Региональные конфликты периода холодной войны

3.3 Индо-пакистанский конфликт

Ухудшение советско-китайских отношений в начале 60-х годов обусловило рост интереса Москвы к военно-политическому сотрудничеству с Индией, отношения которой с КНР после двух конфликтов за предшествующие десять лет оставались напряженными. СССР оказывал Индии значительное экономическое содействие и начал развивать с ней военные связи. В первой половине 60-х годов масштаб военных поставок Советского Союза превысил размеры помощи, поступавшие в Индию из США. Это стало тревожить Вашингтон. Администрация Дж.Кеннеди ставила цель укрепления отношений с Индией, которую США называли ключом к Азии.

После китайско-индийского конфликта Индия стала крупнейшим получателем американской экономической помощи, хотя в Вашингтоне раздражались по поводу нежелания Индии активнее сотрудничать с США против Китая. Боясь обмануться в расчетах на превращение Индии в надежного партнера, американская администрация стала больше уделять внимания сотрудничеству с Пакистаном. После «июльской революции» 1958 г. в Ираке и выхода его в 1959 г. из Багдадского пакта ценность Пакистана для американской стратегии на Среднем Востоке возросла настолько, что в марте 1959 г. Соединенные Штаты заключили с Пакистаном соглашение, предусматривавшее возможность использования вооруженных сил США в случае агрессии против Пакистана. С 1965 г. Пакистан стал получать от Соединенных Штатов современные вооружения. Но и развитие американо-пакистанских связей не было беспроблемным. США понимали, что противостояние с Индией определяет заинтересованность пакистанского правительства в сотрудничестве с КНР на антииндийской основе. Перспектива китайско-пакистанского блока не устраивала Вашингтон.

Но такой блок был нежелателен и для Москвы. Вот почему, ориентируясь на сближение с Индией, Советский Союз стремился сохранить хорошие отношения с Пакистаном. Задачей советской дипломатии было ограничение пакистано-китайского и американо-пакистанского сближения. Советско-пакистанский диалог успешно развивался.

Индийско-пакистанские отношения в первой половине 60-х годов были напряженными. Визит премьер-министра Индии Дж.Неру в Карачи в 1960 г. и шестимесячные двусторонние переговоры по кашмирскому вопросу в 1962-1963 гг. и в первой половине 1964 г. не привели к оздоровлению обстановки. С конца 1964 г. начались вооруженные столкновения на индо-пакистанской границе. Летом 1965 г. они переросли в полномасштабную войну. Развитие событий вызвало обеспокоенность СССР и США, опасавшихся усиления позиций Китая в Южной Азии. США, лавируя между Индией и Пакистаном, приостановили военную помощь последнему с момента начала военных действий, одновременно выступив с предостережением Китая от вмешательства в индо-пакистанский конфликт. Москва оказалась в позиции, удобной для выполнения посреднической миссии: у нее были дружелюбные отношений и с Индией, и с Пакистаном. Правительства обеих стран согласились принять советское посредничество. США тоже не стали против него возражать. Премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри и президент Пакистана Мохаммед Айюб-хан прибыли в СССР. В январе 1966 г. в Ташкенте при участии председателя Совета министров СССР А.Н.Косыгина состоялись индо-пакистанские переговоры, которые завершились подписанием совместной Декларации Индии и Пакистана о прекращении войны и восстановлении статус-кво. Формально считалось, что во время переговоров Советский Союз оказывал конфликтующим сторонам «добрые услуги», но фактически миссия СССР, скорее, напоминала «посредничество», поскольку советский делегат непосредственно участвовал в переговорах, что в принципе не предусматривается процедурой оказания «добрых услуг».

