Журналистика и тоталитарный режим Сталина 1930-х годов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Журналистика и тоталитарный режим Сталина 1930-х годов

Введение

В историко-журналистской литературе оценка деятельности журналистики конца 20-х и в 30-е гг. далеко не однозначна. Но при всей ее противоречивости все позитивное, как и все негативное, явилось отражением времени, результатом проявления условий, в которых она функционировала и развивалась. Объективные условия деятельности журналистики в период осуществления планов индустриального развития требовали серьезного структурного обогащения всей системы советской периодики.

Нельзя не признать, что советская журналистика принимала активное участие в создании культа личности Сталина. Восхваляя на все лады его «прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток», она утверждала в сознании масс непререкаемость его авторитета. Таким образом, как это ни прискорбно, журналистика вносила свой посильный «вклад» в дело формирования тоталитаризма в нашей стране.

С другой стороны, 1930-е годы стали временем бурного развития отечественной журналистики, в связи с чем было бы глубокой ошибкой рассматривать его исключительно как негативный период ее истории.

В данной работе предпринята попытка рассмотрения проблем журналистики и тоталитарного режима Сталина в 1930-е годы.

1. Общественно-политическая ситуация в 1930-е гг. Формирование массовой журналистики

журналистика массовый цензура сталин

В мае 1929 г. был утвержден 1-й пятилетний план. Борьба за его выполнение становится повседневным делом народа, главной темой средств массовой информации. Придавая ему первоочередное значение, «Правда» 1 июня 1929 г. писала: «Для каждой газеты, от «Правды» до сельской стенной газеты, пятилетка теперь является стержнем работы».

Тема пятилетки не сходила со страниц и местной печати. Пресса национальных советских республик пыталась беспощадно и бескомпромиссно ломать старые устои без учета национальных традиций и особенностей быта народов. Она настойчиво проводила линию на создание в сугубо сельских регионах промышленной сферы. Под давлением центральной печати местная и национальная журналистика призывала к ускорению темпов индустриализации любой ценой.

В ходе борьбы за осуществление концепции социалистического строительства рождается лозунг «Пятилетку в четыре года!». Советская печать быстро подхватила его и стала настойчиво добиваться его выполнения. 1 сентября 1929 г. этот призыв впервые появился в «Правде».

В соревнование за досрочное выполнение пятилетки вовлекались не только промышленность, но и сельскохозяйственное производство.

К концу 20-х гг. Сталин при поддержке своего окружения, исходя из собственной модели социалистического строительства в стране, утверждал, что объективный ход социально-экономического строительства ставит на повестку дня вопрос о социалистических преобразованиях сельского хозяйства. Предполагалось, что его реорганизация будет осуществляться на основе коренной технической реконструкции, подъема общей культуры деревни. Сталин, ссылаясь на низкую продуктивность сельского хозяйства, заявлял, что оно сдерживает развитие индустрии. Так возникла идея «сплошной коллективизации».

На первых порах все шло спокойно. В газетах появились постоянные рубрики: «Новое в деревне», «Поиски новой деревни», «Практические вопросы колхозного движения», «Коллективное земледелие» и др. Газеты внимательно следили за ростками нового, поддерживали их. «Правда», казалось бы, начала хорошее дело. Она выступила инициатором помощи механизаторов в социалистическом переустройстве деревни, развертывании шефства города над деревней. На самом деле это движение, как и последующие движения «двадцати-» и «тридцатитысячников», причинило большой вред деревне. В руководители хозяйств были выдвинуты рабочие, в большинстве своем не знавшие сельского хозяйства и решавших все его проблемы с позиций классового «чутья».

