Образ врага в сознании российского общества в контексте Первой мировой войны

Размещено на http://www.allbest.ru

58

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«Государственный академический университет гуманитарных наук»

ФАКУЛЬТЕТ ПОЛИТОЛОГИИ

КУРСОВАЯ РАБОТА

Образ врага в сознании российского общества в контексте Первой мировой войны

Выполнил:

Студент 2 курса

очной формы обучения,

Сулейманов Андрей Борисович

Научный руководитель:

кандидат исторических наук

Пажит Юлия Юрьевна

Москва - 2013

План

Введение

1. Историография и источники

2. Проблема «свой - чужой» и образ врага: теория, особенности, конструирование

3.1 Германия и немцы в сознании российского общества

3.2 Австро-Венгрия и её поданные в сознании общества Российской империи

4. Эволюция образа врага в ходе войны

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Тема, которую я затронул в своей курсовой работе, актуальна в следующих дисциплинах: в политологии, истории, социологии, культурологии. Тому есть несколько причин. Во-первых, актуальность темы связана с возрастающим значением средств массовой информации. Подконтрольные власти институты начинают оказывать влияние на содержание образов внешнего мира. Особую роль играет пропаганда, которая активно внедряется как в СМИ, заполняя информационные потоки.

Во-вторых, «образ врага» является важным инструментом для мобилизации населения, интеграции, а также отвлечения от внутренних проблем внутри конкретной страны, на внешнюю угрозу, на врага. Кроме того, используется образ врага для формирования негативного образа стран-соперников, особенно в странах с агрессивной политикой.

В-третьих, необходимо изучить исторический опыт формирования образа врага, а также то, как он проявляется на практике, и какую роль играет в обществе. Своё прямое назначение образ врага выполняет во время войны и в конфликтные моменты между странами, и его изучение в один из периодов, когда он имел огромную роль, представляется интересным..

Объектом исследования является образ врага, его динамика, конструирование, и конкретные проявления в годы Первой мировой войны в разных слоях населения российского общества в разные этапы войны.

Предметом исследования является формирование и эволюция образа врага в российском обществе в период Первой мировой войны.

Хронологические рамки охватывают период с 1914 по 1918, с начала войны и по февральскую революцию.

Целью курсовой работы является изучение конструирования образа врага на примере российского общества в период Первой мировой войны.

Задачи исследования:

- выяснить общие положения проблемы «свой - чужой», формирование и конструирование образа врага, его особенности.

- определить, каким являлся образ немцев и австро-венгров как врагов в российском обществе в целом и в отдельных его слоях период в Первой мировой войны.

- изучить эволюцию образа врага в российском обществе в период Первой мировой войны под влиянием происходящих событий на фронте и в тылу.

мировая война враг фронт

1. Историография и источники

Одним из материалов для написания курсовой работы послужили труды Елены Спартаковны Сенявской её монографии «Психология войны в XX веке. Исторический опыт России» Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 278с. и «Противники России в войнах XX века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. - М.: РОССПЭН, 1999. 435с. Она первая из исследователей, кто в отечественной историографии рассмотрела феномен восприятия «чужого» в экстремальных ситуациях военных конфликтов. Проблема как таковая имеет не слишком длительную историографическку традицию.

В курсовой работе так же были задействованы статьи Тарутиной Тарутина Н.В. .Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II., Поршневой Поршнева О.С. Образ войны в сознании массовых слоев российского населения в 1914-1918 гг.//Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2005-2006. Актуальные проблемы изучения. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. - 90с.. В них рассмотрено общее отношение людей к войне, врагу на протяжении войны от её начала и до февральской революции, отношение общества к врагу в тылу, к военнопленным и влияние этих факторов на настроения общества в тот период времени, а также то, как периодическая печать влияла на мнение читателей в формировании образа врага, преимущественно немцев.

Статьи Л. Гудкова, полностью посвященные проблематике механизмов формирования и актуализации образа врага (именно он характеризует образ врага как идеологему массового сознания, т.е. некую структуру негативных элементов, созданную идеологией для актуализации врага в народном сознании). Л. Гудков рассматривает историю человечества совокупно с эволюцией категории «враг». Учёный исследует и институциональную подоплёку бытования образа врага, т.е. роль государственных институтов в актуализации образа врага; в работе также даётся краткая типология «врагов». Гудков Л. Идеологема врага. «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / сост. Л. Гудков; ред. Н. Конрадова.- М.: ОГИ, 2005. - 15с.

Политолог Морозов в своей статье рассмотрел общие вопросы по теории, в которой образ врага рассматривает как «распространенный политический прием, технологию, с помощью которой правящая элита, не затрачивая значительных материальных ресурсов, способна решить сразу несколько стратегических задач в области сохранения и увеличения власти, мобилизации человеческих ресурсов государства, подавления внутренней оппопозиции» Морозов И. Формирование в народном сознании «образа врага» как способ политической мобилизации в России // «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании: Материалы Международной научной конференции/ Под ред. С.Н. Полторака. СПб., 2001. С. 54. . Он ищет предпосылки возникновения образа врага в культуре и психологии населения. По его мнению, это связано с низким уровнем жизни, плохим экономическим положением.

В сборнике статей Дзялошинского «Российские СМИ: как создается образ врага» Дзялошинский И.М.. Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет. - М.: Московское бюро по правам человека, “Academia”, 2007. - 19с. и в статье немецкого историка Р. Зульцмана «Пропаганда как оружие в войне» Зульцман Р. .Bilanz des zweiten weltkrieges. Erkenntnisse und Verpflichtungen fur die Zukunft", Hamburg 1953. Русский перевод Л.К. Комоловой: "Итоги второй мировой воины. Сборник статей", под редакцией генерал-майора И.Н. Соболева, М:. Издательство иностранной литературы, 1957 г. хорошо рассмотрены общие теоретические вопросы по поводы формирования и пропаганды в обществе образа врага, а так же проблемы, которые могут возникнуть у пропагандистов образа.

