Экономика Мексики второй половины ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Экономика Мексики второй половины ХХ века

СОДЕРАЖНИЕ

Ведение

Глава 1. Социально-экономические предпосылки ревизии традиционной модели развития

Глава 2. Дискуссия о новой социально - экономической модели

Глава 3. Кризис 1982 года и переход к неолиберальной экономической политике

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня Мексика предстаёт перед нами как одно из наиболее экономически развитых и авторитетных на международной арене государств Латинской Америки. Отправной точкой современной мексиканской модели развития явилась революция 1910-1917 годов. Она предопределила рождение той социально-экономической и общественно-политической модели, которая начала складываться в Мексике в 30-е годы на волне антиимпериалистических, антиолигархических преобразований в период президентства Ласаро Карденаса.

Целью реферата является выявление тенденций развития мексиканской экономической модели во второй половине ХХ века. Это возможно сделать при рассмотрении изменений экономической политики Мексики, представляющих собой важные вехи развития капитализма в этой стране.

Структура данного реферата представляет собой совокупность следующих логически взаимосвязанных частей: введение, первая, вторая и третья главы, заключение, список литературы.

ГЛАВА 1 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ РЕВИЗИИ ТРАДИЦИОННОЙ МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ

В результате крупных социально-экономических преобразований в аграрном секторе и промышленности, а так же мер по защите национального суверенитета к концу 30-х голов ХХ века в Мексике сложилась своеобразная социально-экономическая система, которую можно охарактеризовать как модель государственного капитализма национал-реформистского толка. Ее цель - утверждение экономического суверенитета страны, структурная перестройка хозяйства в интересах национальной (в том числе мелкой) буржуазии города и деревни. Наиболее характерные черты - высокая степень прямого и косвенного участия государства в экономической жизни нации и связанное с этим возрастание роли и удельного веса госсектора в экономике, с одной стороны, аи активное социальное маневрирование - с другой. В последующие 30 лет, несмотря на очевидное усиление правоавторитарных тенденций в политике, государство продолжало оставаться первостепенным фактором в процессе накопления капитала и системе распределения. Вместе с тем стратегия «импортозамещающей индустрии», а затем курс на интенсификацию экономического развития на основе привлечения во всевозрастающих масштабах иностранного капитала обусловили существенные изменения в структуре мексиканской экономики. Повысился уровень концентрации национального промышленного и финансового капитала, а так же удельный вес иностранных компаний во многих наиболее динамичных областях промышленности, образовалась финансовая олигархия. Итогом этих изменений стало формирование новой модели, представляющий собой мексиканский вариант государственно-монополистического капитализма. Его специфические характеристики - слияние государства с монополиями и финансовой олигархией, опора на иностранный капитал при сохранении определенных позиций как немонополистического национального капитала, так и архаичных, докапиталистических форм производства. В сжатом виде формула новой модели представляла собой диалектическое единство трех основных экономических агентов: государства, крупного национального капитала и иностранного капитала.

Что касается государства, то ему в Мексике с самого начала отводилась чрезвычайно важная роль в экономическом и социально развитии страны. Став по существу двигателем этого развития, оно построило производственную инфраструктуру, обеспечившую осуществление индустриализации, взяло на себя многие другие обязательства, вытекающие из задач укрепления экономической независимости. Неуклонно росло число государственных предприятий: с 16 в 1930 г. до 760 в 1976 г. и 1115 к моменту прихода к власти администрации Мигеля де ла Мадрида в 1982 г.

Однако процесс промышленной экспансии был все же частичным и сориентирован главным образом на замещении импорта, в частности предметов потребления. Условия жизни широких масс населения в течение всех 50-х годов также оставался крайне низким. Согласно данным анкетирования 67-80% населения имели доходы ниже прожиточного минимума. Узость внутреннего рынка не позволяла в должной мере задействовать весь промышленный потенциал страны, недогрузка которого (50% в 1963) стала хроническим явлением. Ограниченные возможности внутреннего рынка создавали значительные трудности как для государства, так и для частного сектора. В связи с этим была разработана стратегия «стабилизирующего развития», которая стала официальной идеологией в 1961-1970 гг.

Вместе с тем правительства, управлявшие страной после революции 1910-1917 гг., создали необходимые условия для развития предпринимательской деятельности, которая распространилась на торговлю, промышленность, а в некоторых зонах даже на сельской хозяйство и другие отрасли. Через собственные организационные палаты, которые начали возникать в Мексике в конце 20-х - начале 30-х годов, предприниматели получили возможность выражать свое отношение к политике правительства и защищать профессиональные интересы. В результате класс буржуазии завоевал значительное политическое пространство, хотя его влияние на развитие и функционирование общества поначалу было довольно ограниченным.

Со временем в процессе экономического роста страны, а также благодаря поддержке, полученной от правительства, организационные структуры предпринимателей укрепились, повысилась их роль в разработке конкретных политических задач, стоящих перед Мексикой. Одновременно с этим в различных отраслях экономики все больше стали доминировать интересы финансового капитала и монополистических групп, которые начали объединяться в промышленно-финансовые консорциумы.

Среди наиболее мощных консорциумов, имевшихся в Мексике к началу 80-х годов, выделялась «группа Монтеррея», связанная с другими группами Пуэблы, Сатильо, Гуадалахарыи северо-запада страны. Начав с производства пива, «группа Монтеррея» постепенно перешла к производству картона, проката, стекла, стали, станков, химических продуктов. Она владеет супермаркетами, банками, финансовыми компаниями, телеканалами на севере и западе страны, финансирует частные колледжи и университеты.

