции, в частности, Франции, чей посол в России выступил 30 марта 1917 г. против активизации британской дипломатии и считает необходимым прекратить давление на Временное правительство во всем, что касается польского вопроса, оставив последний на усмотрение России. Демарш французской стороны возымел действие. Форин Оффис решил не обострять ситуацию и временно умерил свои требования к Российскому МИДу[].

16 апреля 1917 г. германское руководство вновь заявило, что Польша станет независимым и отдельным от России государством. В Лондоне появилась надежда, что Петроград в виду этого предпримет незамедлительный ответный демарш с целью переориентации поляков на Антанту. Однако британцы видели невозможность разрешения польской проблемы в период военных действий путем урегулирования отношений между польским национальным движением и российским Временным правительством. Посему Англия временно зяняла выжидательную позицию[].

Пользуясь позицией британцев, за дело взялись французские союзники. 4 июня 1917 г. президент Франции Пуанкаре объявил о создании польской армии в составе французских вооруженных сил. Параллельно с этим решением президента на позицию Лондона оказало существенное влияние появление брошюры Р. Дмовского «Проблемы Центральной и Восточной Европы», где высказывались далеко идущие территориальные претензии польской стороны, позднее высказанные самим автором на Парижской мирной конференции. Французы всячески демонстрировали свою поддержку Дмовскому, чьи труды британцы положили в свой долгий ящик, чтобы обеспечить себе лидирующее положение при рассмотрении польского вопроса[]. Складывавшаяся ситуация требовала немедленного вмешательства английского кабинета. В противовес влиянию Франции английское руководство пытается переориентировать польское освободительное движение на Лондон. Именно в этот момент налаживаются контакты сотрудников Форин оффис Джона Дункана Грегори и Джорджа Клерка с наиболее влиятельным из польских представителей в столице Великобритании Романом Дмовским. Кроме своих сотрудников английский МИД мобилизовал также депутата британского парламента от консервативной партии Пейджа Крофта, а также корреспондентов влиятельной консервативной газеты «Монинг Пост» Колвина и Рейнолда, которые считались экспертами в вопросах, касающихся Польши[]. В своих политических взглядах в отношении польской эмиграции британцы ориентировалось преимущественно на национальных демократов. Последние, с согласия английских властей, открыли в Лондоне в конце весны - начале лета 1917 г. «Польский клуб», целью которого была пропаганда своих идей. Видя заинтерисованность британцев к полякам, из среды последних активизируют свою деятельность оппоненты Дмовского, которые пытались также войти в контакт с представителями английского МИД[]. К числу последних нужно отнести польского политического деятеля Августа Залеского, который в Лондоне совместно с русскими кадетами старался отвлечь внимание британского кабинета от Дмовского. Его усилия не имели существенных результатов. Лондонский кабинет министров уже решил поддерживать, параллельно корректируя в нужную ему сторону, линию Парижа на создание независимого польского государства. 23 июля 1917 г. британское правительство официально выразило согласие на открытие польского политического представительства в Лондоне. В ответ, с французского согласия, 9-15 августа в Лозанне был создан Польский Национальный Комитет, который взял на себя функцию органа, курирующего работу польских политических представительств не только во Франции, но также в Англии и Италии[]. Действия союзников Англию не воодушевили, но полномочия Комитета были ими признаны 28 августа 1917 г. В этот же день об этом пришло известие и в Петроград. Польское представительство Комитета в Лондоне официально начало свою работу 15 сентября 1917 г.

В свою очередь, Россия попыталась перетянуть Лондон на свою сторону, предприняв очередную попытку принять участие в ускользавшем из сферы ее компетенции польском вопросе. Используя недовольство части британского еврейского общества частыми антисемитскими высказываниями Р. Дмовского, российский министр иностранных дел М. Терещенко в августе 1917 г. выступил с инициативой организовать при российских посольствах должность польского представителя. В Лондоне таковым должен был стать оппонент Дмовского Август Залеский. Инициатива уже в который раз была отклонена британским правительством, при том ещё и из-за того, что российское руководство было безпомощно, русский кабинет министров дискридитировал себя в глазах союзников попыткой во внешней политике опереться на Вашингтон[].

