Московская фонологическая школа

24. Единицы фонемного и надфонемного уровней являются свободными (независимыми), надфонемного всегда, а фонемного - в сигнификативно сильных позициях; в сигнификативно слабых позициях возникают варианты фонем с различными видами нейтрализаций. Два крайних уровня связаны в данной системе непосредственно, а средний (фонемный, главный) связан с ними опосредствованно, и его единицы выявляются лишь путем очищения их от накладок суперсегментного уровня и разнообразия вариативности подфонемного уровня.

25. Внутри фонемного уровня можно различать свои подуровни: фонемный, обладающий индивидуальной различимостью отдельных фонем, и гиперфонемный, когда индивидуальная различимость нарушена, но групповая сохраняется, что показывает, что в данном случае произошла лишь частичная дефонологизация; так, например, в русском языке благодаря суперсегментному воздействию ударения возникает нейтрализация в безударных слогах фонем <а> и <о>, <и> и <э>, с сохранением различимости этих пар между собой и с фонемой <у>; в таком случае <а/о>, <и/э>, а также и <у> выступают уже не как фонемы, а как гиперфонемы.

26. В разных языках одни и те же просодические и вообще звуковые явления могут быть признаками разных единиц, так, движение тона в одних языках может быть свойством отдельных слоговых фонем (китайский), в других - свойством слога (вьетнамский), и в третьих - свойством целой фразы (русский); в сингармонистических языках лабиализация может быть и свойством отдельных фонем и гиперфонем (при наличии только нёбного сингармонизма), а в других - свойством слова (при наличии и нёбного, и губного сингармонизма); слоговое свойство вибранта <р> в чешском языке - свойство слога и слова, а в сербском - свойство особых фонем: краткого и долгого слогового р.

27. В области исторической фонологии важно изучать не историю отдельных звуков, а историю и эволюцию фонологических систем; история «отдельных звуков» может предшествовать этой задаче как предварительный и черновой материал. Фонетические изменения могут касаться и недифференциальных признаков, как отвердение в истории русского языка шипящих <ш> и <ж>, а позднее и <ц>, что не отражалось на самой фонологической системе консонантизма, но объясняет отсутствие перехода <`е> в <`о> под ударением (отец, конец и под.), что относится уже к морфонологии. Иное дело, когда изменение касается дифференциальных признаков, что может сильно изменить фонологическую модель. Здесь могут быть два противоположных случая: либо конвергенция, когда две или более фонем начинают совпадать в одном варианте и перестают различаться (например, в русском языке совпадение различавшихся ранее фонем <е> и <Ђ>, что опять же прошло не бесследно: фонема <Ђ> не подвергалась переходу в <`о> после мягких согласных перед твердыми), либо же дивергенция, когда различные вариации одной фонемы становятся отдельными фонемами благодаря тому, что бывшие перцептивно слабые позиции становятся сильными.

28. Отсюда следует, что изменение качества позиций - превращение сигнификативно сильных позиций в слабые, что может привести к конвергенции и сокращению общего количества фонем, и перцептивно слабых позиций в сильные, что может привести к обособлению бывших вариаций в отдельные фонемы, - важнейшие объекты исторической фонологии, и сама историческая фонология - это прежде всего история позиций.

29. Особый интерес вызывают такие случаи, когда физически ничего не меняется, все как бы стоит на месте, но функционально происходит перестройка системы и фонологической модели.

30. При определении того или иного фонологического изменения следует опираться не на натуралистический «закон М. Граммона» о «более сильном звуке», а на его интерпретацию, данную М. И. Стеблиным-Каменским, указавшим на «функционально более важный в системе элемент».

31. И в историческом плане, как и в синхроническом, любые явления следует рассматривать в составе тех или иных морфем и в плане их «образующих» - фонем.

32. Естественно, что перераспределение фонем по отдельным словам (например, замена в словах типа: верх, первый и т.д. фонемы <р`> мягкое на фонему <р> твердое в русском языке XIX-XX вв.), что отражается на орфоэпии и фонетической стилистике, но не затрагивает фонологическую модель, следует отличать от таких случаев, когда перестраивается вся модель (например, следствия «падения редуцированных» в русском языке XI-XII вв.).