Другая не менее могущественная группа КОМЕРМЕКС, почти все предприятия которой к указанному времени входили в число 300 наиболее важных компаний страны. Сфера ее деятельности - нефтехимия, металлургия, горнодобывающая и автомобильная промышленность, электроника. В ее ведении находились крупные телевизионные каналы, радиостанции и газеты. Она пользовалась большим влиянием в главных предпринимательских конфедерациях - КОНКАМИН (промышленность), КОНКАНАКО (торговля), КАНАСИНТРА (обрабатывающая промышленность).

Третьей и, может быть, наиболее важной группой до 1982 г. являлась группа, возглавлявшаяся тремя банками: БАНАМЕКС, БАНКОМЕР и КРЕМИ. Не будучи прямо связанной с государством, она контролировала - вместе с Ассоциацией банков Мексики - свыше 1/3 банковского капитала страны, оказывая большое влияние на решения правительства в финансовой и валютной областях.

Разумеется, частный сектор Мексики, в который в общей сложности входило свыше 1, 5 млн. предприятий, был далеко не однороден. Наряду с крупным капиталом к нему относилось значительное число мелких и средних промышленников, торговцев, бизнесменов сферы услуг, судьбы которых напрямую зависели от расширения внутреннего рынка и укрепления национальной экономики. В целом же, по данным Центра экономических исследований частного сектора, удельный вес последнего в ВВП никогда не опускался ниже 75%. Кроме того, на его долю в 1981 г. приходилось 55% всего объема капиталовложений и он на 80% обеспечивал занятость населения.

Третьим экономическим агентом Мексики и неотъемлемым компонентом всех имевших место в ее истории социально-экономических моделей (хотя его роль на разных этапах не оставалась неизменной) является иностранный капитал. За период 1940-1974 гг. произошел перелив зарубежных инвестиций из отраслей, которые традиционно являлись объектом их приложения (добывающая промышленность, транспорт, производство электроэнергии), прежде всего в обрабатывающую промышленность как самую динамичную и сулящую наибольшие прибыли. В результате иностранные капиталовложения в обрабатывающую промышленность с 1940 по 1970 г. возросли в 65 раз. К этому времени иностранный капитал обеспечил себе полное господство в химической отрасли промышленности (67,2% в стоимости продукции), электротехнической (79,3%), резиновой (84,2%), табачной (79,7%) и машиностроительной (62%). При этом 78,6% прямых иностранных инвестиций приходилось на долю США. В дельнейшем североамериканские капиталовложения в указанные отрасли продолжали расти, увеличившись к 1985 в 2 раза. Все большую роль в экономике Мексики стали играть филиалы ТНК, на которых к началу 80-х годов производилось свыше 1/3 промышленной продукции (в том числе предметов длительного пользования - свыше 60%).

Итогом экспансии иностранного капитала в наиболее динамичные и капиталоемкие отрасли экономики Мексики стало вытеснение местных монополий с ключевых позиций, которые они занимали до 60-х годов. Казалось, что подчиненное, зависимое положение национальных монополий должно было бы вызвать с их стороны протест. Однако этого не произошло. Более того, многие из них заняли позицию открытой поддержки иностранных инвестиций.

Правда, существовал и принципиально иной подход. Его поборниками выступали мелкие и средние промышленники, сгруппировавшиеся в Национальной палате обрабатывающей промышленности (КАНАСИНТРА), а также так называема «Новая группа», немало сделавшая в свое время для разработки стратегии «импортозамещающей индустриализации». Суть этого подхода заключалась в требовании полного вытеснения иностранного капитала из основных отраслей мексиканской промышленности и принятия мер по ее защите от посягательств со стороны зарубежных монополий.

Президент Лопес Матеос пытался примерить обе стороны, втянуты в полемику об иностранном капитале. Хотя он и сделал некоторые уступки националистам (национализация электроэнергии в 1960 г., закон о горнорудной промышленности в 1961 г. и другие меры, проведенные под несомненным влиянием Кубинской революции), местные монополии от этого не пострадали, как не пострадали и доходы иностранных, прежде всего североамериканских, компаний. Их прибыли, по данным ЭКЛА, только в обрабатывающей промышленности достигли в период 1960-1968 гг. 48% на вложенный капитал.

Таким образом, протесты мелкой и средней национальной буржуазии против экспансии иностранного капитала и предоставления ему неоправданных преимуществ в конечном счете ни к чему не привели. 70-е годы характеризовались дальнейшим, еще более интенсивным притоком прямых частных инвестиций (в среднем по 200 млн. долл. в год), что отчасти было связано с начавшимся нефтяным бумом. К 1980 г. иностранный капитал контролировал уже 2/5 обрабатывающей промышленности, а в некоторых отраслях (автомобильной, химической, фармацевтической, электротехнической и электронной) от 2/3 до 4/5.

Не подлежит сомнению, что приток иностранных капиталов в экономии Мексики способствовал укреплению ее промышленного развития. Однако восходящая кривая экономического роста в 60-70-е годы отнюдь не сопровождалась заметным подъемом благосостояния широких народных масс. Экономическое развитие, с одной стороны, и социально - с другой, так и не были приведены в необходимое соответствие. В результате в 1975 г. около 60% населения страны не получало даже минимально калорийного пайка.

Главной причиной подобно положения является бедственное состояние мексиканской деревни, сельскохозяйственный и продовольственный кризис, переживаемый страной. Его истоки уходят в послевоенные годы, когда разрабатывалась стратегия развития Мексики. Тогда правительство Мигеля Алемана соблазнилось перспективой быстрой индустриализации и высказалось в пользу привлечения иностранный инвестиций, получения кредитов для создания промышленной инфраструктуры.