Английское руководство стремилось найти другой вариант развития событий. Ситуация заставляла Великобританию и союзников по коалиции действовать быстро, так как 12 сентября 1917 г. германский генерал-губернатор в Варшаве объявил о создании независимого польского правительства. В это время в стане союзников по Антанте начались трения по польскому вопросу. Основным противоречием между Францией и Великобританией на тот период был вопрос будущего немецкой Познаньщины, которую Лондон ни при каких условиях не желал видеть в составе возрожденной Польши[]. В противовес немцам, 15 октября 1917 г. правительство Великобритании совместно с французским кабинетом министров признало Польский Национальный Комитет «представительством польской нации». Одновременно изменялось положение лондонского представительства Комитета, которому был предан статус дипломатической миссии. Во главе миссии был поставлен Владислав Собаньский. Таким образом, Англия создавала предпосылки для прямого урегулирования польской проблемы без привлечения российского Временного правительства. Керенский пытался ответить на демарш союзников[]. Настаивая на необходимости прекращения использования «тайной дипломатии», глава правительства России потребовал от Англии нейтрализации Суэцкого канала, что могло быть воспринято в Лондоне не иначе как очередной факт пренебрежения британскими интересами в Средиземноморье и на Востоке. Однако к этому времени ни союзники по Антанте, ни США уже не считались с позицией Петрограда, считая его уже не более, чем сборищем частных лиц, с которыми небезопастно вести какие-либо переговоры. Уже в это время на Туманном Альбионе поняли, что совсем скоро к власти в России скорее всего придут большевики. Об этом 24 сентября 1917 г. говорил Ллойд Джордж на заседании английского кабинета[]. На нём же рассматривался и польский вопрос. Джордж считал что Польша должна была стать буфером между Германией и Россией, когда в последнюю придут большевики[].

Керенский еще пытался доказать свою верность английскому союзнику. Глава Временного правительства, чьи дни в большой политике были уже сочтены, просил у Лондона артиллерию и уверял, что вскоре последует долгожданное наступление русской армии. Но Лондон уже не верил в посулы незадачливого министра[].

25 октября 1917 г. в России к власти пришли большевики. К тому времени позиция Великобритании в польском вопросе была в достаточной мере определена: Лондон выступал за независимую Польшу, в образовании которой правительство Британской империи намеривалось принять самое деятельное участие[].

Приход к власти в России большевиков и заключение ими в марте 1918 г. сепаратного мира с германским блоком позволили британскому правительственному кабинету окончательно отбросить в сторону мысль о какой-либо возможности совместного с Россией урегулирования польского вопроса.К тому времени для Лондона Польша де-факто уже не являлась частью России. Великобританию уже интерисовали другие вопросы -- кто будет главой Польши и каковы будут её послевоенные границы. Для Лондона основным конкурентом в решении польской проблемы становился Париж, который к тому времени своей «полонофильской» политикой расположил к себе большую часть ориентировавшегося на Антанту польского национально-освободительного движения[]. Действия Парижа подкреплялись тем обстоятельством, что по условиям англо-французского соглашения о разделе России на сферы влияния от 23 декабря 1917 г. Польша отходила во французскую зону. Первые упоминания о польском вопросе прозвучали уже на встрече представителей ведущих держав Антанты, которая произошла 29 ноября - 5 декабря 1917 г. Премьер-министр Ллойд Джордж и глава британского МИД Бальфур от имени английского правительства заявили, что их целью является создание «экономически и политически независимой Польши»[]. В тот момент Ллойд Джордж выступал за необходимость создания «южного блока», который должен был включать в себя Кавказ, казачьи земли России, Украину и Румынию[]. По мнению британских политиков, совместно с Польшей эти земли должны были стать буфером от большевиков, пока власть последних в России не будет свергнута . В то же время глава английского кабинета добавлял, что польский вопрос - дело всех союзников, намекая тем самым на то, что Лондон не допустит доминирования Франции при решении столь важной для всей Европы проблемы. Совместное участие в урегулировании польской проблемы позволяло английскому руководству в будущем корректировать требования французов и поляков, опираясь на поддержку США, которые выступали за необходимость соблюдения «этнического принципа». Это также позволяло Лондону «урезать» территориальные претензии руководства возрождавшегося польского государства[].

