Проблемы доступа журналиста к информации

Права журналистов на посещение и присутствие ограничиваются даже при обсуждении жизненно важных вопросов, например тяжелого экономического положения, сложившегося на предприятиях. Председатель местного комитета независимого профсоюза решил провести такое обсуждение без представителей прессы (Нижегородская область). Аналогичное решение принял аппарат главы администрации Приморского края, не допустив журналистов на заседание комиссии по чрезвычайным ситуациям, посвященное положению энергетики в регионе.

Как видно из приведенных примеров, с использованием различных объяснений, мотивировок, а иногда и без таковых, общая установка сохраняется: осуществлять контроль за предоставляемой журналистам информацией.

Еще одну группу нарушений составили массовые ограничения доступа журналистов на объекты и территории в Чечне. Всякое обострение ситуации вокруг того или иного населенного пункта вызывало цепь нарушений.

Монитором зафиксированы многочисленные факты превышения военнослужащими Российской армии своих полномочий, оказания противодействия работе журналистов. Чтобы "закрыть" информацию, скрыть обстоятельства необъявленной войны, журналистов просто не пускали на места событий.

Власти вроде бы извлекли уроки из этих печальных событий. Службой безопасности разработан и представлен на рассмотрение Федеральному Собранию законопроект "О внесении изменений в Федеральный закон "Об органах Федеральной службы безопасности Российской Федерации" и Закон Российской Федерации "О средствах массовой информации" (см. "Российская газета", 14.03.1997).

Кроме описанных, выделяется серия нарушений прав журналистов, связанных с запретом на присутствие в зале открытого судебного заседания, ограничением права производить записи, запретом аудиозаписи на судебных процессах. Имеют место случаи выдворения корреспондентов из зала суда.

На начавшемся в городе Сергиев Посад Московской области процессе по делу об убийстве священника Александра Меня судья Екатерина Сысоева заявила о запрете на аудиозапись в зале суда.

Не были допущены в зал заседания Невского федерального суда Санкт-Петербурга журналист газеты "Вести" Александр Евдокимов и внештатный корреспондент Русской службы Би-Би-Си Владимир Ковалев, хотя дело слушалось в открытом заседании и в зале суда были свободные места. Аналогичные нарушения зафиксированы в Ростове-на-Дону, Свердловской области, Краснодарском крае, Новосибирске.

Точно так же журналист имеет право фиксировать происходящее в зале суда, производить звукозапись. Тем не менее нередко судьи запрещают пользоваться диктофоном.

Таким образом, судьи, призванные вершить правосудие, подчиняясь только закону, позволяют себе действовать вопреки закону, ущемляя права журналистов и тем самым усугубляя и без того небезоблачные отношения со СМИ.

К сказанному следует добавить, что ограничение прав журналистов на присутствие в открытых судебных заседаниях крайне негативно отражается на характере и содержании той информации, которая исходит от них и не способствует повышению уровня доверия граждан и престижа суда в общественном мнении.

Проистекает это из недооценки роли СМИ в создании благоприятной духовной среды обитания судебной системы. Сказывается ограниченное понимание принципа гласности судебного процесса только как публичности судопроизводства без учета более широкого доступа граждан к делам судебным, что обеспечивается средствами массовой информации.

Обнадеживает тот факт, что по представлению Фонда защиты гласности Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации рассмотрела зафиксированные факты нарушения судами принципа гласности судопроизводства и приняла рекомендации, направленные на обеспечение законного взаимодействия судебной власти со средствами массовой информации.

При этом отмечалось, что многие судьи под любым предлогом стараются уклониться от вопросов журналистов и запросов редакций средств массовой информации. Встречаются случаи, когда критическое выступление в адрес суда или высказанное в прессе сомнение в правильности того или иного решения необоснованно воспринимаются судьями как вмешательство в отправление правосудия, оскорбление судебной власти, умаление чести, достоинства и деловой репутации суда.

Рекомендовалось допускать журналистов на заседания квалификационных коллегий, а в необходимых случаях самим приглашать их на свои заседания, чаще передавать им общественно значимую информацию о своей работе.