4. Расхождения Московской и Ленинградской фонологических школ

Несмотря на личные добросовестные и дружеские взаимоотношения между московскими и ленинградскими фонологами и на полное взаимоуважение, расхождение этих двух школ настолько серьезно, что обойти его молчанием нельзя. Ленинградцы превосходят москвичей в чисто фонетическом и особенно в экспериментально-фонетическом плане. У Л. В. Щербы оказались верные преемники: М. И. Матусевич и Л. Р. Зиндер, которые возглавляли Лабораторию экспериментальной фонетики имени Л. В. Щербы при филологическом факультете Ленинградского университета после его смерти и воспитали целую плеяду фонетистов третьего поколения (Л. В. Бондарко, Л. А. Вербицкая, М. В. Гордина и др.), что создает непрерывную традицию исторического конвейера.

Основатель ЛФШ Л. В. Щерба считал, что все звуки языка "объединяются в сравнительно небольшое число звуковых типов, способных дифференцировать слова и их формы". Эти звуковые типы Л. В. Щерба и определял как фонемы. Его последователи рассматривают фонему как класс звуков, представленный в речи различными оттенками. Существование двух определений фонемы (фонема-звукотип и фонема-класс звуков) является следствием развития теории фонемы как фонетического феномена, используемого языком для дифференциации слов и морфем.

Фонема ЛФШ - относительно самостоятельная автономная материальная единица, не имеющая прямой связи с морфемами, в состав которых она входит. Профессор Л. Р. Зиндер, последователь Л. В. Щербы, указывал, что "фонема, обладающая определёнными положительными чертами, всегда может быть опознана по этим чертам". Естественно, что представители ЛФШ всегда рассматривают звук как представитель фонемы, например, звук [t] (в слове сад) как представитель фонемы "t", а звук [d] (в слове сады) как представитель фонемы "d".

Такой подход позволяет легко определить состав фонем в словоформах. Однако, и как об этом пишет Л. Р. Зиндер, "...если данная словоформа характеризуется вполне определённым составом фонем, то этого нельзя сказать о лексеме и морфеме". Получается, что морфема может иметь разный состав фонем в различных словоформах; при этом происходит чередование фонем. Например, в словах сад - сады чередуются "t" и "d". В других случаях, например в словах кот и код, получается, что корневые морфемы разных по значению и написанию слов в разных позициях могут включать в качестве последней фонемы либо "t", либо "d" (ср.: кот бежит, коды, котик, код трудный и т.д.). Таким образом, можно заметить, что, хотя в подобных случаях морфемы и наделены самостоятельным значением и не являются омонимичными, фонемный состав не позволяет дифференцировать их друг от друга.

Как видно, в концепции ЛФШ при определении фонологического статуса звуков речи решающую роль играют их материальные свойства.

Однако МФШ во внимание принимает в первую очередь их функциональная нагрузка в языке. А. А. Реформатский указывал, что "...различие фонем и тождество одной фонемы самой себе определяется функциональным, а не конкретно-звуковым (артикуляционным и акустическим) различием или тождеством выражающих их звуков". Поэтому, в отличие от ЛФШ, представители Московской фонологической школы считают фонему функциональной единицей, главное назначение которой - отождествлять морфемы и слова (конститутивная функция). Анализ МФШ предполагает определение состава фонем на морфемном уровне и опирается на положение о неизменности фонематического состава морфемы. По определению М. В. Панова фонема - "...это функциональная фонетическая единица, представленная рядом позиционно чередующихся звуков". Поэтому фонема МФШ объединяет звуки, встречающиеся в разных позициях в рамках одной морфемы даже при отсутствии между ними органической связи. Например, в слове кот фонемный состав может быть представлен так: < к (о,а) (т,т'д)>. Однако в некоторых случаях подобный анализ не позволяет определить все фонемы, составляющие слово. Например, в слове собака первый гласный звук всегда безударен и не входит в ряд чередований. Нельзя с определённостью сказать, что это: представитель фонемы [о] или [а]. В подобных случаях сторонники МФШ говорят о гиперфонеме. Например, М. В. Панов пишет, что гиперфонема - "это фонема на ступени неполной языковой выявленности" и определяет её как общую часть двух или нескольких нейтрализованных фонем. Таким образом, по МФШ в состав слова собака входят несколько фонем и одна гиперфонема.

Таким образом, постараемся отметить самые основные пункты фонологических расхождений:

1. Основное у Ленинградской фонологической школы - это «антиморфематизм», установка на «автономность фонетики», боязнь морфемы и ее связи с фонемой, от чего идут и все прочие пункты как следствия.