Разберем источники, которые служат нам для определения сложившегося образа врага, его эволюции. К таковым относятся три вида: периодическая печать, боевые донесения и доклады, и личные письма, записи, дневники участников войны.

Первый вид источников, в первую очередь, отражает официальную точку зрения. Это фронтовые, армейские газеты, листовки. На протяжении всей Первой мировой войны «пресса путем информации о военных событиях и определенного освещения фактов формировала определенные взгляды и мнения, воздействовала на духовное состояние армии и населения страны, настраивала к действиям. Она содействовала формированию благоприятного общественного мнения в союзных и нейтральных странах и вносила разложение в ряды противника». Таким образом, война 1914-1918 годов показала, «какую огромную роль имеет печать как средство воздействия на общественное мнение и психологию масс», продемонстрировала «значение печати как мощного фактора вооруженной борьбы», в том числе в деле формирования образа врага и его внедрения в массовое сознание.

С первых дней войны важнейшие пропагандистские задачи стояли и перед военным руководством. Следует признать, что русское армейское командование находило в целом адекватные формулы для мотивации участия России в войне, подчеркивая справедливый и оборонительный ее характер, ориентируя войска на победу, опираясь при этом на славные боевые традиции русской армии, в том числе и на победоносный опыт в борьбе с собственно немецким противником.

Другой официальный источник отличается большей сдержанностью и объективностью оценок и часто носит аналитический характер. Это боевые донесения и доклады, содержащие информацию о настроениях в войсках неприятеля и внутри враждебного государства, наблюдения о боевых качествах врага, его стратегии и тактике, основанные на данных разведки и показаниях военнопленных. К таковым относятся, к примеру, опросные листы

Третьим видом источников являются источники личного происхождения. Это письма, мемуары, дневники. Пожалуй, это самый интересный вид источников, ибо он не является официальной пропагандой, навязываемой участникам, а непосредственное, реальное отражение образа врага участников боевых действий.

С другой стороны источники этого вида носят субъективный характер и отражают лишь мнение и видение одного человека. Его взгляд может быть наполнен стереотипами, предвзятостью, чрезмерной эмоциональностью, за которыми становиться сложно понять действительный ход событий.

2. Проблема «свой - чужой» и образ врага: теория, особенности, конструирование

В ходе взаимодействия людей, народов, государств, у человека складывается общий образ того, с чем или кем проходит взаимодействие. Образом, в данном значении, в психологии называется формируемый в сознании человека мысленный (ментальный) образ воспринимаемого им в окружающей среде объекта. В нашей работе мы рассмотрим один из видов образов - образ врага, сформировавшийся в военное время на конкретном историческом примере.

Образ врага является неотъемлемой частью более широкого модуля «свой-чужой». В рамках этого модуля выявляется некое «Мы», которое противопоставляется категории «Они».

Особенность этой системы отношений определяется идеей, согласно которой центром мироздания является некая человеческая общность, к которой причисляет себя данный индивид. Фундаментальной особенностью социо-центрической культуры является растворение личности в некоем “Мы”, какой-либо общности, которая выступает по отношению к этому индивиду как высшая власть и высшая сила И.М. Дзялошинский, М.И. Дзялошинская. Российские СМИ: как создается образ врага. Статьи разных лет. - М.: Московское бюро по правам человека, “Academia”, 2007. - 19с.

Само отождествление человека с этим «Мы» идет не от выделения своих каких-либо особенностей, а благодаря отчуждению «чужого», присущему структуре «Они». Чем могущественней, страшней, угрожающей выглядит монстр “Они”, тем сильнее потребность сплотиться, раствориться в каком-нибудь “Мы”.

Разделение на «свой - чужой» может быть по любому признаку: раса, национальность, язык, религия и так далее. Часто это разделение «рекламируется» в СМИ, государственными структурами, пропагандой, а не только народной массой, ибо оно является хорошим интегрирующим элементом.

Важно нам это потому, что образ врага является составным элементом модуля «свой - чужой». Немаловажно здесь также рассмотреть и понятие «враг». Враги могут подразделяться и по уровню институциональной дифференциации: враги низшего уровня -- это враги «прямого действия», их много, и они неразличимы, они эквивалентны массе сообщества. Враги «второго», «третьего» и более высоких уровней -- это враги, чьи действия носят опосредованный и институциональный или символический характер. Они представляют собой угрозу либо отдельным социальным институтам, их ресурсам, либо культурным программам или даже символическим структурам группы или сообщества, затрагивающим условия ее воспроизводства в будущем Гудков Л. Идеологема врага. «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / сост. Л. Гудков; ред. Н. Конрадова.- М.: ОГИ, 2005. - 15с.

Врагу присущи такие «архетипы», « как «чужой», «агрессор», «варвар», «преступник», «враг бога», «смерть», «достойный противник», «насильник», «мучитель или палач» и проч. Там же. Среди множества иллюстративных и конкретных понятий можно выявить главное: враг - это то, что является угрозой самому существованию группы. Причем угроза самая непосредственная, побуждающая к ответным защитным и агрессивным действиям. То есть, по сути, враг относится к группе «чужие», являясь самым опасным её «представителем».

