Канадский вариант английского языка

Последнее ярко отражается в лексическом составе CanE - так, англофоны (носители английского языка, особенно в странах, где в ходу и другие языки; English Canadians, Canadian Anglophones, Anglo-Canadians or (Fr.) Canadiens anglais) используют в своей речи такие британские выражения, как rubber band, chesterfield, runners, a cash register вместо американского варианта аналогичных выражений. В стандартном канадском письменном сосуществуют характерные черты как британского, так и американского правописания. К примеру, большинство канадцев ставят u после o в слова типа colour, humour, neighbour и используют британский вариант написания слов cheque, centre, etc. В то же время принято написание specialize, а не specialise, draft, а не draught, tire, а не tyre (Ощепкова, 2004:62-64). Впрочем, правила разнятся для каждой газеты или журнала, что можно объяснить желанием минимизировать правки в перепечатываемых статьях из английской прессы.

Популярное в США обращение Madame или Madam не распространено в Канаде и женщина, как правило, «ответит, что недостаточно стара для такого обращения» (Ощепкова, 2004:62). Однако, как мы увидим при разборе примеров в следующей главе, либо данные исследовательницы неверны, либо устарели, либо явление не распространяется на провинцию Квебек, в которой происходит действие книг.

Несмотря на то, что в лингвистическом сообществе принято писать и говорить о североамериканском языковом единстве (North American English) (Ощепкова, 2004:62), а большинство иностранцев воспринимают канадский акцент как американский, в области произносительных норм также можно найти некоторые отличия. Показательно будет выражение out and about, звучащее в канадском варианте как [u:t ?nd ?b u:t] вместо американского [aut ?nd ?baut]. Аналогично, слово route может рифмоваться со словом out, а не с root, и т.п. Отдельно стоит отметить канадское eh, ставшее причиной многих стереотипов и шуток. Эта частица зачастую произносится в конце утверждения или вопроса, к примеру в “Pretty cold for you, eh?” (Холодновато для тебя, э-э?). Частица может использоваться в случаях коммуникативной неудачи (собеседник не расслышал или не понял партнёра), побуждать собеседника дать больше информации или же выразить внимание к собеседнику и приглашение продолжать.

Важным элементом национальной культуры является спорт, и такие канадские виды спорта как кёрлинг (curling) и хоккей на льду (ice hockey) укрепились в международном спорте, а обозначающие их слова вошли в стандартный вариант всех языков.

Объем и цели настоящей работы не позволяют рассматривать особенности диалектов канадского английского. Стоит лишь отметить особенности CanE в провинции Квебек, или квебекского диалекта. Очевидно, что он испытывал и испытывает сильное влияние французского языка (если быть точными, канадского французского, особенности которого, впрочем, не рассматриваются в работе. В контексте настоящего исследования мы, пренебрегая различиями между канадским вариантом французского языка и французским, будем называть его французским языком для краткости). Так, некоторые элементы быта, названия профессий и т.п. под влиянием французского называются иначе, чем в остальных провинциях Канады или в Англии. В качестве примера можно привести whisky blanc (алкогольный напиток), caliche (один из видов повозок, запряженных лошадьми) и использование лексемы “professor” в значении “школьный учитель” (Ощепкова, 2004:66). Количество слов французского происхождения в CanE варьируется в зависимости от района провинции.

Также нельзя не обозначить влияние языков местных народов на литературный язык колонистов - англофонов и франкофонов. Как упоминалось ранее, территория долины реки Св.Лаврентия, а позднее и все захватываемые колонистами территории получили название Canada по индейскому слову kanata (деревня, селение); в CanE через лексикон торговцев пушниной и исследователей территории вошли слова esquimaux, canoe, caribou, igloo.

В числе реалий, обозначающих природно-географическую среду и типичных для Канады, отмечают canyon, prairie, muskeg, cree (топь, болото), crevasse (широкая и глубокая расщелина во льду), butte (крутой холм посреди равнины), cache (потайное место, укрытие). По своей этимологии, большинство таких слов происходят из языков коренного населения, а их написание отражает нормы французской орфографии (ссылочку на этимологический словарь). Из-за специфики погодных условий возникло большое количество лексем, обозначающих виды льда или снега - barricade (ледяной затор у речного берега), candles (ледяные столбики, образовавшиеся от заледевания капель с сосулек), crust (наст), jam (ледяной затор поперёк реки), pan (плавучая льдина) и др. (Новоселова, 2010:90).

В числе административных реалий страны можно назвать политические должности (Governor-General, road-master), и слово «province» для обозначения административно-территориальных единиц страны. К историзмам можно отнести такие слова и словосочетания как «loyalist», «southern neighbor» и т.п. К характерным канадским языковым элементам бытовой сферы относятся toque (зимняя шапка), whiterner (порошкообразная немолочная добавка к кофе и чаю), loonie and toonie (канадские 1 и 2-х долларовые монеты), parkade (гараж для парковки), serviette (салфетка) и др.

В англоязычных провинциях возникло большое количество сленговых обозначений франкоканадцев, некоторые из которых: pepper, frog и др. Франкофоны же, как представлено в исследуемых в практической части текстах, называют англофонов Les Anglais, The Anglos и др. Канадцев, для которых ни английский, ни французский не является родным языком, называют аллофонами (allophone).

Грамматические нормы CanE незначительно отличаются от британских; к существенным различиям относится отказ от формы глагольного времени Past Perfect Continuous, которую успешно заменяет Past Perfect Simple (Новоселова, 2010:90).

