Однако Министерство полиции никак не прижилось в России. В 1819 году оно было упразднено, а основная часть его аппарата включена в МВД. Наравне с мерами по усилению централизации государственного механизма устраняются определённые органы, к примеру, Тайная экспедиция Сената. Однако это никак не оказало влияния на существовавший государственный механизм, остававшийся бюрократически централизованным, в котором принадлежала существенная роль карательным органам.

Усиленный аппарат политической полиции создал император Николай I. В период царствования Александра I существовавшие непродолжительное время временные органы - Комитет высшей полиции (1805), Секретный комитет для рассмотрения дел по преступлениям, клонящимся к нарушению общего спокойствия (1807) и Особенная канцелярия (1810) - были заменены постоянно действующим аппаратом политической полиции. Был представлен проект генерала Александра Христофоровича Бенкендорфа Николаю I в начале 1826 года «Об устройстве высшей полиции» (ПРИЛОЖЕНИЕ - документ 3). Обосновывая собственное предложение по реорганизации этого ведомства, Бенкендорф отмечал, что «события 14 декабря и страшный заговор, подготовлявший уже более 10 лет эти события, вполне доказывают ничтожество нашей полиции и необходимость организовать новую полицейскую власть по обдуманному плану, проведенному как можно быстрее в исполнение». Общие начала построения органа высшей полиции намечались в проекте А.Х. Бенкендорфа: строгая централизация, четкая организация всех его звеньев в центре и на местах, использование «надежных» и «верных» кадров, распределение полицейских кадров по всему государству. Создать специальное министерство предлагалось также в качестве центрального органа. Николай I Павлович весьма серьезно отнесся к выше предложенному проекту, основательно его исследовал, обсудил с высшими чиновниками. В результате высшая (политическая) полиция была учреждена в виде III Отделения «Собственной его Императорского Величества канцелярии» 3 июля 1826 года.

Ни одно государство в мире не может существовать без политической полиции и, наверное, наиболее известным ведомством в Российской империи можно назвать III Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Проанализируем более подробно задачи данного Отделения, рассмотрим функции и вопрос о контроле над чиновниками в рамках нашего исследования.

Возникло в 1826 году III Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии после восхождения на престол Императора Николая I и завершило существование незадолго до смерти Императора Александра II Николаевича в 1880 году. Контроль и надзор нового органа распространялись на все государственные учреждения в центре и на местах, согласно секретным инструкциям. III отделение, состоявшее напрямую при императоре, занимало особенное место в государственном аппарате, и независимое от общей полиции и администрации.

Существовало III Отделение в составе Личной Канцелярии Императора. Это свидетельствует, во-первых, что его деятельность никак не регулировалась юридическими нормами, и во-вторых, оно было подотчетно Императору собственнолично. Стремление управлять страной через свою Канцелярию, - очень характерная черта для царствования Николая. Он хотел лично вдуматься во все без исключения мелочи жизнедеятельности подданных людей, хотел обеспечить тотальный контроль над всей жизнедеятельностью Российской Империи, и обеспечить данный контроль обязано было III Отделение. Николай на него рассчитывал и доверил это ведомство своему другу. Александр Христофорович Бенкендорф - первый руководитель III Отделения.

Бенкендорф А.Х. сыскными и политическими талантами никак не отличался, однако это был человек, которому император Николай I доверял. Вероятно, непосредственно этим отличалось широта функций данного ведомства. Оно занималось и слежкой за «сотрясателями основ», оно получило обширные полномочия, среди которых, во-первых, получение сведений о числе существующих в государстве расколов и сект, во-вторых, известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, документам, штемпелям и пр., в-третьих, высылка и размещение людей вредных и подозрительных, в-четвертых, заведывание хозяйственное и наблюдательное всех мест заключения, в коих заключаются государственные преступники, в- пятых, все распоряжения и постановления об иностранцах, в России проживающих, в-шестых, ведомости обо всех без исключения происшествиях в Российской Империи. Главным из данного перечня функций считалось наблюдение за чиновниками, поэтому, в том числе, правление Николая определяется как бюрократическое. На аппарат в своем управлении страной Николай действительно рассчитывал и при этом он знал, что данный аппарат действует далеко не безупречно - дела идут годами, чиновники берут взятки. И в случае если работу данной системы изменить, сформировать целесообразность, то в таком государстве будет порядок - вот основная идея, которую он хотел реализовать. В случае если в государстве будет порядок - подчиненные станут благоденствовать. Скорее всего, так бы и было, если бы это удалось.

Рассуждая о благоденствии подданных применительно к работе III Отделения, следует отметить, что подданные присылали в III Отделение огромное количество претензий и предложений на высочайшее имя. Это объясняется тем, что в условиях произвола чиновников абсолютно всех рангов и, равно как бы мы на сегодняшний день сказали, «юридической безграмотности населения», общество абсолютно справедливо считало, что наиболее быстрый способ решить проблемы - это подать жалобу в III Отделение, откуда она, безусловно, дойдет до царя, а уж он то разберется. И, на самом деле, разбирался. Существует легенда о белом платке, который царь вручил А.Х. Бенкендорфу, который пришел к нему за инструкциями. Император Всероссийский Николай I сказал, передавая платок А.Х. Бенкендорфу, что чем больше утрет тот слез несчастных, тем лучше. III

Отделение выступало тем органом высочайшей опеки подданных, каковым мыслил его Николай, создавая эту организацию. Из-за разнообразия и большого количества возложенных функций III Отделение не справилось со своей основной задачей - предупреждение и пресечение политических преступлений, и, как следствие, его функции были переданы Министерству внутренних дел. В его составе был создан Департамент полиции, и уже затем там совершенствовались определённые методы работы, которые были сконцентрированы на главной задаче политической полиции, а III Отделение Императора Николая не уберегло, и он умер от рук террористов.