Если «чужой» может быть маргиналом, другим, насилие по отношению к нему может и не предполагаться, но по отношению к врагу насилие предполагается всегда. Это и выявляет главную разницу между «чужим» и «врагом».

Образ врага возникает и усиливается в условиях конфликта, эскалации напряженности, особенно во время возникновения агрессии и насилия по отношению одной группы к другой или даже друг к другу. Насилие по отношению друг к другу часто возникает в форме вооруженного конфликта, столкновений между государствами и войнами. И именно в этих ситуациях образ врага оказывает огромное влияние, ведь от его восприятия субъектами зависит их поведение, а, соответственно, от этого зависит дальнейшее развитие событий, оказывающих, в свою очередь влияние на политику.

Поэтому изучение образа врага в контексте войны представляется очень актуальным. В рамках нашей работы наиболее близок к проблематике «образа врага» тот тематический пласт, который связан с взаимовосприятием стран и народов.

Нас, прежде всего, интересует взаимоотношения народов и государств, и формирования их представления друг о друге. К субъектам восприятия относятся: государственные структуры, формирующие политику в отношении другого государства; определенные социальные категории населения и, наконец, конкретные граждане страны. К объектам восприятия относятся: государство, народ, его история, культура и так далее. На субъекты восприятия оказывают влияние: СИМ, кинематограф, пропаганда и др..

Процесс восприятия зависит от множества различных факторов. Это численность народа, их историческая значимость, самоопределение, культурная близость народов, характер взаимодействия их на протяжении истории. Образ динамичен, он никогда не остается одним и тем же. В то же время, есть то, что подвергается изменению очень мало или же вообще не изменяется. Это этнические стереотипы.

Этнический стереотип -- комплекс представлений одной этнической группы о другой. Они всегда существуют в контексте автостереотипов -- представлений народа-этноса о себе самом, которые соотносятся с инородным, внешним, иным, и только так и могут восприниматься и оцениваться. «Свое» есть точка отсчета для восприятия чужого, «матрица» для сопоставления, мерило и критерий для оценки. Соотнесение, сопоставление, сравнение своего и чужого, -- основной механизм формирования образа иного. Но для формирования образа иного народа, его стереотипа важно не только, что сравнивается, но и кто сравнивает, т. е. качества народа -- субъекта восприятия, прежде всего его национальный характер. Этнические стереотипы опираются на сложившуюся этнокультурную традицию, представляют собой схемы восприятия инокультурного опыта, играют активную роль в формировании мировосприятия и мировоззрения нации, Они же во многом отражают саму нацию, продуцирующую стереотип иного, многое говорят о национальном характере, ментальности народа. Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 14с.

Немецкая дисциплина, бразильская жизнерадостность, эстонское спокойствие, итальянская темпераментность - все эти эпитеты являются типичными этническими стереотипами. История народов и их взаимоотношения являются основным фактором, влияющим на складывание этнического стереотипа. Чем теснее и дружественнее было взаимодействие, тем более образ оказывался наделен положительными чертами. Характерным примером для нас может послужить взаимовосприятие России и Польши, России и Республики Беларусь.

В первом случает многовековые трения и конфликты, обусловленные религиозными, идеологическими, экономическими и политическими претензиями, привели к отрицательному взаимовосприятию народов. И даже в наше время, несмотря на заверения политиков и некоторые сдвиги в сотрудничестве, отношения продолжают быть несколько негативными. Ярким примером может послужить то, как польская молодежь, в среде которой сильны националистические взгляды.

Необходимо также заметить, что у каждого этноса разный принцип восприятия образов, разная устойчивость к «внешнему навязыванию» образа. Одни критически относятся ко всей новой информации о том или ином народе, и продолжают сохранять имеющееся о нем представление, даже если оно противоречит реальности. Другие готовы поддаться обыкновенной пропаганде и информационным технологиям, и составить новый образ.

Итак, разобрав общие теоретические положения, перейдем непосредственно к «образу врага».

Взаимодействие стран, государств, народов неизбежно ведет к формированию определенных представлений друг о друге, которые тем ярче, отчетливее и детальнее, чем более масштабны, разносторонни и интенсивны контакты. Чем больше объективных противоречий между государствами и их народами, чем более напряженны их отношения, тем больше в этих представлениях накапливается негативного, которое, актуализируясь в конфликтных ситуациях (необязательно военных), перерастает в образ врага.

Войны и военные конфликты представляют собой один из крайних вариантов межгосударственного взаимодействия, в котором противоречие интересов приобретает радикальную форму вооруженного насилия, используемого для достижения своих целей путем нанесения максимального ущерба или даже полного уничтожения другой стороны. Естественно, что такие обстоятельства «взаимодействия» порождают и особые формы взаимовосприятия, в которых образ противника предельно упрощается, схематизируется, насыщается почти исключительно негативными характеристиками.

В экстремальной ситуации вооруженной борьбы «на взаимоуничтожение» имеет ценность только то, что способствует уничтожению противника, то есть всё, обеспечивающее мобилизацию собственных сил, в том числе и морально-психологических. Эта мобилизация, помимо всего прочего, предполагает непременное возбуждение в массовом сознании сильных негативных эмоций по отношению к противоборствующей стороне, вплоть до чувства ненависти к врагу Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 17с.