Билингвизм и его классификации

Последний тип можно назвать частичным, или неполным двуязычием (Филин, 1972:24-25). По уровню владения вторым (неродным) языком двуязычие разделяется на репродуктивный билингвизм - т.е. случаи, в которых билингв может пользоваться вторым языком для создания текстов, как в устной, так и в письменной речи, - и на билингвизм, включающий только восприятие - в этом случае билингв может воспринимать текст на втором языке, но не способен породить текст (2). При этом билингвизм, при котором наличествует доминантный язык (язык мышления), называется субординативным. Если же в паре языков, которыми владеет билингв, нет доминирующего языка, то такой билингвизм принято называть координативным (3).

Помимо этого учёные, основываясь на критерии ситуации использования того или иного языка, выделяют чистый и смешанный билингвизм. В ситуации чистого двуязычия билингв использует один из языков только в определённых социальных ситуациях - например, если семья переехала в другую страну, то дома и с родственниками члены семьи разговаривают на первом, родном языке, а в магазинах, на работе, в школе и т.д. используют второй язык, официальный язык страны иммиграции. В ситуации смешанного двуязычия билингв может использовать любой из языков, которыми владеет, в любой языковой ситуации, и использование того или иного языка зависит только от предположения говорящего о языковых познаниях адресата. Обычно явления смешанного билингвизма сопровождаются наличием в стране двух официальных языков (Канада, Швейцария, Люксембург и т.д.), наличием в стране национальных меньшинств (в качестве примера можно привести республики Российской Федерации или канадские провинции Нунавут и Юкон) или большого количества мигрантов (штат Техас в США).

Билингвизм разделяется на естественный и искусственный, при этом «Естественный билингвизм возникает в соответствующей языковой среде, которая включает в себя радио и телевидение при спонтанной речевой практике. Осознание специфики языковой системы может не происходить. Второй язык при искусственном билингвизме осваивается в учебной обстановке, при этом необходимо использование волевых усилий и специальных методов и приемов» (Белянин 2003:232). Зачастую эти категории совпадают с категориями другой классификацией билингвизма, а именно - классификации по возрасту. Так, ранний билингвизм - знание двух языков, полученное в детстве и обусловленное жизнью в двуязычной культуре, то есть полученное естественным путём. Поздний билингвизм же относится к изучению второго языка во взрослом возрасте, зачастую является искусственным. (2)

Смена кода, или переключение с одного языка на другой, происходит по механизму билингвизма, который основывается на сформированном навыке переключения (Андреева 2009:34-38). Явлению смены кода и включения в текст элементов другого языка посвящён следующий параграф.

Интерлингвальность в художественном тексте

Термины «иноязычные вкрапления», «интерлингвальные элементы», «интерлингвальность» используются в работе вслед за А.А. Леонтьевым ( Леонтьев 1966:60-67) и Ю.Т. Листровой-Правда (Листрова-Правда 1986:24-28), которые ввели и прокомментировали их и предложили свои классификации. Интерлингвальность проявляется в смене языкового кода в речи билингвов, в переходе с одного языка на другой в речи (Геранина 2007:38). Также можно определить его как «психомеханизм языка, обеспечивающий порождение речевых высказываний с иноязычными компонентами» (Воробьева, 2007:8). При этом процессе актуализируется механизм интерлингвальности, благодаря которому говорящий может выбирать языковой код и вводить иноязычный компонент в общение билингвов или же в художественный текст.

По своей природе иноязычные вкрапления делятся на две группы: 1) слова и словосочетания, носящие «интернациональный характер», которые могут быть употреблены в текстах любого языка. Эти слова составляют особый «межъязыковой словесно-фразеологический фонд»; 2) неустойчивые иноязычные элементы. Они часто используются в связи с художественно-стилистическими задачами или для отражения индивидуального словоупотребления, не могут быть названы интернациональными (Крысин 1968:47-49).

Ю.Т. Листрова-Правда предлагает классификацию (Листрова-Правда 1986:24-28), основанную на степени ассимиляции иноязычного вкрапления в язык текста. Так исследовательница выделяет 1) полное иноязычное вкрапление, которое представляет собой не изменённый отрезок текста на иностранном языке (будь то самостоятельное предложение или их сочетание, междометие, обращение, часть сложного предложения, вставная или вводная конструкция); 2) частичное языковое вкрапление, то есть слово, словосочетание, предложение или отрывок иностранного текста, частично (фонетически или морфологически) ассимилированное в тексте и включённое в синтаксические отношения с членами предложения принимающего языка (в рассматриваемой работе этим языком является английский); 3) контаминированное вкрапление, представляющее собой слово одного языка, употреблённое по фонетическим или грамматическим правилам другого языка (иностранный акцент, явление грамматической интерференции и т.п.); 4) нулевое вкрапление, т.е. перевод иностранной речи на язык текста. Нулевые вкрапления даны в одном ряду с первыми тремя типами, так как и те и другие используются для передачи иностранной речи, т.е. выполняют одни и те же функции в тексте.

Вкрапления могут выполнять функцию документизации. Так, писатели, включая в художественный текст на одном языке элементы другого языка - в частности, топонимы, - добиваются большей детализации, более точной, «документальной» презентации описываемого места. Также автор добивается создания местного колорита, используя названия национальной еды и напитков, переданных в оригинальной графике (Манина 2010:97).

