Отсутствие водоснабжения приводило к ужасным последствиям. Сначала из-за аварий и понижения температур лопались трубы. Заливая квартиры, вода замерзала и образовывала корку льда. Жителей мучала жажда, было невозможно мыться, стирать и убираться в своих квартирах. Образованные вследствие аварии водоемы и проруби стали основным источником воды в городе, путь до которых мог быть не близким. Люди планировали свой поход за водой заранее, договаривались с близкими, соседями пойти вместе или прийти на выручку, встретить на обратном пути.

Одним из явлений повседневности стали походы на Неву за водой.

«Нева застыла, и начались походы с санками и бидончиками за водой проруби», - вспоминала Зинаида Матющенко. Большинство горожан ходило именно на Неву с бидонами, чайниками, кастрюлями, так как сил на большую тару не хватало. «Часто ходили за водой на Неву. Другие каналы и реки сначала обходили стороной, их считали грязными. Позднее стали пренебрегать и этим. Шли и на Фонтанку и даже на усеянный трупами Обводный канал». Про воду из Невы пишет и Маргарита Айзин: «Воды дома не было, за ней ходили с ведром. Людям, которые брали воду из Невы, еще повезло, она была чистая. А мы жили рядом с Обводным каналом, вода была ужасная», именно с этой водой Маргарита связывает свое недомогание.

В домах было темно и холодно, везде была грязь, мебели и книг становилось все меньше, так как все уходило на топку печи. Отсутствие еды и воды усугубляло положение блокадников, но они пытались улучшить состояние жилья, по мере своих сил. Ставили буржуйки, заколачивали окна, разбирали мебель и носили воду из годных на это источников.

3.2 Поиск пропитания

Одной из самых острых проблем в блокадном Ленинграде стал голод. Поставки еды были ограниченными, а запасы уничтожены. Введение карточек и снижение пайка заставляло людей искать суррогаты. В ход шло то, что до войны считалось не пригодным для употребления. Ежедневно блокадникам приходилось искать новые источники пропитания. Важным становится не только сама еда, но способ ее добычи и употребления.

18 июля 1941 г., вслед за Москвой, Исполком Ленинграда ввел в городе карточную систему распределения продовольственных и промышленных товаров179. В сентябре нормы выдачи продуктов снижались несколько раз. 20 ноября 1941 г. ежедневная норма выдачи хлеба для иждивенцев, служащих, детей достигла 125 граммов.

Получение отведенных норм затруднялось огромными очередями, задержками в выдаче продуктов. Очень важным является способ употребления пайка, многие блокадники отмечают, что для выживания лучше было делить порцию на несколько раз: «Расправлялись с ней по- разному. Кто-то съедал сразу, а бабушка кромсала его на мелкие сухари, там можно дольше держать во рту», «Наша мама всю норму хлеба делила на троих поровну и на два раза в день». О спасительном дележе пайка на несколько приемов пищи пишет и Людмила Волкова: «Я получала все по карточкам, и нас с мамой спасло наверно то, что весь паек я делила на три части, жарила на печурке и три раза в день мы с мамой ели эти жалкие кусочки». Отмечается, что те, кто съедали дневную норму за один раз, чаще умирали голодной смертью. Определенным преимуществом считалось постепенное употребление еды, растягивание - не только из-за возможности чаще принимать какую-то пищу и исключать абсолютный голод, но и благодаря психологическому эффекту. Человек знает, что у него есть еда на ближайшее время, отвлекается от других мыслей, находится в предвкушении и состоянии спокойствия, значит есть и надежда на выживание.

Еды по карточкам не хватало, и приходилось искать источник пропитания в других местах, использовать различные суррогаты. Чаще всего можно встретить упоминание столярного клея, который оказался пригоден для пищи: «Мы ели столярный клей, как-то его растапливали и делали студень», «Ели мы и столярный клей. Столярный клей был спасением для многих, благодаря своему натуральному составу.

Разрушенные Бадаевские склады не были заброшены вовсе, сюда приходили, чтобы собрать пропитавшуюся растаявшим сахаром и маслом землю. Эту землю ели, разбавляли в чае, чтобы сделать воду слаще, земля оседала, а сладкий привкус оставался: «В первые же дни сгорели Бадаевские склады. Брат приносил оттуда сладкую землю, это скорее было похоже на торф. И мы это ели», «Добывали мы пищу и на бывших Бадаевских складах: долбили там землю, привозили ее домой, бросали землю в разогретую воду» . Вспоминает о складах и их пользе, в виду отсутствия других источников пищи, надбавок и маленького размера пайка. Екатерина

Александровна Хабур вспоминала: «И эти сгоревшие склады нас выручали немножко. Мы землю собирали, она сладкая была, когда сахар горел, плавился, и мы эту сладкую землю собирали». Жители видели горящие склады, почти всем это происшествие запомнилось, т.к. был огромный пожар, и все были в тревоге. Когда пожар начался, со складов побежали крысы, которые заполонили ближайшие площади. На протяжении всей блокады борьба с крысами продолжалась, так как кошек в городе не было совсем, их съели, зато крысы находили пропитание.

Помимо Бадаевских складов со сладкой землей, были еще «овощные» земли. В районе Пискаревки до войны был овощной склад, овощная база Калининского района на проспекте Непокоренных. Эта земля была пропитана гнилыми овощами, ее собирали, отмачивали и ели. Желающих было так много, что территорию охраняла милиция, но горожане все равно пробирались и откапывали землю, сами блокадники отмечают, что от земли с этого склада многие умирали. Вспоминают жители и как ездили на Среднюю Рогатку, на поля между Пулковскими высотами и городом. На прифронтовой полосе валялся картофель, разбросанный взрывами бомб. О нескольких таких случаях рассказывает Золотухина Инна Ивановна: «Мы пролезали под заградительной колючей проволокой и по-пластунски собирали в рюкзаки картофель». Вместе с друзьями она ездила и в Парголово на капустные поля, собирать кочерыжки и оставшиеся после уборки листья, где им посчастливилось набрести на овсяное поле: «Зерна овса лежали на снегу. В перчатках собрать их было невозможно, и мы работали голыми руками».

