Повседневная придворная жизнь в контексте средневековой культуры

Оружием турнирного бойца были меч и булава. Меч затуплен, т.е. не имеет ни острия, ни лезвия; это был просто плоский железный брус с долом, выдолбленным по оси клинка на треть его длины, и с ребром, идущим от дола. Концы перекрестья выгнуты к острию и усилены жесткой железной гардой в форме полуцилиндра. Длина клинка вместе с рукоятью должна была равняться длине вытянутой руки (0,7 м). Клинок (для того, чтобы он не мог пройти в отверстие забрала) должен был быть шириной в четыре пальца и толщиной - в палец; для уменьшения веса делался дол. Граненная була изготавливалась из прочного дерева, в качестве гарды - небольшой железный щиток, рукоять и навершие рукояти для удобства обматывали кожей. Судьи обязаны были осмотреть мечи и булавы и засвидетельствовать это штампом (печатью), удостоверяя, что ни мечи, ни булавы не имеют излишнего веса или длины.

Но вот бой кончен и наступила минута наградить победителя. Собрав голоса присутствующих, в особенности дам, герольды и маршалы отдавали отчет, вполне точный и беспристрастный, тому корою или принцу, который председательствовал на турнире. Тогда судьи во всеуслышание провозглашали имя победителя, а геральды громко прославляли его.

«Когда наставало время вручения приза, судьи и почетный рыцарь, сопровождаемые гербовым королем, выбирал одну даму и двух девиц и шли с ними при ярком свете факелов в одну залу. Через несколько минут все возвращаются в следующем порядке: трубачи, трубящие в трубы: геральды и персеванты, выстроенные клином; гербовый король; почетный рыцарь, с обломком копья длиной пять футов. Далее следует дама, которую справа и слева поддерживают под руки двое судей, в руках у нее - приз, накрытый покрывалом, концы которого держат обе девицы, каждую из них тоже держит под руку один из судей. Процессия останавливается перед тем, кому должны вручить приз, и гербовый король объявляет: «Воззрите на сию благородную даму, госпожу такую-то, каковую сопровождали почетные рыцарь и сеньоры мои судьи. Дама сия явилась вручить вам турнирный приз, ибо оный заслужен вами, как рыцарем, мечом искусно владеющим и наиболее соперников поразившем в турнире сегодняшнем. Моя госпожа просит вас соблаговолить его принять».

Тогда дама снимает покрывало с приза. Обычно это драгоценность. Рыцарь - победитель преклоняет колена, затем поднимается, принимает приз, выходит вперед и целует в щеки сначала даму, потом - девиц. В это время гербовый король выкрикивает боевой клич (девиз) рыцаря. Празднество завершается танцами».

§ 3. Культурная элита в придворной жизни

Турниры, о которых говорилось выше, под видом празднеств скрывали неудержимую склонность к жестокости, которой были охвачены доблестные воины того времени. Ранения и смерть являлись неотъемлемой частью развлечений. Это не составляло секрета, и поэтому, чтобы обезопасить себя от несчастны случаев, регулярно обращались к астрологам, находившимся при королевских особах и ежедневно составлявшим для них гороскопы.

Например, знаменитый Нострадамус, издавший в 1555 году в Лионе первый сборник пророческих катренов «центурии», принадлежал к королевской свите и носил звание медика - астролога и ординарного советника. Известно, что именно он предсказал, что Генрих II погибнет во время поединка. Другой известный провидец, Люк Горик, епископ Цитта Дюкале в Италии, тоже это предвещал. По ногам люди такого рода выходили на террасы замков Луары.

В то время, когда стражники зажигали огни, а главный дворецкий тихонько клал королю под изголовье ключи от дворца, они наблюдали за созвездиями, чтобы утром дать добрый совет своим господам, много людей эпохи Возрождения серьезно верили, что между знаками зодиака и судьбой существует магическая связь. Другие же не были суеверны и искали путеводных советов в слове Божьем. А третьи пытались избавиться от своих страхов тем, что с благочестивой регулярностью присутствовали на церковных службах.

Картина придворной жизни была бы неполной, если не упомянуть о трубадурах. Трубадуры явились создателями куртуазного кодекса поведения, во главу угла которого было поставлено искусство любви.

