«Му»- мера площади в Китае, равная 0,061 га.

«Хохао»- надбавка на потери налогового зерна во время его перевозки и хранения.

«Лян»- мера веса, а также денежная единица в Юго-Восточной Азии.

1лян=50 грамм.

«Шэньши»- привилегированное сословие в Китае (учёные) при династиях Мин и Цин.

«Ямынь»- государственные учреждения, существовавшие в Китае до 1949 года.

«Гунхан»- китайская купеческая корпорация, учрежденная правительством в 1720 году в Гуанчжоу. Только через Гунхан должны были осуществляться все деловые связи европейцев с Китаем.4

«Лянгуан»- термин, используемый для обозначения двух провинций Гуандун и Гуанси.

«Суперинтендант»- официально назначенный глава определенного ведомства (финансы, военное дело, архитектура и т.д.).

«Цзинь»- традиционная китайская мера веса. 1 цзинь=500 грамм.

Методологической основой работы явились общеисторические методы научного исследования такие как:

3.2.1 Историко-генетический (описательный), который позволил показать причинно-следственные связи исследуемой темы, установить последовательность данного процесса, а также позволил проследить переход от одного этапа события к другому.

3.2.2 Историко-сравнительный, который позволил сопоставить исторические объекты в пространстве, во времени.

3.2.3 Историко-типологический, который позволил выявить и проанализировать социально-экономическую и культурную жизнь китайского общества в конце XVIII- первой половине XIX веке.

3.2.4 Историко-системный, который позволил раскрыть внутренние механизмы развития и функционирования данного исторического явления.

Научная новизна работы заключается в попытке комплексного подхода к исследованию данной проблемы. В научных трудах по вопросам Первой опиумной войны и ее последствий для Китая рассматривались, в основном, отдельные аспекты; полный и комплексный анализ темы не предпринимался.

Характеристика источников

Документальные источники:

Сборник документов к 100-летию Тайпинского восстания в Китае составителями которого выступили советские историки В.П. Илюшечкин и О.Г. Соловьев. Сборник документов представлен разнообразными источниками длительного хронологического периода (от начала до второй половины XIX века), включающий в себя материалы обеих опиумных войн и крестьянской войны Тайпинов (1850-1854 гг.)

Также важными документами были строгие указы цинского правительства о запрете ввоза опиума: в 1796, 1814, 1815. Также в 1813 году император Юнъянь приказал уголовной палате выработать положение о наказании за преступления, связанные с покупкой и потреблением опиума военными и гражданскими лицами. В своем указе, укоряя чиновников, он писал: «Во всех морских таможнях, в конечном счете, есть такие чиновники, которые в личных интересах взимают опиумные сборы в серебре, а это в итоге ведет к тому, что подлые люди занимаются барышничеством; можно ли удивляться, что приток этой отравы все больше возрастает?»

Также были использованы указы следующего императора- Мянь Нина, который также издавал строгие запрещения. В период его правления были изданы указы в 1822, 1829, 1833 и в 1834 годах. Например, в 1822 году императорский указ строго запрещал всем чиновникам, охраняющим морские порты, принимать какие-либо суммы и за это разрешать без пошлин ввоз контрабанды. Указ гласил: «Опиум, проникая внутрь страны, весьма сильно вредит нашим обычаям и отражается на умственных способностях людей. Все это происходит в результате того, что таможенные чиновники в портах берут взятки и допускают беспошлинную контрабандную торговлю, которая приняла большие размеры. Повелеваю Юань Юаню (наместнику провинций Гуандун и Гуанси) и Да Саню (главному директору морской таможни в провинции Гуандун) тщательно проверить сие и наказать нарушителей».

Были использованы доклады императору Мянь Нину от Хуан Цзюе- Цзы и Ци Ина. В докладе было сказано о возрастании зависимости от опиума среди населения: «В Шэньцзине (Мукдене) и других местах, которые являются опорными пунктами нашей династии, распространение пагубных привычек с каждым днем возрастает, что привело к такому положению, которое уже очень трудно изменить».

Помимо этого, также были использованы материалы Центрального государственного исторического архива в Ленинграде ЦГИАЛ. Эти материалы представляются в виде дневника, владельцем которого был пристав Русской духовной миссии в Китае Н.И. Любимов. Находясь как раз во время Первой опиумной войны в Пекине, он делает несколько записей в свой дневник. Например, после подписания Нанкинского договора в 1842 году, он пишет, что: «Китайское правительство по случаю английских дел, как и по всем вообще делам, хлопочет об одном: как бы обмануть свой народ (не иностранцев, бог с ними, оно бы все им дало теперь же…), а именно своих подданных, ибо для него пуще всего, чтобы в глазах народа не проронить своей гордости».

Сборник материалов и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925) автором которого является российский историк Эрвин Давидович Гримм. Данный сборник также представлен разнообразными документальными источниками длительного хронологического периода (начиная с первой половины XIX века до программных документов первой трети XX века), включающий в себя Нанкинский англо-китайский договор 1842 года. Здесь он подробно описывает все 13 статей данного договора.

Что касается иностранных источников, которые были переведены такими востоковедами как Р.В. Вяткина, Б.Г. Мудрова, В.Я. Сидихменова, В.И. Глунина и другие, были использованы дневники императорского особоуполномоченного по борьбе с опиумом Линь Цзэ-сюя до его назначения и после, доклады видного китайского чиновника того времени Хуан Цзюе-цзы, сборник статей по истории опиумный войн Лю Юнь-хуэя и др.