III Отделение по своей структуре подразделялось на четыре экспедиции. Первая экспедиция считалась наиболее важной, секретной. Она осуществляла «наблюдение за народным духом и общим мнением». Первая экспедиция ведала организацией политического сыска и следствия, вела наблюдение за деятельностью революционных организаций, общественных деятелей и отдельных революционеров, она составляла ежегодные отчеты для царя, обзоры и т.д. Вторая экспедиция занималась делами, которые были связаны с сектантством и расколом, а также должностными и иными преступлениями. Ей были подчинены политические тюрьмы. За проживавшими в России иностранцами наблюдала третья экспедиция. Четвертая экспедиция занималась «абсолютно всеми вообще происшествиями», в том числе крестьянскими делами. В неё поступали жалобы крестьян на притеснения, сведения о жестокости помещиков.

Первоначально штат III отделения был невелик и состоял из 16 человек, не считая управляющего отделением и начальника. Исполнительным органом III отделения на местах стала жандармерия, которая до этого входила в состав армии и выполняла функции военной полиции. С формированием нового ведомства отделения жандармские части были объединены под единым руководством и связаны с политической полицией.

Царским Указом от 28 апреля 1827 года вся жандармерия страны была объединена понятием Корпус жандармов. Дислокация корпуса предусмотрела распределение его на пять округов. Округа в свою очередь делились на жандармские отделения, которые охватывали от одной до трех губерний. Во главе округа стоял жандармский генерал, во главе отделения - жандармский штабс-офицер.

Жандармская сеть расширяется в 30-50-е годы XIX столетия. Формируются 8 жандармских округов в 1836 году, численность Отдельного корпуса жандармов с 4138 человек, в 1827 году увеличивается до 5797 человек, а в 1850 году Организационная связь стала теснее III отделения и корпуса жандармов. Должность управляющего III отделением в 1839 году была соединена с должностью начальника штаба Отдельного корпуса жандармов. Жандармы были обязаны вести наблюдение за гражданами и доносить в III отделение «с первою почтой обо всех происшествиях, случившихся как во вверенных частях, так и в местах их квартирования, а также о всех примечательных фактах, о которых они узнают».

Корпус жандармов и III отделение безжалостно преследовали политических противников царского самодержавия. Исполнение приговора в отношении декабристов, осуществило отделение, сосланных в Сибирь на каторгу. Далее жандармами в Сибирь были доставлены участники восстаний: польского 1830-1831 годов, военных поселян и холерных бунтов. Разгромило общественные организации русских дворян III отделение в первой половины XIX столетия, к примеру, кружок студентов Московского университета во главе с русским публицистом А.И. Герценом, кружок русского общественного деятеля М.В. Петрашевского и др., преследовало общественных деятелей и русских писателей, установило жесткий полицейский надзор (в частности А.С. Пушкина).

III отделение имело агентурную сеть за рубежом. Вели наблюдение за деятельностью революционных организаций его агенты в странах Европы. Деятельность III отделения за границей имела главной целью не допустить, чтобы в России распространилось революционное движение.

Установленная в последней четверти XVIII столетия, организационная структура общей полиции в первой половине XIX столетия в целом сохранилась. Единственным изменением стало увеличение аппарата уездной полиции, проведенное в 1837 году. На более мелкие административно- территориальные единицы - станы, были поделены уезды. В каждый стан из числа претендентов, избранных дворянами, губернатором назначалось особенное полицейское должностное лицо - становой пристав, осуществлявший судебно-полицейские функции.

Регулирование паспортного режима получило дальнейшее развитие в первой половине XIX столетия. Указ 1803 года вводил печатные паспорта для мещан, купцов и крестьян. Положение о паспортах 1812 года детализировало правила получения паспортов крестьянами, которые отлучались в другие места для торговли, работы и промысла.

«Устав о паспортах и беглых»зафиксировал полномочия полиции по надзору за исполнением паспортных правил. В целях осуществления контроля за передвижением населения устанавливалась необходимость предъявления паспортов соответствующему начальству или местной полиции. Домовладельцы, владельцы гостиниц и постоялых дворов были обязаны предоставлять сведения обо всех прибывших и выбывших лицах в полицию. Было обязательно предъявление паспортов не только лишь для приезжих людей, но также и для местных жителей, переменивших квартиру.

В рамках полномочий, возложенных на них вышеназванным Уставом, чины работников полиции производили регистрацию и учет лиц, которые были задержаны без паспорта, для того чтобы обеспечить их наказание и водворить на постоянное место жительства. К примеру, по постановлению Камышинского уездного полицейского управления 10 марта 1843 года этапным порядком была направлена женщина «неизвестного звания, назвавшая себя девицей - крестьянкой села Липовки Царицынского уезда Еленой Онисимовной Рыбловой, 17 лет, как не доказавшая своего звания, - для удостоверения личности и водворения на жительство». Так как Рыбловой за сообщение ложных сведений о себе и сокрытие правдивых данных о личности грозило уголовное наказание, то до отправки этапа её доставили в тюрьму при особом «открытом листе» с детальным перечислением личных примет и учетно-регистрационных сведений.

С открытыми листами подобной формы направляли к месту жительства и лиц, окончивших срок заключения в тюрьмах. Становые приставы благодаря данным мероприятиям создавали при помощи местного населения идентификацию выше указанных лиц и отслеживали за их водворением на место проживания. Принятием ряда документов закончился первый период существования министерств в России. Это был период становления министерств, период проб и ошибок. Однако без такого опыта в этот период времени нельзя было в дальнейшем обустраивать органы власти.

Был осуществлен ряд мер в первой половине XIX столетия, которые были направлены на укрепление полицейских кадров. В начале XIX столетия иерархия полицейских чинов начала определяться Табелью о рангах - основным законоположением, регулировавшим с 1722 года всю систему военных и гражданских чинов в стране. Эта мера повысила авторитет полицейских чинов, усилила их материальную заинтересованность.

Подводя итоги первой главы, необходимо сделать следующие выводы. Изучение документов, а так же других источников демонстрирует, что в истории России прослеживается несколько этапов развития полицейских органов. Первый этап охватывает время до начала XVIII века. Для данного периода характерным считается наличие органов, исполняющих полицейские функции наравне с другими административными и судебными. В рамках данного этапа речь идет никак не о постоянной регулярной полиции, а об органах, которые осуществляли полицейские функции. Второй этап начинается с первой четверти XVIII века и длился вплоть до февраля 1917 года. Это - период формирования и развития в России именно регулярной полиции, как специализированного органа, освобожденного от других обязанностей, помимо тех, что составляют непосредственно предмет ведения полицейского аппарата.

