Языковые средства выражения трагического в пьесах Шекспира и их переводах (на материале трагедий "Ричард III" и "Ромео и Джульетта")

Далее обратимся к речи Ричмонда, которую он произнес перед своим войском:

3) Richmond

God and our good cause fight upon our side;

The prayers of holy saints and wronged souls,

Like high-rear'd bulwarks, stand before our faces;

Richard except, those whom we fight against

Had rather have us win than him they follow.

Перевод Донского Но помните: за нас и бог, и правда. Моления святых, молитвы жертв Нас защитят как крепостные стены. Все вражье войско, кроме полководца, Желает не ему, а нам победы.	Перевод Лейтина Помните одно: За нас Господь, у нас благая цель! Мольбы святых и души жертв невинных - Вот ваша неприступная твердыня. Кто враг нам? Только Ричард! Остальные, Идя за ним, хотели бы победы Скорее нам, чем своему вождю.	Перевод Радловой Одно запомните: что бог и право Сражаются на нашей стороне. Молитвы всех святых и всех убитых Послужат нам высокою стеной. Из всех врагов одинь лишь Ричард нам Желает гибели, себе - победы.

Ричмонд воодушевляет свое войско тем, что их дело правое и на их стороне God и good cause, а также the prayers of holy saints and wronged souls. У Донского мы видим такой перевод: и бог, и правда; моления святых, молитвы жертв; у Лейтина ? За нас Господь, у нас благая цель; мольбы святых и души жертв невинных; у Радловой ? бог и право; молитвы всех святых и всех убитых. Эпитет wronged имеет мрачную окраску, в переводах это передано как «жертвы», что выделяет сему «гибель». Также в оригинале и в переводах актуализируется выделенная сема «величие», входящая в концепт трагическое.

Далее рассмотрим определения, данные Анной Ричарду:

4) Lady Anne

When he that is my husband now

Came to me, as I follow'd Henry's corpse;

When scarce the blood was well wash'd from his hands

Which issued from my other angel husband,

And that dear saint which then I weeping follow'd -

O, when I say, I look'd on Richard's face,

This was my wish: `Be thou' quoth I `accurs'd

For making me, so young, so old a widow;

And when thou wed'st, let sorrow haunt thy bed;

And be thy wife, if any be so mad,

More miserable by the life of thee

Than thou hast made me by my dear lord's death.'

Lo, ere I can repeat this curse again,

Within so small a time, my woman's heart

Grossly grew captive to his honey words

And prov'd the subject of mine own soul's curse,

Which hitherto hath held my eyes from rest;

For never yet one hour in his bed

Did I enjoy the golden dew of sleep,

But with his timorous dreams was still awak'd.

Besides, he hates me for my father Warwick;

And will, no doubt, shortly be rid of me.

