Фактор Европейской интеграции

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические рамки исследования

1.1 Критический дискурс-анализ как теоретическая основа исследования

1.2 Методы и подходы

Глава 2. Влияние «европейского фактора» на шотландский сепаратизм

2.1 Эволюция шотландского сепаратизма в контексте европейской интеграции

2.2 Европейская интеграция и дискурсы Соединенного Королевства и Шотландии

Глава 3. Влияние «шотландского фактора» на аспекты членства Соединенного Королевства в Европейском союзе:

3.1 Европейский союз и Соединенное Королевство: ретроспективный анализ противоречий

3.2 Шотландия и дискурсы Соединенного Королевства и Европейского союза

Заключение

Список источников и литературы



Введение

История взаимоотношений Англии и Шотландии насчитывает несколько веков. Этно-религиозные, военно-политические, династические, культурные, экономические и прочие аспекты оказывали и продолжают оказывать влияние на развитие этих многогранных отношений. Отдельной вехой в истории обоих регионов Соединенного Королевства стало его вступление в 1973 г. в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС). По мере вовлечения в интеграционные процессы европейский фактор стал играть определенную роль во взаимоотношениях Лондона и Эдинбурга. В свою очередь сами британо-шотландские отношения могут превратиться в один из аспектов усложняющегося диалога между Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии и Европейским союзом (ЕС). Соответственно, данная работа направлена на изучение сложного комплекса взаимоотношений Соединенного Королевства и Шотландии в контексте влияния фактора европейской интеграции.

Актуальность данного исследования определяется рядом причин.

Во-первых, существенна роль Шотландии в демографической (более 8% населения (2014), экономической (32% территории, 7,8% валовой добавленной стоимости (2014), более 9% налоговых поступлений), оборонной, энергетической, сельскохозяйственной и других сферах Соединенного Королевства. При этом возможное отделение крупнейшего после Англии британского региона способно оказать влияние на устойчивость фунта стерлингов; националистические настроения в Уэльсе, Северной Ирландии, других сепаратистских регионах Европы и мира; повлиять на отношения Великобритании с США, НАТО, Содружеством наций и ЕС.

Во-вторых, стремление самой Великобритании прояснить свою позицию по членству в Европейском союзе с помощью референдума, с учетом ее веса в политической и экономической структуре мира (постоянный член Совета безопасности ООН, член G7 и других международных организаций, 5-я экономика по уровню ВВП (2014), около 3% мирового экспорта товаров, около 7% мирового экспорта коммерческих услуг) и ЕС (16% ВВП (2014), 12,7% населения ЕС, 73 депутата в Европейском парламенте, 24 представителя в Комитете регионов, взнос в бюджет ЕС (2014) - около 10 млрд фунтов) подчеркивает важность выбранной тематики.

Внутренний, национальный с точки зрения компетенций ЕС вопрос шотландского сепаратизма усугубляется в целом проевропейской позицией граждан Шотландии и сильной евроскептической позицией существенной части населения остальной Британии. Подобные противоположные процессы вкупе с беспрецедентностью возможного вступления в ЕС государства, бывшего ранее частью другого государства-члена ЕС, а также возможного выхода из ЕС одного из крупнейших государств-членов, распространяет значимость будущего отношений Лондона и Эдинбурга за пределы британских островов. Легитимность (прежде всего с точки зрения британских властей) и мирный характер шотландского сепаратизма, уникальность «треугольника» Шотландия - Великобритания - Европейский союз, широкое применение механизмов плебисцитарной демократии в решении острых вопросов подчеркивают новизну и актуальность исследования.

В рамках исследования мы исходим из следующей гипотезы: фактор европейской интеграции (аспекты вступления в ЕС новых государств, позиция Шотландии по возможному выходу Великобритании из ЕС и другие) оказывает существенное влияние на взаимоотношения Шотландии и Соединенного Королевства.

Соответственно, цель работы - подтвердить (или опровергнуть) представленную гипотезу. В рамках исследования мы постараемся определить, влияет ли европейская интеграция на британо-шотландские отношения, а также ответить на вопрос, в каких случаях мы можем говорить о таком влиянии и почему.

Объектом исследования являются взаимоотношения Соединенного Королевства и Шотландии, предметом - влияние фактора европейской интеграции на эти взаимоотношения. При формулировании объекта и субъекта мы пользовались терминологией дискурс-анализа Эрнесто Лакло и Шанталь Муфф: позицию граждан Шотландии, которые на референдуме определяют «вектор» взаимоотношений Соединенного Королевства и Шотландии мы обозначили в качестве «изменчивого знака», за наделение значением которого борются различные дискурсы.

В качестве теоретической основы исследования использованы положения критического дискурс-анализа (КДА), который позволяет фокусироваться на конкретном лингвистическом текстовом анализе использования языка в социальном взаимодействии. В нашей работе основные постулаты дискурс-анализа помогают выявить дискурсы, определяющие позиции Шотландии и Великобритании по различным аспектам взаимодействия. Анализируя соотношение доминирующих дискурсов Шотландии, Великобритании и ЕС, мы можем определить, в какой степени фактор европейской интеграции влияет на британо-шотландские отношения.

Для достижения поставленной цели в процессе исследования необходимо решить следующие задачи:

описать методы и подходы исследования, обосновать необходимость использования критического дискурс-анализа, а также инструментария смежных теорий и концепций;

рассмотреть эволюцию шотландского сепаратизма в контексте европейской интеграции Великобритании;

рассмотреть влияние фактора европейской интеграции на борьбу дискурсов в контексте референдума о независимости Шотландии 2014 г.;

рассмотреть ретроспективу европейской интеграции Великобритании;

рассмотреть влияние шотландского фактора на борьбу дискурсов в контексте референдума о членстве Великобритании в ЕС 2016 г.;

обобщить и систематизировать результаты анализа обоих кейсов - выявить и описать влияние фактора Европейской интеграции на британо-шотландские отношения.

