История античного города Тиры
Греческая колонизация в Причерноморье. Возникновение и ранняя история Тиры. Археологические памятники, экономика, социально-политическая структура, культура и религия города в позднеклассическое раннеэлинистическое и в римское время (I–IV вв. н.э).
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Устанавливаемое надписью из Дионисополя участие I Италийского легиона в отражении карпов дает основание предполагать, что Флавин служил именно в этом легионе. Гораздо более шаткой представляется догадка, будто Флавин был начальником расположенного в Тире римского гарнизона, во всяком случае, в надписи речь идет лишь о его личной доблести и никак не отмечена его роль военачальника.
Посвящение Лукия важно и тем, что оно расширяет сведения о городах Мезии, затронутых нашествием карпов в 214г. Кроме Маркианополя и Дионисополя, названных как здесь, так и в надписи Флавина, в события была вовлечена Каллатия. Если принять во внимание, что в документах из Эска речь идет об операциях, «счастливо завершившихся» неподалеку от Тиры, не лежащей на прямом пути от местожительства карпов к городам Южной Добруджи, то можно предположительно наметить ход событий. Тот факт, что в связи с нашествием карпов упоминается I легион (главный лагерь в Новах) и в то же время отсутствуют данные об участии в борьбе с ними подразделений XI легиона (главный лагерь в Дуросторе), позволяет допускать, что варвары переправились через Дунай вблизи от впадения в него Арджеша и устремились к побережью Черного моря, а возвращались на родину окружным путем и потерпели поражение на подступах к Тире. Нельзя отказаться и от предположения, что список упоминаемых в рассмотренных надписях центров -- Маркианополь, Диописополь, Каллатия, Тира -- не только заключает данные для определения примерного пути следования карпов, но и содержит перечисление городов, участвовавших со своими ополчениями в устранении возникшей угрозы.
Следует добавить, что некоторые из эпиграфических находок в Тире и ее окрестностях можно со значительной вероятностью связывать с тем же нападением карпов. К их числу относится прежде всего посвятительная надпись Митре на алтаре, грубо изготовленном из местного известняка. Памятник был поставлен по обету за посвятителя и его близких «при консулах Мессале и Сабине», соорудил его некий Ульпий Валент, miles classiarius, -- воин, служивший на военном корабле. Учитывая время постановки алтаря (консульство Валерия Мессалы и Октавия Аппия Светрия Сабина приходится именно на 214 г. н. э.), естественно видеть в этом Валенте одного из рядовых участников операций, происходивших у Тиры, и это дает основание предполагать, что часть служивших на кораблях воинов была использована в ходе боевых действий против карпов.
Не менее интересны две другие надписи, обнаруженные у с. Беленькое. Первая представляет собою латинское посвящение некоего Гая Сервилия Понтика «за здравие непобедимого императора», имя которого не названо. Титул Invictus, эпизодически появляющийся в документах времени Септимия Севера, стал систематически применяться при Каракалле, в том числе и в нижнедунайских провинциях, причем в некоторых случаях без собственного имени императора. Это позволяет датировать посвящение Понтика временем единоличного правления Каракаллы и видеть в нем еще одного участника войны с карпами в 214 г. Но тогда в Лаисфене, сыне Мокки, названном во второй надписи из Беленького,-- греческом надгробии, исполненном тем же своеобразным угловым шрифтом эпохи последних Северов, что и рассмотренная выше надпись Лукия из Дионисополя,-- можно видеть внука одноименного архонта Тиры, упоминаемого в 181 г. Так как обе надписи обнаружены, ничто не мешает предположению, что посвящение воздвигнуто на месте сражения с карпами, в котором погиб Лаисфеи, похороненный на поле битвы. В этом случае находка надписей у с. Беленькое могла бы рассматриваться как указание на то, что боевые действия велись у берегов Бугского лимана, в двух десятках километров к юго-западу от Тиры. С другой стороны, в Понтике, не указывающем ни своего военного ранга, ни названия воинской части, в рядах которой он сражался за «непобедимого императора», естественней всего видеть демобилизованного ветерана, поселившегося в городе, на защиту которого он выступил в опасный момент вместе со своими сыновьями в рядах городского ополчения, в котором служил и Лаисфен. При такой интерпретации надписи из с. Беленькое указывают на то, что в Тире, как и во многих других провинциальных городах, было создано и функционировало гражданское ополчение, привлекавшееся к оборонительным операциям при особо ответственных и угрожающих обстоятельствах.
§ 8. Тира в середине III в. н. э. Разгром города готами и их союзниками
Таким образом Тира, являвшаяся далеко вынесенным на северо-восток форпостом лимеса Нижней Мезии и имевшая гарнизон, помещавшийся внутри цитадели, сыграла во втором десятилетии III в. роль утеса, о который разбилась первая, еще слабая волна движения варваров против Римской империи. К сожалению, имеющиеся источники не позволяют проследить за дальнейшими судьбами города во время новых варварских нашествий.