Остальные функции иноязычных вкраплений, выделяемые исследовательницей (функции экзотизации, эвфонизации, эвфемизации, функция установления связи творчества с мировой литературной традицией и функция демонстрации авторской критической позиции) (Манина 2010:97-98) не были выявлены в источниках, а потому не будут рассматриваться в настоящей работе. Можно предположить, что перечисленные функции не представлены в книгах Луизы Пенни, потому что в её работах иноязычные вкрапления преследуют иную цель, чем та, которой обычно руководствуются в подобных случаях авторы художественной литературы. В данном случае с помощью интерлингвальных элементов показывается билингвальная структура общества, так что иноязычные вкрапления используются не для привлечения внимания читателя, но, напротив, для придания тексту достоверности.

Благодаря исследованиям Воробьевой Ю.С. можно с уверенностью утверждать, что интерлингвальные вкрапления часто включается в речь под воздействием эмоционального потрясения. В рассматриваемых текстах характер вкраплений их частота позволяют судить о лингвокультурной и национальной принадлежности персонажа, тем самым выполняя и выделенную исследовательницей функцию характеристики.

1. Нынешняя языковая ситуация в Канаде определяется историей её колонизации - а именно, тем фактом, что с середины XVI века до середины XVIII территории на восточном побережье Канады колонизировались Францией, но затем перешли во владение Великобритании. Англоканадцы и франкоканадцы определяли себя по языковому и конфессиональному признаку; франкоканадцам было отказано в большинстве политических прав и для защиты своей культуры и своего языка они выбрали политику самоизоляции. На протяжении последних двух веков отношения между франкоканадцами и англоканадцами оставались напряжёнными.

2. Смелой попыткой уравнять две враждующие нации и объединить их стала начатая премьер-министром П.Э. Трюдо в середине XX века политика двуязычия, благодаря которой французский язык получил статус одного из официальных языков страны и вводился во всех провинциях на официальном уровне. Теперь все граждане могут обратиться в государственные органы как минимум на этих двух языках, надписи на дорожных знаках, указателях и вывесках государственных учреждений дублируются как минимум на двух языках.

3. Однако несмотря на старания правительства пойти навстречу франкоканадцам, в Квебеке, провинции с наибольшим процентом франкоканадцев, усиливалось сепаратистское движение, было проведено два референдума о независимости Квебека. По результатам референдума 1980 года 40% выступили за отделение и 60% - против, однако уже в 1995 году распределение голосов изменилось на 49% и 51% соответственно. Подобные настроения не могут не вызывать опасения у живущих в Квебеке англоканадцев, которые в случае отделения могут потерять право на использование родного языка.

4. Особенности истории Канады, её территориального положения и специфика национального состава страны определили особенности канадского варианта английского языка. Канадский английский испытывает большое влияние американского и британского вариантов, сочетая в себе их черты, а также и французского языка и языков коренных народов, что отражается во многих национально маркированных единицах.

5. Благодаря политике двуязычия и специфике национального состава большая часть населения владеет как минимум двумя языками, то есть являются билингвами. При этом, по мнению исследователей, билингвами могут считаться либо только люди, в одинаковой мере владеющие двумя языками, либо и те, кто владеет одним из языков хуже.

6. При владении двумя языками и частой смене кода, в речи билингва частотны интерлингвальные вкрапления, то есть иноязычные вкрапления, включаемые в текст. Интерлингвальные единицы делятся на следующие категории: 1) полные (не изменённые) отрезки текста; 2) частичные вкрапления, вступающие в синтаксические отношения с другими элементами текста; 3) контаминированные вкрапления (иностранный акцент, явление грамматической интерференции); 4) нулевые вкрапления, то есть перевод речи иностранцев на язык текста.

Обработанная информация на тему истории Канады, особенностей канадского варианта английского языка, механизмов билингвизма и типов интерлингвальных включений будет полезна при работе над исследовательской частью настоящей выпускной квалификационной работы.

2. Репрезентация канадской лингво-культурной ситуации в книгах Луизы Пенни

2.1 Биография и библиография Луизы Пенни

Прежде чем приступать к подробному разбору того, как в книгах Луизы Пенни отображается современная языковая, межнациональная и межкультурная ситуация в Канаде, следует кратко рассмотреть биографию писательницы, чей персональный опыт определил количество внимания, уделяемого рассматриваемому нами вопросу в её книгах.

Луиза Пенни (Louise Penny) - канадская англоязычная писательница детективных романов, получившая широкую известность благодаря циклу историй об Инспекторе Гамаше, проницательном квебекском детективе, более подробное описание которого содержится в следующем параграфе. Её работы написаны на английском языке; они были тепло встречены читателями и отмечены многими литературными премиями, включая пять Премий Агаты (международная литературная премия имени Агаты Кристи).

Будущая писательница родилась в англоязычной среде Торонто в 1958 году, получила степень бакалавра в Университете Райерсона в Торонто и получила место журналиста в CBC (Canadian Broadcasting Corporation). После этого она сменила несколько мест, работая журналистом и ведущим телевизионных шоу в Тандер-Бэй, Онтарио, в Виннипеге, Манитоба, и в Квебек-Сити, Квебек. Как отмечает сама Пенни, этот опыт был чрезвычайно полезен для её будущей писательской карьеры, так как журналист, берущий интервью, должен быть внимательным и слушать больше, чем говорить.

Переезд в Квебек означал необходимость учить французский язык - в чём, по-видимому, до этого Пенни не испытывала необходимости. Луиза Пенни, как и многие канадцы, стала поздним билингвом. Писательница отмечает казусы, случавшиеся с ней в это время, и отношение франкофонов к ней: «Я называла квебекцев «хорошими тыквами», заказывала в ресторанах горящих мышей на десерт и однажды попросила водителя такси отвезти меня на войну. Он развернулся ко мне и спросил: «На какую именно войну, мадам?» К счастью, элегантный и почтенный Квебек-Сити населён людьми с толерантной и мягкой натурой, так что они просто улыбались мне» (взято с официального сайта писательницы, перевод мой).

