Хищение предметов, имеющих особую ценность

Как свидетельствует судебная практика, уголовные дела о хищениях предметов, имеющих особую ценность, носят достаточно сложный характер. От участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, экспертов, специалистов и суда требуется высокий уровень профессионализма для правильного и законного разрешения дел такой категории сложности. Так, федеральный суд общей юрисдикции Советского района г. Новосибирска, рассмотрев в открытом судебном заседании дело по обвинению А.С., в совершении преступления, предусмотренного ст. 164 ч. 1 УК РФ, установил:

А.С. совершил хищение предметов, имеющих особую историческую ценность, независимо от способа хищения.

Преступление им совершено в Советском районе г. Новосибирска при следующих обстоятельствах.

Так, в точно неустановленное следствием время - в период с 28.11.2009 года по 05.12.2009 года А.С. проходил по территории СНТ «П» Советского района г. Новосибирска, А.С. увидел, что в расположенном на дачном участке доме выключен свет. А.С. предположил, что в доме никого нет, и что там может находиться ценное имущество, после чего у него возник преступный умысел, направленный на тайное хищение чужого имущества. Реализуя намеченное, действуя с прямым умыслом, осознанно, целенаправленно, преследуя цель быстрого незаконного обогащения, А.С. перелез через металлический забор, огораживающий территорию участка № -Д СНТ «П» Советского района г. Новосибирска, подошел к расположенному на данном участке дому и убедился, что за его действиями никто не наблюдает и не может помешать совершению им преступления. После чего, продолжая свои преступные действия, желая довести намеченное до конца, А.С. в точно не установленное следствием время - в период с 28.11.2009 года по 05.12.2009 года незаконно проник в помещение дачного дома на участке № - Д осознавая, что действует против воли лиц, которым принадлежит дом, где хранились различные принадлежащие В.П. материальные ценности. Находясь в доме, А.С., действуя с прямым умыслом, направленным на тайное хищение чужого имущества, действуя осознанно и целенаправленно, выпил принадлежащую В.П. спиртную настойку, не представляющую материальной ценности.

После этого А.С. осмотрел помещение дома и в одной из комнат обнаружил принадлежащий В.П. орден Красной Звезды, после чего у него возник преступный умысел, направленный на хищение предметов, имеющих особую историческую ценность.

Реализуя намеченное, действуя с прямым умыслом, целенаправленно, преследуя цель быстрого незаконного обогащения, А.С., осознавая, что орден Красной Звезды, учрежденный Постановлением Президиума ЦИК СССР от 06.04.1930 года, является государственной наградой за особые заслуги перед Отечеством за участие в боевых действиях, составляет культурное наследие народов Российской Федерации, их национальное достояние и в этом качестве является бесценным, тайно понимая, что в указанном доме на дачном участке № - Д СНТ «П» Советского района г. Новосибирска, куда проник против воли В.П., он находится незаконно, тайно похитил принадлежащий В.П. орден Красной Звезды, изготовленный на Московском монетном дворе в 1944-1945 годах.

Согласно заключения эксперта № 03-08/037 от 15.02.2010 г., представленный на экспертизу изъятый у А.С. орден Красной Звезды представляет собой особую историческую ценность.

Согласно заключения эксперта № 03-08/024 от 25.01.200 г., стоимостью представленного на экспертизу ордена Красной Звезды на коллекционном рынке г. Новосибирска составляет 2000 рублей.

Таким образом, А.С. действуя умышленно, осознанно, целенаправленно, из корыстных побуждений, тайно похитил принадлежащий В.П. орден Красной Звезды, представляющий собой особую историческую ценность и, осознавая и предвидя неизбежность причинения реального материального ущерба собственнику имущества и желая, чтобы такие последствия наступили, с похищенным с места совершения преступления скрылся, причинив В.П. материальный ущерб в сумме 2000 рублей.

Действия подсудимого А.С. следствием были квалифицированы по ст. 164 ч. 1 УК РФ как хищение предметов, имеющих особую историческую ценность, независимо от способа хищения.

При ознакомлении с материалами уголовного дела А.С. в присутствии защитника было заявлено ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке без проведения судебного разбирательства.

В судебном заседании подсудимый А.С. виновным себя признал полностью и согласился с предъявленным ему обвинением в полном объеме.

Вышеуказанные действия подсудимого А.С. суд квалифицирует по ст. 164 ч.1 УК РФ как хищение предметов, имеющих особую историческую ценность, независимо от способа хищения.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 297 - 299, 302, 304, 307 - 309 УПК РФ, суд приговорил: А.С. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 164 ч. 1 УК РФ, на основании которой назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок 6 (шесть) лет, без штрафа.

В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное А.С. наказание в виде лишения свободы считать условным с испытательным сроком в 4 (четыре) года См.: Архив Советского районного суда г. Новосибирска за 2010 г. Дело № 1- 201/10. .

Данное преступное посягательство представляет собой не форму, а вид хищения, причем особого значения. Данный вид выделен законодателем в специальную норму с учетом соответствующих особенностей предмета хищения.

Законодатель, исходя из этого, специально указал через формулировку признаков состава рассматриваемого преступления, что в данное случае имеется в виду деяние в отношении указанных предметов независимо от способа хищения.

