Содержания

Введение

Глава I. Погребальные памятники эпохи бронзы

1. Истории изучение эпохи бронзы

2. Погребальные памятники Таласких долин

3. Погребальные памятники Кетмень-Тюбинскихдолин

Глава II. Клады и металлургические производства

1. Клады эпохи бронзы

2. Металлургическое производство эпохи бронзы

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

Бронзовый век у племени Европы и Средней Азии в основном совпадает со II тысячелетием до н.э., но у большинства из них он продолжается еще и в начале I тысячелетием до н.э. В течении этого времени развивались патриархально-родовые отношения с господствующим положением мужчин в семье и роде. Экономической основой этих изменений было усилие значительности скотоводство, а также общий объем производственных сил и, прежде всего развитие металлургии. Немаловажную роль в этом процессе сыграло и постепенное распространение плужного земледелия, признаки которого в бронзовом веке становятся все более многочисленными; по мере дальнейших успехов археологической науки об этом можно говорить все с большой уверенностью. Родовые общины, возглавляемые старейшинами главами патриархальных семей, были объединены в это время в многолюдные племена, занимающие обширные территории, отделенные от территорий других племен лесами, реками, озерами. Во главе племен стояло народное собрание мужчин-соплеменников. Однако с увеличением численности племен и, особенно с образованием объединений нескольких племен собрание теряет свое первоначальный характер. В нем теперь участвуют лишь члены ближайших к месту собрание родовых общин, остальных представляют старейшины и военные предводители. Процесс имущественной дифференсации соплеменников. Постепенно в руках знати сосредотачивается и экономическая сила, и богатства, и власть, а также отправление религиозных обрядов.

На фоне этих грандиозных событий происходивших в эпоху бронзы наша страна выглядит, мягко говоря, малоизученной. Бронзовый век на территории Кыргызстана охватывает период с I тысячелетием до н.э. по IX-VIII вв. до н.э., и характеризуется сосуществованием двух основных культурчустской и андроновской. Обе они получили свое название по местам первых находок (Андроново близ Ачинска, Чуст Ферганское долины). Носителями последней, были родственные племена проживавшие на огромной территории приуролья, Южной Сибири, Казахстана, и значительной части Средней Азии. В дальнейшем основное внимание будет уделено именно этой культуре, поскольку постольку чуйское культура является культурой местного масштаба, андроновское же является культурой обще евразийского масштаба. Рассматривая андроновскую культуру, памятники которой широко распространены на территории Кыргызской Республики, можно сказать о запущенности местной археологии в этой области. Начиная с 70-х годов не проводилось никаких исследований, публикаций и т.п. это напрямую отразилось на состоянии источниковедческой базы бронзового века в целом (Дегтярова А.Д стр.3-4).

Одной из самых актуальных проблем и археологи Кыргызской Республики, по моему мнению, является заполнение так называемых «белых пятен» в истории нашей страны. Никому не секрет, что в истории Кыргызстана не разработаны проблемы палеолита, неолита, энеолита (кстати, надо отметить, памятников которого вообще не обнаружено, кроме возможно наскальных изображений Саймалы-Таш) и раннебронзового века - целые тысячелетия нашей истории не стали достоянием науки. В связи с этим, мне кажется актуальным поднятие этого вопроса на государственном уровне. Ведь нам известно, мы кыргызы говорим, что являемся, чуть ли не самым древним народом Средней Азии. А доказать это следует на деле. В настоящее время назрело необходимость в комплексных исследованиях (разведка, стационарные эпохи бронзы не проводилось (кроме возможно Е.Е. Кузьминой и Н.А. Авансовой, но эти монографии были посвящены Азиатскому региону в целом. К тому же классификации выше указанных авторов касались лишь металлических изделий, и не являлись достаточно полными как, например, осуществленная Табалдиевым Т.Ш. по материалам тюркского времени, которая дала интересные материалы. Кроме того, до сих пор не решен вопрос о становлении скотоводства и его развитии интересующего нас региона, т.к. скотоводство, по мнению многих исследователей, возникло в эпоху раннего металла.

Таким образом, встает задача, поиска памятников этого времени и выяснения по их материалам характера становления скотоводческого хозяйства. В настоящее время принято считать, что Кыргызстан входит в большую историко-культурную область, известную под названием Средняя Азия. Известно также и то, что с эпохи поздней бронзы она входила в большой центрально-азиатский массив, населенный кочевым и полукочевым скотоводческим населением. Однако до сих пор не ясно, к какому времени уходит истоки и какова динамика процесса развития населения от неолитических племен к скотоводческим племенами позднебронзового века. В связи с такой поставкой вопроса было бы весьма интересно проследить, как соотносился срок сосуществования в эпоху бронзы двух самостоятельных культур-чусткой и андроновской. Тем самым можно будет проследить развитие различающихся экономической основой и культурно-бытовыми особенностями двух этнических групп

Рассмотрение перечисленных выше аспектов проблемы бронзового века Кыргызстана позволит более определенно вести речь о ранних этапах этнической истории населения нашей страны (Дегтярова А.Д стр.4-5).

Разумеется, имеющихся материалов пока недостаточно. Нужны новые исследования с широким хронологическим охватом. Назрела необходимость в полевых и кабинетных исследованиях по бронзовому веку Кыргызстана. Это способствовало бы разработке многих вопросов, связанных с хозяйственной, культурной и этнической историей древнего населения не только средней, но и Центральной Азии, а также Восточной, Южной и Западной Сибири.

Цель Исследований

Состоит в изучении состояния изученности общего уровня бронзового века Кыргызстана, особенно северных его регионов. Возможность изучения как можно большего количества памятников бронзового века, уточнении исследований прошлых лет. Выяснении наличия бронзолитейных очагов, и направления культурных связей древних племен обитавших на территории Кыргызстана с сопредельными регионами.

Задача (работы)

Состоит в следующем:

Перечислить основные памятники бронзового века Кыргызстана

На основе данных с этих памятников классифицировать их по погребальному обряду, погребальному сооружению и инвентарю. И в случае возникновения каких либо ---- особенности, выявить их.

Выявить категории и типы изделий, бытовавшие в период поздней бронзы на территории Кыргызстана.

Выявить направление историко-культурных связей древнего населения.

