Особенности юридического перевода (на материале постановлений Европейского суда по правам человека)

39. Однако отмечается, что вопрос об исчерпании всех средств внутригосударственной правовой защиты обычно определяется указанием даты подачи жалобы в суд (смотреть "Шаля против России" № 27335/13, § 16, от 13 ноября 2014 г. и "Бауманн против Франции", № 33592/96, § 47, Конвенция 2001-V (выписка)). В случаях, когда юридическая сила предоставленного средства судебной защиты была признана в предыдущем постановлении данного Суда после подачи жалобы, Суд признает несоразмерным с требованием заявителя/истца обратиться за таким средством судебной защиты в рамках компенсации в течении длительного периода времени после подачи жалобы в суд, особенно это касается истечения срока исковой давности (смотреть "Riрiж и другие против Сербии", № 53736/08, 53737/08, 14271/11, 17124/11, 24452/11 и 36515/11, § 72, от 1 июля 2014 г., и "Пикич против Хорватии", № 16552/02, § 29-33, от 18 января 2005 г.; и отличается от дела " Nogolica против Хорватии (дек.), № 77784/01, Конвенция 2002 VIII, в котором заявитель был в праве всё ещё пользоваться новым средством судебной защиты).

40. В данном случае заявитель подал жалобу в суд 6 августа 2012 г., то есть прежде чем Суд признал процедуру подачи кассационной жалобы в качестве вступившего в силу средства судебной защиты. Кроме того, Государство не утверждало, что на момент рассмотрения случая было соответствующее внутригосударственное прецедентное право, позволяющее заявителю воспользоваться судебной защитой, отвечающее требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции и ожидать новое требование исчерпать средства правовой защиты, вместо того, чтобы следовать подходу, который применялся Судом до недавнего времени (смотреть пункт 38). При таких обстоятельствах Суд считает, что заявитель/истец был не обязан следовать той процедуре до подачи жалобы в суд. Кроме того, отмечается, что заявитель/истец не имеет права пользоваться данным средством судебной защиты, так как срок исковой давности уже истёк.

41. Исходя из этого, Суд отклоняет возражение Государства относительно не исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (см. "Новрук и другие против России", № 31039/11, 48511/11, 76810/12, 14618/13 и 13817/14, §§ 70-76, от 15 марта 2016 г., и "Кочеров и Сергеева против России", № 16899/13, §§ 64-69, от 29 марта 2016 г.).

2. Совместимость в виду обстоятельств

42. Государство далее утверждало, что оспариваемый гараж не считается "собственностью" истца в контексте статьи 1 Протокола № 1 Конвенции и поэтому его жалоба является несовместимой в виду обстоятельств с положениями Конвенции.

43. Истец был не согласен с Государством.

44. Суд полагает, что возражение Государства тесно связано с существом жалобы истца. Следовательно он затрагивает вопрос о возражении при рассмотрении существа дела (см. дело "Иванова и Черкезов против Болгарии", № 46577/15, § 67, от 21 апреля 2016 г.).

3. Заключение в отношении условия приемлемости жалобы

45. Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 (а) Конвенции и, что не является неприемлемой для рассмотрения по существу на любых других основаниях. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B. Обстоятельства дела

1. Представления сторон

(a) Государство

46. Государство заявило, что земельный участок, на котором был построен гараж истца, принадлежит к категории земли, предназначенной для эксплуатации и развития железных дорог и является федеральной собственностью. Национальный суд установил, что ОАО "РЖД" являлось лицом, осуществляющим пользование оспариваемым земельным участком (арендатор) и поэтому имело право предъявить иск в суды для защиты своих прав. Гараж являлся самовольной постройкой, так как он был построен на земельном участке, который не предназначен для этой цели, в нарушение соответствующего законодательства и при отсутствии разрешения на строительство, выданного компетентным органом. Так, в частности указанный земельный участок мог быть использован только для строительства, связанного с железнодорожной системой, которая не относится к гаражу истца. Кроме того, разрешение на строительство недвижимого имущества можно получить только у уполномоченных федеральных органов власти.