Структура работы соответствует цели и задачам исследования. Первая глава содержит основные положения критического дискурс-анализа, описание применяемых методов, рамок и допущений. Вторая глава посвящена анализу феномена шотландского сепаратизма в контексте европейской интеграции, формированию и борьбе соответствующих дискурсов. В третьей главе мы выявляем и объясняем соотношение между дискурсами по вопросу членства Великобритании в ЕС и анализируем влияние шотландского фактора. Заключение содержит выводы и обобщения, систематизирующие сложный комплекс взаимоотношений Британии и Шотландии в контексте европейской интеграции.

В качестве хронологических рамок исследования в Главе 2 нами выбран период с 12 октября 2012 г. (подписание т.н. «Эдинбургского соглашения», определившего порядок проведения референдума о независимости Шотландии) по 31 марта 2016 г. Учитывая широкую историческую ретроспективу британо-шотландских отношений, более чем 40-летнюю историю евроинтеграции Соединенного Королевства, мы, тем не менее, концентрируемся на коммуникативных событиях октября 2013 - марта 2016 как наиболее репрезентативного периода для исследования по следующим причинам: на этот период приходятся официальное объявление возможности проведения референдума о независимости Шотландии, референдума о членстве Великобритании в ЕС, основная фаза предвыборной кампании и сами Парламентские выборы в Великобритании 2015 г. и другие релевантные события). Конкретные хронологические рамки для второго кейса будут определены позднее по итогам анализа в Главе 2.

С точки зрения изученности тема исследования может быть разделена на несколько направлений:

теоретические аспекты, причины, сценарии развития сепаратистских (сецессионистских) движений, описание кейсов Шотландии и других регионов приведены в работах С. Ахмад, В. Джентайл, Ф. Зулиг, К.К. Коннолли, И.Г. Ковалева (аспекты федерализации и конституционных реформ Великобритании), Б. Копьетерс, Т. Оливера, К. Хьюджес, П. Шмитт, Г. Эйвери, материалах правительств Великобритании, Шотландии;

предыстория и возможные сценарии развитие отношений Британии и ЕС описаны в трудах Е.В. Ананьевой, С. Вейсс, С. Блокманс, Ал. А. Громыко, А. Мёллера, Т. Оливера, М. Эмерсона;

анализ положений дискурс-анализа излагается Л. Филлипс, М.В. Йоргенсен, Д. Торфингом;

работы, посвященные дискурсам Великобритании: A.K. Борн, Л. Педерсен, Д. Тодд.

Необходимо отметить, что большинство связанных с темой исследования работ являются эмпирическими и часто не учитывают дискурсивного аспекта и теоретической обусловленности сепаратистских процессов. Также вне фокуса внимания большинства исследований выпадает роль Шотландии в британо-европейских отношениях и применимость кейсов Шотландии и Великобритании по отношению к другим «сепаратистским» регионам и странам ЕС и мира.



Глава 1. Теоретические рамки исследования

1.1 Критический дискурс-анализ как теоретическая основа исследования

При выборе теоретических рамок исследования мы руководствовались поставленной гипотезой и, соответственно, необходимостью подтвердить ее или опровергнуть. При этом на выбор теоретико-методологического аппарата повлияла также политологическая, институциональная, социологическая, историческая, географическая, «источниковая» специфика выбранной темы.

Заявленная во введении гипотеза гласит, что фактор европейской интеграции оказывает существенное влияние на взаимоотношения Шотландии и Соединенного Королевства. Следовательно, для подтверждения (или опровержения) данного тезиса мы должны были рассмотреть ретроспективу британо-шотландских отношений на том или ином историческом отрезке; понять причины антагонизма между двумя регионами (народами, элитами, политическими силами и т.д.), проанализировать шотландский сепаратизм через призму более чем 40-летнего членства Великобритании в ЕС, взаимоувязку и взаимозависимость Эдинбурга и Лондона в контексте отношений Британия-ЕС. Решение всего этого комплекса вопросов осложняли юридические, институциональные и прочие различия между Европейским союзом, Великобританией и Шотландией. Соответственно, нужно было выбрать подход, который нивелировал бы правовые различия акторов исследования, выявил и проследил изменения их позиций по острым вопросам, учел специфику «плебесцитарности» принятия решений по этим вопросам и «измерил» бы степень влияния фактора европейской интеграции.

При этом выбранная теоретическая база должна была иметь глубокий историко-философский охват (с учетом сложности и масштаба исследования), узнаваемостью и признанием в академический кругах, а также детальным и обоснованным методологическим инструментарием для выбора, систематизации, анализа источников и конструирования выводов. Такой теоретической базой стал критический дискурс-анализ (КДА).

Дискурс-анализ довольно активно используется в социальных науках, учитывая его гибкость и широкий арсенал практических методов. Существует множество трактовок самого понятия «дискурс», а выбор того или иного направления дискурс-анализа зачастую зависит от позиции исследователя и специфики его задач. Поэтому особо важным на наш взгляд видится обоснование автором выбранного направления дискурс-анализа и его сочетаемость с выбранными смежными теориями.

В частности, И. Фэркло и Н. Фэркло под «дискурсом» в общем смысле понимают «социальное использование языка в социальных контекстах». Л. Филлипс и М.В. Йоргенсен видят в дискурсе совокупность (письменных и устных) текстов, производимых людьми в разнообразных ежедневных практиках (социальном взаимодействии, экономике, рекламе, СМИ). По их мнению, дискурс стал самостоятельным смысловым полем - некой символической реальностью, развивающейся по определенным законам и влияющей на политические, социальные, культурные, экономические и другие процессы. Аспект влияния, гегемонии в определении дискурса подчеркивает Я. Торфинг: «Дискурс есть результат гегемонистских артикуляций, цель которых - установление как политического, так и морально-интеллектуального лидерства в обществе». Развивают и углубляют линию влияния дискурсов Э. Лакло и Ш. Муфф: они рассматривают дискурсы, как способы общения и понимания социального мира, которые конкурируют между собой за придание социальному миру определенных значений и постоянно вовлечены в борьбу за достижение превосходства. На этапе планирования данного исследования концепция «борьбы дискурсов» Э. Лакло и Ш. Муфф виделась наиболее подходящей для анализа «противоборствующих» сторон шотландского сепаратизма и возможного выхода Великобритании из ЕС. Однако, в ходе дальнейшего исследования теории Э. Лакло и Ш. Муфф были выявлены несколько некоррелирующихся со спецификой ВКР и позицией автора положений:

а) отсутствие различий между дискурсивными и недискурсивными практиками в подходе Э. Лакло и Ш. Муфф на наш взгляд излишне «упрощает» формат взаимоотношений Шотландия-Великобритания-Европейский союз;

б) рассматривая дискурс как атрибут любой социальной деятельности и любой социальной институциализации, Э. Лакло и Ш. Муфф не учитывают диалектической связи с другими социальными измерениями, влияние других (недискурсивных) факторов, наличие которых на наш взгляд имеет место в рамках данной работы.