Показать уровень развитии и металлообрабатывающего производства в эпоху поздней бронзы

Рассмотреть поэтапное развитие андроновской культуры.

Материалы и методы исследования

Объектом исследования являлись все памятники бронзового века на территории Северного Кыргызстана. Исследованные материалы включали данные с таких источников как Бурмачап, Таш-башат, Таш-Тюбе-II, Джазы-Кечу, Джал--Арык, Кекилик-Сай, населений Сукулук, Каинда, Аламедин кладов Шамшинский, Каракольский, Сукулукский. В работе учтены материалы с выше перечисленных памятников, а также случайные находки хранились в Государственном Историческом музее, музее А.Н.К.Р., а также музее лаборатории КНУ им. Ж.Баласагуна.

Вывод работы основаны на статической обработке материалов о вышеуказанных памятников. Результаты исследований дополнены данными, полученными при визуальном, поверхностном осмотре изделий. При проведении классификации металлических изделий применялись формально-типолегичиских методы исследования, а также классификации Аванесовой и Кузьминой.

Структура работы

Дипломная работа состоит из введении, 2 глав, заключении, списка использованной литературы и приложении. В приложении даны перечень материалов с памятников бронзового века Кыргызстана.

Глава I. Погребальные памятники эпохи бронзы

1. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЭПОХИ БРОНЗЫ

Эпоха изучения азиатской части Средней Азии - это время значительных социальных сдвигов, время консолидации племен и возникновения крупных социальных и этнических общностей, вызванных переходом древних племен к новому техническому и хозяйственному этапу развития. Особое место в этом процессе занимает андроновская культурно-историческая общность. Изучению андроновской культуры положил начало более полувека назад С.А. Теплоухов. Она была выделена при создании классификации археологических памятников Минусинской котловины и датирована серединой II тысячелетия до нашей эры (Теплоухов С.А. с.57-112 ). В настоящее время исследование андроновской культуры уводит нас географически из Минусинской котловины в огромные просторы степной, лесостепной, полупустынной части Южного Урала, Средней Азии, Казахстана и Сибири, а хронологически охватывает примерно те же рубежи, которые предложил С.А.Теплоухов. Прошло более 70 лет с момента исследования и введения в археологическую науку А.Я.Тугориновым в 1941 г. могильника у деревни Андронова близ г.Ачинска (Тугоринов А.Я. с.153-158), определившего название археологической культуры огромного ареала, но до сих пор андроновская культура вызывает много вопросов и споров. Среди исследователей нет единого мнения по основным вопросам истории андроновских племен. К ним относятся вопросы происхождения культуры, относительной и абсолютной ее хронологии, сосуществования федоровской и алакульской культур, вопросы некоторых локальных вариантов андроновской культуры в целом и отдельных вариантов.

Само понятие «андроновская культура» является спорным. На смену последней пришло более расширенное и углубленное понятие «андроновская культурно-историческая общность» (Федорова-Дывыдова Э.А., стр.131-152).Андроновская культурно-историческая общность является в настоящее время одной из ключевых проблем археологии эпохи бронзы. Время ее формирования (первая половина II тыс.) явилось переломным моментом в истории населения евразийских степей, когда окончательно утвердились развитые формы производящего скотоводческого и комплексного земледельческо-скотоводческого хозяйства, достигла наивысшего расцвета металлургия бронзы.

Сложный и многогранный характер экономики вызвал серьезные изменения в социальной структуре общества. Наблюдался необычайно быстрый расцвет культур андроновской общности в целом. Их культурно-историческую специфику в значительной степени обусловил природные ресурсы региона.

Андроновцы оказались хозяевами богатых меднорудных источников Урала и прилегающих районов Казахстана, а затем и рудных месторождений Алтая. Детальные реконструкции исторических процессов, этнической и социальной структуры андроновской общности невозможны без выявления генезиса культуры, определения слагающих ее компонентов и роли каждого в ее становлении и развитии, а эти вопросы в свою очередь неизменно упираются в разработку единой археологической периодизации, без которой не возможны дальнейшие исторические построения.

Оценка андроновских древностей нами дается с позиции культурно-исторической общности, куда входят - петровская, алакульская и федоровская культуры, а также культуры валиковой керамики данного региона. Отделение последних (соргоры-алексеевская, бегазы-дандыбаевская и др.) от андроновской общности неправомерно, так как генетически связаны и представляют собой их дальнейшее развитие в новых исторических условиях.

В андроновский ареал мы включили тазабагъябскую культуру на основании общности погребального обряда, керамики (орнамент, форма сосудов близки памятникам района Соль-Илецк-Актюбинск-Орск), а также присутствия (кокча 3) антропологического материала, черты которых свойственны носителям только андроновской общности. Кроме того, на территории расселения тазабагъябских племен известны чисто андроновские стоянки (Итина М.А. стр.52 и др.).

Хронологическая последовательность и генетическая преемственность андроновских культур устанавливается на основании: стратиграфии и планиграфии поселенческих и погребальных комплексов; эволюции, технологии и типологических сквозных рядов металлических изделий (генетическая связь устанавливается переходными этапами), керамики, писаний и др.

Сходство погребального обряда, инвентаря и других элементов материальной культуры свидетельствует, что андроновские племена, расселявшиеся на огромной территории имели генетическое родство и составляли единую культурно-историческую общность, чтобы разрешить некоторые проблемы андроновской культурно-исторической общности, мы обратились к изучению одной из важнейших и всеобщих источниковедческих категорий древних культур - металлическим изделиям по всему ареалу (Урал, Казахстан, Сибирь, Средняя Азия). Выбор металлических изделий в качестве основного источника для разрешения общеандроновской проблемы сделан не случайно, так как именно металлический инвентарь является наиболее мобильным и решающим хронологическим индикатором.