«Трубадур» (от староокситанского «trobador», что буквально означает «изобретающий», «находящий новое») - поэт, излагающий стихи о мужской любви на окситанском языке; одновременно он сам сочиняет к своим стихам музыку и, чаще всего сам же и исполняет свои произведения как перед знатной аудиторией, так и перед друзьями, равными ему по положению, как это происходило в случае герцога Аквитанского ПиГильема IX, традиционно именуемого первым трубадуром». Брюнель-Лобришон Ж., Дюамель-амадо, К.Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII века, М.: Молодая гвардия, 2003. - с.18. Трубадур пел свои кансоны перед гостями, а потом внимал восторгам публики; впрочем, иногда ему приходилось выслушивать советы и даже упреки.

Можно сказать, что окситанский поэт, певец и музыкант, называвший себя трубадуром, был «интеллектуалом, сочинителем и актером в одном лице; еще он исполнял функцию средства массовой информации, связующего звена между дворами, где он не только демонстрировал свое искусство, но и рассказывал последние новости, сообщая о новинках моды и сплетни из придворной жизни». Там же. - с.19.

Окситанские поэты пели свои кансоны в тесных сумрачных залах высящихся на скалах замков, более напоминающих крепости или в немногим более комфортабельных жилищах, принадлежавших их покровителям, в городах или укрепленных селениях, именуемых «бастидами». И есть им приходилось, чаще всего, из деревенских горшков, куда наливали мясную похлебку или накладывали вареного турецкого гороха; восседать за праздничным столом, где подавались различные сорта мяса и изысканные соусы, мастерски приготовлены на кухне замка, доводилось далеко не многим и достаточно редко. Жилища, где трубадуры демонстрировали свое искусство, отличались большим разнообразием: от роскошного замка до простого деревенского дома.

«Из-за недостаточной сохранности рукописного наследия трубадуров мы вряд ли можем в полной мере оценить их вклад в культуру средневекового Запада. Однако недавние работы историков и литературоведов, музыковедов и антропологов с уверенностью позволяют делать выводы о действительно крайне важном значении trobur, новой поэзии, воспевшей на народном языке «мирскую» любовь, получившую название finamor, «куртуазная любовь». Там же. - с.22. В бурную эпоху крестовых походов латинское, христианское и даже клерикальное воздействие церковной музыки (tropator «сочинитель тропов», неканонических вставок в литургические тексты, превратился в trobador) столкнулось влиянием поэтичной культуры арабов-мусульман. Военной добычей, помимо оружия, тканей и модных одежд становились прекрасные рабыни, получившие образование при алаусских дворах. «Вслед за Робертом Лафоном, не стоит удивляться, что «песенное исполнение стихов, будь то в Окситании, на юге Испании или на Востоке, всегда являлось непременным атрибутом придворного празднества». В то же время любовь становилась признаком утонченности нравов. Повинуясь распространившейся повсюду моде, мирскую любовь воспевают в стихах на народном языке, и дерзкое искусство trobar, с самого своего возникновения подрывающее моральные устои порядка, установленного латинской церковью, стремительно завоевывает популярность». Там же. - с.22.

Трубадуры служили суверену, князю или владетельному сеньору, славили его, слагали песни о его деяниях, распространяли его воззрения, передавали его послания. Для трубадура двор сеньора является единственным источником благосостояния и почестей. Власть сеньора над своими людьми безгранична. подобно королю в своем королевстве, он решает участь «своих людей» и их имущества, судьбу рыцарей, крестьян и ремесленников, живущих на его земле. Он кормит и одевает своих домочадцев, ближайших родственников, родных и слуг, которые, словно астероиды, вращаются вокруг сеньора и его жены, «дамы», на которую устремлены взоры всех мужчин, а особенно трубадуров.

Если господин обладает могуществом, если у него в подчинении имеются другие знатные сеньоры, он обычно ведет кочевую жизнь, разъезжая по замкам своих подданных, где по случаю его приезда устраиваются различного рода увеселения.

Судебные разбирательства или семейные советы, в которых принимают участие лица исключительно благородного происхождения, плавно переходят в торжества; тогда слово предоставляется трубадурам и всем тем приглашенным, кто дерзнет бросить им вызов или составить конкуренцию. Известность таких праздничных ассамблей и громкие имена выступавших на ни сочинителей способствуют укреплению престижа дома.

Религиозные и светские праздники скрашивают однообразие повседневной жизни и помогают коротать время. Трубадуры ждут праздников и готовятся к ним, ибо это превосходный повод для веселья, а их занятия, как никакое иное, обязывает всячески этому веселью способствовать. Во время праздников трубадуры главным образом и зарабатывают себе на жизнь.

