Способы перевода сложных слов с английского языка на русский в текстах современных средств массовой информации

Возможности исчезли быстрее, чем ожидалось. Год назад китайские руководители беспокоились из-за инфляции, а также из-за слишком быстрого, по их мнению, развития экономики. С того времени темпы экономического роста упали до самого низкого с 2001 года уровня, и по прогнозам Всемирного банка, экономический рост Китая в этом году снизится до 6,5 процента- это самый низкий показатель за последние19 лет. Чтобы сдержать рецессию, правительство объявило о внедрении проекта по стимулированию экономики стоимостью4 триллиона юаней, или 586 млрд долларов. Почти половина этой суммы пойдёт на строительство железных и автомобильных дорог, аэропортов и источников энергоснабжения, четверть суммы предназначена для восстановительных работ после землетрясения в провинции Сычуань и других стихийных бедствий. (Некоторые экономисты предупреждают, что эффект этого проекта может быть не так ощутим, так как часть этих расходов была запланирована ранее.) Уровень безработицы и преступности растет, и государственные СМИ предупреждают, что могут возникнуть общественные беспорядки. Председатель КНР Ху Цзиньтао не скрывает тот факт, что кризис стал вопросом политического выживания -»это проверка способности нашей партии управлять», заявил он в интервью официальной газеты People's Daily.

В то время как я разговаривал с госпожой Чжан, ее муж, Луи Минг Чанг, неторопливо подошёл к нам и тяжело опустился на стул рядом со своей женой. Он учился на врача-стоматолога, но в настоящее время является генеральным директором компании Nine Dragons. Он высокий, достаточно сдержанный,внешне - полная противоположность своей жены. Когда она говорит, она звучно набирает воздух и с силой выдыхает, делая, таким образом, ударение на самом важном.Говорит она то на кантонском,то на мандаринском диалекте с ярко выраженным маньчжурским акцентом. Китайцам это говорит о том, что она родом из холодного северо-восточного Китая, промышленного региона с высоким уровнем алкоголизма, известного большим количеством предпринимателей и коррумпированных чиновников. Чжан проводит много времени в Гонконге, благословенном городе для аристократии, но сама она производит впечатление беспокойного менеджера. Ее пальцы украшены драгоценными камнями, но она проявляет мало интереса к приобретению влияния, недвижимости, предметов искусства или любых других обычных атрибутов богатства. На протяжении многих лет она выбрасывала из шкафа кричащий ситец и кружевные манжеты, заменяя их на костюмы в стиле Шанель, но она, кажется, интересуется брэндами лишь постольку, поскольку, по ее словам, они отражают “тот имидж”, который она пытается сохранять. Ее цель - расширения бизнеса - настолько специфична, что, если бы она не стала миллиардером в области производства бумаги, она, по её словам, с удовольствием бы стала матерью-домохозяйкой. В штаб-квартире компании в Китае, она и ее муж живут в большой переоборудованной квартире на последнем этаже общежития для менеджеров. В Америке, где учатся двое ее сыновей-школьников, у них есть дом с десятью спальнями, расположенный в Даймонд Бар, штат Калифорния, богатом прибрежном городе, где также живёт Снуп Дог.

Когда Чжан рассказывала о своём плане по укреплению бизнеса, ее муж вмешался в разговор. “Я хочу кое-что добавить”, - мягко заметил он. “В последнее время, многие люди стучатся в нашу дверь. Поэтому я спрашиваю, если наши дела настолько плохи, как говорят СМИ, почему компанию по-прежнему хотят купить? Если у меня простуда и я действительно болен, почему вы все еще хотите сидеть рядом со мной?”

“Это означает, что мы по-прежнему очень привлекательны!” сказала Чжан, и громко рассмеялась собственной шутке.

Чжан родилась в семье военных и была старшей из восьми детей. Родители назвали ее Сихуа - это известное выражение революционной эпохи, означающее “отличный Китай”. Позже она сменила его на Янь, более современное имя. (Кроме того, её часто называют Чжан Инь, вариант имени Чжан Янь на мандаринском диалекте.) Она выросла в угольнодобывающем городе Цзиси, расположенном так далеко на северо-востоке - к северу от Владивостока - что его жители гордятся тем, что именно они первыми во всём Китае видят восход солнца.