Перевод Донского Когда предстал он, нынешний мой муж, Передо мной у Генрихова гроба, Который провожала я в слезах, Предстал, едва смыв с рук святую кровь И Генриха, и моего супруга, ? Я, глянув Ричарду в лицо, сказала: «Будь проклят ты! Меня из новобрачной Ты превратил в увядшую вдову. Так если ты жену себе возьмешь, Пусть скорбь твое не покидает ложе, И пусть твою жену, ? когда найдется Безумная, что выйдет за тебя,? Своей ты жизнью горше обездолишь, Чем мой супруг меня - своею смертью». Увы, за время меньшее, чем нужно, Чтоб это мне проклятье повторить, Поймал он сердце женское мое На грубую приманку слов медовых. И вот мое проклятие сбылось: И час подряд на Ричардовом ложе Мне не вкусить златую свежесть сна, ? Я от его кошмаров пробуждаюсь. К тому же, как дочь Уорика, ему Я ненавистна, и меня он сгубит.	Перевод Лейтина Когда тот человек, Который мужем стал мне, появился у гроба Генриха, не смыв с себя Кровь ангела, что был мне первым мужем, И кроткого монарха кровь, чье тело Я провожала с плачем, ? О, тогда Я крикнула, взглянув ему в лицо: «Будь проклят! Ты меня вдовою сделал И в цвете лет в старуху превратил. Женись - и скорбь на ложе ляжет третьей! И пусть своей жене (коль за тебя Безумная какая-нибудь выйдет) При жизни причинишь ты больше горя, Чем смерть супруга причинила мне! Но он скорей, чем длится мой рассказ, Взял сердце женское медовой речью В тяжелый плен - и вот я стала жертвой Своих проклятий; нет покоя мне; Сон не смежает утомленных глаз, Упав на веки ласковой росою; Едва усну, как муж разбудит бредом. К тому же ненавидит он меня За Уорика-отца и, без сомненья, Расправится со мной, и очень скоро.	Перевод Радловой Когда пришел тот, кто супругом стал мне, За телом Генриха в слезах я шла, ? Его едва отмыты были руи От крови ангела, что был мне мужем, И от его отца пречистой крови,? О, я взглянула Ричарду в лицо: «Будь проклят, ? говорю, ?я молода, А ты меня вдовою старой сделал! Как женишься, тоска к твоей постели Привяжется; жена - когда найдешь ты Безумную - твоею смертью будет Несчастнее, чем я потерей мужа!» Проклятья не поспела б повторить я, В столь краткий срок медовыми словами Моим он женским сердцем овладел. Мое ж проклятье на меня упало. С тех пор не знают отдыха глаза, И часа одного в его постели Я не вкусила золотого сна. От снов его ужасных просыпаюсь… Дочь Уорика - меня он ненавидит, И скоро он развяжется со мной.

В данном случае становится явным внутренний, нравственный конфликт Ричарда, который впоследствии находит свое выражение на событийном уровне. Своего мужа, убитого Ричардом, леди Анна называет my other angel husband, that dear saint; в переводах - у Донского - данный элемент смысла опущен, у Лейтина ? ангел, что был мне первым мужем, кроткий монарх; у Радловой ? ангел, что был мне мужем; его отца пречистой крови. Здесь вновь проявляется сема «величие». Далее можно наблюдать использование такого стилистического приема, как антитеза: For making me, so young, so old a widow; в переводе Донского - меня из новобрачной ты превратил в увядшую вдову; в переводе Лейтина ? ты меня вдовою сделал и в цвете лет в старуху превратил; в переводе Радловой ?я молода, а ты меня вдовою старой сделал! Также в этом примере можно наблюдать лексическое противопоставление: his honey words и mine own soul's curse. В переводе Донского: грубая приманка слов медовых; в переводе Лейтина ? медовая речь; в переводе Радловой ? медовые слова. Также мы видим, что the golden dew of sleep нарушается ночными кошмарами ?

timorous dreams. Таким образом, можно вновь увидеть семы «гибель» и «конфликт».

Королева Маргарита высмеивает утерянное величие королевы Елизаветы:

5) Queen Margaret

Where is thy husband now? Where be thy brothers?

Where be thy two sons? Wherein dost thou joy?

Who sues, and kneels, and says `God save the Queen'?

Where be the bending peers that flattered thee?

Where be the thronging troops that followed thee?

Decline at this, and see now what thou art:

For happy wife, a most distressed widow;

For joyful mother, one that wails the name;

For one being su'd to, one that humbly sues;

For Queen, a very caitiff crown'd with care;

For she that scorn'd at me, now scorn'd of me;

For she being fear'd of all, now fearing one;

For she commanding all, obey'd of none.

Thus hath the course of justice whirl'd about

And left thee but a very prey to time.