Однако само по себе за короткое время такое негативное отношение к другой стране и народу просто так появиться не могут. Для этого включают мощный аппарат информационного воздействия на людей, пропаганды. «Причин несколько: и существование довоенных стереотипов государств и народов-противников, которые редко бывают настолько негативными, насколько это необходимо для ведения войны, а потому требуют «корректировки»; сжатые сроки, в которые необходимо создать соответствующие представления о неприятеле; массовый характер тех категорий населения, которые должны «усвоить» новый стереотип; искусственность конструкции «образа врага», даже если он опирается на реальные характеристики страны, народа, армии противника, поскольку в нем символически выделяются и подчеркиваются особо значимые и специфические для данного противника элементы, и др. Образ врага» из стихийного стереотипа (всегда в той или иной степени мифологизированного) приобретает свойства идеологемы Там же

Обычно начало формирования образа начинают еще до начала военных действий, причем необязательно, что война может начаться - «холодная война» яркий тому пример. Достаточно только напряженных отношений или эскалации конфликта в международных отношениях.

Несмотря на важность такого фактора в формировании образа врага как пропаганда, она «никогда не бывает единственным механизмом формирования образа врага: существует немало каналов восприятия (в том числе и военного противника) помимо манипулятивных воздействий власти. Тем более в обществе, где развиты культурные, гражданские и коммуникативные институты (система образования, разделение властей, средства массовой информации, искусство и т. д.) Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 20с К тому же пропаганда тем меньше имеет влияния, чем выше уровень образованности и критического мышления в обществе. Навязывания «сверху» так же должно соотноситься с реально происходящими событиями, иначе эффекта никакого не будет.

Поэтому, мы можем сделать вывод, что пропаганда не всегда может оказать решающее влияние на формирования в обществе образа врага. «Корни этих явлений восходят к древним социокультурным и психологическом механизмам: В различных обществах и культурах, у различных народов «образ врага» приобретает некоторые общие черты. При всех различиях в причинах и обстоятельствах конфликтов и войн, на протяжении истории существует повторяющийся набор изображения противника -- некий «архетип» врага, который создается, как мозаика, по частям. Враг изображается: чужаком, агрессором, безликой опасностью, богоненавистником, варваром, ненасытным захватчиком, преступником, садистом, насильником, воплощением зла и уродства, смертью. При этом главное в «образе врага» -- это его полная дегуманизация, отсутствие в нем человеческих черт, человеческого лица. Поэтому «абсолютный враг» практически безличен, хотя может и персонализироваться. Восприятие чужака в качестве врага уходит корнями в родоплеменное общество человечества. Именно тогда закладывались социально-психологические механизмы «образа врага», как правило, вне своей микросреды. Появились антитезы «мы -- они», «свои -- чужие», «племя -- враг племени» Там же

Итак, мы видим, что образ врага-это не только одно лишь навязывание «сверху», так же нельзя и преувеличивать роль субъективного фактора, влияния негативных стереотипов. Нам представляется адекватной точка зрения, согласно которой принимаются во внимания все факторы, и вырабатывается «золотая середина»: ««Большинство войн и конфликтов было порождено не ложными представлениями и отнюдь не негативными национальными стереотипами, а реальными экономическими, политическими, социальными причинами, различными интересами и противоречиями, и сводить конфликты и войны лишь к неправильному восприятию окружающего мира или какой-либо страны, отдельного народа было бы неправомерным. Вместе с тем, сама ситуация напряженности, особенно ведущая к вооруженным конфликтам, порождала и одновременно подкреплялась «образом врага». То есть причинами конфликтов, в том числе военных, всегда являются реальные интересы и противоречия, а не национальные стереотипы и образы врага. «Не «образы врага» или «негативные национальные стереотипы» рождают конфликты, а ситуация конфликта, напряженности, взвинченности являет собой почву для возникновения, становления и развития «образа врага».

Таким образом, не следует упрощать ни механизм формирования образа врага», ни его содержание, ни его структуру и т. д. Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 22с

Следует заметить, что глубоко традиционалистскому способу разделения социальной реальности по принципу «своих» и «чужих», фундаментальному для любых отношений в архаике, подчиняются любые другие типы социальных действий -- от моральных представлений (двойная племенная или трайболистская этика для «своих» и для всех прочих) до профессиональных или правовых отношений. Такая система способствует не просто консервации образов врага, но известной его сакрализации (демонизации), превращения в основные механизмы поддержания сегрегированной или дихотомической реальности Гудков Л. Идеологема врага. «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / сост. Л. Гудков; ред. Н. Конрадова.- М.: ОГИ, 2005. - 30с.

Итак, теперь мы можем сказать, что есть образ врага: Образ врага -- это представления, возникающие у социального (массового или индивидуального) субъекта о другом субъекте, воспринимаемом как несущий угрозу его интересам, ценностям или самому социальному и физическому существованию, и формируемые на совокупной основе социально-исторического и индивидуального опыта, стереотипов и информационно-пропагандистского воздействия Там же

Образ врага кардинально негативизируется в условиях эскалации вооруженного столкновения. Любые жестокие и агрессивные действия враждебной стороны трактуются как злость, жестокость, варварство, бесчеловечность, тогда как на свои аналогичные действия закрывают глаза или относят к храбрости, силе, отмщению за павших товарищей. Все поступки и характеристики по-разному оцениваются в зависимости от стороны, о которой идет речь. Если это «наши» - то это храбрость, мужество, смекалка. Если это враг - то коварность, хитрость, фанатизм. Враг должен быть обязательно аморальным и враждебным человечеству, ибо необходимо оправдать его истребление.