Квалификационным коллегиям судей субъектов Российской Федерации предписывалось принимать к своему производству жалобы и заявления журналистов на нарушения их прав со стороны судей.

В целях совершенствования взаимодействия СМИ и судебных органов Фонд защиты гласности планирует специальное исследование на тему "Масс-медиа и судебная власть".

Особую группу нарушителей, как ни парадоксально, составляют представители пресс-служб, пресс-секретари. Вопреки надеждам, которые питали журналисты при создании этого нового в России института, пресс-службы, специалисты в области "паблик рилейшнз" вместо оказания содействия прессе, оперативного и полного информирования граждан о деятельности своих организаций при помощи средств массовой информации нередко выступают в роли своеобразных цензоров.

Как показал анализ сообщений, пресс-службы и пресс-секретари зачастую заинтересованы не столько в обеспечении журналистов информацией, сколько в отстаивании интересов ведомств, которые они представляют. Фактически они выполняют функции не проводников информации, а ее фильтров.

Так, по сообщению регионального отделения Центра, председатель Комитета по СМИ Санкт-Петербурга на заседании с пресс-секретарями органов Правительства С.-Пб. заявил о необходимости ограничить контакты представителей мэрии с журналистами. По его словам, чиновники позволяют себе высказывать слишком много личных мнений и комментариев.

Мы не располагаем данными о том, кем по образованию и профессиональному происхождению являются те пресс-секретари, которые попали в монитор в качестве нарушителей. Однако, согласно экспертному опросу работников пресс-служб, проведенному исследовательской группой "ЦИРКОН", из 103 опрошенных респондентов большинство были в прошлом профессиональными журналистами, 61% имели журналистское или смежное, филологическое образование; по профессиональному опыту - 70 % опрошенных работников пресс-служб прежде работали в СМИ. Отсюда и надежды на понимание ими проблем журналистского сообщества, которые, к сожалению, зачастую не оправдываются. Сказываются, видимо, специфика работы во властных структурах, характер выполняемых функций, которые, по результатам того же опроса, сами респонденты оценили скорее как чиновничьи.

Представители пресс-служб наглядно продемонстрировали это в тех конфликтах, которые занесены в монитор. Например, созданный Саратовской областной администрацией Комитет по анализу информации и печати, призванный выполнять обязанности пресс-службы, присвоил себе функции управления местной прессой, используя ее зависимое положение, поскольку финансируется она за счет бюджета. В период избирательной кампании комитет рассылал редакциям предписания, обязывая публиковать подготовленные неким "агентством" агитационно-пропагандистские материалы в пользу Президента РФ и тотчас же докладывать об исполнении. Трудно представить себе более откровенное извращение отношений власти и прессы. Вмешательством Фонда удалось хотя бы формально наказать виновных за такое посягательство на профессиональную самостоятельность СМИ.

3.2 О судебном деле журналиста Григория Пасько

Журналист Григорий Пасько родился 19 мая 1962 в селе Оскоровка Херсонской области Украинской ССР.

В 1983 окончил факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища.

С 1983 работает в газете Тихоокеанского флота "Боевая вахта".

В 1996 с отличием окончил редакторское отделение заочного факультета Гуманитарной академии Министерства обороны РФ.

23 ноября 1997 арестован по обвинению в государственной измене в форме шпионажа (при возвращении из Японии у Пасько были изъяты документы, предварительная оценка которых показала, что они содержат сведения, составляющие государственную тайну, что и послужило причиной ареста).

В декабре 1998, находясь во владивостокском СИЗО, был зарегистрирован кандидатом в депутаты Владивостокской городской думы.

На выборах 17 января 1998 в округе занял второе место и не прошел в думу.

18 января 1999 международная организация "Международная амнистия" сообщила о признании Г. Пасько узником совести. Г. Пасько инкриминируется ст. 275 УК РФ - "Государственная измена".

8 февраля 1999 японская телевизионная компания Эн-эйч-кей, в пользу которой якобы шпионил Пасько, распространила заявление о том, что ее сотрудничество с журналистом никоим образом не затрагивало государственных тайн.