Здесь уместно напомнить, что с легкой руки Т. Моммзена в научной литературе неоднократно повторялось утверждение, будто прекращение выпуска тирасских монет после Севера Александра (222--235 гг.) прямо указывает на то, что этот город был разгромлен готами в первой половине 30-х годов III в.. А. Н. Зограф26, Э. Диль27 и П. Никореску (460, с. 379) относили разрушение Тиры ко времени Максимина28, А. И. Фурманская отодвигала его к 40-м годам III в.29, Р. Вулпе -- к середине столетия [533, с. 171--172, прим. 100]. Высказывалось, впрочем, и мнение, что Тира была «беспрерывно заселенным местом со времени милетян до наших дней»30 и, в частности, «не прекратила своего существования в поздне-античное время»31, а постепенно «превратилась в славянский город Белгород»32. Такая концепция вела к предположению, что античная Тира не была разрушена с выводом римских гарнизонов из Дакии (271 г.), так как ее жители «предпочли не доводить дело до крайности и, видя безвыходность положения, добровольно перешли на сторону противника»33.
При оценке этих предположений необходимо иметь в виду, что тирасские монеты последнего Севера часто имеют ромбовидные надчеканки. Это дает основание допускать, что Тира, как и большая часть городов Нижней Мезии, приостановила при Максимине свою чеканку и здесь обращались монеты предшествующего царствования, денежные функции которых были подтверждены специальным клеймом34. Исходя из этого А. Н. Зограф предполагал, что город был разрушен готами в 238 г.35. К тому же году -- точнее, к промежутку между провозглашением императорами Пупиена и Бальбина (16 апреля) и их гибелью (22 или 23 июля) -- биограф этих императоров [SUA, Maxim, et Balb, 16, 31 относит сражение карпов с жителями Нижней Мезии, добавляя в следующем предложении со ссылкой на Дексиппа, афинского историка середины III в., что тогда же началась скифская война и был разрушен город Истрия. Буквальное понимание этого известия приводило к заключению об опустошительном готском набеге 238 г. и гибели Истрии36. Действительно, раскопки открыли яркую картину разгрома и последующего восстановления города около середины III в.37, но эпиграфические документы доказывают, что жизнь Истрии не была нарушена по крайней мере до 240 г.38, а при Гордиане (238--244 гг.) здесь продолжался выпуск монет. Поэтому приведенное выше свидетельство позднего и далеко не всегда достоверного составителя императорских жизнеописаний не должно оцениваться как точное указание на дату разрушения Истрии -- в нем констатируется лишь начальный пункт многолетней борьбы Рима с нижнее дунайскими племенами, в ходе которой этот город был разгромлен (как полагают, в 267 г.-- 400; 532 -- или. во всяком случае, во второй половине 60-х годов III в. п. э.-- 481).
Отодвигая дату разрушения Истрии к концу 60-х годов III в., мы не можем утверждать, что и Тира была также разгромлена только в это время. Однако такое предположение нельзя считать невозможным; во всяком случае, нет доказательств гибели Тиры в 238 г. Более того, имеются некоторые косвенные указания источников, позволяющие предполагать, что город просуществовал по крайней мере до середины III в. В самом деле, относящийся к 230--250 гг. итинерарий римского воина, служившего в рядах XX Пальмирской когорты лучников, называет Тиру на пути каботажного плавания от устьев Дуная к Ольвии.
Где присутствие римского гарнизона засвидетельствовано посвящением воинов, датированным 248 г. Показательны и монетные находки: и в Тире, и в Ольвии представлены монеты едва ли не всех императоров, сменявших друг друга в годы кризиса. В Тире это монеты Гордиапа III, Филиппа Араба, Траяна Деция, Требониаиа Галла, Валериана и Галлиена, Клавдия II, то есть всех правителей 238--270 гг., после чего появляются только монеты Диоклетиана, выпущенные в первое десятилетие его правления. Этого, разумеется, недостаточно для окончательных выводов, но ничто не препятствует предположению о том, что Тира и Ольвия были разрушены только во время массового похода причерноморских племен против балканских провинций Римской империи в конце 60-х годов III в.
Впрочем, военные действия на Нижнем Дунае с конца 30-х годов III в. прерывались лишь на краткие периоды. Пограничные племена возобновляли нападения всякий раз, когда война с персами или борьба между претендентами на императорский престол сулили надежду на успех. В 242 г. римская граница была прорвана и варвары дошли до Филиппополя; с 245 г. военные действия возобновились, и мир, заключенный в 247 г., был нарушен уже в следующем году, когда «скифы» осаждали Маркианополь. В 250-251 гг. война разгорается с новой силой, Маокианополь не устоял перед врагами, а некоторый успех римских войск под Никополем был сведен на нет поражениями при Берое и Абритте. Вторжения «скифов» продолжались и в следующие годы: в 253 г. приду-найские и задунайские варвары осадили Фессалонику и, уже в ближайшие годы подорвав римское владычество в Дакии, начали борьбу за утверждение на черноморского побережья. С середины 50-х годов бораны„ герулы и другие «скифские» племена организуют морские походы -- сначала из босфорских гаваней вдоль восточного побережья Черного моря к Питиунту, Фасису и Трапезунду, а затем и вдоль западного побережья.