«Есть ли место трубадурам на праздниках, установленных Церковью? Религиозные чувства редко встречаются в поэзии трубадуров; когда в кансонах начинают звучать религиозные мотивы, чаще всего происходит смешение галантности и набожности, причем последняя оказывается в подчинении у первой. в ранних стихотворениях трубадуров Святая Дева упоминается редко, и только во второй трети XIII в., после Крестового похода против альбигойцев, появляется поэзия, полностью посвященная восхвалению Девы Марии». Там же. - с.78.

Поэзия трубадуров носит исключительно светский характер, хотя сами окситанские поэты не чужды клерикальной культуре; многие из них по своему статусу принадлежат к людям Церкви - например, Монах Монтаудонский. «Но ни одна из кансон трубадуров, будь она даже вполне благочестивого содержания, как, например, кансона фолькета де Люнеля, обращенная к Святой Деве или пропитанная религиозным духом Альба Фолькета Марсельского «Истинный Бог, во имя Ваше…», не была использована для песнопений во время религиозных торжеств. Любые кансоны, даже те, что содержат адресованные мирянам призывы к благочестию, исполняются вне стен церковных зданий и мест отправления культа». Там же. - с.79.

Однако ничто не мешало устроить торжество в день, расположенный по соседству с тем днем, который объявила праздничным Церковь, или приурочить торжество к одному из тех христианских обрядов, что связаны с главными событиями в жизни человека, например, к свадьбе; на таком торжестве, устроенном в частном жилище в городе, селении или деревне, трубадуры всегда желанные гости, одна из основных приманок для соседей хозяина: послушать кансоны трубадуров съезжались со всех сторон.

Куртуазные добродетели превозносятся главным образом в кансонах. Кансоны воспевают прежде всего любовь. Finamor, любовь куртуазная утонченная. Любовь как добродетель, достоинство, заслуга, любовь, объединяющая в себе все ключевые понятия языка трубадуров. «Ни желания, ни чувства из понятийной сферы не исключаются, однако реализация их переносится на более высокую ступень, в область духовного совершенства личности; любовь - это своеобразная школа духовного роста индивида. Концепция любви у трубадуров стала первым этапов на пути становления субъективизма в литературе». Там же. - с.123.

Трубадур поет, потому что он влюблен, хотя ему далеко не всегда отвечают взаимностью; однако он утверждает, что в любви главное место любить (даже когда поэт жалуется, что не любим), ибо, как добавляет, к примеру, Бернарт де Вентадорн, от любви лучше становится и поэтическое мастерство, и сам человек: ценность человека, который любит, возрастает.

При дворах сильных мира сего - королей и сеньоров - всегда найдется место для людей, готовых содействовать славе хозяев этих дворов. Надо неустанно восхвалять воинские подвиги, чтобы поддерживать воспоминание о мужестве тех, кто совершил их, и превозносить щедрость белых времен, дабы заслужить награду и новые милости: кров на зиму, пищу, теплую одежду, коня или деньги, чтобы было с чем пуститься в путь.

Трубадуры отнюдь не считают бедность добродетелью; таковой она является, скорее для церковников; однако и они молчат об этом вплотную до возникновения в середине XIII века нищенствующих монашеских орденов. Трубадуры воспевают «людей богатых», т.е. могущественных, и применяют к добродетелям юность.

Словарь и система жестов, с помощью которых происходит ухаживание за дамой, куртуазные поэты заимствуют из ритуалов принесения оммажа, т.е. установления феодальных связей, соединяющих их с сеньором, супругом дамы.

В XII - XIII веках каждый, кто мог получить образование и достичь культурного уровня клирика, имели возможность стать трубадуром. Конечно, при условии, что он умел сочинять стихи.

«Некоторые трубадуры оставили о себе память как о хороших певцах; к ним относятся бывший католик Пейре Роджьер и Пьере Овержский, обладавший особым талантом искусно высмеивать своих современников, прежде всего умельцев - жонглеров и трубадуров, как тех, кто с успехом развлекал придворных при королевских дворах, так и тех, кто, судя по всему, не имел успеха у публики. Такие, согласно источникам, немало трубадуров к каждому новому стихотворению сочиняли новую музыку; так поступал например, Гильем Райноль д^,Ат, однако ни одна из его мелодий до нас не дошла, поэтому нам остается только гадать…». Там же - с.123

С XII в. куртуазная любовь трубадуров оказывает огромное влияние на формирование западной модели любовного переживания.

