Теории значения в логической семантике

Исходя из тезиса, что вопросы относительно значения слов лучше интерпретировать как вопросы о понимании, философ говорит том, что когда мы слышим звуки, читаем или произносим слова или предложения мы воспринимаем, или попросту понимаем их значение. Но значение не дано словам от природы, оно формируется в процессе исследования языка, в процессе совместной деятельности людей, то есть, в контексте употребления.

Аргумент для использования данных принципов основывается для обоих авторов (Д. Дэвидсона и М. Даммита) на факте реального функционирования языка.

Если для Д. Дэвидсона теория значения это то, что знают люди, когда понимают определенный язык (понимание при этом зависит от определенных условий и принципов). Для М. Даммита теория значения - это теория понимания языка. Причем это понимание сродни некоторым практическим способностям, примерами которых могут послужить плавание или езда на велосипеде. Понимание предполагает неявное знание принципов функционирования. Ввиду этого, при произнесении слов или предложений не следует ожидать явного знания принципов или правил этого языка.

Если у Д. Дэвидсона значение предложения отождествляется с условиями его истинности, то М. Даммит с этим тезисом категорически не согласен, так как, по его мнению, знание значения предложения не может сводиться к знанию условий его истинности. По утверждению британского философа теория значения должна раскрывать механизм функционирования языка, а также быть способной интерпретировать действия людей, т.е. понимать их истинную сущность. Данный момент выявляет главное различие теорий Д. Дэвидсона и М. Даммита.

3. Развитие теорий значения в естественном языке

Идеи, развитые Л. Витгенштейном в «Философских исследованиях», оказали значительное влияние на дальнейшее развитие и исследование обыденного языка представителями английской традиции.

Один из представителей оксфордской школы, Дж. Остин, полагал, что основной задачей философии является прояснение выражений обыденного языка, а так же анализ неверного употребления обыденного языка.

В середине 50-х годов ХХ века Дж. Остин разработал теорию речевых актов, согласно которой единицей коммуникации становится уже не предложение или высказывание, а речевой акт, связанный с выражением утверждения, вопроса, объяснения, описания, благодарности, сожаления и т.д. и осуществляемый в соответствии с общепринятыми принципами и правилами. «Взаимодействие речевого акта и контекста составляет основной стержень прагматических исследований, а формулирование правил этого взаимодействия -- ее главную задачу» [29; с. 7].

Под речевым актом понимается высказывание, порождаемое и произносимое с определенной целью и вынуждаемое определённым мотивом для совершения практического или ментального (как правило, адресованного) действия с помощью такого инструмента, как язык (речь). Дж. Остин полагает, что посредством слов мы не только описываем реальность, но и творим ее. Когда субъект речевого акта что-либо произносит, данное произнесение рассчитано на то, что оно будет понято оппонентом. Произнесенное, таким образом, выступает как продукт речевого акта (какое - либо высказывание), и как механизм достижения определенной цели, то есть понимание этого высказывания. Речевая активность предполагает процесс общения индивидов, где значительную роль играет не только высказывание осмысленных выражений, но и интерактивное воздействие индивидов друг на друга. В центр анализа обыденного языка Дж. Остин ставит анализ таких терминов, как «знать» и «истинный». Согласно философу, сказать, что я что-то знаю, не значит просто утверждать это что-то. Утверждать что-то, это значит полагать, а не знать, так что «если человек что-либо утверждает, то его можно спросить, знает он это или нет» [29; с. 7]. В связи с этим выражение «я знаю» можно применять либо к внешним объектам: «Я знаю, что это сосна», либо к характеристикам чужого сознания: «Я знаю, что этот человек раздражен». К последнему выражению, скорее всего, применима человеческая способность испытывать такие же чувства или ощущения, и делать соответствующие выводы

о них. Сопереживание текущему эмоциональному состоянию называется эмпатией и именно эмпатия может объяснить то состояние, когда человек способен улавливать эмоциональное состояние другого человека. Но при этом Дж. Остин утверждает, что на самом деле никогда нельзя быть уверенным в своих же собственных ощущениях, так как мы можем их неправильно назвать или обозначить. Согласно концепции Дж. Остина знание не может быть ошибочно, а вот человек может.