Последствия такой политики были катастрофическими. Пауперизация крестьян (из 19 млн. мексиканцев, живших ниже черты бедности, 12 млн. находились в деревне) стала главной причиной их миграции в города. 11-12 млн. га пахотных земель, которые обрабатывались раньше, оказались заброшенными, импорт продовольствия приобрел огромные масштабы. В 1989 г. он составил 4019 млн. долл.

Хотя главной пострадавшей стороной оказались крестьяне, все сказанное выше не могло не отразиться на уровне благосостоянии всех трудовых слоев мексиканского общества. При этом положение в области просвещения, здравоохранения, жилья, социального обеспечения и т.д. было во многом схоже с ситуацией с продовольствием. Правда, по продолжительности жизни (61 год для мужчин и 65 лет для женщин) Мексику в Западном полушарии превосходили лишь Куба, Канада, США, Коста-Рика, Уругвай, Чили и Сальвадор. Однако страна испытывала хроническую нехватку больниц, врачей, среднего медицинского персонала. Только 35,4% мексиканцев могли пользоваться помощью государственных медицинских учреждений в рамках системы социального обеспечения, в то время как 23 млн. человек были лишены ее и могли рассчитывать лишь на услуги дорогостоящей частной медицины.

Острым оставался жилищный вопрос. При общем дефиците в 5 млн. жилищ 7 из 10 мексиканцев в 1977 г. проживали в помещениях из двух и меньше комнат, на каждую из которых в среднем приходилось 4 человека. При этом только 2/3 имели в своих комнатах питьевую воду и Ѕ канализацию. В сельской местности эти показатели составляли соответственно 22 и 14%.

Другая характерная черта Мексики - тенденция к возрастанию имущественно неравенства. Так, в 1959 г. 5% наиболее богатых семей имели доходы, а 22 раза превышающие доходы 10% наиболее бедных, в 1970 г. этот показатель был равен уже 39, а в 1977г. - 50. 40% экономически активного населения получали зарплату ниже установленного минимального уровня. Причина подобного положения, как отмечалось на форуме Конгресса труда в 1978 г., в том, что с 40-х годов экономическая политика правительства была в основном ориентирована на содействию честному накоплению капитала, создание модели экономического роста, ведущей к обеднению большинства населения, монополистическому характеру производства и, как следствие, чрезмерной концентрации богатств в руках немногих, а также усилению зависимости от заграницы. Все сказано свидетельствует, что сложившийся в Мексике в указанный период тип государства с большой натяжкой можно было назвать социальным, прежде всего из-за сохранявшегося низкого уровня благосостояния широких народный масс.

Однако после крупных забастовок конца 50-х - начала 60-х годов (железнодорожников, учителей, врачей, телеграфистов и др.) правительство Л. Матеоса было вынуждено осуществить ряд важных административных и институциональных реформ, в том числе в социальной и трудовой сферах. В результате на фоне общего роста государственных расходов (с 10% ВВП при Л. Матеосе до 22% при Диасе Ордасе и до 58,6% в 1982 г.) заметно возрастают расходы и на социальные цели.

Но несмотря на определенные достижения в плане экономического и социального развития, государству так и не удалось решить такие животрепещущие вопросы, как ликвидация безработицы, неравномерное распределение национального дохода, обеспечение достойной социальной защищенности не только профессионально организованных трудящихся, на и всех других категорий наемных работников. И это при том, что вплоть до 1982 г. постоянно (за исключением нескольких лет в конце 70-х годов) расширялся госсектор, увеличивались ассигнования на социально обеспечение, образование и здравоохранение. В конечном счете именно неудовлетворенность мексиканцев результатами деятельности всех сменявших друг друга на протяжении трех десятилетий послевоенного периода правительств поставила в повестку для вопрос о необходимости разработки новой парадигмы экономического и социального развития Мексики.

ГЛАВА 2. ДИСКУССИЯ О НОВОЙ СОЦИАЛЬНО - ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ

экономический мексика капиталистический кризис

Дискуссия о путях дельнейшего развития страны, т.е. о поиске оптимальной социально-экономической модели для Мексики, начались, однако, задолго до того, как президентом в 1982 г. стал Мигель де ла Мадрид. Ее катализатором послужили студенческий движения 1968 г., а также глубокий экономический кризис, поразивший страну в 1974 г. В центр споров выдвинулись два проекта, вокруг которых объединились различные классы и социальные группы, а именно неолиберальный и националистический.

Следует отметить, что попытки утвердить доктрину экономического неолиберализма в качестве альтернативы для Мексики предпринимались развитыми капиталистическими государствами вскоре после окончания второй мировой войны. Но тогда они не получили поддержки со стороны латиноамериканских правительств, справедливо опасавшихся превращения своих стран а аграрно-сырьевые придатки индустриальных государств. В противовес указанной доктрине латиноамериканцы разработали стратегию «импортозамещающей индустриализации», в которой государству отводилась значительная роль.

Кризис 1974 г. расколол некогда монолитный лагерь сторонников националистического курса. Глубокие изменения, произошедшие в Мексике за три десятилетия послевоенного развития, и формирование структур ГМК, сопровождавшееся экспансией иностранного капитала, усилили позиции тех, кто ратовал за либерализацию экономики как внутри, так и вовне. Им противостояли круги (средняя и мелкая буржуазия, независимые рабочие и крестьянские профсоюзы, часть депутатов правящей партии, привыкшие отождествлять национализм и государство-собственника, а также представители левых партий), которые ставили целью осуществление широкой программы экономических и социальных реформ в духе Конституции 1917 г. и карденизма 30-з годов - в кратчайшие сроки преодолеть экономическую и социальную дезинтеграцию (имущественное неравенство и маргинализацию) и тем самым дать дополнительный импульс национальному («националистическому») проекту развития с акцентом на внутренний рынок.