Глава 4. Куртуазная любовь

Говорить о любви в конце XII века - значит вести речь о куртуазной любви, воспетой трубадурами, труверами и романистами, то есть о новой манере любить, в чем-то довольно современной.

Выражение «куртуазная любовь» никогда не употреблялось средневековыми авторами, они предпочитали говорить «bonne amor, vraite amor» - прекрасная любовь, истинная любовь, и особенно «fine amor» - утонченная любовь, основанную на преклонении перед дамой.

Ее древнее происхождение практически неизвестно. Первые появления в литературе «куртуазной любви» в самом начале XII века явились своего рода «реакцией на религиозную мораль и обусловлены желанием изменить нравы и, возможно, саму область чувств». Пастуро М. Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола, М.: Мол.гвардия, 2001. - с.162 Для церкви любовь являлась «опасным» чувством: как причина супружеских измен, она посягала на таинство брака и ставила под угрозу спасение душ, даже между супругами ей полагалось сохранять умеренность и стыдливость.

Первыми против этого учения выступили лангедокские поэты. Любовь для них не безумие, но мудрость. Она не обесценивала личность, а наоборот, укрепляла способности ума и сердца.

«Fin^,amors» предполагала, что влюбленный, полностью покоряясь даме, должен в течение длительного времени служить ей, не будучи при этом уверен в вознаграждении. Все свои силы ему следует посвятить тому, чтобы жить этой неопределенностью, совершенствуя свои моральные качества в соответствии с предписанным ему воздержанием и борясь со встречающимися препятствиями.

Подобная этика покоилась на преклонении перед достоинствами дамы, неизменно всегда самой прекрасной и самой благородной. «У некоторых поэтом она оказывается возведенной на абсолютную высоту: воздыхатель, находясь в состоянии влюбленности, или, в крайнем случае, он желает только желания. У других авторов влюбленный теряет всякую волю и индивидуальность, он не более чем ребенок, с которым любимая женщина делает все, что захочет». Там же. - с.163

В рыцарских романах в любви видели источник радости, доблести и добродетелей. Хотя иногда она и основывалась на супружеской верности, любовь чаще всего связывалась с понятием измены. То, чем владели, любили редко, поэтому супружеским узам противопоставляли пылкое преклонение перед дамой. Любовь развивается только в том случае, если сталкивается с различными трудностями: замужество дамы и ревность мужа, разница в социальном положении (воздыхатель всегда находится ниже дамы на социальной лестнице), дальние расстояния, злословие ненавистников, непонимание друзей.

Если дама, перед которой преклонялись трубадуры, чаще всего существо эфемерное, идеальное, возвышенное, то героиня романов - это всегда создание из плоти и крови. Рыцарь очаровывается не только ее моральным совершенством, но и плотской красотой. «Во второй половине XII века большинство авторов и, вероятно, читателей были искренне убеждены в том, что красивое равносильно хорошему. Прекрасная наружность лишь отражает глубокие внутренние красоты. Там же. - с.164 И только в 1220-1230 годах это совершенно платоническое представление исчезает из куртуазных романов. Взамен появляется так называемая тема «дьявольской красоты». Теперь привлекательность считается неразрывно связанной с пороком лицемерия. Возможно, эта изменение связано с антифеминистическим движением монахов и развитием культа Богоматери. Идеальная женщина вновь становится таинственной и менее реальной. Кроме того, умильная снисходительность романистов к неверной жене под влиянием богословского учения о браке сменяется воспеванием строгой добродетели.

В эпоху же, когда красота еще равнялась доброте, для того, что вызвать симпатию, достаточно обладать красотой, а для этого нужно лишь соответствовать модным стереотипам. У куртуазных героев всегда светлые волосы и кожа, удлиненный овал лица, маленький рот, голубые глаза и красиво очерченные брови.

Критерии мужской красоты определить еще труднее. Куртуазный рыцарь уже значительно отличается от эпического героя, привлекательность которого заключалась в физической силе и презрении к страданиям и смерти. Рыцари притягивают не силой мускулов, а изяществом юности. Романисты чаще всего описывают не сильное тело, а роскошную одежду. Блестящий рыцарь - тот, кто молод, любезен, изящен и хорошо одет.

Куртуазная любовь представляла собой литературную тему, доступную лишь узкому кругу читателей. Сами авторы признавали, что она служила «проявлением чувствительности, предназначенным лишь для элиты». Там же. - с.168-169 Допустить, что такая любовь оказывалась реальным жизненным переживанием, довольно трудно. Даже в аристократическом обществе она была не более чем светской игрой. Следовательно, эта область жизни оказывается недоступной для изучения реальной любви в XII - начале XIII века.