31 января 1930 г. «Правда» выступила с передовой «Рычаг социалистического соревнования в колхозы», в которой, не до конца разобравшись в ситуации, сложившейся в ходе коллективизации, призывала центральные и местные издания развернуть соревнование за форсирование темпов коллективизации. Этой цели газеты посвящали проведение массовых смотров и рейдов по проверке готовности колхозов к весне, севу, рассказывали об опыте отдельных хозяйств. Газеты публиковали «» Красные доски», организовывали в хозяйствах свои ударные посты» селькоров, печатали договоры социалистического соревнования между МТС и другие материалы. Иными словами, делали все, чтобы подтолкнуть коллективизацию. На этом фоне выгодно отличалась «Крестьянская газета». В конце 20-х - начале 30-х гг. она была одной из самых популярных в стране: она поднимала актуальные вопросы, волновавшие массы, регулярно публиковала «Странички колхозника», выпускала сменные областные и краевые полосы, посвященные вопросам коллективизации. Разовый тираж газеты достигал 3 млн. экз. Ни одна газета в мире в те годы не имела такого большого тиража.

Нельзя отрицать ни объективных трудностей в ходе коллективизации, ни грубых ошибок местных работников, большинства центральных и местных изданий, которые подчас слишком усердно «проявляли инициативу», прибегали к необоснованным угрозам, прямому насилию по отношению к зажиточному крестьянству. Тон этим перегибам был задан Сталиным во время зимней поездки 1928 г. в районы Сибири. Чрезвычайные меры не только против кулачества, но и против середняков с тех пор были превращены в систему. Кроме того, грубо нарушался принцип добровольности вступления в колхозы. В частности, в погоне за славой отдельные руководители, проводившие коллективизацию, допускали чрезвычайную торопливость в решении задач коллективизации.

11 января 1930 г. «Правда» опубликовала передовую статью «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня». В ней прозвучал призыв «объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку, и в конце концов смести его с лица земли». Спустя две недели было принято специальное постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». И вслед за ним последовали жесткие задания на раскулачивание.

Местные партийные и советские органы при поддержке своих печатных изданий не только стремились выполнить разнарядку на раскулачивание, но и стали широко применять перевод середняков в разряд кулаков, чтобы перевыполнить спущенный сверху план. Повсеместное распространение получило «перекрытие норм», «контрольных цифр», «заданий» по раскулачиванию. В газетах появлялись заметки и корреспонденции, рассказывавшие о том, кого и где раскулачивали, как передавали их дома и имущество беднякам. Нередко в печати публиковались письма селькоров, в которых назывались фамилии тех, кто, по мнению авторов писем, был кулаком или «подкулачником». Такие газетные материалы являлись основанием для последующих репрессий и высылки.

Между тем Сталин, вопреки своим указаниям, берет на себя миссию выступить в печати с критикой имевших место нездоровых и даже преступных явлений в области коллективизации.

2 марта 1930 г. «Правда» опубликовала статью Сталина «Головокружение от успехов», в которой совершенно правильно были вскрыты причины ошибок в коллективизации. Но о своей вине в допущенных перегибах он не проронил ни слова.

Борьбе с допущенными нарушениями в проведении коллективизации было посвящено и совещание, созванное ЦК партии в конце февраля 1930 г. Выступая на совещании, М. Калинин и С. Орджоникидзе подвергли серьезной критике газету «Правда», которая, как говорил С. Орджоникидзе, «очень часто давала неправильные указания».

В середине марта 1930 г. принимается постановление о борьбе с искривлениями в колхозном движении, которое вначале помогало прессе в преодолении допущенных ошибок. Появились некоторые признаки перестройки в освещении вопросов коллективизации. Так, «Правда» вводит рубрику «Решительно прекратить перегибы в отношении середняка», выступает с материалами, осуждающими левацкие перегибы в колхозном движении в некоторых районах страны. Однако новая волна раскулачивания, прокатившаяся по стране через несколько месяцев, вновь возрождает все негативные тенденции в деятельности журналистики, связанные с коллективизацией.

Применяемые Сталиным и его окружением методы осуществления коллективизации, жестокость и насилие вызывали несогласие у некоторых общественных деятелей и ученых, стремление предотвратить массовые репрессии, переселения. В печати появляются статьи Г. Каминского, В. Кондратьева, В. Чаянова, в которых выражалось несогласие с политикой, проводимой по отношению к кулаку и середняку, предлагались альтернативные пути коллективизации. Однако их идеи были отвергнуты, а сами они причислены к разряду тех, кто встал на защиту врагов социалистического строя.

