Недавно, новым стратегическим партнером для Грузии стала Турция. Для Грузии эта страна занимает первое место по товарообороту. Турция играет огромную роль в развитии инфраструктуры (реконструкция аэропортов в Тбилиси и в Батуми, участие в финансировании и реализации железнодорожного проекта Баку-Ахалкалаки-Тбилиси-Карс). Обе страны участвуют в значимых региональных проектах как - Баку - Тбилиси-Джейхан и Баку-Тбилиси-Эрзерум, также намечается и новые проекты, в которых опять же они составят компанию вместе с Азербайджаном. Велика и роль турецких военных. Которые участвовали в реформирования грузинской армии и пограничной службы по натовским стандартам. Также они восстановили отдельные объекты оборонного назначения (аэродром в Марнеули). Такое активное внедрение в грузинскую экономику связано с усилением политической мощи Анкары, который хочет увеличить свое влияние в Южном Кавказе. С началом политики «обнуления» проблем с соседями Турция стала одним из наиболее значимых государств Евразии, которая рассматривается в виде посредника между Европой и Азией, и претендует на роль ведущего государства на данном регионе.

«20 января 2014 г. новоизбранный президент Грузии Георгий Маргвелашвили в рамках своего первого официального визита в Турцию встретился со своим коллегой Абдуллой Гюлем. В ходе визита также были запланированы встречи грузинского президента с премьер-министром, нынешним президентом Эрдоганом, а также другими официальными лицами Турции. Данный визит, после которого состоялся также и первый официальный визит нового грузинского президента в другую соседнюю страну - Азербайджан, вновь актуализирует проблему анализа динамики отношений в так называемом «геополитическом треугольнике» «Азербайджан - Турция - Грузия».» [16]

Турция, Грузия и Азербайджан стремятся координировать свои позиции в ходе голосований и публичный проявлений своих подходов на площадках различного рода международных форумов и организаций (Генеральная Ассамблея ООН, ПАСЕ, ОБСЕ, BSEC и т.д.), как в вопросах урегулирования региональных этнополитических конфликтов, так и по внутриполитическим вопросам. Наряду с этим, и Турция, и Азербайджан старались постоянно воздерживаться от более резких формулировок в отношении России, как на этом всегда настаивала грузинская сторона, например, в ходе голосований по абхазской проблеме в рамках ГА ООН.

Вместе с тем, следует особо подчеркнуть, что ни в трехстороннем (Азербайджан-Грузия-Турция, ни в многосторонних форматах (например, в рамках сотрудничества с НАТО) военные силы трех стран не имеют никаких обязательств по совместному использованию и взаимодействию на оперативном уровне. Тем более нет взаимных гарантий безопасности и взаимной обороны между Азербайджаном, Турцией и Грузией на политическом уровне (исключение в некоторой степени могут составлять некоторые положения Карсского договора 1921 г., по которому Анкара, наряду с Москвой, выступает гарантом статуса Аджарской автономной республики). Также пока еще нет оснований утверждать об азербайджано-турецко-грузинских отношениях в категориях оформленного стратегического военно-политического союза с четкими целями и обязательствами сторон, тем более - пытаться продемонстрировать их уровень выше, чем ныне закрепленное «стратегическое партнерство».

В вопросах этно-религиозных процессов примечательно отметить, что Турция пытается развивать свою религиозную и общественную активность среди азербайджанцев Грузии. В частности, с турецкой помощью была построена мечеть неподалеку от приграничного с Азербайджаном «Красного моста», что выступает в качестве символа соперничества между Турцией и Ираном в вопросе влияния на азербайджанскую общину Грузии. Наряду с этим, не ясно, сопровождается ли активность турецких религиозных организаций в азербайджанонаселенных районах Грузии также деятельностью нурсистов, то есть последователей Фатуллаха Гюлена.

«Азербайджан, совместно с Турцией, также время от времени пытается привлечь внимание официального Тбилиси к проблемам турок-месхетинцев и их возвращения в Грузию. Между прочим, данный вопрос вновь обсуждался и во время последней встречи турецкого и грузинского президентов 20 января 2014 г. Во многом это объясняется не только фактором этнической близости, но тем, что большая часть тех месхетинцев (или их потомков), которые желают вернуться в Грузию, в настоящее время обосновались в Азербайджане после погромов и депортаций из Центральной Азии в конце 1980-х - начале 1990-х гг. В настоящее время численность месхетинцев в Азербайджане, в том числе получивших гражданство этой страны, составляет порядка 100 тыс. человек. В тоже время реальную возможность обосноваться в Грузии могут получить лишь несколько сот человек. Грузинская сторона пытается создавать различного рода препоны для массовой миграции месхетинцев в Грузию (несмотря на имеющиеся обязательства перед международными структурами), а Азербайджан - и в этом вопросе особо не давит на грузинскую сторону, учитывая политическую целесообразность не портить отношения с официальным Тбилиси по «непринципиальным» вопросам.» [29]