47. Заявитель не подпадал под лицо, в отношение которого суд мог признать его право собственности на гараж в соответствии с пунктом 3 статьи 222 Гражданского Кодекса (см. пункт 32). Таким образом, доказательства истца, имеющие отношение к периоду времени, когда он владел гаражом на праве собственности, были нерелевантными. Внеся полностью паевой взнос, заявитель мог бы стать собственником гаража № 169, если бы он не был построен без разрешения.

48. Заявитель не смог доказать, что он приобрел права собственности в отношении гаража: его собственность на гараж никогда не указывалась в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, и не было подтверждено национальными судами. Заявитель не предоставил никаких доказательств, что использование земельного участка, на котором находился гараж, было законным, а именно, что земельный участок, о котором идёт речь, был предназначен для строительства недвижимого имущества.

49. На основании вышеизложенного, Государство утверждало, что заявитель не обладал правом владения в значении статьи 1 Протокола № 1 Конвенции.

50. Также Государство заявило, что вмешательство в права истца на спокойное владение своим имуществом, в виде контроля за использованием земли, имело законную силу, так как данный земельный участок являлся федеральной собственностью. Гараж истца, расположенный на этом участке, был признан по вышеуказанным причинам своевольной постройкой, а правовые последствия, прописанные во внутригосударственном праве за своевольное сооружение, были применены национальными судами. Документы, предоставленные истцом в подтверждение своего обращения (см. пункты 7, 8 и 10) не могли опровергнуть тот факт, что гараж № 169 был построен без разрешения. Учитывая, что местные органы государственной власти сертифицировали, что гараж готов к использованию не подтверждает наличие разрешения уполномоченных федеральных органов власти на использование данного земельного участка для строительства гаражей. Подобное разрешение было необходимо получить, так как собственником участка является Российская Федерация, а не г. Москва.

51. Далее Государство заявило, что вмешательство было не только законным, но и преследовало законную цель в интересах общества ? необходимость использования земельного участка, на котором находился гараж истца, применительно к железной дороге, и не накладывало на истца чрезмерное личностное обязательство. В последнем случае Государство заявило, что правовой статус оспариваемого земельного участка был чётко определён в договоре аренды, в котором прямо запрещалось строительство постоянного сооружения на данном земельном участке (пункт 2.2.5) и заявило, что по окончании аренды все временные строения должны быть снесены (пункт 2.2.10). Поэтому, учитывая тот факт, что гараж заявителя был расположен в зоне полосы отвода железной дороги и прямое запрещение строительства постоянных сооружений на таком участке земли, не было никаких оснований сомневаться, что истец знал о том, что этот участок земли принадлежит государству. Также он должен был знать, что не имел права приобретать право собственности на недвижимое имущество, построенное на данном участке земли, несмотря на прямой запрет на это. Если истец не знал об этом, то это связано с его собственной неосторожностью. Кроме того, с 31 июля 2007 г. ГСК нарушил своё обязательство по договору аренды по оплате расходов на техническое обслуживание и текущий ремонт земельного участка, на котором находились гаражи. Поэтому истец должен был предвидеть все правовые последствия и не мог относиться к числу пострадавших от злоупотребления правом.

(б) Заявитель

52. Истец заявил, что его гараж был построен на законных основаниях и сертифицирован в 1996 г. местными органами власти как готовый к использованию, в силу процедуры, которая существовала в соответствующее время. Полностью внеся паевой взнос за гараж, истец стал его собственником. С этого момента он пользовался своим гаражом и платил все необходимые эксплуатационные сборы.

53. Истец утверждал, что запрет на строительство постоянных сооружений на участке земли, о котором идёт речь, прописанный в договоре аренды 2003 г., не может применяться к нему, так как его гараж уже был построен на данном земельном участке в 1996 г..