Разгром «правого уклона» открыл путь к окончательному утверждению административно-командного государства. Тоталитаризм утвердился как форма государственного управления, впервые так четко проявивший себя в период раскулачивания. Миллионы людей стали узниками ГУЛАГа, дармовой силой в осуществлении планов индустриализации, в выполнении заданий первых пятилеток.

В конце 20-х - 30-е годы происходит значительный количественный рост и увеличение тиражей газет и журналов. Если в 1928 г. в стране выходило около 2 тыс. газет, разовый тираж которых составлял 9,5 млн. экз., то в 1940 г. их стало около 9 тыс., а тираж превысил 38 млн. экз. Год от года возрастали тиражи национальной печати. Газеты выходили на 50 национальных языках; 25 народностей СССР получили свою азбуку и свою прессу при Советской власти. На украинском языке до Октябрьской революции насчитывалось 15 периодических изданий, на белорусском - одно. В 1929 г. на украинском языке выходило 63 газеты, на белорусском - 9. Руководящими газетами на украинском языке были «Коммунiст», «Висти», «Робитнича газета пролетар». В Белоруссии - «Звязда», «Савецкая Беларусь», «Беларуская веска»; в Азербайджане - «Ени иол» («Новый путь»), в Узбекистане - «Кизил Узбекистон» (Красный Узбекистан»), в Молдавии - «Плугарул рош» (Красный пахарь»). Наибольшие тиражи в предвоенные годы имели: «Правда» - 2 млн. экз., «Известия» - 1,6 млн., «Крестьянская газета» - 1,2 млн., «Комсомольская правда» - 600 тыс., «Гудок» - 275 тыс., «Учительская газета» - 250 тыс., «Индустрия» - 225 тыс., «Труд» - 150 тыс. экз. Увеличивались тиражи и журнальных, особенно партийных изданий. В 1940 г. разовый тираж журнала «Большевик» составлял 550 тыс. экз., «Партийного строительства» - 570 тыс., «Спутника агитатора» - 675 тыс. экз. Всего в 1940 г. выходило свыше 1800 журналов, альманахов, бюллетеней и других изданий журнального типа.

Утверждение репортажа как информационного жанра советской журналистики происходило в острых спорах о его целях, назначении, особенностях. Дискуссии о репортаже, проводившиеся в конце 20-х гг. на страницах журнала «Журналист», тесно смыкались со спорами о том, каким быть советскому очерку или фельетону. Знакомство с материалами дискуссий, с различными точками зрения, высказанными в ходе их проведения, позволяет глубоко осмыслить процесс становления жанров советской журналистики и представляет большой интерес для исследователей.

При всех разногласиях участники дискуссий оставались единодушны в своих оценках информационных и литературно-художественных жанров. В них они видели основной рычаг эмоционального воздействия на массы.

Несколько иную роль играли директивные, проблемные, теоретические статьи, постановления и циркуляры ЦК РКП(б). Они были нацелены на политическое и духовное воспитание масс. Силу политического убеждения следовало привести в действие, дать практический выход политическим и эмоциональным устремлениям людей. Эту задачу обеспечивала организаторская функция печати, нашедшая свое выражение в многочисленных формах и методах массовой работы с читательской аудиторией.

Среди наиболее распространенных в годы первых пятилеток форм и методов массовой работы печати были общественные и производственные смотры, вызвавшие к жизни ударные рабкоровские бригады «Правды», производственные переклички, общественные и производственные конкурсы; совещания и конференции; заочные совещания и конференции; выездные бригады, рейды ударных рабселькоровских бригад; обменные и сменные полосы и др.