По воспоминаниям блокадников, села в пригороде Ленинграда были обеспечены продовольствием (собственные запасы) лучше, поэтому сюда стекались горожане для обмена своих вещей на еду: «Я ездила с соседями в сторону Озерков и Праглово, там, в деревнях мы меняли вещи на картофель

Алексеев Анатолий вспоминал, как мальчиком 13-ти лет отправился к родственнице в Старую Деревню близ Ленинграда: «Мы ели вареную картошку с квашеной капустой. Пили чай с заваркой от Бадаевских складов, то есть с пропитанной горелым сахаром землей, которую я принес домой». Несмотря на улучшенное положение, нехватка сказывалась и там, Анатолий был участником поисков зарытой в довоенное время мороженой картошки: «Этот картофель спас от голодной дистрофии не одну сотню людей, которые смогли съездить за ней. Из мороженной и переродившейся картошки получались вкусные сладковатые оладьи и лепешки, кисель и добавки к блюдам из крупы. В окрестности поселка уменьшилось число умерших».

Самой тяжелой было зима 1941-1942 гг., и в это время в пищу шло все: технические масла, олифа, специи, вазелин, глицерин, отходы растительного сырья (кожура от подсолнечных семян), дуранда, жмых, мучной клей от обоев, детская присыпка, вываривали даже кожаные ремни и шапки. Съели всех домашних животных, были зафиксированы случаи людоедства.

После тяжелой зимы, с первым теплом началась огородническая работа. Организационную сторону взяло на себя государство: предприятиям, учреждениям было дано около семи тысяч гектар пустующих земель рядом с городом. Внутри города было выделено 1330 гектар под посадку овощей и картофеля, а отделу местной промышленности исполкома Ленгорсовета было предложено изготовить лейки, лопаты, вилы и грабли для хозяйственных нужд. Были засажены все дворы и парки, практически вся земля внутри городской черты. Вспоминают о таких огородах даже люди, бывшие в блокаду совсем маленькими детьми: «Воспитательницы разбили огороды, посадили кое-какие овощи», «Наша семья проживала на Большом Смоленском проспекте. Между домами были большие пустыри, на которых жители сажали картошку». Привычные места, даже некогда бывшие территории культурно-просветительских комплексов, музеев были засажены: «А в мае месяце за кинотеатром "Гигант", где был плодовоовощной совхоз, мы яблони выкорчевывали, ямки копали, картошку сажали, свеклу. В парках иногда садили».

В своих воспоминаниях жители Ленинграда часто упоминают, что летом 1943 года с огородами дело обстояло очень плохо. Сезон выжался дождливым: «Капусту едят черви и мухи, турнепс, редиска и редька не всходят. Это настоящее бедствие», «Свекла не взошла, капусту поел червь». Спасало то, что к лету 1943 г. снабжение уже осуществлялось стабильно.

Кроме огородов шла в ход разная зелень на улице, многие вспоминают, что весной и летом собирались травы, из них даже делались заготовки на зиму. Крапива, корни одуванчиков, щавель и мн. др. стали дополнением для рациона истощенных блокадников: «Весной 1942 г., когда появилась первая зелень, бабушка стала делать котлеты из лебеды». Использовали хвою для лечения цинги. 19 июля 1942 г. решением обкома и горкома ВКП(б) была узаконена розничная продажа дикорастущих съедобных растений.

Пытаясь отыскать еду, люди пробовали «на вкус» то, что было под рукой. Часто это оказывалось губительно для ослабшего организма, но и находились настоящие «клады», источники витаминов, калорий и просто пища, способная утолить голод. В теплое время годы пытались найти место для рассады или искали съедобную растительность.

3.3 Мораль и нравственность в условиях блокады

В воспоминаниях часто встречаются индивидуальные «рецепты спасения», с помощью которых блокадники держались.

Многие авторы отмечают работу радиокомитета, сотрудники которого пытались подбодрить горожан. Особо запомнилась всем декламация своих стихов Ольги Берггольц. Вспоминает Евгений Алешин: «Читала свои стихи. В перерывах между бомбежками и артобстрелами простуженным голосом, вселяющим бодрость, ненависть к оккупантам и в веру в победу».

В середине февраля 1942 г. Ольга Берггольц закончила поэму

«Февральский дневник» и 22-го числа читала ее по радио измученным блокадникам:

Сестра моя, товарищ, друг и брат, ведь это мы, крещеные блокадой! Нас вместе называют Ленинград, И шар земной гордится

Ленинградом...

Она верила в это. И Ленинградцы верили - вместе с Ней, со своим поэтом, небесами, наверное, призванным поднимать дух у тысяч безоружных, лишенных еды, тепла, света героев неслыханного сопротивления. «Она, как и другие работники Радиокомитета, представить себе не могли ленинградское радио замолчавшим». Блокадникам было важно слышать, что они не одни, что они вместе сплотились против одной беды.

В радиоэфирах звучали передачи «Чтения с продолжением», где по заявкам слушателей зачитывалась классическая и советская литература, и

«Театр у микрофона», в рамках которой артисты радиокомитета стали разыгрывать целые пьесы. По радио транслировались концерты Большого симфонического оркестра Радиокомитета. Без его участия не проходило ни одно крупное музыкальное событие в Ленинграде, другие коллективы такого уровня были эвакуированы. К весне 1942 года умерла почти треть состава, но весной оркестр получил от правительства продовольственную поддержку и действовал в обновленном составе.