Характеристика научно-исследовательской литературы

Отечественная:

В труде советского историка, доктора исторических наук Василия Павловича Илюшечкина «Крестьянская война тайпинов» поднимается проблема отставания Китая от стран Запада в общественно-экономическом развитии. В свой работе Василий Павлович пишет о том, что в то время как в ряде европейских государств и в США уже утвердился капитализм и развивалась фабрично-заводская промышленность, Китай по-прежнему продолжал оставаться феодальной страной. Основу его экономики составляло сельское хозяйство, в котором было занято около 90% населения. Оно базировалось на тех же примитивных орудиях труда (мотыга, серп, деревянный плуг с железным лемехом и т.д.), которые были в ходу триста и пятьсот лет назад. Также в своем труде Илюшечкин рассматривает наиболее заметные проявления обостряющихся классовых и национальных противоречий.

Автор труда «Тайпины: великая крестьянская война и тайпинское государство в Китае (1850-1864)» советский историк-китаевед Георгий Сергеевич Кара-Мурза в своей работе помимо самого Тайпинского восстания, большое внимание уделяет аграрному вопросу XVIII-XIX вв., социальной структуре городов и системе власти. Что касается самого императора, то здесь он пишет, что император назывался в Китае «сыном неба» и считался божественной особой. В его руках находилась вся полнота власти и законодательной, и административной, и судебной. В знак уподобления солнцу император одевался во все желтое.

В монографии советского историка-китаеведа Аиды Семеновны Ипатовой «Патриотическое движение на юге Китая в 40-е годы XIX века» рассматривается начальный период борьбы китайского народа против закабаления Китая иностранным капиталом. Также в работе прослеживается ход патриотического движения в Гуандуне, основным содержанием которого стало сопротивление допуску английских колонизаторов в Гуанчжоу, открытый для иностранцев Нанкинским догором 1842 года.

Иностранная:

Автор труда «Очерки истории Китая с древности до опиумных войн» профессор Народного университета в Пекине Шан Юэ в своей работе рассматривал вопросы, связанные с Маньчжурской политикой изоляции накануне опиумных войн и первыми попытками агрессии капиталистических государств против Китая. Подробно описал ход дипломатических миссий в Китай со стороны английского правительства во главе с лордом Джорджем Маккартни и графом Уильямом Амхерстом, которые обе оказались неудачными. Также внимание в своей работе уделил проблеме превращения Китая из государства самой передовой в мире экономики и культуры в отсталое в социально-экономическом отношении государство. Перевод с китайского языка осуществляли В.И. Глунин, В.С. Колоколов и Б.А. Митбрейт под редакцией Л.И. Думана и А.М. Филиппова.

В труде «Новая история Китая» автором которого является один из видных представителей исторической науки Китайской Народной Республики Фань Вэнь-лань ставит перед собой цели: проанализировать феодальное китайское общество накануне опиумных войн, рассмотреть начало проникновения в Китай иностранного капитала, определить хронологическую цепочку военных действий и выявить причины поражения Китая в Первой опиумной войне. Перевод с китайского языка осуществляли Р.В. Вяткин, Б.Г. Мудров, Ю.Я. Плам, В.Я. Сидихменов и В.Ф. Сорокин под редакцией В.Н. Никифорова.

Имеющиеся в наличии источники и научно-исследовательская литература позволили сформулировать основную цель и задачи исследования.

Основной целью дипломной работы является анализ общественного развития Китая в период Первой опиумной войны, а также выявление ее последствий.

Для осуществления основной цели были сформулированы данные

задачи:

3.2.4.1 Проанализировать аграрную ситуацию накануне Первой опиумной войны

3.2.4.2 Рассмотреть социальную структуру китайских городов

3.2.4.3 Дать характеристику первым дипломатическим миссиям английского правительства

3.2.4.4 Изучить основные положения Нанкинского договора

3.2.4.5 Выявить причины поражения Китая в Первой опиумной войне

Практическая значимость: материалы данной работы могут быть использованы в процессе преподавания Новой истории Китая.

Структура работы: работа состоит из трех глав, состоящих из параграфов, введения, заключения, списка источников и научно- исследовательской литературы.

ГЛАВА I. ОБЩЕСТВЕННОЕ РАЗВИТИЕ КИТАЯ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ ОПИУМНОЙ ВОЙНЫ

1.1 Аграрная ситуация

Китай в силу ряда причин значительно отстал от стран Запад в своем общественно-экономическом развитии. В то время как в ряде европейских государств и США уже утвердился капитализм и развивалась фабрично- заводская промышленность, Китай продолжал оставаться феодальной страной. Основу его экономики составляло сельское хозяйство, в котором было занято около 90% населения. Оно базировалось на тех же примитивных орудиях труда (мотыга, серп, деревянный плуг с железным лемехом и т.д.), которые были в ходу триста и пятьсот лет назад.

В 1831 году население Китая насчитывало 395,8 млн. человек, а площадь обрабатываемой земли составляла 813, млн. му (му=0,061 га). Из них 3,6 млн. му принадлежало императорскому двору, 1,3 млн.му- феодальной аристократии на правах наследственного пожалования, свыше 14 млн.му- представителям военно-служилого сословия (так называемые восьмизнаменные войска), более 40 млн. му- военным поселениям и 2,1 млн.му- храмам, монастырям и различным ведомствам. Эти земли назывались казенными, хотя по существу ими были лишь две последние категории, на долю которых, по данным 1812 года, приходился 81 млн. му, что составляло около 10 % всех обрабатываемых земель в стране.

