Таким образом, можно сделать вывод, что этот закон уничтожил разделение власти на законодательную и исполнительную, а законодательная власть фактически была передана в руки правительства. «В то время, - писал Б.Муссолини, - как все другие цивилизованные народы Европы оставались всё ещё пленниками механической и абстрактной теории разделения властей, Италия шла к осуществлению идеи современного юридического государства»

Следует подчеркнуть, что впечатление об усилении королевской власти было обманчивым, поскольку фактическая сила была на стороне главы правительства (Б. Муссолини), а не главы государства (короля).

Процесс окончательного оформления фашистской диктатуры продолжался, и в этом плане весьма показательной является серия правительственных декретов и законов, названных самими фашистами «мероприятиями по защите государства». Первым из этой серии является декрет от 24 декабря 1925 года о чистке государственного аппарата от «ненационально мыслящих элементов».

31 декабря 1925 года был издан закон о праве префектов запретить выпуск «опасных для общественного спокойствия газет». Фашисты идейно обосновывали этот закон: «закон о печати является важнейшим и актуальнейшим из фашистских законов. Свобода печати кончилась тем, что выродилась в анархический произвол. … В соответствии с фашистской концепцией печать должна быть подчинена дисциплине государства» 70. 31 января 1926 года был издан декрет о лишении итальянского гражданства политических эмигрантов, и, наконец, главной задачей, вставшей перед фашистами на пути централизации власти, была задача по «огосударствлению профсоюзов». В конце апреля 1925 года состоялась очередная сессия БФС, посвящённая фашистским профсоюзам. БФС подчёркивал, что фашистские профсоюзы не исключают забастовок, но прибегают к ним лишь, в крайнем случае: «забастовка, объявленная фашистским профсоюзом, должна иметь предварительное разрешение высших корпоративных органов партии, в противном случае партия имеет право дезавуировать движение» 71. По твёрдому убеждению фашистов от имени рабочих могли выступать только фашистские профсоюзы.

Решающий сдвиг произошёл в том же 1926 году, когда в октябре был принят новый устав фашистской партии. На основе этого устава фашистская партия превратилась в «организацию общественно-правового характера, используемую фашистским правительством для конституционных и административных целей».

Королевским декретом от 12 декабря 1926 года ликторский пучок был объявлен государственным гербом, а королевским декретом от 11 марта 1927 года он был включён в государственную печать.

После очередного покушения на Б. Муссолини все партии, кроме фашистской, были запрещены, и в стране начались массовые репрессии. Таким образом, покушение было использовано как повод для издания чрезвычайных законов и фактического установления тоталитарной диктатуры в стране.

6 ноября Б. Муссолини принял отставку министра внутренних дел Л.Федерцони, заменив его на этом посту. Вслед за этим была проведена целая серия мероприятий по ликвидации остатков демократии. Был издан закон о роспуске всех «антинациональных» партий, чем формально был завершён переход к однопартийной системе - монополии фашисткой партии.

Антифашистская печать запрещалась. Для всех заподозренных в антифашизме лиц устанавливалась так называемая «политическая, или административная, высылка». Даже эмиграция антифашистов была запрещена. Было объявлено о введении смертной казни за покушение на жизнь, неприкосновенность и свободу короля, королевы или главы правительства. 25 ноября был опубликован закон, устанавливающий тюремное заключение до 15 лет за замысел покуситься на жизнь короля, королевы, регента и главы правительства, до 30 лет - за техническую подготовку покушения; смертная казнь - за попытку осуществления 72.

Кроме того, был учреждён Особый трибунал по защите государства, а на самом деле для судебной расправы над антифашистами. Особый трибунал назначался лично Б. Муссолини. Необходимо иметь в виду, что в мирное время был создан судебный орган, состоящий из военнослужащих, наделённых огромными полномочиями в отношении гражданских лиц. Можно заключить, что тем самым фашистское государство как бы подчёркивало объявление открытой войны всем проявлениям антифашизма и инакомыслия.

Наряду с этим открывалась перспектива полного судебного произвола, так как толкование национальных интересов отдавалось на усмотрение членов Особого трибунала - крайне одиозного, но весьма эффективного инструмента подавления в руках фашистов.

Следует заметить, что необходимость создания Особого трибунала диктовалась очевидным фактом: формировавшийся режим не мог опираться на обычные органы правосудия, он был необходим для реализации антидемократических, антиконституционных по сути, но не по форме, правовых норм, зафиксированных в «чрезвычайных законах». Таким образом, Особый трибунал стал неотъемлемой частью новой системы, внедряющейся в итальянское общество на основе принципа силового («революционного» по фашистской терминологии) права.

Особому трибуналу подчинялась и новая тайная политическая полиция под названием ОВРА, созданная для подавления антифашизма и контроля над умонастроениями масс. «Все итальянцы каждую минуту должны были ощущать, что их действия контролируются, что за ними наблюдает невидимое око. Каждый должен чувствовать, что на него наведено жерло орудия, что есть руки, готовые в любое мгновение схватить его. Новая организация будет располагать необъятными возможностями и властью. Она охватит всю страну как страшный дракон, как огромный спрут» 73.

Вскоре ОВРА действительно стала мощной, всепроникающей службой, преследовавшей инакомыслящих и контролировавшей по заданию Б.Муссолини деятельность лиц из его ближайшего окружения, «Её создал я лично, - заявлял Б. Муссолини, - это самая мощная организация в мире»74.

Тысячи антифашистов подвергались гонениям и репрессиям, физическое насилие дополнялось полицейским и судебным произволом, а дела рассматривались в ускоренном порядке. Так происходило в ходе процессов антифашистов, самым крупным из которых были суды над руководителями КП во главе с Антонио Грамши в 1928 году и над руководителями миланской организации «Справедливость и свобода» в 1931 году. Их обвинили в подготовке военного заговора с целью свержения правительства. Каждый из подсудимых был приговорён к длительным срокам изоляции, многие коммунисты и антифашисты без суда и следствия сосланы на острова в Средиземном море.