Перевод Донского Где твой супруг? Где братья? Где два сына? Где радости твои? Кто закричит «Да здравствует», завидевши тебя? Где льстиво изогнувшиеся пэры? Где за тобой бегущая толпа? Все было да прошло. А что теперь? Ты кто - жена? Нет, горькая вдовица. Ты - мать? Нет, плакальщица по сынам. Ты королева? Нет, ничто в короне. Ты даришь милости? Нет, просишь их. Ты надо мной смеешься? Нет, смешна мне. Ты повелительница? Нет, раба. Так повернулось колесо возмездья, И времени принесена ты в жертву.	Перевод Лейтина Где твой супруг? Где сыновья? Где братья? Где радости твои? Где лесть вельмож? Кто крикнет: «Долгой жизни королеве!»? Где низкие поклоны гордых пэров? Где толпы, провожавшие тебя? Все позабудь! Взгляни, кем стала ты: Счастливая жена - вдовой печальной; Мать - плакальщицей по своим сынам; Монархиня - рабыней злых забот. Просили у тебя - теперь ты просишь; Дрожали пред тобой - теперь ты в страхе. Кто повинуется тебе? - Никто. Да, повернулось колесо судьбы, И стала ты добычею напастей.	Перевод Радловой Где твой супруг? Где братья, сыновья? Где радости твои? Кто на коленях Кричит: «Храни, о боже, королеву»? Склоненные и льстивые где пэры? Бегущий за тобой толпой народ? Припомни все; смотри, что ты теперь. Ты не жена - несчастная вдова; Не радостная - плачущая мать; Не милуешь - о милостях ты молишь; Последняя раба в короне бед; Ты презирала - презираю я; Тебя боялись все - ты всех боишься. Уже не слушают твоих велений, Уж повернулось колесо судьбы, И отдана ты времени в добычу.

С помощью использования таких стилистических приемов, как параллелизм, достигается саркастический эффект. Он усиливается противопоставлением прошлого положения королевы Елизаветы и ее теперешнего, безрадостного состояния. Перевод Донского: Ты кто - жена? Нет, горькая вдовица. Ты - мать? Нет, плакальщица по сынам. Ты королева? Нет, ничто в короне. Ты даришь милости? Нет, просишь их. Ты надо мной смеешься? Нет, смешна мне. Ты повелительница? Нет, раба. Перевод Лейтина: Взгляни, кем стала ты: счастливая жена - вдовой печальной; мать - плакальщицей по своим сынам; монархиня - рабыней злых забот. Перевод Радловой: смотри, что ты теперь. Ты не жена - несчастная вдова; Не радостная - плачущая мать; Не милуешь - о милостях ты молишь; Последняя раба в короне бед. Таким образом, вновь актуализируется сема «конфликт».

6) Queen Elizabeth

Ah, my poor prices! ah, my tender babes!

My unblown flowers, new-appearing sweets!

If yet your gentle souls fly in the air

And be not fix'd in doom perpetual,

Hover about me with your airy wings

And hear your mother's lamentation.

Queen Margaret

Hover about her; say that right for right

Hath dimm'd your infant morn to aged night.

Перевод Донского Королева Елизавета О сыновья! О милые малютки! О не успевшие расцвесть цветы! Коль ваши души над землей витают И приговора ждут от судии, ? Пускай ко мне слетят на легких крыльях, Пускай услышат, как рыдает мать! Королева Маргарита (в сторону) Пускай слетят и скажут: поделом Детей накрыла ночь своим крылом.	Перевод Лейтина Королева Елизавета О принцы бедные! Мои малютки! Расцвета не узнавшие цветы! Когда еще парят здесь ваши души И суд небес еще не изречен - Порхайте надо мной на легких крыльях, Внимая плачу матери своей! Королева Маргарита (в сторону) Скажите ей: свет вашей юной силы Старуха-тьма по праву погасила.	Перевод Радловой Королева Елизавета О дети нежные мои! О принцы! О бедные, нецветшие цветы! Коль в воздухе витают ваши души И вечной нет обители у вас, ? Ко мне на легких крыльях вы слетите, Чтобы стенанья матери услышать! Королева Маргарита (в сторону) Слетите к ней, скажите: кровь за кровь. Ночь погасила утро и любовь.



В данном примере проявляется сема «величие»: в возвышенном описании маленьких убитых принцев присутствуют нотки патетичности. В переводе Донского: О сыновья! О милые малютки! О не успевшие расцвесть цветы! В переводе Лейтина: О принцы бедные! Мои малютки! Расцвета не узнавшие цветы! В переводе Радловой: О дети нежные мои! О принцы! О бедные, нецветшие цветы! Также в переводах противопоставление infant morn и aged night передано с помощью элементов иронии, служащей фоном для проявления трагического. Например, в переводе Донского: Пускай слетят и скажут: поделом детей накрыла ночь своим крылом. В переводе Лейтина: Скажите ей: свет вашей юной силы старуха-тьма по праву погасила. В переводе Радловой: Слетите к ней, скажите: кровь за кровь. Ночь погасила утро и любовь. Эти мстительные слова королевы Маргариты актуализируют такую сему, как «конфликт».