Условия были суровыми, в семье ели мясо только по праздникам. Отец Чжан, Чжан Де Ен, был командиром роты в Красной Армии, но во время Культурной революции он был заклеймен как “реакционер” и заключен в тюрьму на три года. Чжан редко упоминает об этом, а если и делает это, то только для того, чтобы объяснить, почему она никогда не училась в колледже. Она говорила: “У меня было восемь братьев и сестер, а папа был в тюрьме, поэтому я пошла работать, будучи совсем молодой, ведь мои братья и сестры были еще младше”.“Это научило меня никогда не отступать, даже если дела идут очень плохо, в колледже я бы никогда не научилась этому”, -добавила она.

Как говорит её сестра Чжан Сибо, будучи старшим ребенком в семье, Чжан приучала младших к дисциплине и строгости. “Нет ничего, что моя сестра ненавидела бы больше, чем ленивых людей,” - сказал Чжан Сибо китайскому репортёру. “Мы слушаемся ее беспрекословно.”

В возрасте18 - 19 лет Чжан с семьёй переехала на юг, в прибрежный городок в провинции Гуандун. В то время в Китае только начинали экспериментировать со свободным рынком. Она нашла работу бухгалтера на ткацкой фабрике, и стала изучать бухгалтерский учет в торговом училище. Затем она перешла в более крупную компанию, где руководила бухгалтерским и торговым отделами, что обеспечило ей хорошую заработную плату и помогло приобрести связи в Гонконге. Работая в торговом отделе, она подружилась с владельцем бумажной фабрики из северной провинции Ляонин, который предложил ей переехать в Гонконг и заняться торговлей макулатурой. “В тот момент я думала: и я собираюсь поехать в такой многонациональный город, чтобы там копаться в кучах мусора?” - вспоминает она. “Но он сказал: “Не смотри свысока на макулатуру. Макулатура- это лес”. И сейчас я думаю, что мой старый приятель был очень умен.”

К 28 годам, Чжан накопила 30.000 йен (около 8.000 долларов) и переехала в Гонконг. Она познакомилась с двумя партнерами, и они создали компанию, Ying Gang Shen (Ин Ган Шен), которая занималась доставкой бумаги вверх по побережью на китайские бумажные фабрики. “Она была умна, полна энергии, охотно училась новому,” вспоминал Нг Вайтанг, один из ее бывших партнеров, когда я посетил его свалку в промышленном районе Гонконга, хозяином которой он является. Более того, Чжан принесла ключевой актив: бумажная фабрика в провинции Ляонин обещала покупать всё, что они собирали.

Нгэ, полный, добродушный человек, с мягкими мешками под глазами, восхищался смелым очарованием Чжан, даже когда оно казалось чрезмерным. “Мы трое были равноправными партнерами, но в начале, она всегда сама платила за обед или ужин, сказал он, - Это нас смущало, поэтому мы стали разделять сумму поровну на всех.” Партнеры создали магазин в пустом офисе площадью 400квадратных футов Они рано усвоили урок выживания в бизнесе, пораженном коррупцией. “Бывало, что люди пытались продать нам мокрую бумагу или заплесневелую бумаги, не пригодную в использовании. Она тяжелее, поэтому они получают больше денег,” - объяснял Нгэ, в то время как вилочный погрузчик с грохотом проезжал мимо дверей офиса. “Через некоторое время начинаешь понимать, кто хороший, а кто плохой, кому можно доверять, а кому нельзя. ”Как и в Америке, в Гонконге бизнес по переработке отходов затравливается организованной преступностью, синдикатами, известными в Китае как Триады. “Они приходили и угрожали нам”, сказал Нгэ. “Но я обычно говорил им: “Идите и развалите это место! Я работаю на компанию с материка, так что мне всё равно. Я просто получаю зарплату”. Все это были просто угрозы, никаких действий”.

У новых отраслей промышленности Китая, казалось, был ненасытный аппетит к бумаге вторичной переработки, и спустя два года Чжан направилась на материк в поисках больших источников. Но китайская бумага была малопригодна для использования, она в значительной степени зависела от растительных источников, потому что с1950-ых годов, после того, как ландшафт Китая был опустошён индустриализацией,в стране не хватало деревьев. Вместо этого, Чжан решила попытать счастья в месте, известном в мире мусороперерабатывающей индустрии как “Саудовская Аравия мусора” - в Соединенных Штатах.