54. Далее истец утверждал, что гараж является его "собственностью" в понимании статьи 1 Протокола 1 Конвенции. Его право собственности на гараж и наличие необходимых разрешений на его строительство подтверждены несколькими документами: (1) одобрение строительства гаражей вдоль Октябрьской железной дороги в г. Москва, выданное в марте 1994 г. Испытательным центром "Центр испытания материалов и конструкций" Октябрьской железной дороги; (2) градостроительное заключение, выданное Главным архитектурно-планировочным управлением г. Москвы в апреле 1994 г.; (3) одобрение выделения данного земельного участка под строительство гаражей в соответствии с градостроительным заключением по инициативе гаражно-строительного кооператива, "Кашёнкин лег", выданное местными органами власти в октябре 1994 г.; (4) свидетельство комиссии по инспектированию, что гараж готов к использованию, выданное в декабре 1996 г.; (5) свидетельство, подтверждающее тот факт, что истец полностью внёс паевой взнос за гараж в декабре 1994 г.; и (5) свидетельство о владении гаражом № 169, выданное местными органами власти с указанием даты 3 декабря 1994 г., когда он приобрёл гараж. Что касается отсутствия регистрации права собственности заявителя на гараж в государственном реестре, то заявитель утверждал, что требование об обязательной государственной регистрации появилось позже, после вступления в законную силу закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ).

55. Поскольку Государство утверждало, что земельный участок, на котором был построен гараж, являлся федеральной собственностью и поэтому любое строительство на нём требовало разрешение уполномоченных федеральных органов власти, истец заявил, что это была не его задача, а задача государства и местных органов власти установить законного владельца. Даже при условии, что местные органы власти, которые одобрили строительство гаражей на данном земельном участке, нарушили применимые процедуры, заявитель не должен был нести ответственность. У него не было причин подозревать в несоблюдении в соответствии с законными требованиями, так как приобретение права собственности на гараж путём внесения паевого взноса гаражно-строительному кооперативу на тот момент было установившейся практикой. Истец соответственно утверждал, что являлся добросовестным приобретателем. Он решил, что если предположить, что его право собственности на гараж можно поставить под вопрос, нет никаких сомнений в том, что у него было по крайней мере независимое право собственности в продолжении использования своего гаража, который относится к "собственности" в контексте статьи 1 Протокола № 1 Конвенции.

56. Кроме того, истец не согласен с Государством в том, что препятствование в осуществлении права на спокойное владение своей собственностью осуществлялось в виде контроля за использованием. Он утверждал, что препятствование скорее было в виде лишения имущества.

57. Что касается наличия общественного интереса в препятствовании, истец утверждал, что Государство не предоставило доказательств строительства четвертого важного рельсового пути Октябрьской железной дороги между Москвой и Химки и шумовых барьеров на земельном участке, ранее занятом гаражами ГСК. Поэтому оно не предоставило доказательств, что гараж истца не мог остаться нетронутым во время этих работ. В отсутствии таких доказательств, истец считал, что общественное мнение не было поставлено под угрозу.

58. Кроме того, истец утверждал, что препятствование не было в соответствии с законом. Гараж не являлся самовольной постройкой и поэтому правовые обстоятельства, указанные во внутригосударственном праве для такого строительства не могли быть применены в его случае. Гараж был построен с согласия Министерства путей сообщения (федеральный орган власти) и со всеми необходимыми разрешениями, выданными местными органами власти; сооружение соответствовало действующим нормам строительства и не нарушало ничьих прав; вне зависимости от того, было ли у истца право собственности, государственная регистрация, а от того, что он внес паевой взнос в ГСК в соответствии с законом, применимым на тот момент. В любом случае, препятствование было непредвидимым на основании закона, действующего на момент приобретения гаража.

59. Наконец, заявитель утверждал, что вмешательство в осуществление его права согласно статье 1 Протокола № 1 Конвенции наложило на него чрезмерное индивидуальное бремя. Кроме неудобств, причиненных вмешательством в его повседневную жизнь, ему не была выплачена компенсация в размере той суммы, которую он заплатил за гараж. Национальные суды отклонили его доказательства/аргументы и не приняли во внимание документы, касающиеся строительства и приобретения гаража. Они также отклонили его жалобу, касающуюся того, что он был добросовестным приобретателем гаража без конкретных причин.