За весь период существования Особого трибунала с 1927 по 1943 гг. им было осуждено к различным срокам тюремного заключения 4587 человек, в том числе более 4 тысяч членов КПИ и сочувствующих коммунистам. К высшей мере наказания были приговорены 9 человек за акты террора 75.

Можно по-разному относиться к этим цифрам. Если сравнить с А.Гитлером

- это одно, но дело здесь не в количестве, а в том, что в данном случае выпукло проявляется безнравственность тоталитарного режима и презрение к человеческой жизни и человеческой личности.

Б. Муссолини нанёс удар не только по лагерю антифашистов. Он попытался убрать всех недовольных также из рядов самой фашистской партии. С этой целью в ПНФ была проведена чистка, в ходе которой партбилетов лишились около 32 000 человек, в том числе не менее 2 000 руководителей разных рангов. Приём в партию был значительно ограничен, что способствовало превращению ПНФ в узкую привилегированную касту.

Значительно урезались полномочия монарха специальным законом, наделявшим БФС некоторыми законодательными полномочиями и провозглашавшим его «верховным органом, согласовывающим и сосредоточивающим в себе всю активность режима». Король не мог без согласия БФС сместить главу правительства или назначить преемника.

В мае 1928 года были уничтожены последние остатки парламентаризма в Италии. Дело в том, что в Италии всё ещё продолжал существовать старый парламент, избранный на основе либерально-демократических принципов, и мероприятия фашистов всё ещё нуждались в формальном одобрении парламентом. Поскольку срок полномочий парламента последнего созыва истекал, поэтому и появился новый «Закон о реформе политического представительства». Новый закон о выборах предусматривал корпоративный принцип выдвижения кандидатов в депутаты: они выдвигались не отдельными гражданами, а организациями. Теперь этим правом обладали только фашистские профсоюзы и общенациональные фашистские ассоциации.

Кандидатов в депутаты выдвигалось вдвое больше числа установленных мест в парламенте, а именно 800 кандидатов на 400 мест. Далее шёл отбор кандидатов - ФБС как бы «просеивал» предложенные кандидатуры и оставлял 400 имён, которые включались в общий список для голосования. «БФС составляет список депутатов, выбирая их по своему усмотрению из общего числа кандидатов, а также вне его, если это требуется необходимостью включить в список лиц, получивших известность в области науки, литературы, искусства, политики или военного дела, не попавших в число кандидатов» (ст. 5)76.

Таким образом, можно сделать вывод, что по существу депутаты парламента просто-напросто назначались фашистской партией в лице ФБС. Правда сами фашисты маскировали это утверждением, что «ФБС выступал здесь не в роли директивного, а в роли консультативного органа, и окончательное решение оставалось за избирателями» 77.

Действительно, третья ступень - это всеобщее голосование по списку, утверждённому ФБС, но оно создавало только иллюзию привлечения всего народа к решению вопроса о составе парламента, поскольку роль избирательского корпуса была абсолютно пассивной, так как он голосовал за составленный фактически без его участия список, отобранный БФС и состоящий из 100 % приверженцев режима. Кроме того, голосование производилось не по отдельным кандидатам, а по всему этому списку путём приписки внизу бюллетеня «да» или «нет» (ст. 6). Следовательно, ещё с одним элементом либерализма и демократии было покончено.

В марте 1929 года в Италии прошли выборы на основе нового избирательного закона. По официальной статистике против списка БФС было подано около 136 000 человек. Мы полагаем, что эта цифра говорит сама за себя.

Чем более тоталитарным становилось фашистское государство, тем более настоятельной представлялась для него задача урегулирования отношений с Ватиканом и решения «Римского вопроса». Так называемый «Римский вопрос» возник ещё в 19 веке в ходе завершения объединения Италии под эгидой савойской династии. В сентябре 1870 года королевские войска заняли Рим - столицу Папской области. Первосвященник лишился светской власти, проклял итальянское государство и запретил католикам участвовать в политической жизни. Такой разрыв был опасен для фашистов, так как подавляющая часть населения - это верующие. Ватикан официально продолжал не признавать итальянское государство, вышедшее из Рисорджименто. И хотя форма этого государства кардинально изменилась, из либерального оно превратилось в фашистское, тем не менее, с формально-юридической точки зрения, Ватиканский вердикт непризнания оставался в силе. Фашистское государство с его тоталитарными притязаниями не могло примириться с существованием подобной обширной сферы духовного воздействия. К этому моменту фашизм уничтожил или принудил к сотрудничеству все другие не фашистские организации, но уничтожение влияния церкви в сфере духовной жизни фашистам было не под силу, поскольку влияние церкви в Италии было очень сильным. Следовательно, фашисты стремились заключить с церковью союз, чтобы в итальянском обществе не осталось ничего оппозиционного государству.

Со стороны Ватикана на решение начать переговоры повлияло то, что фашисты, в отличие от либералов, не требовали никаких гарантий для сохранения светского характера итальянского государства. Напротив, Б.Муссолини неоднократно говорил о том, что стремится придать государству религиозный оттенок, о «католической миссии» итальянского народа и.т.д.

Б.Муссолини писал: «Глубоко веря в религиозную и католическую миссию итальянского народа, фашистское правительство упорно стремилось, с помощью целого ряда административных и законодательных мероприятий, вернуть итальянскому государству и итальянкой нации тот католический характер, которого либералы в течение долгих лет пытались его лишить…» 78.

Официально переговоры длились два года, но, в конечном счёте, так называемые «Латеранские соглашения» были подписаны 11 февраля 1929 года (состояли из трех документов: «Договор», «Финансовая конвенция» и

«Конкордат»). Обеим сторонам заключение Латеранских соглашений было выгодно: это был своего рода «брак по расчёту», как его удачно назвал итальянский историк Р. Феличе. В обмен на официальное признание Итальянского королевства, Ватикан получил статус самостоятельного суверенного государства с территорией 44 га и населением около 1000 человек (главный пункт «Договора»). 79

«Этот факт, - писал Канделора, - имел преимущественно формальное значение, но, с исторической точки зрения, был положительным, ибо устранял некоторое недоверие в отношении итальянского государства, которое, хотя в гораздо меньшей степени, чем в эпоху Рисорджименто, могло ещё оказывать известное влияние на католиков, особенно послушных воле святого престола»80.