Ежегодно американцы используют около 30 миллионов тонн тарного картона, больше, чем любого другого вида бумаги, и этого количества бумаги достаточно, чтобы покрыть каждый сантиметр штата Массачусетс, причём останется ещё немного лишней. Тарный картон изготавливают из дерева и из того, что изготовители бумаги называют О.С.С., отработанная картонная тара. Примерно три четверти всей O.C.C. в Америке получают после того, как её отсеивают от мусора и вторсырья - это и есть конечная цель Чжан и её бизнеса. Она приехала в Лос-Анджелес в 1990 году в сопровождении Луи Минг Чанга, с которым она познакомилась, работая в Гонконге. Хотя он был родом из Тайваня, он говорил по-английски с латиноамериканским акцентом, так как вырос он в Бразилии, где его родители работали в бакалейной лавке. Когда они встретились, Луи подумал, что Чжан - красивая девушка. И очень, очень умная. По предложению Чжан он бросил стоматологию ради бизнеса по производству бумаги, и они вместе отправились в Америку, где и поженились. (У Чжан был сын от предыдущего мужа, с которым она развелась.) Вместе они основали компанию под названием America Chung Nam,что на кантонском означает “Америка Южный Китай”. Они сняли квартиру в Монтерей Парк, в районе с большой концентрацией китайских иммигрантов, квартира служила им одновременно и офисом, и домом. “Я была по-настоящему счастлива в то время, когда мы только начинали свой бизнес, как бы тяжело это ни было тогда”, - сказала Ченг. “По крайней мере, мы много работали вместе”. Их скромный бизнес отнимал у них всего несколько часов в день. «Моя жена до сих пор помнит, как я готовил жареную свеклу для неё», говорил Луи. «Она говорит, что последний раз я делал это17 лет назад». В настоящее время их офисы находятся на разных этажах их офисного здания, на людях они обращаются друг к другу и “господин председатель” и “госпожа председательница”. “В данный момент мы оба так заняты, что едва ли можем делать что-то вместе”, сказала мне Чжан. “Поэтому я очень рада, если мы хотя бы находимся на одном этаже”.

Новые партнеры стали искать мусорные свалки, которые были бы готовы продать мусор незнакомым людям. “Они просто пришли и постучались в нашу дверь - вот так, без предварительной договорённости”,- рассказал мне Дэвид Чо, главный финансовый директор компании по переработке отходов в Лос-АнджелесеBestway Recycling. “Они приехали вместе в старом красном кадиллаке, но первое впечатление от этой пары было очень положительное. Они были очень серьёзны”. “Не каждая сделка проходила гладко. Им приходилось пробивать себе дорогу,” - рассказал мне Морис (Большой Мо) Колонтонио, владелец компании по переработке бумаги в Саус Джерси. Колонтонио - спортивный, энергичный мужчина за пятьдесят, с глубоко посаженными глазами и с заметно выступающей вперёд нижней челюстью, что делает его похожим на Джо Тона, бейсбольного менеджера. Его компания, Tab Paper Recycling, обслуживает территорию так называемого Большого Атлантик-Сити области, начиная от завода напротив выхода из казино в городе Западный Берлин.

“Китайцы пришли к нам, упаковщикам, и спросили: “Станете ли вы продавать нам?” - сказал мне Колонтонио однажды, когда мы сидели в офисе его завода. “Но это всегда был бизнес, в котором работали опытные люди, хорошо знающие друг друга. Я продавал тому, кого я знал, а этот человек в свою очередь продавал людям, которых знал он. А теперь появились эти люди - мы их не знаем - и они продают Китаю? Как нам будут платить? И за кем нам потом гоняться?”