Еще на ранних стадиях развития Российского государства укладывались разнообразные формы и методы борьбы с уголовной преступностью. Основная тяжесть по розыску виновных лиц возлагались на самих пострадавших, так как специального полицейского аппарата не существовало, и его функции выполняли административные органы. Русским правительством многократно проводились реформы полиции с начала 60-х гг. XIX столетия, сущность которой состояла в рационализации деятельности полицейских органов.

Третье Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии становится органом политического сыска после подавления восстания декабристов. При образовании Отделения в качестве начальных составных частей в него вошли особенная канцелярия Министерства внутренних дел, тайная агентура и Отдельный Корпус Жандармов. С момента основания и вплоть до своей кончины (в 1844 г.) руководителем жандармов и начальником III Отделения являлся Александр Христофорович Бенкендорф. Политическая полиция того времени начинает активно использовать возможности агентуры. Уголовный сыск (оперативно- розыскная деятельность) к середине XIX века уже выделялся как форма участия полиции в раскрытии преступлений, причем как составная часть дознания.

В ХIХ столетии в институциональные реформы российской полиции сменяли одну за другой. В 1802 году создается Министерство внутренних дел. Через непродолжительное время учреждается министерство полиции (1810-1819). После восстания декабристов в 1826-1827 годах начинается реорганизация политической полиции и появляется III Отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. В 1880 году III Отделение СЕИВК заменили Департаментом полиции, который просуществовал до 1917 года.

Идея «наблюдательной полиции» заключалась в выведении российской жандармерии из министерской исполнительной системы, что позволило бы ей давать бесстрастные оценки и незаинтересованные суждения об эффективности органов государственного управления. Подчиняясь лично Императору, политическая полиция находилась за пределами правительственного и ведомственного давления.

Эти краткие выводы показывают, что на протяжении всего ХIХ века верховная власть искала оптимальную форму организации полицейского наблюдения за государственным аппаратом.

ГЛАВА II. РОЛЬ ПОЛИЦИИ В ЖИЗНИ МОСКВЫ В КОНЦЕ ХIХ- НАЧАЛЕ XX ВЕКА

2.1 Структура, штаты и обязанности городовых

Во второй главе мы рассмотрим и проанализируем на основе разных источников роль полиции в жизни Москвы конца XIX- начала XX века.

Московская городская полиция в конце XIX века имела определённые штаты и конкретную структуру, которые были сформированы реформой 1881 года. В соответствии с ней, в полицейском взаимоотношении город Москва был поделён на три отделения, семнадцать частей и сорок участков, которые распределялись, в свою очередь, на околотки. Позже, из-за повышения общегородской местности, отделений стало 4, а количество участков увеличилось вплоть до сорока восьми, но оставляло желать наилучшего распределение сил работников полиции.

«В Москве есть огромные, густо населенные пространства, так называемые «Новые стройки», где на 1000 жителей не имеется даже одного полицейского поста!» - отмечал русский писатель, журналист Владимир Алексеевич Гиляровский. Сорок восемь участков нашей столицы были весьма хаотично разделены как по величине участка и по численности, проживающего населения, так и по количеству полицейских постов и внутреннего надзора. Самые управления участков размещены никак не в центре, а на границе иных зон, что считается затруднительным для обывателей.

Обер-полицмейстер руководил столичными блюстителями порядка, а с 1 января 1905 года - градоначальник, который напрямую подчинялся генерал-губернатору.

«Признать необходимым... впредь до наших указаний... оставить должность московского генерал-губернатора и его помощника незамещенными. Взамен должностей московского обер-полицмейстера и его помощника учредить с 1 января 1905 года временно должность московского градоначальника и его помощника с подчинением их министру внутренних дел» гласил Императорский указ «Об учреждении временного управления московской столицей» от 1 января 1905 года.

Назначался столичный градоначальник лично императором и под управлением находились полицейские участки, пожарные команды, адресный стол. Градоначальник осуществлял контроль за органами городского самоуправления, сословными, культурными, социальными, общественно-политическими организациями и партиями, соблюдением санитарных правил, торговли и гигиены. Внедрение должности градоначальника повергло к разбалансированности концепции административно-полицейской власти в столице.

Градоначальство размещалось на Тверском бульваре в доме № 22, на месте нового сооружения МХАТа имени А. М. Горького. В подчинении полицмейстеров находились отделения, которые осуществляли надзор за работой подвластных им участковых приставов. Приставы опирались в своей деятельности на младших и старших помощников и отвечали за порядок на своих участках. Под началом околоточных наблюдателей были околотки. Городовые стояли на самой-самой низшем этапе административно- полицейской лестницы. «Между прочим, - делился воспоминаниями писатель, поэт Н.Д. Телешов, - наименование этих полицейских «городовых» москвичи шутливо относили к нечистой силе, считая, что в лесу есть леший, в воде - водяной, в доме - домовой, а в городе - городовой».