Таким образом, фашизм мог извлечь и действительно извлёк большую выгоду из этого акта признания фашистского итальянского государства со стороны Ватикана. Цена, заплаченная фашизмом за эту полученную выгоду, не ограничивалась исключительно признанием суверенитета государства Ватикан. С согласия «Финансовой конвенции» фашистское государство обязалось выплатить Ватикану огромную по тому времени сумму в 750 млн. лир наличными и 1 млрд. лир ценными бумагами 81. Фашисты тем самым обязались выплатить долги, вытекавшие из давних обязательств итальянского государства в отношении Ватикана, и накопленные за все годы отказа пап от официальных сношений с представителями государственной власти.

Мы считаем, что ни признание государства Ватикан, ни огромная денежная сумма, которая должна была ему выплачиваться, не были главной ценой, заплаченной фашистами за примирение государства с церковью. Главной ценой, на наш взгляд, был «Конкордат». Согласно этому документу, церковь получила преобладающее влияние в школе и в области брачно-семейного законодательства. Государство обязывалось закрыть доступ к ряду должностей священникам - вероотступникам, следить за тем, чтобы в Риме не происходило ничего, что противоречило бы «священному характеру вечного города» и.т.д.

«Конкордат» ограничивал в ряде областей юрисдикцию государства и глубоко задевал его светский характер. Итальянский исследователь Д. Канделоро писал в связи с этим о явном регрессе итальянского государства по сравнению с позициями, завоёванными им в результате Рисорджименто. «Это был, - по его мнению, - регресс не только в идеологическом, но и в институционально- правовом плане»82.

Таким образом, фашистское государство добилось для себя выгоды ценой серьёзных уступок за счёт позиций, завоёванных итальянским государством в течение целой исторической эпохи, прошедшей под знаком Рисорджименто.

10 марта 1929 года Б. Муссолини заявлял, что «было бы сейчас ребячеством говорить о победителях и побеждённых». «Мы признали за католической церковью преобладающее место в религиозной жизни итальянского народа, что является совершенно естественным для такого католического народа, как наш, и под действием такого режима, как фашизм» 83. И далее: «Фашистское государство - католическое, но оно - фашистское. Более того, оно исключительно и по самой природе фашистское. Католицизм его дополняет, и мы говорим это открыто, положив карты на стол» 84.

В литературе тех лет много говорилось в связи со всем этим о полном подчинении церкви фашизму, о её полном слиянии с фашизмом и.т.д. Вряд ли можно с этим согласиться. В соответствии с одной из статей «Конкордата», Ватикан, например, сохранял широкую сеть своих организаций, объединённых в так называемое «Католическое действие». За этими организациями признавалось право деятельности, «направленной на осуществление и распространение католических принципов в каких-либо политических партиях». Комментируя эту статью, Д. Канделоро писал: «Таким образом, основное ядро католического движения в Италии было сохранено и после 1929 года как сила, которую Ватикан мог в известной степени предоставлять в распоряжение фашизма, но которая не должна была сливаться с фашистскими организациями» 85.

Таким образом, главное, чего добился Б. Муссолини - устранение идейного конкурента в лице Ватикана и превращение его в своего союзника. Так сложилась тоталитарная система фашизма.

Фашистский государственный строй в Италии не был закреплён стабильно в документе, являвшемся Конституцией. Своеобразной Конституцией был ряд законодательных актов, изданных в 1925-1928 гг. и определявших её основные принципы и звенья. Анализ этих документов выявляет, прежде всего, концепцию абсолютного (тоталитарного государства). Государство существовало не ради индивида, а, наоборот, индивид существовал для государства. Государство - не средство для личного счастья индивида, наоборот, личность - средство для государства. Государство организует общество и нацию. Суверенен не народ, суверенно государство. «Фашизм, - отмечал Б. Муссолини, - вернул государственному правительству, сведённому

к исполнительному органу выборного собрания, его достоинство представителя личности государства и полноту его имперской власти» 86.

С этой идеей связывается идея тоталитарного государства. Б. Муссолини предсказывает для Италии блестящее будущее, но только в том случае, «если государство будет арбитром политических и социальных споров, если всё будет в государстве и ничего вне государства, ибо ныне нельзя представить индивиды вне государства, разве только дикаря, ищущего для себя уединения среди песков пустыни» 87.

Мы видим, что вплоть до кризиса Маттеотти фашизм укреплял свою власть формально в рамках старого либерального государства, но затем фашизм встал на путь ликвидации либерального государства и создания своей диктатуры.

Итальянские историки, анализируя этот порядок, рассматривали фашизм как аномальное явление, как исторический период, не имеющий действительной связи с прошлым итальянской нации, прежде всего, разумеется, с благородными идеалами Рисорджименто, как моральный и политический кризис.

Следует отметить, что к 1939 году стали явно проступать трещины в, казалось бы, монолитном фундаменте фашисткой диктатуры. Они обнаружились в изменении умонастроений итальянцев, в росте их недовольства политикой фашизма. Сам режим приобретал всё более завершенный тоталитарный характер. В январе 1939 года была распущена палата депутатов парламента, а взамен учреждена «Палата фаши и корпораций». В неё входили назначавшиеся Б. Муссолини члены руководства фашистской партии и Национального совета корпораций. Места за ними в парламенте сохранялись лишь до тех пор, пока они занимали свои должности. Король имел право назначать сенаторов, поэтому парламент даже формально перестал быть выборным органом, сохранилось только название.

С 1939 года Б. Муссолини ни разу не собирал БФС, а в марте назначил себя главнокомандующим войсками. Этот акт был антиконституционным, так как номинально командование должно было сохраняться за главой государства, то есть за королём. Монарх Италии утвердил этот декрет, возложив на Б.Муссолини политическое и военное руководство страной. 29 мая было создано Высшее командование итальянскими войсками. Затем Италия вступает в войну, что вполне соответствовало агрессивной сущности самого фашизма.