Проанализировав другие теории дискурса мы остановились на критическом дискурс-анализе по ряду причин:

а) любая социальная практика и любой дискурс находятся в диалектической связи с другими социальными измерениями, при этом для КДА Н. Фэркло важно наличие как дискурсивных, так и недискурсивных элементов. Не оспаривая дискурсивность общественных процессов, Н. Фэркло подчеркивает важность социальной реальности, идентичности, традиций, материального мира, физической практики. Для учета данных недискурсивных, но активно влиявших и влияющих социальных, экономических, политических практик на формирование дискурсов Шотландии и Великобритании мы приводим ретроспективный анализ эволюции соответствующих дискурсов (параграфы 2.1, 3.1).

б) решение особо острых вопросов взаимоотношений Шотландии и Великобритании (а также Великобритании и ЕС) - вопросы возможной независимости Шотландии и возможного выхода Великобритании из ЕС - вынесены на референдум, что требует учитывать при анализе аспектов общественного мнения, идентичности, ценностей, исторических предпосылок, традиций, экономики. В этой связи одно из центральных понятий КДА «коммуникативное событие» видится нами как наиболее подходящий формат «соединения логики дискурсивной практики с объективной логикой социального и экономического порядка»;

в) также на выбор КДА в качестве теоретической базы исследования повлияло наличие многообразного методологического инструментария лингвистического текстового анализа. Описание конкретных методов и подходов исследования приведено в параграфе 1.2.

1.2 Методы и подходы

Для определения методов и подходов следует рассмотреть объект исследования - взаимоотношения Соединенного Королевства и Шотландии. Эволюция данных взаимоотношений ознаменовалась оформлением антагонистических позиций по вопросу независимости Шотландии и проведением соответствующего референдума (сентябрь 2014 г.). В свою очередь британо-европейские отношения так же характеризуются наличием обширной полемики, противоположностью взглядов и вынесением вопроса членства Британии в ЕС на всенародное голосование. Оформление противоположных дискурсов, борьба за популярность среди граждан заставляют нас вновь обратиться к аспекту гегемонии в КДА. Для Н. Фэркло гегемония - «это не только доминирование, но также и процесс переговоров, в результате которых возникает консенсус относительно значения». Соответственно, для понимания гегемонии; прогнозирования ее будущих состояний; анализа факторов, на нее влияющих, необходимо исследовать сам процесс переговоров. Наилучшим с нашей точки зрения образом для этих целей подходит отдельный метод в рамках критического дискурс-анализа - политический дискурс-анализ Изабеллы и Нормана Фэркло (ПДА).

Данный подход рассматривает политический дискурс прежде всего как форму аргументации (прежде всего практической аргументации) доводами за и против определенных действий. При принятии решения о действиях акторы рассматривают аргументы за и против возможных действий, а также аргументы за и против альтернативных действий. Таким образом, они обсуждают, взвешивают (англ. «to deliberate») несколько возможных вариантов действий. Подход основывается на том, что фундаментальная задача политики - выбор действий в отношении обстоятельств и целей, и этот выбор (и действия, которые за ним последуют) основан на практической аргументации.

Основой данного подхода стали рассуждения Аристотеля о взаимоотношениях политики и языка. В «Никомаховой этике» он характеризует политику как «действие в отношении наивысшего блага, основанное на решениях, которые возникают из обсуждения, дискуссии (англ. «deliberation»). Развивая тезисы Аристотеля, И. и Н. Фэркло видят политический дискурс фундаментально дискуссионным, а сами дискурсы - источниками информации для принятия решений акторами. И. и Н. Фэркло объединяют дискуссионный жанр обсуждения и недискуссионные «поджанры» (повествование, описание, объяснение) в единый метод практического рассуждения (англ. «practical reasoning»).

Особое внимание применяемый подход уделяет обстоятельствам и контексту, влияющим на аргументацию. В нашем случае это правила и нормы ЕС, различные кризисные процессы ЕС (миграционный, валютный, банковский, «интеграционный»), мировой экономический кризис 2008-2010 гг. и проч.

Краткая схема применяемого подхода представлена на Рисунке 1.

Рисунок 1 - Базовая схема практического аргументирования политического дискурс-анализа И. и Н. Фэркло

Практическое аргументирование согласно данного подхода - обдумывание того, что нужно сделать в ответ на практические проблемы (аргументы - возможные пути решения проблем). Вывод (решение, необходимое действие) формируется на основе четырех видов предпосылок:

а) обстоятельства (существующее положение, проблемы, контекст);

б) цель (будущее состояние, в котором Агенты хотят или должны оказаться);

в) ценности (позиции, взгляды, лежащие в основе целей, а также влияющие на формулирование, видение контекста);

г) средства для достижения цели (действия, которые возможно «перенесут» Агентов из существующего положения в желаемое (необходимое), т.е. - к Цели.

Кроме этого применяемый подход (обсуждение, deliberation) включает рассмотрение контраргументов (причин того, почему Действие не следует осуществлять; какие негативные последствия Действия могут быть в отношении поставленной Цели и Ценностей Агентов). Обсуждение может включать рассмотрение альтернативных Действий (а также в свою очередь аргументов за и против них), сравнение сложного комплекса нескольких возможных Действий (со всеми их положительными и отрицательными сторонами) и формулирование итогового вывода.