Остальные земли считались частными, свободно покупались и продавались. Значительное число их принадлежало помещикам, которые, как правило, не вели своего хозяйства, так как им было выгоднее сдавать свою землю в аренду.

Едва ли не большая часть крестьян совсем не имела земли и была вынуждена арендовать ее у помещиков на кабальных условиях. Арендная плата взималась натурой, в очень редких случаях- деньгами. Размер ее обычно определялся степенью плодородия данного участка и составлял в среднем половину урожая. Помимо этого арендаторы обязаны были вносить денежный залог в размере примерно годовой аренды (при заключении договора об аренде), а нередко также делать различные приношения и выполнять некоторые работы в хозяйстве помещика.

Что же касается крестьян-собственников, то они владели землей как условные собственники-землепользователи при наличии верховной собственности на землю государства в лице цинского императора. Огромное большинство их владело карликовыми участками в 8-10 и даже в 3-5 му, и лишь сравнительно немногие располагали несколькими десятками му.

Малоземельные крестьяне нередко были вынуждены приарендовывать землю у помещиков.

Основная масса крестьян находилась в полной зависимости от помещиков, которые диктовали им условия аренды земли. Они был в постоянном долгу у ростовщиков, в роли которых выступали те же помещики, предоставлявшие ссуды зерном и деньгами под высокий процент. Нещадно эксплуатируемые помещиками и ростовщиками, крестьяне в огромном большинстве жили в нужде и нищете, с трудом обеспечивая простое воспроизводство.

Промышленное производство феодального Китая базировалось на ручном труде. Оно слагалось главным образом из мелкой кустарной промышленности, не связанной с сельским хозяйством, и деревенской домашней промышленности, которая была важным подспорьем для крестьян и обеспечивала их почти всем необходимым в быту.

В период конца XVIII- начала XIX века наблюдалось углубление и обострение всех этих противоречий в связи с некоторыми социально- экономическими процессами, происходившими в стране. К их числу относится прежде всего усиления концентрации земельной собственности в руках феодалов при одновременном увеличении масштабов обезземеливания крестьян. Это явление превратилось в конце XVIII века- первой половине XIX века в серьезную социальную проблему.

Помещики, ростовщики, чиновники и торговцы всевозможными способами, а в основном путем предоставления кабальных ссуд вынуждали крестьян уступать им землю, особенно в неурожайные годы, когда крестьянам приходилось до крайности туго.

Обезземеливанию крестьян в немалой мере способствовал все более усиливавшийся налоговый гнет. Главной статьей доходов правительства были налоги с землевладельцев, в частности поземельный, или как он тогда назывался в Китае, поземельно-подушный налог. Он взимался во всех провинциях с частновладельческих земель соответственно их количеству и качеству (казенные земли не подлежали обложению) деньгами и натурой.

Вторым по значению был натуральный налог (поставки зерна в Пекин), взимавшийся в провинциях Шаньдун, Аньхуй, Цзянсу, Чжэцзян, Цзянси, Хунань, Хубэй и Хэнань. В первых четырех провинциях он собирался зерном, а в остальных пересчитывался на деньги.

Кроме того, с землевладельцев взимались также дополнительные налоги: хохао (надбавка на потери налогового зерна во время его перевозки и хранения), надбавка на оплату расходов по доставке натуральных поставок в Пекин и др. Поступления от дополнительных налогов использовались целиком по усмотрению местных властей. В частности, налог хохао шел на содержание мелких чиновников, поскольку они получали сравнительно небольшое жалование от казны.

Размеры налогов возрастали, хотя общая сумма налоговых поступлений, передаваемая в Пекин, оставалась неизменной и даже иногда уменьшалась. Рост налогов являлся отчасти следствием удорожания серебра, в котором они исчислялись, и соответствующего удешевления разменной медной монеты- вэней, которыми обычно выплачивали их крестьяне. В результате повышения разменного курса ляна на налоговое бремя с 1821 по 1839 годы увеличивалось более чем на 30%. Другой причиной увеличения фактического размера налогов была глубоко укоренившаяся коррупция чиновничества. Нормы дополнительных налогов, почти целиком присваиваемых чиновниками, произвольно увеличивались в несколько раз, хотя правительство еще в 1738 году запретило, например, взимать хохао в размере более 4-5% от суммы поземельного налога. Местные чиновники точно так же значительно увеличивали в свою пользу фактические размеры основных налогов путем произвольного перерасчета медной монеты на серебро и установления неэквивалентных цен на зерно, если налоги взимались в денежном выражении, при котором фактический размер налога возрастал в несколько раз.

И наконец, влиятельные шэньши и помещики перекладывали дополнительное бремя на крестьян, ухитряясь во многих случаях платить налог в гораздо меньшем размере, чем остальное население, либо совсем уклоняться от уплаты. Это стало столь распространенным явлением, что в 1815 году император Юнъянь в одном из своих манифестов вынужден был отметить: «Скверные шэньши и большие дома отказываются платить поземельный налог, и сборщики даже не осмеливаются приходить к ним в деревни и требовать уплаты». Поскольку поземельный налог раскладывался

сверху по районам соответственно площади обрабатываемой земли, уклонение шэньши и помещиков от платежей означало, что невыплаченная ими доля автоматически перекладывалась на крестьян. Налоговый гне, усиливавшийся в результате произвола и коррупции чиновников, махинаций шэньши и помещиков, «вынуждал многих крестьян расстаться со своей землей и стать арендаторами, тем самым увеличивалось бремя сохранявшихся крестьян- собственников земли…».