В первую очередь следует отметить, что добрососедские и партнерские отношения между Турцией, Грузией и Азербайджаном делают регион привлекательным для вложения крупных международных инвестиций. Надежды Грузии, как и двух остальных участников возложены на уже действующие проекты трубопроводов БТД, БТЭ и строящуюся железную дорогу Баку-Тбилиси-Карс. Все три страны жизненно заинтересованы в этих проектах с экономической точки зрения. Помимо этого, осуществление данных проектов влияет на укрепление региональной и международной безопасности. А Грузия и Азербайджан заинтересована в этом вопросе, чтобы не остаться один на один с Россией. Обеим странам необходим мир и стабильность для восстановления территориальной целостности и в этом деле очень важна поддержка Турции. Сегодня, альтернативное решение не целесообразно.

Тбилисский саммит еще раз продемонстрировал, что отношения между тремя странами очень хорошие и перспективные, а это вселяет надежду в Тбилиси, что Азербайджан, Турция и Грузия не останутся одни в критической ситуации. Официальный Тбилиси на этом саммите намеревался еще раз показать всем, что Грузия не одна в политическом плане, есть хорошая экономическая перспектива, как у участника крупных международных проектов и транзитной страны. А также, что Грузия занимает важное место в обеспечении мира и стабильности в регионе. И что Грузия привлекательна для инвестиций в свою экономику, куда уже не мало вложено со стороны азербайджанского и турецкого государственного и частного капитала. Это хорошо видно по инфраструктурным проектам в сфере строительства авто и железных дорог. В Грузии оперируют такие крупные азербайджанские компании, как «SOCAR», «Akkord», «Modern Service», «Azertunel», «Azeri», «Multisectoral Private Firm» и др. Грузия, Азербайджан и Турция являются стратегическими партнерами и Тбилисский саммит стал хорошим подтверждением тройственного партнерства. [36]

«В рамках трехстороннего сотрудничества уже был реализован целый ряд проектов международной значимости (БТД, БТЭ) и еще несколько будет реализовано (железная дорога БТК, трубопроводы TANAP и TAP)»[32].

Корни удачно развивающихся трехсторонних отношений восходят к двухсторонним отношениям между Азербайджаном, Грузией и Турцией. Каждая из этих стран, безусловно, преследует собственный интерес в рамках трехстороннего сотрудничества, но при этом он не вступает в противоречие с интересами двух других участников.

Во-первых, Турция нуждается в нефти и газе Азербайджана для развития собственной экономики. Во-вторых, она все еще питает надежды стать важным энергетическим партнером для Европы в сфере доставки газа, как альтернатива России. В-третьих, с геополитической точки зрения это поможет усилить позиции Турции как регионального актора в глазах Европы в рС точки зрения интересов Азербайджана, ему важно иметь безопасный, бесперебойный и экномически эффективный маршрут по доставке собственной нефти и газа на европейский и мировой рынки. Маршруты через Грузию и Турцию полностью отвечают всем этим требованиям. Кроме того, растет геополитическая роль Азербайджана, как альтернативного источника углеводородных ресурсов для Европы и будущего транзита углеводородов из Центральной Азии. Наконец, Турция для Азербайджана является не только важным источником инвестиций, но с недавних пор и сама стала выгодным полем для вложения азербайджанских инвестиций. К тому же, Анкара остается и важным торговым партнером Азербайджана.

Что касается Грузии, то она, в первую очередь представляет собой территорию, соединяющую Азербайджан с Турцией. Азербайджан для Грузии - основной источник поступления нефти, нефтепродуктов и газа. А также инвестиций в экономику и является вторым торговым партнером. В свою очередь Турция для Грузии - возможность более тесного сотрудничества с евроатлантическими структурами, региональный противовес устремлениям России, источник инвестиций и первый торговый партнер уже на протяжении целого ряда лет.

Кроме этого, в политическом смысле все три страны объединены проблемой территориальной целостности и борьбой против сепаратизма. Если для Грузии и Азербайджана это вопросы временно отпавших территорий - Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах, которые необходимо вернуть, то для Турции это курдская проблема. Помогая друг другу в рамках трехстороннего сотрудничества на международной арене в различных международных организациях, все три страны надеются решить проблемы территориальной целостности и сепаратизма с наибольшей выгодой для себя.

Не оставляет никаких сомнений, что и в ходе очередного трехстороннего саммита лидеры трех государств вновь обсуждали те же насущные вопросы: обеспечение энергетической безопасности региона и Европы в свете новых геополитических реалий, территориальная целостность государств, развитие новых энерготранзитных проектов.егионе Южного Кавказа.