Функции врага заключаются в том, чтобы:

1) быть условием (тотальной) постоянной, но истерической мобилизации общества для обороны страны,

2) задавать взаимосоотнесенные фокусы негативной идентификации (разные типы врагов не просто связаны друг с другом, но поддерживают друг друга, «просвечивают» друг через друга). Мобилизация захватывает не все общество, а лишь его управляющие структуры, бюрократию -- «членов внутренней партии», исполнительного аппарата управления. Война -- не процесс, а состояние общества. Внешние (но не внутренние) «враги» на пике ненависти периодически меняются -- одно враждебное государство замещается другим Гудков Л. Идеологема врага. «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / сост. Л. Гудков; ред. Н. Конрадова.- М.: ОГИ, 2005. - 37с.

Теперь рассмотрим типологию образа врага. Выделяют две большие группы образов: обобщенный образ врага, формировавшийся в ходе самой войны (условно его можно обозначить как «синхронный»), включал в себя официально-пропагандистский, служебно-аналитический и личностно-бытовой образы. А ретроспективный, послевоенный образ соединял в себе индивидуальный образ-воспоминание ветеранов-участников событий, художественно-обобщенный, историко-аналитический и другие типы образа. Официально-пропагандистский элемент преобладал до приобретения человеком личностного опыта общения, контакта с врагом; служебно-аналитический, как правило, доминировал у командного состава и разного рода спецслужб, которым требовался адекватный образ врага на основе объективной и большой по объему информации для принятия оперативных и стратегически важных решений; наконец, личностно-бытовой тип образа оказывался самым распространенным и присутствовал как основной на всех армейских уровнях, непосредственно вовлеченных в боевые действия.

Можно говорить и об определенной эволюции образа врага на протяжении войны с точки зрения пропорций этих типов в индивидуальном сознании. Основной тенденцией в его развитии был переход от доминировавших пропагандистских стереотипов накануне и в начале войны к личностно-бытовому, эмоционально-конкретному образу, формировавшемуся в результате индивидуального опыта Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. - М.: РОССПЭН, 1999. 256 с.

Образ врага - составная часть проблемы «мы-они», поэтому формирования образа зависит от конкретных исторических условий, экономического и социального положения общества. Кроме того формирования образа врага может выполнять и другие функции. «Враг» в этой системе -- один из важнейших элементов организации репрессивного режима. Это -- полумифический внешний противник…

3.1 Германия и немцы в сознании российского общества

Главный соперник России в двух мировых войнах - Германия. Каким же предстает образ немцев?

Как известно, к войне готовятся еще до её начала, и, следовательно, образ врага формируется тоже до начала войны. До начала войны существуют три этапа, на каждом из которых пресса выполняет особые задачи… на первом, «раннем этапе задачей прессы было создать не только в своей стране, но и у общественности всего мира твердое убеждение в миролюбии своего государства и в том, что мероприятия, осуществляемые его правительством, являются вынужденными и проводятся для улучшения благосостояния своего народа и в интересах всего человечества»; на втором, «более близком к войне этапе печать старалась показать всю несправедливость домогательств противника и указывала населению на те опасности, которые могут возникнуть у них со стороны нарушителей мира»; на третьем, «предмобилизационном этапе печать должна была приводить неопровержимые доказательства того, что ожидаемая война является для данного государства единственным и притом вынужденным выходом из создавшегося положения, осветить непримиримость противника, враждебность его намерений и действий, о которых до этого она молчала Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 65с.

Итак, рассмотрим каково было отношение к немцам в российской печати. Антинемецкие настроения в России имели достаточно длительную историю. Это было связано, с тем, что «русские немцы», существовавшие во всех сферах жизни российского общества были заметным фактором «чужой» культуры, участвовавшей в формировании русской национальной культуры и в развитии русской национальной мысли. Поиски национальной идентичности, осмысление представления о «русскости» шли в значительной мере через осмысления «немецкости», осмысления образа немца, через отталкивание от немецкого Начало войны с Германией 19 июля (1 августа) 1914 года привело к обострению шовинистических настроений, чуждая культура стала восприниматься враждебной. Тарунина Н.В. Образ врага на страницах центральной печати России (1914-1917). Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II. C 188.

Отношение в российской печати к немцам не было однородным. Шовинистически настроенные издания противопоставляли культуры немцев и русских, упоминали о немецком засилье, крестовых походах тевтонцев. Немецкие ученые, путешествующие по России, представлялись шпионами, пасторы - разрушителями духовного единства русского народа, немецкие колонии и общества - «рассадниками германизма», пытающимися «изнутри» приблизить победу их «Faterland» Там же

В либеральной печати выделилось два основных направления. Это прогрессистское и кадетское. Одно, представленное П.Струве (журнал «Русская мысль») и поддерживавшими его прогрессистами, открыто защищало идеи национал-либерализма, при этом подчеркивалось, что война со стороны России носит «духовно-оборонительный характер» Там же

Другое направление, кадетское, было менее агрессивно настроенным к немцам. «Журнал либерального народничества «Русское богатство» выступил против печатной пропаганды «образа врага», считая, что подобные публикации имеют целью «разжечь слепую жестокую вражду ко всему немецкому, вплоть до немецкого языка». Ведущий публицист журнала «Современник» (редактор меньшевик Н. Суханов) Е. Маевский с сожалением констатировал, что уродливый «противонародческий национализм» не исчез, сменив «позицию и одежду», «он обратился в антинемецкий» Там же

Большевики так же не поддерживали шовинистические настроения, обвинив в антигерманизме и соревновании в «патриотизме» всю либеральную печать.

С военными неудачами на фронте в 1915 году нападки на немцев в шовинистической прессе только усилились. В изобразительной пропаганде применялся образ «немца-зверя», «образ безобразного немца», сравнивали славянскую культуру и немецкую, отдавая предпочтение последней, и не признавая достижений немецких деятелей только потому, что они немецкие.