На основе технико-морфологического и метрического анализа нами дается типологическая классификация основных категорий бронзовых изделий. Совокупность таких признаков, как форма, размеры, технология позволяют раскрыть их функциональный потенциал. Учитывая спорность самого понятия «андроновская культура» и культурной принадлежности отдельных комплексов, мы в нашей работе пользуемся такими классификационными единицами, как археологическая культура и культурно- историческая общность. Термин «культурно-историческая общность» объединяет обширные области, занятые родственными по происхождению племенами. Между ними может и не быть прямых контактов. Значительная близость метариальной культуры обеспечена здесь не только едиными путями развития, в сходных географических условиях и одинаковым хозяйственным укладом, но и общими корнями происхождения (Генинг В.Ф., с.24). Под археологической культурой автор в основном придерживался определения «культура», как периода в истории развития культуры конкретного общества, данного М.П.Грязновым. Качественные отличия одной культуры от другой заключается не в том, что в одной культуре больше одних вариантов какого-либо признака, а в другой - других, а в том, что конкретная культура характеризуется комплексом признаков, присущих лишь ей одной. Другая же культура имеет комплекс других своеобразных признаков (Грязнов М.П., с.21).

Историография андроновского металла, не значительна в отличие от истории изучения самой андроновской культуры. Первая попытка научной систематизации андроновского металла принадлежит М.П.Грязнову. В 1930 г. в работе «Казахстанский очаг бронзовой культуры», рассматривая бронзовые орудия Казахстана, Алтая и Минусинского края, он выделил группу изделий, характерных для андроновской кульуры (кинжалы-ножи с выемками, вислообушные топоры с «гребнем», кельты с пояском из двух выпуклых линий, наконечники копий с вильчатым стержнем, плоские топоры-тесла (Грязнов М.П., с.158). Здесь же было замечено, что эти орудия очень близки по формам к орудиям срубной, абашевской и сейминской культур. Впоследствии схема М.П.Грязнова была принята С.С.Черниковым за основу при создании классификации и хронологии орудий Восточного Казахстана (Черников С.С.,с.75-87). Исследователь попытался выявить специфику восточноказахстанских и общеандроновских форм. В настоящее время несостоятельность и искусственность построений С.С.Черникова очевидна, ибо, во-первых, нельзя все находки бронзовых орудий с территории Казахстана, не расчленяя их во времени, рассматривать как предметы одной культуры, во-вторых, граница распространения орудий «восточноказахстанского типа» (ножи с «обособленной рукояткой», тесла с уступом, кирки и кайла, кинжалы с «Обособленной рукояткой», ножи пластинчатые с уступом, шилья гвоздеобразные, кельты-лопатки (Черникова С.С., с.77) выходит далеко за пределы Казахстана. Перечисленные изделия широко представлены как в поздних памятниках андроновского культурного массива, так и в синхронных евразийских комплексах.

Вопросы типологического изучения андроновского металла Южного Урала отражены в работах К.В.Сальникова. Однако в них не выработана классификация, а дается лишь перечень металлических орудий, которые могут быть отнесены к андроновскому времени (Сальников К.В., с.338-339), поэтому определения типов слишком расплывчаты, нечетки. Для нашей темы особый интерес представляет монография Е.Н.Черныха «Древнейшая металлургия Урала и Поволжья». Среди целого ряда интересных заключений особого внимания заслуживают те, которые посвящены металлу андроновской культуры.

Е.Н.Черных, создавая общую типологическую и хронологическую классификацию металла Волго-Уралья, выделяет небольшую серию предметов, которые могли быть выработаны южноуральскими андроновскими мастерами. В этой работе Е.Н.Черных впервые уделяет должное внимание типологическому анализу украшений андроновских племен (Черных Е.Н.,с.112). В настоящее время серия андроновских украшений значительно увеличилась. Выделяется ряд типов, по которым можно проследить их эволюцию и ареалы (Аванесова Н.А., с.67-73).

Таким образом, в изучении металлических предметов Южного Урала достигнуты определенные успехи, однако для исторических исследований весь андроновский металл еще не привлекался. До сих пор нет цельной картины его развития, не выделены локальные формы, характерные для отдельных регионов или культур, очень спорна и расплывчата хронология.

Историография андроновских металлических изделий тесно связана с историей изучения металлургического производства и рудных источников андроновской культурно-исторической общности. В этой области имеется ряд исследований. Среди работ С.С.Черникова, посвященных вопросам металлургического производства андроновских племен, заслуживает внимания «Древняя металлургия и горное дело Западного Алтая» (Черникова С.С.,). Исследователь впервые обращается к химическому составу андроновского металла. Используя небольшую серию качественных анализов, автор ставит вопрос о зависимости сплава от функций изделий. В другой работе - «К вопросу о составе древних бронз Казахстана», С.С.Черникова дает характеристику основных приемов использования сплавов меди и обосновывает важность анализа древних бронз как особого вида археологического источника (Черникова С.С., с.140-1610.

Интересные сведения по горному делу и металлургии андроновского производства Центрального Казахстана собрал А.Х.Моргулан. Наиболее значительной частью его работ является изучение древних рудных выработок и мест древних плавилен А.А.Йессен и Г.П.Сосновский в статье «К истории использования олова в Приенисейском крае» ставит вопрос об источниках снабжения Минусинского края оловом в андроновскую эпоху на основе анализов металлических предметов . Авторы допускают, что бронзовые изделия изготовлялись вне пределов Минусинского края на олове неместного происхождения о попадали затем на Енисей путем обмена. Вопросы металлургий андроновских племен занимали Л.И.Каштанова и А.А.Глаголеву. Авторы благодаря химическому анализу только 22 предметов из Минусинского края, Северного Казахстана, Средней Азии и Омского клада делают не совсем обоснованные выводы - датируют отдельные культурные области и даже ставят вопрос о том, что «центром андроновской культуры был Казахстан, откуда она распространилась на север, охватывая Минусинский и Омский округа и Приуралье». Весьма интересны работы Я.И.Сунчугушева по истории горного дела и металлургии в Минусинской котловине, в которых освещаются вопросы металлообработки в андроновское время, описывается техника добычи медной руды и плавки меди. Металлургическое производство Средней Азии наиболее полно отражено Б.А.Литвинским и В.Д.Рузановым (Окладников А.П., с.179-191). Применяя результаты химических спектральных анализов с кайракульских поселений, Б.А. Литвинский поставил вопрос о плавке сульфидных руд в андроновскую эпоху. Аналогичное заключение о разработке сульфидных зон медных месторождений андроновскими племенами сделали С.С.Черников и К.В. Сальников (Сальников К.В., с.337), однако заключение последних авторов основывалось больше на визуальных наблюдениях, чем на специальных анализах. В работе В.Д.Рузанова исследованы химические группы, их источники, исходные районы и пути распространения металлургии производства степных племен эпохи бронзы Средней Азии. Металлообрабатывающее производство Казахстана и Киргизии в эпохе бронзы нашло отражение в диссертации А.Д.Дягтеревой. В работах И.В.Богдановой-Березовской и Д.В.Наумова также исследовались вопросы андроновской металлургии. Очевидно, из-за ограниченного числа анализов с андроновских памятников выводы (Богданова-Березовская, Наумова Д.В.), связанные с разработкой проблем происхождения исходного сырья, его обработки и использования искусственных сплавов, не очень четки. Впервые Е.Н.Черных удалось показать роль металлургии андроновских племен Южного Урала в истории развития эпохи бронзы евразийской части нашей страны, ибо андроновский металлургический очаг олицетворял своей деятельностью начало этапа бронзовой металлургии в Восточной Европе. Е.Н.Черных, используя данные спектрального анализа, раскрывает вопросы происхождения, определяет рудные источники и районы распространения андроновского металла, выявляет горнометаллургические области андроновского металлургического очага.