Трехсторонний саммит в Тбилиси носил геополитически важный характер не только для Грузии и Азербайджана, но и для Турции. Как заявили сами Президенты, они обсуждали вопросы безопасности региона, энергетические вопросы и сложившуюся ситуацию в Украине. С геополитической точки зрения главы государств поддержали территориальную целостность Украины. Новое руководство Грузии, в свою очередь, подтвердило приверженность уже сложившемуся геополитическому треугольнику на Южном Кавказе (Азербайджан - Грузия - Турция).

Тут следует учитывать фактор того, что Азербайджан и Грузия выступают за добрососедские отношения с Россией. Турция, до ситуации, произошедшей на Сирийской границе, старалась продемонстрировать добрососедские отношения с Россией посредством реализации различных экономических и политических проектов с Москвой. Более того, именно официальная Анкара еще в 2008 году предложила России и региональным странам проект Пакта стабильности на Южном Кавказе.

Тесное сотрудничество с Грузией позволит Турции расширить свое присутствие на Черноморском бассейне и на Южном Кавказе. Турецкий МИД неизменно повторял тезис о том, что пересмотр межгосударственных границ чреват хаосом и нестабильностью.

Не надо забывать и про внутриполитический фактор. На территории Турции проживает многочисленная грузинская община. Самой известной общественной организацией, претендующей на представительство ее интересов, является «Грузинская ассоциация дружбы». Однако у этой ситуации есть и другая сторона. Именно она не позволяет говорить о том, что в отношениях Тбилиси и Анкары все идеально. Во-первых, Турция всегда имела свое особое мнение по «абхазской проблеме». Абхазские лидеры традиционно рассматривают Турцию "и как своего близкого соседа, и как близкого родственника". После депортации Российской империи абхазских мусульман, Турция стала для них вторым домом. На сегодняшний день на территории Турецкой республики находится более 200 сел в 20 провинциях, населенных потомками абхазских махаджиров, покинувших свою историческую Родину и переселившихся в пределы Османской империи в XIX веке. Общественная деятельность выходцев из Абхазии строится вокруг Федерации абхазских ассоциаций (ABHAZFED) и Федерации кавказских ассоциаций (KAFFED), действующих на территории Турецкой республики. Исходя из этого понятно, почему Турция, признававшая территориальную целостность Грузии и до «пятидневной войны» 2008 года, и после нее, держала открытым «абхазское окно». Анкара закрывала глаза на контакты турецких бизнесменов с Абхазией. [16]

Несколько лет назад турецкими абхазами был построен отель «Ясемин» в центре Сухуми. Турецкие предприниматели абхазского происхождения наладили в условиях блокады середины 1990-х годов снабжение республики горюче-смазочными материалами. Угольная добыча в районе Ткварчели. В 2009 году в Грузии состоялся суд над турецким капитаном Мехметом Озтюрком за нарушение таможенных правил (его корабль был задержан в черноморской акватории после того как посетил Абхазию). Даже после распада Советского Союза между абхазскими парламентариями и депутатами турецкого парламента сохранялся определенный уровень контактов, а президенты Абхазии Владислав Ардзинба и Сергей Багапш в 1991 и в 2011 годах посещали Турцию. Несмотря на то, что визит был не официальным, такое сотрудничество говорит о двухстандартной политике Анкары.

Кроме этого Грузию раздражают отношения Турции и России. Признавая полезность и необходимость углубления кооперации с Грузией, Турция сотрудничает с Россией во многих сферах экономики. Последняя, напомним, в новой доктрине национальной безопасности Грузии названа главной угрозой для кавказской республики. Также надо упомянуть, что в 2008 году Россия стала самым крупным торговым партнером Турции с оборотом в 38 млрд. долларов США, тем самым опередив Германию, бывшую до этого многолетним партнером Турецкой республики номер 1. Во многом именно это обстоятельство и повлияло на «объективистскую» позицию Турции относительно «пятидневной войны». Реджеп Тайип Эрдоган, в отличие от своих союзников по НАТО, не стали осуждать Россию за «агрессию» и «нарушение международного права», а выступили с инициативой «Кавказской платформы» и создания регионального аналога ОБСЕ. Через год премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган назвал отношения своей страны с Россией "стратегическими". И хотя позиции Москвы и Анкары далеко не во всем одинаковы во многих политических позициях, двустороннее сотрудничество с РФ для Турции слишком важно, чтобы приносить его в жертву кому бы то ни было. [32]