Что же касается термина «истинный», то оно не должно применяться ни к предложениям, ни к суждениям, ни к словам. Истинными являются высказывания. Высказывание истинно, когда оно соотносится с историческим положением дел. При этом формулы в исчислении, определения, исполнительные фразы, оценочные суждения или цитаты из литературных произведений вообще не могут рассматриваться как истинные или ложные. Я даю этой собаке кличку «Пушок», я извиняюсь, я приветствую вас, я не советую вам этого делать - данные высказывания лишь указывают на совершение определенного действия или на обещание совершить это действие, поэтому верификации не подлежат. Этот класс высказываний Дж. Остин назвал перформативными. «Это название, конечно, производно от «perform» (представлять, осуществлять, исполнять) - обычного глагола в сочетании с существительным «действие» (action): оно указывает на то, что произнесение высказывания означает совершение действия, и в данном случае неверно думать, что имеет место простое произнесение слов» [29; с. 19]. Данные высказывания, как отмечает автор, производят и конституируют условия, указывают на определенные последствия. К такому типу высказываний относятся формулы речевого этикета, резолюции, обещания, клятвы, присвоения званий и др. Они не могут ничего констатировать, не могут описывать какие - либо события. Субъект, который воспроизводит перформативное высказывание, в большей мере, совершает действие, а не сообщает о нем. Так как к данному типу высказываний нельзя применять понятия «истинно» или «ложно», то перформативы лучше характеризовать как «искренние» или «неискренние», или «успешные» или «неуспешные».

Противоположными перформативным высказываниям являются констативные высказывания, которые изображают, сообщают, констатируют. «Произвести констативное употребление (то есть употребить их с исторической референцией) значит, к примеру, сделать утверждение» [29; с. 19]. Примером констативного высказывания является: «Парк закрывается в шесть часов вечера». Дж. Остин хотел четко очертить границу между осмысленными и бессмысленными высказываниями, как раз в этом ему и помогли констативные и перформативные высказывания. Именно от данных идей отталкивался Дж. Остин при создании своей теории речевых актов.

Речевой акт, по утверждению Дж. Остина, представляет собой трехуровневое образование: локутивный акт, или локутив, иллокутивный акт, или иллокутив и перлокутивный акт, или перлокутив. «Речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как локутивный акт; в отношении к манифестируемой цели и ряду условий его осуществления - как иллокутивный акт; в отношении к своим результатам - как перлокутивный акт» [29; с. 8]. Локутив - это предложение с его грамматической (фонетической, лексико-грамматической и семантической) структурой и значением, иллокутив - это намерение говорящего, он обладает определенной силой, а так же обеспечивает указание не только на значение, но и на коммуникативную цель, перлокутив - это воздействие, которое речевой акт оказал на собеседника, он так же служит намеренному воздействию на адресата и достижению какого-то результата. Когда совершается локутивный акт, осуществляется в то же время и иллокутивный. Это происходит, например, в объявлении приговора, ответе на вопрос, информировании т.д. В отношении иллокутивного и перлокутивного актов Дж. Остин приходит к выводу, что их значения не всегда совпадают. Это связано с тем, что не всегда иллокутив, который заложен в предложении, приводит к желаемому результату. Перлокутив зависит от обстановки, в которой совершается коммуникация, от лингвистических средств и многого другого.

Свою классификацию Дж. Остин считает производной от классификации перформативных глаголов и группирует их в пять классов: вердиктивы, экзерситивы, комиссивы, бехабитивы и экспозитивы. Вердиктивы определяются по признаку вынесения вердикта, могут быть оценкой, мнением или одобрением. Экзерситивы являются воплощением власти, права или влияния. Комиссивы определяются обещаниями или другими обязательствами. Бехабитивы имеют дело с установками и социальным поведением. Экспозитивы олицетворяют то, какое место занимает наше употребление в ходе дискуссии или беседы, как мы используем слова. Как полагает сам Дж. Остин, данная классификация не является абсолютным примером и истиной в последней инстанции. Эта классификация имеет ряд несовершенств, в частности, как замечает философ, «бехабитивы… слишком неоднородны, экспозитивы можно перепутать с другими классами» [29; с. 126]. Но, так или иначе, они все же способствуют особенностям функционирования слов в транслируемой информации.

Дж. Остин акцентирует свое внимание на том, что при помощи слов люди не только описывают происходящее вокруг, а, прежде всего, совершают при помощи слов определённые действия. Философ полагает, что слова являются инструментами, которые мы используем. При этом речевой акт рассматривается во всей его совокупности, и рассматривать отдельно «значение слова» бессмысленно. Сторонники логического анализа, безусловно, с ним в этом не согласились бы. Одно и то же высказывание может иметь различные употребления. Правильное объяснение или интерпретацию выражение получает при определении иллокутивной силы. Именно поэтому нельзя объяснять значение выражения через значение слов. «Но я хочу разграничить силу и значение в том смысле, что значение является эквивалентом смысла и референции, так же как внутри значения становится порой существенным разграничить смысл и референцию» [29; с. 88].