Весьма спорным выступает вопрос о том, на какой стадии следует считать оконченным изучаемое деяние, когда оно совершается путем разбоя. При решении этого вопроса следует учитывать две точки зрения. Первая определяет момент окончания преступления на этапе нападения с целью хищения. Согласно второй позиции деяние признается оконченным в момент фактического завладения. В литературе указывается, что «мнения ученых по данному вопросу разделились. Так, некоторые авторы полагают, что разбой с целью хищения предметов, имеющих особую ценность, следует считать оконченным в момент фактического завладения соответствующими предметами или документами»См.: Сабитов Г.Р. Охрана культурных ценностей. Уголовно-правовые и криминологические аспекты: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Омск: ОГУ, 2006. С. 7..

В связи с изложенным, вопрос квалификации хищения путем разбоя предметов, имеющих особую культурную ценность, вызывает некоторые сложности в судебной практике, что связано с определенной несогласованностью редакции ст. 164 УК РФ и 162 УК РФ. Так, в диспозиции ст. 164 УК РФ имеется в виду хищение, которое признается оконченным при фактическом изъятии и (или) обращении виновным предметов, имеющих особую культурную ценность, в свою пользу. В соответствии со ст. 162 УК РФ разбой считается оконченным преступлением в момент нападения на потерпевшего, а не в момент фактического завладения имуществом. Детальное толкование диспозиции ст. 164 УК РФ позволяет нам утверждать, что хищение предметов, имеющих особую ценность, следует признавать оконченным путем разбоя не в момент нападения, а в момент фактического изъятия имущества у собственника. Такая позиция полностью совпадает с мнением О.Ф. Шишова, которое он высказал в Комментарии к Уголовному кодексу РФ См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: расширенный уголовно-правовой анализ с материалами судебно-следственной практики / Под общ. ред. Н.А. Овчинникова. М.: Экзамен, 2007. С. 413.. По нашему мнению, она представляется неточной, поскольку идет в разрез с юридической природой разбоя

Не разделяя данную позицию, мы считаем, что такая точка зрения обоснована недостаточно. Во-первых, нет прямого законодательного предписания относительно установления момента окончания преступления, предусмотренного ст. 164 УК РФ. Во-вторых, очевидно, что состав разбоя формальный, а не материальный. Поэтому, указанное деяние следует признавать оконченным не в момент завладения имуществом, а в момент нападения. Юридическая природа разбоя не изменяется при разбойном нападении с целью хищения предметов или документов, имеющих особую ценность. Это преступление остается оконченным с момента нападения со всеми юридическими последствиями, вытекающими из этого факта. Целесообразно, на наш взгляд, внести постановлением Пленума ВС РФ соответствующее разъяснение, чтобы правильно разрешить обозначенную проблему. Иначе, если мы будем следовать точке зрения, изложенной выше, может прийти к парадоксальной ситуации. Тогда разбойное нападение на жилище с целью хищения из нее какой-то денежной суммы будет считаться оконченным в момент нападения, со всеми вытекающими из этого последствиями, а разбойное нападение, соответственно, с целью хищения из жилища предметов, имеющих особую культурную ценность, будет признаваться оконченным только в момент завладения указанными ценностями. Чтобы этого не случилось, необходимо дать официальное компетентное разъяснение относительно момента окончания хищения предметов, имеющих особую ценность, совершаемого путем разбоя.

Некоторые учение считают, что «с объективной стороны рассматриваемое преступление выражается в корыстном противоправном безвозмездном изъятии и (или) обращении любым способом, в том числе путем разбоя, предметов, имеющих особую культурную ценность, в пользу виновного или других лиц, а его обязательным объективным признаком является наступление последствий в виде причинения реального ущерба собственнику» См.: Братанов В. В. Хищения культурных ценностей: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Н-Новгород. 2008. С. 9.. А если хищение совершалось различными способами, то причиненный ущерб оценивается в совокупности. С таким суждением трудно согласиться. Дело в том, что наличие признака причинения материального ущерба собственнику или иному владельцу предметов, имеющих особую ценность, зависит от выбранного виновным способа хищения этих предметов, который определяет момент окончания преступления.

При хищении их путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, грабежа преступление признается оконченным с момента завладения предметами или документами, имеющими особую ценность, и получения виновным возможности распорядиться ими. В этом случае признак причинения материального ущерба собственнику или иному владельцу этих предметов или документов действительно обязателен См.: Клебанов Л.Р. О родовом объекте преступлений, посягающих на культурные ценности // Черные дыры в Российском законодательстве. Юридический журнал. 2009, № 2. С.89-90. . Однако ситуация изменяется, если рассматриваемое преступление совершается путем разбоя. Оконченным оно признается с момента нападения, а не тогда, когда виновный завладел указанными предметами или документами. Исходя из этого, автор полагает, что признак причинения материального ущерба собственнику или иному владельцу предметов или документов, имеющих особую ценность, не является при такой ситуации не обязательным.

Анализ объективной стороны состава хищения предметов, имеющих особую ценность, показывает, что «она нуждается в совершенствовании. Поэтому мы предлагаем диспозицию ст. 164 УК сформулировать следующим образом: «Хищение независимо от способа, вымогательство или приобретение права собственности путем обмана или злоупотребления доверием на предметы или документы, имеющие особую ценность» См.: Братанов В.В. Формы хищения предметов, имеющих особую ценность // Российский следователь. 2007, № 11 / Режим доступа: Справочно-правовая система «Консультант-Плюс»..

2.2 Анализ субъективных признаков преступления

С субъективной стороны данный вид хищения определяется виной в форме прямого умысла. Сознанием виновного при этом, хотя бы в общих чертах, охватывается то обстоятельство, что им похищается такой предмет, который имеет особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Если же сознанием виновного не охватывался данный факт хищения указанных предметов и документов, то содеянное не образует собой деяние, предусмотренное ст. 164 УК РФ.