Почему же данный подход применим и информативен с точки зрения нашего исследования? Лингвистический текстовый анализ (широко применяемый в КДА) выступлений руководства Шотландии и Великобритании на предмет наличия в этих выступлениях слов, связанных с тематикой европейской интеграции (а также подобный анализ соответствующих коммуникативных событий ЕС в отношении британо-шотландских отношений) кажется нам недостаточным и нерепрезентативным. Для того, чтобы выявить наличие (или отсутствие) влияния фактора ЕС на британо-шотландские отношения, мы должны:

а) углубиться в корни и первопричины противоречий Шотландии и Британии (Британии и ЕС);

б) понять и проранжировать Ценности, обуславливающие эти противоречия (ради достижения различных Целей (согласно иерархии) можно поступиться различными Ценностями (согласно иерархии);

в) исследовать «фон» и контекст противоречий;

г) исследовать аргументы и контраргументы (Действия и альтернативно предлагаемые Действия) сторон;

г) понять и проранжировать Цели сторон (то, что Агенты действительно хотят, и что им нужно сделать в силу различных ограничений и обстоятельств).

Только на таком глубинном, структурном, причинно-следственном уровне мы должны выявлять наличие (или отсутствие) фактора евроинтеграции. «Разобрав» объект исследования на составляющие, мы проанализируем отклик, реакцию на «европейское» в конкуренции шотландского и британского дискурсов (и использование, вовлечение «шотландского» в конкуренцию британского и общеевропейского дискурсов). Поняв, как ЕС повлиял на Ценности и Цели сторон (сколь существенны выработанные под влиянием ЕС Ценности и Цели в иерархии Ценностей и Целей); берут ли стороны «на вооружение» специфику (нормы, правила и т.п.) ЕС; меняют ли аргументы ЕС равновесие в обсуждениях тех или иных спорных вопросов, мы сможем сделать вывод о наличии (либо об отсутствии) влияния фактора евроинтеграции на британо-шотландские отношения. Проведя дискурс-аналитическое исследование британо-шотландских (и британо-европейских) отношений согласно описанному выше подходу, мы постараемся выявить в «тканях» полемики влияние ЕС (пассивное в виде фона/контекста либо активное, дискурсивное, конструирующее).

Под «влиянием» в рамках данной работы мы будем понимать целенаправленное (или нецеленаправленное) изменение представлений, мнений отдельных индивидуумов или групп путем воздействия. При этом нам особенно важно рассматривать влияние с точки зрения его способности порождать изменения объекта или его свойств (аспект прогнозирования), воздействовать на ход событий (в нашем случае - на «баланс сил» в британо-шотландских отношениях).



Глава 2. Влияние «европейского фактора» на шотландский сепаратизм

2.1 Эволюция шотландского сепаратизма в контексте европейской интеграции

По мнению Филлипс Л. и Йоргенсен М.В. главная цель КДА - изучение связи между использованием языка и социальной практикой. Для изучения же всей широты социальной практики одного только дискурс-анализа, на наш взгляд, не достаточно. Социальная практика (реальность) с позиции КДА включает как дискурсивные, так и недискурсивные элементы. Соответственно, данный параграф исследования посвящен анализу недискурсивного фона (предпосылок) борьбы шотландского и британского дискурсов (истории британо-шотландских отношений; экономическим, институциональным и прочим «материальным» аспектам их взаимодействия; эволюции евроинтеграции Британских островов).

Для целей всего исследования (и конкретно - для дискурс-анализа в параграфе 2.2) обозначим официальную позицию политического руководства Шотландии в качестве «сепаратистского» дискурса, Великобритании - «юнионистского»; официальных лиц Европейского союза - в качестве «европейского» дискурса.

В многообразии британо-шотландских отношений последних четырех столетий особое место занимает феномен шотландского сепаратизма. Начиная со вступления в 1603 г. на престол одновременно и Англии и Шотландии короля Якова I (VI), объединения двух королевств в одно в 1707 г. и роспуска в том же году шотландского парламента, аспекты шотландской независимости стали играть все большую роль в двухсторонних отношениях.

Упразднение парламента в Эдинбурге и начало участия шотландских представителей в работе общебританского парламента ознаменовали формирование объединенного государства (Англии, Шотландии и Уэльса) с общей экономической, финансовой, политической и хозяйственной структурой. В компетенции Шотландии остались сферы образования, религии и права. Основными причинами объединения, по мнению Андерсена С. и Кристенсена Л., стали минимизация военной угрозы с севера для Англии и выгоды от торговли с английскими колониями - для Шотландии. Последующие два столетия ознаменовались успешным развитием угольной, металлургической, сталелитейной и судостроительной отраслей шотландской экономики. При этом Шотландия сохранила культурную идентичность и добилась существенных успехов в науке и искусстве (Бэгг Х., Стюарт Д.). Оппозиция единству Британии и Шотландии в XVIII-XIX вв. носила разрозненный и спорадический характер. Стремление к самоуправлению (англ. «home rule») не получало поддержки у широких масс населения и не трансформировалось в организованное движение вплоть до 30-х годов XX в..

Значительным событием в процессе формирования шотландского «сепаратистского» дискурса стало основание в 1934 г. Шотландской национальной партии, ШНП (англ. Scottish National Party (SNP). Фундаменталистская и градуалистская фракции ШНП на первых же этапах ее существования оформили два доминирующих на данный момент подхода в отношениях Шотландии и Великобритании: борьбу за независимость либо большую региональную автономию (посредством деволюции - передачи правительственными органами части своих полномочий местным органам власти), которые по содержанию во многом совпадают с обозначенными нами ранее «сепаратистским» и «юнионистским» дискурсом соответственно.

Открытие запасов нефти Северного моря в 1970-е гг. породило активно используемые до сих пор аргументы о контроле Эдинбурга над этими запасами и выручкой от продажи нефти, а также о способности Шотландии с точки зрения экономики быть независимым государством. Еще одним импульсом развитию шотландского сепаратизма стал закат Британской колониальной империи, на принадлежности к успехам которой во многом базировалась общебританская идентичность шотландцев.