Таким образом, процесс говорения рассматривается как сугубо индивидуальный процесс субъектов коммуникации, на первый план которого выходит деятельностная функция языка или ее ситуативный характер, где значения слов, выражений, предложений могут меняться, а в иных случаях теряться и размываться в процессе говорения.

На смену семантики языка приходит прагматика с ее направленностью на живой язык в действии, во всём его многообразии, где свое значение предложение получает в конкретной ситуации, в зависимости от определенных условий и целей. Здесь акцент смещается в сторону коммуникативных процессов и контекстуальности. Теория значения, таким образом, не строгая система и не конструкция, не следование определенному алгоритму, а подверженная влиянию различных факторов, контекста и ситуативности, рассматриваемая через призму деятельностного подхода.

Следующим этапом исследования обыденного языка считается одно из крупных направлений в современной аналитической философии языка второй половины XX века - интенционализм, согласно которому действие определяется исключительно его намерением. Таким образом, исследование языка должно руководствоваться понятием намерения подразумевания, где центральным понятием является значение (meaning) языковых выражений.

Дж. Сёрл, развивая предложенную Дж. Остином теорию речевых актов, утверждает, что намерение подразумевания рассматривается как фактор, наделяющий физические сущности семантическими свойствами, т.е. смыслом и значением. Философ солидарен со своим предшественником в том плане, что «в типичной речевой ситуации, включающей говорящего, слушающего и высказывание говорящего, с высказыванием связаны самые разнообразные виды актов» [25; с. 151].

Отталкиваясь от тех видов актов, который ввел Дж. Остин, Дж. Сёрл акцентирует своё внимание на иллокутивном акте в работе «Что такое речевой акт?», при этом он не стремится дать определение иллокутивному акту, а пытается дать правильный анализ отдельного иллокутивного акта, который смог бы стать основой такого определения. Любой вид языкового общения, по мнению Дж. Сёрла, включает в себя речевой акт и, таким образом, единицей языкового общения является не символ, не слово, не предложение и даже не конкретный экземпляр символа, слова или предложения, а производство этого конкретного экземпляра в ходе совершения речевого акта, т.е. «производство конкретного предложения в определенных условиях есть иллокутивный акт, а иллокутивный акт есть минимальная единица языкового общения» [25; с. 152]. Восприятие некоторого звука или знака на бумаге как проявление языкового общения обусловлено тем, что тот, кто произносит звук или оставляет записку руководствуется определенными намерениями. Любое действие человека берет свое начало в сознании, а именно, в акте полагания, намерения, желания, подразумевания и т.д.

В своей работе Дж. Сёрл приводит пример с иероглифами майя, говоря о том, что логической предпосылкой дешифровки иероглифов является гипотеза о том, что знаки, которые мы видим на стенах, камнях, все - таки были произведены существами, более или менее похожими на нас, и произведены с определенными намерениями. Если бы исследователи были полностью уверены, что данные знаки были получены в случае эрозии, то, скорее всего, никто бы не стал заниматься их дешифровкой, а тем более, не стал называть их иероглифами. Таким образом, философ подводит иероглифы майя под категорию языкового общения, которое понимается как совершение речевого акта.

Рассуждая на тему правил употребления языковых выражений, а именно того, что знание значения слова есть просто знание правил его употребления или использования, Дж. Сёрл говорит о том, что до этого как таковой адекватной формулировки этих правил не существовало. «Мы должны уметь формулировать правила употребления выражений так, чтобы эксплицировалось значение этих выражений» [25; с. 153]. Правила Дж. Сёрл разграничивает на два вида. Одни правила, он называет регулятивными, а другие - конституитивными. Регулятивными правилами, по мнению автора, являются те, которые регулируют деятельность, существовавшую до них, то есть такую деятельность, существование которой логически независимо от существования этих правил. Конституитивные же правила создают, а также регулируют деятельность, существование которой независимо от этих правил. Одни правила существуют независимо не от чего, и регулируют правила поведения, а вторые не просто регулируют, но создают или определяют новые формы поведения. Примерами конституитивных правил являются правила различных игр. Только ввиду этих конституитивных правил есть возможность осуществлять игровую деятельность. «Деятельность, называемая игрой в футбол, состоит в осуществлении действий в соответствии с этими правилами; футбола вне этих правил не существует» [25; с. 153].

Зачастую неспособность формулировать и использовать эти правила, а иногда разграничивать их при воспроизводстве языкового выражения приводит к различного рода непониманиям, путаницам, неясностям. А так как речевой акт все же предполагает определенное воздействие, то соблюдение этих правил является необходимым. Таким образом, для Дж. Сёрла речевой акт представляет собой совокупность намерения, подразумевания с правилами употребления, где значение это и есть то, что говорящий подразумевает под своим высказыванием.