Недоступными оказываются и внебрачные любовные связи. «С одной стороны, можно предположить, что супружеской привязанности не существовало вообще: разница в возрасте супругов, роль родителей в заключении брака, значение денег, равнодушие к детям, частое вдовство и второй или третий брак. Однако, с другой стороны, существуют документы, свидетельствующие о том, что довольно часто заключались «внеплановые» браки - без согласия родителей, семьи или сеньора. Они получили такое распространение, что в 1215 году четвертому Латеранскому собору пришлось вынужденно ввести предварительное оглашение перед предстоящей церемонией. Таким образом, если были союзы по расчету, точно так же существовали и те, что заключались по любви. Предполагают, что в XII веке супружеские пары отличались друг от друга: одни семьи искусственно связывались юридическими или экономическими обязательствами, а другие объединялись узами искренней привязанности.

Несмотря на церковное осуждение измены, супружеская верность не служила главным жизненным правилом. Измены случались на всех социальных уровнях. Таким образом, многочисленны были внебрачные дети, однако общество не желало выделять им место в своих рядах. Поскольку основой семьи служил брак, то дети, рожденные вне брака, юридически не имели ни семьи, ни рода, ни сословия. К тому же теоретически они не могли ни получить наследство от родителей, ни стать священнослужителями, ни занять гражданский пост. Некоторые обычаи даже запрещали им передавать своим собственным детям накопленное имущество. Однако в действительности положение такого ребенка зависело только от его происхождения. Внебрачного сына короля никто не посмел бы приравнять к внебрачному сыну виллана, и в княжеских семьях дети, рожденные вследствие «шалостей дворянина», имели те же права, что и законные наследники. Им даже не отказывали в почестях. «Вильгельм Длинный Меч, вероятно, сын Генрих II и его любовницы, красивый и загадочный Розмонды Клиффорд, стал графом Солсбери и одним из самых влиятельных баронов Англии; так же и Пьер Шарло, сын Филиппа Августа и «девушки из Арраса», получил епископство Нуайона, одно из самых значительных в королевстве.

Заключение

В картине придворной жизни, представлявшей собой причудливую смесь вульгарности и утонченности, пристрастие ко всему пестрому и блестящему, так и хочется увидеть черту примитивного мышления человека, которого скорее привлекают внешний блеск, чем действительно волнует красота. Но реальность оказывается более сложной: те самые сеньоры, которым так нравилось выставлять на показ пышную роскошь, нередко оказывались и просвещенными ценителями искусств, обладателями живого и развитого ума, а память о них нередко связана с наиболее совершенными творениями искусства того времени.

Например, Иоанна Беррийского называют одним из наиболее ярких представителей типа правителей - меценатов. Особенно ярким был контраст между характером этого человека, жестокого, скрытного, мрачного и алчного, безжалостного к простым людям, словно какой-нибудь тиран, и утонченностью его интеллектуальных пристрастий.

Интерес к умственным занятиям не был исключительной монополией правителей. Он встречается и у менее знатных сеньоров. Знаменитый Жиль де Рэ, оставивший в 1439 г. военную карьеру и поселившийся в своих замках, разорился, удовлетворяя свою страсть коллекционера и любителя искусства.

Материальные ценности, сохранившиеся от той эпохи, способны помочь постичь духовную сторону жизни их владельцев.

Как уже говорилось, двор представлял собой, с одной стороны, центр культурной жизни, а с другой - место сосредоточения всех человеческих пороков и разврата. Это, конечно же, находило отражение и в мероприятиях, проводившихся при дворе, которые подчас носили двойственный характер. Так, например, свадебные церемонии и организованные в их честь ожесточенные рыцарские турниры и поединки, посвященные в свою очередь прекрасной даме, свидетельствуют о противоречивости средневековых нравов, о возможности сочетания казалось бы не сочетаемых видов развлечений.

О духовном противоречии средневековой эпохи говорит и факт «уживания» при дворе сомнительного вкуса увеселений некоторых королей и культурной элитой, которой себя окружали монархи. Среди ее представителей, сыгравшими значительную роль в том, чтобы воспрепятствовать «разложению нравов» следует отметить роль трубадуров, которые явились создателями куртуазного кодекса поведения, во главу угла которого было поставлено искусство любви. И в XII - XIII веках новая модель поведения прочно утвердилась при дворах. Само появление новой манеры любить в ту эпоху явилось своеобразной реакцией на религиозную мораль и обусловлено желанием изменить нравы и, возможно, саму область чувств.