США во время конфликта занимали нейтральную позицию. В Пакистане к этому отнеслись неодобрительно, полагая, что Вашингтон должен был поддержать его более энергично. Отчасти «в пику» США в октябре 1967 г. президент Пакистана М.Айюб-хан совершил визит в Москву, во время которого он намекнул на стремление Пакистана ослабить зависимость от США в военно-политической области. В начале 1968 г. власти Пакистана объявили о своей незаинтересованности в продлении соглашения, позволявшего США использовать радарные установки в Пешаваре для сбора информации о военных объектах СССР. Во время визита А.Н.Косыгина в Пакистан в апреле 1968 г. СССР дал согласие на поставки вооружений Пакистану. Это вызвало негодование Индии. Стараясь сохранять добрые отношения и с Индией, и с Пакистаном, Москва в целом была склонна оставаться на стороне Дели.

3.4 США на мировой арене

Ситуация в Европе оставалась сложной. Карибский кризис индуцировал перемены в отношениях США с государствами Западной Европы, которые, как во время корейской войны, снова ощутили себя заложниками противостояния Москвы и Вашингтона. Особенно сильно влияние кризиса сказалось на политике Франции. От внимания Ш. де Голля не укрылось то обстоятельство, что во время кризиса американская сторона не вела консультаций с союзниками по НАТО, а только информировала их о своих шагах в той мере, в какой находила это нужным. Это не имело ничего общего с партнерством, как его понимали французские руководители.

Франция была настроена на укрепление самостоятельности Европы в международных делах. Западноевропейцам было важно, чтобы СССР перестал рассматриваться их в качестве сателлитов США автоматически следующих всем поворотам американской политики. Страны Западной Европы были обеспокоены тем, что их отношения с Советским Союзом рассматриваются в Вашингтоне и Москве лишь в качестве производных от советско-американских отношений. Следовало убедить СССР в том, что Западная Европа - независимый центр, способный строить собственную внешнеполитическую линию. Но в том же надо было убедить и Соединенные Штаты, которые не считались со спецификой западноевропейской ситуации.

Расхождения между США и западноевропейскими союзниками продолжали оставаться значительными. Администрация Кеннеди, вынудив Британию согласиться с программой МСЯС, стала готовиться к обсуждению этого плана в рамках НАТО, чтобы убедить присоединиться к нему Францию, ФРГ и других членов альянса. В это время, 14 января 1963 г., президент Ш. де Голль в интервью французской печати в резкой форме заявил об отказе от участия в американском плане и намерении Франции создать собственные ядерные силы и в случае надобности самостоятельно их использовать. Он подверг критике позицию Британии, согласившейся поддержать политику США, и еще раз высказался против ее принятия в ЕЭС. Французский лидер полагал, что после вхождения Британии в «европейское сообщество» оно будет растворено в «атлантическом сообществе» под руководством США и американо-британского блока. Проходившие в Брюсселе переговоры о вхождении Британии в ЕЭС были прерваны. Западная Германия согласилась с позицией Франции, но уклонилась от ее активной поддержки, чтобы не раздражать Лондон и Вашингтон.

Необходимо отметить, что события октября 1962 г. подействовали на державы отрезвляюще. Во-первых, были предприняты шаги по расширению технических возможностей для ведения прямого диалога СССР и США в чрезвычайных ситуациях. 20 июня 1963 г. между Москвой и Вашингтоном была установлена линия «горячей связи», которая в режиме круглосуточной работы позволяла лидерам обеих держав общаться друг с другом. Во-вторых, США и СССР активизировали переговорный процесс по вопросам контроля над вооружениями. Переговоры шли по трем узлам проблем: ограничению испытаний ядерного оружия, регулированию вопросов использования космического пространства в военных целях, введению запретов на свободную передачу ядерных материалов и технологий их использования в государства, не обладающие ядерным оружием. В-третьих, США и Советский Союз продолжили модернизацию военно-политических доктрин, чтобы повысить порог возможного советско-американского ядерного конфликта, сократить риск непреднамеренного столкновения и перерастания обычного регионального конфликта с участием великих держав в ядерную войну. 10 июня 1963 г. президент Дж. Кеннеди, выступая в Американском университете, впервые сказал о необходимости «сделать мир безопасным для многообразия» и позитивно высказался в пользу разрядки международной напряженности.