После большевистского переворота в России начал переговоры с эндецкими представителями в Лондоне по вопросу организации призыва польских добровольцев, находившихся в тот период в Великобритании, в состав действовавшей во Франции польской армии генерала Галлера. Хотя переговоры закончились успешно для поляков только в сентябре 1918 г., реально массовая отправка польских добровольцев из Лондона на Западный фронт началась еще в конце осени - зимой 1917 г. Польские призывники должны были усилить позиции французской армии, что, в свою очередь, было одобрительно воспринято парижскими политиками[].

Переговоры по вопросу добровольцев обнажили попытки Лондона перехватить у Парижа инициативу в решении польского вопроса. Английские представители предложили считать армию Галлера не частью французских вооруженных сил, а самостоятельной военной единицей, что,должно было уменьшить французское влияние среди военных-поляков и создать почву для расширения в этой среде английского влияния. Лондонские поляки - сторонники Дмовского - пока не были готовы к такому повороту событий и оставили это предложение британского руководства без внимания[]. Параллельно с переговорами, которые велись Лондоном со сторонниками Дмовского, британское правительство заигрывало также с Ю. Пилсудским, который на тот момент не высказывал столь широких территориальных притязаний, как опиравшаяся на поддержку Парижа эндеция[]. Руководство Англии не было заинтересовано в усилении Польши, которая, в случае установления там монопольной власти национальных демократов, становилась бы оплотом Франции. В виду этого 13 августа 1918 г. на встрече с представителями британских доминионов Бальфур, касаясь вопроса будущего устройства Европы и территориальных требований Дмовского, заявил, что, несмотря на все свое желание, английский МИД не считает возможным осуществить передачу Гданьска, Познани и Силезии Польше[].

Высказывания главы Форин Офиса, естественно, обеспокоили руководство эндеков и в первую очередь Романа Дмовского. Стремясь сгладить противоречия, последний решается пересмотреть свои взгляды на вопрос о формировании правительства будущей Польши. Глава национальных демократов уже сам предлагал Бальфуру через Собаньского войти в контакт с Пилсудским - фактически отказаться от монополии на власть взамен на территориальные приобретения и участие в формировании будущего коалиционного кабинета[].

Видя готовность Дмовского пойти на смягчение своей позиции, Лондон решил не рвать свои отношения с главой лондонского представительства «Комитета» Собаньским. 18 октября 1918г. глава МИД Великобритании Бальфур направил ему меморандум, в котором подтверждалось, что Лондон выступает за создание польского государства с выходом к Балтийскому морю. В то же время министр подчеркивал, что границы польского государства должны быть урегулированы в соответствии с чаяниями «других заинтересованных сторон». Тем не менее Польша должна была отказаться от претензий на Гданьск и Восточную Пруссию. Также спорным оставался вопрос о будущем Восточной Галиции, которую глава английского внешнеполитического ведомства рассматривал в качестве неотъемлемой части России[].

Эндеки негативно восприняли это предложение Бальфура. Последние действия британского правительства заставили эндецию обратиться за поддержкой к Франции. Романа Дмовского откровенно бесила политика британского кабинета министров в польском вопросе. Отказываясь объективно оценивать причины такового поведения Лондона, глава польских национальных демократов был склонен видеть за всем этим «еврейское влияние». К этому времени Лондон уже достиг предварительных договоренностей с пилсудчиками по некоторым аспектам вопроса о будущих границах Польши. Представители Пилсудского согласились отказаться от претензий на Восточную Пруссию, о западной части страны вопрос не стоял[].

Р. Дмовский, узнавший о проходивших за его спиной переговорах, решил полностью отказаться от проводившейся ранее политики частичных уступок Лондону. «Комитет» начал вновь, используя поддержку Франции, настаивать на признании только его в качестве правительства независимой Польши. 15 ноября 1918 г. французское правительство обратилось с подобным предложением к Великобритании и США. Последние проигнорировали предложение Франции, Лондон же ответил прямым отказом. Поляки пошли на ответные меры. Еще больше активизировалась деятельность миссии «Комитета» в Лондоне. Эндеки в этот период завоевали популярность среди некоторой части английских консерваторов, католиков и ирландцев. В то же время лондонское бюро Польского Национального Комитета отпугивало представителей многих английских политических и общественных организаций своим крайним национализмом и антисемитизмом. Кроме того, высказывалось недовольство части британской политической элиты явной профранцузской ориентацией Дмовского. Многие лондонские политики ждали от лагеря эндеков большей сговорчивости, тем более что бюджет «Комитета», состоявшего сплошь из сподвижников Р. Дмовского, на 25% финансировался правительством Британской империи[].