«Осознание этого обстоятельства устанавливается доказательствами, подтверждающими, что в силу интеллектуального развития, образования, характера трудовой деятельности или имеющихся знаний обвиняемый представлял характер ценности предмета или документа, а также фактическими данными о том, что преступное посягательство было ориентировано именно на данный предмет (документ). Из материалов изученных уголовных дел следует, что следователи, принимая решение о квалификации деяния по ст. 164 УК, зачастую руководствуются только заключением судебной экспертизы и не принимают во внимание фактических обстоятельств преступления. Так, Т. и К., совершив кражу чужого имущества, наряду с самоваром, ковшиками, баками и прочим имуществом из металла похитили и медный крест с намерением сдать все похищенное в пункт приема металлолома, что они и сделали. На предварительном следствии действия обвиняемых были квалифицированы по ст. 164. Ревдинский городской суд Свердловской области эту статью из обвинения подсудимых исключил, указав, что осознание подсудимыми особой ценности похищенного креста побудило бы их иным путем распорядиться похищенным (продать ценителям, знатокам, коллекционерам и т.д.)» См.: Довгий Д. Хищения предметов, имеющих особую ценность // Законность. 2007, № 5 / Режим доступа: Справочно-правовая система «Консультант-Плюс»..

Современные исследователи отмечают, что «если предположить, что виновный посягает на особо ценные объекты или памятники общероссийского значения, то необходимо устанавливать форму его вины как отношения к содеянному. Поскольку лицо действует умышленно, необходимо установить, что его умыслом охватывались и свойства предмета, которому причиняется вред. Это значит, что лицо осознавало, что посягает именно на особо ценные объекты или памятники общероссийского значения. Если учесть, что перечень этих предметов содержится в специальных нормативных актах, которые к тому же обновляются, то в таких ситуациях соблюсти принцип личной виновной ответственности будет довольно проблематично» См.: Клебанов Л.Р. Соблюдение принципа вины при квалификации преступлений, посягающих на культурные ценности // Уголовное право. 2009, № 1 / Режим доступа: Справочно-правовая система «Консультант-Плюс»..

Обязательным признаком субъективной стороны рассматриваемого преступления является корыстная цель, то есть стремление виновного получить материальную выгоду незаконным путем. В литературе отмечается, что «на практике актуальным является отграничение данного преступления от мошенничества, совершаемого с использованием подделок произведений искусства. При совершении того и другого преступления имеют место корыстные мотивы и цели, но различаются способы достижения корыстной цели. При хищении (ст. 164 УК РФ) эта цель достигается завладением подлинными предметами, имеющими особую ценность, а при мошенничестве - завладением денежными средствами жертв путем обмана в отношении предмета сделки» См.: Братанов В.В. Квалифицирующие признаки и отграничение хищения предметов, имеющих особую ценность, от смежных преступлений // Российский следователь. 2007, № 14 / Режим доступа: Справочно-правовая система «Консультант-Плюс»..

По признакам субъективной стороны анализируемый вид хищения можно отграничивать от других преступных посягательств на культурные ценности. Указанными соображениями следует руководствовать, отграничивая хищение предметов и документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, от совершения действий, направленных на уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ). При разграничении рассматриваемых составов преступлений по признакам субъективной стороны основное внимание следует уделять целям и мотивам содеянного. Хищение предметов и документов, имеющим особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, совершаются с корыстной целью. В то время как действия, направленные на уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, совершаются не по корыстным, а по хулиганским и иным побуждениям См.: Клебанов Л.Р. О некоторых новых формах уголовно-правовой защиты культурных ценностей в современный период // Черные дыры в российском законодательстве. Юридический журнал. 2005, № 4. С. 225. .

Субъектом рассматриваемого преступления является любое лицо, совершившее это деяние и способное нести за него уголовную ответственность. Это физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности за соответствующую форму хищения, которой воспользовался виновный.

Перечисляя обязательные признаки субъекта преступления, законодатель не упоминает о факультативных признаках, характеризующих специального субъекта (должностное положение, отношение к воинской обязанности и т.п.), которые применительно к конкретному составу преступления могут быть обязательными, если включаются в них. Субъект хищения предметов, имеющих особую ценность, - общий, следовательно, необходимо рассмотреть, какое содержание вкладывает законодатель в понятие общего субъекта, применительно к данному составу преступления.

Субъектом хищения предметов, имеющих особую ценность, может быть только физическое лицо. «При хищении возможна так называемая возрастная невменяемость. Например, органами следствия гражданину Н. было предъявлено обвинение в совершении хищения предметов, имеющих особую ценность, которое квалифицировано по ч. 1 ст. 164 УК РФ. Судебной коллегией по уголовным делам Смоленского областного суда установлено совершение Н. деяния, предусмотренного ч. I ст. 164 УК РФ, однако от уголовной ответственности он освобожден на основании ч. 3 ст. 20 УК РФ. Государственный обвинитель в протесте поставил вопрос о необоснованном освобождении от уголовной ответственности гражданина Н. Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ протест оставила без удовлетворения, указав следующее. Из исследованных судом материалов дела стало видно, что Н. по умственному развитию отстает от своих сверстников. Обучаясь в школе, он не научился читать и писать. По заключению экспертов, проводивших медико-психологическую экспертизу, у Н. имеются признаки врожденного умственного недоразвития в форме легкой степени дебильности с эмоционально-волевыми нарушениями. С учетом его личностных особенностей развития и поведения Н. не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность совершаемых им противоправных действий, а также в полной мере руководить ими» См.: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за 1 квартал 2009 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009, № 7. С.43. .