Эти выводы являются достижениями в области изучения металлургического производства культур андроновской общности. Таким образом, к началу 80-х годов большинство исследователей пришли к выводу о необходимости рассматривать федоровские и алакульские памятники, как относящиеся к самостоятельным культурам в рамках андроновской культурно-исторической общности. Не вызывает резких возражений и выделение культур заключительного этапа бронзового века, связанных с «валиковой» керамикой. Основное противоречие в построении хронологических схем сегодня определяется различным пониманием взаимоотношений алакульских и федоровских комплексов. Первые исследователи андроновской культуры исходили из единств ее развития на всей территории степей и лесостепей от Урала до Енисея.В истории изучения бронзового века Средней Азии могут быть намечены три основных этапа. Первый из них охватывает досоветский период, когда силами участников Туркестанского кружка любителей древностей и отдельными коллекционерами был собран немногочисленный материал, остававшийся неклассифицированным. Раскопки памятников эпохи бронзы были проведены только в Анау.

Второй этап начинается с 30-х годов XX в., когда в разных областях Средней Азии проводятся разведки и первые систематические раскопки, позволившие собрать довольно обширный материал. В эту же пору в связи с изучением горного дела Средней Азии М.Е.Массон собирает материал, касающийся древней добычи меди.

Третий этап - целеустремленное и широкое археологическое обследование республик Средней Азии, начавшееся в послевоенный период. Работы некоторых больших экспедиций привели к накоплению совершенно нового материала, позволившего выделить культуры эпохи бронзы, предварительно их датировать, нарисовать общую картину хозяйства. Однако существенным недостатком этих работ является то, что район исследования выбран иногда не исторически, а исходя их существующего административного деления. До сих пор не было попытки рассмотреть генезис культур Средней Азии в целом. Широкого сопоставления материалов скотоводческих и земледельческих культур на всей территории не проведено. Многие ценные материалы остаются не изданными или опубликованы в изданиях, трудно доступных даже для специалистов. Это и побуждает свести воедино, совместно рассмотреть и издать металлические изделия энолити и бронзы с территории Средней Азии. Металл из памятников андроновской общности с территории Казахстана, Южного Урала, Средней Азии, Западной и Южной Сибири представлен различными категориями изделий: украшениями, орудиями труда и оружием. В поселениях, кроме того, находятся полуфабрикаты (пластинки, стержни), стилки и др. Типологический анализ изделий и анализ их химического состава обнаружили однозначное соответствие между типологическим критерием и химическим составом. Основная масса анализируемых металлических предметов представлена относительно чистой медью или сплавами меди с оловом, свинцом и некоторыми другими металлами. Рассмотрим некоторые группы сплавов меди, имевшие распространение в андроновских памятниках. Весь материал можно разбить на две группы: медную и бронзовую.

Группа меди. К ней отнесена относительно чистая медь с незначительными примесями (до 1% других металлов).

Группа бронз. К этой группе мы отнесли сплавы меди с другими металлами, содержание которых превышает 1%. При этом наименование бронзы определяется данным металлом. Сплав меди с оловом - оловянная бронза, с мышьяком - мышьяковая бронза, с сурьмой - сурьмяная. При одновременном присутствии в сплаве двух и более компонентов, кроме меди, содержание которых превышает 1%, мы будем называть сложной бронзой и считать его трех- или четырехкомпонентным сплавом. Одним из постоянных вопросов, который ставится при исследовании сложных сплавов - это определение искусственных и естественных примесей в металле. Олово, как составная часть сплава с медью в металле андроновской культуры, бесспорно, является искусственной присадкой к меди. Доказательство данного положения будут приведены ниже.

Оловянная бронза среди металла этой культуры была широко распространена и составляет 65% из числа рассмотренных. При среднем содержании олова 5-7% его концентрация в некоторых металлических сплавах (украшения, ножи-кинжалы) достигла 10-15%. Значительно реже оловянных бронз в металле андроновского времени встречаются мышьяковые и сурьмяные бронзы (10% от общего числа анализов). Уровень концентрации мышьяка и сурьмы в названных бронзах ниже, чем олова в оловянных, и составляет для мышьяка - 1-3% и сурьмы - до 1,5%. По всей вероятности, эти металлы не вводились в сплав с медью, а привносились в него совместно с медью из медных руд. Обычно исследователи, изучающие металлообрабатывающий процесс и металлургию древности, рассматривая вопрос происхождения металла, находят связи между составом металла и определенными медными рудными источниками (Черных Е.Н., с.22-34; Сенимхонов И.Р.,), оставляя, однако, не выясненным вопрос, какая форма рудопроявления могла быть использована: окисленная или первичная (сульфидная). Этот вопрос весьма важен, так как до сих пор неизвестен еще временной рубеж, когда древний металлург от окисленной руды перешел к сульфидной.

На историческом развитии рассматриваются проблемы развития культуры поздней бронзы Казахстана и Киргизии, обосновывается тема, указываются цели и задачи работы. Дан также обзор истории исследования производства племен поздней бронзы Казахстана и Киргизии. В его изучении выделяются несколько основных аспектов: типологический, химико-спектральный, технологический. Особую проблему составляет изучение горного дела: исследование древних рудников и плавильных устройств.