К весне 1963 г. США окончательно пришли к выводу о практической неприемлемости концепции первого удара. В рамках «гибкого реагирования» американские теоретики стали разрабатывать доктрину «взаимно гарантированного уничтожения». Советский Союз формально критиковал теоретические новации США, но следил за ними и сообразовывал свои действия с изменениями, которые вносили в свое поведение Соединенные Штаты.

Применимость ядерного оружия при наличии его у других держав и прежде вызывала сомнения у трезвомыслящей части военных специалистов в США. После событий 1962 г. было ясно: стратегической неуязвимости американской территории не существует. Не было ее и у Советского Союза. Гонка ядерных вооружений не могла гарантировать ни одной из сторон приемлемого уровня защиты от удара вероятного противника. Если даже одна сторона превосходила другую по численности боезарядов, у второй все равно их было так много, что она могла полностью уничтожить первую. Это было известно и раньше. Вот почему до 1962 г. некоторые американские стратеги всерьез считали решающим условие победы в ядерной войне возможность нанести удар первым.

Но к середине 60-х годов ситуация изменилась. Выяснилось, что ядерный потенциал СССР и США столь велик, что уничтожить его посредством первого удара невозможно - сторона, подвергшаяся первому удару, все равно сохранит часть своего потенциала, которой окажется достаточно, чтобы ответным ударом нанести неприемлемый ущерб стране, которая напала первой. Уничтожение было гарантировано обеим сторонам. Такая логика обессмысливала первый удар и подталкивала стороны к сдержанности и отказу от наступательной стратегии. Следовательно, поскольку ни одна из сверхдержав не могла рассчитывать на неуязвимость, обе они должны были строить новую схему обеспечения стратегической стабильности, исходя из признания взаимной уязвимости и невозможности от нее избавиться. Взаимный страх перед гарантированным уничтожением должен был стать регулятором стабильности.

Это была стратегия на основе «равновесия страха». Русский термин «сдерживание», применявшийся с середины 40-х годов для перевода введенного Дж.Кеннаном выражения «containtment», то есть «удержание в пределах», «ограничение границами», с середины 60-х годов стал употребляться для обозначения того, что по-английски называлось словом «deterrence» (буквально «устрашение»), то есть «удержание от удара при помощи страха». Термины «сдерживание-устрашение» и «взаимное сдерживание» стали ключевыми понятиями теории стратегической стабильности.

3.5 Латинская Америка

Настрой сверхдержав на ограничение гонки вооружений и усиление настроений в пользу неприсоединения и нейтрализма оказывали влияние на разные регионы планеты, в том числе расположенные в Западном полушарии. Латиноамериканские страны прагматично относились к связям с США. Они стремились получить от Вашингтона максимум экономической помощи, по возможности не втягиваясь в политику противостояния с Советским Союзом.

Создание администрацией Дж.Кеннеди программы Союза ради прогресса должно было предупредить повторение антидиктаторских восстаний вроде кубинской революции 1959 г. Программа помощи по линии Союза предусматривала проведение в течение десяти лет комплекса мероприятий для обеспечения ежегодного прироста ВВП латиноамериканских стран в размере 2,5%. На реализацию этой задачи предполагалось выделить 110 млрд долл., из которых 20 млрд должны были предоставить США, международные финансовые организации, страны Западной Европы и Япония, а 80 млрд долл. латиноамериканским странам предстояло изыскать из собственных ресурсов. Средства предстояло затратить на создание в странах Латинской Америки и Карибского бассейна многоотраслевой экономики, проведение индустриализации, поддержку экономической интеграции латиноамериканских стран, осуществление в них аграрных и налоговых реформ, улучшение системы образования и здравоохранения, а также на меры по демократизации общественной и политической жизни.