Несмотря на то, что к настоящему времени наблюдается феномен ускоренного развития молодежи, законодатель установил возраст, по достижении которого наступает уголовная ответственность за совершение рассматриваемого преступления, - 16 лет. В данном случае имелось в виду, что у подростков более раннего возраста интеллект еще недостаточно развит для осознания совершенного деяния. Общественная опасность хищения предметов, имеющих особую ценность, вполне очевидна для современного подростка, так как при совершении этого преступления виновные понимают, что посягают на достояние России. Это дает основание признать, что лица, совершающие хищения предметов, имеющих особую ценность, в 14-летнем возрасте, сознают, в чем состоит опасность совершаемых ими действий, и могут руководить ими. Совершение такого преступления, как хищение предметов, имеющих особую ценность, само по себе достаточно убедительно характеризует общественную опасность содеянного и личность виновного. Однако это не исключает необходимости тщательно исследовать особенности личности преступника. Всестороннее изучение личности субъекта хищения предметов, имеющих особую ценность, необходимо для назначения справедливого наказания виновному. Имеет оно определенное значение также для выявления причин и условий, способствующих совершению преступления.

Отметим, что работа следственно-оперативной группы по возбужденному уголовному делу, включающая: анализ результатов осмотра места происшествия; ознакомление и учет имеющихся данных оперативно-профилактической работы, получение информации о совершении преступлений подобного рода на соседних территориях; информирование о похищенных предметах ГУУР МВД России, других служб ОВД, таможни, ФСБ, учреждений культуры; постановка похищенного на учет АИПС «Антиквариат»; комплекс оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий «от потерпевшего», т. е. тактических приемов и комбинаций, дающих возможность получить доказательственную информацию о личности потерпевшего, его образе жизни, связях и т. п.; тщательное изучение литерного производства, архивных и находящихся в производстве уголовных дел, а также материалов, по которым отказано в возбуждении уголовного дела, различного рода обзоров, справок по поводу «антикварной преступности», специальной литературы.

Отметим, если «имеются основания полагать, что обнаруженные ценности похищены, но нет точных сведений о месте хищения, потерпевшем и лице, совершившем хищение, то в этом случае следует запросить территориальные органы внутренних дел близлежащих областей, а также УУР МВД России о совершенных хищениях предметов антиквариата, провести целенаправленную работу по всем видам региональных и федеральных учетов См.: Клебанов Л.Р. Уголовная ответственность за уничтожение или повреждение памятников истории или культуры // Черные дыры в Российском законодательстве. Юридический журнал. 2008, № 1. С. 36. .

Таким образом, хищение предметов, имеющих особую ценность, считается особым видом хищения, предусмотренном ст. 164 УК РФ. Следует заметить, что, как и хищение, причинившее значительный ущерб гражданину, эта разновидность хищения выделяется не столько в зависимости от размера похищенного, сколько - от качественных характеристик предмета хищения (предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность). Здесь нужно отметить, что конкретная стоимость предмета, имеющего особую ценность, может быть гораздо ниже крупного или особо крупного размера хищения, а может и превышать его.

Для вменения ст. 164 УК РФ в вину лицу, совершившему такое хищение, этот факт квалифицирующего значения не имеет. Предметом этой разновидности хищения выступают: 1) предметы; 2) документы, которые имеют особую - историческую, научную, художественную или культурную - ценность См.: Клебанов Л.Р. Соблюдение принципа вины при квалификации преступлений, посягающих на культурные ценности // Уголовное право. 2009, № 1. С.24-25. .

Таким образом, обращает на себя внимание, что законодатель при характеристике предмета этого преступления отказался от использования понятия предмета всех остальных хищений - чужого имущества. Это объясняется тем, что предмет хищений по ст. 164 УК специфичен и далеко не всегда отвечает признакам предмета хищения, сформулированным выше. Пожалуй, единственное, что его объединяет с предметом конкретных форм хищений, - его, как правило, достаточно высокая денежная, или материальная стоимость, производная не от целевого назначения предмета (предназначенности для удовлетворения обычных потребностей людей), а от его особой ценности, которая лишена утилитарного характера. Имеется в виду, как указывалось, ценность историческая, научная, художественная или культурная.

Глава 3. Особенности уголовно-правовой квалификации хищения предметов, имеющих особую ценность, при отягчающих обстоятельствах

уголовный законодательство ценность хищение

Квалифицирующие признаки хищения предметов, имеющих особую ценность (ч. 2 ст. 164 УК РФ), предусматривают повышенную ответственность за данное деяние, если оно совершено:

а) группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 164 УК РФ);

в) повлекло уничтожение, порчу или разрушение указанных в ч. 1 ст. 164 УК РФ предметов и документов.

Первый квалифицированный вид указанного преступления предполагает совершение его лицами, заранее договорившимися о совместном его совершении (ч. 2 ст. 35 УК РФ). Таким образом, в данном случае имеется в виду наличие одной из наиболее распространенных форм соучастия и одной из разновидностей группового преступления См.: Клебанов Л.Р. Хищение культурных ценностей // Законность. 2009, № 3. С.15. .

Так, рассматривая преступление, которое совершенно группой лиц по предварительному сговору, когда в процессе изъятия и (или) обращения предметов, имеющих особую ценность, участвовали непосредственно два или более лица, следует указать, что указанные лица должны обладать признаками субъекта данного преступления, а также они должны заранее договориться о совместном исполнении деяния. Данные лица должны полностью или частично выполнить действия, образующие объективную сторону преступления, и осуществить указанные действия в отношении похищаемых предметов согласованно.