В тот период времени общественная жизнь жителей города регламентировалась сводом «Обязательных постановлений и правил». И наблюдать за правильным и точным исполнением, а помимо того подвергать наказанию за правонарушения и преступления должны были чины полиции. Изучая дореволюционные фотографии площадей и улиц столицы, возможно, отметить образ городового. И это вовсе никак не ловкость фотографов - представители полиции на самом деле считались неотъемлемым элементом городского пейзажа, будучи, находясь среди народа. При этом следует отметить, что не каждый видный собой молодой человек обладал возможностью одеться в форму и заступить на должность. В полицейские принимали в основном уволенных в запас военнослужащих и унтер- офицеров - физически прочных, умевших писать и читать по-русски. Последний факт имел наибольшее значение в то время, так как 60-70% рядового состава армии были безграмотными. Преимущество оказывалось женатым, считалось, что они лучше и правильнее относились к выполнению возложенных на них обязанностей. Зачисленных на службу записывали в полицейский резерв, где из них готовили полноценных городовых. Для того чтобы во всеоружии заступить на должность, претенденты были обязаны к концу обучения дать ответ без запинки на любой из восьмидесяти вопросов, который был связан с полицейским делом. В обязанности полицейских Москвы входили: процедура зажигания фонарей и объезд улиц, «забор нищих» и перевозка мяса, ремонтные работы домов и вывоз нечистот, правила наблюдения за порядком на улице, за разносчиками и за питейными заведениями и публичными домами - все это и ещё многое другое обязан был полицейский выполнять. Его учили, как действовать при наводнении и на пожаре, «если заметит человека, выходящего из какого-нибудь дома с узлом в ночное время», «если в квартире кто-либо повесится», «если на посту его появится бешеная собака и кому-нибудь причинит покусы».

Инструкция городовым насчитывала в 1900 году девяносто шесть параграфов. Она начиналась с того, что городового обязывала «вести себя всегда прилично своему званию» и запрещала ему «входить в форме без служебной надобности в питейные и трактирные заведения», а кроме того

«принимать от обывателей какие бы то ни было подарки деньгами или вещами». «Не допускать постилки соломы у домов, где есть больные, без разрешения и наблюдать за смачиванием ее» заканчивался данным предписанием руководящий документ. Юного полицейского к несению службы не дозволяли, в случае если он слабо овладел приемами японской системы самообороны джиу-джитсу. Ему доводилось скручивать «правонарушителей» на экзамене, наносивших удары кулаком, атаковавших с ножом, револьвером, палкой, а также демонстрировать способности поднимать пьяного с земли в одиночку.

Как выглядел настоящий постовой столетие назад, можем прочитать в заметке из серии книг «Московские типы», опубликованную в журнале «Искра»: «Один из многочисленных перекрестков Москвы... Тут и разъезд конок, и допотопные общественные рыдваны, запряженные изуродованными клячами, беспрестанно таскаются и груженые подводы, снуют в разных направлениях и кареты, и «ваньки»... А на самом перекрестке, в центре, стоит городовой Силантьич, гроза всех возниц, бравый отставной унтер с медалями и румынским крестом «за турку»».

Городовой, сменившийся с поста не освобождался от службы. Он числился «подчаском» следующие 6 часов. Он должен был постоянно быть дома, поскольку мог срочно понадобиться. Все без исключения городовые части при пожаре торопились на место происшествия для охраны имущества погорельцев и организации оцепления. Как днем, так и в ночное время суток, городовые могли получить ранение, и даже потерять собственную жизнь. Постовые погибали, когда пытались предотвратить разбойные нападения, целью которых был захват денег, для пополнения партийной кассы либо, как их именовали революционеры, «экспроприации». Данный термин вошёл в обиход, им стали называть каждый вооруженный налет, в случае если грабители были не «идейными борцами», а простыми уголовниками. Тем более, что те и другие начинали стрелять, не задумываясь. Так, в Сокольниках 5 марта 1901 года трое «экспроприаторов», отобрав у артельщика кондитерской и макаронной фабрики Динг 6500 рублей, скрылись на автомобиле. Они желали как можно стремительнее оказаться за пределами Москвы, с целью чего поехали через село Богородское. На их пути оказался городовой Иоасаф Дурнин. Мост через Яузу в тот самый день был закрыт на ремонт, по этой причине поставили работника полиции - предостерегать о невозможности проезда. Как ни аргументировал шофёр, что очень торопится, городовой оставался упрямым и машину никак не пропускал.

В конечном итоге виновники открыли стрельбу по городовому, потом выпрыгнули из автомобиля и кинулись бежать в разные стороны. Для того, чтобы очевидцы и свидетели происшедшего не решили побежать вслед за ними, воры кинули несколько горстей золотых монет. Городовой Дурнин, который был доставлен в больницу, всё-таки скончался от ран. Он так и не узнал, что одного из грабителей буквально через 30 минут задержал его товарищ по службе - городовой Мерзляков. Стоя на посту у Преображенской Заставы, он заметил, как к трамвайной станции подъехал на извозчике молодой человек, который расплатился целым рублем и поторопился к трамваю. У городового не было описания грабителей, однако об ограблении возле фабрики Динг ему ранее сообщили. Повинуясь интуиции, он подбежал к подозрительному человеку, обхватил его руками и не отпускал, пока на помощь не подоспели дворники. При обыске у приказчика магазина Чичкина Алексея Куренкова обнаружили маузер и тысячу рублей из денежного мешка артельщика макаронной фабрики.

Случалось так, что стражи порядка погибли от рук людей, которых никоим образом невозможно было причислить к преступному миру. Жестоко убили городового Лавра Горелина трое студентов университета в 1907 году, решив испытать собственную готовность к «борьбе за народное счастье». Трое детей остались сиротами.

Необходимо отметить, что отношение к полицейским, которые погибли при исполнении долга, в целом, было достаточно уважительным. Столичная городская дума определяла их семьям пособия, которые выплачивались детям вплоть до достижения ими совершеннолетия. Лично приезжал в участки градоначальник, чтобы выразить благодарность за верную службу в полиции. Московские газеты и журналы помещали портреты ветеранов на своих страницах. Департамент полиции известил Циркуляром от 22 февраля 1910 года, что «за подвиги храбрости, оказанные при борьбе с вооруженными нарушителями общественного порядка, когда характер оказанного подвига свидетельствует о беззаветном мужестве отличившихся лиц», Император разрешил вознаграждать рядовых полицейских медалями «За храбрость» на Георгиевской ленте. Ранее данной наградой награждались только лишь отличившиеся на поле боя солдаты, унтер-офицеры и «кавказские туземцы».