Также в Грузино-Турецких отношениях есть ещё одно препятствие, связанное с «армянским фактором». Данная проблема не связана с отношениями между Грузией и Арменией. Просто внутри грузинского государства имеются представители армянской общины,которые время от времени поднимают вопрос не только о расширении правового статуса для населенной армянами области Джавахети, но и о признании геноцида армян в Османской империи в 1915 году. После того, как в мае прошлого года национальный парламент Грузии признал события 1760-1860-х гг. в северо-западной части Кавказа геноцидом, был создан прецедент, к которому армянские активисты ссылаются. И нельзя исключить, что при определенных обстоятельствах этот вопрос может быть снова актуализирован. Между тем, для Анкары принятие этого закона является неприемлемой так, как сама Турция категорически отрицает такое понимание исторического события в Османской империи начала ХХ века. И недавняя история с обсуждением закона об уголовной ответственности за отрицание геноцида армян во Франции - лучшее тому свидетельство. Таким образом, идеальными отношения Тбилиси и Анкары не являются. В них есть немало нюансов и «подводных течений». Но все же стремление этих государств во взаимном партнерстве, каждая из которых преследует свои цели, закрывает глаза на все эти разногласия. [19]

Отношения Турции с Грузией начали развиваться очень быстро после прихода к власти Партии справедливости и развития в Турции, и после Революции роз в Грузии. В отличие от отношений с Азербайджаном, постоянно пользовавшимся турецким покровительством со времен распада СССР, Турецко-Грузинские отношения развивались постепенно. Но после получения независимости Грузией, между этими странами установились дружеские связи, только не давно интересы Грузии и Турции стали совпадать, что становится основой для взаимодействия.

«Со стратегической точки зрения Грузия играет важную роль в попытках Турции стать евразийским энергетическим центром. Через грузинскую территорию проходят нефтепровод Баку - Тбилиси -Джейхан и газопровод Баку - Тбилиси - Эрзерум, по которым каспийские углеводороды поступают на турецкие и европейские рынки. Недавнее решение об осуществлении проекта Транс анатолийского газопровода, утверждающее статус Грузии как энергетической транзитной зоны, дополнительно подчеркивает ключевую роль, которую Грузия играет в региональных планах Турции». [9]

С политической стороны отношения между ними производят еще большее впечатление. Турция выступает за территориальную целостность Грузии. Турция, как и Азербайджан, отказалась признать поддерживаемые Москвой, Абхазию и Южную Осетию, несмотря на наличие у Турции многочисленной абхазской диаспоры и на давление со стороны России. Еще важно, что Турция поддерживает планы Грузии по вступлению в НАТО. Но после разгоревшейся в августе 2008 года войны тема НАТО отошла на задний план, чтобы не провоцировать Россию. «Позиция Турции была закреплена ключевой Трабзонской декларацией, подписанной в 2012 году Грузией, Турцией и Азербайджаном. В июле турецкий министр обороны Исмет Йилмаз подтвердил эту политику в ходе встречи со своим грузинским коллегой Дмитрием Шашкиным». [20]

«Мы поддерживаем вступление Грузии в НАТО и выражаем нашу поддержку на всех возможных международных платформах. - заявил Йилмаз. - Членство в НАТО полезно для будущего Грузии». [20]

Важным фактором грузино-турецких отношений является абхазская проблема. Дело в том, что в Турции проживают около 5 миллионов черкесов, лоббирующих интересы Абхазии. Этот фактор несет в себе как негатив, так и позитив для грузино-турецких отношений. Ведь, принимая во внимание роль лоббистких групп, Анкара не может забывать и о двусторонних грузино-турецких отношениях. В силу этого, Турция признает территориальную целостность Грузии и старается взять на себя роль модератора в решении абхазской проблемы. А такого рода встречи важны для поддержания политического диалога между сторонами на высоком уровне с целью недопущения их ухудшения.

Так, 17 декабря в Стамбуле состоялась очередная, вторая за 2015г., трехсторонняя встреча глав оборонных ведомств Азербайджана, Грузии и Турции. Начало формату встреч было положено в августе 2014г., когда стороны договорились о проведении совместных заседаний для углубления военно-политических отношений трех стран. Однако за истекшие два года турецко-азербайджанскому тандему так и не удалось склонить официальный Тбилиси к созданию подобия тройственного военно-политического союза с совместными вооруженными формированиями. Вся проблема упирается в нежелание Грузии идти еще дальше, так как страна продолжает строго придерживаться пути интеграции в Североатлантический альянс, куда, кстати, входит и Турция. Не менее важно, что в Тбилиси понимают, что все подобные инициативы могут быть критически восприняты в соседней Армении, взаимоотношения которой с Азербайджаном и Турцией, мягко говоря, враждебные. Очередная встреча в данном формате состоится весной 2016г. в Баку.