Многие стали искать утешение в работе или полезной деятельности. Когда пришло осознание неизбежной катастрофы, стали спасать культурные ценности: памятники заколачивали деревянными щитами, закапывали в землю, прятали и вывозили, первые этажи зданий закрывали песком. Ходили на работу не только для того, что бы получать усиленное питание и пользоваться услугами столовых для рабочих, но и для того чтобы отвлечься от бед, заставлять себя вставать и идти, а значит жить. Сами блокадники вспоминают о том, что, когда нечем было заняться и люди ложились в своих квартирах, болезнь и голод убивала гораздо быстрее. Вот такие строки можно встретить в «Блокадной книге»: «Чем голоднее становилось, тем труднее было работать, но тем нужнее была работа и для фронта и для города, да и для самого ленинградца. Работа помогала держаться. И за работу держались».

Доктор технических наук В. И. Шарков был одним из тех ученых, знания которых сохранили жизнь сотням тысяч голодающих горожан. Шарков вспоминает, как на производстве распределяли обязанности, как при фабрике, а затем при хлебозаводах стали гнать витамин из хвои для хвойного экстракта: «Некоторые сами приходили и спрашивали: «Чем я могу помочь в решении этой задачи? Чувство локтя было необычайно высоким, может, выше, чем чувство желудка». Стремились помогать налаживать производство, поддерживать других рабочих и самим держаться.

Рабочие руки требовались для обеспечения городского хозяйства, на оборонные предприятия, в госпитали и больницы, и в продолжавший работать в блокадное время зоосад. В городе, где к 1942 году не осталось домашних и диких животных, где съедали даже голубей, функционировал живой уголок. Это было важно, так как многие малыши уже забыли или не успели узнать, как выглядят обычные кошки и собаки. Зоосад смог стать местом, непохожим на разрушенный серый, грязный город, он был отдушиной для многих его сотрудников и посетителей. Зоопарк был закрыт для посещений в самое тяжелое время - зиму 1941-42 года. Всю зиму работники зоосада искали пропитание для животных. В течение 1942 года истощенные люди своими силами восстановили часть загонов и вольеров, разрушенных бомбежками. 8 июля 1942 года зоосад торжественно открылся для посетителей, доказывая, что город живет полной жизнью. Демонстрировалось 162 животных, за это лето зоосад посетило более 7 тысяч человек, в 1943 году зоосад так же работал только летом, а уже начиная с 1944 года стал принимать посетителей круглый год. Все блокадные годы в зоосаде работал театр зверей. Дрессировщики И.К. Раевский и Т.С. Рукавишникова с группой дрессированных животных -- медвежатами, собачками, обезьяной, лисицей, козликом -- своими выступлениями радовали раненых и детишек в городе. Ленинградский зоопарк стал символом несгибаемого мужества ленинградцев, 16 сотрудников зоопарка

были награждены медалью «За оборону Ленинграда». Работник театра зверей Мария Мечиславовна Брудинская в интервью для «Блокадной книги» рассказывает о своих впечатлениях: «Животных не знали. Откуда они могли знать? Там же малыши. И школьники почти не знали, уже забыли. Собак ведь не было совсем -- их съели, -- ни голубей, ни собак, ничего живого». На вопрос «Не покушались ли на мясо бегемотихи Красавицы», Мария отвечала: «Нет. Бывало, по-моему, не на мясо, а на корм для нее покушались» .

Помимо работы и занятий, напоминавших о мирном времени, блокадники не забывали о помощи окружающим, тратя на это последние силы, но обретая уверенность в себе. Ежедневно приходилось поднимать обессиливших, упавших на землю людей, несмотря на собственную усталость. Лидия Охапкина вспоминает, как в один день ей помогли сразу несколько незнакомых людей, когда ночью она везла тяжелый чемодан и посылку: «Вдруг откуда-то взялась женщина, подошла ко мне и говорит:

«Давайте помогу». Я обрадовалась. Она взялась за веревку и повезла, а мне велела толкать сзади. Я за ней не успевала. Она повезла одна. Я забеспокоилась, что она увезет. Стала ей кричать: «Остановитесь, подождите!» -- но она продолжала везти не оглядываясь. Я хотела за ней бежать, но сразу же упала. Лежу и думаю: ну вот, теперь она увезет, а я здесь замерзну. Смотрю -- ее уже нет. Я встала, потихоньку пошла, гляжу -- мои санки стоят и на них все лежит как лежало. Я обрадовалась, думаю -- спасибо ей, спасибо!», позднее Лидии помогли солдаты, которые подвезли ее на военном грузовике. В блокадное время приходилось доверять малознакомым и вовсе не знакомым, потому что сил оставалось крайне мало, а помощи ждать было неоткуда. Все сплотились в единый коллектив и старались помочь друг другу.

Довести человека до дома в то время считалось подвигом. Зачастую это было единственное, что мог сделать человек человеку, мало кто мог поделиться едой, а поднять или проводить человека было более реальным. На это самопожертвование часто уходили последние силы. Такая простая вещь, самая вроде элементарная, была, может, одним из самых высоких проявлений человечности. Это делали не только ради незнакомых людей, которые попали в беду, а еще и для себя, для своей души, для того, чтобы чувствовать себя человеком. Для того, чтобы выстоять, не поддаться врагу.

Бывшая водитель трамвая Варвара Васильевна Семенова вспоминает:

«Потом как-то иду, а впереди женщина. И упала она. Худенькая такая! Эту я подняла кое-как. Она сама немного помогла, и я подняла ее. Она просит:

«Доведи меня до той вот парадной». Я говорю: «Нет, милочка! Скажи спасибо, что я тебя подняла. Я сама, говорю, завалюсь». И запомнился Варваре Васильевне этот случай на всю жизнь, настолько сильна морально, безвозмездная помощь незнакомцу.