Обезземеливание крестьян в свою очередь ухудшало и без того незавидное положение арендаторов, делало еще более тяжелой их зависимость от помещиков. В связи с ростом налогооблажения помещики усиливали эксплуатацию арендаторов, стремясь отнять у них не только весь прибавочный, но и какую-то долю необходимого продукта. Это достигалось самыми различными методами: прямым увеличением земельной ренты, установлением денежной надбавки сверх платы натурой, увеличением суммы денежного залога, применением так называемых арендаторских мер, с помощью которых помещик получал с арендатора 1,2-1,3 даня зерна вместо 1 даня, и т.д. Если арендаторы пытались как-то противиться усилению помещичьего гнета и эксплуатации, помещики, шэньши и цинские власти применяли против них силу.

При довольно частых в Китае того времени стихийных бедствиях, сопровождавшихся гибелью посевов и голодом, положение многих крестьян становилось просто безвыходным. Чтобы избежать голодной смерти, они бросали свое хозяйство и уходили в города и окраинные провинции на поиски лучшей доли. Однако и там лишь немногим удавалось найти себе занятие, обеспечивающее более или менее сносную жизнь. Поэтому в стране, особенно начиная с конца XVIII века все более увеличивалось число бродяг, бездомных, нищих и бандитов.

Таким образом, феодальный Китай в конце XVIII века и первых десятилетиях XIX века был ареной глубоких классовых противоречий между крестьянами и феодалами, между эксплуатируемыми и эксплуататорами.

Китайское общество раздиралось также национальными противоречиями между китайцами и маньчжурами, в особенности между основной массой китайского народа и правящей маньчжурской верхушкой, а также между многочисленными малыми народностями, с одной стороны, и китайскими и маньчжурскими феодалами- с другой. При этом в сознании народных масс в силу недостаточного понимания ими своих классовых интересов национальные противоречия нередко заслоняли собой классовые.

1.2 Социальная структура китайских городов и система власти

Китайское феодальное общество по давно установившейся традиции делилось на сословия земледельцев, ремесленников, торговцев и ученых (шэньши). Особым сословием были по существу и восьмизнаменные войска. Сословное деление не отражало имущественного положения различных членов китайского общества, их места и роли в системе феодальных производственных отношений. Иначе говоря, оно не совпадало с классовым делением. Например, в сословие земледельцев входили и крестьяне и помещики, в сословие ремесленников- и кустари и владельцы сравнительно крупных кустарно-промышленных предприятий, в сословие торговцев- мелкие торговцы и крупные купцы, обладавшие солидными капиталами.

Сословие ученых, являвшееся привилегированным и поставлявшее чиновников государственного аппарата, объединяло обладателей различных ученых степеней (сюцаев, цзюйжэне, цзиньши и ханьлиней) и чиновничьих

рангов. Доступ в него теоретически был открыт для представителей всех сословий, в том числе крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Чтобы стать шэньши, нужно было прежде всего сдать государственный экзамен на низшую ученую степень сюцая, проводившийся в областных и провинциальных центрах раз в три года. Однако, чтобы освоить тот круг знаний классической конфуцианской литературы и навыков написания по определенной форме прозаических и стихотворных сочинений на западную тему, который требовался от экзаменующихся, нужно было располагать достаточным образованием и большим досугом, а следовательно, и известным достатком. Крестьяне, ремесленники и прочий трудовой люд обычно не располагали ни тем, ни другим, ни третьим. Поэтому доступ к экзаменам был для них практически закрыт. К тому же число лиц, которых разрешалось считать успешно выдержавшими экзамен, строго ограничивалось и составляло ничтожную долю экзаменующихся. В таких условиях успех дела решался не столько знаниями экзаменующихся, сколько их общественным и имущественным положением, протекцией влиятельных лиц либо вовремя подсунутой взяткой. Не удивительно, что обладателями ученых степеней становились в основном представители имущих классов- помещики, торговцы, сыновья чиновников. Впрочем, богач, если даже он и не сдал экзамен, мог стать шэньши, купив за деньги чиновничий ранг.

Ученые степени получало и какое-то число малообеспеченных лиц, которые случайно прорывались через экзаменационные препоны, поддерживая тем самым иллюзию о равных возможностях для представителей всех социальных слоев.

Большая часть шэньши не занимала никаких чиновничьих постов, оставалась дома, пользовалась привилегиями, связанными с принадлежностью к ученому сословию, вершила местными общественными делами и являла собой влиятельную силу, на которую опирались власти.

Шэньши были важной составной частью господствующего класса феодалов, наследниками и хранителями его традиций. Хотя привилегированное положение открывало им широкие возможности для обогащения, тем не менее, подобно другим сословиям, они были неоднородны в имущественном отношении.

Верхушку класса феодалов составляла маньчжурская феодальная аристократия во главе с императором.

Маньчжуры- небольшая по численности народность, заселявшая северо-восточную часть территории современного Китая,- в середине XVII века завоевали Китай. Войдя в союз с китайскими феодалами, они подавили народные восстания, в результате которых была свергнута китайская династия Мин ( 1368-1644), и установили собственную династию Цин (1644- 1911). Маньчжуры по праву завоевателей обеспечили себе привилегированное положение. Им предоставлялось предпочтительные возможности в различных областях деятельности. Многие из них получали в той или иной форме подачки от казны. За одно и то же преступление они несли более легкие наказания, чем китайцы и представители других народностей. К тому же их дела рассматривали специальные суда, которые могли судить и китайцев, тогда как обычные суды, где разбирались дела китайцев, не имели права судить маньчжуров.