Все заметнее становилось охлаждение лондонского руководства к полякам. 8 ноября 1918 г. британский кабинет отверг поддержанное Францией предложение «Комитета» о необходимости начать освободительное восстание во Львове. Свои действия Форин оффис аргументировал тем, что западная демократия будет поддерживать образование только тех государств, которые будут уважать права национальных меньшинств. Намекая на национализм и антисемитизм национальных демократов, английское правительство постепенно начинало проводить политику давления на Париж и Дмовского. Более того, стремясь ограничить территориальные претензии эндеции, а вместе с ней и «Комитета», Ллойд Джордж неоднократно публично заявлял, что не допустит отсоединения от Австро-Венгрии каких-либо земель в случае заключения Веною сепаратного мира с Антантой[].

Еще более ярко англо-французские противоречия по польскому вопросу проявились на состоявшемся в первой половине ноября 1918 г. в Париже тайном совещании представителей держав Антанты по вопросу укрепления Западного фронта. Обсуждался и польский вопрос. Французский представитель маршал Фош предлагал утвердить польские границы, ориентируясь на территорию Речи Посполитой на начало 1772 г. Это предложение было высказано с подачи Дмовского, что свидетельствует об еще большем углублении контактов между «Комитетом» и Парижем осенью 1918 г. Действия французской стороны были обусловлены и тем, что 14 ноября 1918 г. Пилсудский издал декрет о восстановлении польского государства. В лице лидера ППС появлялась реальная альтернатива эндецкому правительству и Париж торопился с решением этого вопроса[].

Противником французского подхода выступил присутствовавший на совещаниях Бальфур, который, вновь сославшись на «этнический принцип», заявлял, что в современных условиях невозможно восстановление границ XVIII века.

В это же время британский МИД буквально обрушился на лондонскую миссию «Комитета» с целым рядом нот, в которых осуждался польский экстремизм. Британские дипломаты критически отнеслись к прошедшим в начале ноября 1918 г. польско-украинским столкновениям во Львове, возложив вину за все происшедшее на польскую сторону. В середине ноября английское посольство в Париже передало подобный протест также и представителям французского МИД. Франции ставилась в вину поддержка польских националистов и стремление сориентировать польское национальное движение держать курс на максимальное расширение границ будущей Польши[].

11 ноября 1918 г. было подписано перемирие с Германией - Первая мировая война закончилась, а вместе с тем заканчивался период британских «маневров». Лондону необходимо было занимать твердую позицию. В связи с этим англо- французское противостояние по польскому вопросу постепенно все больше и больше обострялось[].

Под влиянием сложившихся обстоятельств британское представительство «Комитета» начало искать выход из сложившейся ситуации. В конце ноября 1918 г. глава лондонских эндеков Собаньский неоднократно обращался к Бальфуру с предложениями достигнуть компромисса в отношениях с Парижем по польскому вопросу. В ответ на это британский МИД 30 ноября 1918 г. в очередной раз предложил Собаньскому решение польской проблемы с привлечением всех заинтересованных сторон. Собаньскому предлагалось отойти от прежнего постулата и создать в будущей Польше не чисто эндецкое, а коалиционное правительство с активным привлечением польских социалистов-пилсудчиков. Таким образом англичане желали уменьшить влияние Дмовского на Париж и легитимизировать власть в Польше[].

Это предложение очень напугало лондонскую миссию «Комитета», которая пошла на начительные уступки правительству Великобритании, подписав несколько соглашений о предоставлении Англии целого ряда эксклюзивных прав на торговлю в будущей Польше[].