Мама Ирины Михайловны Балицкой работала в госпитале, и когда становилось тепло, девочка приходила к ней на работу. Там она читала раненным бойцам стихотворения и танцевала: «Однажды один из раненых угостил меня сухарем, в середине которого была дырка. Боец сказал, что сухарь был пробит, и он собирался оставить его на память, но я так хорошо танцевала и пела, что он решил его отдать мне». Девочка не лечила солдата, не делала ничего существенного для него, но она помогла ему морально, оживила воспоминания о мирной жизни, смогла порадовать в столь тяжелое время, за что он и решил наградить ее чем-то ценным и для себя. Для Ирины это тоже оказался очень важный подарок, о котором она помнит до сих пор. Так, выручая друг друга, горожане заметно или не заметно для себя помогали окружающим выстоять, вытерпеть и пережить блокадные дни.

В условиях тяжелейшего психологического давления, очень важно не потерять себя и найти силы бороться, помогать другим и принимать помощь, потому что только вместе можно преодолеть общую беду. Об этом свидетельствуют и дневниковые записи блокадников: «Были люди, которые не могли психологически уже преодолеть себя и пытались выжить самостоятельно. Это мало у кого получалось».

Большим подспорьем являлась культурная жизнь города, помимо работы кинотеатров, театров и радио были созданы шефские бригады. Еще в июле 1941 года в Управлении по делам искусств Ленгорисполкома была создана Военно-шефская комиссия, руководившая деятельностью фронтовых ансамблей. Бригады артистов выезжали с концертами на боевые корабли, на фронт, в учебные полки, в госпитали и батальоны выздоравливающих, на заводы и в домохозяйства. При подведении итогов первого года работы комиссии, в докладной записке ЦК профсоюза, направленной в секретариат ВЦСПС, отмечается: «особый вклад работы по шефству мастеров искусств героического города Ленинграда, которые дали за год войны свыше 20 тыс. концертов и спектаклей». Эта цифра кажется огромной, но если учесть то, что общее количество задействованных лиц, в работе военно-шефских бригад превышает 3000 человек, а одна бригада состоит примерно из 5-10-ти человек, двадцать тысяч концертов провести было возможно.

Важным было и отмечание праздников. Даже самый тяжелый новый, 1942 год, пытались встретить с маленьким празднованием. Л.Л. Эльяшова вспоминает, как она и ее соседки по комнате старались помыться в комнате с минусовой температурой, чтобы привести себя в порядок перед праздником.

«Сейчас ждем девочек, которые стоят за вином. У каждого будет по 350 г. хлеба, масло и повидло. Трапеза шикарная!». В тот день девушки впервые услышали, как читает стихи Ольга Берггольц.

В городе проводилась пропаганда, нацеленная на поднятие духа горожан, сплочение вокруг партии и усиление ненависти к врагу. Агитмероприятия в виде бесед, читки газет были обыденностью. Проводились лекции, доклады, митинги, работали специальные кружки. Не хватало опытных кадров, большинство специалистов ушли на фронт вскоре после начала войны. Несмотря на попытки повысить квалификацию агитработников, основной проблемой, по мнению исследователей, стало «стремление работников райкомов лишь к формальному соблюдению постановок горкома».

В серых буднях блокадного города находилось место для помощи, подарков и занятий, напоминающих о мирном времени. Это помогало людям держаться и не сдаваться врагу. Почти в каждом дневнике, кроме воспоминаний о смерти, голоде и бомбежках, найдется хотя бы одна, но очень ценная история о том, как чье-то слово поддержки, протянутая рука в трудный момент, или приятный подарок помогли морально справиться с тяжелейшей обстановкой.

3.4 Деформация нравственных ценностей в условиях блокады

Массовое проявление человечности и заботы о ближнем не смогли вытеснить из городской жизни кражи, разбой, равнодушие, обманы. Из дневников видно, что немногие блокадники вспоминают об этом, в этом особенность человеческой памяти. Но документальные основания для выявления подобных фактов в блокадной жизни имеются. В условиях голода каждый выживал, как мог, и часто прибегали к незаконным методам.

Многие авторы отмечают что, например, кражи в очередях хоть и были очень обидными, неизбежными и безнаказанными, большинство пострадавших понимали этих людей, и в глубине души им было жалко этих воришек.

В первую очередь страдали квартиры. Иванов Юрий Ильич вспоминает:

«Поднимаясь на свой этаж, мы видели, что все квартиры вскрыты и разграблены».

Многие использовали карточки умерших родственников для того, чтобы получить возможность купить продукты или использовать их как плату за услугу: «Все сделали по-людски: отдали могильщику бабушкины карточки за январь, он вырыл могилу». Карточки пытались отобрать силой: «Встав у двери, он потребовал, чтобы я отдала ему карточки - и свою и детей, иначе он нас убьет». Но тем ни менее, как верно подметил в своих воспоминаниях В. Глинка: «Пусть не лгут те, кто прожил в Ленинграде блокадную зиму, что не думали о карточках людей, умиравших на их глазах». Голод вынуждал людей идти на крайние меры, и использование карточек умерших, если принять все обстоятельства во внимание, не будет казаться преступлением.

Негативно воспринимается стремление городских властей создать видимость обычной жизни, так в 1943 г. два оператора кинохроники получили задание «заснять» кадры для журнала для рубрики «Ленинград готовится к встрече Нового года», в котором главную роль должны играть новогодние елки, которые жители несут в свои дома. Но елок в Ленинграде не было и чудом найденную единственную ель давали прохожим и носили сами операторы, создавая вид подготовки к празднику. Была ли так необходима подобная бутафория, и было ли это способом поднять настроение горожанам или оскорбляющей очевидной ложью?