20 июля 1999 был осужден по ст. 285, ч. 1 УК РФ ("злоупотребление служебным положением"), но освобожден из-под стражи в зале суда в связи с амнистией. [36]

На выборах в Госдуму 19 декабря 1999 в округе занял 7-е место из 11.

7 февраля 2000 Фрунзенский районный суд Владивостока удовлетворил иск Г. Пасько о защите чести и достоинства к начальнику УФСБ по Тихоокеанскому флоту контр-адмиралу Николаю Соцкову, поданный Г. Пасько после суда, и обязал выплатить Соцкова 25 тыс. рублей.

6 марта 2000 Коллегия по гражданским делам Приморского краевого суда отменила решение Фрунзенского районного суда Владивостока.

Капитан 2-го ранга.

Вот только один эпизод из длительного судебного разбирательства.

26 ноября 1998 года состоялось заседание Военной коллегии Верховного суда РФ по рассмотрению частной жалобы адвокатов Григория Пасько об изменении меры пресечения их подзащитному.

Интересы военного журналиста Григория Пасько на этом заседании представляли адвокаты Михаил Маров и Карен Нерсисян, а также общественные защитники Алексей Симонов (президент Фонда защиты гласности) и Александр Ткаченко (директор Русского ПЕН-центра)...

В своей жалобе, в дополнениях к ней и в выступлениях во время заседания защитники Григория Пасько убедительно показали, что избрание мерой пресечения для Григория Пасько заключение под стражу не вызывалось необходимостью установления истины во время проведения следствия, а уж на данном этапе - когда следствие закончено - вообще не существует оснований для оставления обвиняемого под стражей.

Григорий Пасько не менее обвиняющей стороны заинтересован в объективном суде, и только в приступе бреда можно предполагать, что он пожелал бы скрыться от суда или каким-то образом помешать рассмотрению своего дела. Сейчас, когда международная и российская общественность пристально следят за развитием дела Пасько, сам журналист более всего заинтересован в проведении справедливого и объективного суда, так как другого способа доказать свою правоту у Григория Пасько нет.

Итак, обвиняемый не может помешать следствию, обвиняемый не заинтересован в срыве суда или в побеге от суда. Тем самым снимаются главные аргументы, на основании которых мерой пресечения избирается заключение под стражу.

Защитники Пасько указали и на то, что в настоящий момент обвиняемый находится в тюремном госпитале, так как годовое пребывание в тюрьме сокрушительным образом отразилось на его здоровье.

Общественный защитник Алексей Симонов обратил внимание суда на то, что при совершенно аналогичных обстоятельствах по аналогичному делу капитана Никитина в Санкт-Петербурге обвиняемому изменили меру пресечения, и это нисколько не помешало ни следствию, ни суду. Симонов призвал суд признать справедливым для города Владивостока и для обвиняемого Пасько то, что признано справедливым для Санкт-Петербурга и для обвиняемого Никитина.

Председательствующий на заседании Военной коллегии Анатолий Уколов внимательно и терпеливо выслушал все доводы защитников и оставил все как есть.

В своем определении Военная коллегия не указала ни одного аргумента, приведенного со стороны защиты. Судьи повторили всем известную процессуальную истину, что в делах по обвинению в совершении особо тяжких преступлений по закону возможно избрание мерой пресечения заключение под стражу на одном лишь основании - на тяжести инкриминируемого преступления.

Конечно же - все по закону. Такой закон. Он позволяет и оставить заключение под стражей, и изменить меру пресечения. Поэтому серьезное беспокойство вызывает стремление российского правосудия выбирать из имеющегося законного диапазона именно крайние меры. Наверное, больной и изможденный подсудимый наиболее удобен для отправления нашего правосудия.

В заключение приведем фрагмент речи Александра Ткаченко общественного защитника Григория Пасько:

"Есть процесс, теперь уже двукратный, но шпиона нет. Уверен, что если провести еще десятки разбирательств, все равно шпиона Пасько не будет, потому что даже время это доказало. Врачи одной из древнейших цивилизаций говорили, что если болезнь долго ищут, то ее попросту нет…Так и в нашем случае -- как не переверните двадцать томов дела, как ни положите их в разном порядке, а дела нет, есть только воздух, бумажки, не нужные никому. Но, собственно, я всегда задавался вопросом - а кому же это нужно, чтобы талантливый журналист просидел в СИЗО двадцать месяцев и вынес такие моральные и физические испытания? Ради чего? И кто за это в конце концов ответит?