Если считать, что Тира, лежавшая в стороне от основных маршрутов сухопутных варварских нашествий предшествующего десятилетия, уцелела до 50-х годов III в., то трудно представить, что она не была разрушена в это время. В 258 г. «скифы» двинулись на юг одновременно по суше и морем, сосредоточили свои силы недалеко от Босфора и обрушились на беззащитные города Вифинии. Обострение кризиса империи па рубеже 50-х -- 60-х годов повлекло за собой новые морские набеги варваров, беспрепятственно разорявших берега Черного, Мраморного и даже Эгейского морей. Особенно губительным был поход 267 г., когда «скифы», проплыв вдоль северо-западных берегов Черного моря, «вступили в Истрию и произвели много бедствий на римской земле». Отсюда варварский флот двинулся к Босфору, прорвался в Эгейское море и стал опустошать берега Малой Азии и Греции. Потерпев поражение на море, варвары стали отступать, двигаясь через Беотию, Македонию и Эпир 1245. В 269 г. новая коалиция -- Зосим называет кроме «скифов» также готов, герулов и «певков» (бастарнов),-- собравшись у реки Тираса, построила шесть тысяч кораблей и двинулась в поход. Провинциальные города оказали на этот раз серьезное сопротивление -- Томы, Маркиапополь, Византии, Фессалоника успешно отразили врага римлян.
В сохранившихся известиях о событиях 269--270 гг. не может не привлечь внимания прямое указание Зосима на строительство варварского флота «у реки Тираса, впадающей в Понт». Не исключено, что когда тот же историк сообщает, что в 258 г. «скифы», готовясь к походу вдоль фракийского побережья, «стали заготовлять суда, воспользовавшись при их постройке помощью бывших пленников или тех, кто прибыл с целью торговли», речь идет о том же географическом районе. Заключать и на этом основании, будто варвары «могла ли использовать для построения флота материальные средства и знания граждан Тиры», не представляется, однако, возможным;; более вероятно, что упоминание в первом случае о реке Тирасе, а не об одноименном городе, указывает на то, I что к этому времени -- то есть к 269 -- 270 гг.-- город был разрушен, а в самом деле, в середине III в. существование Тиры завершилось ката строфой, ясные следы которой сохранились в открытых раскопками напластованиях. Сооружения II--III вв. погибли при пожаре -- об этом свидетельствуют золистые прослойки, остатки обгорелого дерева, следы огня на камнях и керамике. Картина сильного одновременного разрушения дополняется завалами кровельных черепиц. Дата этих разрушений может быть уточнена: в подвале, перекрывающем угол здания римского гарнизона, обнаружены соединенные окисью в один комок монеты Юлии Мамеи, Валериана и Галлиена. Эти находки позволяют установить, что подвал на развалинах здания предшествующего периода был построен не ранее 253 г., а здание подверглось разрушению во время одного из перечисленных нападений «скифов» в 50-х -- 60-х годах III в., тогда же, по-видимому, попала в Тиру босфорская монета 251 г.
§ 9. Тира в конце III--IV в. н. э. Конец античного города
1. Археологические памятники поздней Тиры. До сравнительно недавнего времени судьба Тиры после варварских нашествий середины III в. была неизвестна, но накопившиеся материалы показывают, что разрушение жилых кварталов и цитадели не было концом ее истории. Размещался ли здесь после возобновления жизни новый римский гарнизон, неизвестно, но старая цитадель уже не использовалась, а ее полуразрушенные сооружения были перекрыты более поздними постройками. Наиболее важны для истории поздней Тиры остатки так называемого после готского дома и находившиеся в нем материалы. Сам дом невелик (площадь его около 55 м2); он пристроен с северо-восточной стороны к развалинам упоминавшейся выше круглой башни и состоял из двух помещений, расположенных углом по отношению к вымощенному каменными плитками двору. Хотя дом не утратил главных признаков античного без ордерного домостроительства, схема его нетипична, качество кладок невысокое -- однорядные постелистые, приближающиеся к иррегулярной системе; материалом служили плохо выкадроваиные, часто необработанные плиты и блоки. О варваризации можно судить и по тому, что крыша дома была саманной или камышовой -- в завале кровли залегал слой горелой глиняной обмазки, золы и углей.
Под завалом кровли и обрушившихся во время гибели дома верхних рядов стен сохранился закрытый вещевой комплекс, содержавший не менее пяти типов привозной амфорной тары, светлоглиняный светильник, красно-лаковую чашу, обломок красноглиняного сосуда с орнаментом, характерным для керамики нижнемезийского производства. На полу помещения среди других предметов находились плохо сохранившиеся изделия из бронзы, железа и стекла -- обломки кубка, бусина, вставка. Наряду с этими импортными вещами, указывающими на сохранившиеся связи поздней Тиры с античными центрами, находки из «послеготского» дома содержали большое количество кружальной сероглипяной столовой керамики, а также лепной кухонной посуды. Первая представлена двумя кувшинами, двумя мисками, кубком, причем сосуды биконических профилей (один из кувшинов, одна из мисок, кубок) характерны для памятников Черняховского типа, тогда как остальные (кувшин с шарообразным корпусом и миска с прямым бортиком) типичны для гето-дакийских памятников первых веков н. э.. Группа сероглиняных сосудов с поддонами, профилированными венчиками и лощеной поверхностью отличается своими формами от обычно орнаментированной лощением по внешней и внутренней поверхности сероглиняной керамики сарматского круга II--III вв.; некоторые формы этой посуды восходят к позднеэллинистическому времени. Наконец, лепная кухонная керамика (четыре горшка, две чаши и светильник) представлена типами, распространенными в предшествующем периоде в среде местных племен Северного Причерноморья.