Воровали не только у обеспеченных людей, но и снимали вещи с трупов:

«Сверху надо простыню похуже, так как есть люди, которые раздевают умерших, одетых хорошо». Особенно часто снимали обувь с тел, лежавших на улице.

«Черные» рынки продовольственных товаров были явлением спасительным для многих. Но стоит упомянуть о том, что на таких рынках, покупая с рук, люди часто оставались обманутыми и рисковали своей жизнью. Так, семья В.М. Глинки, обменяв дорогую скатерть на муку, придя домой обнаружили, что мука насыпана лишь сверху, а глубоко лежит мел. Горечь обиды была не только от того, что мука была не пригодна для еды, а также от того, что они сообщили продавцу, кому именно покупают муку (маленькой девочке и старушке), обменивались улыбками. Что толкает людей приходить к таким обманам - голод или желание наживаться на горе других - можно ли оправдать их поступки в условиях блокадного положения?

Домашних животных не стало сразу после того, как с улиц пропали все дикие. Те, кто долго не решались покушаться на жизнь своих питомцев, рисковали быть ограбленными или слушать просьбы знакомых «одолжить» питомца.

Если то, что человек употребляет животных в пищу, укладывается в нормы жизни, то каннибализм противоестественен человечеству. В советское время эта тема была полностью закрыта. Современная литература изобилует подобными примерами. Вот несколько воспоминаний: «Преступница рассказала, что она приглашала домой какого-нибудь одинокого солдата на чашку чая», после второй чашки чая она наносила удар сзади топором по голове. Работала эта женщина в литейном цеху «Русского дизеля», отличалась от других своей упитанностью и жаждой, что и привело к ее разоблачению. Светлана Кирсанова вспоминает, как ее саму в блокадном детстве украли, но к счастью быстро обнаружили: «Милиция раскрыла эту группу, которая занималась похищением детей. Когда у детей спрашивали, как я со двора пропала, выяснилось, что у этой женщины была своя группа подростков, которые по дворам ходили и крали детей».

Часто люди примечали, что на улицах есть тела, расчлененные или с недостающими частями тела, в обстановке, когда по городу разбросаны сотни десятки трупов, уследить за порядком было очень сложно, а голод сводил с ума. Вспоминают, что людоедством занимались те, кто были всегда рядом и мог контролировать обстановку, например, дворники. В блокаду это были люди, которые обходили квартиры, проверяли, не появились ли новые тела, которые некому доставить на кладбище: «У нас в доме была дворничиха. Однажды к ее дочери пришла подружка, у которой были карточки на хлеб. Дворничиха ее убила за эти карточки и засолила в бочке».

Большинство преступников были разоблачены своими соседями, так как жизнь была на виду, и наличие кастрюли с мясом или просто сытого вида наводили на подозрения. По делу каннибализма в Ленинграде проходили 168 человек, заведено 91 дело, что является 39% от общего числа преступлений, а общее количество осуждённых по этой категории преступлений превышает 2000 человек.

Некоторые кражи удачно предотвращались, так, украденные чемоданы в Ленинградской области, во время эвакуации, перед посадкой на пароход были возвращены владелице: «Спасибо, был порядок, проверяли документы и сверяли с названием, пришитыми на вещах, где было крупно написано, чьи это вещи».

Крали не только блокадники, но и военные, об этом вспоминает Валентина Михайловна Упатова: «Обкрадывали те же военные. Даже на амбарном замке писали: «Люди! Поменяйте замок, мы не выдерживаем, чтобы не зайти»».

Помимо тех, кто работал в «хлебных» местах и мог воровать остатки, некоторые продукты и материалы для обмена на еду, например, продавцы, дворники, медсестры, были и те, кто получал продовольствие по чину или благодаря влиятельным покровителям, родственникам. Нельзя сказать, что такие люди жили без проблем, но их положение было и часто не оправданно. В одном из самых известных блокадных дневников, его автор - Юра Рябинкин, мальчик шестнадцати лет, пишет: «В нашу квартиру хотят вселить семью какого-то главного инженера треста. Жуки!». Юра описывает, как тяжело ему наблюдать перед собой кастрюли, наполненные едой, в то время как сам он испытывает жуткий голод: «Перед собою, сидя в кухне, я вижу на плите кастрюлю с недоеденными обедами, ужинами и завтраками, что оставляет после себя Анфиса Николаевна я не могу больше…». Упоминает о привилегированных представителях общества и С.В. Яров в своей монографии «Блокадная Этика», отмечая, что блокадная «уравниловка» так же является несправедливой.

Схему обогащения раскрывает в своих воспоминаниях В.М. Глинка, которому «посчастливилось» покупать, точнее, выменивать на свои вещи хлеб и конину. Обладатель продовольствия был начальником гужевого обоза, развозящего хлеб по торговым точкам: «С каждого возчика, а их в обозе Олейникова до тридцати, он получает в день килограммовую буханку хлеба, а раз в неделю в обозе забивают коня. Составляют акт о том, что пала от истощения и требуют из воинских частей новую, взамен». Олейников получал от граждан и драгоценные украшения, и картины, и ценные книги, и ткани.