3.3 Геополитические отношения «Грузия - Азербайджан»

У Грузии довольно успешно развиваются отношения с Азербайджаном. Следует учесть, что Грузия считает Азербайджан своим стратегическим союзником в регионе, так как их внешняя политика во многом совпадает. Часто эти страны выступают вместе с политической трибуны и поддерживают друг друга при обсуждении проблемы касающейся одной из них. Надо сказать, что эти страны взаимозависимы друг от друга. После распада СССР у Грузии возникли проблемы в области энергетики и в обеспечении ресурсами своей тяжелой промышленности. Также после войны с Абхазией и Юж. Осетией начала 90-ых, была полностью разрушена инфраструктура туризма, приносящая большие доходы стране. Так в итоге сформировалась грузинская экономика с характерным низким потенциалом и с малым объемом бюджета. Панацеей для страны стала быстро растущая экономика Азербайджана, требующая выхода на мировые рынки. При всем этом Грузия:

- решала свою энергетическую проблему

- получала доход от транзита

- повышала свою значимость в регионе

- получала новые рабочие места

Как мы знаем из-за конфликта по Нагорно-Карабахскому вопросу с Арменией, Азербайджан не может предоставлять свои энергоресурсы через эту страну. Если подумать о транзите через Россию, то он не отвечает государственной политике Азербайджана, имеющего прозападную ориентацию, а отношения с Ираном очень нестабильны по причине разных противоречий между этими странами, связанными с национальной проблемой и государственной идеологией. Поэтому у Азербайджана один выход на мировой рынок - через Грузию. Таким образом, в итоге тесного сотрудничества был построен нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровод Баку - Тбилиси-Эрзурум. Также в настоящее время реализуется трехсторонний проект по строительству железнодорожного сообщения Баку-Тбилиси-Карс, в рамках которого Азербайджан предоставил Грузии кредит в размере 775 миллионов долларов. Также планируется строительство газопровода «Nabucco», конкурентного «Южному потоку».

После такого сближения грузинский президент высказался о создании в регионе Грузино-Азербайджанской конфедерации. «Он утверждает, что азербайджано-грузинские отношения во всех сферах - от экономики и энергетики до внешнеполитической ориентации - уже носят конфедеративный характер. А значит «остается лишь оформить эту реальность». Действительно, именно благодаря долгосрочному контракту с Азербайджаном, Грузии удалось полностью отказаться от импорта российского газа. С учетом нынешних отношений между Москвой и Тбилиси, такая «независимость» очень многого стоит. Товарооборот между двумя странами постоянно растет, Грузия стала основным транзитным коридором для Азербайджана по пути в Турцию и Европу, строится железная дорога Баку - Тбилиси - Ахалкалаки - Карс, успешно действуют две магистрали (Баку - Супса и Баку-Джейхан) по доставке азербайджанской нефти на мировые рынки. По сути, Саакашвили лишь предложил дать имя (во многом условное, поскольку термин «конфедерация» детерминирован в гораздо меньшей степени, чем «федерация») уже существующему стратегическому союзу на основе совпадения интересов. Примечательно, что сам президент Азербайджана и официальные лица в Баку никак данную инициативу грузинских соседей не комментировали и не комментируют. Тем не менее, в последнее время, все больше признаков того, что предложение Саакашвили вовсе не экспромт, а прагматичный выбор с учетом долгосрочных интересов Грузии по обеспечению безопасности, причем, не только в энергетической сфере. О конфедерации с Азербайджаном несколько раз говорили руководители и официальные представители МИД Грузии». [3] (рис. 9)

Рис. 9. Основные нефтепроводы Закавказья.

Но не все так гладко как кажется на первый взгляд. Вспоминаются недавние события при первом президенте Грузии, Гамсахурдии. Во время прихода к власти националистов почти все азербайджанцы были выселены из своих домов, в том числе около 800 семей из Болниси. В конце 1980-х годов большинство из них, занимающие высокие позиции в местных органах власти в крае Квемо-Картли, были уволены со своих постов. В 1989 году произошли грузино-азербайджанские столкновения, связанные с требованиями азербайджанцев Марнеульского, Болнисского и Дманисского районов о создании Борчалинской автономии со столицей в Рустави. В начале 1990-х гг. многие азербайджанцы эмигрировали из-за страха перед националистической политикой Гамсахурдия, причём в то же время были изменены названия 32 сёл, рек и гор с азербайджанского на грузинский язык. В настоящее время азербайджанцы являются вторым по численности малым народом. В Грузии, их около 6,5% от общего числа населения. После сближения Грузии и Азербайджана этот вопрос не поднимался, дабы не испортить межгосударственные отношения. Одним из проблем этих стран является незаконченная делимитация границы. Основным камнем преткновения является спорный статус территории комплекса Давид Гареджи «Кешихчи» и села Эрисимеди. Грузия считает, что оно является памятником культуры Грузинской православной церкви, а мнение Азербайджана таково - это памятник культуры древнего Албанского государства. В настоящее время на протяжении 446 км. зоны соприкосновения было уточнено 70% границы. Но все эти разногласия незначительны на фоне бурного развития Грузино-Азербайджанской дружбы. [16]