2.3 Особенности политической системы фашисткой Италии

В своей работе «Крах итальянского фашизма» Г.С.Филатов, определяя особенности политической системы фашизма в Италии, отмечал, что в стране сохранялась монархия, и юридическим главой государства оставался король. Кроме того, значительное влияние на массы оказывал Ватикан.

Эти особенности, безусловно, несколько ограничивали фашистскую диктатуру. Тем не менее, главной причиной отсутствия внутренней стабильности итальянского фашизма являлось то, что ему не удавалось никогда в полной мере подчинить своей воле народные массы, подавить сопротивление, и привить итальянцам так называемую «железную дисциплину».

Необходимо обратить более пристальное внимание на проблему взаимоотношения монархии и церкви с фашизмом, именно как режима, прежде всего. Эта проблема является дискуссионной в историографии итальянского фашизма. Альберто Аквароне в книге «Организация тотального государства» утверждает, что при сохранении высшего носителя государственной власти в лице монарха и высшего носителя духовной власти в лице папы, фашистское государство в Италии не могло быть тоталитарным в полном смысле этого слова. Уточняя свою точку зрения на эту проблему, А. Аквароне пишет:

«Возьмём, например, церковь и монархию при фашизме. Без сомнения, и та и другая тесно сотрудничала с фашизмом (что касается монархии, то можно говорить о союзе в подлинном смысле этого слова, что касается церкви - вопрос более сложный). Поскольку они сотрудничали с фашизмом, поскольку они включали в режим индивида и группы, шедшие за ними, и постольку они усиливали этот режим» 88.

Таким образом, историк делает вывод, что эти институты усиливали фашистский режим, растворяясь в нём. Вместе с тем дальнейшие рассуждения историка иначе представляют их роль: «Церковь и монархия сохраняли в то же время свою индивидуальность и автономию в отношении режима (более полную - у церкви, менее широкую, но более важную - у монархии). Нельзя не признать, что они всегда оставались теми двумя институтами, само существование которых (а ещё в большей мере их действия в некоторые критические моменты) подрывало компактность и тоталитарный характер фашистского государства» 89.

Необходимо отметить двойную функцию церкви на разных этапах истории фашистского режима. Само существование этих двух сил - очень сильной церкви и фашизма - неизбежно стремящихся к охвату всех сторон жизни итальянцев, было не лишено определённых противоречий. В церковных проповедях и католической литературе постоянно проводилось разделение сферы духовной и сферы светской. Церковь отмежёвывалась от национализма, от расизма, и одновременно, хотя и менее заметно, она подрывала саму идею обоготворения государства и полного подчинения индивида государству.

Кроме того мы знаем, что антисемитские, расовые законы (основа - «Расовый манифест» 1938 года) были отторгнуты Ватиканом. Несмотря на двойственность позиции церкви по отношению к тоталитарному режиму (сотрудничество и неприятие), Папа Пий XI заявил о своём несогласии с запретом смешанных браков и другими расовыми установками правительства. Эта позиция была не конъюнктурной, а принципиальной. Достаточно вспомнить энциклику Папы от 14 марта 1937 года, в которой он недвусмысленно осуждал расизм в Германии. Её появление привело к очередному обострению отношений церкви с режимом Б. Муссолини и крайне негативной реакцией фюрера. Таким образом, мы считаем, что не следует говорить о полной гармонии и сотрудничестве политического режима фашизма с церковью.

В известной мере та же ситуация возникала в отношениях между монархией и фашизмом. Чисто правовой дуализм, который возникал между властью короля и властью Б. Муссолини, также преодолевался на пути сотрудничества между ними, точнее в рамках реального соотношения сил, когда король фактически был сведён до положения декоративной фигуры, становясь марионеткой в руках Б. Муссолини. В условиях тоталитарного режима Виктор- Эммануил III формально оставался главой государства. Робкий и нерешительный, он редко настаивал на своём мнении, а чаще просто его не имел, но зато неприязнь его к Б. Муссолини была устойчивой и глубокой. Он презирал Б. Муссолини за его плебейское происхождение и привычки, революционное прошлое диктатора, и вместе с тем боялся за силу, которой тот располагал. 30 марта 1938 года, выступая в парламенте по поводу присвоения ему звания первого маршала империи, Б. Муссолини заявил следующие, оскорбительные для короля слова: «В будущей войне будет лишь один руководитель - тот, кто сейчас обращается к вам» 90.

Летом 1939 года Б. Муссолини даже размышлял о возможности «совсем покончить с Савойским домом. «Для того чтобы ликвидировать его, достаточно мобилизовать 250 000 человек в двух провинциях - Форли и Равенна.

Возможно, что достаточно будет расклеить манифест» 91.

Однако подобные заявления не имели достаточных оснований. Б.Муссолини недооценивал привязанность к институтам монархии довольно широких слоёв населения, видевших в короле символ единства государства и нации, а отсутствие видимых противоречий между короной и режимом обеспечивало Б.Муссолини поддержку монархически настроенной части итальянцев. И именно король, Виктор-Эммануил, принял отставку с поста главы правительства Б. Муссолини. Произошла резкая смена политического курса. 27 июля 1943 года газеты опубликовали декреты о роспуске фашисткой партии, ликвидации БФС, Особого трибунала.

Можно сделать вывод, что исходя из фактического положения, Б.Муссолини вначале не боялся с формально-юридической точки зрения даже усилить власть короля как высшую власть в государстве. Эти отношения можно отнести к сфере отношений «де-юре» и «де-факто». Де-юре полностью не растворялось в фашистском режиме. Казалось бы, это чистая формальность, но в критический момент (1943 год) оказалось довольно ощутимой реальностью. Отстранение Б.Муссолини и фашисткой партии от власти было освящено авторитетом короля, что позволило осуществить это сравнительно безболезненно.