Реализация программы Союза столкнулась с трудностями, и запланированные ей экономические показатели к 1971 г. достигнуты не были. Разработчики не учли специфики латиноамериканских стран, прежде всего иную, чем в США и Европе, трудовую этику латиноамериканцев. Преобразования, проведенные в ряде государств, не обеспечили достаточного уровня сельскохозяйственного производства и не укрепили промышленный потенциал Латинской Америки. Хотя в 1962-1971 гг. в странах региона наблюдался прирост ВВП, рост доходов на душу населения составил всего 1,7%, а внешний долг латиноамериканских стран возрос с 10 до 17,6 млрд долл. Масштабы жилищного строительства и меры в области просвещения и здравоохранения не поспевали за ростом населения.

Весьма своеобразно, с точки зрения официально заявленных целей Союза выглядели политические результаты программы. Формально одной из ее задач провозглашалась демократизация, которая должна была предупредить левые революции посредством своевременных и постепенных социально-политических и экономических реформ. Программа Союза ради прогресса действительно способствовала нейтрализации угрозы распространения кубинского опыта на другие страны Латинской Америки. Но эта цель была достигнута за счет установления в большинстве стран региона правых (а в Перу и Панаме - левых) диктаторских режимов.

60-е годы оказались в Латинской Америке началом эпохи правления военных, на 30 лет задержавшей утверждение в этой части мира демократии американского типа. В ноябре 1961 г. произошел военный переворот в Эквадоре, в 1962 г. военные отстранили от власти демократические правительства Аргентины и Перу, в 1963 г. - Гватемалы и Доминиканской Республики. Наибольшее влияние на ситуацию в Южной Америке оказала «апрельская революция» бразильских военных, осуществленная 31 марта - 1 апреля 1964 г. Бразильские военные первыми в Западном полушарии смогли представить ясную и понятную программу националистической неоконсервативной «контрреволюции». Именно она, а не демократизация, на практике оказалась альтернативой кубинскому революционному пути.

Вслед за Бразилией военные захватили власть в Боливии (1964), Аргентине (1966), Перу (1968), Панаме (1969), Уругвае (1972), Эквадоре (1972), Чили (1973) и снова Аргентине (1976). Волна переворотов пошла на спад лишь к середине 80-х годов. Все они представляли собой варианты реализации доктрины национальной безопасности, разработанной в начале 60-х годов в недрах Высшей военной школы Бразилии. Главным постулатом этой доктрины была идея о взаимосвязи безопасности и развития. Основным инструментом обеспечения того и другого провозглашалось государство. Права индивида и общества (равно, как и иностранного капитала) признавались вторичными по отношению к интересам безопасности государства. На подобной платформе оказались и правоавторитарные режимы Бразилии и Боливии, и левоавторитарные правительства Панамы и Перу. При этом бразильские военные были сторонниками панамериканизма и равнения на США, несмотря на противоречие их диктаторских устремлений постулатам либеральной демократии.

Важным, хотя побочным, следствием реализации программы Союза было торможение региональных интеграционных процессов, вызванное взаимным недоверием, которое стали испытывать друг к другу диктаторские режимы. В середине 60-х годов важное значение в этом смысле приобрел аргентино-бразильский антагонизм. Недоверие к сильной и воинственной Бразилии испытывали многие соседние с ней государства. Чем откровенней бразильские военные проявляли склонность принять на себя «особую ответственность» в деле противостояния коммунизму, тем серьезней «бразильский вызов» анализировали эксперты сопредельных государств.

Мышление военных, привыкших видеть в соседних странах прежде всего потенциальных противников, негативно сказалось на судьбе латиноамериканских интеграционных проектов - Латиноамериканской ассоциации свободной торговли («договор Монтевидео», 1960), Лаплатской группы («договор Бразилиа», 1969) и Андской группы («Картахенское соглашение», 1969). По сравнению с Европой интеграция в Латинской Америке запаздывала приблизительно на 25-30 лет.

Соединенные Штаты не осуждали авторитаризм в Латинской Америке. Критерием признания новых режимов была мера их дружественности к США и готовности создать благоприятные условия для американского капитала. Но диктаторские правительства не во всем следовали в фарватере политики США. Во второй половине 60-х годов военное правительство Бразилии отошло от ориентации на Вашингтон, национализм во внешней политике начал перевешивать антикоммунизм. В 1968 г. Бразилия не последовала рекомендации США и отказалась присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия под тем предлогом, что он мешает развитию ее ядерной энергетики. Ратифицировав одной из первых «договор Тлателолко», Бразилия также не сделала полагавшегося заявления о его вступлении для нее в силу. Американские спецслужбы полагали, что Бразилия начала работу по созданию собственного ядерного оружия.