2. Оценка суда

(a) Наличие права владения

(1) Общие принципы

60. Суд подтверждает, что понятие "право владения", упомянутое в статье 1 Протокола № 1 Конвенции, имеет автономное значение, которое не ограничивается собственностью материальных товаров и не зависит от формальной классификации в национальном праве: некоторые другие права и интересы, составляющие активы, также могут рассматриваться в качестве "права собственности", и в силу этого как "право владения" в целях настоящего положения. В каждом случае вопрос, который необходимо изучить, заключается в том, были ли обстоятельства дела, рассматриваемые как единое целое, предоставившие истцу право на долю имущества, защищаемую статьёй 1 Протокола № 1 (см. "Иатридис против Греции" [Большая палата], № 31107/96, § 54, Конвенция 1999-II; "Енерйылдыз против Турции" [Большая палата], № 48939/99, § 124, Конвенция 2004-XII; и "Депаль против Франции" [Большая палата], № 34044/02, § 62, Конвенция 2010 г.).

61. Понятие "имущество" не ограничивается "наличным имуществом", но может охватывать активы, в том числе права требования, на основании которых заявитель может претендовать на законное ожидание получить эффективное право собственности. Законное ожидание имеет возможность продолжать пользование собственностью должно основываться на национальном законодательстве (см. упомянутое выше постановление Депаль, § 63).

62. Тот факт, что даже если законы государства не признают интерес в качестве "права", то есть "права собственности", то это также не исключает возможности при определённых обстоятельствах признать такой интерес "имуществом" по смыслу статьи 1 Протокола № 1 Конвенции (см. упомянутое выше постановление Депаль, § 68).

(2) Применение общих принципов в настоящем деле

63. Суд отмечает, что в настоящем деле заявитель присоединился к ГСК в декабре 1994 г. и внес паевой взнос за гараж в размере 6500$. Как только местные органы власти подтвердили, что гаражи готовы к использованию в декабре 1996 г., заявителю предоставил гараж № 169, в отношении которого местная администрация выдала свидетельство, подтверждающее его право собственности на упомянутый гараж. В ноябре 2011 г. районный суд установил, что заявитель не приобрел право собственности на гараж, так как тот был построен на земельном участке, предназначенном только для железнодорожных сооружений, и без разрешения, выданного уполномоченным федеральным органом власти. Однако, заявитель стал членом ГСК и ему было выдано свидетельство о владении гаражом. По мнению суда, заявитель в данном деле обладал по крайней мере многолетним правом пользования "имущества" применительно к статье 1 Протокол № 1 Конвенции (для дела, в котором "право пользования" имуществом, см. "Чирагов и другие против Армении" [БП], № 13216/05, §§ 144-49, Конвенция 2015 г.; для дела, в котором долговременное владение имуществом, см. "Хамер против Бельгии", № 21861/03, § 76, Конвенция 2007-V (выдержки) и упомянутое выше постановление "Депаль", § 68; также см. упомянутое выше постановление "Енерйылдыз", §§ 124-29).

64. Следовательно, Европейский Суд отклоняет возражение Государства-участника относительно приемлемости статьи 1 Протокола № 1 Конвенции.

(б) Соблюдение статьи 1 Протокола № 1 Конвенции

(1) Общие принципы

65. Европейский суд подтверждает, что согласно его прецедентному праву, статье 1 Протокола №1 Конвенции, которая гарантирует в основном право собственности, состоит из трёх отдельных норм: первая, которая выражена в первом предложении первого пункта и несёт общий характер, формулирует принципы осуществления права собственности. Вторая норма во втором предложении того же пункта относится к лишению имущества и регулируется соответствующими условиями. Третья, содержащаяся во втором пункте, признает, что договаривающиеся государства-участники договора, кроме того, имеют право контролировать пользование собственностью в силу общих интересов. Вторую и третью нормы, касающиеся конкретных случаев вмешательства в право пользования собственностью, следует толковать на основе общего интереса, сформулированного в первой норме (см. вышеупомянутое постановление "Депаль", § 77, с последующими ссылками).