Ход событий в Мексике после кризиса 1974 г. принял, однако, такой оборот, что вопрос о выборе пути дельнейшего развития страны перешел в практическую плоскость. Прежде всего, усилилась инфляция, уровень которой в период 1975-1979 гг. достигал в среднем 20% в год, в то время как рост ВВП сократился до 5,2%, а на душу населения - до 1,6%. Резко подскочили цены на потребительские товары. Одновременно существенно сократились государственные федеральные расходы на нужды общественного сектора: с 25% от всех расходов государства при Л. Эчеверрии до 17% при Х. Лопесе Портильо. Заметно активизировался крупный национальный капитал, связанный с ТНК. Продолжали расти частные иностранные инвестиции (1,8 млрд. долл. в 1981 г.). Участились нападения богатых скотоводов на крестьян общинников с целью вытеснить их с занимаемых ими угодий. Ухудшилась жизнь 4 млн. сельскохозяйственных поденщиков, из котонных только 400 тыс. имели работу в течение всего года. Большой остроты достигла проблема внешней задолженности. В 1970 г. обслуживание внешнего долга уже поглощало 60% новых займов; тем не менее через 6 лет этот долг вырос более чем в четыре раза. Почти 3/4 его объема приходилось на госсектор. Долговое бремя превратилось в самое большое препятствие на пути роста и развития страны.

В то же время на неолиберальный проект «работал» и так называемый внешний фактор. Непрекращающийся рост инвестиций США в экономику Мексики, а также все большее втягивание страны в рыночные отношения со своим северным соседом вновь оживили старую идею о целесообразности объединения двух экономик. В результате получила распространение концепция строительства «глобальной системы взаимного дополнения», согласно которой США обязываются оказывать Мексике широкую техническую и финансовую помощь, содействие в приобретении новейшей технологии, оборудования, продовольствия, а так же ни препятствовать иммиграции в их страну на постоянной или временной основе части мексиканской рабочей силы, на находящей производительного применения на родине. В обмен на это Мексика должна быть готова поставить на рынок США конкурентоспособные товары и сырье (прежде всего, нефть и газ), предоставить надежные гарантии североамериканским капиталовложениям и открыть свой рынок для американских товаров. Кульминацией этого процесса должна стать промышленная интеграция обеих стран, укрепление уз дружбы и сотрудничества между ними, согласованная внешняя политика.

Следует сказать, что инициатива объединения обеих экономик, условием которого должна была стать либерализация всей экономической политики Мексики, исходила в первую очередь от США. Помимо указанных выше геополитических причин, по меньшей мере еще два фактора сыграли существенную роль в ее выдвижении: нефтяные богатства Мексики и избыточная рабочая сила. Вхождение Мексики в узкий клуб экспортеров нефти и газа позволило ей с учетом растущей нехватки энергоресурсов в мире играть новую роль в международной экономической системе и повлияло на характер ее отношений со своим северным соседом. Последний стал рассматривать Мексику как страну, «имеющую стратегическую важность для США». При этом американскими геополитиками принимались во внимание не только ее огромный энергетический потенциал и независимая политика в области экспорта нефти и газа (Мексика на является членом ОПЕК), но и ее многолетняя политическая стабильность, столь контрастирующая с ситуацией в других странах-экспортерах углеводородов. Именно надежность мексиканского рынка нефти, который, по подсчетам американских экспертов, мог бы на 30% удовлетворять импортные потребности США в этом сырье, приобретает в глазах американских политических деятелей чрезвычайную важность для обеспечения национальной безопасности их страны.

Что касается мексиканских специалистов, то, по мнению некоторых из них, реализация указанного проекта могла иметь двоякие последствия для Мексики. С одной стороны, содействовать ускорению темпов ее экономического развития, повышению уровня технологического обеспечения ее промышленности, дать стране валюту, заморозить даже сократить внешний долг, а также расширить и улучшить народное потребление посредством закупок товаров за границей. С другой стороны, ставка на доходы, получаемые от экспорта сырой нефти и газа, считали оппоненты проекта, могла бы стать причиной отсрочки на длительное время осуществления реформ и экономических программ. Это означало бы консервирование существующих экономических и социальных структур страны, что могло бы застою и даже движению вспять.

Вызывали сомнения и другие аспекты проекта, связанные, в частности, с ролью мексиканского сельского хозяйства. Так, производство зерновых в стране мело бы в этом смысле второстепенное значение, ибо использовался значительно более высокий потенциал США, чьих излишков зерна вполне хватило бы для покрытия его нехватки в Мексике.

Итак, во второй половине 70-х - начале 80-х годов прошлого века Мексика фактически уже стояла на перепутье. Однако потребовалось еще одно серьезное потрясение для того, чтобы чаша весов окончательно перевесила в пользу неолиберального проекта. Им стал кризис 1982 г. - самый острый за всю послевоенную историю страны.

ГЛАВА 3. КРИЗИС 1982 ГОДА И ПЕРЕХОД К НЕОЛИБЕРАЛЬНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ

Непосредственным поводом указанного кризиса послужило падение цен на нефть на мировом рынке в середине 1981 г. Стремясь избежать слишком резкого торможения развития экономики, правительство Лопеса Портильо прибегло к внешним займам, в большинстве своем краткосрочным, которые всего лишь на один год выросли более чем на 20 млрд. долл.