Сероглиняная керамика из «послеготского» дома (кружальная и лепная) оказывается, таким образом, генетически связанной с производственными традициями северопричерноморского племенного мира и отражает до известной степени не вполне одинаковый характер связей поздней Тиры с различными элементами племенного окружения, во всяком случае, черняховский компонент выражен в этой керамике сильнее, чем гето-фракийский. В то же время присутствие местной керамики в комплексе позднеантичной Тиры отражает не только усиление экономического и политического влияния окружающей этнокультурной среды, но и присутствие в составе городского населения значительного количества ее представителей.
Время существования «послеготского» дома определяется его стратиграфическим положением и датировкой найденного в нем закрытого керамического комплекса. Самая ранняя дата, после которой было возможно возведение этого дома,-- середина III в. Это определяется тем, что северо-восточный угол дома лежит над северозападным углом: здания римского гарнизона, которое было разрушено в середине III в. Руины «послеготского» дома находятся в верхнем горизонте античных напластований и перекрываются постройками XIII--XIV вв. Что касается керамического комплекса под завалом кровли, то его дата устанавливается достаточно четко по привозным амфорам. Среди них имеются разные варианты амфор с яйцеподобным широким туловищем, амфора с плоско срезанным венчиком и сужающимся на середине длины туловищем, амфора с воронко подобной шейкой и сплошным рифлением корпуса и, наконец, светлоглиняная узкогорлая амфора со стройным конусоподобным корпусом. Такие типы и варианты амфор находят аналогии на памятниках Черняховской культуры, в Хараксе, на Боспоре и датируются не ранее конца III, а с наибольшей вероятностью IV в.
Открытие в Тире дома с керамикой, бытовавшей на протяжении IV в., и соответствующего культурного слоя объясняет известные и прежде отдельные находки предметов конца III -- IV в.-- фрагментов амфорной тары и целых амфор, так называемых Т-образных фибул, счетно-игральных жетонов, поздних бусин, наконец, монет второй половины III в. Кроме «послеготского» дома, к слою второй половины Ш --IV в. относятся некоторые сильно разрушенные строения: часть вымощенного камнем помещения, расположенного у северо-западного края здания гарнизона выше уровня остатков последнего, вымостка из каменных плит поверх улицы предшествующего периода, помещение, перекрывающее юго-западный угол здания гарнизона и некоторые другие постройки, указывающие на довольно активную строительную деятельность -- в течение относительно непродолжительного времени на небольшой территории устанавливается наличие трех строительных периодов, причем два из них не выходят за пределы начала IV в. Единой планировки при этом не придерживались -- застройка велась, по-видимому, хаотично в зависимости от наличия места. Началась она вскоре после середины Ш в. на разрушенных сооружениях цитадели римского гарнизона, но жизнь продолжалась и в IV в., даже во второй его половине. Выделение позднеантичного периода истории Тиры представляет особый интерес, поскольку для этого времени констатируется существенное изменение облика ее материальной культуры. Строительные приемы зодчих поздней Тиры характеризуются отходом от античных приемов; в городе используются сероглиняные кружальные сосуды, следующие Черняховским образцам; отдельные находки керамики связывают Тиру с карпато-дакийскими и сарматскими памятниками Северо-Западного Причерноморья. Все это дает основание говорить о варваризации поселения и натурализации хозяйства. Весьма показательно, что в Тире не засвидетельствованы находки римских бронзовых монет Константина и его династии, встречающихся часто в соседней Истрии и в Добрудже.
2. Гибель Тиры. Восстановление Тиры после готского разгрома следует связывать с тем, что в последней трети Ш в. стали складываться предпосылки для постепенного преодоления наиболее острых проявлений кризиса империи.
Так, хотя при Аврелиане 270-- 275 гг. из Дакии были выведены римские войска и значительная часть романизированного населения, на левом берегу Дуная была сохранена цепь небольших укреплений, а в 271 г. римляне развернули на этом берегу военные действия и нанесли тяжелое-поражение готам. В следующем году настала очередь карпов, напавших на Нижнюю Мезию во время похода Аврелиана против Пальмиры: император разбил их на Нижнем Дунае, между Карсиумом и Суцидавой.
После этих поражений военные действия на нижнедунайском участке лимеса возобновились, по-видимому, лишь в 279 г., когда император Проб (276-- 282 гг.), успешно завершив войну против варваров на Рейне и Среднем Дунае, «частью подчинил, частью принял в дружественный союз все гетские народы (omnes Geticos populos), устрашенные молвой о его подвигах». В следующем году Проб снова оказался на Нижнем Дунае, где он занимался расселением на опустевших землях бастарнов и других варваров.