Первым обратил внимание на специфику некоторых туркестанских форм орудий труда А.М.Талльгрен. Начало научной систематизации многочисленных случайных коллекций связано с работой М.П.Грязнова, выделившего формы бронзовых орудий, характерные для андроновской культуры. Проблематикой типологической классификации металлических изделий Казахстана занимался С.С.Черников. Им составлена полная связка металлических предметов, происходящих из Восточного Казахстана. Большой вклад в систематизацию и разработку типологии металлического инвентаря Средней Азии и Казахстана внесен Е.Е.Кузьминой. Исследователь, изучая металл энолита и бронзового века Средней Азии, выделила некоторые специфические формы предметов андроновской культуры, а также типы, характерные для Семиреченского очага металлообработки. Е.Е.Кузьмина установила позднеандроновскую принадлежность Семиреченских кладов и определила их хронологию в пределах XII-IX вв. до н.э. В рамках выделенных эволюционных рядов металла андроновской культурно-исторической общности Н.А.Аванесова вычленила некоторые типы изделий поздней бронзы, которые отнесла к замираево-бегазинской культуры.

Другое направление в изучении андроновского металла связано с исследованием химического состава изделий методом спектрального анализа. В 50-е годы С.С.Черниковым и И.И.Капыловым были сделаны выводы о составе и характере сплавов металлических изделий Северного, Восточного Казахстана и Семиречья. Особого внимания заслуживает работа Е.Н.Черных, которой впервые рассмотрел андроновский металл, как с точки зрения выделения химических и металлургических групп, так и соотношения тип - химическая группа. Автор сделал вывод о том, что металлургический очаг являлся наиболее мощным из существовавших на сейминском хронологическом горизонте.

2. ПОГРЕБЕНИЯ ЭПОХИ БРОНЗЫ В ТАЛАССКОЙ ДОЛИНЫ

В 1956 и 1957 гг. Таласскому археологическому отряду удалось зафиксировать и исследовать в Таласском и Кетмен-Тюбинской котловинах погребения эпохи бронзы, представляющие пока редкое явление, слабо отраженное в археологической литературе о Киргизии.

В Таласской долине такие погребения зарегистрированы в трех местах: в Таш-Тюбе, Таш-Башат и Беш-Таш (Кожемяко П.Н стр.1-4).

Могильник в урочище Таш-Тюбе (обследованный в 1956 г.) расположен на левой высокой террасе р. Нельды, близ выхода ее в долину Таласа. В урочище расположено несколько разновременных куpганных групп, поэтому могильник эпохи бронзы получил название Таш-Тюбе II.

На поверхности захоронения Таш-Тюбе II обозначены каменными оградками, внутреннее пространство которых не возвышается над окружающей местностью. Оградки, выложены из рваного камня, во множестве встречающегося на близлежащей горке Таш-Тюбе, давшей название урочищу. Они имеют разные планы, отличаются также и взаимным расположением. Оградки в подавляющем большинстве прямоугольные, расположены в ряды, составляющие как бы коридоры, разделенные на секции. Таких секций в отдельных коридорах насчитывается от двух до пяти. Только три оградки стоят изолированно. Все коридоры имеют ориентировку по линии ЗВ, но встречено две секции, ориентированные по линии СЮ.

Кроме прямоугольных, в могильнике отмечены овальные оградки, как правило, примыкающие к отдельным секциям коридоров из прямоугольных оградок.

Наиболее длинный коридор, состоящий из пяти оградок (№ 16--20), ориентирован по ВЗ, с отклонением на 5 градусов.

Оградка № 16. Крайняя с восточного конца „коридора", подквадратной формы, размером 3 Х 3,2 м. Выложена из крупных рваных камней (по 5--6 с каждой стороны) длиной от 0.3 до 0,9 м, поставленных на ребро и выступающая над поверхностью земли от 0,15 м до 0,5 м. С восточной стороны оградки видна "пристройка" в форме овала из 5 камней, ее размеры 1,2 х 0,66 м. С южной стороны -- такого же характера „пристройка", размерами 1,0 х 2,0 м из 4 камней. В стороне, общей для оградок № 16 и 17 ясно виден проем шириной 0,7 м. Вначале раскапывалась вся внутренняя поверхность оградки, свободная от камней. Она не выделяется на общем уровне местности. Верхние слои, состоящие из лессового суглинка, ничего не дали для выяснения конструкции погребения. В восточной части оградки в дерновом слое расчищена каменная наброска площадью около 1,2х0.8м. С глубины 0,25 м стали проявляться границы могильной ямы по мягкой засыпи и твердым стенкам. После расчистки выяснилось, что могильная камера имела стенки из глины (с обильной примесью соломы) толщиной 0,4 м, начинавшиеся, по-видимому, от самой дневной поверхности, но до высоты 0,25 м не сохранившиеся. Размеры камеры 1,95 х 1,33 м. Дно камеры прослеживается очень четко по твердости под засыпью и по белому известковому налету на его поверхности. Возможно, что дно было покрыто тонкой глиняной обмазкой без соломы. Глубина камеры 1,2 м. В засыпи камеры никаких находок не обнаружено. На полу по всей западной половине отмечались сильно обожженные человеческие кости. Оградка была зачищена и с внешней стороны на расстоянии 1 м. В непосредственной близости от нее на глубине 0,3 м с двух сторон найдены сосуды: в центре северной стороны два больших горшка, в южной (напротив)- один меньших размеров. Других находок за оградкой не было (Кожемяко П.Н стр.4-6).

Оградка № 17. На поверхности имеет такой же вид. Прямоугольной формы, размерами 3,0 х 3,2 м. В северо-западном углу оградки есть проем шириной 0,6 м. В общей для 16 и 17 оградок стороне, как указывалось выше, также есть проем шириной 0,7 м. Раскапывалась вся внутренняя поверхность. Погребальное сооружение - представляет полную аналогию сооружению в оградке № 16. По-видимому, это был один комплекс, так как они оба имеют глинобитные стены сходной фактуры (глина с растительной примесью) и толщины, одна из стенок общая для обоих сооружений. Южная стена камеры не составляет одну линию с той же стеной оградки № 16, выступая несколько наружу. Размер камеры в оградке № 17 -- 1,4 х 2,0 м, глубина 1,7 м. Дно, так же как и в предыдущей камере, представляет твердую поверхность, слегка смазанную глиной без примеси соломы. На полу по всей его поверхности мелкие остатки обожженных костей. Из вещей найдена часть глиняного сосуда, по которой восстанавливается форма большей части его.