Анализируя эволюцию шотландского сепаратизма до 1970-х гг. не только с исторической, но с теоретической точек зрения, отметим, что он стал ответом на т.н. «внутренний колониализм Великобритании» и развивался согласно модели «центр-периферия». Однако, со вступлением Соединенного Королевства (а с ним и Шотландии) в Европейское экономическое сообщество (впоследствии - ЕС) соотношение сил в отношениях Эдинбург-Лондон изменилось. С передачей ряда компетенций Брюсселю в двухмерную модель «центр-регион» наряду с региональным и национальным добавилось третье - наднациональное «европейское» измерение. В этой связи необходимым становится изучение эволюции взглядов шотландских националистов на европейскую интеграцию.

Широко распространенным является мнение о в целом проевропейской ориентации малых националистических, региональных партий Европы (также наряду с экологическими, пацифистскими и другими характеризуемым как «нишевые» в противоположность «обычным» партиям политического спектра). Однако, на практике уровень «еврооптимизма» сецессионистских движений разнится как от региона к региону, так и в исторической ретроспективе. Интересным с точки зрения анализа эволюции взглядов ШНП на евроинтеграцию является исследование Тардити В. (The Scottish National Party's changing attitude towards the European Union). Автор выделяет три периода истории ШНП:

1950-е гг. - проевропейская позиция;

1960-70-е гг. - в основном негативное отношение к интеграционным процессам единой Европы;

с конца 1980-х гг. - резкий переход ШНП к общеевропейской риторике и поддержка интеграции;

основываясь на подходе Тардити В., мы бы хотели дополнить ее хронологию четвертым этапом - с 1998 г. (с момента принятия Акта о Шотландии 1998 г. и создания шотландского парламента) - наиболее важным для целей нашего исследования.

Несмотря на очевидное теоретическое противоречие национального самоопределения (борьбы за суверенитет) и наднациональной интеграции (передачей суверенитета), европейская интеграция с момента ее институционального оформления (в 1950-е гг.) была принята ШНП положительно. Шотландские националисты могли рассматривать единую Европу в качестве «союзника», т.к. они сами бросали вызов национальному государству (Великобритании) «снизу», а евроинтеграция «забирала» компетенции государства «сверху», открывая путь для других концепций и публичных действий. Европейский союз создавал новый политический порядок и предлагал таким партиям, как ШНП, третий (наряду с национальным сепаратизмом и региональной деволюцией) путь. Кроме того, по мнению Ичийо А., положительное отношение шотландских националистов к евроинтеграции могло (и продолжает) базироваться на том, что она не влечет потери суверенитета Шотландией, тогда как в глазах англичан дальнейшая евроинтеграция приводит к потере суверенитета, а также статуса и позиций Великобритании.

Проевропейская позиция ШНП на первом этапе объяснялась возможной защитой, которую могли предложить небольшой стране (будущей независимой Шотландии) международные организации; ограниченным (только две отрасли промышленности) масштабом евроинтеграции, которая могла создать гораздо меньше «угроз» для Шотландии, чем правительство в Лондоне; а также желанием отличать себя от британского правительства, подчеркивая свою «интернационалистскую» позицию в противовес евроскептической «изоляционистской» позиции Лондона.

В 1960-70-е гг. позиция ШНП в отношении евроинтеграции резко ухудшилась: она виделась инструментом доминирования крупных держав, а также возможным источником ухудшения уровня жизни. Отказ правительства Великобритании допустить на переговоры о вступлении страны в ЕЭС представителей ШНП привел к неприятию шотландскими националистами членства Королевства в ЕЭС, а также агитацией за выход страны из ЕЭС в рамках соответствующего референдума 1975 г. Однако, при этом ШНП подчеркивала важность и полезность Общего рынка для экономики Шотландии и ставила целью участие своих представителей в работе институтов единой Европы.

В 1988 г. ШНП приняла ныне действующую (проевропейскую) политику «независимости в Европе». Представители партии с оптимизмом смотрели на возможность защиты интересов Шотландии в сферах рыболовства, сельского хозяйства, промышленности, подчеркивая важность строительства «Европы наций» - конфедеративного образования, в котором национальные государства могли бы сохранять свою автономию и при этом пользоваться экономическими, политическими и другими благами интеграции. Европейское сообщество стало рассматриваться в качестве внешней поддерживающей, легитимизирующей системы на пути к независимости. Именно тогда ШНП в своих программах стала дистанцироваться от изоляционизма и «негативизма» 1960-70-х гг., подчеркивая свой европейский масштаб, способность сотрудничать с другими странами для достижения общей цели, наличие конкретных проектов и международных связей. Укреплению проевропейской политики ШНП способствовали реформа Европейских региональных фондов, прямое вовлечение региональных властей в диалог с Европейской комиссией, развитие региональной политики ЕС, создание Комитета регионов, расширение компетенций Европейского парламента.

В целом проевропейская позиция ШНП, ее оптимизм относительно перспектив и возможностей, предоставляемых евроинтеграцией, столкнулись к концу 1990-х гг. с ее реалиями и рядом противоположных факторов. Представительство в Европарламенте не принесло ШНП существенной поддержки независимости Шотландии на общеевропейском уровне. Участие в работе консультативного по своей сути и не принимающего политические решения Комитета регионов, во-первых, не отражалось на популярности ШНП, а, во-вторых, наоборот, позиционировало Шотландию как «регион», а не как независимое в будущем государство. В этой связи сама концепция «Европы регионов» сохраняла для Шотландии статус подчиненности Великобритании и противоречила главной цели ШНП - полной независимости. Кроме того, дальнейшая передача компетенций наднациональным органам, введение общей валюты и возможность введения Конституции ЕС (2005 г.) начинали входить в противоречие с шотландским «конфедеративным» видением общей Европы и неприятием создания европейского «супергосударства», «Соединенных Штатов Европы» и т.п..