Влияние Баку в Закавказье стало заметно слабеть, начиная с 2015 года. Президент государственной нефтяной компании Азербайджана (SOCAR) Ровнаг Абдуллаев совершил визит в Тбилиси, где провел переговоры с премьер-министром Грузии Георгием Квирикашвили и вице-премьером, министром энергетики Кахой Каладзе. Накануне грузинские власти, анонсируя переговоры, объявили, что их главная цель -- устранение проблемы дефицита газа в республике. Она возникла в Грузии в связи ростом потребления этого ресурса в стране. В 2015 году этот показатель превзошел зафиксированный в 2012 году на 32%, а в 2014 году -- на 19%. [34]

На сегодняшний день Грузия получает газ из трех источников: 6 млн кубометров -- от трубопровода SOCAR, около 3 млн -- от трубопровода «Шах-Дениз», а еще 2?2,5 млн -- из России. В этом скрывается интрига, сюжеты которой озвучивают Баку и Тбилиси вполголоса. Каладзе, с одной стороны, объясняет увеличение объема потребляемого газа продолжением газификации населения и увеличением количества газозаправочных станций. А с другой -- ссылается на сезонный характер, который, как известно, не имеет системного характера: один год зима в Грузии может быть суровой, другой год -- мягкой. По словам руководителя представительства, SOCAR в Грузии Махира Мамедова, «потребности Грузии в природном газе растут в медленном темпе и являются прогнозируемыми», соответственно, «рост подразумевает 8?9% в год», и «если будут какие-то радикальные изменения, мы всегда заранее будем извещены об этом», так как «не было причины для такого прогноза, чтобы мы не смогли поставить Грузии необходимое количество газа». [34]

Действительно, если зимой Грузия потребляет природного газа больше, то по логике Азербайджан не должен иметь проблем с определенным увеличением поставок газа. Поэтому сенсационно прозвучали заявления Каладзе после переговоров с Абдуллаевым: «Грузия не сможет полностью покрывать потребности в газе только за счет поставок из Азербайджана и продолжит получать газпромовский», даже несмотря на то, что Баку заявил о готовности довести поставки газа в Грузию до 7 млн кубометров в сутки. Этого мало, считают в Тбилиси, аргументируя такой подход тем, указывает грузинский политолог Гела Васадзе, что страна в ближайшие годы намерена построить «сотню крупных промышленных предприятий, повысить занятость и производительность в экономике». Но Баку больше не может. Его источники газа -- это месторождение Шах-Дениз, откуда топливо транспортируется по газопроводу Баку -- Тбилиси -- Эрзурум, и добываемый со старых месторождений и транспортируемый по газопроводу через Газахский район Азербайджана газ.

Все упирается в пропускную мощность трубопроводов. Еще в ноябре прошлого года глава SOCAR говорил, что компания будет полностью модернизировать газопровод Гаджигабул -- Гардабани, чтобы увеличивать его мощность, «но только с 2019 года Грузия сможет получать дополнительные объемы азербайджанского газа в связи с реализацией проекта «Шах-Дениз-2». В таких условиях начало переговоров Тбилиси с «Газпромом» об увеличении поставок газа выглядит естественным шагом. Однако почему-то этот диалог, начавшийся в конце сентября прошлого года в Брюсселе между Каладзе и председателем правления «Газпрома» Алексеем Миллером, когда грузинская сторона подняла вопрос об увеличении поставок российского газа через магистральный газопровод из Грузии в Армению, был обозначен как «тайный». Скорее всего, именно потому, что Тбилиси не согласовывал свои шаги на этом направлении с Баку, а потом, после достижения определенных договоренностей, повел свою «газовую игру» на азербайджанском направлении. Министр энергетики Грузии сообщил, что «Газпром» предлагает природный газ по более низким ценам, чем SOCAR. «Я воздержусь от цифр… но могу сказать, что цена ниже существующих у нас на сегодня с Азербайджаном, -- подчеркнул Каладзе. -- Эти цены достаточно конкурентоспособные, и мы представили эти цены SOCAR, сказали им абсолютно открыто, какие у нас имеются предложения». [34]

Так Грузия обозначила для себя проблему диверсификация поставок газа, хотя, как считает бакинский политолог Расим Агаев, «ставить так вопрос, это значит сознательно сузить проблему, возникшую во взаимоотношениях между Грузией с Азербайджаном и с той же Россией». То есть «Газпром» стал давать бой Баку в Грузии, одновременно предлагая Тбилиси серьезные геополитические перспективы. Будучи связана с Грузией базовой ниткой энергоснабжения, Москва с севера начинает прорывать блокаду Армении, а с юга через Армению в Грузию может поставляться иранский газ. В результате Армения становится транзитной страной, Грузия превращается в главный закавказский энергетический центр, через который могут начаться поставки газа, в том числе и азербайджанского газа в Европу. Это вовсе не значит, что SOCAR теряет грузинский рынок, но он перестает быть на нем главным газовым монополистом. Именно этот сценарий развития событий некоторые бакинские СМИ квалифицировали как «грузинское газовое предательство», имея в виду провал прежней политики Азербайджана, усматривая в нем результат деятельности Бидзины Иванишвили, которого считают одним из частных акционеров «Газпрома».