2.2 Околоточные надзиратели в системе полиции

Городовые имели возможность продвигаться по службе. Для этого нужно было отвечать требованиям начальства, это были «служившие в гражданской либо военной службе, не моложе 21 и не старше 40 лет; хорошо грамотные, развитые и видной наружности». Соответствующие требованиям городовые могли стать околоточными надзирателями. По мере открытия вакансий их зачисляли в резерв так называемыми сверхштатными, с жалованьем 20 рублей в месяц, но «на всем своем содержании». Уже после обучения в специальной полицейской школе и сдачи экзамена происходил перевод в штат или того же полицейского резерва, либо в участки. Околоточный надзиратель, хотя и принадлежал к младшим полицейским служителям, был уже определенным начальником. Околоточный надзиратель, пока работал в полиции, приобретал права чиновника XIV класса, даже, если не имел классного чина. В Российской империи это значило существенное увеличение личного статуса, приобщение к корпорации российского чиновничества. Околоточному надзирателю полагалась форма, «как у классных чинов», а к ней - «шашка драгунского образца с черным кавалерийским темляком на черной юфтевой портупее».

Особенность должности околоточного надзирателя заключалась в том, что он был единственным и главным передаточным звеном между горожанами и государством. «В случаях, когда полиции для исполнения возложенных на нее законами обязанностей, - гласила инструкция, - необходимо входить в непосредственные личные сношения с обывателями по месту их жительства, сношения эти делаются через околоточных надзирателей». В переводе с бюрократического языка это значило, что любая государственная бумага, к примеру, судебная повестка, которая направлялась в адрес жителя Москвы, вручалась околоточным надзирателем лично. Однако основная его обязанность состоялась в строгом надзоре за тем, чтобы население околотка без малейших отступлений придерживались правил и постановлений «относительно благочиний и общественного благоустройства». «Инструкция околоточным надзирателям Московской столичной полиции» представляла собой книгу в 300 страниц, на которых убористым шрифтом были изложены все без исключения предписания столичных властей. Одни только лишь обязанности околоточного «по наблюдению за наружным порядком» насчитывали пятнадцать пунктов, плюс ещё девять «по надзору за народонаселением». И все они без исключения указывали «досконально знать» о том, что происходит в околотке - от затеваемого в домах ремонта, так как только с разрешения властей, и вплоть до возникновения незарегистрированных женщин либо жильцов, которые скрытно занимались сводничеством.

Преданность служебному долгу требовала некоторого аскетизма от околоточного надзирателя. Один из нескольких параграфов инструкции указывал, что представители данной категории полицейских «при посещении садов и публичных гуляний, не должны занимать мест за столиками среди публики, а равно проводить там время со своими знакомыми в качестве частных посетителей; им воспрещается посещать трактиры, рестораны и тому подобные заведения с целью препровождения времени, а разрешается заходить в них только лишь для исполнения обязанностей службы». Осталось загадкой, кто именно из полицейских имел возможность изо дня в день осуществлять все без исключения требования «Инструкции околоточным надзирателям». Либо он был обязан быть неким «чудо- богатырем», не знающим ни отдыха, ни сна, либо... регулярно иметь упущения по службе, которые ему приходилось скрывать от начальства.

Околоточные надзиратели подчинялись приставу, ему отчитывались по итогам обходов, докладывали о происшествиях на территории и о замечаниях со стороны высшего начальства. Отвечал пристав за всю организацию полицейской службы на участке: графики дежурств, расстановку постов, осуществление занятий с городовыми, первоначальный розыск по совершенным преступлениям, арест виновных лиц, допрос их по горячим следам. На должность пристава мог быть назначен офицер, который в армии отслужил не менее 3 лет, и имевший образование не ниже 4 классов среднего учебного заведения (городского училища) либо сдавший определённый экзамен. Участковый пристав принадлежал к VII классу, что делало его равным военному подполковнику в соответствии с Табелем о рангах. Жалование получал 1400 рублей в год, кроме того, 700 рублей «столовых» в начале XX столетия. «Квартирной табелью» приставу отводилась жилплощадь из шести комнат «общего квадратного содержания в 30 саженей при норме высоты 5 арш». Но даже ежемесячно получая 175 рублей, пристав никак не мог отнести себя к «достаточному классу».

«Обращая внимание на состав и быт приставов и их помощников, - обрисовывал генерал Анатолий Анатольевич Рейнбот состояние московских стражей порядка сенатору Николаю Павловичу Гарину, - пришлось прийти к заключению, что за редким исключением большим подспорьем им служат подарки от обывателей».

Подарки и подношения толковались современниками по-разному. Часть из них имели очевидные признаки взяточничества, легко проследить связь между получением наличных средств и поступками должностного лица. А, например, «праздничные деньги», поднесенные офицеру полиции, взяткой никак не считались, а являлись в некотором смысле традицией, «глубоко укоренившимся в Москве злом», с которым приходилось мириться. Примеры получения подарков и подношений были известны начальству, фиксировались и влияли на карьеру офицеров полиции. Генерал Рейнбот получил от помощника градоначальника Будберга сведения о полицейских офицерах, которые возглавляли территориальные участки, а через определённый промежуток времени внес в них коррективы. Он указал, что «пристав Арефьев - опытен, обывателями любим, но не всегда энергичен…оценен 10 баллами. На самом же деле в нем проявлены были «сделки с совестью», а любовь обывателей приобрел тем, что «брал» и часами, и шёлком; пристав Воронец - опытен, довольно добрый начальник.. 9 баллов. Продавал конфискованные револьверы…о чем даже меня уведомил Департамент полиции». Все без исключения данные «опытные» в глазах барона Будберга служащие были мною признаны непригодными для службы в столичной полиции и были уволены».

«Сделкой с самолюбием» послужило дело пристава 2-го участка Хамовнической части П. Ф. Бояновского, который попал в 1910 году под суд. Его вина заключалась в том, что на Рождество и Пасху принимал подношения от собственников трактиров, ресторанов и торговых заведений - в общей сложности 600 рублей. Подполковник плакал, переживая позор. В полиции за 34 года службы его постоянно назначали в те места, где требовалось навести порядок. Ему удалось защитить свой участок от осадивших его революционеров во время вооруженного восстания. Сам Бояновский объяснил, что тратил приобретённые деньги на оплату сверхурочного труда подчиненных, так как ассигнованных казной средств никак не хватало. Приставу регулярно доводилось расходовать на служебные нужды из своего жалования. Служебное рвение подполковника учёл суд, однако, вынужденный соблюдать закон, не смог его оправдать. Приговор был относительно мягким: «взыскание в размере 10 рублей с заменой арестом на гауптвахте на 1 день», однако это значило для добросовестного служащего полный крах - сокращение из полиции без права на пенсию. Сенат отвергнул апелляцию бывшего пристава..