Во время работы в Монреале Луиза Пенни познакомилась со своим будущим мужем Майклом, с которым через некоторое время переехала в небольшой кирпичный дом в деревне к югу от Монреаля, недалеко от границы с США. Деревня Три Сосны, где разворачиваются события рассматриваемой серии романов об Инспекторе Гамаше, во многом похожа на место жительства писательницы. Как отмечает автор, прототипами Армана Гамаша послужили несколько разных людей, основным же прототипом стал Жан Гамаш, портной в Гранби, Квебек.

Очевидно, что автор, создавая художественный мир книги или цикла книг в подобном жанре, старается сделать его максимально похожим на объективную реальность потенциальных читателей. Для того чтобы читатели сопереживали героям и идентифицировали свою реальность с реальностью художественного мира, эти реальности необходимо максимально сблизить, сделать максимально идентичными, поэтому мы считаем, что в данном случае авторский язык напрямую коррелирует с языком вообще. Автор черпает из родного языка его ресурсы, проводя их селекцию и преломляя их через призму собственного стиля, и лишь в некоторых случаях язык автора влияет на общий язык. Основываясь на этом убеждении, мы считаем, что созданный автором художественный мир может быть достаточно репрезентативным и позволяет судить об объективной реальности, в рассматриваемом случае - о языковой ситуации в Канаде.

На настоящий момент серия детективных романов об инспекторе Гамаше содержит 13 книг; книги, проанализированные в этой работе, перечислены в списке используемой литературы.

2.2 Характеристика персонажей

Для более детального рассмотрения отношений между франкофонами и англофонами, билингвизма в повседневной жизни канадцев и принципов использования ими в речи интерлингвальных вкраплений представляется важным дать описание места действия рассматриваемых книг и персонажей, особое внимание уделяя языковой принадлежности последних. В настоящем параграфе и далее все имена даются в написании, предложенном русскими переводчиками книг Луизы Пенни (Г.Крылов и В. Немченко).

Необходимо отметить, что все персонажи выбранных источников - билингвы, что обуславливается билингвальной средой, в которой они живут.

Главный герой созданного Луизой Пенни художественного мира - инспектор Сюртэ (полиции Квебека) Гамаш, известный руководитель отдела расследования убийств. Арман Гамаш (Armand Gamache) - мужчина средних лет, всегда элегантно одетый и с отличными манерами. Он внимателен к мелким деталям, умён и чуток к чувствам людей, обладает некоей мудростью, которая отличает его от остальных инспекторов его ранга. Он женат на Рене-Мари (или Рейн-Мари) (Reine-Marie Gamache) - обаятельной, элегантной и умной женщине, работающей библиотекарем. Инспектор Гамаш - франкоканадец, однако за годы обучения в Великобритании в совершенстве овладел английским языком, так что другие персонажи отмечают его безукоризненное произношение с британским акцентом:

1) `…a francophone speaking like a hereditary member of the House of Lords.'(Penny1).

Помимо самого Гамаша, в повествовании фигурируют другие полицейские, коллеги Гамаша, члены его команды или его начальство. Среди них - Жан Ги Бювуар (Jean Guy Beauvoir), первый помощник и заместитель, мужчина тридцати с лишним лет. Он внимательно следит за своей внешностью и одеждой, старается одеваться стильно. По его собственным словам, он, в отличие от своего шефа, предпочитает преследовать преступников в прямой погоне, а не добираться до сути преступления в долгих разговорах. Бювуар выступает в качестве представителя и резонёра изоляционно-сепаратистски настроенных франкофонов. В параграфе 2.3, посвящённом отношениям между франкофонами и англофонами, будут подробнее рассмотрены его комментарии.

Также следует отметить агента Лемье (Robert Lemieux), молодого местного полицейского, позже переведённого в Монреаль. Он появляется в одном эпизоде первой книги, однако уже после второй книги цикла его роль становится всё значительнее. Он также принадлежит к франкофонному сообществу и привык общаться в основном с франкофонами, англофонов же он воспринимает настороженно, не понимая их и не доверяя им, о чём свидетельствует следующий пример:

2) `Lemieux wasn't at all sure what had just happened. He thought perhaps it was some weird Anglo code, a dance of aggression and submission. This rarely happened in francophone encounters, in his limited experience. The French, he felt, were far more open about their feelings. The English? Well, they were devious. Never really knew what they were thinking, never mind feeling.' (Penny2)

Для него стало привычным не понимать англоканадцев с их культурой, отличной от его собственной. Лемье, как и Бювуар, относится к англофонам с предубеждением, вложенным его окружением, пример чего будет рассмотрен в следующем параграфе.

Также в книге упоминаются другие полицейские, среди которых - Isabelle Lacoste, Superintendent Brйbeuf, Arnot, Sergeant LaCroix и другие. Показательно, что единственная упомянутая англоканадка в полиции - Шэрон Харрис (Sharon Harris), судмедэксперт. Это может служить свидетельством остаточной волны «тихой революции» - так назван период, начавшийся в 60-е годы XX века, во время которого в Квебеке при приёме на работу, назначении на управляющую должность или при выборе поставщиков для правительства негласно отдавалось предпочтение франкофонам, даже если они были менее компетентны, чем их соперники-англофоны.