2. Эта «боязнь» коренится в еще более глубоком убеждении - в желании исходить из «голой материи», а не из материи, понятой семиотически в ее знаковой функциональности. Поэтому ленинградцы впадают в круг противоречий, следствием которых является трактовка ими вопроса о чередованиях: и беГу - беЖишь, и [дуП] - [дуБа] квалифицируется как мена фонем. А МФШ рассматривает эти два случая отдельно и по-разному.

3. Ленинградцы соблюдают автономность фонетики, не вводят бодуэновский принцип «подвижного компонента морфемы», и в этом они последовательны. Но их фонема несоизмерима с «московской фонемой», даже американские ученые от этого отходят.

4. Вопрос о позициях, их определение и классификация составляет важное звено в трудах МФШ. Ленинградская школа сравнительно мало уделяла внимание этой проблематике и не создала какой-нибудь цельной концепции по данному вопросу вследствие их трактовке пункта о чередованиях как мены фонем.

Заключение

язык морфология лексика словообразование

Итак, несмотря на то, что в настоящее время не все могут принять концепцию Московской фонологической школы, она внесла огромный вклад в «копилку» знаний о языке, дала всему миру свою теорию строения языка и функционирования его элементов, тем самым оказав существенное влияние на развитие отечественного и европейского языкознания. Идеи МФШ нашли применение в теории письма - графике и орфографии, создании алфавитов, практической транскрипции и транслитерации, в исторической фонетике, диалектологии и лингвистической географии, преподавании неродного языка; при описании явлений словообразования, морфологии, синтаксиса, лексики, поэтики и др.; а также при рассмотрении таких суперсегментных явлений, как ударения, тонов, интонации, диэремы, сингармонизма и др.

Для МФШ свойственно стремление к строго системному изучению фонологии, при котором фонемы рассматриваются в противопоставлении друг другу. Эти принципы ее представители переносили и на историческую фонологию, которой многие из них также активно занимались; в особенности это относится к Кузнецову и Аванесову. Хотя лингвисты МФШ до конца 1950-х годов избегали термина «структурализм», эта школа была одним из наиболее последовательных в отечественной науке направлений лингвистического структурализма.

Таким образом, цель, поставленная ранее во введении по изучению Московской фонологической школы, ее истории развития, деятельности ее основоположников и последователей, по детальному рассмотрению ее фонологической концепции, а также нахождению принципиальных различий между фонологическими теориями МФШ и ЛФШ, достигнута и обстоятельно представлена в курсовой работе.

Список использованной литературы

1. Аванесов, Р. И. Реформа орфографии в связи с проблемой письменного языка. / Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров // Русский язык в советской школе. - 1930. - № 4. - С.110-118.

2. Аванесов, Р. И. Очерк грамматики русского литературного языка. / Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров. - М., 1945.

3. Аванесов, Р. И. Из истории русского вокализма. Звуки i и у. / Р. И. Аванесов // Вестник МГУ. - 1947. - № 1. - С. 278-299.

4. Аванесов, Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. / Р. И. Аванесов. - М., 1956.

5. Аванесов, Р. И. Говоры Верхнего Поветлужья. Фонетика и диалектные группы. / Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров. - Н. Новгород, 1931. - 43 с.

6. Аванесов, Р. И. Очерк грамматики русского литературного языка: Ч. 1. Фонетика и морфология. / Р. И. Аванесов, В. Н. Сидоров. - М., 1945. - 236 с.

7. Аванесов, Р. И. Вопросы образования русского языка в его говорах. / Р. И. Аванесов // Вестник Московского университета. - Сер. 9, Филология. - М., 1947. - № 9. - С. 109-158.

8. Аванесов, Р. И. Общенародный язык и местные диалекты на разных этапах развития общества. - М., 1954. - 24 с.

9. Аванесов, Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика. / Р. И. Аванесов - М., 1974. - 287 с.

10. Бернштейн, С. И. Основные понятия фонологии. / С. И. Бернштейн // Вестник языкознания. - 1962. - № 5.

11. Борунова, С. Н. Воспоминания об учителе - В. Н. Сидорове. / С. Н. Борунова // Изв. АН. Сер. лит. и яз. - М., 1996. - Т. 55. - № 2. - С.73-79.