Хотя формально признавался паритет в распределении чиновничьих должностей между маньчжурами и китайцами, однако фактические наиболее важные посты в центральном государственном аппарате, состоявшем из шести палат-министерств и ряда других ведомств, занимали представители маньчжурской знати. Они же преобладали в высших совещательных органах при особое императора- в государственном и военном советах. Высшие посты на местах- наместники, военные и гражданские губернаторы провинций, провинциальные казначеи и т.д. Они большей частью также замещались представителями маньчжурской династии.

Главное военной опорой Цинской династии были восьмизнаменные войска, состоявшие из маньчжуров, монголов и потомков тех китайцев, которые в свое время деятельно помогали маньчжурам в завоевании Китая. Эти войска насчитывали 262 тыс. человек. Примерно половина их размещалась в районе Пекина, а остальные располагались гарнизонами в провинциальных центрах и важных стратегических пунктах. Служба в них была наследственной. Восьмизнаменные войска обеспечивались всем необходимым гораздо лучше, чем другие. Их офицеры и солдаты наделялись из казны довольно крупными земельными участками, которые они обычно сдавали в аренду китайским крестьянам. Будучи привилегированной паразитической кастой, офицеры и солдаты восьмизнаменных войск проводили время в праздности, попойках, азартных играх и разврате, что не могло не сказываться самым отрицательным образом на их дисциплине и боеспособности. Кроме того, во всех провинциях имелись так называемые войска зеленого знамени (всего 660 тыс. человек). Их рядовой состав состоял из наемников-китайцев, а командный- из маньчжуров и китайцев.

Они не получали из казны земельных наделов, вооружались и снабжались хуже, чем восьмизнаменные войска, и также не отличались высокой дисциплиной и боеспособностью. И наконец, в сельских районах шэньши и помещики нередко создавали по своей инициативе вооруженные дружины (туань лянь) для поддержания порядка и оказания помощи цинским властям в борьбе против народных восстаний. Вместе с тем правящая маньчжурская верхушка всячески использовала для освещения и увековечения своей власти широко распространенную в старом Китае конфуцианскую идеологию.

Привилегированное положение маньчжуров, сосредоточение государственной власти в руках маньчжурской знати, введение некоторых унизительных для китайцев обычаев (выбривание у мужчин передней части черепа и ношение косы), а также беспощадные расправы цинских властей с китайскими патриотами не могли не вызывать справедливое недовольство и возмущение в массах китайского народа. Тем более что еще не были забыты чудовищные зверства, которыми сопровождалось маньчжурское завоевание Китая.

Китай во времена Цинской династии по-прежнему оставался тюрьмой для многочисленных малых народностей, населявших страну.

Эксплуатируемые своей феодальной верхушкой, эти народности одновременно подвергались гнету и притеснениям китайских помещиков и цинских властей и не раз поднимались на вооруженную борьбу против национальных угнетателей.

Что же касается системы власти Цинской империи, то она была построена по образцу государственных учреждений династии Мин. Основой политики маньчжуров являлся союз с китайскими феодалами-изменниками (принадлежавшими к чиновной бюрократии) в целях совместного угнетения народных масс. Хоть они на словах постоянно твердили, что китайцы и маньчжуры «являются членами одной семьи», в действительности маньчжуры повсюду имели преимущество над китайцами.

В Цинской империи можно различить две важнейшие категории государственных учреждений: центральная власть и местные власти.

Центральная власть

В первые годы после воцарения династии Цин наибольшей властью обладало Собрание князей и министров, возникшее из имевшегося прежде у маньчжур совета родовой знати. Собрание князей и министров находилось в руках маньчжурской аристократии, китайцам в нем не было места. В 30-х годах XVIII века военные и административные права перешли к Цзюньцзичу (Управление военных и политических дел) и маньчжурские министры и князья ведали важными и тайными делами, занимая места цзюньцзидачэнь (министров военных и гражданских дел).

Роль кабинета министров играл «любу» («шесть министерств»):

1) министерство личного состава и аттестаций

2) министерство финансов

3) министерство церемоний

4) военное министерство

5) министерство юстиции

6) министерство общественных работ.

Это были высшие административные органы. Каждое министерство возглавляли министр и два его заместителя. Хотя должности эти замещались на равных началах маньчжурами и китайцами, однако вся реальная власть находилась в руках маньчжур.

Контролем и юстицией ведали главный ревизор (дучаюань) и верховный суд (далисы). Палата по делам вассальных территорий (лифаньюань) управляла районами национальных меньшинств. В этих органах власти высшие чиновные должности поровну занимали либо маньчжуры и китайцы, либо маньчжуры и монголы. Реальная власть также принадлежала маньчжурам.

Местные власти

Вся страна была разделена на 18 провинций. Провинции были разделены на более мелкие административные районы: фу (область), чжоу (округ), сянь (уезд), и т.д. Во главе каждой провинции должны были стоять сюньфу (военный губернатор) и бучжэнци (гражданский губернатор). Над ними стоял цзунду (наместник), который, совмещая управление военными и гражданскими делами, возглавлял несколько провинций. Например, провинции Цзянсу, Цзянси и Аньхуэй составляли область Лянцзян, подчиненную одному наместнику; провинции Гуандун и Гуанси объединялись в область Лянгуан под властью одного наместника. Наместник столичной провинции Чжили управлял только одной провинцией. В местных органах власти средние и низшие должности обычно занимали китайцы, а высшие- маньчжуры.