Либеральная пресса прекращает издание материалов о «зверствах немцев».

События февраля 1917 года внесли существенные коррективы в содержание и характер печатного материала. Вопросы о русском национализме, об «образе врага» и борьбы с «немецким засильем» уступают место проблемам, посвященным революции и деятельности временного правительства Тарунина Н.В. Образ врага на страницах центральной печати России (1914-1917). .Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II. C 189.

Все стороны, как немцы, как австрийцы, так и русские запугивали своих солдат вражеским пленом. Рассказывали о жестоком обращении с пленными, зверствах, убийствах, плохих условиях. Во многом со стороны немцев и австрийцев по отношению к русским военнопленным это было действительно так, тогда как в большинстве случаев российские офицеры хорошо обращались с немецкими и австрийскими военнопленными. А славян из армии Австро-Венгрии оставляли вполне хороших условиях, отсылали в тыл.

Бывали, конечно, и исключения с обеих сторон. Так, в письме неизвестного офицера с французского фронта есть любопытный эпизод, в котором даны восторженные оценки мужеству неприятеля: «Французов гораздо больше, чем нас, и они безумно храбры… Что это за люди! Идут на верную смерть… Сегодня был такой случай. Начали, как всегда. Впереди -- офицер. Но солдаты замялись. Половина осталась в траншеях. Другую половину мы моментально смели, как метлой. Остался целым один офицер. Машет шпагой и бежит на нас… И вот мгновенно без команды затихла стрельба. Ни мы, ни французы, не стреляем. Храбрец постоял перед жерлами наших пулеметов, рука со шпагой бессильно повисла. Повернулся и сконфуженно, как провинившийся школьник, пошел к своим…» Но в целом для немецкой армии такие настроения были нетипичны Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 71с

«Приведем для сравнения несколько писем, найденных у военнопленных и убитых немецких солдат и офицеров. 21 августа 1914 г. командир 33 эрзац-батальона капитан фон Бессер пишет о боях в Восточной Пруссии: «Мои люди были настолько озлоблены, что они не давали пощады, ибо русские нередко показывают вид, что сдаются, они поднимают руки кверху, а если приблизишься к ним, они опять поднимают ружья и стреляют, а в результате большие потери». В ответе его жены от 11 сентября 1914 г. мы находим следующий отклик: «Ты совершенно прав, что не допускаешь никакого снисхождения, к чему? Война -- это война, и какую громадную сумму денег требует содержание в плену способных к военной службе людей! И жрать ведь тоже хочет эта шайка! Нет, это слишком великодушно, и если русские допускали такие ужасные гнусности, какие ты видел, то нужно этих скотов делать безвредными! Внуши это также своим подчиненным». Но если в письмах начала войны, преисполненных бодрости и патриотического подъема, отношение к врагу чаще всего высокомерно-презрительное, то чем дольше длится война, чем сильнее проявляется усталость, тем чаще неприятель воспринимается в облике такого же измученного, уставшего от войны человека. Характерно, что подобные настроения распространяются как на фронте, так и в тылу. Вот что пишет жена немецкого солдата 17 декабря 1914 г. из Берлина: Ты боишься, как ты мне пишешь, что когда-нибудь можешь попасть в плен? Я не думаю, дорогой Вилли, но когда случится, ведь русские тоже люди и с вами тоже будут обращаться, как с людьми. Я говорила с русскими беглецами, и они мне описывали русских как добродушных людей, но я все-таки прошу тебя -- не попадайся в плен. Слышали ли вы про великую победу в Польше? Сегодня весть эта стала распространяться у нас. Но сколько людей, вероятно, опять при этом должны были погибнуть? Не захотят ли русские скоро мира? Когда подумаешь, не поймешь, почему, почему все это?» Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 73с

Чем больше длится война, тем меньше желания воевать у участников войны. Так, письма свидетельствуют о прекращении боевых действий в праздники, бывали случаи братания солдат, отказа стрелять в противника или идти в атаку.

Важно также сравнения обеих сторон друг с другом. Вот что пишет в письме один из солдат немецкой армии по поводу снабжения продовольствием и обмундированием: «Вечером выступили и по дороге опять встретили несколько больших партий военнопленных русских. Это довольно крепкие и, можно сказать, хорошо кормленые люди». А в одной из немецких газет за 5 апреля 1915 г. не без зависти говорится: Русский пехотинец хорошо одет и обут. Что касается питания, то много жаловались после сдачи в плен, что несколько дней ничего не ели, имея при этом внешний вид очень хороший. У немецких офицеров сложилось уже давно мнение, что русские солдаты это говорят для вызова к ним чувства сожаления. При обыске у русских военнопленных при каждом пехотинце всегда находили кусок хлеба Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 74с..

Интереса также оценка солдатами боевых способностей противника. Так в российской армии высоко оценивали немцев как дисциплинированных, смелых солдат, с неплохим техническим развитием в армии. Ближе к концу войны многие считали, что немцев невозможно победить. Совсем иным отношения было к австрийцам. Их считали мене серьезным противником, также как и мадьяр, а славянских солдат в расчет не брали вовсе, так как те скорее готовы были перестрелять австрийцев, тогда как к казакам-конвоирам относились дружелюбно.

Под конец войны на фоне всеобщей усталости и нежелании воевать люди стали искать виновника войны. Естественно, никакой из народов не считал себя таковым. Так немцы винили англичан, австрийцы немцев. Психология «свой-чужой» не позволяла считать свою страну и народ агрессором в этой мировой бойне.