Совершая речевой акт, как правило, имеется что-то ввиду под тем, что произносится, и то, что произносится, имеет свое значение, иначе говоря, звуки или знаки имеют значение, а человек имеет что-то в виду, употребляя эти знаки и звуки. Высказывание, получая свое значение в процессе употребления, Дж. Сёрл называет «субъективным значением». Связь между тем, что говорит субъект и его намерением, это и есть «субъективное значение», которое в свою очередь, так же обусловлено конвенцией, т.е. правилами определенного языка. «Совершая иллокутивный акт, говорящий намерен получить определенный результат, заставив слушающего опознать свое намерение получить этот результат, и далее, если он употребляет слова в буквальном смысле, он хочет, чтобы это опознание было осуществлено благодаря тому факту, что правила употребления произносимых им выражений связывают эти выражения с получением данного результата» [25; с. 159].

Согласно концепции Дж. Сёрля, способность понимать предложение, в первую очередь, зависит от знания значения этого предложения, то есть от того, понимает ли слушающий намерения говорящего. Лишь зная, что хотел сказать или имел ввиду говорящий, мы сможем понять, что означает то или иное предложение. Каждый язык при этом имеет бесконечное множество звуков, знаков, символов и их последовательность может образовывать различное, иногда бесконечное, множество комбинаций, что, в свою очередь, приводит к различному множеству значений, которые обуславливают процесс коммуникации и понимания.

Наряду с Дж. Сёрлом интенционалистских позиций придерживался и Герберт Пол Грайс. Главным моментом его теории была разработка теории коммуникации в рамках речевого общения. П. Грайс полагает, что общение - это процесс, который включает в себя как лингвистические средства, так и контекстуальные и конвенциональные установки, таким образом, значение должно раскрывать суть намерения говорящего, подразумевающего сказать что-либо.

В своих исследованиях П. Грайс отметил тот факт, что слово «meaning» можно трактовать как: стабильное объективное значение и как подразумевание, т.е. зависящее от субъективных намерений. Акцент мыслитель делает все же на второй трактовке. Именно в процессе говорения можно найти ключ к интерпретации значения, выраженного в явном или не явном (скрытом) смысле. «А стремится, чтобы высказывание х произвело некоторый эффект в слушателях посредством распознавания его намерения; мы можем добавить, что спрашивать о значении А -- значит спрашивать определения намереваемого эффекта» [44]. Совершая речевой акт, утверждается не только то, что следует из самого речевого акта, то есть из его структуры, содержания, но и то, что непосредственно в высказывании не содержится и не следует из него, но подразумевается. При этом организующим звеном является принцип Кооперации, согласно которому «Твой коммуникативный вклад на данном шаге диалога должен быть таким, какого требует совместно принятая цель (направление) этого диалога» [27; с. 212]. Прагматика языка, таким образом, полностью связывается с коммуникацией и самими коммуникантами.

Для достижения определенной цели в ходе коммуникации Грайс наряду с принципом Кооперации вводит определенные постулаты, соблюдение которых соответствует выполнению этого принципа. П. Грайс разделяет эти постулаты на четыре категории: «Качества, количества, отношения и способа. Категория Количества связана с тем количеством информации, которое требуется передать;

К этой категории относятся следующие постулаты: 1.«Твое высказывание должно содержать не меньше информации, чем требуется (для выполнения текущих целей диалога)». 2. «Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется». К категории Качества относятся постулаты: «Старайся, чтобы твое высказывание было истинным», а также два более конкретных постулата: 1. «Не говори того, что ты считаешь ложным». 2. «Не говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований». К категории Отношения относится постулат: «Не отклоняйся от темы». К категории Способа: «Выражайся ясно» -- и несколько частных постулатов, типа: 1. «Избегай непонятных выражений». 2. «Избегай неоднозначности». 3. «Будь краток (избегай ненужного многословия)». 4. «Будь организован» [27; с. 213]. В той или иной степени все эти постулаты способствуют процессу коммуникации и понимания. По утверждению самого П. Грайса, соблюдение одних постулатов более обязательно, чем соблюдение других, что может послужить подтверждением того, что процесс общения сугубо индивидуален, зависящий, как уже упоминалось, от содержания, структуры и, конечно же, намерения субъектов.

Диалог, это, своего рода, совместная деятельность, в которой участники признают совместную цель, в той или иной степени, или какое - то направление этого диалога. П. Грайс, для такого понимания диалога, считает важным умение идентифицировать и знать время произнесения высказывания, а так же знать то, в каком именно значении было употреблено выражение в конкретном высказывании. Значение при этом может быть как естественным, так и неестественным.