66. Чтобы соответствовать общей норме статьи 1 Протокола № 1 Конвенции, вмешательство должно соблюдать принцип правомерности и преследовать законную цель с помощью/посредством достижения разумно поставленной цели (см. "Бейелер против Италии" [БП], № 33202/96, §§ 108-14, Конвенция 2000-I).

67. Вмешательство в пользования правом владения должно установить справедливое соотношение между общими интересами общества и прав личности. Это означает, что мера должна быть как соответствующей для достижения своей цели, так и соразмерной этой цели. Необходимый баланс нарушается, если заинтересованному лицу пришлось нести индивидуальное и чрезмерное бремя (см. "Джеймс и другие против Соединённого королевства", от 21 февраля 1986 г., § 50, серия А, № 98). Однако, у Высоких договаривающихся сторон есть свобода усмотрения, в особенности при выборе средств правоприменения и в установлении, обоснованы ли последствия правоприменения. Когда дело доходит до реализации документов территориального планирования и разработки концепции строительства недвижимости, то эти средства широко распространены (см. вышеупомянутое постановление "Иванова и Черкесов", § 73, с последующими ссылками).

68. Изъятие имущества без выплаты суммы, связанная с его стоимостью на законных основаниях, в большинстве случаев является несоразмерным вмешательством и полное отсутствие компенсации в праве считаться правомерным согласно статье 1 Протокола № 1 Конвенции только в исключительном случае (см. "Настоу против Греции" (№2), № 16163/02, § 33, от 15 июля 2005 г.; "Йан и другие против Германии" [БП], № 46720/99, 77203/01 и 72552/01, § 111, Конвенция 2005-VI; и "Святые монастыри против Греции", от 9 декабря 1994 г., § 71, серия А № 301-А).

(2) Применение общих принципов в настоящем деле

69. Европейский Суд отмечает, что 21 ноября 2011 г. Районный суд признал гараж заявителя самовольным строением и обязал снести его с земельного участка, на котором он построен, в течении 10 дней с момента вступления постановления в законную силу. Районный суд также предоставил право ОАО "РЖД" приступить к сносу гаража, если истец не выполнит решение суда на добровольной основе. В результате, гараж заявителя был снесен. Это является посягательством на его "имущество".

70. Суд отмечает, что стороны расходятся во мнении, является ли рассматриваемое посягательство лишением имущества по смыслу второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола № 1 Конвенции или контролем за использованием имущества в соответствии с общими интересами в значении второго пункта данной статьи. Суд считает, что для обеспечения выполнения общих норм, касающихся запрета на любое строительство, не относящееся к железнодорожному сооружению, такое посягательство равнозначно "контролю за использованием имущества" (см. "Салиба против Мальты", № 4251/02, § 35, от 8 ноября 2005 г.; упомянутое выше постановление "Амер", § 77; и упомянутое выше постановление "Иванова и Черкесов", § 69). Поэтому оно подлежит рассмотрению согласно второму пункту статьи 1 Протокола № 1.

71. Что касается правомерности посягательства, Суд, считая, что право на повторное рассмотрение нормативно-правового соответствия внутригосударственному праву ограничено (см. "Столярова против России", № 15711/13, § 45, от 29 января 2015 г., и "Алан Якобсон против Швеции" (№1), от 25 октября 1989 г., § 57, серия А № 163) не видит оснований сомневаться в том, что посягательство, на которое была подана жалоба, соответствовало российскому законодательству, так как имело четкую основу в статье 222 Гражданского Кодекса. Согласно этому положению, если лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности, то оно обязано ее снести (см. пункт 32 выше). Ничто не свидетельствует о том, что данное положение толковалось или применялось национальными судами незаконным образом. Таким образом, Европейский Суд заключил, что обжалуемая мера удовлетворяет требования правомерности по смыслу статьи 1 Протокола № 1 Конвенции.