«За невежливое, резкое и даже грубое обращение с публикой или теми лицами, с которыми имеет дело» отсидел 5 суток на гауптвахте младший помощник начальника резерва корнет Поплавский. Упоение властью корнета повергло к тому, что он два раза в тёмное время суток по своему произволу задерживал машины почитаемых людей. На вопрос владельцев машин о причинах задержки, корнет Поплавский резко отвечал, что это не их дело и приказывал замолчать. А несчастная гражданка К. кроме того была отправлена в участок. Переполнил чашу терпения начальства случай неприемлемого пререкания корнета с генерал-майором А.А. Рейнботом. «Не могу допустить, - подчеркивал в своем приказе градоначальник, - чтобы помощник начальника резерва, как ближайший сотрудник последнего в деле обучения и воспитания городовых и околоточных надзирателей, позволил себе грубое и резкое обращение с кем бы то ни было, так как своим хорошим поведением он должен служить примером для молодых городовых, он обязан искоренять всякую резкость и грубость, если таковая замечается в городовых, и не быть для них отрицательным примером».

Эти примеры показывают, что положение московской полиции непосредственно зависело от энергии и распорядительности руководящего звена управления. Российский генерал-майор Д.Ф. Трепов был последним московским обер-полицмейстером. Помимо эффективного подавления Первой русской революции, он стал известен ещё тем, что насаждал «полицейский социализм» совместно с начальником охранного отделения, крупнейшим деятелем политического сыска С.В. Зубатовым. Об этом он говорил таким образом: «Мы шли к нашей цели тремя путями, во-первых, мы поощряли устройство рабочими профессиональных союзов для самозащиты и отстаивания их экономических интересов, во-вторых, мы устроили серию лекций по экономическим вопросам с привлечением знающих лекторов, в- третьих, мы организовали широкое распространение дешевой и здоровой литературы, старались поощрять самодеятельность и способствовать умственному развитию и побуждать к бережливости. Результаты были самые лучшие…Раньше Москва была рассадником недовольства, теперь там - мир, благоденствие и довольство».

Заслуги Трепова противоречивы в процессе управления полицией. С одной стороны, непосредственно ему принадлежит заслуга организации более-менее верного уличного движения в Москве (ПРИЛОЖЕНИЕ 5). Это именно он расставил по перекресткам городовых, которым вменил в обязательство вынуждать извозчиков ездить по правой стороне и никак не организовывать заторы. К слову, заступить на пост при Д.Ф. Трепове в качестве регулировщика имел возможность любой офицер, включая пристава, - подобная форма наказания за упущения по службе.

Царь с подачи обер-полицмейстера в 1903 году принял решение увеличить за счет казны штата городовых на 506 человек. Разумеется, в связи с этим появилась коллизия, которую никак не получилось решить ни Д.Ф. Трепову, ни его преемникам. Проблема заключалась в том, что в то время жалованье полицейским выплачивалось из бюджета МВД, а всё хозяйственное содержание осуществлялось за счет Московского городского управления. Когда генерал Д.Ф. Трепов внёс предложение расходы по вооружению новых городовых оплатить Городской думе, последняя категорически отказалась. «Высочайше утвержденным 29 декабря 1905 года штатом, - установил генерал Рейнбот, - состав столичной полиции был ещё увеличен на 1560 городовых и 210 околоточных; на это число понадобилось снаряжение, а между тем даже и прежние городовые никак не имели ещё пригодного и необходимого оружия....Полиция, которая пережила борьбу с мятежниками, вооруженными револьверами самых последних образцов - с.

Маузерами, Браунингами и т.п., на весь штат в 4000 с лишком человек имела лишь 1332 старых револьвера системы Смит и Вессон, к тому же наполовину неисправных, и железные шашки по 1 руб. 25 коп. штука.».

Генерал-майор А.А. Рейнбот занимает особое место в череде градоначальников. Он принял под руководство московскую полицию в наиболее тяжёлый период её существования. В глазах обывателей представители полиции уже никак не выглядели символами торжества правопорядка. Поступали донесения абсолютно со всех сторон градоначальнику, что в большинстве случаев на постах стоят пьяные городовые. Иным результатом слабости работников полиции стали незаконные расправы над преступниками. В деревне Новая Андроновка, в апреле 1905 года за Рогожской Заставой, несколько тысяч рабочих завода Гужона и Курских железнодорожных мастерских растерзали нескольких бандитов и разгромили воровские притоны. А в ноябре того же года печатные издания сообщили, что «в Рогожской обнаружен мертвым некий «Симка Барашек», а его друг Иванов, по прозвищу «Белый генерал», - сильно избитым. Обыватели Рогожской уже давно намеревались освободить данную территорию от хозяйничавших там воров, которые грабили прохожих и квартиры. Особенно велика была ненависть к вождям шайки. В ночное время суток толпа подкараулила «Барашка» и Иванова, которых она считала предводителями преступной шайки, и набросилась на них».

Инициaтивными мерaми Рейнботу получилось поднять боеспособность полиции зa короткое время. Aбсолютно всех городовых уже к сентябрю вооружили трехлинейными винтовкaми (рaзумеется, придерживaясь российской бюрокрaтической трaдиции, при этом никaк не побеспокоились выдaть погонные ремни). Когдa грaдонaчaльник узнaл, кaк городовые носят винтовки нa веревочкaх, револьверных шнурaх, a то и попросту нa плече, он тут же зaкупил необходимое число ремней, хотя при этом ему довелось пойти нa подлог. Оплaтил он зaкупку 750 револьверов точно тaк же нa Тульском зaводе, оформив изрaсходовaнные средствa, кaк выдaнные пристaвaм нaгрaдные. Грaдонaчaльник вынужден был мaнипулировaть кaзенными деньгaми не от хорошей жизни. Рейнбот убедился, что рaссчитывaть нa поддержку петербургских чиновников, не приходится.