Эта политика продолжалась при Диоклетиане (284--305 гг.) и Константине (306--337 гг.) с их соправителями: позднее античные авторы и составители хвалебных речей в честь императоров постоянно повторяют краткие известия об «опустошении Сарматии», «поражении Сарматии», истреблении «несметных полчищ готов», подчинении карпов и бастарнов, победах над сарматами и переселениях многочисленных пленных в пределы империи.
При всей неконкретности приведенных и подобных им сообщений можно считать установленным, что в 331/332 г. римляне нанесли сильное поражение союзу готов и тайфалов, готы обязались выставлять вспомогательные отряды в римскую армию и охранять дунайскую границу 1489. Крупные столкновения с варварами на некоторое время прекратились.
Из всего изложенного видно, что после 270 г. общие условия в рассматриваемом регионе таковы, что можно допускать восстановление жизни на развалинах Тиры уже в 70-х или в начале 80-х годов III в. Действительно, в разных местах городища несколько раз отмечены находки монет Диоклетиана, выпущенных до денежной реформы 294 г.; встречена также датируемая 286/288 г. монета боспорского царя Фофорса.
Жизнь на поселении продолжалась и в IV в., но хозяйство его приобретает характерные черты рустификации -- в IV в. римские монеты поступали в Днестровско-Прутское междуречье минуя Тиру. На месте разрушенной цитадели поднялись новые строения, и нет никаких конкретных данных о том, находился ли в городе гарнизон и входила ли вообще восстановленная Тира в состав Римской империи.
Действительно, реорганизация всей военно-административной системы, начатая при Диоклетиане и завершенная при Константине, существенно изменила политическую ситуацию на Нижнем Дунае. Добруджа была выделена в отдельную провинцию Скифию, а остатки Нижней Мезии стали называться Второй Мезией. В этой уменьшившейся Мезии по-прежнему располагались I и XI легионы, переведенные в число подвижных войск (comitatenses), в Скифии же были сформированы пограничные легионы (li-mitanei) -- в Новиодуне Первый, в Трезмисе Второй. Новым легионам были присвоены названия в честь небесных покровителей Диоклетиана и его соправителя Максимиана: один именовался Юпитеровым (Iovia), другой Геракловым (Herculia), а общее командование войсками провинции осуществлял dux limitis; глава гражданской администрации назывался praeses. Северная граница провинции Скифии проходила по нижнему течению Дуная, и могли ли римские войска контролировать сухопутные и морские пути к Тире, судить нелегко.
Во всяком случае, в 369 г., когда император Валент (364--378 гг.) выступил против готов и переправился через Дунай у Новиодуна, он оказался «во вражеской земле».
Переговоры с готским вождем Атанарихом пришлось вести в лодке на середине Дуная, а согласно сохраненным Зосимом условиям мира за римлянами оставались их прежние владения, тогда как варварам было запрещено переправляться на правый берег реки.
Из сказанного не следует, что Тира подчинялась во время этих событий готам или оказалась «включенной в систему экономических связей племенного союза с высокоразвитой дифференциацией общественного производства». Обнаруженные при раскопках археологические материалы позволяют только констатировать, что жизнь ее продолжалась в IV в. и прекратилась не постепенно, а внезапно: здание «послеготского» дома погибло в огне, и именно это обеспечило сохранность комплекса датирующей керамики. Последним точно датированным предметом из Тиры является купленная в прошлом веке монета Валентиниаиа (364--375 гг.), брата и соправителя Валента; самые поздние амфоры из «послеготского» дома датируются просто второй половиной IV в. В силу этого хотя и можно предполагать, что гибель Тиры связана с одним из гуннских нападений, не менее вероятным представляется и то, что жизнь здесь прекратилась еще до появления гуннов, при утверждении власти готов в Нижнем Поднестровье.
Заключение
Античная Тира существовала в течение тысячелетия. Основанная в VI в. до н. э. выходцами из далекой Ионии она погибла во время готских или гуннских нашествий в IV в. н. э. К сожалению, известно о ней мало: беглые и немногословные упоминания античных географов и историков, сжатые и зачастую фрагментированные тексты немногочисленных надписей, монеты, заслуженно считающиеся нумизматическими раритетами, наконец, открытые в нескольких местах остатки укреплений, жилых домов и производственных комплексов, обломки посуды или терракотовых статуэток оставляют без надлежащего освещения многие важные стороны жизни и быта древних обитателей города, многие крупные события его истории. Разворачивающиеся в послевоенные десятилетия археологические раскопки и разведки, повторное сопоставление и тщательный анализ сохранившихся письменных источников постепенно расширяют и углубляют сведения об античной Тире, позволяют наметать основные моменты ее многовекового прошлого и поставить их в связь с главными этапами процесса развития древних племен Северо-Западного Причерноморья, с одной стороны, и с историей цивилизованных пародов Средиземноморья -- с другой. Все более определенно не только вырисовывается облик давно завершившего свой путь города, но и раскрывается его историческая роль.
Возникшая в зоне контактов и столкновений различных этнокультурных и социальных общностей древняя Тира выросла как один из центров античной ойкумены, сложившийся границ гето-скифских территорий, и дальнейшем она была неразрывно соединена с судьбами этих двух миров.