Наряду с вышеупомянутыми проявлениями человеческой низости стоит сознательное отсутствие контроля качества продуктов питания. Известно, что качество продукции из-за дефицита было низким, несмотря на все труды ученых находить пути взаимозаменяемости ингредиентов. Но когда мы говорим о низкокачественном продукте и о продукте, который может навредить или привести к смерти, это совершенно разный уровень опасности. Юрий Ильич Иванов вспоминает о своей маленькой сестренке, которая родилась в январе 1942 г. и, по его словам, прожила самое трудное время, но все-таки умерла: «Умерла она в апреле, но не от голода. Ее покормили в яслях соевым молоком, которое оказалось для нее смертельным». Сам Юрий помнит, как, несмотря на голод, он сам не мог пить соевое молоко, и слышал о подобных смертях младенцев, происходивших именно в апреле 1942 года. Так появилось подозрение в смертоносном вреде апрельского соевого молока. О соевом молоке вспоминает и Надежда Васильевна Федорова, которая также была ребенком в блокаду: «Очень хорошо прибавили продукты в апреле. Дали соевое молоко - и не смогла его принимать, отказывался организм. Столярный клей и жмыхи, отходы от хлопкового масла - могла, а это нет». О весеннем соевом молоке упоминает и еще один автор: «Нас кормили обедом в счет продуктовых карточек. К обеду полагался стакан соевого молока, но я, несмотря на постоянное ощущение голода, пить его почему-то не могла и относила Ире». Упоминание в разных воспоминаниях факта поступления в продажу соевого молока ненадлежащего качества отражает реальную ситуацию с продовольствием снабжением блокадного города в апреле 1942 г.

Таким образом, обустройство своих домов, приспособление предметов под «новый быт», например, сжигание книг и мебели из-за отсутствия древесины, давалось жителям морально тяжело, меняло их моральный облик. Жизнь людей, их приоритеты изменились коренным образом. Самыми неприспособленными оказались ранее зажиточные слои населения. Интеллигенции приходилось учиться устанавливать печки-буржуйки, добывать топливо и заделывать окна. Тем ни менее, горожане не бросали свою работу, даже если она не была связанна с обороной. Так, в Ленинградском зоосаде выжившие сотрудники пытались сохранить жизнь уцелевшим животным, пример с бегемотом «Красавицей» кажется невозможным. Спасали культурные ценности, прятали памятники, эвакуировали музейные предметы. Ученые пытались найти способ разнообразить скудный рацион блокадников. Работу осуществляли «по всем фронтам». Даже проявления человеческой низости и эгоизма, преступность горожане воспринимали без осуждения. Все пытались выжить.

Заключение

Во время Великой Отечественной войны 1941-1945-х годов, особое внимание враг уделял крупным, центральным и особо-значимым городам. Одним из таких городов стал Ленинград, который являлся важным звеном обороны севера. Его взятие могло гарантировать быстрое продвижение вглубь страны, к Москве, и блокировать действия Балтийского флота. Благодаря усиленному отпору наших солдат взять город не удалось, но немецкая армия не отступила и блокировала город. В истории блокады выделяются следующие периоды: оборонительный, оборонительно- наступательный, переломный, решающий и завещающий. Данная периодизация рассматривается не только с точки зрения изменения ситуации на фронте, но и в городской жизни, повседневных практиках его жителей.

За время блокады в Ленинграде произошли значительные изменения: изменился город, условия проживания, люди, обычаи, манера общения. Сильнейшими испытаниями стали голод и холод, сопровождавшиеся темнотой, в связи с отсутствием электричества. Противник не только перекрыл путь для поставок питания, но и наносил постоянные авиаудары с воздуха. Целью чаще всего были стратегически важные объекты: заводы, склады, сети инженерно-технического обеспечения. Городское хозяйство в период блокады работало в экстренном режиме, а поддержание порядка велось в условиях постоянных авианалетов. Блокада поставила перед городскими властями новые задачи - регулярная санитарная очистка улиц и квартир, обеспечение деятельности противовоздушной обороны и работы бомбоубежищ. Водоснабжение и теплоснабжение частично или полностью были ограничены в зимнее время года, а в теплое время года получалось открывать бани и давать воду на первые этажи. Городской транспорт в зимнее время не функционировал и использовался не по назначению. Для захоронений активизировали дополнительные силы, специалистов и технику.

Каждый житель города принимал участие в ликвидации угрозы эпидемии, снабжении своего дома теплом и водой.

Большой помощью и надеждой для жителей стала Ленинградская

«Дорога жизни». Это единственная дорога, связывающая Ленинград со страной, проходила она через Ладожское озеро. В периоды навигации суда ходили по воде, а зимой машины ездили по льду, доставляя в город продовольствие и совершая эвакуацию людей и предприятий. Постоянные авианалеты и условия межсезонья были основными помехами для перевозок. Пункты обогрева и медицинской помощи, расположенные по ходу движения машин, в связи с отсутствием подобного опыта не сразу смогли грамотно подобрать дозы пищи для реабилитации дистрофиков, что приводило к гибели эвакуированных ленинградцев. Прорыв блокады в 1943 году позволил в кратчайший срок создать и открыть временную железнодорожную линию Поляны -- Шлиссельбург, «Дорогу победы». Любые новости о возможной эвакуации или поставках продовольствия вселяли надежду в горожан и поднимали боевой дух.

Среди стратегий выживания у блокадников отмечается подмена приоритетов в сознании и изменение в восприятии событий, а именно возвращение к первобытным, «мифологическим», объяснениям происходящего, обращение к высшим силам. Демонстрируются моральные девиации в сознании людей, произошедшие вследствие постоянной нужды и горя. Происходит «упрощение» жизни, в связи с откатом к примитивным потребностям, таким как физиологические потребности, в безопасности, пище, ночлеге, но одновременно сохраняется стремление поддерживать социальные связи, привычный образ жизни. Невыносимые условия жизни изменили моральный облик горожан. Все чаще приходилось думать только о себе, вопреки желанию помочь, так как, помогая другому, например, подняться, велик риск упасть самому и не встать от бессилия. В городе стало обыденностью видеть трупы людей на улицах, отношение к ним стало

спокойным, убрать их не было сил и возможности, несмотря на увеличенный темп захоронений, количество умерших росло с каждым днем.

Привычными стали огромные очереди, заколоченные окна домов и занесенные снегом, грязные улицы. Работа стала ключом к спасению. В своих воспоминаниях многие блокадники говорят о том, что работа стимулировала их к движению, жизни, напротив, те, кто не работал, угасали, прекращали бороться со смертью.