Кроме того, генерал Рейнбот приобрёл десять велосипедов, выдал их переодетым в гражданскую одежду городовым. Митинги сразу пошли на убыль. Когда градоначальник, сославшись на эффективные результаты первых опытов, просил ассигнований ещё на десять велосипедов, пришёл из Петербурга отказ ввиду отсутствия в казне наличных средств, а уже ранее понесённые расходы посоветовали компенсировать из средств, которые были предназначены на хозяйственные либо канцелярские расходы. Каждая статья затрат имела «высочайшее» утверждение, подобную рекомендацию возможно было счесть за насмешку, так как спустя время те же чиновники МВД имели возможность обвинить генерала в манипулировании бюджетом полиции.

Более того, деятельность московского градоначальника в 1907 году была подвергнута сенатской проверке. И хотя он успел соискать большую популярность в Москве, добившись бесспорных успехов в поддержании правопорядка, генерал был снят с должности, а позже был отдан под суд. Помимо свободного обращения с государственными деньгами (пускай даже в интересах дела), прежнего градоначальника осуждали в превышении власти, в получении взяток, в использовании служебного положения с целью погони неугодных ему лиц и множестве иных преступлений. По версии следствия, в Москве существовала сформированная целая концепция вымогательств, которую возглавлял сам генерал Рейнбот. К примеру, он заявил о ликвидации в городе «домов свиданий», однако тут же прекратил погони, когда содержатели данных учреждений внесли в благотворительный фонд полиции 10 тысяч рублей. Также происходило с содержателями клубов, где проводились запрещенные законодательством азартные игры, - стоило дать денежные средства «на благотворительность», как работники полиции прекращали их беспокоить. В ответ Рейнбот издал собственную целую книгу, в которой тщательно проанализировал и опроверг (с поддержкой лучших юристов) каждый пункт предъявленного обвинения. Только одно, что ему не удалось разъяснить - каким же образом из числа столичных жителей появилось устойчивое убеждение, что «полиция времён Рейнбота» за взятку закроет глаза едва ли не на любое нарушение закона. Обошёл он безмолвием и причину увольнения госслужащего по особым поручениям Стефанова, который состоял при начальнике сыскной полиции Моисеенко. В результате проверки Московского градоначальства сенатором Николаем Павловичем Гариным А.А. Рейнбот был уличен в экономических злоупотреблениях и 11 декабря 1907 года отчислен от должности градоначальника, а уже 12 ноября 1908 года уволен от службы по прошению с мундиром.

2.3 Сыскное отделение Москвы в конце ХIХ - начале ХХ века

Сыскное отделение было создано с целью организации розыска по общеуголовным преступлениям и непосредственно подчинялось градоначальнику. Преступник Стефанов в 1906 году вел расследование серии грубых краж на железных дорогах, в основном на Казанской. Воры забирались в товарные составы поезда, на перегонах выкидывали тюки с продуктами, а далее вешали поддельные пломбы. Исчезновение России обнаруживалась далеко от Москвы, как правило, только лишь в пункте назначения, а тем временем мошенники успевали доставить краденое скупщикам, собственникам магазинов на Ильинке.

Трaнспортные конторы были обязaны покрывaть влaдельцaм стоимость исчезнувшего товaрa по стрaховке. Только лишь однa из них в год понеслa убытки нa двa миллионa рублей из-зa крaж. Железнодорожное нaчaльство не сидело, сложa руки. Оно приноровилось непосредственно нa сaмой стaнции изымaть чaсть бaгaжa, отдaвaть его ворaм, a пострaдaвшим выплaчивaть стрaховку из госудaрственных нaличных средств. Стефанов вышел на след преступников случайно. Он допрашивал скупщика краденого Зыбина, который попался по совершенно другому делу, однако спросил на всякий случай о товарах с железной дороги. Задержанный удивился и, кивнув на присутствовавшего в кабинете чиновника полиции Сологуба, сказал: «Да ведь сыскная полиция обо всем знает. Вот Сологуб вам лучше расскажет». Однако тот никак не стал делиться информацией, а стремительно вышел из кабинета, для того чтобы обо всем сообщить Моисеенко. Руководитель сыскной полиции известил Рейнбота, и весьма скоро Стефанову довелось слушать строгий выговор с угрозой ареста от градоначальника. Задержание, разумеется, не состоялось, однако из полиции Стефанов был вскоре уволен. Позднее он разузнал, что торговцы, которые торговали «железнодорожными» товарами, за его сокращение дали руководству 30 тысяч рублей.

Стефанов постоянно возобновлял работу по изобличению преступников. К досаде Рейнбота, наказанный сыщик был прикомандирован приказом из Петербурга к прокурору Московского окружного суда В.Ф. Арнольду, который довёл дело до окончания и усадил на скамью подсудимых около 60 человек. Среди них было два чиновника сыскной полиции, околоточный надзиратель и собственник магазина купец Членов на Ильинке. Последнего, как ключевую фигуру на процессе, Моисеенко лично предпринял попытку вывести из-под удара. Он следователю предложил взятку, однако прокурор ее отверг, оставив преданность долгу. Заключительной попыткой компрометировать Стефанова было обращение уже в суде его прежнего коллеги по сыскной полиции о том, что никакой преступной банды не было, всё это провокация, которая была построена чиновником по особым поручениям. В итоге стало понятно, что генерал Рейнбот не напрасно стремился во чтобы то ни стало прекратить на Казанской дороге расследование краж. Масштабы воровства, а основное - участие в нём чинов московской полиции, вынудили Петербург осуществить жёсткую проверку деятельности градоначальника. По ее итогам Рейнбот и его бывший помощник, полковник Короткий, предстали перед судом, который вынес довольно строгий приговор: лишив абсолютно всех специальных прав и преимуществ, заключить в исправительное арестантское отделение на один год, но заранее представить на всемилостивейшее Государя императора представление на предмет смягчения приговора заменой исключением из службы. Царь помиловал обоих.