На основании приведенных выше переводов, можно сделать следующие выводы: в оригинале трагедии «Ричард III» и переводах М. Донского, Б. Лейтина и А. Радловой проявились такие ключевые семы, как «гибель», «величие», «конфликт», составляющие суть концепта трагическое.

3.2 Ядерные семы трагического в переводах трагедии «Ромео и Джульетта»

Рассмотрим переводы трагедии «Ромео и Джульетта». Для анализа мною были выбраны переводы Б. Пастернака, Т. Щепкиной-Куперник, Аполлона Григорьева.

Герцог, правитель Вероны, обращается к Монтекки и Капулетти, измучившим город своей враждой:

1) Prince

Rebellious subjects, enemies to peace,

Profaners of this neighbor-stained steel, ?

Will they not hear? What, ho! You men, you beasts,

That quench the fire of your pernicious rage

With purple fountains issuing from your veins.

Перевод Пастернака Изменники, убийцы тишины, Грязнящие железо братской кровью! Не люди, а подобия зверей, Гасящие пожар смертельной розни Струями красной жидкости из жил!	Перевод Щепкиной-Куперник Бунтовщики! Кто нарушает мир? Кто оскверняет меч свой кровью ближних? Не слушают! Эй, эй, вы, люди! Звери! Вы гасите огонь преступной злобы Потоком пурпурным из жил своих.	Перевод Григорьева Бунтовщики! Спокойствия враги, Сквернящие мечи сограждан кровью! Не слышите вы, что-ль? Эй! люди! звери, Огонь вражды погибельной своей Готовые тушить багряным током Жил собственных своих!

Из определений, которые дает нарушителям спокойствия герцог, ясно, что проявляется сема «конфликт». В переводе Пастернака: Изменники, убийцы тишины, грязнящие железо братской кровью! В переводе Щепкиной-Куперник: Бунтовщики! Кто нарушает мир? Кто оскверняет меч свой кровью ближних? В переводе Григорьева: Бунтовщики! Спокойствия враги, сквернящие мечи сограждан кровью! Далее герцог обвиняет зачинщиков в том, что они, в переводе Пастернака, гасят пожар смертельной розни струями красной жидкости из жил; в переводе Щепкиной-Куперник ? вы гасите огонь преступной злобы потоком пурпурным из жил своих. В переводе Григорьева ? Огонь вражды погибельной своей готовые тушить багряным током жил собственных своих.

2) Romeo

Speakest thou of Juliet? how is it with her?

Doth she not think me an old murderer,

Now I have stain'd the childhood of our joy

With blood removed but little from her own?

Where is she? and how doth she? and what says

My conceal'd lady to our cancell'd love?

Перевод Пастернака Ты о Джульетте говоришь? Ну как? Что с ней? Я, верно, ей кажусь злодеем? Ведь я родною кровью обагрил Ей память детства. Как ее здоровье? Как ей живется? Где она сейчас? Что говорит она о нашем браке?	Перевод Щепкиной-Куперник Сказала ты - Джульетта? Что же с нею? Она меня убийцею считает? Я запятнал в расцвете наше счастье Родной ей кровью? Где она и что Супруга тайная моя о нашей Любви, навек погибшей, говорит?	Перевод Григорьева Ты о Джульетте говорила? что с ней? О, лютого она убийцу видит Теперь во мне, который запятнал Цвет первый наших радостей такою Родной и близкой кровью? Где она? Что с ней? Что говорит о страсти тайной О нашей тайная моя жена?

В данном случае проявляется сема «гибель». Ромео обвиняет себя в том, что он внес в жизнь Джульетты горе. Мы видим такое противопоставление: I have stain'd the childhood of our joy with blood removed but little from her own. В переводе Пастернака оно передано следующим образом: Ведь я родною кровью обагрил ей память детства. В переводе Щепкиной-Куперник: Я запятнал в расцвете наше счастье родной ей кровью? В переводе Григорьева: во мне, который запятнал цвет первый наших радостей такою родной и близкой кровью? С помощью данной антитезы ярче выделяется трагическое.