Оградка № 18. Центральная в описываемом „коридоре". С восточной стороны отделена от оградки № 17 промежутком шири ной 0,6 м так, что эти две оградки имеют не общую смежную сторону, а индивидуальные. Противоположная, западная сторона--общая с оградкой № 19. Северная сторона оградки овальной формы. Размеры оградки 2,8х3.0. Раскапывалась вся внутренняя поверхность. Границы могильной ямы не установлены. На глубине 1,1 м в центре раскопа отмечены первые фрагменты пережженных костей очень плохой сохранности. Группы костей найдены также на глубине 1,35 м (в этой же точке) и на глубине 1,5 м. Ниже этой отметки никаких находок не было сделано. Контрольный штык дал чистый материк. За оградкой находок не оказалось.

Оградка № 19. 2,4 х 3,0 м. Западная и восточная стороны общие со смежными оградками. Сложена из относительно небольших камней (от 0,25 х 0,35 м до 0,25 х О,40 м), но встречаются одиночные плиты раз мерами 0,4 х 0,7 м. Внутри оградки разрозненные задернованные мел кие камни. Раскапывалась вся внутренняя поверхность. До глубины 0,3 м наблюдался однородный лёссовый суглинок. На отметке в 0,3 м в центре из оградки выявилось овальное пятно яз гальки средней величины г землей. Размеры пятна после зачистки на отметке 0,3 м равны 0,8 1,1 м. С углублением площадь эллипса увеличивается и на дне ямы занимает всю площадь--2,9Х2,2 м. Промеры « контрольных срезах дают возможность предполагать, что галечная засыпка производилась в пустую яму. Затем эта куча, достигшая высоты 1,0 м, была засыпана землей. На дне ямы вдоль трех стен были уложены большие сланцевые плиты шириной от 0,2 до 0,5 м, длиной до 0,7 м, вдоль западной стены уложены мелкие плитки (Кожемяко П.Н стр.6-8).

Внутри вымостки из сланцевых плит на всей площади разбросаны обожженные кости человека. В юго-восточной стороне камеры обнаружен фрагмент глиняного сосуда. Под одной из плит в северо-восточном углу найдена бронзовая проколка. Других находок не было. За пределами оградки находок не обнаружено.

Оградка № 20. Крайняя с западной стороны коридора. В плане квадратная, размерами 0,3 х 3,0 м. Восточная сторона выложена из наиболее крупных камней, достигающих размеров 70х35х55 см, другие стенки выложены несколько меньшими камнями--размером от 30х20 до 40х30 см. До отметки 0,6 м шел однородный очень плотный грунт. На этой отметке выявились границы могильной ямы, имевшей подпрямоугольную форму размерами 2,2Х1,2 м. В яме на глубине 1,5 м отмечены мелкие фрагменты жженых костей человека. Ниже зарегистрирована в разных точках и на разной глубине, до самого дна ямы, серия находок: серебряные серьги, обернутые золотой фольгой, с раструбами на одном конце пять бронзовых пластинок-накладок четыре бронзовых браслета с незамыкающимися, заходящими друг за друга закругленными концами закругленный кончик бронзового ножа сплюснутая обоймочка из пластинки, нашивная круглая бляшка, круглая проколка,бусы пастовые составные {«многочастные»), имеющие до 6 долек бусы бронзовые гнутые, более 90 шт. В наибольшем количестве (свыше 1200 шт.) найдены мелкие бусы из белого блестящего металла, покрытого темно-серой патиной.

Оградка 21. Стоит изолированно. Квадратной формы (3,0х3,0 м). Направление -- СЮ с отклонением к востоку на 15°. Выложена из камней, имеющих размеры до 60х50х40 см; камни выступают над уровнем почвы до 30--40 см. Внутренняя поверхность оградки одного уровня с окружающей местностью. До глубины 0,7 м шел плотный сильно заплывший грунт. На уровне 0,7 м оконтурились границы могильной ямы подпрямоугольной формы размерами 1,6;/<1,0 м (рис. 8). С глубины 1,25 м в разных местах стали встречаться обожженные человеческие кости и мелкие древесные угли. На глубине 1,3 м в центре ямы найдена группа вещей: два бронзовых браслета, один из которых лежал горизонтально, другой--вертикально; бронзовые серьги с раструбом гнутые бронзовые бусы из проволоки. Кроме упомянутых вещей, найдены одна нашивная бляшка, сплющенная обоймочка из бронзовой пластинки, круглая проколка и часть иглы с ушком. Оградка № 22 Смежная с 23, подпрямоугольной формы, размерами 3,8х3,6 м. Выложена из камней больших размеров (до 70х40 см). Вскрывалась вся внутренняя площадь оградки. До глубины 0,8 м шел твердый однородный грунт. Яму удалось выявить только на этой отметке. Яма эллипсовидной формы, размерами 1,7х1,3 м. На глубине 1,7 м хорошо заметный материк. В поисках захоронения была вскрыта вся площадь внутри оградки до глубины 1,7 м, однако следов его не обнаружено (Кожемяко П.Н стр.8-11).

Оградка № 23 примыкает своей западной стороной к оградке № 22. Имеет форму неправильной шестигранной фигуры, размерами по линии СЮ--3,7 м, по линии ЗВ--3.0. Камни, из которых она выложена, достигают размеров 60х30 см. С глубины 0,7 м стала прослеживаться могильная яма овальной формы, размерами 1,3х1,0 м. В яме обнаружены на разной глубине обожженные человеческие кости, а на глубине 0,7 м найден край широкогорлого горшка.

Четыре оградки (№ 24,25,26 и 26а) составляют один комплекс, также в виде длинного коридора, состоящего из отдельных секций. Его ориентировка с северо-востока на юго-запад. Оградки выложены из камней размерами до 0,7х0,5 м.

Каменная оградка №24 имеет с юга общую сторону с оградкой №25. В северной стороне, у северо-восточного угла в выкладке виден проем шириной в 1,0 м. Размер оградки 3,2х3,7 м. В юго-западном углу ее большой камень, выступающий над поверхностью на 0,7 ^и. Вскрывалась вся площадь оградой. На глубине 0,4 м найдены два фрагмента боковины лепного сосуда. На глубине 1,4 м в юго-западном углу зарегистрировано пятно плотной глины темного цвета, размерами 0,6--0,7 м, толщиной 10 см, в котором обнаружено два мелких фрагмента жженых человеческих костей.