В 1933-1934 гг. в печати настойчиво проводилась мысль, что решающим условием осуществления технической реконструкции, освоения техники и выполнения заданий по производительности труда является подготовка квалифицированных кадров рабочих, техников и инженеров. Создание советской производственно-технической интеллигенции, - заявляла печать, - задача №1.

Применявшиеся газетами и радио формы организации и вовлечения трудящихся в экономическое строительство, развитие многонациональной советской культуры внесли свой вклад в подъем народного хозяйства, в идейно-патриотическое воспитание масс.

Значительное место в отечественной журналистике 30-х гг. заняли материалы, рассказывавшие о мужестве и героизме советских людей, их любви к своей Родине, преданности ей. Героями публикаций были люди, своими подвигами прославлявшие СССР.

Тема патриотизма и беззаветного служения Родине получила свое развитие в выступлениях прессы, раскрывавших героизм советских воинов, сражавшихся на Халхин-Голе, у озера Хасан.

Вся советская журналистика была проникнута оптимизмом, непоколебимой верой в завтрашний день. «Правда» в передовой статье новогоднего номера за 1935 г. писала: «Страна охвачена энтузиазмом стройки прекрасной, радостной жизни. Контуры завершенного здания социализма уже видны каждому». Печать, следуя столь радужным утверждениям, уходила от реалий жизни страны и ее народа. Так, для сельского хозяйства начало второй пятилетки оказалось тяжелым. Валовой сбор зерна в 1933-1934 гг. был самым низким после 1921 г. Однако разнарядки государственных заготовок оставались высокими. Деревня влачила полуголодное существование. Зерно прямо с полей увозили в закрома государства и по крайне низким ценам отправляли на экспорт. Многие хозяйства не смогли ни в 1932, ни в 1933 гг. выполнить задания по сдаче хлеба. Сталин объявил руководителей таких хозяйств, районов, областей «обманщиками партии и жуликами, которые искусно проводят кулацкую политику». Осенью 1933 г. началась новая волна массовых репрессий. Аресты, санкционированные Сталиным и его окружением, стали средством проведения хлебозаготовок. Только на Кубани, например, население целых станиц в наказание за невыполнение плана заготовок выселялось в северные районы страны. Саботажниками и перерожденцами объявлялись десятки тысяч колхозников, рабочих совхозов, хозяйственные руководители всех звеньев, многие партийные и советские работники. Их арестовывали и расстреливали, публикуя сведения об этом в печати.

2. Становление культа личности Сталина. Особенности советской пропаганды в СМИ

Советская журналистика принимала активное участие в создании культа личности Сталина. Восхваляя на все лады его «прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток», она утверждала в сознании масс непререкаемость его авторитета.

Система средств информации нашей страны, будучи проводником сталинской модели строительства социализма в СССР, заняла с выходом «Краткого курса истории ВКП(б)» и учреждением отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-теоретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации.

Настойчивое проведение СМИ авторитарной идеологии способствовало тому, что она проникала во все сферы не только экономической, но и духовной жизни общества, в том числе в журналистику. Она оказалась полностью подчиненной административно-командной системе и лишенной самой незначительной самостоятельности.

Печать стала орудием административно-командной системы. Это проявилось в том, что она превратилась в политический пресс и средство расправы с инакомыслием, в проводника идеологии классовой борьбы и ее обострения по мере продвижения страны к социализму. Пресса в условиях тоталитарного режима стала средством формирования культа личности Сталина, жестким орудием осуществления административно-командного давления сверху, средством расправы с теми, кто не выполнял указаний и директив самой печати.

Режим тоталитарного государства, культ личности Сталина наложили глубокий отпечаток на работу прессы. Во время политических процессов 30-х гг. тон всей советской журналистике задавала «Правда». Она занимала непримиримую и жесткую позицию по отношению к тем, кого обвиняли во вражеской деятельности. В обличение вовлекались люди талантливые, в иных ситуациях проявившие себя честно и храбро. Среди подобных публикаций «Правды» была полня ярости и издевки статья «Убийца с претензиями». Она принадлежала перу блестящего публициста М. Кольцова. Посвятив свою статью Н. Бухарину, автор вел речь о нем, как об обреченном. Однако массовые репрессии коснулись и кадров нашей печати. Были оклеветаны и погибли многие опытные и талантливые журналисты, в их числе член редколлегии «Правды» М. Кольцов, редакторы «Комсомольской правды» А. Костров, В. Бубекин, писатель-публицист Третьяков и многие другие.