При наличии анализируемого квалифицирующего признака хищение предметов, имеющих особую ценность, бесспорно, обладает большей общественной опасностью по сравнению с основным составом. B.C. Комиссаров при аргументации позиции о более высокой степени общественной опасности посягательства с участием группы лиц по предварительному сговору, указывает следующее: «Во-первых, в этих случаях возможно совершение таких преступлений, которые не под силу одному лицу. Во-вторых, противодействие либо даже полное устранение мер по защите объекта от преступного посягательства носит реальный объединенный характер и, следовательно, снижает степень его защищенности. В-третьих, значительно облегчается совершение преступления (достигается максимальный эффект, быстрее наступает преступный результат, тяжесть причиняемого вреда увеличивается)» Комиссаров B.C. Квалификация преступлений, совершаемых группой лиц по предварительному сговору // Ученые записки: Сборник научных трудов Кубанского государственного университета. Вып.1. Краснодар: 2005. С.78..

На наш взгляд, такие суждения можно отнести к совершению рассматриваемого нами вида хищения при наличии в его составе признака «группа лиц по предварительному сговору». Кроме того, нередко осуществление указанного деяния сопряжено для виновных лиц с определенными сложностями, в частности, указанные предметы могут находиться под повышенной охраной либо достаточно трудно проникнуть в места их хранения.

В случаях, когда один из исполнителей присоединятся к другом лицу, который уже начал совершать те или иные действия, непосредственно направленные на хищение предмета, имеющего особую ценность, то исследуемый квалифицирующий признак отсутствует. Однако в этом случае имеет место совершение группового преступления, ведь здесь присутствует соучастие со всеми объективными и субъективными признаками, ему присущими. Так, в «Курской области осуждены члены преступной группы, специализирующейся на хищении старинных икон. Железногорский городской суд Курской области вынес обвинительный приговор в отношении жителей Тульской и Белгородской областей - 58-летнего Геннадия Шарапова, 42-летнего Артура Эйриха и еще трех членов преступной группы. Они специализировались на хищении икон, имеющих особую историческую и культурную ценность.

С октября 2003 года по июль 2004 года из церквей и храмов Курской области преступники совершили 4 кражи икон и других предметов религиозного культа на общую сумму чуть менее 1,5 млн.рублей. В Свято-Троицком храме города Орла преступникам не удалось совершить хищение по не зависящим от них причинам.

Шарапов и Эйрих ранее неоднократно судимы за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Более того, Шарапов специализировался на хищениях предметов, имеющих особую историческую и культурную ценность. Последний раз он был осужден в Москве за кражу уникальной коллекции орденов и медалей, не имеющей аналогов в мире, стоимостью 2 млн. долларов США.

Суд согласился с позицией государственного обвинителя Железногорский межрайонной прокуратуры и признал всех членов преступной группы виновными по пп. «а», «б» ч.2 ст.158, п. «а» ч.2 ст.164 УК РФ (кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору с незаконным проникновением в помещение, а также хищение предметов, имеющих особую историческую и культурную ценность, совершенное группой лиц по предварительному сговору).

Двоим членам преступной группы также инкриминирована ч.3 ст.30, пп. «а», «б» ч.2 ст.158 УК РФ (покушение на кражу).

Им назначено наказание от 8,6 до 10,6 лет лишения свободы со штрафом от 10 тыс. до 14 тыс.рублей. Отбывать наказание осужденные будут в исправительной колонии строгого режима, Эйрих - в колонии особого режима. В общей сложности похитители икон проведут за решеткой более 45 лет» См.: Архив Железногорского городского суда Курской области за 2009 г. Дело № 1-97-1/09. .

Отметим, что когда совершается хищение группой лиц по предварительному сговору, то между лицами, договорившимися заранее о совершении преступного деяния, возможно распределение ролей. Данная ситуация возможна только в пределах объективной стороны преступления. Например, один из лиц угрожает собственнику указанного предмета, применением насилия, которое является опасным для жизни или здоровья, в частности, демонстрируя оружие или иной предмет, используемый в качестве оружия, либо высказывая угрозы соответствующего содержания. В это же время другое лицо фактически осуществляет изъятие. В подобного рода ситуации оба соучастника преступления выполняют объективную сторону состава преступления, хоть и частично, и, таким образом, выступают в роли соисполнителей.

В связи с рассматриваемой ситуацией считаем необходимым обратить внимание на одно из положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 (в ред. от 23.12.2010 № 31) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года № 29 (в ред. от 23.12.2010 № 31) «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Судебная практика / Режим доступа: Справочно-правовая система «Консультант-Плюс». П.10.. В п. 10 содержится следующее разъяснение: «Исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров, решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ». Представляется, что в данном случае Пленум Верховного Суда расширяет рамки соисполнительства за счет признания им некоторых действий, по сути, представляющих собой пособничество в хищении. В частности, вряд ли можно признавать соисполнителем лицо, которое даже по заранее состоявшейся договоренности вывозит похищенное. Эти действия, на наш взгляд, совершаются далеко за пределами объективной стороны хищения. Не всегда и подстраховка других соучастников может свидетельствовать о непосредственном совершении посягательства См.: Верина Г.В. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против собственности: Проблемы теории и практики. М.: Норма, 2007. С.206.. В частности, применительно к краже, обязательным признаком объективной стороны которой является тайный способ изъятия, с разъяснением Пленума можно согласиться. Что же касается грабежа и разбоя, то вряд ли отмеченное деяние может образовывать их объективную сторону.