Желание жить толкало людей искать новые пути для выживания, в пищу употребляли суррогаты (кожаные ремни, столярный клей). Делили пищу на маленькие порции, чтобы растянуть время приема пищи. Поиск еды проходил и на пепелищах сгоревших складов и в ближайших деревнях.

Несмотря ни на что, жители города нашли в себе силы бороться с условиями блокады, помогать себе и близким и не терять надежду на спасение. Нельзя говорить о том, что каждый мог сопротивляться условиям города, были случаи воровства, людоедства, и т.д. Особую не добросовестность проявляли дворники и управдомы, благодаря доступу к оставленным квартирам, чьи хозяева были в эвакуации. Имело место понятие привилегированного положения, не всегда оправданного. Использование городом некачественного сырья из-за нехватки снабжения могло приводить к летальным исходам. Но все это диктовалось тяжелейшим положением в Ленинграде.

Несмотря на трудности, жители пытались удержаться за нить, связывавшую их с прошлой, мирной жизнью. Так летом проходили киносеансы, иногда работал театр, зимой проводили новогодние елки для детей. Поддерживал свою жизнь и ленинградский зоосад, который в 1942 году возобновил свою работу, не смотря на блокадное положение. Именно в условиях ограниченности и психологического давления увеличивается потребность в социальных контактах и культурном досуге. Работа радио очень высоко ценилась жителями, вещание охватывало почти весь город и внушало уверенность и чувство сплочённости в людей. Поломки на

радиостанциях сказывались на настроении простых жителей. Проходившие радио сеансы, выставки, спектакли, выездные концерты шефских бригад позволяли работникам данной сферы вдохновлять тысячи людей, и самим, видя результат своего труда, находить в себе силы.

Блокадная этика - ключевое понятие для понимания морального облика блокадников - включала, таким образом, не только ценности сохранения жизни любой ценой, но и, несмотря на тяжелейшие условия, стремление сохранить связь с мирной жизнью, не потерять человеческое в себе.

Список источников и литературы

1. Источники

1.1. Архивные документы:

1.Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) Ф. Р-5508. Оп. 3. Д. 2. Л. 14

1.2 .Сборники документов и материалов:

2. 900 героических дней: Сборник документов и материалов о героической борьбе трудящихся Ленинграда в 1941 - 1945 гг. М., 1966.

3. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб.,2004.

4. Блокада Ленинграда: народная книга памяти: [300 судеб, 300 реальных историй]. М.,2014.

5. Блокада. Воспоминания очевидцев. /Авт.-сост. В. М. Давид. М., 2014.

6. Война и блокада: сборник памяти В.М. Ковальчука / Отв. ред. А. Н. Чистиков. СПб.,2016.

7. Волкова Л.А. (ред.). 900 блокадных дней. Сборник воспоминаний. Новосибирск. 2004.

8. Волковский Н.Л.(ред.). Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов. М., 2004.

9. Павлов Д.В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1958.

10 .Дзенискевич А. Р. (ред.). Ленинград в осаде: сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войне, 1941-1944. СПб, 1995.

11 .Книга Памяти. Блокада. 1941-1944. Ленинград. СПб. - 1998. - Т. 2006. 12.Ленинградцы на волжских берегах. Сб. документов и материалов.

Ярославль, 1972.

13 .Ленинградцы. Блокадные дневники. СПб.,2014.

14 .Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб.,2000.

15 .«…И победили человек и город» / сост.: Ю.Н. Антонов, Е.Е. Шаламайко, А.С.Сиваченко, М.И.Кощуева. СПб.,2010.

16. «Я не сдамся до последнего...»: Записки из блокадного Ленинграда. / Сост. В. М. Ковальчук (отв. ред.), А. И. Рупасов, А. Н. Чистяков -- СПб.,2010.

1.3 .Воспоминания, дневники, письма:

17.Бобров М.М. Хранители ангела. СПб.,2003.

18. Болдырев А.Н. Осадная запись: (Блокадный дневник) / А. Н. Болдырев. СПб.,1998.

19. Букуев В.И. [Запись воспоминаний] // Блокада Ленинграда. Народная книга памяти. М.,2014.

20 .Глинка В.М. Воспоминания о блокаде. СПб.,2014.

21 .Григорьев В.Г. 270 дней и ночей. Ленинград. Блокада. 1941-1942 гг.: воспоминания, размышления и кое-что из истории. 2-е изд. СПб.,2013.

22. Грязнов Ф. А. Дневник // «Доживем ли мы до тишины?» Записки из блокадного Ленинграда / Сост. В. М. Ковальчук. Спб.,2009.

23. Инбер В. Почти три года. М., 1954.

24. Лихачев Д.С. Воспоминания. СПб.,1996.

25 .Магаева С.В., Тервонен Л.И. Ленинградская блокада. Израненное детство. / Под ред. В.Б. Симоненко. М., 2012.

26 .Модзалевская Т.Л. Наша блокада. Семья Модзалевских в военные годы (1941-1945). Документы, письма, дневники. СПб.,2014.

27 .Мухина Е. В., Яров С. В., Ковальчук В. М. "... Сохрани мою печальную историю...": блокадный дневник Лены Мухиной. М., 2015.

28 .Обухов В.Л. Меня воспитала блокада (герои, музыка и природа в блокадном Ленинграде). СПб.,2015.

29. Ольга Берггольц. Встреча. СПб.,2003.

30 .Плюснина-Сат О. Блокадный Ленинград. Воспоминания. Новосибирск, 2015.

31 .Пожедаева Л. Война, блокада, я и другие…: мемуары ребенка войны.

СПб.,2013.

32. Скрябина Е.А. Годы скитаний: Из дневника одной Ленинградки. Париж,1976.

33.Стояли со взрослыми рядом: Сб. докум. очерков / Сост. А. М. Осипова, О. Н. Тюлева. Л., 1985.