В деятельности прессы конца 20-х - 30-е гг. было немало трудностей и ошибок. Общая атмосфера приверженности идеологии сталинизма сохраняла доверие масс к журналистике. К ее голосу прислушивались, за ней шли. Стремлением к дальнейшему усилению идеологического и организационного воздействия прессы на массы объясняются меры, связанные с увеличением числа газет и ростом их тиражей. В 1937 г. в стране выходила 8521 газета с разовым тиражом 96,2 млн. экз., в том числе количество изданий, выходивших в национальных советских республиках, достигло 2500. Каждая газетная строка говорила о надвигавшейся беде. Мир стоял на грани войны.

3. Государственная и партийная цензура. Цензор цензоров

Как ученик В.И. Ленина, И.В. Сталин (1879-1953) был его последователем и в решении проблем свободы слова. В отличие от учителя он заземлял их, подчинял собственным интересам, которые считал интересами партии и государства. При этом он обращался и к опыту российского самодержавия, использовал его в полном объеме. Сталин, встав у кормила созданного им мощного идеологического аппарата, следившего, подобно Старшему Брату из романа Джорджа Оруэлла, за всем и за всеми, выдвинул и по-своему развил ряд наиболее важных установок, определивших характер партийно-советской журналистики и цензурный режим в стране. Он использовал неопределенности, которые содержал социалистический постулат в области свободы - свобода для народа, свобода для большинства.

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин, повторяя ленинские аргументы, высказанные в ходе полемики вокруг Декрета Совнаркома о печати, ответил на их вопрос «Почему нет свободы печати в СССР?» так:

«О какой свободе печати вы говорите? Свобода печати для какого класса - для буржуазии, то ее у нас нет и не будет, пока существует диктатура пролетариата. Если же речь идет о свободе для пролетариата, то я должен сказать, что вы не найдете в мире другого государства, где бы существовала такая всесторонняя и широкая свобода печати для пролетариата, какая существует в СССР. <…> Лучшие типографии, лучшие дома печати, целые фабрики бумаги, целые заводы красок, необходимых для печати, огромные дворцы для собраний, - все это и многое другое, необходимое для свободы печати рабочего класса, находится целиком и полностью в распоряжении рабочего класса и трудящихся масс».

Второй важнейший постулат также заимствован Сталиным у Ленина - речь идет об организаторской функции печати - определение советских теоретиков журналистики. В мае 1923 г., полемизируя в «Правде» с С. Ингуловым, видным деятелем журналистики тех лет, Сталин в статье «Печать как коллективный организатор» восстанавливает в памяти читателя, по его словам, несколько строчек из статьи тов. Ленина «С чего начать?» (писана в 1901 г.), занявших почти треть произведения Генерального секретаря. Впоследствии эта статья становится краеугольным камнем советской теории журналистики. Ссылаясь на нее, мифологизаторы объявят информационность журналистики троцкизмом.