Цинское правительство разделило все должности по степени их важности на 4 разряда: места для маньчжур, места для монголов, места для

«ханьцзюнь» (китайцев, зачисленных в состав маньчжурских войск) и места для китайцев. Самые выгодные места (например, должности кассиров в государственных учреждениях- ямынях) полностью замещались маньчжурами. Монголам предоставлялись второстепенные должности, ханьцзюнь- третьестепенные, а прочим китайцам- самые плохие. Иногда разрешалось места, предназначенные для маньчжур, занимать монголам или ханьцзюнь, прочие же китайцы, как правило, не допускались к занятию этих должностей. Что же касается провинциальных должностей, то здесь маньчжурам и монголам разрешалось занимать места, предназначенные для китайцев, однако китайцам категорически воспрещалось занимать места маньчжур и монголов.

Таким образом, классовое и национальное угнетение, переплетаясь, опутало китайский народ сетью жестокой эксплуатации и репрессий. В условиях господства черной реакции в Китае долгое время не имелось возможности для сколько-нибудь значительного развития капиталистических отношений. Именно поэтому иностранные капиталисты смогли проникнуть в Китай и, объединившись с господствующими в Китае феодалами, стали еще более жестоко угнетать китайский народ. Но с этим не мог примириться китайский народ, обогащенный революционными традициями. Поэтому, начиная с первой «опиумной» войны он развернул упорную, прогрессивную борьбу против иностранной агрессии и феодализма.

ГЛАВА II. ПЕРВАЯ ОПИУМНАЯ ВОЙНА: ПРЕДПОСЫЛКИ, ХОД И ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ

2.1 Попытки проникновения западных держав

В начале Цинской эпохи торговые позиции Португалии, Испании и Голландии в Китае постепенно ослабели. Главную агрессивную роль в Китае стали играть Англия, а за ней США и Франция.

В конце XVIII-начале XIX века капитализм утвердился в ряде стран Европы и Америки, что оказало большое влияние и на Китай. Развивавшаяся с каждым днем машинная индустрия нуждалась в сбыте своих дешевых промышленных товаров. Наиболее развитый в экономическом отношении английский капитализм лихорадочно ищет новые рынки. Английские колонизаторы, захватившие Индию, обращают жадные взоры на богатства Китая, на его обширный рынок. Английская Ост-Индская компания, монополизировавшая торговлю с Востоком, была основной организацией, развертывавшей английскую экспансию в Азии и потому пользовалась максимальной поддержкой своего правительства.

Маньчжурское правительство со своей строгостью проводило политику изоляции, капиталистические же государства во главе с Англией с еще большей настойчивостью стремились открыть двери Китая, чтобы сбывать там свои товары, а затем поработить китайский народ.

И вот, в 1792 году буржуазное правительство Англии направляет в Китай миссию лорда Джорджа Маккартни, чтобы для начала попытаться добиться торговых привилегий методами дипломатии. На другой год миссия Маккартни прибыла в Пекин. Маньчжурское правительство отвергло его требование об «открытии торговли», имевшее агрессивный характер.

Лорд Джордж Маккартни выдвинул от имени английского правительства следующие требования:

1) учредить в Пекине торговое представительство

2) открыть помимо Гуанчжоу, другие порты для торговли с англичанами (Нинбо, Динхай, Тяньцзинь)

3) построить на отдельном острове близ архипелага Чжоушань склад для хранения английских товаров

4) снизить таможенные тарифы и прекратить взимание пограничных пошлин в районе Макао и Гуанчжоу

5) разрешить англичанам свободу передвижений и поселений в каком- либо пункте Гуандуна или в Макао

6) ликвидировать Гунхан (китайская купеческая корпорация, учрежденная правительством в 1720 году в Гуанчжоу. Только через Гунхан должны были осуществляться все деловые связи европейцев с Китаем).

Миссия лорда Маккартни возвратилась в Англию ни с чем. Однако, несмотря на провал миссии Маккартни, английская буржуазия и ее правительство не сложили оружие и стали еще активнее готовиться к захвату и порабощению Китая.

На рубеже XVIII-XIX вв. английская буржуазия, и в первую очередь Ост-Индская компания, была неудовлетворена состоянием китайско- английской торговли, поскольку такая торговля не создавала условий для неограниченного вторжения на китайский рынок. Английский текстиль был не в состоянии вытеснить с китайского рынка ситец местного производства, изготовленный китайскими мануфактурами, ремесленными мастерскими и домашней промышленностью. Поэтому разрушение китайского ремесла с целью обеспечения преобладания английских промышленных товаров на рынка Китая стало важнейшим моментом английской политики на Дальнем Востоке. В это время английские купцы-капиталисты, в особенности Ост- Индская компания, применяясь к растленному образу жизни бюрократов и помещиков позднефеодального Китая, обращаются к опиуму- яду, оказывающему весьма длительное и пагубное действие.

Подкупая разложившееся, алчное маньчжурское чиновничество, они нелегально ввозят опиум в Китай и начинают торговать им. Торговля опиумом приносила колоссальный доход Ост-Индской компании, а китайское серебро широким потоком уплывало за границу. Утечка серебра за границу вызывала повышение цен в стране, что привело к дальнейшему ухудшению жизни народных масс. Поскольку торговля опиумом была выгодна английской буржуазии как в экономическом, так и в политическом отношении, английское правительство оказывало этой нелегальной торговле с Китаем всемерное содействие.

Однако пиратствующая английская торговая буржуазия была все же недовольна сложившимся положением и неоднократно обращалась к правительству своей страны с просьбой о насильственном вторжении в Китай, требуя легализации опиумной торговли, ликвидации гунхан и открытия новых портов, которые могли быть превращены в базы английской торговли.