III. Социально-экономическая политика фашистского правительства

3.1 экономическая политика фашистского государства

В начале 1920х годов фашисты не имели чёткой и конкретной программы социально-экономических преобразований. «было необходимо реорганизовать всю систему гражданской жизни, - констатировал Б. Муссолини, - не забыв о насущной потребности в контролирующей силе. Следовательно, необходимо внести порядок в экономику, в систему образования, в военную мощь государства»92.

Следует отметить, что большинство социально-экономических мероприятий фашистского государства в первой половине 1920х годов носило спонтанный характер, и было продиктовано конкретной ситуацией. Однако надо признать, что в целом эти меры способствовали стабилизации страны и выходу из тяжёлого послевоенного кризиса. В этот период фашисты считали оптимальным вариантом оздоровления экономики - свёртывание государственного регулирование и поощрение частной предпринимательской инициативы. Фашистский режим призывал «копить и обогащаться», а также стимулировал приток капитала в промышленное производство. В эти годы были денационализированы телефон, телеграф, трамвайные линии, правительство отменило налоги на роскошь и наследование крупных состояний, была изменена система налогообложения: вместо прямых прогрессивных налогов вводились пропорциональные и увеличивались косвенные. Не вызывает сомнения, что это сильно ударило по уровню жизни рядовых налогоплательщиков. Правительство сокращает государственные расходы на социальное страхование, отменяет некоторые пособия и пенсии, но с другой стороны проводится ряд мер, которые облегчают жизнь рабочих: закон о восьмичасовом рабочем дне, о повышении оплаты за сверхурочные работы, страхование от туберкулёза. Впоследствии Бенито Муссолини, опираясь на эти факты, будет утверждать, что фашизм «не защищал интересы какого-то одного класса, но являлся верховным регулятором взаимоотношений между всеми гражданами государства. …И капитал также не отрицается, как в российской коммунистической утопии, мы считаем его ведущим актёром в драме производства» 93.

Подъём экономики, продолжавшийся до конца 1920х годов, позволил добиться значительных успехов, в частности, стабилизации курса лиры и возвращения его к золотому стандарту.

После прихода фашистов к власти, Бенито Муссолини в своей экономической политике делает акцент на централизации экономики, но заверяет предпринимателей в обратном, заявляя, «что правительство обеспечит полную свободу частному предпринимательству и откажется от вмешательства в частный сектор». 94

Если мы проанализируем экономическую политику первых четырёх лет (1922-1925), когда министерство финансов возглавлял Альберто де Стефани, то убедимся, что экономический курс действительно соответствовал принципам невмешательства государства в экономическую сферу. В этот период правительство активно поощряет свободную конкуренцию, сокращает налоги, в значительной степени ослабляет законодательный контроль и торговые ограничения, добиваясь баланса бюджета. Были приватизированы некоторые государственные монополии. За этот период были достигнуты значительные результаты, и к середине 1920х годов Италии удалось превзойти по экономическим показателям довоенный уровень и выйти из послевоенного кризиса.

Таким образом, в первый период (до середины 1920х годов) фашизм в Италии следовал курсом классического либерализма, но по мере укрепления фашистского режима идеи либерализма вытесняются практикой государственного вмешательства в экономическую сферу, свободная торговля - протекционизмом.

В годы мирового экономического кризиса Италия сталкивается с серьёзными проблемами в социально-экономическом плане. Число безработных выросло с 300 до 787 человек, а в 1929 году до 1, 018953 млн.95. человек. В попытке преодолеть кризис правительство начинает активно использовать модель государственно-монополистического регулирования экономики, известную под названием корпоративизма. Корпоративистская модель в сочетании с кейнсианскими методами регулирования спроса действовала в Италии на протяжении всех 1930х годов. К 1939 году доля всех государственных предприятий в экономике Италии становится наивысшей в мире по сравнению с другими государствами с рыночной экономикой. Как способ избежать негативного воздействия мирового рынка на национальную

экономику, активно применяется политика автаркии. Сам термин

«автаркическая кампания» получил распространение с середины 1930х годов, но применяться стал значительно раньше, с тем, чтобы сократить зависимость Италии от внешних рынков.

По сути дела она начинается ещё в 1926 году «битвой за зерно».

Правительство предоставляло льготы и субсидии тем землевладельцам, которые занимались производством пшеницы, а также вводило высокие таможенные тарифы на ввоз зерна. В эту «битву» были втянуты все основные категории населения, включая священнослужителей и прихожан, а между провинциями было организовано соревнование (весной победители получали специально учреждённые призы). Положительных результатов удалось достичь не столько в результате энтузиазма масс, сколько в результате вытеснения других сельскохозяйственных культур, распашки целинных земель и увеличения капиталовложений. Производство зерна в эти годы было следующим:

1930 год - 57 млн. ц.

1931 год - 66 млн. ц.

1932 год - 75 млн. ц.

1933 год - 81 млн. ц.

1934 год - 63 млн. ц96.

В 1933 году было объявлено о «победе в битве за хлеб» (собрано более 80 млн. ц.). Следует заметить, что это не освободило Италию полностью от необходимости ввозить зерно из-за рубежа, хотя дало возможность снизить импорт зерна. Для того чтобы ещё больше сократить количество привозного зерна, правительство издаёт ряд декретов, обязывающих примешивать в муку различные добавки. Полученный таким образом хлеб низкого качества итальянцы называли «хлебом фашистского режима».

Другим крупным мероприятием, направленным на решение продовольственной проблемы, была так называемая «битва за интегральную (комплексную) мелиорацию» для расширения посевных площадей.

Предусматривалось освоить около 4 млн. га, окультурить некоторые заболоченные территории, создать ирригационные системы, насадить лесные полосы, построить шоссейные дороги, освоить новые земли. Наибольшая доля средств, выделенная на эти цели, была направлена на осушение Понтийских болот под Римом. Здесь фашисты создали образцово-показательное хозяйство, разрекламированное как символ успеха фашистского режима, что имело политическое значение.