3) Romeo

For fear of that, I still will stay with thee;

And never from this palace of dim night

Depart again: here, here will I remain

With worms that are thy chamber-maids;

O, here will I set up my everlasting rest,

And shake the yoke of inauspicious stars

From this world-wearied flesh.

Перевод Пастернака Под страхом этой мысли остаюсь И никогда из этой тьмы не выйду. Здесь поселюсь я, в обществе червей, Твоих служанок новых. Здесь останусь, Здесь отдохну навек, здесь сброшу с плеч Томительное иго звезд зловещих.	Перевод Щепкиной-Куперник Так лучше я останусь здесь с тобой: Из этого дворца зловещей ночи Я больше не уйду; здесь, здесь останусь, С могильными червями, что отныне - Прислужники твои. О, здесь себе Найду покой, навеки нерушимый; Стряхну я иго несчастливых звезд С моей усталой плоти!	Перевод Григорьева Оттого-то Здесь при тебе и буду я, не выйду Из мрачного чертога мрачной ночи; Здесь поселиться я хочу с червями, С твоей прислугой комнатной! Да! здесь я На вековечное житье останусь И сброшу иго звезд враждебных с тела, Пресыщенного миром!

В данном случае вновь получает свое выражение сема «гибель». Мы вновь видим использование однородных конструкций, которые в сочетании с мрачной лексикой усиливают восприятие трагического. Параллелизм ярче всего выражен в переводе Пастернака: Здесь останусь, здесь отдохну навек, здесь сброшу с плеч. This world-wearied flesh призвано передать усталость Ромео от мира, желание его покинуть; у Пастернака ?томительное иго звезд зловещих. У Щепкиной-Куперник ? стряхну я иго несчастливых звезд с моей усталой плоти! У Григорьева ? и сброшу иго звезд враждебных с тела, пресыщенного миром!

Ночь свидания с Джульеттой является счастливейшей для Ромео.

4) Romeo

O blessed, blessed night! I am afeard.

Being in night, all this is but a dream.

Too flattering-sweet to be substantial.

Перевод Пастернака Святая ночь, святая ночь! А вдруг Все это сон? Так непомерно счастье, Так сказочно и чудно это все!	Перевод Щепкиной-Куперник Счастливая, счастливейшая ночь! Но, если ночь - боюсь, не сон ли это? Сон, слишком для действительности сладкой!	Перевод Григорьева О, счастливая, счастливая ночь! Боюсь я только: это все не сон ли? Сон слишком сладкий, чтобы был он правдой!

В данном случае проявляется сема «величие», которая входит в состав концепта трагическое. Too flattering-sweet to be substantial в переводе Пастернака ? Так непомерно счастье, так сказочно и чудно это все! В переводе Щепкиной-Куперник: боюсь, не сон ли это? Сон, слишком для действительности сладкой! В переводе Григорьева: Это все не сон ли? Сон слишком сладкий, чтобы был он правдой!

Рассмотрим следующий пример:

5) Romeo

Let me be ta'en, let me be put to death;

I am content, so thou wilt have it so.

I'll say yon grey is not the morning's eye,

`Tis but the pale reflex of Cynthia's brow;

Nor that is not the lark, whose notes do beat

The vaulty heaven so high above our heads:

I have more care to stay than will to go:

Come, death, and welcome! Juliet wills it so.

How is't, my soul? let's talk; it is not day.