Отдельный, на наш взгляд, этап развития отношений ЕС-Шотландия начался в 1998 г. с момента создания (восстановления) шотландского парламента. Ограниченная в своих «периферийных» позициях в рамках Британского парламента, ШНП искала «окно возможностей» для выражения своих взглядов, стремилась пройти путь от «нишевой» к «традиционной» партии. Такой ареной стали институты и органы ЕС. Но, с развитием процесса деволюции и появлением близкого (географически, ментально, психологически) к шотландским избирателям органа власти - Шотландского парламента - ШНП перенесла фокус своей активности именно на эту площадку. Тем не менее ШНП продолжает стоять на «еврооптимистических» позициях и, несмотря на появление более приоритетного (с точки зрения концепции «выборов второго порядка») объекта политической борьбы, сохраняет прагматичный подход к возможностям евроинтеграции.

Обобщая изложенный в параграфе 2.1 историко-фактологический материал, отметим, что борьба шотландского «сепаратистского» и британского «юнионистского» дискурсов имеет глубокие исторические корни и испытывает на протяжении последних 40 лет определенное влияние «европейского» дискурса. К современному, исследуемому в рамках ВКР этапу 2012-2016 гг., ШНП подошла, во-первых, в качестве ведущей политической силы Шотландии (это важно для нас с т.зр. выбора главного носителя «сепаратистского» дискурса), во-вторых, ее программы и позиции приняли на себя существенное (описанное выше) влияние фактора евроинтеграции. Оценить это влияния в контексте борьбы «сепаратистского» и «юнионистского» дискурсов мы попытаемся в следующем параграфе.

2.2 Европейская интеграция и дискурсы Соединенного Королевства и Шотландии

Современный этап (осень 2012 - весна 2016 гг.) британо-шотландских отношений может быть охарактеризован доминированием фактора возможной независимости Шотландии. Еще в рамках избирательной кампании к Парламентским выборам 2007 г. ШНП объявила о стремлении провести референдум о полном суверенитете Шотландии. Далее последовали победа на выборах 2011 г., формирование по их итогам кабинета министров во главе с лидером ШНП А. Салмондом и подписание «Эдинбургского соглашения» 2012 г., определившего легитимность и порядок плебисцита.

От этого события мы формируем хронологические рамки нашего дискурс-анализа. «Знакомит» оно нас и с основными акторами (носителями, выразителями) конкурирующих дискурсов - Первым министром Шотландии Алексом Салмондом, его преемницей Николой Старджен и премьер-министром Великобритании Дэвидом Кэмероном. При всей многосторонности (общественные объединения, СМИ, отдельные личности) британо-шотландского диалога мы сфокусируем анализ на коммуникативных событиях (официальных высказываниях, программных документах) лидеров правящих (в исследуемый период) партий Шотландии и Великобритании.

Такой «партийно-правительственный» подход обусловлен юридическими, институциональными особенностями (мы анализируем акторов, обличенных властью, принимающих решения); аспектами взаимоотношений с ЕС («партийным», «правительственным» характером формирования институтов и органов ЕС). Но главное, мы увязываем популярность правящих партий (ШНП в Шотландии, Консерваторов в целом в Великобритании) с плебесцитарным характером определения будущего британо-шотландских отношений. Будучи выразителями мнения большинства своего электората, ШНП и Консерваторы таким образом являются для нас ключевыми элементами исследуемого дискурс-строя - «пространства» дебатов вокруг будущего Шотландии.

На церемонии подписания «Эдинбургского соглашения» 15 октября 2012 г. А. Салмонд обозначил ключевые цели («новое партнерство на Британских островах», «независимость Шотландии», преобразование ее в «процветающую, более справедливую, прогрессивную и успешную Европейскую страну») и ценности («справедливость, возможности, продвижение равенства и социальной сплоченности»), под «флагом» которых инициируется референдум.

В свою очередь Д. Кэмерон подтвердил формирование контекста («начало настоящих дебатов») и при этом сразу же подчеркнул свою цель (сохранение Шотландии в составе Соединенного Королевства) и косвенно указал на средства достижения цели («я буду формировать аргументы в пользу Соединенного Королевства»).

Таким образом уже в начале анализа мы наблюдаем четкое оформление конкурирующих дискурсов, которые борются за наполнение изменчивого знака (общественного мнения шотландцев) своим содержанием. Мы пока не видим свидетельств влияния фактора ЕС, хотя наличие слова «европейская» (в описании будущей Шотландии как независимой страны) может свидетельствовать о влиянии европейского фактора.

Продолжим анализ. В январе 2013 г. европейские аспекты четко обозначаются в шотландском «сепаратистском» дискурсе. Выступая на радиостанции «BBC Radio 4», А. Салмонд обозначил желание независимой Шотландии вступить в ЕС, оптимизм по поводу ее принятия в Союз («определенно богатая нефтью, рыбными запасами и возобновляемыми источниками энергии Шотландия будет привлекательна для ЕС»). При этом лидер ШНП подчеркнул, что у независимой Шотландии «нет планов вступать в зону евро ни сейчас, ни в обозримом будущем».

21 марта 2013 г. А. Салмонд объявил дату проведения референдума о независимости Шотландии - 18 сентября 2014 г.. В своей речи Первый министр Шотландии описал контекст («восстановление шотландского парламента в 1999 г.»), конкретизировал цели («польза для шотландских сообществ, сохранение благосостояния наиболее уязвимых граждан и подотчетность взаимодействия с другими государствами»). В качестве средств для достижения целей А. Салмонд обозначил «независимость Шотландии» и «самостоятельное распоряжение ресурсами».

26 ноября 2013 г. шотландским правительством была опубликована белая книга «Будущее Шотландии» - детальное описание перспектив независимой Шотландии. В преамбуле к этому программному документу глава правительства Шотландии детально описывает основные цели движения к независимости (вступление Шотландии «на лучший путь», передача власти «от Вестминстера» шотландскому народу, «процветание», диалог «на равных» с другими государствами, «увеличение количества рабочих мест, роста и социальной справедливости», «защита самых незащищенных граждан», «мир и безопасность», «реализация потенциала каждого гражданина»). Наряду с этими, в качестве целей упоминаются: «взаимодействие в партнерстве с остальной частью Великобритании внутри ЕС», «представительство Шотландии в высоких кругах Европы в качестве конструктивного государства-члена и способность защищать жизненно важные интересы Шотландии».