Грузинский политолог Гела Васадзе обозначает ценовую проблему на азербайджанский газ как операцию «Прикрытие», фиксирующую новый расклад геополитических сил в Закавказье. И если возвращаться к главным итогам визита в Тбилиси главы SOCAR, то они обозначили новые характеристики грузинской дипломатии, которые позволили, во-первых, сузить возможности Баку политически эксплуатировать в своих интересах осложнения в российско-грузинских отношениях, во-вторых, играть на понижении азербайджанских газовых тарифов, и, в-третьих, начать вписываться в геополитический ландшафт, в котором Баку стали теснить Россия, Армения и Иран. Не случайно один из бакинских экспертов назвал процесс «заполнения Грузией дефицита» для Армении равнозначным для Азербайджана ударом, что нанесла ему Турция в октябре 2009 года, подписав с Арменией известные Цюрихские протоколы, предусматривающие восстановление дипломатических отношений с Ереваном и открытие границ между двумя странами.

К настоящему времени три страны уже имеют формат перманентных трехсторонних встреч на уровне президентов, премьер-министров, министров иностранных дел, что является одним из важнейших рычагов по координации их внешнеполитической и экономической политики в регионе. Данная тенденция получила институциональное оформление примерно к началу 2007 г., когда в ходе официального визита азербайджанского президента Ильхама Алиева в Грузию состоялась трехстороння встреча с участием президентов Азербайджана и Грузии, а также в то время премьер-министра Турции Р. Эрдогана. Впоследствии состоялось еще несколько результативных встреч в июне 2012 года и марте 2013 года, в ходе которых были подписаны ряд документов, легших в основу трехсторонней деятельности данных государств в сфере региональной политики.

Надо отметить, что практически во время всех подобных встреч, формальные декларации и заявления сторон содержали выгодные для Азербайджана формулировки относительно карабахского конфликта, с упоминанием его «территориальной целостности». Важность, которая уделяется официальным Баку карабахскому фактору в диалоге с Тбилиси, достаточно четко проявилась в конце 2012 года, когда после прихода к власти новых грузинских властей, анонсировавших возможность восстановления и возобновления функционирования Абхазской железной дороги, в качестве меры по улучшению отношений между Москвой и Тбилиси, Азербайджан очень нервно на это отреагировал. Это объяснялось достаточно очевидным опасением того, что возобновление железнодорожного сообщения через Абхазию снизит масштабы коммуникационной блокады Армении, тем самым увеличив ее потенциал в карабахском конфликте.

«Грузинская сторона пытается использовать свое во многом монопольное транзитно-коммуникационное положение для Азербайджана, пытаясь получить максимум дивидендов за пользование своей территорией для прокачки каспийских энергоресурсов. К примеру, Грузия, кроме транзитных сборов собственно за прокачку энергоресурсов, получает также долю самого Азербайджана за транзит нефти по его территории. Кроме этого, Грузия по льготным тарифам имеет возможность закупать газ за счет транзита азербайджанского газа по газопроводу «Баку-Тбилиси-Эрзрум» (порядка 135 долларов за 1 тыс. кб м), а некоторую часть газа - также в качестве платы за транзит.» [27]

Из перспективных проектов в энергетической сфере рассматривается вопрос строительства нового газопровода по поставкам азербайджанского газа (в рамках разработки т.н. второй стадии газового месторождения Шах-Дениз), через территории Грузии и Турции и далее в страны ЕС. После провала идеи строительства более масштабного газопровода «Набукко» (с включением в него и туркменского газа путем строительства Транскаспийского газопровода), в июне 2013 г. было решено ограничиться более умеренной идеи проекта TAP с привлечением газа только с азербайджанских месторождений газа в Каспийском море (Шах-Дениз), что ставит под сомнение его окупаемость.[32]

Другим проектом, который укладывается в логику рассматриваемой Азербайджаном стратегии коммуникационного и транспортного «удушения» Армении, является строительство железной дороги Карс-Ахалкалаки, финансируемой азербайджанской стороной. Речь идет об строительстве альтернативной имеющейся (и закрытой с 1993 г. по инициативе Турции) железнодорожной ветке Карс - Гюмри новой железной дороге, соединяющей транспортные системы Грузии, Азербайджана и Турции в обход территории Армении.