Неслучайно мы здесь с вами половину процесса разбирались с тем, как ФСБ ТОФ пыталась состряпать это дело. Более двадцати серьезных процессуальных нарушений тому свидетельство. Получается не тотальный, но точечный тридцать седьмой год, с поправкой на молодую неустоявшуюся демократию. Когда, пользуясь пробелами в правовом поле, ФСБ применяла и телефонное право и давление на свидетелей и былой монстровский авторитет КГБ. Примеры с таможней при задержании Пасько в аэропорту, задержание группы ЭНЭЙЧКЕЙ в Хасанском районе при помощи пограничников для того, чтобы допросить стингеров с целью выдавливания показаний на Пасько.

Этим духом подлога, вплоть до работы экспертной комиссии, пронизано все дело. При этом во всем и всегда делался упор на военного Григория Пасько. Но на самом деле это было организованное дело против журналиста Пасько, в нарушение Конституции России, говорящей о свободе слова, об отмене цензуры в нарушение международных соглашений по гуманитарной корзине, в частности, параграфа 19, говорящего о праве каждого свободно добывать и распространять информацию, в нарушение закона о СМИ и даже в нарушение закона и указов о гостане и засекречивании документов. И все это в обрамлении вопиющих нарушений, связанных с правами человека. И даже не только в отношении самого Пасько и всех фигурантов дела. Имеются в виду свидетели, которых запугивали, и даже высшее офицерство флота, которое узнавало о возбуждении против них, конечно же незаконно, на полдня, уголовных дел и прекращении их, да и много другое. В общем, весь букет.

Подтверждением того, что процесс стал не уголовным, а политическим, стал факт признания авторитетнейшей международной правозащитной организацией "Эмнести Интернешнл" Григория Пасько в 1998 году узником совести. На тот момент их было в России только два: Никитин и Пасько. И это говорит о чрезвычайности такого определения. Она была связана только с тем, что оба занимались экологическими проблемами, которые важны для всей цивилизации в целом, хотя и имели локальное местоприложение. Но как стало понятно всем в двадцатом веке, проблемы радиации, как малых, так и больших доз, не существуют только на местническом уровне. Мы сами помним, как эксперт Порядный рисовал нам эсхатологические картины в случае взрыва на БТБ, на которой он, кстати, служил десять лет, да так и не заметил, как ее берега подтекают, сочатся радионуклидами и уходят в открытое море. А потом мы еще спрашиваем, почему японцы интересуются Приморским краем. Да именно потому, что военные скрывают истинную картину с радиационной безопасностью. Это то, что чревато катастрофой и для них.

Думаю, что его первые публикации в новый период были замечены ФСБ сразу и взяты на карандаш, ибо они увидели новый тип журналиста, который был опасен для них как потенциальный глашатай свободы слова. Думаю, что именно с того момента и существует так называемое дело Пасько. Потому, что Владивосток - Приморский край. Что это такое? Это пограничная зона с Японией, с которой до сих пор не заключен мирный договор, это военные проблемы, гражданские, наконец, связанные со всем этим экологические проблемы. И Пасько начинает врубаться в эти пласты. Благо, что есть газета, есть командование Флота, которое, как мы теперь уже знаем, давало ему задания отражать больные вопросы в связи с предстоящей реформой, сокращением вооружения, демократизацией не только гражданского общества, но и военного. И он поверил в свободу слова. И это была его роковая ошибка, потому что ФСБ как организация воспринимала в штыки все новые преобразования. События девяносто первого года показали, что именно в их недрах родился замысел ГКЧП и как они не хотели открывать страну для того, чтобы ловить черных кошек в темной комнате".

Заключение

Проблема доступа журналистов и информации напрямую связана с проблемой становления демократии. Как показали проведенные исследования, для обеспечения доступа журналистов к общественно значимой информации необходимо:

1) совершенствование законодательства, направленного на открытость институтов общества;

2) создание механизмов гражданского и корпоративного контроля за обеспечением доступа граждан к общественно значимой информации;

3) создание прецедентов и обобщение судебной практики по случаям неправомерного отказа в предоставлении информации.