В специальной литературе некоторые авторы выделяют «самостоятельную разновидность стечения нескольких лиц в одном преступлении» См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М.: Юристъ, 2004. С. 293-294.. Она представляет собой «групповое исполнение преступления, когда в процессе совершения посягательства субъект наряду со своими использует дополнительные физические усилия невменяемых лиц, лиц, не достигших возраста уголовной ответственности, либо других лиц, которые по предусмотренным уголовным законом основаниям не могут быть привлечены к уголовной ответственности... «Группа» характеризует здесь лишь объективную внешнюю сторону посягательства, его способ, когда реально вред объекту причиняется совместно виновным (субъектом преступления) и лицом, не обладающим признаками субъекта» См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И.Рарога. М.: Юрист-информ, 2009. С.472-473..

Констатируя, что в данном случае отсутствует соучастие в преступлении, приверженцы этой позиции, тем не менее, настаивают на квалификации деяния надлежащего субъекта по признаку совершения его группой лиц (в том числе группой лиц по предварительному сговору, если он имел место). Так, А.В. Наумов, поддерживая это мнение, отмечает: «В этом случае речь, разумеется, не идет о признании соучастниками лиц, которые неспособны быть субъектом преступления, т.е. не подлежат уголовной ответственности. Смысл указанного судебного толкования заключается в другом: годный субъект, использовавший для совершения преступления невменяемого или лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, должен нести повышенную уголовную ответственность, т.е. совершенное при отягчающих обстоятельствах» Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т.2: Особенная часть. М.: Норма, 2005. С.255..

Эта позиция вызывает справедливую критику. Так, А.И. Бойцов пишет: «Интересно, задумывались ли разработчики этого указания над тем, о каком сговоре могла идти речь, когда одна из сторон соглашения не отдавала себе отчета в том, что делала. Ведь если иметь в виду, что под предварительным сговором понимается осмысленное соглашение двух или более лиц о совместном совершении преступления, о характере которого они осведомлены, то естественным образом возникает вопрос: можно ли считать участником преступной группы лицо, которое не может в полной мере или вообще отдавать отчет в своих действиях, осознавать их и руководить ими вследствие малолетнего возраста или состояния невменяемости? Закон дает на этот вопрос однозначный ответ: такие лица не являются субъектами преступления. Исходя из этого, и фактически имевший место сговор с таким лицом нельзя считать юридически значимым. Следовательно, в таком случае нельзя говорить о группе в уголовно-правовом значении этого понятия» Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: ЮЦ Пресс, 2008. С. 173..

Мы придерживаемся позиции данных авторов и считаем, что уголовное законодательство, регламентируя институт соучастия, не содержит при этом положений о групповом способе совершения данного преступления. В этой связи, не может учитываться при их квалификации такой квалифицирующий признак, как группой лиц по предварительному сговору при совершении хищения предметов, имеющих особую ценность. Следует также отметить, что критикуемое здесь разъяснение уже не содержится в последних постановлениях Пленума Верховного Суда РФ.

При совершении преступления указанной группой могут участвовать и другие соучастники, в частности пособники, подстрекатели. Действия указанных лиц надлежит квалифицировать как соучастие в хищении предметов, представляющих особую ценность, совершаемом при этом группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 2 ст. 164 УК РФ со ссылкой на определенную часть ст. 33 УК РФ). Однако при этом следует доказать, что иной соучастник осознавал, что, к примеру, осуществляет пособнические действия именно такому деянию, которое совершается группой лиц по предварительному сговору.

Рассмотрим такой квалифицирующий признак рассматриваемого преступления как его совершение организованной группой. Часть 3 ст. 35 УК РФ определяет, что рассматриваемое хищение следует признавать совершенным организованной группой в том случае, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Как известно, именно устойчивость выступает основным и обязательным определяющим признаком рассматриваемой группы, который закреплен в уголовном законодательстве и отличает данную форму соучастия от иных форм. Тем не менее, содержание этого признака закон не определяет. Таким образом, данный признак следует рассматривать в качестве оценочного обстоятельства. Поэтому, бремя определения конкретных проявлений признака устойчивости «легло» на представителей науки уголовного права. На эти положения и ориентируется следственно-судебная практика. К основным аспектам устойчивости в специальной литературе относятся следующие: 1) предварительная объединённость лиц для совершения одного или ряда преступлений, 2) длительность существования данной группы, неизменность его состава, стабильность связей между ее членами, 3) чёткое распределение ролей соучастников, 4) планирование преступной деятельности, постоянство методов и форм её осуществления и наличие, как правило, четкого намерения совершить несколько преступлений.

При уголовно-правовой оценке содеянного по признаку совершения его организованной группой действия всех ее участников квалифицируются без ссылки на ст.33 УК РФ независимо от их роли, исполняемой в процессе совершении преступления. Можно представить такую схему: один из участников организованной группы определяет местонахождение того или иного предмета, имеющего особую ценность; на другого возлагается обязанность создать благоприятные условия для совершения соответствующих действий (в частности, изготовить необходимые средства для проникновения в хранилище; изучить систему сигнализации, организации охраны предмета; наметить пути отхода и т.д.); часть участников группы непосредственно совершает действия, образующие объективную сторону хищения; кто-то из членов группы занимается сбытом изъятых предметов. Все эти лица - участники организованной группы - признаются исполнителями (соисполнителями) преступления.

Лица, которые не являются членами организованной группы, однако периодически содействуют ей в совершении хищений предметов, имеющих особую ценность, либо подстрекают к этой деятельности, признаются подстрекателями или пособниками преступлений, совершаемых организованной группой, но при одном условии - необходимо осознание виновными лицами данного обстоятельства.