В последующие годы большое количество американских бумажных фабрик было закрыто, но некоторые владельцы перерабатывающих фабрик, такие как Колонтонио, процветают, в основном благодаря иностранному спросу. Мо - сын и внук “прославленных мусорных бизнесменов”, как он выражается, - научился кататься на лыжах в Аспене и ходить под парусом яхты в Чесапике. (Он недавно перешёл с 46-футовой яхты на 50-футовую, которую он назвал Рай П.)После обеда в модном итальянском местечке неподалёку, Колонтонио направил своё авто ГМС Юкон Гибрид на стоянку супермаркета Уол-Март, а затем свернул на задний двор, где находится мусорка. “Выйдем из машины”, - сказал он. “Нас не посадят. Я знаю всех ментов в этом городе”.

Макулатура была стянута в огромные, размером с валуны, тюки, их называют «тюки-бутерброды», их-то ребята Колонтонио и собирают, а потом открывают, чтобы выудить из них гниющий мусор, который специалисты называют“органическим”. Запах был сильнейший, но Колонтонио выглядел довольным оттого, что привёз меня на передовую своего бизнеса. Из тюков-бутербродов была составлена целая стена сжатых картонных коробок, каждая из которых была помечена знаком торговой марки изделия - мышеловки Д-кон, конфеты Кит-Кат - уложенные друг на друга слои составляют геологическую летопись современного Нью-Джерси. Более половины окажется в Китае. “Мы стали страной покупателей, а не производителей”, сказал Колонтонио.

До обеда Чжан провела еще одну встречу с большой группой банкиров. Она и ее муж считают дни до Дня благодарения, который они планировали провести с детьми в Америке. “Дети, оба наших мальчика, больше не хотят праздновать китайский новый год, поэтому мне приходится возвращаться ко Дню благодарения”, - говорит Чжан. Ее старший сын живет в Нью-Йорке, получает степень магистра прикладных наук в Колумбийском университете. Младший сын учится в школе-интернате в Калифорнии, и Чжан хочет, чтобы он поступил в один из университетов “Лиги плюща”. Во время обеда ее помощник передал ей копию рекомендательного письма из колледжа, которое написал учитель для ее сына. Она молча изучила его и передала обратно.

“Его средний балл - 4 - 4.3”, -объявила она присутствующим. Затем, с гордостью самоучки, добавила: “Его голова полностью забита американским образованием. Он должен получить и китайское образование, иначе нарушится равновесие”. Он в курсе проблем компании, говорит Чжан. `Мы много говорим о падении акций. Он спрашивает, и мы обсуждаем. Он говорит: “Да, нефть сейчас совсем дешевая!”.

Несколько дней назад Луи узнал, что хозяин соседнего завода, одного из крупнейших производителей стальных подъемных контейнеров, закрывает предприятие. Производство транспортировочной тары, как и картонных коробок, в первую очередь пострадало от экономического спада. Цены на собственность, доверие потребителей, продажа автомобилей в Китае стремительно снижались. Среди владельцев заводов ходили черные шутки: они говорили, что следует начинать выпускать пижамы, так как скоро все останутся без работы и будут сидеть дома.

Однако экономический спад ускорил перемены, к которым давно шли китайские власти и экономисты. Они поняли, что китайская экономика слишком сильно зависела от фабрик, штампующих низкокачественные товары, идущие на экспорт, что способствовало росту экономики, но также усугубляло неблагоприятные условия труда, загрязнение окружающей среды и рост разрыва между богатыми и бедными - “неустойчивость, несбалансированность, несогласованность и нежизнеспособность” ,так охарактеризовал ситуацию премьер-министр Вэнь Чжабао в марте 2007 года. Власти Китая хотели вызвать рост внутреннего потребления и принять новое трудовое законодательство, чтобы покончить с потогонным производством. Для многих заводов в Донгуань такие изменения означают приспособление или крах. Местные чиновники предпочитают выражаться более поэтично: “освобождение клетки для новых птиц”.

Но спад в экономике был также политически опасен: слишком быстрое сокращение рабочих мест могло привести к беспорядкам. “Массовых увольнений еще не было”,- сказал мне вице-мэр Донгуаня Чжан Лин во время моей встречи с ним в мэрии. Однако когда я вышел из здания, то увидел четырех женщин среднего возраста с трудовым загаром на лицах, прорывающихся через фигурно постриженную живую изгородь к главному входу. Когда охрана оттеснила их, они уселись возле изгороди и отказались уходить. Молодой охранник, который провожал меня, сказал, что женщины требовали от администрации увеличения пособий.