Тогда же руководитель лондонского представительства Польского Национального Комитета Собаньский, помня предложение англичан о необходимости переориентации британской внешней политики на Чехословакию, предпринял попытку достижения компромисса с английским кабинетом.Дипломат пошёл на уступку и предложил английскому правительству ни много - ни мало как создать сильное польское государство, которое будет «буфером» между революционными Россией и Германией. Лондон разгадал демарш английских сторонников Дмовского и вполне справедливо воспринял его как проявление слабости. Еще летом 1918 г. Форин оффис вступил в контакт с представителями польского Регентского совета[]. Осенью Лондон решил развивать эти контакты. Британский МИД пытался таким способом лишить эндецию монополии на власть. Развивая данный контакт, Бальфур специальной нотой от 30 ноября 1918 г. заявил о невозможности признания «Комитета», состоявшего сплошь из представителей партии Дмовского, в качестве польского правительства.Лондон, видя очередной сдвиг «Комитета» в сторону Франции, решил вновь ограничить территориальные претензии эндеции. В это же время британский МИД буквально обрушился на лондонскую миссию «Комитета» с целым рядом нот, в которых осуждался польский экстремизм[]. Британские дипломаты критически отнеслись к прошедшим в начале ноября 1918 г. польско-украинским столкновениям во Львове, возложив вину за все происшедшее на польскую сторону. В середине ноября английское посольство в Париже передало подобный протест также и представителям французского МИД. Франции ставилась в вину поддержка польских националистов и стремление сориентировать польское национальное движение держать курс на максимальное расширение границ будущей Польши[].

11 ноября 1918 г. было подписано перемирие с Германией - Первая мировая война закончилась, а вместе с тем заканчивался период британских «маневров». Лондону необходимо было занимать твердую позицию. В связи с этим англо- французское противостояние по польскому вопросу постепенно все больше и больше обострялось[].

Под влиянием сложившихся обстоятельств британское представительство «Комитета» начало искать выход из сложившейся ситуации. В конце ноября 1918 г. глава лондонских эндеков Собаньский неоднократно обращался к Бальфуру с предложениями достигнуть компромисса в отношениях с Парижем по польскому вопросу. В ответ на это британский МИД 30 ноября 1918 г. в очередной раз предложил Собаньскому решение польской проблемы с привлечением всех заинтересованных сторон. Собаньскому предлагалось отойти от прежнего постулата и создать в будущей Польше не чисто эндецкое, а коалиционное правительство с активным привлечением польских социалистов-пилсудчиков[].

Таким образом англичане желали уменьшить влияние Дмовского на Париж и легитимизировать власть в Польше.

Это предложение очень напугало лондонскую миссию «Комитета», которая пошла на начительные уступки правительству Великобритании, подписав несколько соглашений о предоставлении Англии целого ряда эксклюзивных прав на торговлю в будущей Польше.

Тогда же руководитель лондонского представительства Польского Национального Комитета Собаньский, помня предложение англичан о необходимости переориентации британской внешней политики на Чехословакию, предпринял попытку достижения компромисса с английским кабинетом. Дипломат пошёл на уступку и предложил английскому правительству ни много - ни мало как создать сильное польское государство, которое будет «буфером» между революционными Россией и Германией. Лондон разгадал демарш английских сторонников Дмовского и вполне справедливо воспринял его как проявление слабости. Еще летом 1918 г. Форин оффис вступил в контакт с представителями польского Регентского совета. Осенью Лондон решил развивать эти контакты. Британский МИД пытался таким способом лишить эндецию монополии на власть. Развивая данный контакт, Бальфур специальной нотой от 30 ноября 1918 г. заявил о невозможности признания «Комитета», состоявшего сплошь из представителей партии Дмовского, в качестве польского правительства.Лондон, видя очередной сдвиг «Комитета» в сторону Франции, решил вновь ограничить территориальные претензии эндеции[].

По указанию руководства Форин оффис, один из влиятельных британских чиновников, военный историк, профессор Чарльз Вильям Оман в середине ноября 1918 г. разработал оригинальный план будущих северо-западных границ Второй Речи Посполитой. По плану Омана Гданьск не должен был войти в состав польского государства, однако Польша должна была получить выход к морю посредством передачи ей Нового Порта.Однако даже это предложение встретило отпор со стороны части влиятельных английских политических деятелей. В конце ноября - начале октября 1918 г. Форин оффис уже рассматривал вопрос о будущих восточных границах Польши. План был разработан сотрудником Восточного отдела британского МИД Рексом Липером. В данном случае польский вопрос тесно привязывался к русской проблеме. Предполагалось отторгнуть от России Польшу, Финляндию, Бесарабию, Закавказье, Эстонию, Латвию, Литву и Среднюю Азию. Украина и Белоруссия, которые Р. Дмовским рассматривались как часть будущей Второй Речи Посполитой, должны были быть сохранены за Россией[].