Весьма существенным для уголовно-правовой квалификации содеянного является вопрос о том, какие пределы уголовной ответственности организаторов или руководителей, а также обычных участников организованных групп. В ч. 5 ст. 33 УК РФ определен ответ на поставленный вопрос: руководители (организаторы) подлежат уголовной ответственности, за исключением тех ситуаций, когда имел место эксцесс исполнителей, за все хищения предметов, имеющих особую ценность, совершенных объединением. В случаях, которые прямо предусмотрены Особенной частью Уголовного кодекса РФ, они также отвечают за создание либо руководство указанной группой. Так, в ситуации организации банды, которая имеет своей целью совершать нападения для изъятия указанных предметов, организатор будет нести уголовную ответственность также и по статье 209 УК РФ.

Простые участники подлежат уголовной ответственности за те преступления, в подготовке или совершении которых они принимали непосредственное участие. В ситуациях, прямо предусмотренных Особенной частью УК РФ, они также отвечают за участие в деятельности названной группы, а именно по части 2 статьи 209 УК РФ.

На наш взгляд, присутствие рассматриваемого признака - совершение рассматриваемого хищения организованной группой, безусловно, повышает степень общественной опасности преступного деяния не только по сравнению с основным составом, но и по сравнению с деянием, совершенным группой лиц по предварительному сговору. Все еще более благоприятные условия для преступной деятельности создаются наличием такого объединения, более того, возникает своего рода «атмосфера» для широкомасштабного нелегального бизнеса с указанными предметами, изъятыми у собственника либо иного законного владельца. Объективированные в реальной действительности, свойства организованной группы позволяют облегчить сам процесс совершения данного деяния, а также создают возможности для похищения хорошо охраняемых особо ценных предметов с целью их перемещения не только внутри страны, но и за ее пределами.

Законодатель, тем не менее, включил в себя обе указанные разновидности преступной группы в пределах одного квалифицирующего признака, что представляется не совсем верным решением. Оно нивелирует уровень общественной опасности квалифицированных видов хищения предметов, имеющих особую ценность, которые фактически отличаются по этому признаку. Обратимся к ст. 35 УК РФ, где группа лиц, группа лиц, действующих по предварительному сговору, и организованная группа рассматриваются в качестве самостоятельных форм соучастия, причем отличающихся друг от друга весьма качественно. Именно эта специфика определяет различный уровень общественной опасности преступного деяния, совершенного той или иной группой. И это, соответственно, должно быть определено в содержании рассматриваемой нами уголовно-правовой нормы.

По нашему мнению, следует указать в части 2 статьи 164 УК РФ на такой признак как «совершение хищения предметов, имеющих особую ценность, группой лиц по предварительному сговору», а в части 3 данной статьи, соответственно, предусмотреть совершение данного деяния организованной группой, тем самым дополнив статью 164 УК РФ.

Следует отметить, что в случаях, если хищение предметов, имеющих особую ценность, совершается преступным сообществом (преступной организацией), то содеянное оцениваться только по ст. 164 УК РФ не может, ввиду того факта, что данное обстоятельство не может охватываться признаком совершения преступления организованной группой. Поэтому, без учета признака совершения деяния группой лиц, необходима квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 164 УК РФ и ст. 210 УК РФ.

Следующий квалифицированный вид рассматриваемого хищения - это его совершение, повлекшее уничтожение, порчу или разрушение предметов или документов, имеющих особую ценность. В данном случае речь идет о наступлении специфических последствий, в принципе, не свойственных хищению чужого имущества. Само собой разумеется, что они могут наступить и в результате обычного хищения, но это обстоятельство не повышает, по мнению законодателя, степень его общественной опасности. Мы согласны с таким решением, поскольку уничтожение или повреждение похищенного чужого имущества следует рассматривать как один из вариантов распоряжения им. Но предмет преступления, предусмотренного ст. 164 УК РФ, обладает особыми свойствами, его уничтожение лишает человечество возможности ознакомления с шедеврами, с редкими историческими документами, препятствует осуществлению исследований в определенной сфере и т.д. Их порча, во-первых, требует серьезных затрат; во-вторых, не все свойства предмета могут быть восстановлены в первозданном виде; в-третьих, какие-то из них вообще не восстановимы.

Уничтожение предметов или документов - приведение их в полную негодность, когда они полностью утрачивают свою ценность. Разрушение - синоним уничтожения. Порча - причинение такого вреда предметам, который не исключает возможности их применения по прямому назначению, не уничтожает их особую ценность, но понижает ее. Отношение виновного к уничтожению, порче, разрушению предметов может быть как умышленным, так и неосторожным. При этом дополнительной квалификации по ст. 167 и 168 УК РФ не требуется.

В этой связи мы придерживаемся точки зрения законодателя. Он придал указанному последствию для хищения предметов, имеющих особую ценность, значение квалифицирующего признака. Например, «в марте 1994 г. из Государственного исторического архива пропали уникальные документы на сумму 24 миллиона долларов США. В ходе расследования установлено, что во время дежурств один из сотрудников вневедомственной охраны А. Беспамятнов пускал в хранилище гр-на В. Файнберга и его сообщников. За это он получал денежное вознаграждение в сумме 300-500 тысяч рублей. В спешке воры варварски вырвали из документов целые листы, в результате чего были испорчены уникальные кожаные переплеты, множество ценных бумаг. Реставраторами дано заключение о том, что восстановить материалы не удастся. Причиненный уничтожением ущерб оценен в 18 миллионов долларов США. В многочисленных квартирах В. Файнберга во время обысков было обнаружено восемь спортивных сумок с ценными историческими документами. Всего преступниками украдено 57 полных дел и 4021 документ: коллекция высочайших повелений императора, коллекция императорских указов и др.» См.: Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб.: Питер, 2003. С.122..