В своей работе «Значение», написанной в 1948 году, анализируя высказывания: «Эти пятна означают корь». «Эти пятна ничего не значат для меня, но для доктора характеризуют корь». «Текущий бюджет означает, что у нас будет трудный год»» [44]. П. Грайс приходит к выводу, что данные предложения можно расценивать «как естественное чувство или чувства», а предложение: «Эти три звонка (автобуса) означает, что «автобус полон» и «Замечание, - Смит не смог обойтись без её усилия и борьбы, означало, что Смит обнаружил свою жену незаменимой» - как неестественные чувства» [44].

Для того чтобы высказывание обладало неестественным значением необходимо наличие субъекта, который произносит фразу с определенной интонацией. Философ приводит пример с точками на теле, которые обозначают корь, и звоном автобуса, говоря о том, что точки на теле как признаки кори - это естественное значение, а три звонка автобуса, которые сообщают о том, что мест в данном автобусе больше нет, неестественное значение выражения. Неестественное значение, таким образом, призвано показать намерения или интенции говорящего, а распознание интенций является одним из основных аспектов теории значения П. Грайса.

Акт коммуникации нельзя считать состоявшимся или удачным, если намерения субъекта не были распознаны. По утверждению П. Грайса «слушающий должен предполагать в качестве наиболее вероятного то неестественное значение, которое лучшим образом соответствует конкретной коммуникативной ситуации. Иными словами, из двух возможных вариантов интерпретации неестественного значения слушающий выбирает именно тот, который в наибольшей степени соответствует текущему контексту» [39; с. 162].

Проводя различие в процессе коммуникации между тем, что сказано и тем, что хотел сказать субъект, мыслитель вводит понятие импликатуры, то есть того, что в скрытом виде присутствует в тексте, но при этом явно не выражено, иначе говоря, это небуквальная часть значения текста. Значение предложения, согласно П. Грайсу, зависит от контекста произнесенного, то есть, одно и то же выражение может иметь разные значения. Рассматривая высказывание «Вчерашний стол был очень тяжелым», в зависимости от контекста, значение может быть разным. К примеру, если высказывание рассматривать в контексте того, что «еда была очень жирная, и поэтому стол был очень тяжелый», значение указывает на характер угощения, а если рассматривать высказывание как то, что «я сорвал себе спину, так как вчерашний стол был очень тяжелый», значение указывает на размер стола и соответствующие последствия.

Следует сказать о том, что П. Грайс разграничивает конвенциональную и коммуникативную импликатуры. Контекстуальность значения слов и выражений естественного языка лежит в основе конвенциональной импликатуры. Коммуникативные импликатуры непосредственно связаны с общими характеристиками речевого общения и характеризуется принципом Кооперации и постулатами общения. «При выводе определенной коммуникативной импликатуры слушающий опирается на следующую информацию: 1) конвенциональное значение использованных слов и знание всех их референтов; 2) Принцип Кооперации и постулаты; 3) контекст высказывания -- как лингвистический, так и любой другой; 4) прочие фоновые знания; 5) тот факт (или допущение), что вся указанная выше релевантная информация доступна для обоих участников коммуникации, и что они оба знают или предполагают, что это так» [27; с. 227]. Философ отмечал, что если импликатура не может быть логически выведенной, то такая импликатура является конвенциональной, а не коммуникативной. Важно сказать о том, что теория импликатуры способствует выявлению законов, по которым соответственно происходит акт коммуникации.

Таким образом, в теории П. Грайса значение высказывания представляет собой намерение говорящего получить определенный результат благодаря тому, что слушающий поймёт это намерение. Распознание интенции в ходе акта коммуникации, несомненно, является важным аспектом. Ведь в процессе непосредственной передачи информации говорящий передает и скрытые, неявные смыслы. Если слушающий не способен распознать подразумеваемое, то акт коммуникации, а тем более, понимания не может быть выполнен.

П. Стросон в своей работе «Значение и истина» так же представляет понимание значения, основываясь на трактовке его каждым субъектом. Однако, сравнивая две точки зрения относительно понимания значения, а именно, точку зрения теоретиков коммуникации - интенции и теоретиков формальной семантики, философ приходит к мысли о том, что основой формирования значения является процесс коммуникации - интенции, но при этом нельзя пренебрегать правилами, которые задают условия истинности. Отказаться от условий истинности в процессе коммуникации мы попросту не можем, так как иначе рушится весь смысл процесса передачи информации. Мыслитель утверждает, что «теоретики коммуникации сами неявно соглашаются с тем, что почти во всех предложениях существует субстанциальное ядро значения, которое может быть эксплицировано либо в терминах условий истинности, либо