Однако эта мера не принесла облегчения стране из-за бегства национальных капиталов за границу, достигшего апогея (около 40 млрд. долл.) в середине 1982. Экономика забуксовала, а затем начала стремительно откатываться назад. ВВП сократился на 0,2%, загруженность промышленных предприятий не превышала 62 - 75%, торговля уменьшилась на четверть. Индекс покупательной способности минимальной заработной платы упал до уровня 1970 г.

Но хотя резкое и стремительное сокращение ресурсов от продажи нефти явилось своего рода ферментом кризиса, истинные, глубинные причины последнего коренились в самой модели экономического роста, все недостатки которой, постепенно накапливающиеся с 50-х годов, внезапно всплыли на поверхность. Сыграло роль и ухудшение отношений между государством и мексиканской буржуазией, вызванное неожиданным решением правительства Л. Портильо всего за три месяца до истечения его мандата национализировать частные банки и установить контроль над обменными операциями, что явилось сюрпризом для большинства мексиканцев.

В целом кризис 1982 г. подвел черту под той моделью развития и тем типом государства, которые начали складываться в 40-е годы, а затем обновлялись и модернизировались в 60-е - 70-е годы. Начался переход к принципиально другой модели - модели открытой рыночной экономики на основе доктрины неолиберализма, основные контуры которой уже были намечены в ходе полемики вокруг двух проектов будущего развития страны. Однако указанный переход произошел не сразу. Пришедшая к власти в декабре 1982 г. новая администрация Мигеля де ла Мадрида какое-то время была занята тем, что решала оперативные задачи, связанные с ликвидацией ближайших последствий кризиса. Для этого правительством была разработана «Программу срочных мер по наведению порядка», рассчитанная на два года. Она предусматривала четыре направления действий: увеличение внутренних накоплений, стабилизация обменного рынка, повышение занятости и борьба с инфляцией. Затем в мае 1983 г. был обнародован Национальный план развития на 1983 - 1988 гг., стратегия которого уже могла быть охарактеризована как неолиберальная ввиду ее реальных последствий, хотя в идеологическом аспекте ее неолиберальный характер камуфлировался традиционной фразеологией о необходимости укрепления ведущей роли государства в экономике. Правда, на этот раз «ведущая роль» государства трактовалась иначе - как главный фактор в «обеспечения свободного функционирования законов рынка». Одновременно с целью наладить отношения с предпринимательскими кругами и восстановить их доверие правительство Мадрида ускорило выплату компенсаций бывшим банковский акционерам.

Разработка нового Плана национального развития (ПНП) стала первым шагом на пути вступления Мексики в новую фазу капиталистического развития. Динамизм предыдущей фазы развития исчерпал себя, а технологическая брешь между Мексикой и США, а также наиболее развитыми странами Латинской Америки расширилась. Стало очевидно, что стране необходимо перенести центр тяжести экспорта с нефти и сырья на экспорт готовой продукции с тем, чтобы добиться изменения ее положения на мировом рынке. Для этого предполагалось использовать два крупных преимущества Мексики: одно - социально-экономического свойства, другое - геополитического.

Первое преимущество вытекало из характера мексиканской рабочей силы - прежде всего ее дешевизны. Уровень зарплаты мексиканских трудящихся не только значительно (примерно в 8 раз) уступал уровню зарплаты североамериканских рабочих, занятых в аналогичных производствах, но и в 3-4 раза был ниже, чем в Южной Корее, Сингапуре, Гонконге, Тайване. Это позволяло повысить конкурентоспособность мексиканских товаров на внешних рынках, в связи с чем ПНД предусматривал сохранение уровня заработной платы вплоть до начала 90-х годов.

Другой важной чертой мексиканской рабочей силы являлась ее относительно высокая (особенно на севере и в центральных районах страны) техническая квалификация - результат как процесса индустриализации и подготовки кадров в государственных технических школах, так и деятельности филиалов крупных иностранных компаний. Не случайно, что именно здесь размещено большинство новых предприятий автомобильной промышленности, продукция которых в основном сориентирована на рынок США («Ниссан» - в штате Агуаскальентес, «Форд» - в Соноре и Чиуауа, «Дженерал моторз» и «Крайслер» - в Коауила, «Рено» - в Гомес-Паласио и т.д.). При этом уровень технической оснащенности и организации труда на этих предприятиях ничем не отличался от уровня головных предприятий соответствующих стран.

Что касается геополитического преимущества, то оно состоит в ближайшем соседстве с самым большим в мире рынком потребления и капиталов, каковым является североамериканский рынок.

Таким образом главная цель экономической перестройки, начатой М. де ла Мадридом, заключалась в повышении конкурентоспособности мексиканских товаров, что позволяло бы смягчить последствия огромной внешней задолженности, оздоровить государственные финансы, сократить дефицит бюджета. Последнее означало снижение ого с 16% от ВВП в последний год президентства Л. Портильо до 3,5% к 1985 г. В то же время речь шла о том, чтобы «утончить» государство, т.е. добиться сокращения государственных расходов на общественную администрацию, социальные услуги и приватизировать «нестратегические» государственные предприятия.

Ход и итоги выполнения Национального плана развития получили неоднозначную оценку в мексиканских кругах. Немалое число экономистов сочло это план «примером несоответствия между целями, стратегией и экономической политикой», что, по их мнению, привело к прямо противоположным результатам.