«Ранее анонсировалось, что дорога будет сдана в эксплуатацию в 2011 г., но по различным причинам данный проект все время замедлялся. После победы на парламентских выборах в октябре 2012 г. оппозиционного блока «Грузинская мечта» премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили заявил, что так как строительство этой ж/д может нанести вред функционированию грузинских портов, он не уверен в целесообразно строительства ветки Карс-Ахалкалаки, что серьезно встревожило азербайджанские власти. Однако позднее, в ходе визита в Баку в декабре 2012 г. он заявил, что изменил свое мнение. Тем не менее, летом 2013 г. тогдашний президент Грузии М. Саакашвили отметил, что завершение строительство отложено на два года, в результате страна «может потерять функцию регионального центра».» [16]

Согласно принятой в 2011 г. Концепции национальной безопасности Грузии отношения Азербайджаном характеризуются как стратегическое партнерство (в отличие от отношений с Арменией, где такого рода упоминания в указанном документ нет). Однако интересно отметить, что при этом стратегическое партнерство с Азербайджаном грузинской стороной рассматривается почти исключительно в контексте реализации энергетических и коммуникационных проектов. Также примечательно то, что в том же самом документе Турция названа как основный партнер Грузии в регионе и региональный лидер, отношения с которым для Грузии важны с точки зрения социально-экономических, так и военно-политических отношений.

Однако не надо забывать, что это в настоящее время позиция Грузии относительно общего формата отношений с Азербайджаном и Турцией может несколько измениться. Резкая их активизация в период правления М. Саакашвили была обусловлена двумя важнейшими факторами. Первым из них явилось строительство (или сдача в эксплуатацию) важнейших энергетических и коммуникационных транзитных проектов между двумя странами. Фактически же в течение ближайших лет общая динамика отношений в энергетической и коммуникационной сферах свидетельствует о том, что в лучшем случае можно будет говорить лишь о завершении ж/д Карс-Ахалалкаки, с неопределенной датой, а также ожидать завершения к 2019-2020 гг. газотранспортного проекта TAP (если он действительно будет осуществлен). Вторым фактором выступала резкая антироссийская политика бывших грузинских властей, которая при благосклонном отношении к ней Анкары и Баку создавала политическую и даже идеологическую базу для их развития. Более чем очевидно, что новые власти Грузии откажутся от чересчур радикальной антироссийской политики, что также может привести к некоторому смягчению ее политики в отношении Армении.

Наконец, надо отметить, что в восприятиях существенной части грузинской политической элиты и общественности есть опасения асимметричности азербайджано-грузинских и турецко-грузинских отношений. Согласно данному восприятию Азербайджан и Турция, пользуясь антироссийской политикой бывшего президента Саакашвили, заняли неадекватно серьезные позиции во внутренней и внешней политике, а также экономической жизни Грузии. Это также усугубляется растущей геополитической зависимостью Грузии от реализации азербайджанских энергетических и коммуникационных проектов, хотя, в принципе, это именно Грузия должна была бы получать больше выгоды от своего монополизированного транзитного положения для Азербайджана и Турции (в случае последней в первую очередь речь идет о росте турецкого влияния в Аджарии). [32]

Индикатором такого рода настроений внутри грузинской элиты и общественности могут послужить антитурецкие/антимусульманские выступления и заявления, случившиеся в Аджарии и в Адыгенском районе региона Самцхе-Джавахети уже после прихода к власти в Грузии сторонников Иванишвили. Как представляется, данный фактор, при определенном ходе событий, также может сыграть определенную роль на перспективы азербайджано-турецко-грузинских отношений.

Для Грузии важным моментом остается то, что его участники еще раз подтвердили необходимость обеспечить энергобезопасность всего региона. Особенно важно, что это прозвучало из уст Президента Азербайджана Ильхама Алиева. Грузия заинтересована в реализации региональных энергетических проектов не только как транзитная страна, но и как политический субъект, борющийся за собственное выживание. В этой борьбе Грузия очень нуждается в дружеской поддержке от ближайших соседей, что строится на взаимности. Руководители Азербайджана и Грузии это прекрасно понимают, а турецкая помощь при этом неоценима.

Что касается Грузии и Азербайджана, то у них есть проблема территориальной целостности. Вопросы Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха являются важными факторами в отношениях этих стран с Россией. Азербайджан и Грузия не раз демонстрировали это ранее и сейчас также показали приверженность координации своей деятельности в этих вопросах.

Турция всем ясно дает понять, что она будет поддерживать свои стратегические партнерские отношения с Грузией и Азербайджаном. Во-вторых, для Анкары очень важны энергетические проекты с вышеуказанными странами, особенно это касается реализации проекта TANAP с последующим участием в нем Туркменистана.

Заключение