Перевод Пастернака Пусть схватят и казнят. Раз ты согласна, Я и подавно остаюсь с тобой. Пусть будет так. Та мгла - не мгла рассвета, А блеск луны. Не жаворонка песнь Над нами оглашает своды неба. Мне легче оставаться, чем уйти. Что ж, смерть так смерть! Так хочется Джульетте. Поговорим. Еще не рассвело.	Перевод Щепкиной-Куперник Что ж, пусть меня застанут, пусть убьют! Останусь я, коль этого ты хочешь. Скажу, что бледный свет - не утра око, А Цитии чела туманный отблеск, И звуки те, что свод небес пронзают Там, в вышине - не жаворонка трель. Остаться легче мне - уйти нет воли. Привет, о смерть! Джульетта хочет так. Ну что ж, поговорим с тобой, мой ангел: День не настал, есть время впереди.	Перевод Григорьева Ну пусть меня возьмут, влекут на смерть! Доволен я, коль ты того желаешь! Да! этот серый свет - не утра взор, То - Цинтии чела лишь отблеск бледный, И то не жаворонок высоко над нами Под сводом неба громко зазвенел… И больше, больше у меня желанья Остаться здесь, чем воли уходить. Приди ты, смерть: привет тебе! Джульетта Так хочет. Жизнь, душа моя! Ну, что же? Давай же говорить…еще не день.

Здесь мы видим использование приема антитезы, что вновь актуализирует сему «конфликт». Также вновь употребляются параллельные однородные конструкции, усиливающие впечатление трагического за счет мрачных лексических средств. В переводе Пастернака: Та мгла - не мгла рассвета, а блеск луны. Не жаворонка песнь над нами оглашает своды неба. Перевод Щепкиной-Куперник: Скажу, что бледный свет - не утра око, а Цитии чела туманный отблеск, и звуки те, что свод небес пронзают там, в вышине - не жаворонка трель. Перевод Григорьева: этот серый свет - не утра взор, то - Цинтии чела лишь отблеск бледный, и то не жаворонок высоко над нами под сводом неба громко зазвенел…

6) Сapulet

All things that we ordained festival,

Turn from their office to black funeral;

Our instruments to melancholy bells,

Our wedding cheer to a sad burial feast,

Our solemn hymns to sullen dirges change,

Our bridal flowers serve for a buried corpse,

And all things change them to the contrary.

Перевод Пастернака На похоронный церемониал Пойдет, что к свадьбе я приготовлял, И мы услышим вместо бойких скрипок Церковный хор и звон колоколов. Накрытый стол послужит для поминок, Венчальные цветы украсят гроб. Все обратилось в противоположность!	Перевод Щепкиной-Куперник Увы, наш праздник будет превращен В обряд печальный пышных похорон. Звон погребальный музыку заменит, В поминки обратится брачный пир, Ликующие гимны - в панихиду. Венок венчальный - к трупу перейдет. Все превращенье страшное претерпит!	Перевод Григорьева Все то, что мы готовили для свадьбы, Для горестных нам похорон послужит; Заменит звуки колокольный звон… Поминки вместо свадебного пира, А вместо песен брачных панихида; Венок невесты труп ее украсит… Все, все переменило назначенье.

В данном примере можно увидеть проявление контраста. Внезапно стало понятно, что готовящаяся свадьба обернется похоронами. Вновь используются параллельные однородные конструкции, что в сочетании с антитезой усиливает эффект трагического. В переводе Пастернака: И мы услышим вместо бойких скрипок церковный хор и звон колоколов. Накрытый стол послужит для поминок, венчальные цветы украсят гроб. Все обратилось в противоположность! В переводе Щепкиной-Куперник: Звон погребальный музыку заменит, в поминки обратится брачный пир, ликующие гимны - в панихиду. Венок венчальный - к трупу перейдет. Все превращенье страшное претерпит! В переводе Григорьева: Поминки вместо свадебного пира, а вместо песен брачных панихида; венок невесты труп ее украсит…Все, все переменило назначенье.

Таким образом, в оригинале трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта» можно увидеть проявление таких сем, как «гибель», «величие» и «конфликт», составляющих суть понятия трагическое.



Заключение

«Ричард III» и «Ромео и Джульетта» ? одни из самых известных широким массам пьес Шекспира. В них наиболее ярко проявился контраст между возвышенным и низменным, столь типичный для драматурга. Суть трагического конфликта Глостера находится внутри него, и лишь спустя какое-то время находит свое выражение в череде убийств. Конфликт проявляется и в «Ромео и Джульетте», где непримиримая вражда двух семейств приводит к кровопролитию. Вновь мы сталкиваемся с тем, что истоки разногласий находятся в самом характере героев.