Каменная оградка №25 подчетырехугольной формы. Юго-восточный угол закруглен. Имеет общую северную сторону с оградкой № 24 и южную -- с оградкой № 26. Размеры ее 3,1х3.3 м. Грунт по всей площади внутри оградки однородный, средней плотности. Могильной ямы не обнаружено. На глубине 0,4 м, в центре раскопа, найдено несколько фрагментов обожженных костей. Других находок нет.

Оградка № 26 округлой формы, имеет общую сторону с оградкой № 25. Размеры ее 2,8х2,8 .и. В юго-западном углу -- нечто вроде проема шириной 0,8 м. Вскрывалась вся внутренняя площадь. Грунт-- мягкий, лёссовидный суглинок. Контуры могильной ямы не прослеживаются. На глубине 1,2 м в юго-западном углу обнаружены фрагменты обожженных костей и целая стопа. Кости лежали в беспорядке. Здесь же найдены обычные для Таш-Тюбе II бронзовые гнутые бусы.

Оградка № 26а, смежная с оградкой № 26, имеет с ней общую северную сторону. Подчетырехугольной формы. Северо-западный угол закруглен. В западной стороне камни положены очень редко. Размеры оградки 2,4х2,6 м. В юго-западном углу раскопа, разбитого по всей внутренней площади оградки, на глубине 1,2 м обнаружены разрозненные кости человека, лежавшие в беспорядке. Здесь же найдены бронзовые гнутые бусы. К оградке 26а примыкают «пристройки». Первая - с восточной стороны -- в форме удлиненного овала размерами 2,0х1,8 м. К первой „пристройке", в свою очередь, примыкает с южной стороны вторая, размерами 1,8х1,6. К ней с западной стороны примыкает третья «пристройка» округлой формы, которая примыкает и к оградке № 26а, но все же отделена от последней пространством 0,4 м, частью заполненным камнями.

Отдельный коридор составляют три оградки (№ 27-29).

Оградка № 27 подпрямоугольной формы, размерами 3х4 м, ориентированная длинной осью с северо-востока на юго-запад. Соооружена из камней крупных и мелких. В северо-западной стороне близ северного угла в оградке проем шириной 1,35 м. До глубины 0,85 м шел однородный лессовый суглинок. С глубины 0,85 м до 1,3 м попадаются небольшие камни. На глубине 1,3 м расчищена каменная сплошная выкладка круглой формы диаметром 2,0 м. Под выкладкой кусочки дерева и обожженные кости. Других находок нет.

Оградка № 28 примыкает к оградке № 27. Прямоугольной формы, размерами 4,0х3,4 м. На внутренней площади оградки до глубины 0,9 м шел однородный грунт--твердый лессовидный суглинок. На отметке 0,9 м три больших камня, ниже которых пошла более мягкая земля. На глубине 1,55 м почти в центре раскопа обнаружены фрагменты плоскодонного разбитого горшка. Далее на глубине 1,85 м найдены кости человека, лежавшие в беспорядке. Форму и размера могильной ямы установить не удалось.

Оградка № 29 прямоугольной формы размерами 5,0х4,0 м примыкает к оградке № 28. Камни, образующие ее, выступают над поверхностью до 0,35 см. Раскоп заложен на всю внутреннюю площадь.

Грунт однородный -- лёссовидный суглинок. На глубине 0,7 м раскоп уменьшен до 3х2 м и доведен до глубины 1,9 м. На этой отметке раскопки вглубь прекращены, так как стал ясно заметен материковый слой. Было сделано расширение раскопа до границ оградки, однако захоронение не обнаружено. В выбросах было найдено бронзовое кольцо, обернутое золотой фольгой (Кожемяко П.Н стр.11-14).

Оградка № 30 стоит изолированно. Форма прямоугольная, размерами 4,2х3,7 м. Камни выступают над поверхностью незначительно, но по углам лежат крупные камни до 40х40 см. Вскрывалась вся внутренняя площадь оградки. Грунт мягкий. На глубине 0,7 м оконтурились границы могильной ямы размерами 2,2х1,5 м. Яма продолжалась до глубины 1,25 м. Контрольное углубление раскопа до 2,1 м и расширение его до границ оградки не дали никаких результатов.

Оградка № 31 подквадратная, размерами 3,8х3,6 м. Камни достигают размеров 60х40 см. Оградка ориентирована с северо-востока на юго-запад. Вскрывалась вся площадь внутри оградки. До отметки 0,95 м шла твердая однородная земля. На этой глубине в центре раскопа расчищена куча камней размером 80х45 см. При углублении границы каменной кучи стали расширяться, достигнув у основания на глубине 2,1 м формы вытянутого круга размерами 1,4х1,5 м. Каменная наброска имеет вид усеченного конуса высотой 1,15 м. После снятия наброски и контрольного штыка в материк раскоп прекращен. Следов захоронения не обнаружено.

Оградка № 32 овальная, вытянутая с запада на восток. Размеры 2,7х3,0 м. Раскоп начат по всей внутренней площади. До глубины 0,45 м шел однородный лёссовый суглинок, на этой отметке оконтурились границы могильной ямы, отмеченные камнями. Размеры ямы 1,4х1,0 м. Ориентировка длинной осью по В--3. На глубине 1,1 м в могильной яме обнаружены фрагменты человеческих костей и маленький кусочек керамики. Раскоп окончен на глубине 1,2 м.

Оградка №33 подпрямоугольной формы, размерами по СЮ--4,8 м, по 3В--3,4 м. Западная сторона извилистая, восточная--дугообразная, выступающая во внешнюю сторону; южная сторона открытая (проем во всю длину). Грунт на всей внутренней площади оградки однородный, мягкий. На глубине 0,35 м у северного обреза раскопа обнаружена бронзовая бусина, отличающаяся от описанных выше меньшими размерами и тем, что края ее замыкаются (спаяны). Бусина сделана из сплющенной проволоки. В юго-восточной части раскопа на глубине 0,9 м найден венчик сосуда. На глубине 1,0 м в юго-западной части найден раструб от бронзовой серьги, покрытый золотой фольгой. На такой же глубине в северо-западной части раскопа найден фрагмент сосуда с двуд1я врезными желобками и следами затирки на поверхности. Следует также отметить, что с глубины 0,8 м, начиная от северного обреза раскопа и на 2,5 м к югу встречались набросанные камни размером до 40хЗОх15 см. Между ними часто попадались мелкие фрагменты жженых костей, а кое-где и кусочки неистлевшего дерева. После расчистки и удаления камней на глубине 1,3 м отмечен материк.