А. Салмонд уделяет внимание ценностям, лежащим в основе целей: «состраданию, равенству, непревзойденному стремлению к расширению возможностей образования, страсти и любопытству по отношению к инновациям» и «духу прогресса», «чувству семейной, дружеской, исторической и культурной близости к соседям по Британским островам».

В качестве необходимых средств к достижению целей А. Салмонд декларирует: положительный ответ со стороны граждан Шотландии на вопрос о ее независимости; «передачу шотландскому парламенту полномочий в области налогообложения, социального обеспечения и экономики»; совместное с Британией использование фунта стерлингов в качестве национальной валюты; «совместную работу с остальной Британией в области безопасности», но при этом вывоз ядерного оружия с территории Шотландии; введение «современной «написанной» конституции», но при этом сохранение членства в Содружестве наций и сохранение роли Королевы Великобритании в качестве главы государства.

Фоном, контекстом для достижения целей для лидера ШНП являются «изобретательность и креативность людей», красота природы, достижения ученых, участие шотландцев в первых рядах дебатов о морали, политике, экономике и прогрессе современного мира. А. Салмонд называет референдум «единственной за поколение возможностью» для богатой ресурсами и человеческим потенциалом Шотландии «наметить для себя более лучший путь».

Каковы же роль и место фактора евроинтеграции в Белой книге о будущем Шотландии? В качестве одного из средств по достижению цели - независимости - упоминается необходимость переговоров с ЕС, членство в ЕС видится как одно из неотъемлемых «состояний» будущей независимости (ШНП планирует видеть Шотландию 29 государством-членом ЕС). Независимая Шотландия видится «полностью вовлеченной в Европу и остальной мир». Выделяя отдельный раздел Европейскому союзу, авторы «Белой книги» повторяют в качестве цели членство в ЕС («что соответствует самым лучшим интересам Шотландии»); в качестве средства - «переговоры с государствами-членами и институтами ЕС о «плавном» вхождении в Союз». Данные переговоры, по мнению ШНП, должны основываться на принципе «непрерывности эффекта» («переход Шотландии к независимому членству в ЕС будет обеспечен тем, что обязательства и положения договоров ЕС уже на данный момент применяются к ней, как к части Великобритании»). Это, по мнению авторов «Белой книги», поможет «избежать разрушения текущей полной интеграции Шотландии в правовую, экономическую, институциональную, политическую и социальную структуру ЕС». При этом руководство ШНП не планирует участие независимой Шотландии в еврозоне и Шенгенском соглашении.

В качестве контекста (фона, проблемы) для борьбы за независимость приводится «ущемлённое» положение шотландских фермеров в рамках сельскохозяйственной политики ЕС, в которое их поставили «уступки Британии в переговорах с ЕС, в которых у Шотландии не было прямого участия». По мнению ШНП правительство в Вестминстере договорилось c Брюсселем о снижении и без того низких дотаций шотландским фермерам. В качестве мер по улучшению ситуации ШНП видит «участие независимой Шотландии в ЕС с целью сохранения более справедливого дохода, усиления поддержки шотландским фермерам, увеличения поддержки молодых предпринимателей, создания большего числа инфраструктурных инвестиций в широкополосный доступ в интернет и возобновляемые источники энергии, больших инвестиции в агротуризм». В качестве независимого государства-члена (и «одной из передовых и наиболее уважаемых рыболовных наций в Европе») Шотландия планирует участвовать в переговорах и занять лидирующую роль в реформировании Общей рыболовной политики ЕС, «сохранив шотландскую квоту в Шотландии».

«Белая книга» также указывает на необходимость продолжения юрисдикции Европейского суда и Европейского суда по правам человека в независимой Шотландии.

При описании контрдействия (отрицательного исхода на референдуме 2014 г.) авторы «Белой книги» подчеркивают возможность того, что оставшаяся в составе Великобритании Шотландия может покинуть ЕС по итогам обещанного Консервативной партией референдума о членстве Британии в ЕС против воли шотландцев (возможность такого «принудительного» выхода из ЕС три раза упоминается в тексте «Книги»: стр. 60, 279, 285).

«Белая книга» также указывает на важность участия в Общем рынке ЕС и о возможностях влияния Шотландии (как независимого члена ЕС) на европейское законодательство.

Также документ о будущем Шотландии содержит инициативу о синхронизации с ЕС возрастных рамок по поддержке трудоустройства, стажировки и обучения молодежи (англ. the Youth Guarantee).

Развитие Шотландии как одного из ключевых финансовых центров предлагается усиливать в рамках финансового регулирования и общего рынка для финансовых услуг ЕС. Тот же «проевропейский» подход (в противовес «британскому») применяется и в отношении трансграничного пенсионного обеспечения.

В отдельной главе, посвященной международным отношениям и обороне (Chapter 6) авторы «Белой книги» указывают на недопущение представителей Шотландии на переговоры Великобритании с ЕС и, как следствие, ущерб для шотландских сельского хозяйства и рыбной отрасли. «Все более островные и изоляционистские» ценности внешней политики Лондона противопоставляются мирному, «недержавному», партнерскому подходу Эдинбурга (что продолжает внешнеполитическую «философию» ШНП, описанную в параграфе 2.1), также подчеркивается «широкое соответствие внешнеполитических ценностей ЕС шотландским».