Один из влиятельных британских политиков заявил что при условии победы в России большевизма или при сохранении там нестабильного положения, то есть гражданской войны, необходимо создание по периметру российских западных границ буферной зоны в виде Чехословакии. Глава британского МИДа отклонил его, так как последние также тяготели к Парижу и предложил кабинету отбросить в сторону политику ограничения территориальных притязаний польской стороны и постараться изменить состав предполагаемого польского правительства, превратив его из однопартийного национально-демократического в коалиционное. Британское правительство уже готовилось к будущей мирной конференции, которая должна была начаться в Париже, и было заинтересовано, чтобы польское руководство не имело твердой почвы для налаживания тесных контактов с другими державами Антанты[].

Руководствуясь такими установками, глава английского внешнеполитического ведомства продолжал проводить политику давления на поляков и французов в вопросе организации будущего правительства Второй Речи Посполитой. 28 ноября 1918 г. Собаньский сообщал в Париж Дмовскому, что Бальфур по-прежнему и с еще большим упорством настаивает на формировании правительства на коалиционной основе[].

При сложившихся обстоятельствах лидер эндеции вновь решил пойти на компромисс. «Комитет» согласился вести переговоры с Пилсудским, представитель которого Казимир Длуский прибыл 4 декабря 1918 г. в Париж. К этому времени на стороне лидера ППС находился главный козырь его опоры - польская армия, поэтому эндеки решили достигнуть с ним соглашения[].

В то время пока пилсудчики и эндеки выясняли между собой состав правительства, в Лондоне занимались «обработкой» вероятных будущих членов руководящего органа возрождавшейся Польши. В декабре 1918 г. Бальфур несколько раз встречался с видным членом польского национального движения И. Падеревским. Знаменитый пианист ехал из Америки во Францию, откуда потом предполагал направиться в Варшаву для участия в работе правительства новой Польши. Форин оффис знал о популярности композитора-мецената в Польше и о его влиянии на руководство польского освободительного движения. Правительство по указанию главы МИД Великобритании предоставило музыканту и его супруге разрешение на въезд в свою страну. В своих беседах с польским представителем Бальфур неоднократно говорил, что создание в Польше коалиционного правительства - кратчайший путь к включению Познаныцины и Гданьска в состав Второй Речи Посполитой, что могло стать реальностью в случае ориентации нового польского кабинета на Великобританию[].

Падеревский принял правила игры, предложенные британским руководством.Бальфур после встречи с ним изменил свою ноябрьскую позицию и поддержал идею польского восстания, которое началось 27 декабря 1918 года с целью изгнания германских войск с территории Польши[].

Восстание завершилось удачно для поляков. Уже 16 января 1919 г. Падеревский сформировал коалиционное правительство с участием пилсудчиков и эндеков.Пилсудский был назначен временным начальником государства. Сторонники Дмовского не смогли добиться создания в Варшаве однопартийного правительства.25 февраля 1919 года, правительство Британской империи официально признало возрождение польского государства . Отныне польский вопрос был передан на рассмотрение открывшейся в Париже мирной конференции[].

Заключение

Польское государство появилось в период складывания основ новой системы международных отношений. К концу войны британская дипломатия сумела выработать собственную оригинальную позицию по польскому вопросу, повлиявшую как на судьбу поляков, так и на расстановку сил на континенте.

В годы Первой мировой войны Лондон рассматривал польский вопрос преимущественно в русле главных целей, связанных с противоборством с германским блоком. Но и в эти годы активность Англии на этом направлении была различной, что позволяет разделить военный период на несколько этапов.

На первом этапе (август 1914 - начало 1916 г.) британское руководство оказывало давление на Россию в польском вопросе с целью предупредить действия германского блока и ослабить своего конкурента. Частично интерес Лондона к полякам подогревался активностью в данном вопросе Германии и руководством российского МИД, который старался использовать влияние Англии для воплощения в жизнь «плана Сазонова». Последний предполагал наделение Польши, широкими автономными правами в составе империи Романовых и, по мнению его создателя, мог обеспечить русским (соответственно, и Антанте) поддержку поляков, а в будущем помочь России избежать серьезных проблем с польским национально-освободительным движением.