Главное развитие «автаркическая битва» получила в промышленности. Толчком для неё послужило применение экономических санкций против Италии во время итало-абиссинской войны (решение Лиги Наций от 18.11.1935 года). Следует подчеркнуть, что абиссинская кампания продемонстрировала слабость военной подготовки Италии, и стало совершенно очевидно, что итальянская военная промышленность и экономика не готовы к войне.

Следовательно, необходимы были новые решения в области экономической политики. Бенито Муссолини заявил: «18 ноября 1935 года означает начало новой фазы в истории Италии. … В новой фазе будет доминировать постулат: добиться в самые короткие сроки максимальной экономической независимости нации, особенно в области обороны» 97.

Автаркическая компания должна была развиваться по трём основным направлениям: 1. Путём создания «автаркического образа мышления»; 2. Усовершенствования экономики и развития научной и технической инициативы, направленной на достижение экономической независимости; 3. Сокращения импорта и увеличение экспорта. Главной целью этих мероприятий была подготовка к войне. «Автаркию следует понимать как общий принцип безопасности и усиления государства, который…регулирует обмен в соответствии с задачами нации, добиваясь её независимости в определённых обстоятельствах, какими является война», - писал один из экономистов того времени О. Фантини 98.

Для выработки у итальянцев «автаркического образа мышления» был мобилизован весь пропагандистский аппарат. В бесчисленных статьях, брошюрах и исследованиях доказывалась необходимость автаркии для блага государства и достижения «высших целей итальянской нации», доказывалась необходимость и возможность автаркии в Италии, бедной природными ресурсами. Кроме того, одна из очевидных трудностей, которая стояла на пути осуществления автаркии - это дороговизна связанных с нею мероприятий.

В практической области автаркические мероприятия должны были включать в себя полное использование всех ресурсов для достижения экономической независимости, в том числе, максимальное развитие производства заменителей из национального сырья, а также контроль и ограничение потребления.

Весь 1937 год Б. Муссолини обещал, что «корпорации мобилизованы для борьбы за автаркию, а Национальный совет корпораций должен рассматриваться как генеральный штаб, возглавляющий борьбу» 99. С этой целью в системе корпораций была создана Верховная комиссия по автаркии, решения и рекомендации которой передавались непосредственно в государственные органы. Предполагалось, что автаркическая комиссия вместе с министерством корпораций объединят все автаркические программы в

«генеральный план национальной автаркии». В действительности такого плана не было создано до самого начала войны.

Важнейшим военно-автаркическим комплексом был институт промышленной реконструкции (ИРИ) - государственный финансовый орган, созданный в годы экономического кризиса. После начала автаркической кампании на него была возложена реорганизация всей железоделательной промышленности путём финансирования промышленных предприятий этой отрасли. Наряду с ИРИ и его филиалами начали возникать другие полугосударственные объединения, и к началу войны их насчитывалось около тридцати. Таким образом, фашистское правительство сконцентрировало все усилия по увеличению добычи и производства стратегического сырья. Одной из самых трудных проблем была задача обеспечения страны топливом и жидким горючим. Запасы каменного угля в Италии были невелики, причём из-за плохого качества он не мог быть использован в ряде важнейших видов производства. Усиленная разведка и разработка угольных залежей в Италии привела к увеличению добычи твёрдого топлива, однако этот прирост далеко не соответствовал автаркическим программам: Италия накануне войны продолжала ввозить до 12 млн. тонн угля из-за рубежа100.

Не лучше дело обстояло и с жидким топливом. Как известно, внутренние ресурсы натуральной нефти фактически равнялись нулю. Автаркические программы предусматривали увеличение добычи нефти в Италии и Албании, а также расширение ввоза из Румынии и Ирака. Этим планам не суждено было сбыться, а производство различного рода заменителей жидкого топлива также не дало желаемых результатов. Катастрофическое положение с топливом фашистское правительство стремилось хотя бы отчасти выправить путём строительства электростанций, так как большое количество горных рек давало возможность довольно быстрыми темпами развивать сети электростанций.

Огромные средства направлялись фашистским правительством для увеличения производства чугуна и стали, но, несмотря на все усилия, производство стали росло медленно, поскольку сказывалась нехватка сырья. В результате, вступая в войну, Италия производила почти столько же стали, сколько в докризисном 1929 году, причем продолжала ввозить примерно 500 тысяч тонн железной руды, главным образом, из Марокко 101.

Военная промышленность Италии очень страдала от отсутствия в стране марганца, никеля, хрома и других металлов, необходимых для производства высококачественной стали. Правительство не сумело создать значительных запасов этих металлов, и предприятия вынуждены были прибегать к различного рода заменителям, что было одной из причин низкого качества итальянского вооружения. В других отраслях также автаркические цели не были достигнуты см. приложение №1102.

Без сомнения, нельзя считать влияние автаркической компании на итальянскую экономику полностью отрицательной, однако в целом экономическая политика фашистского правительства не стимулировала должного развития производства. Темпы промышленного развития Италии в годы автаркии снизились по сравнению с предыдущим периодом. С точки зрения фашистского правительства, автаркическая кампания не выполнила своей главной задачи - самообеспечения государства в случае войны. Об этом красноречиво говорит таблица - (см. приложение №2) 103.

Автаркические требования снижения импорта и увеличения экспорта вступили в противоречие с интересами национальной обороны. Действительно, усилия, предпринятые фашистским правительством для расширения экспорта, не привели к заметным результатам, и снижение внешнеторгового дефицита шло главным образом за счёт сокращения импорта, что видно из данных таблицы (см. приложение №3)104.

Положение осложнялось тем, что значительная часть импорта приходилась на долю стран, в которых Италия видела своих потенциальных противников в войне. По данным историка С. Вишнева, доля стран-поставщиков в итальянском импорте в процентном отношении распределяется следующим образом см. таблицу в приложении №4105.

Автаркическая компания тяжким бременем ложилась на бюджет страны. Общая динамика госбюджета Италии за 1936-1940 гг. (в млрд. лир) выглядит следующем образом (см. таблицу в приложении №5)106. Из таблицы видно, что за 4 года бюджетный дефицит составил внушительную сумму 66,6 млрд. лир, образовавшуюся главным образом за счёт чрезвычайных расходов на подготовку к войне 107.