Провал миссии Маккартни показал, что маньчжурские правители отнюдь не намерены почтительно распахнуть двери Китая перед английскими купцами и дипломатическими представителями. Однако через своих купцов и послов Англия убедилась в политической и экономической слабости Китая и решила завоевать Китай политически и экономически, установив над ним свое господство. Буржуазное правительство Англии продолжает оказывать давление на Китай, добиваясь насильственным путем создания в Макао плацдарма для агрессии против Китая. В начале XIX века английские агрессоры несколько раз пытались вырвать Макао из рук португальцев, но ввиду непреклонной позиции Китая английские военные корабли были вынуждены покинуть Макао. Тем не менее английские агрессоры ничуть не стали сдержаннее в своих честолюбивых замыслах.

В 1816 году английское правительство направило в Китай новое посольство во главе с графом Уильямом Амхерстом, которое, однако, разделило судьбу миссии Маккартни. Как только посольство прибыло в Пекин, император Цзяцин вызвал его к себе на аудиенцию. Маньчжурские сановники известили Амхерста о необходимости выполнения обряда коленопреклонения. Желая выиграть время для предварительных переговоров, Амхерст под предлогом нездоровья отказался от явки на аудиенцию. Цинское правительство воспользовалось этим, чтобы изгнать посольство из Пекина.

После этого, в 1834 году ликвидируется монопольное право Ост- Индской компании. Если раньше агрессия и грабеж на Востоке были исключительной привилегией незначительной кучки капиталистов и помещиков, то теперь в агрессии и грабеже принимает участие вся английская буржуазия и обуржуазившиеся помещики. Требование открыть китайский рынок становится все более настоятельным. После провала первых попыток агрессии против Китая-этой великой страны с вековой историей, обширной территорией, богатыми ресурсами и многочисленным населением, английское правительство решает открыть двери Китая силой оружия.

Под прогнившим маньчжурским господством Китай конца XVIII- начала XIX века уже превратился из государства самой передовой в мире экономики и культуры в отсталое в социально-экономическом отношении и слабое государство. Даже несмотря на то, что маньчжуры строго проводили политику изоляции, в Цинской империи уже назрел глубокий кризис, связанный с разложением бюрократического аппарата, армия, оснащенная устаревшим вооружением, в течение долгого времени не обучалась и не могла обеспечить безопасность государства. Все это создало благоприятные условия для вторжения капиталистических государств. Англия, США, Франция и другие капиталистические государства, стремящиеся поработить китайский народ, все чаще и озлобленнее ломятся в двери Китая.

2.2 Борьба цинских властей против опиумной торговли

Для международных отношений, сложившихся на Дальнем Востоке в середине XIX века было характерно, с одной стороны, дальнейшее усиление агрессивной колониальной политики капиталистических держав, с другой- сопротивление народов стран Востока иностранному вторжению.

Ведущая роль в колониальной экспансии на Дальнем Востоке, и в частности в Китае, принадлежала Англии-самой развитой и могущественной капиталистической стране того времени. Бурный рост промышленного производства в этом государстве, последовавший за промышленным переворотом, отразился и на ее колониях, которые превратились в важные источники сырья для английской промышленности и выгодные рынки сбыта ее товаров. Англия, как отмечал В.И. Ленин, «к половине XIX века, введя свободную торговлю, претендовала на роль «мастерской всего мира»,

поставщицы фабрикатов во все страны, которые должны были снабжать ее, в обмен, сырыми материалами».

Возросшее значение колоний сказалось и на усилении агрессивности английской внешней политики, наиболее последовательным выразителем и проводником которой в те годы был министр иностранных дел Великобритании лорд Генри Пальмерстон. Карл Маркс, имевший возможность в течение многих лет наблюдать за политическими маневрами этого видного государственного деятеля XIX века, написал о нем серию обличительных статей, основанных на глубоком анализе «Синих книг», парламентских отчетов, дипломатических документов и прессы.

«Ни один английский министр иностранных дел, -писал К. Маркс о Пальмерстоне,- никогда не развивал такой активности во всех уголках земного шара. Блокада Шельды, Тахо, Дуэро, блокада Мексики и Буэнос- Айреса, экспедиция в Неаполь, экспедиции в связи с делом Пасифико и в Персидский залив, войны в Испании за «свободу» и в Китае за ввоз опиума, пограничные инциденты в Северной Америке, походы в Афганистан, бомбардировка Сен-Жан-д'Акра, скандалы в Западной Африке по поводу права осмотра судов, раздоры даже в «Pacific»- и все это сопровождается и дополняется несметным количеством угрожающих нот, кипами протоколов и дипломатических протестов. Весь этот шум кончается обычно бурными парламентскими дебатами, которые всякий раз гарантируют благородному

лорду эфемерные триумфы».

Включение Китая в сферу влияния Англии представляло собой одно из звеньев колониальной политики Британской империи. Огромные неразработанные природные богатства Китая, его обширная территория и потенциально необъятный рынок уже давно привлекали внимание английской буржуазии, а экономическая, политическая и военная слабость Цинской империи позволяли ей надеяться на сравнительно легкое закабаление Китая.