Трубадуры преклонялись перед дамой, являвшейся существом эфемерным, идеальным, возвышенным. Но такая любовь не была реальным жизненным чувством средневекового человека. В обществе той эпохи это была лишь игра.

Таким образом, этот «литературный феномен» можно интерпретировать как способ бегства от реальности. Кансоны трубадуров и рыцарские романы явно задевали чувства людей, чем и можно объяснить их популярность. Ведь общество всегда проявляло готовность поддержать тех, кто умел тронуть его чувства.

Список литературы

1. Брайант Артур. Эпоха рыцарства в истории Англии, «Евразия», СПб. 2001.

2. Человек в мире чувств: Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Под ред. Ю.Л.Бессмертного М: 2000.

3. Брюнель - Лобришон Ж., Диамель - Амадо К. Повседневная жизнь во времена трубадуров XII - XIII веков. М.: Мол. Гвардия, 2003. - 414 с.

4. Виолле-ле-Дюк Эжен Эммануэль. Жизнь и развлечения в средние века СПб.: «Евразия», 1997. - с

5. Воронцова Т.П. Каталог писем государственных и политических деятелей Франции XV в. из собрания П.П.Дубровского СПб.: Изд-во Рос.нац.библиотеки, 1993.

6. Ги Шоссиан-Носаре. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей (от Агнессы Сорель до Марии Антуанетты) М.: 2003.

7. Гие Фрэнсис, Гие Джозеф. Брак и семья в средние века. М.: Росеп эн, 2002.

8. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII в.) М.: Искусство, 1989.

9. Кастело Андре. Королева Марго. М.: Молодая гвардия, 1999.

10. Кваннелл Марджори, Квеннелл Чарльз, Генрих Борн. Повседневная жизнь в Англии во времена англосаксов, викингов и норманнов. Спб.: Евразия, 2002.

11. Кин Морис. Рыцарство М.: Научный мир, 2000.

12. Клулас И. Повседневная жизнь в замках в эпоху Возрождения. М.: - Мол.гвардия, 2001. - 358с.

13. Лависе Е. И Рамбо. Культура и цивилизация Западной Европы в эпоху крестовых походов (1095-1270). М.: Изд. книжн. магазин, Б.К.Прянишникова, 1895.

14. Ленотр Ж. Повседневная жизнь Версаля при королях, М.: Мол.гвардия, 2003. - 230 с.

15. Лэмб, Гарольд. Карл Великий: основатель империи Каролингов. М.: Центрполиграф, 2002.

16. Маркова С.П. Англия эпохи средневековья и раннего нового времени, 2005.

17. Марселен Дефурно. Повседневная жизнь в эпоху Жанны д^,Арк, СПб.: Издательская группа «Евразия», 2002. - 320 с.

18. Пастуро М. Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола - М.: Мол.гвардия, 2001. - с.239.

19. Пернц Режин. Крестоносцы. СПб.: Евразия, 2001.

20. Поньон Эдмон. Повседневная жизнь Европы в 1100 году, М.: Мол.гвардия: Полимппсест, 1999.

21. Руа Ж. История рыцарства. М.: Алетейя, 2001.

22. Тарасов Н.Г. Культурно-исторические картины из жизни Западной Европы IV-XVII вв., М., типо - лит., 1903.

23. Фаулер Кеннет. Эпоха Плантагенетов и Валуа: борьба за власть (1328-1498), СПб.: Евразия, 2002.

24. Фуке, Эдуард Иллюстрация нравов? Эпоха Реннессанса, М.: Изд.центр «Терра»: республика, 1996.

25. Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда /Под ред. Н.А. Хачатурян, М; СПб - Алетей я, 2001.

26. Королевский двор в политической культуре средневековой Европы: теория, символика, церемониал, 2004.

27. Шишкин В.В. Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI - XVII вв, СПб.: Евразия, 2004.

28. Эйрл, питер. Жизнь и эпоха Генриха V, СПб.: Евразия, 2003.

29. Ястребицкая А.Л., Ю.А. Арнаутова. Средневоковый человек и его мир, 1995.

30. Общественная жизнь Англии. Религия, законодательство, наука, искусство, промышленность, торговля, литература, нравы и обычая в их историческом развитии с древнейшего периода до настоящего времени, М.Д. Трайль, 1896.

Размещено на Allbest.ru