В отдельном подразделе, посвященном взаимоотношениям с ЕС, подчеркивается важность доступа Шотландии к «рынку в более чем 500 млн человек»; нынешняя «неприоритетность» шотландских вопросов в переговорах Лондона и Брюсселя; важность для независимой Шотландии ратифицировать будущие реформы Договоров ЕС; большая «успешность» малых стран в переговорах в ЕС, чем крупных; возможность с помощью ЕС участвовать в международных переговорах (в т.ч. торговых с третьими странами); сохранение свободного перемещения людей, услуг; участие в стратегии роста ЕС «Европа 2020»; отдельном участии Шотландии европейском песенном конкурсе «Евровидение»; реализации «Целей развития тысячелетия» (англ. the Millennium Development Goals); полицейском, антитеррористическом сотрудничестве, вопросах экстрадиции и военных закупок. Для ШНП важна непрерывность присутствия евроинтеграции на территории Шотландии - для этого предусмотрен 18-месячный переходный период (от членства в ЕС в составе Великобритании до самостоятельного членства). Также отстаивается тезис об уникальности и беспрецедентности случая Шотландии в отношении ее будущего членства в ЕС (sui generis). Сторонники шотландской независимости надеются на успех переговоров с действующими членами ЕС, на внесение изменений в Договор о ЕС (согласно положений статьи 40 ДЕС); и на сохранение для Шотландии нынешних «исключений» («британская скидка» - англ. rebate - до 2020 г., еврозона, Шенген и ряд компетенций в области правосудия и внутренней политики).

Одним из «ответов» на «Белую книгу» стало выступление Д. Кэмерона 7 февраля 2014 г. в велосипедном центре в Лондоне. Вспоминая совместные успехи сборной Великобритании на Олимпийских играх 2012 г., премьер-министр описал свое видение контекста (фона, условий) британо-шотландских отношений: он подчеркнул важность и пользу «институциональной структуры Соединенного Королевства»; уже имеющуюся шотландцами возможность решать, что должно «происходить в каждой больнице, школе, полицейском участке», при этом «пользуясь благами безопасности, даримыми принадлежностью к большой стране»; он упомянул о «суровых экономических штормах», «обострившейся конкуренции» и неопределенности в мире.

Крайне репрезентативной с точки зрения видения роли ЕС в шотландском сепаратизме стала речь министра по делам Шотландии (англ. Secretary of State for Scotland) Д. Манделла. В качестве цели он обозначил «сохранение Шотландии в Соединенном Королевстве, а Соединенного Королевства - в составе реформированного ЕС». Подчеркнув в качестве обстоятельств большую важность для Шотландии общего рынка ЕС, свободы перемещения людей, европейских дотаций шотландским университетам; подчеркнул при этом бУльшую важность британских ценностей и идентичности для Шотландии.

В свою очередь в унисон с тезисами «Белой книгой», выступая 28 апреля 2014 г. в Колледже Европы в г. Брюгге А. Салмонд упомянул в качестве обстоятельств многовековые торговые связи Шотландии и Европы, 160 тысяч граждан других стран ЕС, проживающих в Шотландии; в качестве одной из ментальных ценностей - «параллельную перекрещивающуюся идентичность» шотландского народа, открытость для иностранцев избирательного процесса, «свободу, демократию, верховенство закона и солидарность». Также он обозначил цель своей политики - «более справедливая и процветающая» независимая Шотландия, «влияющая и усиливающая ЕС» и приносящая пользу миру; в качестве средств к достижению - отсутствие изоляции, избавление Шотландии от «еврофобии» Вестминстера, передача власти в Шотландии шотландцам.

Обобщая официальную позицию шотландских властей, мы видим «присутствие» европейского фактора в контексте (40-летняя евроинтеграция, общий рынок, правовая система), ценностях (внешнеполитическая ориентация, противодействие изоляционизму) и средствах достижения целей (полное самостоятельное членство со всеми правами, исключениями и ограничениями) - это позволяет сделать вывод о наличии пассивного «институционально-фонового» влияния ЕС. Какова же активная «конституирующая» роль ЕС?

Еще в декабре 2012 г. глава Европейской комиссии (ЕК) Ж. М. Баррозу подчеркнул «нежелание вмешиваться во внутренние дела стран-членов» и необходимость вступления в ЕС по (общим) правилам части государства-члена, ставшей независимой. Отвергая «особый», «упрощенный» подход по отношению к Шотландии Ж. М. Баррозу указал на неизбежность новых переговоров по вступлению и исключениям. Говоря о валютном «исключении» (одном из важнейших пунктов «Белой книги»), глава Еврокомиссии указал на согласие ЕС на отказ от евро только для двух стран-членов ЕС (Великобритании и Дании). В своем письме главе Комитета по иностранным делам палаты лордов британского парламента г-н Баррозу отметил, что в случае обретения независимости частью государства-члена ЕС, «договоры ЕС больше не будут далее применимы на данной территории».

Конкретизировал позицию Баррозу в декабре 2013 г. председатель Европейского Совета Х. ван Ромпёй, указавший на полную процедуру вступления в ЕС для отделившегося от страны-члена ЕС нового государства. Он также «отказал» Шотландии в «досрочных» (до обретения независимости) переговорах о членстве в ЕС, подчеркнув, что «даже для подачи заявки на членство территория должна быть «европейским государством».

В феврале 2014 г. Ж.М. Баррозу указал на то, «что для принятия новых членов требуется согласие всех государств, которые уже состоят в ЕС, а некоторые из них, в первую очередь Испания, могут отказать, чтобы не поощрять сепаратистские движения в своих странах». Также он подчеркнул, «что Шотландии, если она станет независимой, будет крайне трудно, если не невозможно, присоединиться к ЕС».

Четкое влияние фактора ЕС прослеживается и в формулировании шотландским руководство контрдействий (в случае отказа в «автоматическом наследовании» членства в ЕС). В противовес позиции ЕС А. Салмонд озвучивает альтернативу - запрет доступа рыболовецким судам 12 государств-членов ЕС в шотландские (и смежные с ними норвежские) территориальные воды, резкая неопределенность в статусе 160 тыс. работающих и учащихся (и имеющих избирательные права) в Шотландии граждан других стран ЕС.

При этом нужно подчеркнуть, что «антишотландская» позиция, занятая руководством ЕС, не имеет под самой прямой правовой базы ввиду беспрецедентности шотландского случая с точки зрения права ЕС. Как отмечает Р. Ваубель, в Уставе ООН, Венской конвенции по правопреемственности государств «нет прямого указания на то, что отделяющееся государство должно автоматически быть исключено из международных организаций, в которых состояло государство-предшественник» - все зависит от практики конкретной организации.