12. Добродомов, И. Г. Еще раз об исторической памяти в языке / И. Г. Добродомов // Вопросы языкознания. - 2002. - № 2. - С. 103-108.

13. Журавлев, В. К. Сидоров В. Н. Из истории звуков русского языка. // Вопросы языкознания. - М., 1968. - № 1. - С. 130-133.

14. Ильинская, И. С. Современное русское правописание. / И. С. Ильинская, В. Н. Сидоров // Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. П. Потемкина. - М., 1953. - Т. 22, вып. 2. - С. 3-40.

15. Кузнецов, П. С. К вопросу о фонематической системе современного французского языка. / П. С. Кузнецов // Уч. зап. МГПИ. Кафедра русского языка. - 1941. - Т. 5. - вып. 1. - С.163-203.

16. Кузнецов, П. С. О фонологической системе сербохорватского языка. / П. С. Кузнецов // Известия АН СССР, ОЛЯ. - 1948. - Т. 7. - Вып. 2. - С. 336-355.

17. Кузнецов, П. С. Теоретические проблемы прикладной лингвистики. / П. С. Кузнецов. - М., 1965.

18. Кузнецов, П. С. Исследования по фонологии. / П. С. Кузнецов. - М., 1966.

19. Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы. Под ред. Р. И. Аванесова. - 5-е изд. испр. и доп. - М., 1989. - 688 с.

20. Отечественные лингвисты XX века: Сб. статей // РАН ИНИОН. Центр гуманит. научно-информ. исслед. Отд. языкознания; Редкол.: Березин Ф. М. (отв. ред.) и др. - М., 2003. - Ч. 1. - 296 с. - (Сер.: Теория и история языкознания). - ISBN 5-248-00137-4.

21. Панов, М. В. Русская фонетика. / М. В. Панов. - М., 1967.

22. Панов, М. В. Современный русский язык. Фонетика. / М. В. Панов. - М., 1979.

23. Панов, М. В. Труды по общему языкознанию и русскому языку. Т. 1 / М. В. Панов; под ред.: Е. А. Земской, С. М. Кузьминой. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 562 с. - (Классики отечественной филологии). - ISBN 5-9551-0034-2.

24. Панов, М. В. Зачем школе нужна фонема?: Московская фонологическая теория / М. В. Панов // Русский язык: газ. Изд. дома «Первое сентября». - 2004. - № 3. - С. 11-20.

25. Реформатский, А. А. Из истории отечественной фонологии. / А. А. Реформатский. - М.: Наука, 1970. - 527 с.

26. Реформатский, А. А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. / А. А. Реформатский. - М.: Наука, 1979. - 102 с.

27. Реформатский, А. А. Фонологические этюды. - М.: Наука, 1975. - 134 с.

28. Сепир, Э. Язык. Вводная статья и примечания А. М. Сухотина. / Э. Сепир / Введение в изучение речи. - М.-Л., 1934.

29. Сидоров, В. Н. Развитие фонетики современного русского языка. / В. Н. Сидоров. - М., 1971.

30. Сидоров, В. Н. Из истории звуков русского языка. / В. Н. Сидоров. - М., 1966. - 159 с.

31. Сидоров, В. Н. Редуцированные гласные ъ и ь в древнерусском языке XI в. / В. Н. Сидоров // Тр. Ин-та языкознания АН СССР. - М., 1953. - Т. 2. - С. 199-219.

32. Сидоров, В. Н. Наблюдения над языком одного из говоров рязанской Мещеры. / В. Н. Сидоров // Материалы и исследования по русской диалектологии. - М., 1949. - Т. 1. - С. 277-289.

33. Сухотин, А. М. О сокращении некоторых букв в ряде тюркских алфавитов. «Письменность и революция». / А. М. Сухотин, К. К. Юдахин. - М.,1933. - С. 137-141.

34. Торсуев, Г. П. Проблемы теоретической фонетики и фонологии / Г. П. Торсуев, И. Г. Торсуева - М.: Издательство ЛКИ, 2008. - 104 с.

35. Языкознание. Большой энциклопедический словарь. / Гл. ред. В. Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - 688 с.: ил. - ISBN 5-85270-307-9.

36. Яковлев, Н. Ф. Математическая формула построения алфавита. «Культура и письменность Востока». Т. 1 / Н. Ф. Яковлев. - М., 1928. - С. 41-64.

Размещено на Allbest.ru