Тенденции к проведению «патриотического», национально-ориентированного курса стали проявляться в политике других стран региона как авторитарных, так и уцелевших демократических. Стремление самостоятельно, отлично от США, осмыслить задачи развития, политического реформирования, обеспечения безопасности и прав человека выливалось в попытки проведения курса, независимого от США, но скоординированного на латиноамериканской основе.

Первым важным шагом стран Латинской Америки к выработке коллективной дипломатии стало подписание ими 14 февраля 1967 г. в Мехико, в одном из городских районов, который носит название Тлателолко, Договора о создании безъядерной зоны в Латинской Америке («договор Тлателолко»). Он явился первой попыткой закрепить в международно-правовом порядке статус безъядерной зоны в обширном и густонаселенном районе земного шара.

Страны региона стремились оградить себя от вовлечения в глобальное противоборство сверхдержав. Договор обязывал его участников запретить на своей территории испытания, использование, производство или приобретение, получение, хранение, установку, размещение ядерного оружия или любую форму владения им. К концу 70-х годов все ядерные державы признали статус безъядерной зоны в Латинской Америке.

Нельзя также забывать и о таком важной проблеме, как война во Вьетнаме, которая была одним из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века, оставившая заметный след в культуре и занимающий существенное место в новейшей истории США и Вьетнама. Война началась как гражданская в Южном Вьетнаме; в дальнейшем в неё вмешались Северный Вьетнам -- при поддержке СССР и Китая, а также США и ряд других стран. Таким образом, с одной стороны война велась за воссоединение двух частей Вьетнама и создание единого государства, а с другой -- за сохранение независимости Южного Вьетнама. По мере развития событий война оказалась переплетена с шедшими параллельно гражданскими войнами в Лаосе и Камбодже. Все боевые действия в Юго-Восточной Азии, проходившие с конца 1950-х годов и до 1975 года, известны как Вторая индокитайская война.

Несмотря на то, что открытая конфронтация между СССР и США начала уменьшаться, обе страны активно поддерживали протибортсвующее стороны в региональных конфликтах, территории которых попадали под их геополитические интересы.

Необходимо также отметить, что основные направления международной политики 60-х годов определялись проблемами разоружения, запрещения атомного оружия и его испытаний, прекращения ряда региональных конфликтов и военных действий, происходивших в разных регионах, прежде всего в Индокитае и на Ближнем Востоке. На общее состояние отношений между странами оказывали определенное влияние факторы, связанные с техническим прогрессом, такие, как освоение космического пространства и развитие ядерных технологий, в том числе в военных целях.

3.6 Деколонизация

При всем разнообразии исторически сложившихся ситуаций именно процесс деколонизации значительно изменил сущность международных отношений, в которых раньше доминировал биполярный конфликт. Сверхдержавы и все другие субъекты между народной системы должны были по-новому взглянуть на мировой порядок, число участников которого сильно возросло.

Все страны, получившие в недавнем прошлом независимость, не отличала одна общая черта -- экономическая отсталость. С освобождением народов от империалистического рабства новые политические силы, которые взяли на себя управление, должны были показать, что они могут, руководствуясь идеями неомарксизма, положить конец политической зависимости и экономической эксплуатации, а также начать новую эпоху экономического роста и благосостояния.

Деколонизация изменила ситуацию в международных отношениях. После стабилизации ситуации в Европе проблема представала в ином виде. Стала актуальной тема так называемого «сосуществования-соперничества» какая страна, используя помощь одной из сверхдержав, сможет эффективнее решать проблемы собственного развития: та, что осваивала формы политико-экономической организации, характерные для рыночной экономики и соответствующие идеям политического реализма, либо, наоборот, та, что следовала экономическим методам неомарксизма.