Расположенный на полноводной и судоходной реке, орошающей плодородные поля и обильные пастбища, город долго сохранял аграрное направление хозяйства, являясь в то же время значительным торговым портом на путях вдоль побережья от Истра к Борисфеиу и от моря в глубь материка. Выдающееся военно-стратегическое значение Тиры превратило ее в конце кондов в важный опорный пункт римского владычества на Понте.
Греко-римская цивилизация сыграла огромную роль в развитии человечества, но порожденные ею социальные противоречия завели ее в тупик и сделали в итоге беззащитной перед народами варварской периферии рабовладельческого Рима. Сейчас еще нет возможности судить о том, раздели ли Тира участь тех римских провинциальных городов, которые были paзрушены и прекратили существовав в эпоху великого переселения народов, или тесные связи с окружающей племенами послужили основой для ее быстрого возрождения в качестве славянского Белгорода, по можно догадываться, что ее тысячелетнее развитие -- от эллинского полиса к римскому провинциальному городу -- не было лишено значения в последующей Юго-Восточной и Восточной Европы.
В настоящее время культура античной Тиры известна еще недостаточно, но при несомненном преобладании в ней эллинских и римских традиций здесь отчетливо ощущается -- по крайней мере в решающие переломные моменты -- воздействие местной культурной среды. Изучение этого воздействия и определение конкретной роли Тиры как одного из очагов длительного взаимопроникновения древних и культур нашей страны -- одна из очередных задач отечественного антиковедения
Библиография
1. Абаев В.И. Скифский язык,-- В кн.: Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор-"М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949, т. 1.с. 147--244.
2. Апохин В.А. Клад монет начала III в. н.э. из Тиры. - SCN, 1975, т.6
3. Блаватский В.Д. Античная археология Северного Причерноморья.-- М.: Изд-во АН СССР, 1961
4. Гудкова А.В. К истории культурной атрибуции памятников Черняховского типа степной зоны СССР. - МАСП, 1976, вып.8
5. Дмитров Л.Д. Раскопки в г. Белгород-днестровском в 1947г. - АП УССР 1949, т.2
6. Зограф А.Н. Монеты Тира.-М.: Издательство АН СССР, 1957
7. История Византии: В 3-х т. / (Под ред. С.Д. Сказкина). - М.: Наука, 1967. - Т. 1
8. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира - Киев, 1985 - С.14.
9. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира - Киев, 1985 - С.14.
10. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - Киев, 1985.
11. Клейман И.Б. Раскопки помещения вексилляции I Италийского легиона в Тире.- МАСП, 1971, выл. 7
12. Клейман И.Б. К вопросу о пребывании Тиро I Киликийской когорты.--КСОАМ 1963 г., Одесса, 1965, с. 179
13. Клейман И.Б. О раскопках Тиры в 1940 г. // Новые археологические исследования на Одесчине. - Киев, 1984 - С.66-74. 9. Фурманская А.И., Максимов Е.В. Раскопки в Белгороде-Днестровском //КСИА АН УССР. - 1955. №4. - с. 64-66.
14. Клейман И.Б. О раскопках Тиры в 1940г. // Новые археологические исследования на Одесчине. - Киев, 1984
15. Крыжицкий С.Д. О принципах классификации античных кладок Северного Причерноморья.-- КСИА АН СССР, 1981, № 168
16. Крыжицкий С. Д., Клейман И. Б. Расколки Тиры в 1963 и в 1965--1976 гг.-- В кн.: Античная Тира и средневековый Белгород. Киев: Наук, думка, 1979
17. Кудрявцев О. В. Исследования по истории Балкано-Дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории.-- М.: Изд-во АН СССР, 1957
18. Магомедов Б.В. Черняховские племена Северо-Западного Причерноморья: Автореф. дис.... канд. ист. наук.-- Киев-1981
19. Охотников С. Б. Поселения VI--V вв. до п. э. в Нижнем Поднестровье.-- И кн.: Исследования по античной археологии Юго-Запада УССР. Киев, 1980
20. Рабинович М.Г. Исследования средневековых слоев Белгорода-Днестровского в 1954и 1958 гг. // КСИА АН ССС. - 1968.
21. Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в.-- М.: Изд-во АН СССР, 1954
22. Рикмаи Э.А. Памятники сарматов и племен Черняховской культуры.-- Кишинев: Штимнца, 1975
23. Самойлова Т.Л. - История изучения Античной Тиры и Средневекового Белгорода
24. Симонович Э.А. Племена Поднепровья 310, в первой половине I тыс. н. э.: Автореф. дис.... д-ра ист. наук,-- М., 1971
25. Стемпковский И.А. Исследования о местоположении древних греческих поселений на берегах Понта Евксинского между Тирасом и Борисфеном. - СПб, 1826,
26. Федоров Г.В. Население прутско-днестровского междуречья в I тыс. н.э. - М., I960.-- 380 с-- (МИА; № 89)
27. Фурманская А.И. Античный город Tиpa,-- В кн.: Античный город. М.: Наука, 1963
28. Фурманская А.И. Исследования Тиры // Краткие сообщения Одесского археологического музея за 1962г. - Одесса 1964.
29. Штерн Э.Р. Неизданные надписи, хранящиеся в Одесском музее-- ЗООИД, 345. 1900, т. 22
30. Штерн Э.Р. О последних раскопках в Аккермане // ЗООИД. - 1901.-Т.23.-С.79-182.