а помощью некоторого близкого понятия, производного по отношению к понятию условий истинности. Для предложений - предписаний, например, это будет понятие условий согласия, а для предложений - приказаний -- понятие условий выполнимости» [37]. П. Стросон полагает, что посредством понятия истины можно обратиться к содержанию речевого акта. «Безнадежно, говорит он, пытаться определить понятие содержания таких речевых актов, не обратив никакого внимания на понятия самих этих речевых актов. Разумно считать, что суждение или утверждение занимают центральное положение во всех речевых актах, в которых высказывается в том или ином модусе нечто истинное или ложное» [37]. Автор настаивает на том, что в процессе коммуникации один человек стремится убедить своего оппонента в истинности своих намерений, таким образом, значением языкового выражения является распознание интенции говорящего. «Когда мы исследуем природу значения, оно способно заставить нас забыть о том, для чего нужны предложения. Мы связываем значение с истиной, а истину -- с предложениями. Предложения же принадлежат языку. Но как теоретики мы ничего не знаем о человеческом языке до тех пор, пока не поймем человеческой речи» [37].

Таким образом, значение выражения субъекта определяется его стремлением и намерением, которые меняются в зависимости от особенностей речевого общения, характеризующимся его целью и задачами.

Важно подчёркнуть, что языковая прагматика неоднородна. В рамках теории Д. Дэвидсона значение трактуется в зависимости от места происходящего, времени восприятия ситуации субъектом. М. Даммит трактует значение как понимание языка в каждой происходящей ситуации. Представители теории речевых актов: Дж. Остин и Дж. Серл трактуют значении в зависимости от передачи его говорящим. Согласно Дж. Остину, значение - это мысль каждого субъекта, зависящая его целей и ситуации происходящего. Согласно учению Дж. Серла, значением является то, что имеет в виду говорящий, основываясь при этом на правилах речевого общения, которые устанавливают субъекты в процессе коммуникации.

П. Грайс характеризует значение стремлением говорящего получить определённый результат, а также как передачу мысли, основываясь на возможности и стремления собеседников.

П. Стросон, анализируя значение, также выступает в рамках интенционализма. Мыслитель представляет значение как намерение, полностью зависящее от процесса коммуникации между субъектами.

Анализируя особенности языковой прагматики, необходимо сказать о том, что теории значения в рамках этого направления претерпели соответствующие изменения, ввиду переосмысления формирования самого значения, а так же его роли в понимании и употреблении языка. Теории значения в рамках данного направления способствуют развитию процесса коммуникации и понимания.

Процесс говорения рассматривается исключительно индивидуально и зависит от множества различных факторов, обуславливая собственную интерпретацию значения.

Заключение

На основе всего вышесказанного следует, что теории значения на всем этапе своего развития претерпели значительные изменения. С позиции семантического подхода, значение есть отношение языкового знака к обозначаемым им элементам действительности. Логико-семантическое исследование языка как формальной структуры обуславливало свое понимание значения: как предмета собственного имени у Г. Фреге; как множественное отношение значения между словами и тем, что они обозначают в зависимости от определённого логического типа у Б. Рассела; как обозначаемый объект, который, в свою очередь, трактуется как нечто метафизически простое и представляющее предел анализа, т. е. подлинный логический атом у Л. Витгенштейна.

Переосмысление взглядов относительно исследования обыденного языка обуславливает изменение взглядов относительно проблемы значения. На данном этапе формальная семантика ещё дает о себе знать. В приоритете построение систематической теории значения, основанной на логической семантике понимания значения, но с акцентом на решение вопросов в обыденном языке.

Д. Дэвидсон, создавая свою теорию значения, претендующую на то, что в её основе - разработка понятия истины, которая зависит от места происходящего, времени и субъекта. Таким образом, теория значения представлена посредством разной трактовки понятия истины, которую устанавливает каждый субъект, она имеет право на своё существование и реализацию в процессе понимания языка.

М. Даммит, формируя теорию значения, также ставит перед собой задачу создания истинной теории. При этом, он акцентирует внимание на научных понятиях: верификации и фальсификации, являющихся основой его теории. Без них, как утверждает мыслитель, невозможно построить адекватную теорию значения, направленную на понимание и развитие естественного языка. М. Даммит выстраивает свою концепцию, в основном, полемизируя с Д. Дэвидсоном. Однако в главном он с ним согласен в том, что теория значения должна быть теорией понимания языка.

Представление о языке как формальной структуре и о значении как семантической составляющей, начатой еще с Готлоба Фреге, постепенно сменяется языковой прагматикой со своей интерпретацией значения, а так же со всеми главными вопросами в аналитической философии: об особенностях коммуникации, понимания в процессе общения.