Необходимо отметить, что проблемы деколонизации не создавали для Соединенных Штатов особых трудностей. Они сами родились в результате первой антиколониальной войны нового времени и всегда боролись с европейским империализмом.

Тем не менее, эти принципы потускнели по мере установления финансово - экономического господства Соединенных Штатов в Латинской Америке. «Большой план» Рузвельта часто интерпретировался как способ замены откровенного колониализма менее заметным, но более ощутимым влиянием. Кроме того, Соединенные Штаты подвергались упрекам за двойственность позиции, которую они проявили в борьбе за колонии с участием их союзников -- Великобритании и Франции. Даллеса в 1956 г. заявлял: «На протяжении многих лет, Соединенные Штаты балансировали между обязательством, с одной стороны, сохранять свои давние и крепкие связи со своими английскими и французскими союзниками, а с другой, -- попыткой заручиться дружбой и согласием недавно освободившихся стран. Больше мы не можем балансировать на этой тонкой грани. Если нам не удастся сейчас утвердить наше лидерство в отношении этих стран, то они повернутся в сторону Советского Союза».

В действительности антиколониальная революция открыла рынки, поставила проблемы ликвидных средств и стоимости сырья, создала новые сферы господства тех или иных государств, выдвинула проблемы экономического развития перед двумя сверхдержавами, но ни в одной из них не было руководителей, способных быстро реагировать на новые чрезвычайные ситуации.

Вопреки категоричным постулатам марксистско-ленинской идеологии, экономический разрыв был таков, что исход соперничества оказался не в пользу СССР. Советы базировались на идеологической системе, только внешне способной автоматически трансформироваться в идеологию освобождения. Несмотря на большие траты на открытие в Москве учебных заведений для подготовки элиты недавно освободившихся стран, советские позиции оставались слабыми.

С геополитической точки зрения Советы пользовались достаточно ограниченным влиянием. В Восточной Азии их влияние было сильным в Корее и во Вьетнаме, но было подорвано конфликтом с Китайской Народной Республикой. В островных государствах Юго-Восточной Азии они занимали маргинальные позиции в связи с тем, что Филиппины были тесно связаны с Соединенными Штатами, а Индонезия тесно контактировала с прокитайской коммунистической партией.

В остальной части Азии Советский Союз мог рассчитывать на дружеские отношения с Индией, но проблемы и масштабы Индийского государства были настолько огромными, что мешали СССР заключить с индийцами договор, который навязывал бы неравноправные отношения стране, недавно получившей независимость. Советский Союз рассчитывал предложить Индии новую модель отношений и установить дипломатическое и техническое сотрудничество.

Что касается исламских стран, то за исключением Афганистана, Советский Союз испытывал большие трудности и сталкивался со значительными препятствиями: от религиозных и культурных различий до политического недоверия. Наличие в СССР республик с исламским населением, относительно свободным в исполнении религиозного культа, одновременно способствовало и препятствовало распространению советского влияния в оставшейся части региона.

Надежды СССР заменить англо-французское влияние на Ближнем и Среднем Востоке советским рассеялись из-за американского вмешательства и установления в Турции режима, тесно связанного с Западом и вступившего в Атлантический союз. Неудачи Советского Союза объяснялись тем, что Иран выражал недовольство советским давлением, а страны-производители нефти проявляли недоверие в отношении экономического конкурента, вдохновлявшегося концепциями политических преобразований. Только страны, непосредственно затронутые арабо-израильским конфликтом, испытывали заинтересованность в отношении советского вмешательства. Советский Союз проводил традиционную политику помощи и сотрудничества в отношении Египта, Сирии и Ирака.