Мы рассмотрели отношение солдат разных сторон к врагу и войне в целом. Совсем по-другому выражен образ врага в офицерском составе Российской армии. Вместе с тем на образ противника оказывали влияние и другие факторы. В силу своего уровня культуры и образования, офицеры по- иному трактовали события войны и ее атрибуты. Для них были важны численные, военно-стратегические и тактико-технические показатели противника. А поэтому, их восприятие неприятеля отличалось преобладанием абстрактно-аналитической составляющей их сознания. Данная тенденция усиливалась, если офицер служил в отдалении от фронта и был знаком с войной лишь по спискам погибших, передвижению войск и прочей статистико-стратегической информации Тарунина Н.В. Образ врага на страницах центральной печати России (1914-1917). .Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II. C. 189.

Во-первых, стоит заметить на высокий процент этнических немцев в офицерском составе армии, что, несомненно, меняло отношение к врагу с враждебного на уважительное, сочувствующее. Во-вторых, образованность офицеров. На немцев смотрели не как на врагов, которых нужно истреблять, а как на цивилизацию с высоким технологическим развитием, достигшую высот в культуре, философии. В-третьих - уважительное отношение к врагу по кодексу чести, по которому обучали офицерский состав.

«Не ускользала от взгляда офицеров и разница в быте, которая существовала между русскими и немцами. Входя в немецкий городок, на князя Г.К. Романова произвела впечатление его необыкновенная чистота и аккуратность. А штабс-капитан К.С. Попов замечает, что весь путь по Восточной Пруссии они прошли «останавливаясь в прекрасных усадьбах, замках или чистеньких и маленьких деревнях». Генерал же В.И. Гурко позже признавался в своих мемуарах: На меня произвели сильнейшее впечатление чрезвычайно высокие стандарты научного ведения сельского хозяйства, которые в Восточной Пруссии соблюдались повсеместно». А далее он подмечает богатство немецких крестьян, проистекавшее не только от их прилежания, но и от политики властей. Такие картины, особенно по сравнению с русскими городками и деревнями изумляли ни разу не выезжавших за границу офицеров Тарунина Н.В. Образ врага на страницах центральной печати России (1914-1917). .Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II. C. 189.

Особенно бросалось в глаза отличие немецкого, воспитанного и цивилизованного солдата от русского, который в основном был неграмотен. Среди российских рядовых подавляющее большинство были крестьянами, что не могло сказаться на отношении к ним со стороны дворянского офицерства. «Многие офицеры, признавая за русским солдатом ряд положительных качеств, говорили: «Все-таки австрийцы и немцы куда культурнее русского воинства». Аналогичные строки можно встретить и в мемуарах Р.Р. фон Раупаха. Не раз, отмечая лучшие стороны русского солдата, он фактически перечеркивает их одной фразой: Уже с самого начала войны было очевидно, что культурный уровень нашей армии значительно ниже германского». Подобный взгляд на свою и вражескую армии ведёт в сознании офицеров к весьма важным результатам: армия неприятеля удостаивается порой абсолютно беспочвенного восхваления и культурного превосходства, в то время как «родной» солдат лишается всех признаков цивилизованного человека, превращаясь в серую безликую массу Там же

Такое отношение офицеров к врагу и собственным подчиненным не могло не оказать влияние на психологическое состояние участников войны. Это объясняется не только плохо скоординированной политикой в сфере идеологии, но и чисто психологическими факторами в массовом сознании офицеров. Помимо того, что многие из них носили немецкие фамилии или были в родстве с немцами, они воспитывались в духе благородного рыцарства, привыкая проявлять великодушие к противнику. Они не видели в немцах непримиримых врагов, но видели в них высококультурную нацию, стоящую на недосягаемой ступени развития. Немец был для них скорее соперником, у которого стоило учиться и перенимать всё самое лучшееТарунина Н.В. Образ врага на страницах центральной печати России (1914-1917)..Альманах современной науки и образования. - Тамбов: Грамота, 2008. № 6 (13): в 2-х ч. Ч. II. C. 189.

Армия еще до революции не была единым, дисциплинированным организмом, что сказалось на ходе боевых действий. Итак, в сознании участников. Первой мировой войны существовало два основных образа врага. Это представления о враждебном государстве или блоке государств; другой, «бытовой», возникал в результате непосредственных контактов с лицами из противоположного лагеря. На изменение образа врага влияли такие факторы, как продолжительность войны, ход и характер боевых действий, победы и поражения, настроения на фронте и в тылу, причем, более «мобильным» был именно второй образ.

К примеру, начало войну характеризуется подъемом патриотических чувств и резко негативного отношения к немцам в российском обществе, но уже к концу 1914 года начались скапливаться недовольство и усталость, а немцы стали восприниматься как непобедимые враги.

3.2 Австро-Венгрия и её поданные в сознании общества Российской империи

Основным союзником Германии в Первой мировой войне являлась Австро-Венгрия. Это империя, раздираемая на момент начала войны социальными и этническими конфликтами, объединяла под своей властью две титульные нации-немцев (швабов) и мадьяр (венгров). Кроме того в её состав входило множество других народов, всячески притесняемых и презираемых титульными нациями: сербов, украинцев, поляков, итальянцев и других.

Между немцами и мадьярами отношения так же не были безоблачными - мадьяры пытались усилить свою независимость и влияние на политику империи. К тому же процент призванных солдат в армию среди мадьяр был самым высоким - почти половина всех призванных под ружьё были венграми.