Оградка М 37 прямоугольной формы размерами 3,8х3,4 м, ориентирована длинной осью с северо-востока на юго-запад, выложена из камней разной величины и формы. Большинство камней лежит на ребре, некоторые стоят вертикально. Размеры камней до 0,85х0,3 м. Раскоп велся по всей площади оградки. На глубине 1,4 м в центре раскопа обнаружены фрагменты костей человека, лежащих в беспорядке. Положение костяка и форму могильной ямы установить не удалось. Раскол окончен на глубине 1,5 м.

Внешне погребения Таш-Тюбе II весьма сходны между собой -- все они представляют казенные оградки, внутреннее пространство которых, только в редких случаях имеющее отдельные камни, ничем не выделяется над окружающей местностью. Прямую аналогию их внешнему виду составляют погребения в могильнике близ курорта Боровое и в могильнике Быирекколь в Северном Казахстане: здесь большинство погребений также имеет вид каменных оградок прямоугольной и квадратной форм, иногда составляющих длинные коридоры с поперечными перегородками. Как и в Таш-Тюбе, у этих оградок есть пристройки.

Во внутреннем устройстве погребений Таш-Тюбе II прослеживаются различные варианты: камера из пахсовых стен, занимающая почти всю площадь оградки, грунтовые ямы, столь же обширные по площади, с обкладкой из крупных песчаниковых плит у основания, грунтовые ямы, занимающие небольшую часть площади оградки, без обкладок.

Наибольший интерес представляют камеры со стенками из пахсы, но они пока не имеют себе аналогий в могильниках эпохи бронзы в нашей стране. Если техника строительства могил в какой-то мере отражает форму и технику сооружения жилищ. Как это доказывает А.М.Орузбаев, то пахсовые стены камер в Таш-Тюбе должны свидетельствовать о наличии глинобитного строительства у насельников Таласа эпохи бронзы.

Грунтовые ямы на всю площадь оградки также пока неизвестны. А грунтовые ямы обычных размеров составляют значительную часть в погребениях могильника Боровое3.

Интересно отметить, что территориально наиболее близкие погребения эпохи бронзы, исследованные А.Н.Бернштамом в долине р. Арка, имеют значительные отличия и во внешнем виде, и в ритуале захоронения.

По обряду захоронения в Таш-Тюбе II большинство составляют оградки с трупосожжением (из 20 раскопанных оградок только 4 с трупоположением).

Отсутствие в погребениях с остатками трупосожжения угля и золы, в сколько-нибудь значительном количестве, говорит о том, что обряд сожжения производился не в погребальной камере. Это подтверждают и наблюдения в могильнике Боровое.

В Таш-Тюбе II остатки трупосожжения и погребальный инвентарь разбросаны по всей площади могильных камер и даже на разных уровнях. Это обстоятельство сближает их не с североказахстанскими погребениями, где остатки сожжения сложены кучкой, а с центрально-казахстанскими, где такие находки сделаны по всей площади камер (Кожемяко П.Н стр.14-16).

Вещевой материал в могильнике Таш-Тюбе II довольно значительный. Здесь есть посуда, орудия и украшения.

Посуда в могильных ямах всюду представлена мелкими фрагментами. Это, видимо, было связано с тем, что процесс сожжения трупов, как отмечалось выше, производился не в ямах, а в другом месте. Возможно, что и посуда во время сожжения разбивалась и в яму вместе с останками попадали ее фрагменты.

Фрагменты посулы дают общее представление о ее качестве. Ручная лепка из плохо промешанной глины с примесью дресвы, невысокого обжига. Края слегка отогнуты, шейки слабо выраженные, переход к тулову плавный. О вытянутой форме верхней части тулова можно судить только по одной части сосуда из оградки № 17. В остальных случаях о форме сосудов достаточно ясное представление составить нельзя.

Целая посуда была извлечена при расчистке каменных оградок с внешней стороны. Местонахождение посуды с внешней стороны оградок, связанное с обрядом приношения пищи умершему спустя некоторое время после захоронения, известно и в Северном Казахстане.

Два из этих сосудов, больших размеров (высота 29 см, диаметр тулова 30 см), асимметричные, без орнамента; венчик выражен слабым отгибом края, шейка невысокая, переход к тулову плавный. Тулово резко сужается к днищу.

Третий сосуд средних размеров (высота 12, 8, диаметр тулова 14,6 см) более округлых форм.

Параллели формам этих сосудов можно найти среди посуды из могильника Боровое и в Алексеевском комплексе.

Из орудий получены бронзовые круглые, четырехугольные и шестигранные шилья длиной до 76 см, в сечении до 0,4 мм и закругленный кончик бронзового ножа, шириной 2,3 см и толщиной до 0,5 см, линия лезвия которого выпуклая, линия стенки--вогнутая. Найдены также иглы с продолговатыми ушками.

Наиболее многочисленны среди находок украшения: серьги (серебряные и бронзовые, с раструбами на одном конце), браслеты, бусы, кольца и др.

Две серебряные серьги изготовлены из прута диаметром 1,5--3,0 мм, постепенно утолщавшегося к концу, на котором находился раструб. Раструб конической формы, высотой 1,5 см, диаметром по краю -- 1,8 см. Диаметр серьги -- 5 см. Обе серьги обернуты золотой фольгой. Бронзовые серьги с раструбами встречены в двух погребениях. На одной из них особенно четко видна техника изготовления. Брался бронзовый прут диаметром 2,5--3,0 мм, более толстый конец его сильно расплющивался в форме треугольника. Эта плоскость сворачивалась, образуя конический раструб. Края раструба или заходили друг за друга, или сковывались, как это видно на серебряных серьгах. Высота раструба до 1,5 см, диаметр по краю -- 1,8 см. Диаметр бронзовых серег 5,0 см.