Открывались некоторые возможности для советского проникновения в Латинскую Америку: в Чили, на Кубу, которая после победы революции Кастро, стала настоящим, но очень ограниченным опорным пунктом советского влияния на страны Западного полушария. Эти геополитические границы, хотя и менялись, были достаточно определенными и сдерживались противодействующим американским влиянием. Но в Африке они отсутствовал и полностью. На Африканском континенте в наибольшей степени могло проявиться соперничество Советов с Западом, прежде всего в Северной Африке, в особенности в Алжире, благодаря связям с Египтом и продолжению освободительной борьбы. Это относилось и к другим африканским странам, где новые руководители с доверием относились к Советскому Союзу, который никак не участвовал в колонизации и, более того, воспринимался как образец борьбы с колониализмом. Поэтому Африка стала ареной, где развернулась борьба за вовлечение молодых независимых стран в различные направления развития. С этой целью Советский Союз стремился убедить их, что его модель и предлагаемые им средства, отвечающие идеям неомарксизма, являются единственно пригодными для нужд африканских стран, даже в большей степени, чем американские рецепты или непродуманные предложения и экономически скудные возможности Китая.

СССР также выразил готовность предоставить развивающимся странам долгосрочные кредиты под небольшие проценты. Основным условием был отказ от заключения многосторонних соглашений и предпочтение двусторонних договоров, чтобы советские кредиты не были бы распределены среди многих участников, а содействовали укреплению прямых связей.

К началу шестидесятых годов советские программы охватывали 25 стран «третьего мира», которым были предоставлены кредиты на общую сумму шесть миллиардов долларов: две трети предназначались на оказание экономической помощи и одна треть -- на закупку вооружений.

Импорт из стран «третьего мира» в СССР и союзные с ним государства оставался на низком уровне и колебался от одного до двух процентов мировой торговли, и его характер не претерпел существенных изменений. Идеологические установки не меняли характера торговли, хотя да же прямое участие институтов и предприятий коммунистической системы в сфере образования и торговли, а затем в сельском хозяйстве и горнорудной промышленности стран «третьего мира» рассматривалось в идеологическом плане как средство борьбы с проникновением капитализма. Тем не менее в целом эти меры никогда не были масштабными. В 1978 г., когда в советской системе стали накапливаться кризисные явления, экономическая поддержка, оказанная Советами странам «третьего мира», составляла менее 5% от общего объема получаемой ими помощи.

В соперничестве с Западом СССР потерпел неудачу. За десять лет после кульминационной фазы деколонизации Советский Союз не смог установить контроль над обширными районами Африки, за исключением отдельных случаев, когда ему удалось ввести свои войска непосредственно в некоторые страны, а местные власти не могли или не хотели от них освободиться (как это произошло в Египте в 1972 г.). Исключение составляли и страны, получившие независимость после 1975 г. и оказавшиеся ввергнутыми в пучину гражданских войн.

Позиции Запада в колониальной сфере имели столь глубокие корни, что кризис формальных отношений не мог устранить наличие серьезных связей, порожденных зависимостью или сохранившимся влиянием прежних колониальных держав. Кроме того, Запад был в состоянии в большей мере удовлетворить потребности развивающихся стран. Французы, покинув свои колонии в Африке, сумели привязать страны прежней колониальной империи к системе франка, французской культуре и экономике. Постепенно напряжение острой фазы деколонизации ослабевало, и французы стали даже гарантами внутриполитической стабильности и защиты границ в местных конфликтах между разными государства ми или кланами в их борьбе за власть. История последующих десятилетий изобилует частыми обращениями к правительству Парижа с просьбой вмешаться и восстановить порядок, т.е. подтвердить свое влияние.

Иной была судьба бывших британских колоний. Практика управления на основах автономии не способствовала интеграции между колонизаторами и колонизированным населением, поэтому вслед за получением независимости последовала полная смена руководящих группировок. Именно эти новые государства были наиболее подвержены коммунистическому влиянию. Однако они представлял и относительно небольшую часть Африки в сравнении с новыми государства ми, находившимися под американским влиянием.

На Ближнем и Среднем Востоке, господство Соединенных Штатов прочно держалось на союзе с Саудовской Аравией. В Африке Соединенные Штаты могли опереться на Ливию, где они располагали военно-воздушными базами и приступили к эксплуатации ливийских нефтяных ресурсов. У них были прочные связи с Тунисом и султаном Марокко; сохранялись тесные отношения с Южно-Африканским Союзом.