Вместе с тем, движение в сторону открытости общества не может быть односторонним. Журналистское сообщество должно способствовать установлению профессиональных стандартов работы с информацией, которые обеспечивали бы:

1) строгое соблюдение действующего законодательства и недопустимость использования, и распространение информации, доступ к которой законодательно ограничен;

2) соблюдение этических норм при сборе, обработке и распространении персональной информации;

3) корпоративность в отстаивании законных прав на доступ к общественно значимой информации;

4) участие журналистов в совершенствовании законодательства в части доступа граждан к информации.

Хочется надеяться, что журналистское сообщество примет активное участие в совершенствовании своего главного закона - Закона " О средствах массовой информации". Время настоятельно требует более детальной разработки некоторых положений. Например, в виду недостаточной разработанности статьи 48 действующего Закона, отсутствия подзаконных актов, рассматривающих содержание и механизм функционирования института аккредитации, значительная часть вопросов регламентируется устоявшимися традициями, здравым смыслом, внутренней культурой, уровнем правосознания и неписаными нравственными правилами и стандартами. Все это диктует необходимость внимательного изучения и анализа всех пунктов Правил, поскольку в них может содержаться угроза свободе массовой информации не в явной, а в скрытой форме, которая может " сработать" в " нужный" момент.

Анализ действующих в различных организациях и учреждениях Правил аккредитации показал, что нередки случаи, когда отдельные пункты этих Правил используются в качестве инструмента ограничения доступа к информации, влияния или давления на СМИ со стороны пресс-служб или служб информации. Нередко принятые в регионах, на местах Правила аккредитации нарушают права журналистов, предоставленные им федеральным законодательством. Идеи, которые закладываются в эти правила, порой преследуют цель не облегчить журналистам доступ к информации, а расширить перечень ограничений прав журналистов собирать и получать информацию по интересующим их проблемам.

Не случайно аккредитация иногда воспринимается как система манипулирования профессиональным сообществом, как деление журналистов на "достойных" и "недостойных".

Во избежание произвольного нормотворчества в различных государственных учреждениях и органах местного самоуправления необходимо принять на законодательном уровне Типовые Положения об аккредитации.

Требуется уточнение положений Законов " О средствах массовой информации" и "Об информации и информатизации", противоречащих друг другу.

Требуется дальнейшее уточнение прав журналиста на доступ к информации, которые условно можно разделить на четыре категории:

1) права, связанные с доступом к информации (п. 1-8 ст. 47 Закона "О средствах массовой информации");

2) связанные с распространением информации (п. 9-10 ст. 47);

3) авторские права журналиста (п. 11-12 ст. 47);

4) иные права, закрепленные в других нормативных актах (например, ст. 41 Закона о СМИ, ст. 29 Конституции РФ, и т.д.).

Не менее важна, на мой взгляд, проблема саморегулирования в профессиональной среде и выработки четких установок на приемы приручения журналистов, в числе которых:

- вовлечение в жизнь профессиональной корпорации путем приглашения на мероприятия с последующим участием во всяких оргкомитетах, комиссиях и других организационных формах общественного характера;

- предоставление возможных персональных льгот: медицинского, курортно-оздоровительного, хозяйственно-бытового обслуживания;

- представление к премиям, наградам и иным видам поощрений внутрикорпоративного и общегосударственного характера;

- размещение платной рекламы и так называемая спонсорская поддержка;

- предоставление возможности пользоваться атрибутами причастности к "высшим сферам", например кремлевской "вертушкой", фельдъегерской связью, пропуском в тот или иной государственный орган и т. п.

Журналисты, опираясь на букву закона и этические стандарты, должны выработать стойкий иммунитет против любых профессиональных приемов, направленных против государства и личности и вместе с тем умело использовать правовые механизмы для получения и распространения информации.

Библиография

1. Всеобщая декларация прав человека. Принята и провозглашена резолюцией 217 А (III) Генеральной Ассамблеи от 10 декабря 1948 года