На втором этапе (весна - осень 1917 г.) Лондон изменил свое отношение к польскому вопросу и перешел к его трактовке в качестве международной проблемы. Отчасти это объясняется слабостью российского Временного правительства и неудачами русских в войне с германским блоком. Вступление в войну США давало шанс частичной компенсации возможной потери Антантой своего восточного союзника. Возымела свое действие и активизация контактов Франции с эндеками, которые постепенно становились для Парижа «представителями Польши». Огромную роль в изменении позиции Лондона сыграл приход Ллойд Джорджа на пост премьер-министра. Его идеи, в которых уже были заложены определенные наметки будущего послевоенного баланса сил, имели определяющее значение для изменения отношения Великобритании к польской проблеме. Вместе с тем военные цели по прежнему доминировали. Цель Лондона в этот момент состояла в попытке привлечь на сторону Антанты тех поляков, которые все еще ориентировались на Австро-Венгрию и Германию. Новое понимание польского вопроса как международной проблемы призвано было внушить полякам надежду, что с помощью Англии можно добиться более быстрого и справедливого воплощения их национальных чаяний, чем могли предложить немцы, австрийцы, русские. В то же время Лондон не демонстрировал публично своего отношения к «польскому вопросу» (если понимать под ним вопрос границ будущей Второй Речи Посполитой), причем в британском правительстве сосуществовали различные взгляды на данную проблему.

С осени 1917 по конец 1918 г. происходит завершение формирования позиции Великобритании по польскому вопросу. Для этого этапа характерна окончательная победа ллойдджорджевского подхода к проблемам будущих границ Второй Речи Посполитой и выработка отношения дипломатии Великобритании к вопросу о создании польского правительства.

При этом время вплоть до осени 1918 г. характеризуется неудачными попытками найти общее с Францией решение польского вопроса. Лондон, прикрываясь необходимостью совместного урегулирования польской проблемы, старается ограничить территориальные претензии поддерживаемых Парижем Р. Дмовского и эндеции. Правительство Великобритании уже учитывало необходимость недопущения чрезмерного ослабления Германии и усиления Франции и ее возможных сателлитов, а также пыталось «защищать» интересы российских контрреволюционеров, стараясь ограничить территориальные претензии Дмовского на востоке. В конце 1918 г. Лондон отказался от прежней политики «корректирования» требований эндеков и польской линии внешней политики Франции. С этого времени для британской дипломатии в вопросе будущего польского правительства свойственен окончательный отход от идеи эндецкого правительства и переход к курсу на создание коалиционного правительства с участием пилсудчиков с целью ослабления влияния Франции.

Список использованных источников

1. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №11, стр.17-18.

2. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №20, стр.25-27.

3. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №39, стр.51-52.

4. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №41, стр.53.

5. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №46, стр.60-61.

6. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №54, стр.17-18.

7. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №58, стр.75-76.

8. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №62, стр.79.

9. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №68, стр.85-86.

10. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №81, стр.97-98.

11. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №112, стр.142.

12. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях.[Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина М., 1926. Ч. II, док. №62, стр.79.

13. Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. Под редакцией Е.А. Адамова.[Текст] / Е.А. Адамов.M.: Государственное издание политической литературы.,1952.

14. Международные отношения в эпоху империализма.Документы из архивов царского и временного правительств(1878-1917гг.)[Текст]// / под редакцией Покровского М.Н. М., 1940. Серия III. Том I., Л.:1935г., стр.470, док.№ 340.

15. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. [Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина / 1878-1917 гг. Серия III. М.: 1931-1938, т. VI, часть 1, док. №236 стр.278.

16. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. [Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина / 1878-1917 гг. Серия III. М.: 1931-1938, т. VI, часть 1, док. №333 стр.282.

17. Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и временного правительств. [Текст] // под редакцией профессоров Ю.В. Ключникова и А.В. Сабанина / 1878-1917 гг. Серия III. М.: 1931-1938, т. VI, часть 1, док. №370 стр.291.