Для столичной полиции встряска, безусловно, пошла на пользу. К примеру, вместо Моисеенко на должность начальника сыскной полиции был назначен «король сыска» Аркадий Францевич Кошко в 1908 году. Благодаря его действиям в процессе расследования и пресечения уголовных преступных деяний, была сформирована чёткая система. Был установлен надзиратель сыскной полиции при любом полицейском участке, который имел под началом ряд стабильных агентов (вольнонаемных), а кроме того всю сеть внештатных осведомителей и агентов. «...Каждый участковый надзиратель, - отмечал Кошко в мемуарах, - прослужив несколько лет в своем участке, с помощью своих постоянных агентов и многочисленных агентов-осведомителей имел возможность самым подробным образом изучить и территорию, и состав его населения. Обычно всякий переулок, всякий дом были ему известны, что, конечно, значительно облегчало дело розыска».

Ряд нaблюдaтелей подчинялись чиновнику по особым поручениям сыскной полиции, a тaкже рaсполaгaвшему штaтом aгентов. Им поручaлось не только лишь рaсследовaние преступлений, однaко, и проверкa деятельности учaстковых нaдзирaтелей. У A.Ф. Кошко былa под рукой группa хорошо зaмaскировaнных помощников. Блaгодaря им, он постоянно имел возможность подвергнуть усиленной проверке кaждого из своих подчиненных. Удостоверившись нa собственном опыте в бесполезности обмaнуть нaчaльникa, рaботники сыскной полиции зaрaботaли в полную силу. Службa нa совесть приносилa им возможность приобретaть весьмa ощутимые вознaгрaждения. Тaк, aгенты полиции, которые, несомненно, помогли одной столичной миллионерше вырвaться из-под влaсти шaнтaжистa, приобрели от неё в нaгрaду 5 тысяч рублей.

Новому начальнику сыскной полиции удалось отладить учет представителей уголовного мира. Для этого их фотографировали и проводили «бертильонаж»: подвергали злоумышленника детальному антропометрическому обмеру, итоги которого заносились в специальную карточку. В Москве с 1907 года стала применяться дактилоскопия.

«Столом приводов», где проводилось опознание задержанных лиц, управлял И.Е. Бояр. По словам А.Ф. Кошко, этот полицейский чиновник уже после многих лет практики обрел едва ли не сверхъестественную сообразительность: «окинет только лишь беглым взглядом и почти безошибочно определяет профессию данного человека». По «столу приводов» в 1910 году было зафиксировано 47 911 человек, из них в 777 случаях личности виновных удалось определить благодаря антропометрическим данным; 20 252 фотографиями пополнилась «портретная галерея» сыскной полиции. О категориях преступных лиц, наводнявших город, в 1914 году сообщила газета «Голос Москвы»: «в магазинах днем воруют изящные франты и франтихи с особо устроенными карманами в ротондах и шинелях…есть особый сорт карманников, носящих название «марвихеры». Щегольски одетые, они совершают кражи группами, также выкрадывая кошельки в банках, в театрах, на выставках, на вокзалах,- одним словом, где бывает огромное стечение состоятельной публики…«мойщики»- воры, которые обкрадывали сонных пассажиров в поездах, особенно в отдельных купе. Эти франты заводят знакомство, угощают чем-нибудь наркотическим и, в случае, когда жертва уснёт, разрезают карманы и грабят. Во время совершения кражи один ворует человек, а другой караулит. Обчистив, они соскакивают с поездов, а в некоторых случаях на ходу, а большею частью на станциях, где скрещиваются поезда…«хипесники»-воровки и воры, которые обкрадывают намеренно представителей сильного пола, увлекающихся встречами на улицах с женщинами, которые привлекают простаков в свои квартиры, а далее их обирают».

Огромный приток последних - варшавских сутенеров с подшефными девицами - Москва ощутила после революции 1905 года. В это время полиция оказалась буквально завалена заявлениями от любителей приключений: «ночные бабочки», заманив их в квартиру, опаивали дурманом и, дочиста ограбив, в глухом переулке выкидывали. Помимо «хипеса», варшавяне сделали поставки «живого товара» в публичные дома Европы. Посредством объявлений в печатных изданиях, они зазывали девушек, предлагая им поступить в хоры, отправлявшиеся за границу на гастроли, либо стать гувернантками «с отъездом». Только лишь основав особую категорию агентов, сыскной полиции удалось освободить Москву от этих международных преступников.

Очень сильно Первопрестольная испытывала мучения от набегов преступников в праздничные дни. На Рождество, Пасху и Духов день полиция фиксировала по несколько десятков крупных и около тысячи небольших преступлений. Громилы, воспользовавшись тем, что торговые заведения в течение двух дней были закрыты, организовывали подкопы, разбирали потолки, проломы в стенах, вскрывали сейфы и без проблем уходили с состоятельной добычей. Была отлаженная концепция - местные воры вели разведку, готовили подходы к объекту, а уже сейф открывал какой-нибудь супервзломщик, намеренно приглашенный «на гастроли» из другого мегаполиса.

Эффективным средством, которое изобрёл Кошко с целью пресечения всплесков «праздничной» преступности, стали облавы, которые велись при помощи крупных полицейских сил. Заключенные в ходе таких операций преступники-рецидивисты, и не имевшие полномочий находиться в столицах, в период торжеств оказывались или за решеткой, или следовали в принудительном порядке к местам прописки. В том числе если они бежали по дороге, то в таком случае уже не успевали возвратиться в Москву, для того чтобы «пойти на дело» в праздничные дни. В то время туго пришлось и хулиганам. Впервые на них, равно как на социальное зло, обратил внимание своих подчиненных градоначальник в 1905 году. При Кошко задержанных за безобразия на улицах после неоспоримого установления их вины фиксировали в особом «хулиганском» столе. Далее там, на нарушителя порядка заводили особую карточку желтого цвета, где подробно фиксировались его личные данные.