Для покрытия нужд военно-автаркических мероприятий правительство прибегало в первую очередь к увеличению всех видов обложений. Налог в 1937-1938 гг. увеличился по сравнению с 1933-1934 гг. на 9,5 млрд. лир, то есть на 50%. Несмотря на это, налоги не покрывали затрат на автаркию и подготовку к войне, поэтому правительство прибегало к всевозможным принудительным займам, массовой эмиссии денежных знаков, изъятию золота и валюты у населения и.т.д108. Надо добавить ещё рост цен и снижение реальной заработной платы - средства нужны были для подготовки к войне.

Заметно сказались на жизни населения автаркические мероприятия в области сельского хозяйства. С 1938 года итальянцы вынуждены были получать низкокачественный хлеб, упало потребление мяса. Формально заработная плата некоторых категорий трудящихся, начиная с 1936 года, была повышена в несколько приёмов. Фашистский режим объявил это одним из крупнейших достижений, но стоимость жизни с 1936 по 1939 годы возросла на 30%, следовательно, никакого увеличения реальной заработной платы не произошло. По расчётам итальянского экономиста М. Маттеотти, реальная заработная плата всех категорий рабочих перед войной оставалась на 10-25 % ниже, чем в 1921 году 109. Поэтому уверения фашистской пропаганды, что о трудящихся проявляли настоящую заботу, опровергаются этими конкретными фактами.

Кроме того, несмотря на то, что перед войной отрасли промышленности, связанные с автаркией, расширили своё производство, в стране продолжала оставаться безработица. Тяжёлым было положение крестьян. Фашистское правительство проводило «битву за хлеб», но ничего не делало для технического перевооружения сельскохозяйственного производства; строило «образцовые хозяйства», но даже не думало о том, чтобы ликвидировать пережитки феодальных отношений в деревне. Существование латифундий, испольщины, издольщины и других пережитков объясняет сохранение отсталости итальянской деревни. Крестьяне страдали от всякого рода налогов, системы принудительных поставок после абиссинской войны. Если трудящиеся были вынуждены нести на своих плечах всю тяжесть военно-автаркической кампании, то для крупных предпринимателей она служила источником дополнительных доходов, поскольку увеличивала прибыли и укрепляла их позиции. К наиболее мощным финансово-промышленным объединениям, занимающих господствующее положение в электропромышленности, относится общество «Эдисон», которое контролировало перед войной акционерные общества с общим капиталом около 5 млрд. лир 110. Можно привести множество подобных примеров - ФИАТ в машиностроении и др. монополии.

Все автаркические предприятия получали от правительства огромные суммы в виде субсидий. О том, какие суммы они получали от правительства можно судить на примере обществ по производству синтетического горючего АНИК и АДЖИП, которые только за 2 года (1937-1939) получили из государственной казны 1,3 млрд. лир. Наживаясь на автаркической кампании, итальянские монополисты в тоже время уклонялись от уплаты налогов. Технические нововведения чрезвычайно медленно проникали в итальянскую промышленность, и она приобретала замкнутый, провинциальный характер «Протекционизм, автаркия, милитаризация промышленности, взаимопроникновение частного и государственного капитала, - пишет Дж.Бокка (итальянский историк), - сформировали особый тип итальянского предпринимателя, который знал, что уклонение от обложения и финансовые манипуляции способны принести больший доход, чем любое технологическое нововведение» 111.

Таким образом, экономическая политика фашистского государства укрепляла в первую очередь позиции крупного капитала, но что касается главной цели - подготовки Италии к войне, то результаты здесь были явно отрицательные. Бывший руководитель итальянской военной промышленности Фавагросса сравнивал после войны автаркическую политику с дорогостоящим и чрезвычайно сильным лекарством, которое предложили в больших дозах несостоятельному больному - «У Италии не было достаточно средств, - писал он, - для того, чтобы позволить себе подобного рода роскошество, которое не разрешило проблемы, а иногда лишь было выгодно определённым финансовым группам, видным деятелям и их друзьям…» 112.

Во время войны экономическая ситуация значительно ухудшилась.

Проблемы заключалась в невероятной путанице, бюрократической волоките, в том, что военной промышленности остро не хватало металла, сырья, электроэнергии. Поначалу Бенито Муссолини не испытывал особого беспокойства, так как был уверен, что скорая победа разрешит все проблемы, надеясь, что до зимы получит доступ к богатейшим ресурсам России.

К 1942 году дезорганизация итальянской экономики стала фактом: снижение производства охватило даже те области, где в первые годы наблюдался подъём. Стала остро ощущаться нехватка электроэнергии: были введены ограничения, как в промышленности, так и для населения. Металлургическая промышленность также переживала кризис: выплавка стали значительно упала даже по сравнению с довоенным временем (если в 1938 году она равнялась 2,3 млн. т., то в 1942 году было произведено 1,9 млн. т. стали) 113. В большом беспорядке находилось финансовое положение страны: огромные расходы на войну приводили к быстрому росту дефицита государственного бюджета, который достиг 86 млрд. лир. Как писал экономист Ф. Гварнери, «за 3 года войны были полностью исчерпаны накопления предыдущих поколений, и продолжение усилий в таких масштабах могло привести лишь к полному краху» 114.

Тяжелейшее положение, в котором оказалась итальянская экономика во время войны, убедительно свидетельствовало о полном провале социально- экономической политики фашизма: автаркическая политика давала минимальные результаты, а корпорации оказались бессильными регулировать хозяйственную жизнь. В конце 1942 года Бенито Муссолини сравнивал корпоративную систему с пустой рамкой.