Вопросы о том, что же будет с Донгуанем и что будет с Чжан, тесно связаны. В городе тысячи заводов, работающих по устаревшей модели, основанной на дешевом, незащищенном труде и низкой прибыли. Без них Китай бы не стал таким, каким является сейчас, но совсем немногие готовы бросаться из зарождающегося свободного рынка в новую эпоху. Сокращение разницы в доходах - больше не абстрактное понятие: продолжительность жизни в бедной провинции Гуйчжоу сейчас на десять лет меньше, чем в Пекине, а вероятность умереть для ребенка, рожденного на отдаленном Чинхайском нагорье, в семь раз выше, чем для рожденного в столице. Даже некоторые из самых энергичных сторонников свободного рынка чувствуют закат целой эпохи. Недавно Чжан Вань в своей статье, опубликованной в журнале China Entrepreneur (“Китайский предприниматель”), написал: “Возможно, пять лет назад успешная в бизнесе, но не идеальная в других отношениях фирма не получила бы одобрения и поддержки в китайском обществе. Но сейчас все изменилось”.

Я сказал Чжан и Луи, что за день до того побывал в соседней деревне Да Шен, где живут многие их работники. Центральная площадь напоминает поле битвы: каждый работник обозначен определенным цветом в соответствии с местом пищевой цепи завода - производственные рабочие носят синие комбинезоны, персонал электростанции - оранжевые халаты, работники завода по переработке макулатуры - ярко-зеленую форму. Один из производственных рабочих сказал мне, что ходят слухи о скором банкротстве завода - через месяц-другой. Чжан на секунду опустила палочки для еды. Она выглядела раздраженной. “Очень странно, что рабочие так говорят”,- сказала она. - “Сегодня есть люди, которым даже нечего есть! Но мы не задерживаем зарплату. Никто не остается без денег”. Казалось, слухи беспокоят ее гораздо меньше, чем подразумеваемое ими допущение краха, отступничества. На мгновение она замолчала, а затем сказала: “Некоторым так везет, что они уже забыли, что значит невезение”.

Решение о приостановке строительства и досрочной выплате займов, принятое Чжан в начале года,казалось способным улучшить перспективы компании. Марк Чан, сотрудник Меррилл Линч - компании, приобретенной компанией Банк Америки - сообщил мне в электронном письме, что риск банкротства “сейчас намного ниже”. Власти Китая также посодействовали этому: экономика развивалась столь бурно, что они решили не выпускать из клетки сразу всех птичек. Они приостановили рост минимальной зарплаты и восстановили возврат налогов, чтобы помочь некоторым экспортерам; всё это делалось с целью предотвратить массовые увольнения.18 февраля компания Nine Dragons опубликовала полугодовой финансовый отчет, который показал падение чистой прибыли на 70,3% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Чжан сказала, что предприятию пришлось пережить “суровую зиму”,но поблагодарила государственных чиновников, банки, инвесторов, и всех остальных, кто оказал поддержку. Nine Dragons кажется “слишком крупной фирмой, чтобы обанкротиться”, говорит Кэри Сей, аналитик ICEA Finance Holdings в Гонконге.

Во время обеда я спросил Чжан, не отказалась ли она еще от мечты стать крупнейшим производителем картона в мире. Она улыбнулась и сказала: “Я не думаю, что моя цель - стать первой в мире. Этот рынок более важен для меня” - и обвела рукой вокруг. С улицы доносился шум грузовичков, колесящих по разъезженной дороге, ведущей к заводу. А из окна кафе виднелась полосатая красно-белая труба его силовой установки, возвышающаяся над окрестностями.

Подали фрукты, и Чжан начала по одному очищать лонганы от кожуры. Возможно, от усталости ее непоколебимый оптимизм, казалось, ослаб. “Мне кажется, рынок обваливается так быстро, что мы не сможем повернуть процесс вспять”,- сказала она, и продолжила: “Сейчас все совсем по-другому. Страдают и крупные, и небольшие предприятия. Раньше большие волны смывали лишь песок, но не трогали камни. Сейчас волны настолько велики, что смывают и камни”.

Аудио-интервью с Эваном Осносом.

Размещено на Allbest.ur