Действие каждой книги разворачивается в деревне Три Сосны, поэтому немаловажную роль играют жители деревни - свидетели преступления, родственники или друзья жертв и т.п. По ходу повествования они помогают инспектору Гамашу добраться до сути и найти преступника. Среди них следует особо отметить следующих персонажей:

Питер и Клара Морроу (Peter and Clara Morrow) - семейная пара среднего возраста, англофоны, художники. Питер Морроу - почти карикатурное воплощение англоканадца, - преданный своему делу и преуспевший на выбранном поприще, корректный, скрытный мужчина. Клара Морроу - один из главных помощников инспектора Гамаша, часто дающий ему необходимые подсказки, женщина с хорошо развитой интуицией. Она гораздо более открыта и общительна, чем её муж. Мирна Ландерс - англофонка из Монреаля, афро-американка средних лет, в прошлом психолог, на момент повествования держит книжный магазин. Описание её магазина будет более подробно представлено в параграфе, посвящённом билингвизму в повседневной жизни. Оливье и Габри (Olivier Brulй и Gabriel Dubeau) - франкофоны, гомосексуальная пара; они держат популярное в деревне бистро, по совместительству магазин антиквариата, и небольшую гостиницу. Последняя, кого следует упомянуть, - англофонка Руфь Зардо (Ruth Zardo nйe Kent). Она - талантливая поэтесса, заслужившая премию генерал-губернатора; в описании этого персонажа словно под увеличительным стеклом дана другая черта англоканадцев, приписываемая им франкофонами, - эксцентричность. Чудаковатость Руфи Зардо проявляется в её речи, манерах и поведении, она пренебрегает светскими условностями и делает то, что ей хочется и что она считает правильным. Это властная пожилая женщина со сложным, даже склочным характером и ранимым сердцем.

Как можно заметить, среди жителей деревни, которых репрезентируют эти персонажи, больше англофонов. Это можно объяснить тем, что деревня Три Сосны находится недалеко от границы с США. После войны за независимость многие лоялисты (жители британских колоний, преданные Короне) переехали в Канаду и основали там свои поселения; эти основатели приписываются и вымышленной деревне Три Сосны, история которой рассказана одним из героев первой книги Беном Хедли:

3) 'It's a code. For the United Empire Loyalists. <…> we're only a couple of kilometers from the border with the States. When the people loyal to the crown during and after the War of Independence were fleeing, they had no way of knowing when they were safe. So a code was designed. Three pines in a cluster meant the loyalists would be welcome.' (Penny1)

Впрочем, если рассматривать повествование как единое целое, то франкофоны и англофоны в ряду главных и второстепенных персонажей (Гамаш, Бювуар, Лемье, Габри и чета Морроу, Мирна Ландерс и Руфь Зардо) репрезентированы в относительно равной пропорции.

Языковую и культурную принадлежность вышеупомянутых персонажей удалось установить по следующим признакам: описание персонажей, данное автором; частотность в речи персонажей вкраплений из французского языка; написание их имён. Об эпизодических персонажах, однако, можно судить только по последнему из признаков, т.е. по написанию их имени или фамилии. Так, в первой книге 18 персонажей (включая упомянутых героев первого и второго плана) были определены как англофоны (Jane Neal, Matthew Croft, Ben Hadley, Timmer Hadley nйe Post, etc.); 27 персонажей - как франкофоны (Irenйe Calfat, Andrй Malenfant, Solange Frenette, etc.). Ещё троих эпизодических персонажей нельзя отнести ни в одну из этих категорий, основываясь лишь на словарях распространённых личных имён, либо потому что в тексте указана краткая форма имени (Brie), либо потому что имя в таком написании популярно как среди носителей английского языка, так и среди носителей французского (Elise Jacob, Irene Nea). Среди новых персонажей второй книги было выявлено 14 франкофонов и 7 англофонов. Полный список в Приложении 6.

Как можно заметить из этого соотношения (27/18, 14/6), около 40% персонажей первой книги, и 30% персонажей второй книги - англофоны. Однако по результатам проведённого в 2006 году опроса только для 7% жителей провинции Квебек английский язык - первый язык, выученный в детстве (langue maternelle, mother tongue). Подобное распределение в репрезентации соотношения англофонов и франкофонов в книгах Луизы Пенни можно объяснить расположением деревни - как уже упоминалось, деревня Три Сосны расположена близко к границе с Америкой. Также немаловажен тот факт, что сама писательница является англоканадкой, а потому в её личном окружении больше англофонов, чем в окружении среднего франкоканадца. Более того, писательница активно акцентирует внимание на единении двух культур и мирном соседстве двух языков - явление, более подробно рассматриваемое в параграфе 2.4. С нашей точки зрения, при такой позиции Луиза Пенни будет включать в своё повествование большое количество англоканадцев, представляющих собой меньшинство в Квебеке, для демонстрации их интеграции в обществе и их активном участии в описываемых событиях. К сожалению, формат настоящего исследования не позволяет рассмотреть работы того или иного франкоканадского автора на предмет репрезентации в них англоканадцев и присутствия в тексте вкраплений английского языка.