31. Щукин М.Б. О некоторых проблем Черняховской культуры и происхождении славян.-- СА, 1975, № 4
32. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.-- Соч. 2-е изд., т. 21
33. Diaconu Gh. Spatsarmatische Elemente in der Sintana de Mures -- Tstliernja-kow Kullur.- Ibid., 1966, vol. 10
34. Fontes ad historians Dacoromaniae penj!nentes / Ed. V. Iliescu et al.-- Bucurestiis: Acad. Sci. RPR, 11)64.-- Vol. 1
35. Graham A.J. Colony and mother-city 1 ancient Greece.-- Manchester: Univ.press, 1964
36. Inscriptiones Scythiae Minoris Graccae et Latinae / Ed. D.M. Pippidi.-- Bncurestiis: Acad. Sci. Dacoromanae, 1883.-- vol.1
37. Inscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxini Grapcae et Latinae /Ed.B. Latyschev.-- 2 ed.-- Petropoli: Acad. Sci. Petropol., 1916.-- Vol. 1
Приложение
Рис. 1. Северо-западное Причерноморье в I-III вв. н.э.
Рис. 2 Клеймо на кровельной черепице с перечислением воинских частей входивших в состав тирасского гарнизона во II в. н.э.
Рис. 3 Схематический план строительных остатков на Центральном Раскопе (раскопки 1940-1983гг):
I - строительные остатки IV - II вв., до н.э.;
II - постройки I - III вв. н.э.;
III - остатки построек III - IV вв. н.э.
Рис. 4 Фигурный сосуд в виде барана с подписью мастера II в. н.э. Глина. Длина 27см.
Рис. 5 Курильница нижнемезийского производства,II - III вв. н.э. Глина Высота 8,7см.
Рис. 6 Монеты римской Тиры (I-II вв. н.э.)
ПРимечение
1. Абаев В.И. Скифский язык,-- В кн.: Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор - "М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949, т. 1., с. 185
2. Доватур А.И. Каллистов Д.П., Шишова И.А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота.-М.:Наука, 1982.-с.455
3. Fontes ad historians Dacoromaniae penj!nentes / Ed. V. Iliescu et al.-- Bucurestiis: Acad. Sci. RPR, 11)64.-- Vol. 1
4. Зограф А.Н. Монеты Тира.-М.: Издательство АН СССР, 1957. - с.131
5. Крыжицкий С.Д. О принципах классификации античных кладок Северного Причерноморья.-- КСИА АН СССР, 1981, № 168, с. 35--41
6. Graham A.J. Colony and mother-city 1 ancient Greece.-- Manchester: Univ.press, 1964 р.259
7. Клейман И.Б. К вопросу о пребывании Тиро I Киликийской когорты. -- КСОАМ 1963 г., Одесса, 1965, с. 179
8. Клейман И.Б. Раскопки помещения вексилляции I Италийского легиона в Тире.- МАСП, 1971, выл. 7, с. 229--238
9. Крыжицкий С.Д., Клейман И.Б. Раскопки Тиры в 1963 и в 1965--1976 гг.-- В кн.: Античная Тира и средневековый Белгород. Киев: Наук, думка, 1979, с. 40-- 45
10. Апохин В.А. Клад монет начала III в. н.э. из Тиры. - SCN, 1975, т.6, с.63-67
11. Клейман И.Б. Раскопки помещения вексилляции I Италийского легиона в Тире.- МАСП, 1971, выл. 7, с. 233, рис. 4; 302, табл. I]
12. Рикмаи Э.А. Памятники сарматов и племен Черняховской культуры.-- Кишинев: Штимнца, 1975.-- с. 32-- 148
13. Федоров Г. В. Население прутско-днестровского междуречья в I тыс. н.э. - М., I960.-- 380 с-- (МИА; № 89), с. 57--172
14. Гудкова А.В. К истории культурной атрибуции памятников Черняховского типа степной зоны СССР. - МАСП, 1976, вып.8, с.119-131
15. Симонович Э.А. Племена Поднепровья 310, в первой половине I тыс. н. э.: Автореф. дис.... д-ра ист. наук,-- М., 1971.-- с. 65
16. Магомедов Б.В. Черняховские племена Северо-Западного Причерноморья: Автореф. дис.... канд. ист. наук.-- Киев-1981.- с.23
17. Щукин М.Б. О некоторых проблем Черняховской культуры и происхождении славян.-- СА, 1975, № 4, с. 57
18. Diaconu Gh. Spatsarmatische Elemente in der Sintana de Mures -- Tstliernja-kow Kullur.- Ibid., 1966, vol. 10, S. 357--364
19. Кудрявцев О.В. Исследования по истории Балкано-Дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории.-- М.: Изд-во АН СССР, 1957.-- с. 309-313, 327-360
20. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.-- Там же, т. 21, с. 164-- 165
21. История Византии: В 3-х т. / (Под ред. С.Д. Сказкина). - М.: Наука, 1967. - Т. 1. с. 164--170
22. История Византии: В 3-х т. / (Под ред. С.Д. Сказкина). - М.: Наука, 1967. - Т. 1 с. 72--73
23. Кудрявцев О.В. Исследования по истории Балкано-Дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории.-- М.: Изд-во АН СССР, 1957.-- с 194--201
24. Inscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxini Grapcae et Latinae /Ed.B. Latyschev.-- 2 ed.-- Petropoli: Acad. Sci. Petropol., 1916.-- Vol. 1 № 6
25. [167, с. 232--233; 410, с. 56, 73, 99--104].