В то же время были и такие, кто, напротив, посчитал М де ла Мадрида достаточно последовательным в выполнении основных направлений плана. Прежде всего это касалось сокращения государственных расходов, которые уменьшились с 58,6% от ВВП в 1982 г. до 40,1% в 1986; предоставления налоговых льгот предприятиям, работающим на экспорт; установления контроля над ростом заработной платы с целью снизить инфляцию и себестоимость продукции. Кроме того, в дополнение к ПНД была разработана Национальная программа финансирования для развития, а также Программа развития промышленности и внешней торговли. Одновременно с этим были предприняты шаги по расширению притока иностранных капиталовложений, в частности отменены законы, ограничивавшие их участие в акционерном капитале компаний 49%. С 1984 г. иностранные компании получили право владеть контрольным пакетом акций в любых отраслях (кроме «стратегических»), причем в отдельных случаях им разрешалось создавать предприятия со 100% участием иностранного капитала.

Все эти меры осуществлялись при сохранении огромной внешней задолженности, для урегулирования которой Мексика была вынуждена обратиться в международные финансовые инстанции, прежде всего в МВФ. Последний соглашался продолжать оказывать стране финансовую помощь, однако сопроводил свое согласие рядом условий. Нашедших выражение в письмах а намерениях, которыми обе стороны обменялись. В указанных документах Мексика обязалась и дальше проводить неолиберальную экономическую политику в духе рекомендаций фридманской школы, основные положения которой мексиканское правительство уже заложило в свой Национальный план развития.

Помимо сокращения государственных расходов на социальные нужды (в том числе субсидий на основные продукты питания для наименее состоятельных слоев мексиканского общества), численности государственной администрации, либерализации внешней торговли и стимулирования иностранных капиталовложений, МВФ потребовал от Мексики ослабления контроля над ценами (на 470 наименований товаров) и ускорения процессов демонтажа госсектора посредством ликвидации или продажи предприятий частному национальному и иностранному капиталу (на начальном этапе 106 государственных компаний и агентств).

Правительство М. де ла Мадрида в целом выполнило предписания МВФ. Однако результаты первых трех лет деятельности новой администрации не давали оснований для оптимизма. Ощутимую выгоду от неолиберального курса на первом этапе его осуществления получил только крупный капитал. Многие мелкие и средние частные предприятия обанкротились, что увеличило число безработных; пострадали также те отрасли национальной промышленности, которые долгие годы пожинали плоды патерналистской политики. Им пришлось значительно сократить объемы своего производства. Но, конечно, основные тяготы перехода к новой стратегии развития пали на плечи трудящихся, которые за более интенсивный труд стали получать меньше, а угроза безработицы сделалась для них как никогда реальной.

По истечении первой половины президентского мандата стало очевидным, что трудящимся придется платить немалую социальную и политическую цену за начатую М. де ла Мадридом перестройку экономики. Но другого выхода, по убеждению правящих кругов, не было.

Вторая половин президентского срока М. де ла Мадрида (1986 - 1988) ознаменовалась дельнейшим сокращением государственных расходов и прекращением выплаты дотаций маломощным частным национальным предприятиям. Это привело к массовому закрытию средних и мелких производств (в 1986 г. каждые три дня закрывалась в среднем одна фабрика), в результате чего лишь в шести промышленных отраслях были уволены 150 тыс. рабочих. 75 602 промышленных предприятия, входившие в КАКАСИНТРА и дававшие в 1982 г. работу 12,4% экономически активного населения, сократили использование рабочей силы до 8,2%. Безработица затронула не только неквалифицированных рабочих, но и значительную часть квалифицированного персонала государственных и частных предприятий города и деревни, а также работников системы народного образования, здравоохранения и сотрудников высших учебных заведений. Положение же занятых отличалось нестабильностью. Покупательная способность их заработной платы также продолжала падать: с 0,97 в 1976 г. до 0,37 в 1988 г., что было сопоставимо только с первыми послевоенными годами, когда зарплата была сокращена в два раза по сравнению с 1939 г.

В области промышленного производства, несмотря на определенные достоинства в плане выпуска готовой продукции, предназначенной на экспорт, только «макиладорас» (трудоемкое производство относительно сложных видов продукции - автомобилей, электробытовой техники, электронной аппаратуры и др.) удалось существенно увеличить поставки своих изделий на мировой рынок. Благодаря этому экспорт готовых изделий с 1981 по 1988 г. вырос на 22%. Аграрный сектор по-прежнему испытывал нехватку капиталовложений и был не в состоянии удовлетворить запросы страны в продуктах питания и сырье для промышленности. Постоянно рос импорт зерна, хотя уровень потребления в стране в целом сократился. Имущественная дифференциация населения достигла беспрецедентных в истории современной Мексики масштабов. Подлинным национальным бедствием стала инфляция. В1987 г. она поднялась до самой высокой отметки за последние десятилетия. Для борьбы с ней был разработан чрезвычайный план - ПЕСЕ (Пакт во имя стабильности и экономического роста), который «замораживал» цены на основные продукты питания и коммунальные услуги.

При общем росте ВВП производство промышленной продукции в расчете надушу населения в 1988 г. оказалось ниже, чем в 1981 г. Зато значительно увеличился объем частных инвестиций: с 55 до 70%, а чистый приток иностранных капиталов составил в 1987 г. 3 млрд. долл. В 1986 г. Мексика вступила в ГАТТ. В то же время мексиканская промышленность была загружена только на 50%, из которой одна половина предназначалась на экспорт, а другая - на внутренний рынок.