Смена семантики прагматикой не является случайной. Если семантическое понимание значения строго формально и фиксировано и вступает как своего рода универсалия, заданная каким - либо способом изначально, то прагматическое толкование значения функционально, подвижно, изменчиво. Оно отражает реальное, сиюминутное функционирование значения в тексте.

Формальная семантика основывается на тезисе о том, что указание значения предложения есть задание для него условий истинности. Значением предложения становится приписывание каждому предмету, объекту, т.е. любому элементу мира истинного значения. Однако в естественном языке значение предложения зависит от контекстных составляющих, таковыми могут быть: слушающий, говорящий, время, место, речевой акт.

Речевая активность предполагает процесс общения индивидов, где значительную роль играет не только высказывание осмысленных выражений, но и интерактивное воздействие индивидов друг на друга. В связи с этим, исследование языка должно руководствоваться понятием намерения, где центральным понятием является значение (meaning) языковых выражений как подразумевания. Значение высказывания представляет собой намерение говорящего получить определенный результат благодаря тому, что слушающий поймёт это намерение. Распознание интенции, несомненно, является важным аспектом в процессе коммуникации.

Обращение к анализу речевых актов, учет интенции произнесения выражения, погружение теории значения в теорию действия - все это помогает пересмотреть такие социальные проблемы, как природа коммуникации и понимания.

Языковая прагматика как отношение между языковым знаком и тем, кто его произносит, определяет формирование определённого вида теорий значения, которые характеризуются деятельным подходом, помогают и развивают процесс коммуникации и понимания, подчиненного человеческому фактору, т.е. давая каждому человеку возможность на формирование, интерпретацию и реализацию собственного понимания значения, зависящего от контекста и ситуации. Прагматический аспект значения - есть отношение языкового знака к его носителю. В отличие от синтаксических и семантических концепций, прагматические выходят за рамки формализованного языка к естественному, здесь вместо статичного отношения языка к его значению говорится об его употреблении как динамическом процессе.

Так же следует заключить, что построение теории значения несет в себе важную методологическую роль в развитии современного знания, решая проблемы коммуникации, понимания и речевого общения. Проблема значения не отделима от вопроса о связи мышления и языка, а также функции и места языка в познании и коммуникации. Поэтому данная проблема исследуется философами, логиками и лингвистами.

Список использованной литературы

1. Аналитическая философия. Под ред. Лебедева М.В., Черняка А.З. М.: Изд-во РУДН, 2004. - 740с.

2. Арутюнова Н. Д. Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 13. Логика и лингвистика (Проблемы референции). М.: Радуга, 1982. -- 431 c.

3. Борисов Е. Инишев И. Фурс. В. Практический поворот в постметафизической философии. Т.1. Вильнюс: ЕГУ,2008. - 212с.

4. Борисов Е.В. О теории интерпретации и эпистемологии Д. Дэвидсона. Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2012. № 2. С. 115-119.

5. Борисов Е.В., Ладов В.А., Суровцев В.А. Язык, сознание, мир: Очерки компаративного анализа феноменологии и аналитической философии. Вильнюс: ЕГУ, 2010. - 90с.

6. Вдовиченко А.В. Критическая ретроспектива лингвистического знания. Расставание с «языком». Монография. -- М.: Издательство Православного Святотихоновского гуманитарного университета, 2007. -- 510 с.

7. Витгенштейн Л. Логико - философский трактат [Электронный ресурс]. Режим доступа: db3.nsc.ru:8080/jspui/bitstream/SBRAS/9305/3/vitg.pdf

8. Витгенштейн Л. Философские исследования. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://lib100.com/book/philosophi/phil_ investigatio/ _Людвиг Витгенштейн, Философские исследования.pdf

9. Глазунова О. Логика метафорических преобразований. СПб: Издательство «Питер», 2000. -- 190 с.

10. Грайс П. Логика и речевое общение. [Интернет ресурс]. Режим

доступа: http://kant.narod.ru/grice.htm

11. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия. / А.Ф. Грязнов. - М.: Высшая школа,2006. - 375с.

12. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия. Избранные тексты. (Сост, вступ. ст. и коммент. ) Издательство: М.: Изд-во МГУ. 1993

13. Грязнов А.Ф. Аналитическая философия: становление и развитие (антология). Пер с англ. И нем. - М.: «Дом интеллектуальной книги», «Прогресс - Традиция»,1998. - 528с.

14. Грязнов А.Ф. Язык и деятельность. Критический анализ витгенштейнианства. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. -- 152 с.