26. [121, с. 17-18]
27. Dichl E. Tyras.-- RE, 1948, Bd 7--A, Sp. с. 1862
28. Охотников С.Б. Поселения VI--V вв. до п. э. в Нижнем Поднестровье.-- И кн.: Исследования по античной археилош Юго-Запада УССР. Киев, 1980, с. 84-96
29. Фурманская А.И. Античный город Ts*j pa,-- В кн.: Античный город. М.: На ка, 1963, с. 50
30. Штерн Э.Р. Неизданные надписи, хранящиеся в Одесском музее-- ЗООИД, 345. 1900, т. 22, с. 92
31. Блаватский В.Д. Античная археология Северного Причерноморья.-- М.: Изд-во АН СССР, 1961.-- с. 183
32. Дмитров Л.Д. Раскопки в г. Белгород-днестровском в 1947г. - АП УССР 1949, т.2, с. 59
33. Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в.-- М.: Изд-во АН СССР, 1954,- с. 84
34. Зограф А.Н. Монеты Тира. - М.: Издательство АН СССР, 1957. - с. 17
35. Зограф А.Н. Монеты Тира. - М.: Издательство АН СССР, 1957. - с. 18, 431
36. Моммзен Т. История Рима / Пер. с нем. под ред. и с предисл. Н. А. Машкина.-- М.: Изд-во иностр. лит. 1949.-- Т. 5 с. 207
37. Карышковский П.О., Клейман И.Б. Древний город Тира. - Киев, 1985, с. 464--465
38. Inscriptiones Scythiae Minoris Graccae et Latinae / Ed. D. M. Pippidi.-- Bncurestiis: Acad. Sci. Dacoromanae, 1883.-- vol.1 № 168, 347, 348; 476, с. 473--480
Подобные документы
Греческая колонизация черноморского берега Крыма. Херсонес и Пантикапей - античные города-колонии Северного Причерноморья. Причины и предпосылки переселения греков из Крыма. Дарованная грамота Екатерины Великой. История основания города Мариуполя.
презентация [5,9 M], добавлен 26.12.2014
Развитие Турции от каменного века до Турецкой Республики. Античные города Турции: Гизиантеп, Белькыс (Зеугма), Дюлюк, Каракамышские Руины. История развития города Трои, археологические раскопки Г. Шлимана, точки зрения на местонахождение древнего города.
реферат [167,5 K], добавлен 19.11.2009
От республики святого Георгия до провинциального города. Генуэзская колонизация Причерноморья. История отношений генуэзцев с Россией. Военные реформы Петра I. Отступление армии Наполеона из Москвы. Бои под Красным. Московско-Брестская железная дорога.
творческая работа [1,2 M], добавлен 20.03.2015
Причины Великой греческой колонизации, ее распространение и роль для Греции. Греческие тиранические режимы. Политическая тирания как порождение древних греков. Община-полис: организация, экономическая и культурная жизнь. Аттика в архаический период.
курсовая работа [47,0 K], добавлен 14.06.2009
Археологическая характеристика, описание устройства и история появления Чуфут-Кале, средневекового города в Крыму, близ Бахчисарая. Этапы исторического развития поселения и их изучение в процессе раскопок. История основания Успенского монастыря.
курсовая работа [47,7 K], добавлен 16.10.2012
Положение местечка Глубого в период Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой. История местечка во время Российской империи, причины количественного прироста населения жителей города. История возникновения архитектурных памятников в Глубоком.
курсовая работа [62,8 K], добавлен 27.09.2017
Город, его структура, внутреннее содержание, динамика развития. Древние города Казахстана. Города Южного Казахстана и Чу-Таласского междуречья. Города Илийской долины и Приджунгарья. Развитие городской культуры средневекового Казахстана в VI-XII века.
курсовая работа [58,6 K], добавлен 26.06.2015
История зарождения цивилизации в Древней Сирии. Характеристика населения, развитие скотоводства и земледелия. Первые города-государства, развитие торговых путей. Археологические памятники Пальмиры. Старый город в Халебе. Древние деревни Северной Сирии.
презентация [1,6 M], добавлен 18.11.2014
Древнейшие поселения на месте Москвы, историческое значение города в разные периоды. Основание и развитие города от начала заселения её территории и до начала ХХ века. История Кремля и прилегающих к нему территорий. Археологические раскопки в Москве.
контрольная работа [31,5 K], добавлен 10.04.2012
Позднейшая культура раннего палеолита. Характеристика и археологические памятники Мустьерской эпохи. Культура ашельского типа. Образ жизни мустьерцев. Увеличение разнообразия орудий труда и освоение новых пространств. Неандертальцы эпохи мустье.
контрольная работа [24,9 K], добавлен 22.11.2012