В специальной литературе представлены различные формулировки термина «уничтожение имущества». Так, Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов, определяя уничтожение чужого имущества, указывают, что это деяние, влекущее «последствие в виде утраты имуществом своих потребительских свойств, отвечающих основному назначению данного имущества, при котором восстановление данных свойств невозможно или требует затрат, равных или превышающих стоимость имущества» Гаухман Л.Д, Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М.: Волтерс Клувер, 2007. С.97..

Представляется, что если речь идет о наличии возможности восстановления свойств имущества, пусть даже сопровождающегося большими затратами, то говорить об уничтожении не вполне корректно. Это, скорее, серьезное повреждение. Вполне прав А.Г. Безверхов, утверждающий, что «уничтожение имущества исключается, если существует реальная возможность восстановления вещи». Безверхов А.Г. Имущественные преступления. Самара: СГА, 2005. С.138.

Аналогичной, по сути, позиции придерживается А.И. Бойцов, полагая, что уничтожение имущества представляет собой «приведение предмета в полную негодность, в результате чего он целиком теряет свое потребительское или иное целевое назначение и не подлежит восстановлению» Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб.: ЮЦ Пресс, 2008. С. 188..

Несмотря на некоторое различие формулировок, их суть едина: все авторы отмечают отсутствие возможности восстановления уничтоженного имущества, его свойств и использования его по назначению. Такой подход соответствует и этимологии слова. «Уничтожить» в толковом словаре трактуется как «прекратить существование кого (чего)-нибудь, истребить»; «обратить в нет, в ничто, в небытие, губить, рушить, разрушать, сокрушать, испровергать, разорять, изводить, истреблять» См.: Ведерникова О.Н. Российское уголовное законодательство в системе национального: Тезисы доклада в Российской правовой академии Минюста России. 2008. 12 мая. С. 26.. Поэтому, на наш взгляд, каждое из представленных определений имеет право на существование.

Таким образом, уничтожение предметов или документов, имеющих особую ценность, представляет собой такое деяние, которое совершается любым способом, последствием которого стало приведение указанных предметов в состояние полной непригодности. В таком состоянии становится невозможным как использование их по целевому назначению, так и дальнейшее восстановление таких свойств, которые придают данным предметам определенную индивидуальность и специфичность.

Порча предметов или документов, имеющих особую ценность, является последствием, квалифицирующим указанное хищение. Представляется, что в данном случае имеется в виду повреждение таких предметов. В толковых словарях «портить» определяется как «приводить в негодность», но не истреблять, не прекращать полностью существование. Конечно, такой терминологический разброс законодателя осложняет уяснение содержания, толкование и применение закона. Таким образом, с уголовно-правовых позиций возможным и логичным мы считаем признание терминов «порча» и «повреждение» синонимами. Например, В.А. Владимиров, раскрывая содержание понятия «повреждение имущества», он оперировал при этом понятием «порча», тем самым их отождествляя. В частности, автор определял, что «повреждение - это порча вещи, приводящая к снижению ее экономической, хозяйственной ценности, уменьшение ее полезности как вещи, призванной удовлетворять определенные потребности человека, состояние временной или частичной ее негодности» Владимиров В.А. Квалификация преступлений против личной собственности. М.: Наследие, 2002. С.48..

Подходы к определению понятия «повреждение имущества» терминологически тоже имеют некоторые отличия, которые, по нашему мнению, так же не принципиальны.

Следует отметить, что порча предметов или документов, имеющих особую ценность, представляет собой деяние, совершаемое любым способом, последствием которого явились временная или частичная утрата предметами их свойств, приведшая к уменьшению их ценности, затруднению их использования по назначению, что требует приложения необходимых усилий и средств для восстановления соответствующих свойств названных предметов. Мы полагаем, что поскольку «порча» и «повреждение» являются синонимами, целесообразнее в рассматриваемой норме употреблять понятие «повреждение», более привычное для УК РФ и правоприменителя, что исключит сложности и разночтения при толковании закона и обеспечит его терминологическое единство. Как отмечал М.М. Гродзинский, термин, принятый законом как имеющий определенное содержание, должен неуклонно и последовательно применяться во всех правовых актах Гродзинский М.М. Об усовершенствовании законодательной техники (оригинальный вариант статьи) // Законность. 2005, № 1. С. 63.. Тем более, если речь идет об одном правовом акте.

Формулируя анализируемое последствие, закон говорит не только об уничтожении и повреждении предметов и документов, имеющих особую ценность, но и об их разрушении. Введение этого термина в ст. 164 УК РФ еще больше затрудняет определение содержания рассматриваемого квалифицирующего признака. Так, В.В. Братано, исходя из толкования соответствующих слов, полагает, что разрушение представляет собой разновидность уничтожения. В этой связи, он термин «разрушение» предлагает исключить из диспозиции части 2 статьи 164 УК РФ. Мы полностью разделяем такую позицию и считаем, что разрушение следует рассматривать как частный случай уничтожения предметов, обладающих особой ценностью. Вместе с тем отметим, что следует применять к ситуациям уничтожения зданий, сооружений, архитектурных ансамблей, скульптур, скульптурных композиций, барельефов, монументов термин «разрушение».