Излюбленный прием дипломатии Пальмерстона на Востоке состоял в использовании конфликтов с местными властями в качестве предлога для начала военных действий против центрального правительства. Для развязывания войны в Китае английское правительство использовало опиумный конфликт, возникший в Гуандуне весной 1939 года в связи с решением цинского двора о пресечении контрабандной торговли опиумом и строгом запрещении его курения. Растущее из года в год в Китае потребление этого наркотика не только губительно сказывалось на благосостоянии и здоровье населения страны, но и серьезно подрывало экономику Цинской империи. В 30-х годах XIX века в результате пассивного внешнеторгового баланса и непрерывной утечки серебра из страны возникла реальная угроза финансовой катастрофы. Если в 1800 году в Китай контрабандным путем было ввезено 4570 ящиков опиума, то в 1835-1836 годах- уже 30 202, в 1836-1837 годах- 34776, а в 1838-1839 годах- 40 200 ящиков общей стоимостью 19 814 800 испанских долларов.

В торговле опиумом были заинтересованы не только иностранцы, но и китайское купечество, наживавшее на этом запрещенном товаре огромные состояния. Опиумной контрабанде покровительствовали многие маньчжурские и китайские сановники, развращенные доходами и взятками от торговли наркотиком. Интересы этой группы лиц при цинском дворе отстаивал Мучжана- могущественный глава Военного совета, оказывавший исключительно большое влияние на императора Мянь Нина.

Борьба с опиумной торговлей и опиумокурением, превратившимся в национальное бедствие Китая, не могла не привлечь пристального внимания различных представителей господствующего класса китайского феодального общества, обеспокоенных дальнейшей судьбой своей страны. Однако, признавая губительное воздействие опиумной контрабанды и курения опиума, они не были единодушны в выборе путей и методов спасения страны от этого бедствия. Одни предлагали снять высокий запрет с опиумной торговли, легализовать ее, другие, напротив, настаивали на проведении политики запрещения ввоза опиума и искоренении этого зла.

Планы легализации опиумной торговли зародились в Гуандуне, где они были поддержаны купцами- членами «Гунхана» и многими провинциальными сановниками, среди которых были Дэн Тин-чжэнь, наместник Лянгуана и маньчжур Ци Ин, губернатор провинции Гуандун.

Идея легализации опиумной торговли была выдвинута гуандунским чиновником Сюй Най-цзи, который в двух докладах императору от 10 июня 1836 года предложил взимать с ввозимого из-за границы опиума пошлину как с лекарства и обменивать его только на китайские товары, а не расплачиваться за него серебром. Сюй Най-цзи советовал также выращивать в стране дешевый опийный мак, чтобы создать серьезную конкуренцию дорогостоящему иностранному наркотику. Император копии этих докладов в Гуандун, чтобы местные чиновники и торговцы обсудили предложения Сюй

Най-цзи и сообщили свое мнение двору. Гуандунские власти и купечество в подавляющем большинстве поддержали идею легализации торговли опиумом. В результате обсуждения были выработаны правила торговли, согласно которым опиум следовало только обменивать на товары и с него должна была взиматься пошлина. Запрет на сеяние мака в Китае снимался. Курить опиум не разрешалось лишь детям военных, чиновников и ученых. На простой народ этот запрет не распространялся.

Сторонников легализации опиумной торговли беспокоил только один вопрос: как приостановить утечку серебра из Китая. Пагубное воздействие опиумокурения на физическое состояние населения страны и разлагающее влияние его на китайское общество их не волновали. Гуандунское чиновничество, развращенное взятками и барышами от опиумной торговли, выдвинув идею ее легализации, пыталось таким путем сохранить источник своих доходов.

Против торговли опиумом выступила группа китайских сановников и ученых, таких, как Хуан Цзюе-цзы, Вэй Юань, Гун Цзы-чжэнь, Линь Цзэ- сюй и др. Немало противников опиумной торговли было и среди местных провинциальных чиновников и шэньши. Сторонники запрещения опиума с возрастающей тревогой отмечали его разрушительное воздействие на физическое и духовное состояние китайского народа и на тяжелые экономические последствия для страны, вызванные утечкой серебра за границу. 2 июня 1838 года столичный сановник Хуан Цзюе-цзы подал императору доклад, в котором писал о необходимости запрещения в Китае курения и продажи опиума. Император, ознакомившись с этим документом, приказал наместникам и губернаторам несколько провинций обсудить с местными чиновниками предложения Хуан Цзюе-цзы и представить двору свои соображения по этому вопросу. Из 28 присланных в Пекин докладов самым содержательным был доклад Линь Цзэ-сюя, наместника Хунани и Хубэя (Хугуан), в котором тот предложил конкретные мероприятия по борьбе с опиумом.

Сторонники радикальных мер, в том числе и Линь Цзэ-сюй, высказались также за введение высшей меры наказания- смертной казни- за продажу и курение опиума.

Линь Цзэ-сюй, с именем которого неразрывно связано проведение в жизнь мероприятий по борьбе с опиумом, принадлежал к числу передовых представителей правящей феодальной верхушки цинского Китая. Ратуя за обновление страны путем проведения экономических и социальных преобразований, он призывал учиться у западных стран, перенимать у них научно-технические достижения. Линь Цзэ-сюй понимал, что знакомство с политическим и экономическим положением стран Запада необходимо для того, чтобы реально оценивать их силу и слабость. Ему принадлежит одно из первых в Китае сочинений, посвященных проблемам истории, географии и политики различных стран- «Описание четырех материков» («Сы чжоу чжи»), вошедшее впоследствии составной частью в «Географическое описание заморских стран» Вэй Юаня. Линь Цзэ-сюй был противником консервативной политики изоляционизма и сторонником развития взаимовыгодной торговли с иностранцами. Современники единодушно отмечали его глубокий ум, широту взглядов и неподкупность.