«Гордое самосознание личности оказывается двойственной силой. Оно придает человеку мощь, величие, какого не было у него, когда он был просто частичкой общины или сословия. Но оно же отчуждает его от других людей, ибо, требуя для себя всеобщей любви или преклонения, человек забывает об уважении к тем, от кого требует уважения своей личности, как мы видим это на примерах Лира и Кориолана. Глубочайший источник трагического Шекспир находит в противоречиях, вытекающих из высокого развития личности» [Аникст, 1963: 345].

Основным объектом исследования в данной дипломной работе являлось трагическое. Было выявлено, что в основе трагического лежат разлом, раскол, раздвоение, составляющие суть трагического конфликта. Масштаб трагического у Шекспира приобретает гигантский размах. Поэт показывает, как внутрисемейные конфликты английской династии, находящие свое выражение в придворных интригах, братоубийственной резне, перерастают в крупнейшие распри, например, войну Алой и Белой Роз. Также трагическое у Шекспира можно рассматривать и во временном срезе: показана судьба нескольких поколений Йорков и Ланкастеров.

Кровавая вендетта, междоусобицы в Вероне являются причиной трагедии, произошедшей с Ромео и Джульеттой. Конфликт Монтекки и Капулетти выражает картину мира, характерную для мрачного Средневековья. Обособленные семейные кланы постоянно враждовали между собой, даже успев забыть о причине раздора. Таким образом, вновь мы видим, что глубочайшие истоки трагического конфликта - в самом характере героев; трагическим являются неразрешимые противоречия в душе персонажей.

Итак, суммируем основные выводы, которые были сделаны в данной дипломной работе в результате исследования:

· В данной работе в результате произведенного анализа трагического и его словарных определений были выявлены ядерные семы, конституирующие суть понятия трагического. Это «конфликт» («conflict») с репрезентантами «борьба», «struggle», «гибель», «catastrophe»; а также семы «величие», «рок», «fate», «sorrow», «misfortune». Выявленные ключевые семы выступают как триггер, запускающий в сознании читателя определенный ассоциативный ряд. Семы, являясь носителями ключевого заряда понятия трагического, находят свое выражение в языковых средствах, используемых Шекспиром.

· В результате проведенного анализа оригиналов трагедий «Ричард III» и «Ромео и Джульетта» было установлено, что данные семы выражают трагическое, реализуясь в таких языковых средствах, как метафора, сравнение, эпитет, антитеза, параллелизм, гипербола и ирония. С помощью языковых средств, указанных выше, трагическое нашло свое выражение через ключевые семы «гибель», «конфликт», «страсть», «величие», «рок», «misfortune», «fate», «sorrow».

· В результате проведенного анализа переводов пьес Шекспира «Ричард III», выполненных М. Донским, Б. Лейтиным и А. Радловой, и «Ромео и Джульетты», которые выполнили Б. Пастернак, Т. Щепкина-Куперник и Аполлон Григорьев, было установлено, что ядерные семы, конституирующие понятие трагического, такие, как «гибель», «величие» и «конфликт», находят свое выражение и в переводах, являясь ключевым моментом, определяющим трагическое в сознании читателя. Таким образом, истоки трагического конфликта берут свое начало в вышеупомянутых семах.

Таким образом, цель дипломной работы, указанная во введении, достигнута, в ходе проведенного исследования выявлены ядерные семы трагического и языковые средства, с помощью которых данные семы проявляются в оригиналах трагедий и их переводах. Понятие трагического раскрыто с новой стороны. Трагический конфликт у Шекспира всегда сложен и неоднозначен. Суть его - в нравственной двойственности героев, в неразрешимых противоречиях, терзающих их душу. Локальный характер, который носит трагический конфликт, постепенно расширяется и охватывает все большее пространство. Высокое и низменное противопоставляются сначала в характере героев, а потом на основе этого Шекспир показывает подлинный конфликт, достигающий высочайшего накала.