В то же время взаимная интеграция ещё не совершилась, и на это косвенно указывает скромное количество билингвальных англо-франкофонных семей. В рассматриваемых книгах упомянута только одна такая семья - Мэтью и Сюзанн Крофт (Matthew Croft, Suzanne Croft nйe Belanger). У этой пары двое детей, старший из которых Филипп (Philippe) фигурирует в первой книге как проблемный подросток, не идущий на контакт ни с родителями, ни с полицией:

4) Normally, in fact habitually for the past few months, Matthew and Suzanne had had to fight with Philippe to get him to remove the Discman, Matthew arguing with him in English and Suzanne speaking with him in her mother tongue, French. Philippe was bilingual and bicultural and equally deaf to both languages. (Penny1)

Ещё один немаловажный для повествования персонаж требует отдельного комментария. Это агент Иветта Николь (Yvette Nichol), дочь иммигрантов из Чехословакии. Даже сама она оценивает своих родственников из Европы как шумных, неприятных, угрюмых, с чьим приходом их дом всегда терял радость и непринуждённость. Эта молодая женщина воспринимается остальными персонажами отрицательно за излишнюю амбициозность, склочность и эгоизм. Впрочем, писательница и этого персонажа сделала многогранным: остальные герои не могли не отметить её ум, а её на первый взгляд неуместные комментарии зачастую давали ключ к разгадке преступления. Тем не менее, в силу характера молодой женщины её не принимают ни жители деревни, ни другие полицейские. В её описании не акцентируется внимание на её оторванности от культуры Квебека, однако то, что она - дочь иммигрантов, могло отразиться на её характере в виде болезненного честолюбия, желания доказать свою состоятельность и стремления достичь своей цели любой ценой. лингвистический языковой билингвизм интерлингвальность

Тем не менее, агент Николь социализируется как франкоканадка, в её речи частотны вкрапления (более подробно рассматриваемые в параграфе 2.5). То же можно сказать и о другом персонаже, по чьему имени можно судить о его происхождении от иммигрантов, - о Сауле Петрове (Saul Petrov, русское написание даётся по переводу книги на русский язык). В его речи также частотны вкрапления - так, во время визита полиции Саул Петров отвечает постучавшим в дверь офицерам (т.е. на тот момент незнакомцам, чью национальность он ещё не мог знать) на французском, что также можно считать признаком франкофона:

5) `Oui?' A disheveled middle-aged man stood on the threshold. `Monsieur Petrov? Saul Petrov?' `Oui, c'est moi.' (пример 64, Penny2)

Другой пример вкрапления в речи Саула Петрова будет подробно рассмотрен в параграфе 2.5 (пример №40). Ещё одним косвенным признаком его франкофонности является его религия. В книге “A Fatal Grace” (Penny2) упоминается, что Саул был воспитан как католик, хотя в зрелом возрасте уже не верил в церковные обряды. Как упоминалось в параграфе, посвящённом истории Квебека в XVIII-XIX веках, принадлежность к англо- или франкоканадской общине определяли язык и религия; редко англофон был католиком или франкфон - протестантом.

Как упоминается в источниках, все персонажи в той или иной мере владеют обоими языками. По утверждению одного из персонажей, Бена Хедли, нет совершенно ничего необычного в том, чтобы встретить билингва, особенно в рядах квебекской полиции:

6) In Quebec it was far from unusual that people spoke both languages, even fluently. (Penny1)

В следующем параграфе более подробно рассматривается, как персонажи взаимодействуют друг с другом, а также стереотипы и предубеждения о противоположной группе, бытующие в франко- и англоканадском обществе.

2.3 Отношения между англофонами и франкофонами

Любые связи между представителями двух культур влекут за собой взаимное влияние, в то время как враждебность и изоляция, отсутствие контактов и культурного обмена ведёт к непониманию и коммуникативным неудачам. В этом параграфе мы рассмотрим коммуникативные неудачи, причиной которых, по нашему мнению, стала разница двух культур, англоканадской и франкоканадской. Помимо этого, в параграфе будут проиллюстрированы некоторые стереотипы представителей культур друг о друге - стереотипы, вызванные недостатком коммуникации и способствующие дальнейшему непониманию.

Так, к примеру, франкофон Лемье составил суждение о Руфи Зардо, основываясь на общем впечатлении от общения с ней и от упоминания её привычки совершать «пивные прогулки» (“beer walk”). На основании этих данных Лемье вынес суждение, что она - пьяница (“Poor Madame Zardo”, “she's a drunk” Penny2). Только позже ему объяснили, что определённая традиция - пристреливать собаку, когда та сильно страдает от болезни или глубокой старости, - называется «пивной прогулкой». Название произошло от привычки фермеров выпивать по целому ящику пива в старании решиться на подобную прогулку. И Руфь, выходя на скамейку каждый день в шесть вечера, отдавала дань памяти своей собаке и их последней прогулке. Лемье же не была знакома эта практика, потому на основе данной ему информации он сделал неправильные выводы. Это незнание нельзя объяснить ни оторванностью от деревенской жизни (Лемье живёт в соседней общине), ни непониманием между разными поколениями (Гамаш тоже не знал о существовании этой практики). Вероятно, ошибка произошла именно из-за разницы франкоканадского культурного кода Лемье и Гамаша и англоканадского кода Руфи и четы Морроу, объяснивших поведение мадам Зардо Гамашу.

Подобное непонимание проявили все полицейские-франкофоны, когда речь зашла о кёрлинге. В книге `A Fatal Grace' (Penny2) женщину по имени Сесилия де Пуатье убили электрическим током во время матча по кёрлингу. Чтобы разобраться в преступлении, офицерам Сюртэ было необходимо иметь представление о кёрлинге, и, в частности, о том, почему в момент смерти женщины никто не услышал её криков. Объяснения вызвали у Гамаша и Бювуара непонимание, поэтому им пришлось просить свидетелей несколько раз повторить их слова, а затем пояснить их:

7) Mother had just cleared the house. Rien, no sense at all.<…>

`Dйsolй, mais qu'est-ce que vous avez dit?' he tried again, in French.