Поскольку инициатива постановки проблем информации в печати принадлежала Л.Д. Троцкому, все теоретики информации (М. Гус, А. Курс и др.) были причислены к троцкистам и подвергнуты уничтожающей критике. В 1930 г. «оппортунистическое руководство» Коммунистического института журналистики (КИЖ), в которое они входили, было разгромлено «Правдой» и «Комсомольской правдой», объявивших ученых «импортерами буржуазного газетоведения». Е. Бочкарева в «Комсомольской правде» (1931. №123) в статье «Против ревизии учения Ленина о газете» писала: «Жалкие последыши буржуазного газетоведения твердили об «истории самодвижения газеты», о «газете вообще», газете внеклассовой, чтобы последовать за контрреволюционным троцкизмом, который возводил газету в степень внеклассового, надклассового, «беспристрастного информатора». В журнале заочного сектора КИЖа «Правдист» (1931. №5-6) И. Поляков в статье «Буржуазные влияния в практике наших газет» утверждает: «Вприпрыжку за Троцким скачет и Курс». Он как раз цитирует слова А. Курса из «Журналиста» за 1928 г. об «обобщении» через «сцепление, монтаж фактов, обладающих информационной ценностью». «Правдист» поместил на своих страницах ряд статей, направленных против теоретиков информации, но и позднее искусственное противопоставление организаторской и информационной функций журналистики получает продолжение. В книге «Редактирование и массовая работа большевистской печати» (М., 1934) в разделе «Информация в газете» говорится: «Ленинский взгляд на роль газеты, как орудия воспитания и организации масс, противостоит буржуазному взгляду на газету, как на средство осведомления, голой информации об «интересных новостях». Этот взгляд на газету, как на абстрактного осведомителя, отстаивал и Троцкий, и многие другие «теоретики», пытавшиеся опровергнуть ленинское учение о партийности печати, о газете, как острейшем оружии классовой борьбы».

Итогом такого рода «критики» стали похороны теории информации и нанесение непоправимого вреда практике журналистики (эта проблема ждет своих современных исследователей). Что касается И.В. Сталина, то это искусственное противопоставление функций журналистики давало ему возможность оказывать давление на нее, контролировать взгляды теоретиков, готовящих кадры журналистики, производить чистку их рядов и т.д.

Третий важный постулат связан с решением проблем сотрудничества народа в печати, связи журналистики с аудиторией. И.В. Сталин разовьет эту связь до масштабов всего государства. Еще в XIX в. некто Риттингхаузен видел одно из проявлений демократии в «народных газетах, прямо редактировавшихся народом». К. Каутский критиковал это «примитивное понимание демократии». В.И. Ленин в книге «Что делать?» поддержал Каутского, подчеркивая необходимость в профессиональных журналистах и в будущем. Но Ленин возлагал большие надежды и на сотрудничество масс в печати. При его содействии создается в 1900-1903 гг. сеть агентов «Искры», организуются в 1912-1914 гг. рабкоры при «Правде». Социалистические иллюзии о сотрудничестве народа в печати были достаточно ощутимы в течение всей истории рабселькоровского движения, охватившего весь Советский Союз с 30-х годов. «Не нам, сидящим в четырех стенах редакторского кабинета, создавать новый тип газеты, - заявляла Л. Сталь со страниц «Правды» в 1918 г. - Ее создаст творчество трудовых масс, освобожденное Октябрьской революцией от пут буржуазного мышления, буржуазных предрассудков и буржуазного типа газет».

И.В. Сталин активно способствует развитию рабселькоровского движения, но как прагматик стремится использовать рабселькоров как мощную организующую массы силу и в строительстве новой жизни, и в проведении влияния партии на массы, и в борьбе с оппозицией. Его установки ярко отражены уже в беседе в 1924 г. с сотрудником журнала «Рабочий корреспондент». «Только как организационная сила, - подчеркивает Сталин, - рабочие и сельские корреспонденты способны сыграть в ходе развития печати роль выразителя и проводника пролетарского общественного мнения, обличителя недостатков советской общественности, неутомимого борца за улучшение нашего строительства». В отличие от многих Генсек не считает, что рабселькоры - будущие журналисты или заводские общественные работники. Он называет их «командирами пролетарского общественного мнения, старающимися направить неисчерпаемые силы этого величайшего фактора на помощь партии и Советской власти в трудном деле социалистического строительства». Они выступают «обличителями недочетов нашей советской общественности, борцами за упразднение этих недочетов».

Что касается их газетной работы, то она, по мнению Сталина, должна проходить под контролем партийных газет: «Непосредственное идейное руководство рабочими и сельскими корреспондентами должно принадлежать редакциям газет, связанным с партией. Цензурование корреспонденции должно быть сосредоточено в руках редакций газет».