72. Суд отмечает, что распоряжение/приказ о сносе было направлено на восстановление нормы права путем устранения самовольного строения с земельного участка, расположенного в зоне полосы отвода железной дороги, ввиду необходимости, возникшей для использования данной земли в железнодорожных целях (см. пункты 17 и 21 выше). В связи с этим Суд отмечает, что, по словам Государства-участника, в августе 2013 г. было завершено строительство четвертого важного рельсового пути Октябрьской железной дороги между Москвой и Химки на участке земли, ранее занятом гаражами ГСК, и открылся для движения электрички; и, что в декабре 2014 г. вдоль линии Октябрьской железной дороги в районе жилого микрорайона Марфино были установлены шумовые экраны (см. пункт 28 выше). В отсутствии доказательств обратного, Суд считает, что обжалуемая мера преследовала законную цель, соответствующую общим интересам общества, как предусмотрено в статье 1 Протокола № 1 Конвенции.

73. Остается нерешённым вопрос о том, можно ли рассматривать выгоду для городского и сельского планирования и развития, и обеспечение того, чтобы не было ни одного сооружения, не связанного с железнодорожным сооружением, в зоне полосы отвода железной дороги соразмерными неудобствам, причиненным заявителю посредством сноса его гаража.

74. Суд отмечает, что в марте 2003 г. ГСК заключил договор аренды с Октябрьской железной дорогой МПС в отношении земельного участка под гаражами. Условия договора включали запрет на строительство любых постоянных сооружений на данном участке земли и предусматривали, что по окончании договора аренды все временные сооружения должны быть снесены. Также они устанавливали возможность расторжения договора в одностороннем порядке в том случае, если данный участок земли требуется для железнодорожных целей, с предварительным уведомлением за месяц до расторжения, и невозможностью для ГСК изменить федеральную собственность полосы отвода железной дороги (см. пункты 13-14).

75. Суд считает, что, поскольку заявитель являлся членом товарищества ГСК, он должен был знать о вышеупомянутом договоре аренды, и местные органы власти вправе предполагать, что на него были наложены обязательства согласно этим условиям, которые были чётко прописаны насчет оспариваемого земельного участка, являющегося федеральной собственностью, строения временного характера, разрешенного на нем, и последствий расторжения договора аренды.

76. При таких обстоятельствах, а также принимая во внимание тот факт, что с июля 2007 г. ГСК не производил выплат в соответствии с вышеупомянутым договором аренды, и что заявитель не имел права собственности на гараж, так как он никогда не регистрировался в Реестре недвижимости, Суд считает, что заявитель не может считаться носителем индивидуального и чрезмерного бремени в результате сноса его гаража без выплаты компенсации. Также Суд отмечает, что сумма, которую заявитель вложил в ГСК, позволила ему пользоваться гаражом в течение 15 лет. Поэтому Суд считает, что в конкретных обстоятельствах настоящего дела выгода для городского и сельского планирования и развития, и обеспечение того, чтобы не было ни одного сооружения, не связанного с железнодорожным сооружением, в зоне полосы отвода железной дороги может считаться пропорциональными/соразмерными неудобствам, причиненным заявителю посредством сноса его гаража.

77. Соответственно, статья 1 Протокола №1 Конвенции не была нарушена.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД, ЕДИНОГЛАСНО,

1. Присоединился к конкретным обстоятельствам дела возражения Государства-участника относительно приемлемости жалобы заявителя к статье 1 Протокола № 1 Конвенции и отклонил ее;

2. Признает жалобу согласно статье 1 Протокола № 1 Конвенции приемлемой;

3. Выносит решение об отсутствии нарушения статьи 1 Протокола № 1 Конвенции.

Произведено на английском и направлено/сообщено в письменной форме 7 февраля 2017 г. согласно пунктам 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стефен ФилипсЛуис Лопес Герра секретарь секции судапредседатель

Размещено на Allbest.ru