Император Австрии и король Венгрии Франц-Иосиф в манифестах обращался к весьма пестрому населению своей империи патриархально-торжественно: «Мои народы!» … «Его народы» чувствовали себя в пределах его монархии, как раки в корзине, которые таинственно о чем-то шепчутся и выползают из нее вон. Иные, как венгры и чехи, даже и не шептались, а говорили в полный голос: сепаратные идеи владели ими давно и обсуждались на все лады. В рачьей корзине этой швабы считали главенствующей нацией себя, венгры -- себя; немцы ненавидели чехов, чехи -- немцев; галицийские украинцы были на ножах с поляками, никогда не перестававшими мечтать о самостоятельной Польше; итальянцы Триента тяготели к Италии; трансильванские румыны -- к Румынии; южные славяне -- к Сербии. «Лоскутное одеяло» в любой подходящий момент готово было разодраться на клочки, сшитые, как оказалось, на живую нитку. Доходило даже до того, что венгры открыто высказывались против присоединения к землям Франца-Иосифа побежденной Сербии: они опасались, что в этом случаен славяне, благодаря своей большей численности, получат и самый большой вес в государстве и спихнут с первого места Венгрию Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 165с.

Не все народы были притесняемыми. К примеру, полякам наоборот, допусали послабления, разрешили говорить на польском языке. А итальянцев, славян, румынов наоборот, всех отправляли на фронт без разбора, даже тех, кто не годен по состоянию здоровья.

«Межэтнические и социальные противоречия не могли не проявиться и в действующей армии «лоскутной» империи. Особенно заметны они были «внешним» наблюдателям. Американский корреспондент Джон Рид так описывал свою встречу летом 1915 г. с колонной австрийских пленных, конвоируемых двумя донскими казаками: Их было тридцать, и между этими тридцатью было представлено пять наций: чехи, кроаты, мадьяры, поляки и австрийцы. Один кроат, два мадьяра и три чеха не знали ни слова на каком-либо языке, кроме своего родного, и, конечно, ни один австриец не знал ни звука по-богемски, кроатски, венгерски или по-польски. Между австрийцами были тирольцы, венцы и полуитальльянцы из Пола. Кроаты ненавидели мадьяр, мадьяры ненавидели австрийцев, а что касается чехов, то никто из остальных не стал бы с ними разговаривать. Кроме того, все они резко отличались друг от друга по социальному положению, причем каждый стоявший на высшей ступени с презрением смотрел на низшего. Как образчик армии Франца-Иосифа, группа эта была весьма показательна Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 166с.

Такая обстановка среди этносов, сложившаяся в Австро-Венгрии, повлияла и на формировании образа врага в России. Если по отношению к немцам как врагам России и царя все было ясно, то к армии Дунайской империи относились дифференцированно, в зависимости от этнической принадлежности солдат. Ведь количество славянских солдат, которые рады были бы скорее воевать против австрийцев, чем за них, было велико. Правда негативные моменты так же присутствовали - военнопленные сербы отправлялись в тыл и сожительствовали с солдатками, что не могло не огорчать фронтовиков.

К австрийским немцам отношение было негативное: «В целом боевой дух австро-венгерской армии был весьма низок, что не осталось без внимания русских наблюдателей. Разведка доносила: «Офицеры австрийские, в числе 14 человек, взятые в плен Златоустовским полком, произвели, за исключением одного, удручающее впечатление своей неинтеллигентностью вообще, внешним видом и грубостью манер» (3 декабря 1914 г.); Офицеры запаса [австрийской армии -- Е.С.], проявляя в бою малодушие и растерянность и совершенно не умея руководить своею частью, в то же время не менее строевых офицеров пользовались саблею и особой плетью для поддержания своего престижа и дисциплины, которая начинала падать» (27 июля 1915 г.) Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» в сознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 166с. И если вначале российские солдаты и офицеры проявляли уважение к австрийцам, то после применения химического оружия к ним чувствовали «личную озлобленность».

Единства в армии Австро-Венгрии не было вовсе. Во время переговоров о сдаче офицеры в первую очередь проявляли озабоченность своими личными интересами, требовали сохранения личных вещей, отправки наградных списков в Вену, немцы проявляли презрение по отношению к славянам, и во многом во время осадного положения при голоде среди чехов, немцы ходили сытыми и даже упитанными.

Российская власть проявляла дифференцированное отношение к различным этническим группам противника. Поддерживались националистические движения в Австро-Венгрии, которым давались туманные авансы на предмет независимости в случае победы Антанты. Определенные реверансы делали в адрес поляков, которым намекали на возможность послевоенной широкой государственной автономии в составе Российской империи. Рядом привилегий пользовались славянские военнопленные, в том числе -- чехи и словаки. Уже после Февральской революции в России (в апреле -- июне 1917 г.) был даже сформирован Чехословацкий корпус из военнопленных австро-венгерской армии и русских подданных чешской и словацкой национальностей. Корпус сначала дислоцировался на Украине, а в дальнейшем, после Октябрьской революции сыграл очень значимую роль в истории Гражданской войны в России Сенявская Е.С.. Противники России в войнах ХХ века: эволюция «образа врага» всознании армии и общества. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 167с.

4. Эволюция образа врага в ходе войны

В этой главе мы рассмотрим изменения образа врага на протяжении Первой мировой войны. Естественно, образ врага не бывает статичен, он постоянно меняется, и происходит это под влиянием различных обстоятельств, происходящих событий и хода боевых действий.

Как нам известно, начало войны с Германией было встречено с воодушевлением. Все немецкое многим стало ненавистно, столица была переименована с немецкого на русский лад, кое-где с заводов уволили работников с немецкой фамилией. Немцев воспринимали как врагов, противников, чуждых русской культуре, как захватчиков, притеснителей славянских народов.