Теоретики журналистики 30-х годов констатируют: «Рабселькоровское движение развивалось всегда по указаниям партии, по известным установкам товарища Сталина о рабселькорах как «командирах пролетарского общественного мнения»» («Редактирование и массовая работа»).

Наконец, с помощью И.В. Сталина становится всеобъемлющим так называемый принцип партийности - идеологии, литературы, журналистики. Вождь выступает в качестве разработчика таких «основополагающих» мифологем, как «генеральная линия партии, обязательная для всех членов партии»; «гнилые теории», создаваемые оппонентами Сталина или приписываемые Генсеком им; «большевистская революционная бдительность», которую необходимо постоянно проявлять, так как классовая борьба с развитием социализма усиливается. Фактически все это обосновало внутреннюю репрессивную политику, вылившуюся в многочисленные процессы над «врагами народа», организацию ГУЛАГа и др.

Качественное превращение журналистики в существенный элемент массовой культуры позволило использовать печать различным общественным силам как мощный механизм манипулирования массами, мифологизации его сознания. Это происходило во многих странах, по-своему в США, где процветала и процветает пропаганда лучшего в мире американского стандарта, американского образа жизни с его кардинальной задачей обеспечения возможно наивысшего уровня жизни за счет всего, в том числе и за счет других стран и народов. В Германии, где был создан огромный геббельсовский аппарат обработки Михеля - рядового немца. То же наблюдалось и в Италии, Венгрии. И, наконец, в СССР, где массовая журналистика постепенно превращается в придаток, так называемого, народного государства и механизм давления на массовое сознание, механизм мифологизации его. Фабрикация угодной власти информации, ее массовое производство становится составной частью цензурного режима тоталитарного государства, переживают расцвет, создают удобную почву для становления культа личности. Используя организаторскую мощь массовой партии и выпестованной ею массовой журналистики, иллюзии, устоявшиеся стереотипы народного сознания, И.В. Сталин мифологизирует идеологию, делает ее удобной для себя и, по его мнению, для народа и государства. Он приспосабливает к этим задачам общественную науку, философию, историю, журналистику, в конце жизни языкознание.

4. Освещение в прессе политических процессов. Советская пропаганда в печати

Очень часто пресса становилась инициатором незаконных акций, арестов, выселений тысяч и тысяч семей. Особенно усердствовали политотдельские газеты, созданные в начале 1933 г. Они окончательно превратили политическое доносительство в негласную функцию советской печати, пронизавшую все звенья периодики.

За счет людей, обвиненных во враждебной деятельности, в политической неблагонадежности росло число обитателей ГУЛАГа. Их жизнь проходила в изнурительном труде, в котором государство видело главное условие их перевоспитания. Так, одна из гулаговских газет «Перековка», выходившая на строительстве канала «Москва-Волга», использовала все приемы идеологического и организационного воздействия для того, чтобы в полуголодной многотысячной массе заключенных появились свои ударники, последователи стахановского движения. «Лагерники! - призывала «Перековка» - На 150 процентов выполним земляные работы!»

Заключенные вынуждены были следовать призывам газеты. Иначе их зачисляли в число саботажников, лодырей и бездельников. А если кто-либо из заключенных писал в гулаговскую газету и считался лагкором, то ему надлежало быть и разоблачителем «замаскировавшихся врагов», «притаившейся контры».

Вся советская пресса настойчиво проводила лозунг о неутихающей классовой борьбе. В ней видели причину возникновения различных «оппозиций», подрывной деятельности «врагов народа». К происходившему читатель, веривший правительству, Коммунистической партии, ее прессе, относился с доверием, с четким пониманием усиленно распространяемого тезиса о том, что по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется. Поэтому политические процессы 30-х гг. с одобрением воспринимались основной массой советских людей.