Итак, в 1983 г. Мексика начала переход от закрытой экономики к одной из наиболее открытых во всем мире. За годы администрации М де ля Мадрида экспорт готовой продукции (помимо нефти) вырос на 10%, объем продажи стали в США удвоился. Соответственно на 80% были понижены пошлины на импортируемые Мексикой товары. Внутри страны происходил процесс ликвидации нерентабельных, в основном мелких и средних, производств. Напротив, предприятиям, изготовлявшим экспортную продукцию, предоставлялись финансовые льготы. И все же в указанное шестилетие были заложены лишь юридические основы модернизации. Реального продвижения в этом направлении, которое сопровождалось бы структурными изменениями в экономике, почти не произошло. Эту задачу предстояло решить новой администрации, которая сменила правительство М. де ла Мадрида, а конкретно - вновь избранному президенту Мексики Карлосу Салинасу де Гортари.

В инаугурационной речи новый президент изложил основные аспекты Национального плана развития на 1988 - 1994 гг., которые должны были стать логическим продолжением главных направлений предыдущего плана. К. Салинас де Гортари дал высокую оценку деятельности правительства М. де ла Мадрида. По его мнению, политика стабилизации экономики принесла хорошие плоды и принесла прочную основу для дальнейшего продвижению по пути модернизации. И в дальнейшем в своих публичных выступлениях президент неоднократно возвращался к истокам новой стратегии для Мексики. Он говорил о растущей глобализации мировой экономики, о недопустимости в этой связи автаркии, стремления закрыться от конкуренции, что могло бы иметь пагубные последствия как для страны в целом, так и для трудящихся, занятость которых будет падать, а условия жизни и труда ухудшаться. Чтобы этого не произошло, подчеркивал Салинас де Гортари, Мексике необходимы иностранные капиталовложения.

Следует признать, что К. Салинас де Гортари оказался весьма последовательным в проведении своей линии. В конце 1988 г. количество компаний с участием государственного капитала сократилось (с учетом приватизированных при М. де ла Мадрида) с 1155 до 390. В 1989 г. госсектор сократился еще на 300 предприятий. В начале 1990 г. правительство объявило о продаже 65 предприятий. В их числе два самых крупных металлургических предприятия Мексики - АЛЬТОС ОРНОС (созданное в 1941 г.) и СИКАРТСА (основанне Л Карденасом), чьи активы составляли почти 5,4 млрд. долл., а также крупнейшая горнорудная компания Мексики МИНЕРА ДЕ КАНАНЕА - главное предприятие до добыче меди в стране и пятое в мире. Кроме того, начался процесс приватизации государственной компании ТЕЛЕФОНОС ДЕ МЕХИКО, от продажи которой государство намеревалось получить свыше 4 млрд. долл. В результате под контроль частного капитала в 1988 - 1990 гг. перешли ранее принадлежавшие государству предприятия металлургической, автомобильной, фармацевтической, текстильной, цементной, химической промышленности, фабрика по производству прохладительных напитков, стеклотары и др.

За столь решительные действия по перестройки экономики Салинас де Гортари получил в некоторых кругах неофициальный титул «Маргарет Тэтчер Латинской Америки», а журнал «Форчун» включил его в число 25 самых выдающихся людей мира бизнеса.

Приватизация банковской системы Мексики стала следующим шагом администрации Салинаса де Гортари. Эта мера логически вытекала из всего предшествующего процесса разгосударствления. В начале мая 1990 г. президент выступил в конгрессе с законодательной инициативой об изменении соответствующей статьи конституции, предусматривающей восстановление смешанного характера банковской системы, упраздненной Лопесом Портильо 2 1982 г.

Наконец, имелась еще одна чрезвычайно важная сфера мексиканской экономики, которая не могла не испытать не себе воздействие смены стратегии развития страны. Речь идет о сельском хозяйстве. Правда, в отличие от промышленности, торговли и банковской сферы, где государство сокращало свое участие, аграрный сектор, чтобы соответствовать целям модернизации, нуждался в прямо противоположном - увеличении помощи с его стороны. И определенные шаги в этом направлении были сделаны. В частности, за период с 1988 по 1990 г. на нужны аграрного сектора было выделено в общей сложности 2,6 млрд. долл.: заключены соглашения с МБРР о финансирования строительства в Мексике 50 ирригационных сооружений с целью оросить 600 тыс. га земли и т.д.

В то же время правительство Салинаса де Гортари стремилось оставить без изменений сложившуюся в Мексике систему землевладения, как бы не замечая глубокой трансформации, которую она претерпела за последние десятилетия. Речь идет о том, что хотя номинально соотношение между общинным (эхидо и индейские общины) и частым сектором в земельном фонде сохранялось в пользу первого (51,1% против 34,3%), фактически это было далеко не так. Усиливающаяся имущественная дифференциация внутри эхидо приводила к тому, что некоторые обнищавшие крестьяне в нарушение закона начали сдавать в аренду или даже продавать свои парцеллы крупным землевладельцам. Однако, несмотря на это, президент ограничился лишь заявлением, что эхидо не будут приватизированы, подтверждением уважения основных форм земельной собственности - частной и общинной, чем вызвал недовольство как эхидатариев, так и противников общинного землевладения («неолатифундистов»).