“Mother. Had. Just. Cleared. The House.' The old woman <Kaye Tompson> spoke very distinctly in a voice surprisingly strong. <…>

Are we talking about the same thing, madame? Curling?” (пример 68, Penny2)

В приведённом примере Бювуар просит свидетельниц преступления восстановить последовательность событий во время убийства. Женщины объясняют ему, что именно в тот момент одна из команд «очищала дом», то есть игрок одним ударом выбивал все камни из определённой секции поля. Это был кульминационный момент матча, так что внимание всех зрителей было приковано к игрокам, поднялся большой шум, чем и воспользовался убийца. Однако Бювуар, главный носитель стереотипов и предубеждений франкофонов против англофонов, отказывает женщинам в здравом смысле и производит смену кода, переходя на родной язык в надежде получить преимущество в беседе, предмет которой ему непонятен. Кей Томпсон, его собеседница и главная свидетельница, не меняет код вслед за Бювуаром (что обычно совершают англофоны при смене кода собеседником, как будет показано в параграфе 2.5., примеры 40 и 41), а, напротив, медленно, с расстановкой (интонация, на письме отраженная с применением парцелляции) повторяет предложение, не объясняя его. Подобная реакция может быть вызвана упрямым характером персонажа и отказом принять непонятливость собеседника. По её мнению, каждый канадец должен представлять себе правила кёрлинга и владеть терминами, относящимися к этому спорту.

Однако эту коммуникативную неудачу нельзя объяснить исключительно разностью культур. Присутствовавшая при разговоре Эмили Лонгпре (Йmilie Longprй), элегантная пожилая франкофонка, прекрасно понимала предмет разговора. Среди зрителей на матче из жителей деревни присутствовали как франкофоны, так и англофоны, так что, к примеру, Оливье или Габри тоже понимали терминологию кёрлинга и важность момента для судьбы всего матча. Так что на культурный аспект накладывается территориальный - для франкофонов, живущих в этой местности, близко к американской границе и с большой пропорцией англофонов, кёрлинг является популярным развлечением, в то время как на общеквебекском уровне этот вид спорта гораздо менее популярен.

Также важно ещё раз отметить, что в приведённом примере франкофон, потерпев коммуникативную неудачу в разговоре с англофонкой, переходит на французский язык в надежде достичь лучшего понимания, говоря на своём родном языке. Более подробно данное явление будет рассматриваться в следующих параграфах.

Бювуар относит любую эксцентричную выходку Клары Морроу, Джейн Нил (жертвы первого романа), Руфи Зардо, Кей Томпсон, etc. не к личным чертам их характеров, а к их национальной принадлежности. Их поступки и поведение только укрепляют его убеждение о странности англофонов:

8) `Namaste?' Gamache asked. Beauvoir hadn't asked because she was old, she was anglaise and she was wearing a purple caftan. People like that said ridiculous things all the time. (Penny2)

По определению, данному Longman Dictionary of Contemporary English, caftan - `a long loose piece of clothing, usually made of silk or cotton, and worn in the Middle East'. Для Канады же, особенно Канады в декабре, подобная одежда крайне нетипична, что для Бювуара стало ещё одним примером эксцентричности англофонов.

9) He had no answer but then he was always astonished by 'les Anglais'. This room was just one more example of their unfathomable behavior. (Penny1)

Нельзя не отметить, что в приведённом примере фигурирует лексема behavior (AmEn)/ behaviour (BrEn), причём в американском написании. Более подробно примеры характерных особенностей канадского варианта английского языка будут представлены в параграфе 2.6.

10) Was it possible, he wondered, joining the others and turning around and around. All the walls? The ceiling? The floors even? He realized he'd far underestimated Les Anglais and their potential for insanity. (Penny1).

К удивлению Бювуара, Гамаша и многих других персонажей (как англофонов, так и франкофонов) Джейн Нил украсила все стены и потолки своего дома собственными картинами, показывающими историю деревни Три Сосны за последние полвека.

Бювуар в то же время считает всех англофонов скрытными и эксцентричными, он не понимает их мотивов и потому не доверяет им:

11) He'd seen enough of the Anglos in Quebec to make him wonder. It was their secrecy that always scared him. He couldn't figure out what they were thinking. And if he couldn't figure that out, he couldn't begin to know what they'd do. He felt exposed and endangered around the English. And he didn't like it. Frankly, he didn't like them, and this film had done nothing to change his mind. (Penny2)

Судя по комментариям Бювуара, франкофона от англофона отличает не только английский язык. Разная культура и разные языки определяют мимику, манеру вести себя. Так, по его мнению, англофоны ведут себя более сдержанно, чем франкоканадцы, позволяя себе проявлять чувства и взволнованно размахивать руками только во время матчей по кёрлингу:

12) Most Anglos, he'd noticed, didn't like to raise their voices. Francophones were constantly gesturing and shouting and hugging. Beauvoir wasn't sure why Anglos even had arms, except perhaps to carry all their money. Curling at least gave them an excuse to vent. (Penny2)

Фраза “to carry all their money” вызвана недовольством франкофонов, начало которого восходит к переходу территорий будущей Канады под Британское господство. Тогда колония использовалась метрополией как сырьевой придаток и рынок сбыта товаров, наиболее успешные компании принадлежали британцам. На разнице в доходах сказалось и многовековое убеждение католиков-франкоканадцев, что заниматься бизнесом - в частности, торговлей, - неприлично и недостойно.

Помимо этого, франкофона от англофона отличает и стиль в одежде:

13) `… Clara, though, belonged more in a circus. She was wearing a bright red single-piece flannel outfit, complete with feet, and probably a hatch at the back.

'We surrender,' said Clara.