Вместе с тем в сознании некоторой части читателей порой возникало недоумение, а иногда и неверие в политические и уголовные обвинения, предъявляемые подсудимым. На газетном листе соседствовали материалы, пропагандировавшие демократические завоевания, провозглашенные новой Советской конституцией, и сообщения о процессах над «врагами народа». Трудно было представить, что Н. Бухарин - Председатель конституционной комиссии - участвует в заговоре против Советской власти или первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев, первый заместитель председателя Совнаркома СССР В. Чубарь, первый заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Ю. Пятаков, командующий Дальневосточным военным округом В. Блюхер и многие другие, известные на всю страну партийные, государственные, военные деятели, связаны с контрреволюционными организациями.

Таких недоуменных вопросов возникало много. Но приходилось верить официальным сообщениям, газетным статьям, в которых действия оппозиционных сил тесно связывались с контрреволюционными устремлениями троцкистов, международной буржуазии, захватническими планами фашистской Германии.

Международная обстановка действительно была сложной. На Западе и на Востоке совсем недалеко от советских границ все более сгущались тучи приближающейся второй мировой войны. Япония захватила Маньчжурию и затем вторглась в пределы Северного Китая. Рассказывая об этих фактах, советская печать сообщала о провокациях на Советско-Маньчжурской границе, о все более обостряющемся положении в Германии, связанном с приходом Гитлера к власти.

«Правда» опубликовала воззвание Исполкома Коминтерна к рабочим всех стран «На борьбу с фашизмом», на протяжении трех месяцев вся советская пресса подробно информировала читателей о судебном процессе, затеянном фашистами над руководителем Болгарской компартии Г. Димитровым, арестованным в Берлине.

С началом гражданской войны в Испании одним из важнейших направлений международной проблематики советской журналистики стало освещение событий в стране. Изо дня в день в печати и на радио рассказывалось о мужественной борьбе испанского народа с фашистскими мятежниками, об участии в ней добровольцев-интернационалистов из разных стран, в том числе из СССР. Ярко и образно о мужественной борьбе испанского народа рассказывал в своих материалах специальный корреспондент «Правды» М. Кольцов. Среди них: «Каталонские встречи», «Испанские зарисовки», «В горах Астурии», «В стране басков» и др. В качестве спецкора «Известий» в Испании находился И. Эренбург. Неизгладимое впечатление на читателя произвели его «Испанские рассказы». События 1936 г. в Испании делали очевидными устремления фашизма.

В напряженных условиях предотвращения войны дальнейшее укрепление экономической и военной мощи Советского Союза становится ведущей темой отечественной журналистики. Она воспитывала в народе ненависть к врагам на фоне беспредельной любви и преданности своей Родине.

Заключение

В конце 20-х - 30-е годы происходит значительный количественный рост и увеличение тиражей газет и журналов. Если в 1928 г. в стране выходило около 2 тыс. газет, разовый тираж которых составлял 9,5 млн. экз., то в 1940 г. их стало около 9 тыс., а тираж превысил 38 млн. экз.

Нужно отметить, что значительное место в отечественной журналистике 30-х гг. заняли материалы, рассказывавшие о мужестве и героизме советских людей, их любви к своей Родине, преданности ей. Героями публикаций были люди, своими подвигами прославлявшие СССР.

Система средств информации нашей страны, будучи проводником сталинской модели строительства социализма в СССР, заняла с выходом «Краткого курса истории ВКП(б)» и учреждением отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-теоретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации. Очень часто пресса становилась инициатором незаконных акций, арестов, выселений тысяч и тысяч семей. Особенно усердствовали политотдельские газеты, созданные в начале 1933 г. Они окончательно превратили политическое доносительство в негласную функцию советской печати, пронизавшую все звенья периодики.

Список литературы

1. Грабельников А.А. История российской журналистики XX в. М., 1995.

2. История новейшей отечественной журналистики. М., 1999.

3. Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917-2000). М., 2003.

4. Овсепян Р.П. История новейшей отечественной журналистики. Учебное пособие. М., 1996.

5. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX-XX вв. М., 2001.

Размещено на Allbest.ru