Соединенным Штатам удалось навязать свое решение очень тяжелого кризиса, пережитого Африкой в переходный период: они поддержали вмешательство Организации Объединенных Наций с целью сохранить единство Конго, и понесли большую часть расходов. В то же время Советы приостановили выплату кредитов, чтобы выразить свою оппозицию предпринятой акции, которую, тем не менее, одобрило большинство членов ООН, что со всей очевидностью показало ограниченность финансовых и военных возможностей Советского Союза.

Там, где существовали элиты, способные руководить развитием в условиях рыночной экономики и традиционной эксплуатации дешевой рабочей силы, руководствуясь принципами политического реализма достигались более существенные результаты. Это объяснялось эффективностью и быстрым оборотом капитала, тесно связанным с логикой прибыли, которая была получена благодаря ресурсам, накопленным в других местах. Подобная политика включала страны «третьего мира» в круг развивающихся стран и не создавала иллюзий волшебных «скачков».

Таким образом, «мирное соревнование» превратилось для Советов в упущенный шанс. Деколонизация открывала возможности произвести в новых частях земного шара разрыв рыночной экономики, который в 1917 г. был совершен русской революцией и пространство которого в 1947 -1949 гг. включило всю Восточную Ев- ропу и Китай.

Медлительность руководства СССР в одних случаях, неповоротливость и ошибки в других привели к тому, что за начальными успехами последовал и серьезные поражения. Благодаря гибкости система рыночной экономики пережила политические перемены, произошедшие в «третьем мире», и использовала их в собственных целях.

Тем не менее, это не позволяет утверждать, что во всех случаях принимались четкие и правильные решения: переплетение политических, экономических и стратегических факторов сделало переходный период очень сложным, и одни страны оказались в менее благоприятном положении, чем другие. Наиболее бедные страны, не имевшие богатых природных ресурсов, остались на обочине процесса экономического развития, но многие азиатские и некоторые африканские страны, используя предоставленные возможности, поднялись в своем развитии с самого низкого уровня на шкале бедности и добились прогресса в условиях жизни. Это было, в основном, результатом разнообразных методов деятельности представителей западной капиталистической системы: хотя над ними и довлел груз наследия империализма, но они были более приспособлены к использованию любых возможностей местной ситуации, оказавшейся не столь безнадежной.

Заключение

Несмотря на постоянную конфронтацию, ведущие мировые державы дорожили миром. Переговорные усилия с середины 60-х гг. становились нормой международной жизни. В Западной Европе бывшие противники, преодолевая стереотипы, вели сложный диалог по вопросам интеграции. США и западноевропейские государства, во многом несогласные между собой, пробовали в спорах найти подходящие схемы евроатлантического сотрудничества в вопросах обороны. Старые колониальные державы - Британия и Франция - с трудом адаптировались к натиску национально освободительных движений. Но и они были вынуждены искать переговорные решения в урегулировании своих противоречий с бывшими зависимыми странами. Наконец, Советский Союз, освобождаясь от сталинизма, менял свою внешнюю политику, уделяя больше внимания поиску компромиссов с Западом. Главная причина неустойчивости международной системы состояла в том, что политико-стратегическая ситуация в мире объективно менялась быстрее, чем государства успевали учиться вести себя в соответствии с новыми реалиями.

Самыми крупными конфликтами того периода была Вьетнамская война, Индо-Пакистанская война и др. Необходимо так же отметить ухудшение связей СССР со своим давним союзником - КНР.

Как уже упоминалось выше, СССР и США вели активную политику соперничества за регионы Латинской Америки, Ближнего Востока, Средней Азии и др. Победителем в этой гонке оказались Соединенные Штаты и их союзники - Франция и Великобритания. Это объяснялось различными факторами и повлияло на распад биполярной системы в 1991 г.

В ходе описанной работы основная цель и задачи были достигнуты, тема раскрыта.

Размещено на Allbest.ru