В январе 1943 года Д. Боттаи, долгое время занимавший пост министра корпораций, поместил в журнале «Экономия фашизма» обширную статью, в которой подводил неутешительные итоги корпоративистской политики фашизма и признавал, что опыт 16 летнего существования экономической системы корпораций «не способствовал созданию ясной картины». Он перечислял причины: «явление экономической концентрации; лишение частными или государственными организациями части функций профсоюзов; развитие консорциумов; всё расширяющееся поглощение предприятий государством - все эти элементы намного ослабляют действенность принципов

«Хартии труда»…». По словам Д. Боттаи, это происходит из-за того, что «в результате неэффективной деятельности корпораций определённые частные интересы смогли одержать верх» 115.

Таким образом, один из творцов корпоративной системы готов был признать, что усилия фашистского режима не дали возможности эффективного функционирования этой системы.

Можно сделать вывод, что экономика Италии не выдержала напряжения военного времени, а политика автаркии кончилась крахом. К экономическим проблемам присоединяются социальные: в 1941 году была введена карточная система на продукты (в 1941 году норма выдачи хлеба на человека - 200 грамм, а в 1942 - 150). Б. Муссолини по этому поводу мрачно заметил, что наконец-то он сможет «увидеть страдания на лицах итальянцев»… «В этом году никто не умрёт от голода, и если многим итальянцам придётся похудеть, то пойдёт им только на пользу». 116 Однако карточная система была малоэффективным уравнительным средством. Дело дошло до того, что весной 1942 года правительство призвало население раскопать городские скверы под огороды.

«В стране неудержимо растут пессимизм и беспокойство, - отметил Г. Чиано в своём дневнике, - в разговорах с людьми любых классов и кругов слышим одно и то же» 117.

Ко всем внутренним проблемам добавлялись внешние: известия с фронтов не внушали ни гордости за фашистскую партию, ни радужных надежд.

Попытки правительства поднять дух населения не имели никакого успеха. В 1942-первой половине 1943 года протест против фашистского режима и войны постепенно приобрёл открытый и организованный характер: по стране прокатилась мощная волна выступлений, активизировалась деятельность антифашистских партий. В 1943 году антифашистская борьба развернулась по всей Италии, и это был не просто кризис фашистского режима, но полный крах социально-экономической политики автаркии и корпоративизма.

3.2 Политика фашистского государства в области медицины

В настоящее время в исторической науке нет ни одного исследования по проблеме политики фашистского правительства в области здравоохранения. В справочниках можно отыскать лишь обрывочные сведения и статистические данные. В данном параграфе главы мы попытались проанализировать основные аспекты этой важной социальной проблемы и выяснить, насколько успешно она решалась фашистами в Италии.

Стимулирование рождаемости было возведено фашистами в ранг государственной политики. Б. Муссолини, который придавал этому большое значение, определил цели в лаконичной форме: «Больше населения - больше солдат - больше могущества». Б. Муссолини уверял, что 40 млн. итальянцев к середине века превратятся в 60 млн. С целью поощрения рождаемости были установлены специальные награды, ряд льгот для женатых мужчин и молодых матерей. С декабря 1933 года в Италии стал официально отмечаться «день матери и ребёнка». Правительство стремилось увеличить рождаемость, принимая меры, запрещающие пропаганду, направленную на ограничение рождаемости, усилило меры наказания за аборт, а также ограничило эмиграцию.

Надо отметить, что дело не ограничивалось только пропагандистской кампанией. Основной закон в области здравоохранения был издан 10.07.1925 года, и основные правила утверждены декретом от 15.04.1926 года.

Правительство основало Национальную организацию, целью которой являлся надзор за физическим и моральным воспитанием детей, помощь матерям (на частные средства и правительственные субсидии). Функционировала Центральная администрация здравоохранения, при которой имелся научно- консультативный орган - Высший совет здравоохранения. В структуру центральной администрации входило пять секций. Общая секция занималась подготовкой санитарно-профилактических законопроектов и назначением персонала. Административная секция устанавливала контроль над врачами и занималась санитарной инспекцией, издавала инструкции по гигиене, принимала и рассматривала жалобы, а также выдавала ссуды на работы по осуществлению профилактических мер. Секция общей гигиены занималась профилактикой инфекционных болезней, контролем над сыворотками и вакцинацией. Существовала специальная секция борьбы с туберкулёзом и раком. Действовала санитарная секция118.

Можно сделать вывод, что функционировала достаточно продуманная и чёткая структура в области здравоохранения. В каждую провинцию назначался провинциальный врач и санитарные чиновники. Санитарное законодательство фашистов развивалось успешно и достигло значительных результатов. Большое внимание уделяли борьбе с инфекционными заболеваниями, и регистрация инфекционных болезней была обязательна. В результате заболеваемость прогрессивно уменьшалась (туберкулёз, брюшной тиф, дифтерия, скарлатина), достигнув минимума в 1927 году. По закону от 30 декабря 1923 года прививание стало обязательным. В 1926 году наблюдалась сильная эпидемия брюшного тифа, поэтому циркуляром от 28 июля 1926 года были предприняты специальные мероприятия: введена обязательная прививка от брюшного тифа. Здравоохранение при фашистах предусматривало меры лечения проказы. Закон от 11.11.1926 года определял меры борьбы с ней: построены два лепрозория и открыты палаты для прокажённых в некоторых больницах. Малярия - одна из самых распространённых болезней в Италии того времени ввиду большого количества болотистых местностей и рисовых плантаций. Государство вело энергичную борьбу путём осушения болот. В результате комплексной мелиорации земель на берегах реки По, на заболоченных равнинах по берегам Тирренского и Адриатического морей было осушено более 60 000 га болот, столетиями являвшимися рассадниками малярии. Была введена государственная монополия на хинин, и бесплатный отпуск хинина неимущим, а также бесплатное лечение нуждающихся (доходы от продажи хинина поступали в особый фонд на борьбу с малярией). Государством были закуплены плантации хинина на острове Ява и произведены опыты с разведением хинного дерева в африканской колонии Эритрея. Существовали многочисленные курсы по маляриологии для врачей и населения, а в 1927 году в Риме была основана Высшая Школа маляриологи, имелись лаборатории в городах и на транспорте. В Неттуно существовал специальный институт маляриологи, проводилась широкая пропаганда среди населения.119