Гибель героического, возвышенного - основная черта трагедии. Она обусловлена конфликтом «высокого» мифа Возрождения о человеке, творце своей судьбы с «низким», обыденным началом, составляющим повседневную реальность. Главный герой, проникнутый верой в разумность системы жизни и возможность самому творить свою судьбу, вступает в конфликт с миром и ценой трагического заблуждения, страданий и проступков приходит к осознанию истинного лица мира и своих реальных возможностей в нем. Погибая, герой «очищается», искупает свою вину, ? и вместе с тем утверждает величие человеческой личности как источник ее свободы.

Шекспир, как великий драматург, выразил в своих пьесах глубинные причины трагических конфликтов, происходивших в средневековом обществе. Как выдающийся гуманист, он заострил наше внимание на неприглядных сторонах жизни с тем, чтобы в дальнейшем мы избегали их. Смертью Глостера завершается династический конфликт, война Алой и Белой Роз, и Ричмонд призывает британцев к объединению.

«With Richard's death at the end of the play the kingdom purges itself of its own guilt, and clears the way for the reign of the Tudors, but like the victims of those he has murdered, the ghost of the man who was destroyed by the Tudors refuses, and still refuses, to be laid» [Maslen, 1994:744].



Библиография

1) Аникст А.А. Творчество Шекспира. ?Ленинград: ЛЕНГИХЛ, 1963 г.?550 с.

2) Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Минск: Литература, 1998 г.?1150 с.

3) Аскольдов С.А. Концепт и слово Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология / под ред. проф. В.П. Нерознака. - М.: Academia, 1997 г.

4) Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. - М., 1955 г.

5) Бычков В.В. Эстетика. М.: Гардарики, 2004 г.?340 с.

6) Выготский Л.С. Психология искусства. М.: Искусство, 1925 г.

7) Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: URSS, 2011 г. ?375 с.

8) Гегель, Георг Вильгельм Фридрих. Феноменология духа. М.: Наука, 2000 г.?495 с.

9) Гете, Иоганн-Вольфганг. Об эпической и драматической поэзии, 1827 г./ Пер. Н. Ман // Гете И.-В. Собр. соч.: В 10 т. Т. 10.

10) Дидро, Дени. О драматической поэзии. - М.: Худож. лит., 1980 г. - 300 с.

11) Квинтилиан, Марк Фабий. Двенадцать книг риторических наставлений. В 2 ч. Академическое издание. СПб, 1834 г.

12) Кольридж, Сэмюэл Тейлор. Аллегория.? В кн.: Писатели Англии о литературе (ХIХ?ХХ вв.): Сб. статей. Перевод с английского.? М.: Прогресс, 1981 г.

13) Мезенин С.М. Образные средства языка. Издательство Тюменского Государственного Университета, 2002 г. ? 124 с.

14) Ницше Фридрих. Рождение трагедии из духа музыки.? М.: Мысль, 1966 г.?574 с.

15) Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. - Воронеж: Восток-Запад, 1999 г.

16) Петровский М. Словарь литературных терминов. В 2 томах. М.: Аллегория, 1925 г.

17) Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. - М., Р. Валент, 2010 г. ? 241 с.

18) Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации: М., Языки славянских культур, 2007 г. ?248 с.

19) Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М.: Аспект-пресс, 1999 г. ?334 с.

20) Чуковский К.И. Высокое искусство. Принципы художественного перевода. СпБ: Авалон, 2011 г.?443 с.

21) Шеллинг, Фридрих Вильгельм Йозеф. Философия искусства.? М.:Мысль, 1966 г.?496 с.

22) Шиллер, Фридрих. «О возвышенном» // Собрание сочинений Шиллера в 6 т. - Т.2.?М.: Книговек, 2000 г., с. 432?453.

23) Шиллер, Фридрих. «О трагическом искусстве» // Собрание сочинений Шиллера в 6 т. - Т.2.?М.: Книговек, 2000 г., с. 240?249.

24) Шопенгауэр, Артур. О ничтожествах и горестях жизни. М.: Попурри, 1999 г. 567 с.

25) Maslen, Robert. Introduction to King Richard the Third. Complete Works of William Shakespeare, 1994. Harper Collins Publishers. ?1433 p.

Размещено на Allbest.ru