'So do we,' said Beauvoir, looking at her outfit, amazed. You'd never find a francophone woman in that.' (пример такой-то, Penny1)

Привычка определять языковую принадлежность по поведению, одежде и внешности настолько прочно укоренилась в канадском обществе, что в одной из последних книг персонажи, пытаясь найти сбежавшего Питера Морроу, описывали его как высокого мужчину, англофона, как если бы его принадлежность к англоканадцам была такой же заметной его чертой, как и рост:

14) `The landlady remembered Peter. `Tall. Anglo. Paid cash,' (Penny3)

На протяжении двух книг единственный неряшливый франкоканадец - грузный совладелец бистро и гостиницы Габри, в то время как остальные франкоканадцы описываются как изящные и стильные или одетые неброско, но со вкусом. Эта деталь также позволяет судить о том, что упомянутая в предыдущем параграфе дочь иммигрантов Иветта Николь социолизирована как франкоканадка. Её стиль (точнее, его отсутствие) чрезвычайно поражает Гамаша и Бювуара, ведь те привыкли видеть франкоканадок стильными и ухоженными, но не ставят подобных стандартов англоканадкам:

15) The clothes she was wearing were plain, not the kind you might expect from a Montreal woman in her mid-twenties. There was none of the characteristic Quebecoise flamboyance. (Penny1)

В построении предубеждений франкофоны доходят до того, что судят о здоровье и физической слабости людей по их национальности. Так, в приведённом ниже примере агент Лемье спонтанно выносит суждение о том, что у англофонов слабые желудки, хотя сам не понимает, что заставило его сказать это:

16) 'Bien sur, I saw that man there. An Anglais, I suspected by his clothes and his pallor. The English, I have noticed, have weak stomachs.' Lemieux was pleased to pass this insight on to the Chief Inspector even though he'd just made it up. He had no idea whether Les Anglais were more prone to pallor than the Quebecois, but it sounded good. It had also been Lemieux's experience that the English had no clothes sense, and this man in his plaid flannel shirt could not possibly be francophone. 'His name is Benjamin Hadley.' (Penny1)

Высказывание Лемье может служить ещё одним примером к сделанному нами ранее наблюдению, что франкофоны узнают представителей англоканадской культуры не только по речи, но и по их одежде.

В рассмотренных источниках было выявлено сравнительно мало примеров отношения англофонов к франкофонам или ко всей ситуации. Единственной показательной иллюстрацией может служить беседа англофона Бена Хедли и франкофона инспектора Гамаша, часть которой уже приводилась ранее в связи с упоминанием о лоялистах (пример 3). Так, Хедли напоминает, что во время последнего референдума об отделении Квебека от Канады голоса были разделены почти поровну (49% за отделение, 51% - против)(6). При отделении же Квебека англофоны будут испытывать на себе ещё большую дискриминацию по языковому признаку:

17) 'The last sovereignty referendum was perilously close, as you know. And the campaign was ugly at times. It's not always comfortable being a minority in your own country,' said Ben.' (Penny1)

Бен Хедли с горечью отзывается о существующих в провинции правилах. Так, он не имеет права вести бизнес на своём родном языке, потому что тогда у него возникнут неприятности с Квебекским управлением французского языка (до 2002 года - Офис французского языка), в функции которого входит развитие и регулирование французского языка и его употребления с целью сделать его единственным официальным языком Квебека:

18) 'I appreciate that, but even if Quebec separates from Canada, surely you wouldn't feel threatened? You know your rights would be protected.'

'Do I? Do I have the right to put up a sign in my own language? Or work only in English? No. The language police would get me. The Office de la Langue Francaise. I'm discriminated against. Even the Supreme Court agrees. I want to speak English, Chief Inspector. <…> We're not respected just by virtue of being English. <…> Do you have any idea how much our lives have changed in the last twenty years? My mother barely spoke French, but I'm bilingual. We're trying, Inspector, but still the English are the laughing stock. Blamed for everything.' (Penny1)

Хедли утверждает, что в повседневной жизни он не чувствует себя в безопасности, что его и других англофонов не уважают и угнетают по языковому признаку, и им приходится приспосабливаться к изменениям последних лет.

Несмотря на то, что писательница запечатлела в своём художественном мире подчас острые отношения между представителей двух наций, она осветила ситуацию с разных углов. Нельзя сказать, что симпатии или антипатии Луизы Пенни принадлежат той или иной стороне. Это можно проследить в материале, рассмотренном ранее. Так, персонажи, которых можно назвать яркими представителями того или иного языкового сообщества - Жан Ги и Руфь Зардо, прорисованы с мелкими деталями, помимо их отрицательных и карикатурных сторон подчёркиваются их положительные качества - преданность и верность Жана Ги и чувствительность, ранимость и сила воли Руфи. Все они многогранны, прорисованы с чувством юмора и заботой, почти нежностью. Как мы увидим далее, автор не упускает случая объединить франкофонов и англофонов, подчеркивая единение культур и их мирное и плодотворное сосуществование.

2.4 Билингвизм в повседневной жизни

Луиза Пенни в своих книгах многократно подчёркивает единение двух культур и двух языков. Так, на поминках Джейн Нил, на предрождественском вечере у Эмили Лонгпре, на уютных встречах у четы Морроу гости говорили на английском и французском языках, а при встрече перед Рождеством обменивались поздравлениями `Merry Christmas' и `Joyeux Noлl'.

При описании некоторых персонажей или ситуаций автор отдельно подчёркивает, что персонажи говорили на смеси двух языков, ставшей для них привычной:

19)`Reine-Marie moved among their friends, who were scattered around the garden, catching bits of conversations in French, in English, most in a mйlange of the two languages.' (Penny3)