Тем не менее до сих пор эхидо остаются весомым фактором сельскохозяйственного производства Мексики. 27 тыс. эхидо и 2 тыс. индейских общин, в которых насчитывается 2,6 млн. и 346 тыс. человек соответственно, не имея развитой поливной инфраструктуры, обрабатывают около 12 млн. га земли и дают почти половину всей сельскохозяйственной продукции, в том числе 60 - 65% кукурузы, фасоли и риса, 40% пшеницы, свыше 70% сахарного тростника, более половины каучука. Однако с каждым годом становится все более очевидным, что удовлетворить потребности быстрорастущего населения и национальной промышленности Мексики в продовольствии и сырье, не говоря уже о том, чтобы экспортировать их, общинный сектор без его радикального реформирования оказывается просто не в состоянии. Поэтому укоренилось мнение, что решить проблему эхидо - значит создать современное сельское хозяйство.

Итоги осуществления новой стратегии развития Мексики а 1989 - 1990 гг.подвел Национальный институт статистики, географии и информатики. По его оценкам, три главных макроэкономических показателя (ВВП, инфляция, занятость) свидетельствовали о том, что страна начала постепенно выходить из состояния кризиса и застоя, характерного для периода 1982 - 1983 гг. Оказалось, что после трех лет непрерывного сокращения ВВП он вырос на 3,1% (вместо 1,5% по плану), в том числе рост промышленности составил 4,8%. ВВП в расчете на душу населения также увеличился, достигнув 0,8%. Что касается инфляции, то ее уровень сократился со 157% в 1987 г. до 23% к середине 1990 г. На 2,4% уменьшилась безработица в крупных городах страны, где 432 тыс. человек получили постоянную работу.

Самым динамичным секторам в плане создания новых рабочих мест зарекомендовал себя сектор «макиладорас» (16,2%). Число последних в течение 1989 г. возросло на 18,6% и достигло 1655 против 1396 в предыдущем году, а количество занятых в них увеличилось с 369 489 до 429 725 человек. Больше всего макиладорас было создано в штатах Южная Калифорния (868 предприятий), Чиуауа (327), Тамаулипас (204), Сонора (136), Коауила (107), Новый Леон (54), Халиско (33) и др. Кроме того, за сравнительно коротких срок Мексике удалось выйти на 20-е место в мире по объему экспорта, опередив по этому показателю долго лидировавшую в Латинской Америке Бразилию. При этом, если раньше главной статьей мексиканского экспорта являлась нефть, то в 1989 г. на ее долю приходилось только 22% его общей стоимости. Зато резко вырос экспорт готовых изделий. В актив новой политики официальная печать относила также постепенное возвращение «беглых» капиталов, а также рост частных капиталовложений - на 9,5%.

Вместе с тем мексиканская общественность была далека от того, чтобы преувеличивать успехи администрации Салинаса де Гортари за первые два года ее деятельности. Она указывала на то, что, несмотря на некоторое увеличения занятости, в целом сохраняется очень высокий уровень открытой и скрытой безработицы. Связано это было в первую очередь с продолжавшимся закрытием мелких и средних предприятий. Так, только в Федеральном округе к этому времени обанкротилось 789 таких предприятий, в результате чего 450 тыс.человек остались без работы и средств к существованию. Всего же в масштабах страны работу потеряли свыше 20% трудящихся. 45% экономически активного населения были заняты неполный рабочий день.

По прежнему острым оставалось положение в аграрном секторе. В 1989 г. объем сельскохозяйственного производства сократился на 2% по сравнению с предыдущем годом и продолжа падать. Страна была вынуждена импортировать продукты питания, в том числе 8 млн. Т. Зерна, цены на которое на мировом рынке возросли, и даже молоко (на Мексику приходилось 4/5 всего мирового импорта молока).

Таким образом, как подчеркивали многие мексиканские экономисты, «было бы преждевременно трубить о победе и выздоровлении» Мексики. Более того, по их мнению, Мексика в 1989 г. «стала богаче, а мексиканцы беднее», при этом «богатство богатых росло быстрее, чем обогащение страны». И все же одно достижение у правительство Мексики, безусловно, имелось. 4 февраля 1990 г. после длительных и сложных переговоров было подписано соглашение о частичном списании с Мексики ее внешней задолженности. Тем самым были созданы более благоприятные, чем прежде условия для экономического роста страны, а также выполнения целей ПНД.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, мной были рассмотрены основные вехи в экономической политике Мексики во второй половине ХХ века.

Первое изменение мексиканской модели приходится на 60-70-е годы, Этот период характеризовался ускоренным, относительно стабильным развитием экономики, ростом промышленного производства, интенсификацией процессов концентрации и централизации производства и капитала, активным формированием и укреплением позиций местных финансово-промышленных групп, усилением монополистических тенденций, появлением финансовой олигархии.

Взрыв противоречий мексиканской модели развития произошёл в первой половине 80-х годов. Резкое ухудшение экономического положения в Мексике, рост социальной напряжённости, углубление противоречий и сбои в системе политического господства буржуазии побудили правящие круги прибегнуть к новой, третьей метаморфозе мексиканского пути развития. В поисках выхода из тупиков экономического и социального кризиса правящая буржуазия взяла курс на “либерализацию” экономики.

В целом переход Мексики к новой модели социального и экономического развития на основе доктрины неолиберализма представляет большой интерес, так как в отличие от стран Южного конуса Латинской Америки, где он сопровождался насильственным установлением репрессивных правоавторитарных режимов, происходил в основном в условиях институционной и политической преемственности, сохранения основных демократических прав и свобод.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Е. Г. Лапшев, И. К. Шереметьев и другие “Мексика: капитализм и общество. Противоречия развития”. Москва 1990.

2. Максименко Л.Н. «Мексика»- М. :Мысль, 1983.

3. А. Ф. Шульговский “Мексика на крутом повороте своей истории”. Москва, 1967. 

Размещено на Allbest.ru