34. Тарасов Б. Блокада в моей судьбе. М., 2012.

35.Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса. СПб.,2013. 36.Эльяшова Л.Л. Мой блокадный университет.-2-е изд. СПб., 2011.

1.4 .Изобразительные материалы:

37.1.Блокада Ленинграда. Дни и годы. / Авт.-сост.: В. М. Ковальчук, А. Н. Чистиков. СПб.,2013.

38..Новиков В.С. Блокада снится мне ночами. Воспоминания / Рис.

Автора. СПб.,2009.

2. Научная литература

2.1Монографии:

39.«...Одним дыханьем с Ленинградом...»: Ленинград в жизни и творчестве советских писателей. Л.,1989.

40. Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. СПб.,1994.

41 .Альшиц Д. Н. За нами был наш гордый город: Подвигу Ленинграда - правдивую и достойную оценку. СПб., 2010.

42 .Дзенискевич А. Р. Заводы на линии фронта: Рабочие Ленинграда фронта. М., 1978.

43. Дзенискевич А. Р. и др. Шишкин В.А. Непокоренный Ленинград. Краткий очерк истории города в период Великой Отечественной войны. Л., 1970.

44. Дзенискевич А.Р. Фронт у заводских стен. Малоизученные проблемы бороны Ленинграда (1941-1944). СПб,1998.

45. Дмитриев В.Д., Буренина А.А., Краснов И.А. Водоснабжение и канализация Ленинграда в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. СПб.,2005.

46.Дмитриенко Н.М. Историческое краеведение. Томск, 2013. 47.Зотова А.В. Экономика блокады. СПб.,2016.

48 .Иванов В.А., Иванов Д.В. ЖКХ блокадного Ленинграда. // Жизнь и быт блокированного Ленинграда: Сб. науч. ст. СПб.,2010.

49 .Карасев А.В. Ленинградцы в годы блокады. М., 1959.

50 .Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования (второе издание). М., 2003

51. Ковальчук В. М. Дорога победы осажденного Ленинграда. М., 1984.

52. Ковальчук В. М. Ленинград и Большая Земля. Л., 1975.

53. Ковальчук В. Магистрали мужества. СПб.,2001

54. Кром М. М. Историческая антропология. СПб.,2000.

55 .Магаева С.В. Библиография публикаций мемуаров ленинградских блокадников. М., 2013.

56 .Магаева С.В. Ленинградская блокада: психосоматические аспекты /.

М., 2001.

57 .Мощанский И.Б. У стен Ленинграда. М., 2010.

58 .Непокоренный Ленинград Крат. очерк истории города в период Великой Отеч. войны / А. Р. Дзенискевич, В. М. Ковальчук, Г. Л. Соболев и др. Л., 1985.

59 .Симоненко В.Б., Магаева С.В. Ленинградская блокада: открытия в области биологии и медицины. М., 2008

60 .Солсбери Г. 900 дней. М., 1994

61 .Сталева Т.В. Блокадных детей просветленные лица. Художественно- документальные очерки. Москва-Торопец, 2010.

62 .Фролов М.И. Блокада Ленинграда. Мифы, легенды, реальность.

СПб.,2014.

63 .Ходанович В.И. Блокадные будни одного района Ленинграда.

СПб.,2015

64 .Худакова Н.Д. Вся страна с Ленинградом. Л., 1960.

65 .Яров С.В. Блокадная этика: Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942 гг. СПб.,2011.

66 .Яров С.В. Блокадная этика: Представления о морали в Ленинграде в 1941-1942 гг. М., 2013.

67 .Яров С.В. Повседневная жизнь блокадного Ленинграда, М., 2013. 68.Gоure L. The Siege of Leningrad. Stanford, L., 1962, pp. 159, 252.

69. Salisbury H. 900 Days. L.,1969.

2.2 .Статьи в периодических изданиях:

70. Барбер Дж. Борьба с катастрофой: Ленинградский трест «Похоронное дело» в 1941-1942 гг. // Клио. -- 2000. -- № 3 (12).

71 .Ежов М.В. Ленинградская промышленность и ее вклад в победу // Вестн. акад. права и упр. -- 2011. -- № 24.

72 .Кабытова, В. И. Об одной ленинградской блокадной семье: [воспоминания о семье автора во время блокады] / В. И. Кабытова // Нева. - 2005. - № 10.

73 .Тарасов М.Я. Памятные этапы битвы за Ленинград. Военно- исторический журнал. Науч. ст. 2013. № 1.

74 .Харитонов А. Легендарная ледовая трасса (К 25-летию «Дороги жизни») // Военно-исторический журнал 1966. №11.

2.3 Материалы научных конференций, сборники статей:

75 .Блокада Ленинграда. Выстояли и победили, 1941 - 1944: издание подготовлено в 70-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне: сост. и ред. И. А. Маневич. М., 2014.

76 .Блокада. Дети. Ленинград. СПб.,2002.

77 .Демидов В. И. Блокада рассекреченная. СПб.,1995.

78 .Жизнь и быт блокированного Ленинграда: Сб. науч. ст. СПб.,2010. 79.Искусство непокоренного Ленинграда в дни блокады: сборник статей. /

Под ред. Б.П. Белозерова. СПб.,2015.

80 .Ленинградская блокада: Мед. проблемы - ретроспектива и современность / В.Б. Симоненко, С.В. Магаева, М.Г. Симоненко, Ю.В. Пахомова. М., 2003.

81 .Неформальное коммуникативное пространство блокадного Ленинграда. СПб.,2014.

82 .Радио. Блокада. Ленинград: сб. ст. и воспоминаний. / Сост.: Т.В. Васильева, В.Г. Ковтун, В.Г. Осинский. СПб.,2005.

Размещено на Allbest.ru