15. Даммит М. Что такое теория значения. [Интернет ресурс] Режим

доступа: http://you-books.com/book/M-Dammit/Chto-takoe-teoriya-znacheniya

- Дэвидсон Д. Исследования истины и интерпретации / пер. с англ. А. А. Веретенникова, Т. А. Дмитриева, М. А. Дмитровской и др.- М.: Праксис, 2003. 448 с. - (Серия «Философия»).

17. Ладов В. А. Иллюзия значения: Проблема следования правилу в аналитической философии. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2008. - 326с.

18. Ладов В.А. Формальный реализм. - Томск: Изд - во Том. ун - та, 2011. - 132 с.

19. Логика, онтология, язык / Сост., пер. и предисл. В.А. Суровцева. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - 244 с.

20. Макеева Л.Б. Язык, онтология и реализм. М.: ВШЭ, 2011. - 311с.

21. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. Учеб. пособие. - М.: Высш. шк., 1988. - 168 с.

22. Новая философская энциклопедия. Интернет-версия издания: Новая философская энциклопедия: в 4 т. Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предисл. научно-ред. совета В.С. Степин. -- М.: Мысль, 2000--2001. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://iph.ras.ru/enc.htm

23. Новейший философский словарь: 3-е изд., исправл. - Мн.: Книжный Дом. 2003. - 1280 с.

24. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13 Логика и лингвистика (Проблемы референции). Пер. с разн. яз./ Сост. и вступ. ст. Н. Д. Арутюновой. М.: Радуга, 1982. -- 431 c.

25. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. Сборник. Пер. с англ./ Сост., общ. ред. и вступ. ст. И. М. Кобозевой и В. З. Демьянкова. Общ. ред. Б. Ю. Городецкого. - М.: Прогресс, 1986. - 424 с.

26. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. Логический анализ естественного языка: Пер. с англ./ Сост., общ. ред. и вступ. ст. В. В. Петрова. - М.: Прогресс, 1986. - 392 с.

27. Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 16. Лингвистическая прагматика. Сборник: Пер. с разн. яз./ Сост. и вступ. ст. Н. Д. Арутюновой и Е.Падучевой. Общ. ред. Е. В. Падучевой. -- М.: Прогресс, 1985. -- 500 с.

28. Нуриев Б.Д. Лингвистический поворот в английской философии языка: Дж. Остин и Л. Витгенштейн. Журнал Дискуссия. Екатеринбург.: Изд-во ИНГН, 2014. № 6 (47). - 27 - 33 с.

29. Остин Дж. Как совершать действия при помощи слов. Избранное. Перевод с англ. Макеевой Л. Б., Руднева В. П. - М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. - 332 с. С. 13-135.

30. Пассмор Дж. Современные философы. Пер. с англ. Л.Б. Макеевой. -

М.: Идея - Пресс, 2002. - 192 с.

31. Пирс Ч. Начала прагматизма/ пер. с англ. В.В. Кирющенко, М. В. Колопотина, послесловие Сухачева В.Ю. - СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000. - 318с.

32. Проблемы знака и значения: сб.ст. / под ред. проф. И. С. Нарского. - М.: изд. Моск. Ун-та, 1969. - 171 с.

33. Рассел Б. Философия логического атомизма. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.deir.org/libr/?go=book&id=651

34. Рассел Б. Философия логического атомизма. Томск.: «Водолей», 1999. - 192 с.

35. Семиотика и информатика. Выпуск 8. Сб. статей под ред. Михайлова А. И. -- М: ВИНИТИ, 1977. -- 217 с.

36. Сёрль Дж. Что такое речевой акт. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.philology.ru/linguistics1/searle-86.htm

37. Стросон П. Значение и истина. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kant.narod.ru/strawson.htm

38. Суровцев В. А. Аналитическая философия: всеобщее и нюанс // Вопросы философии, 2010.

39. Сусов И.П. Лингвистическая прагматика. -- М.: «Восток -- Запад», 2006. -- 200с.

40. Философия, логика, язык: Пер. с англ. И нем. /Сост. и предисл. В. В. Петрова; Общ.ред. Д. П. Горского и В. В. Петрова. -- М.; Прогресс, 1987. -- 336 с.

41. Фреге Г. Логико - философские труды; пер. с англ., нем., франц. В.А. Суровцева. - Новосибирск: Сиб. Унив. Изд-во, 2008. - 283с.

42. Хилл. Т. Современные теории познания; пер. с англ. - М.: Прогресс, 1965. - 518с.

43. Язык, знание, социум. Под ред. Касавина И.Т. М. : ИФРАН, 2007. - 184с.

44. Grice P.H. Meaning. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.princeton.edu/man

Размещено на Аllbеst.ru