Объяснение гражданских прав
Лица, обладающие правом давать объяснения. Стороны и процессуальные соучастники. Объяснения прокурора и представителей публично-правовых образований. Требования и возражения сторон. Процессуальный порядок получения, исследования и оценки объяснений.
| Рубрика | Государство и право |
| Вид | курсовая работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 13.02.2015 |
| Размер файла | 86,9 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Относительно вопроса о нормах обычного права, точнее - возможности лица заявить о существовании обычаев, подлежащих, по его мнению, применению судом, можно отметить следующее. В Уставе Гражданского Судопроизводства предусматривалось, что при постановлении решения мировой судья мог по ссылке одной или обеих сторон руководствоваться общеизвестными местными обычаями, но лишь, если применение местных обычаев дозволяется именно законом или при пробельности регулирования (ст.10.1). При этом сторона, сделавшая такую ссылку, была обязана доказать существование обычая с помощью тех средств доказывания, которые допускал УГС, в том числе, посредством признания. Современный процессуальный закон ограничивается лишь общей фразой о том, что в случаях, предусмотренных законом, суд может применить обычаи делового оборота (ч. 1 ст.11 ГПК РФ, ч.1 ст.13 АПК РФ). Думается, в отношении правовых обычаев также допустима возможность доказать их наличие и содержание, они могут включаться в предмет доказывания. Во всяком случае, для таких выводов есть положительная судебная практика.
Иногда в объяснениях могут содержаться вопросы факта, внешне выраженные как суждения о вопросах права. Например, "я подарил", "я владел", и т.п. Данные сведения следует относить к доказательствам, а не к юридической квалификации правоотношений, когда имеется в виду факт дарения, а не мнение лица о том, что сделка подпадает под нормы закона о соответствующем договоре. В последние годы в судебной практике часто встречаются споры о признании недействительным договора дарения квартиры по заявлению дарителя, который, как правило, является пожилым человеком. Нередко в объяснениях данные лица путают дарение с завещанием или с пожизненным содержанием с иждивением. Безусловно, в таких ситуациях суд должен выяснить, - что именно имелось в виду и соотнести это с требованиями закона, а не применять напрямую, поскольку не исключены ошибки.
Наконец, посредством объяснений нельзя навязать суду свое мнение о выполнении предписаний формального характера, закрепленных в законе. В нормах права предусматривается множество императивных требований, которые недопустимо ставить в зависимость от усмотрения участников процесса.
Во-первых, это процессуально-правовые вопросы. Например, подсудность, процессуальная дееспособность, кого считать представителем и на основании чего (как легитимировать), условия обжалования и т.д. Поэтому не считается доказательством, в частности, согласие участника процесса с тем, что лицо без доверенности может кого-либо представлять в отсутствие доверителя; или утверждение о том, что гражданин считает срок пропущенным по уважительным причинам. К примеру, в практике встретился следующий случай. Сторона в своих объяснениях утверждала о необходимости исключения определенных документов из числа доказательств, ссылаясь на то, что не признает их существование и достоверность. Данные объяснения не имеют доказательственного значения. Выводы о том, что считать достоверным доказательством, делает только суд, проводя соответствующий анализ. Сюда же относятся не только односторонние мнения о составе доказательств, но и разного рода соглашения об исключении доказательств или соглашения о том, что их "как бы" не существует (без заявления о фальсификации).
Во-вторых, материально-правовые вопросы. По одному из дел юридическое лицо и его временный управляющий признали сумму долга в определенном размере, тем самым, по их мнению, освободив другую сторону от необходимости доказывания обстоятельств, свидетельствующих о наличии долга. Но
Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" (ст.71) указывает, что требования к должнику необходимо подтвердить судебным актом или иным документом, подтверждающим их обоснованность, а арбитражный суд обязан проверить как обоснованность заявленных кредиторами требований, так и наличие оснований для их включения в реестр требований кредиторов. Поэтому признание должником и его временным управляющим суммы долга не может освободить арбитражный суд от исполнения данной обязанности, а противника -- от обязанности доказывания. Здесь имеет место конфликт объяснений с так называемыми предустановленными доказательствами.
Резюмируя, можно отметить, что буквально такая деятельность участников процесса не является доказыванием, так как нормы права и сведения о фактах представляют собой различные категории. Это нужно понимать как предоставление суду сведений о факте существования норм иностранного права либо обычае. Стороны действительно могут знать некоторые нюансы юриспруденции лучше конкретного судьи, но думается, что тогда они должны в этом его убедить.
Некоторые правоведы, в частности, Н.Г. Елисеев, указывают, что суд может для уяснения смысла правового предписания, принимать во внимание доводы сторон или игнорировать их. Конечно, из сущности доводов вытекает, что они не являются объяснениями-доказательствами, поскольку представляют собой не сведения о фактах, а точку зрения дающего их лица на оценку сложившейся по делу ситуации (доказательственной базы, правовых норм и т.п.), носящую субъективный характер. Однако процессуальный закон (ч.1 ст.35, ч.2 ст. 152 ГПК РФ, ч.2 ст.8, ч.2 ст.9, ч.1 ст.41, ч.3 ст. 136 АПК РФ) предоставляет право лицам, участвующим в деле, не только давать объяснения, но и приводить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам. Поэтому слово "игнорировать" в упомянутой точке зрения, думается, следует понимать только как право суда обосновывать свои выводы не всеми из приведенных доводов, а лишь теми, которые отвечают общим требованиям относимости. Отмеченное право участников процесса должно быть гарантировано обязанностью суда принять во внимание как объяснения-доказательства, так и собственно доводы. Подчеркнем, что не обязанность руководствоваться ими, а обязанность, по крайней мере, рассмотреть и оценить, решить вопрос о том, убедительны ли они. Иное сделало бы положения закона декларацией: приводятся доводы, а суд пренебрегает ими.
В частности, в АПК РФ (п.4 ч.2 ст. 125) закреплена обязанность истца дать правовое обоснование искового заявления - сослаться на законы и иные нормативные правовые акты. Раз закон такое требует, то не для того, чтобы суд игнорировал правовые доводы. Например, практика часто сталкивается с проблемами определения подведомственности. В ГПК РФ и АПК РФ существуют специальные нормы, им неоднократно давалось толкование, в связи с чем объяснения сторон о том, какому суду подведомственно данное дело, относятся к вопросам права РФ, поэтому значения иметь не должны. Но можно найти случаи, когда судебные акты отменяются, в том числе, вследствие того, что доводы участника процесса о подведомственности спора арбитражному суду, были проигнорированы, хотя подлежали судебному исследованию. Думается, прав И.А. Приходько, указывающий, что вопросы подведомственности не всегда очевидны и требуют выяснения обстоятельств, побудивших заявителя обратиться именно в арбитражный суд, с учетом доводов и объяснений лиц, участвующих в деле.
Это подтверждается не только арбитражной практикой, но и решениями судов общей юрисдикции. Президиум Московского суда неоднократно указывал, что причиной отмены явилось именно игнорирование доводов сторон. Сюда же приравниваются случаи, когда суд не высказал свое суждение по имеющим значение доводам, не оценил надлежащим образом возражения, не проверил их. То есть, на оценку доводов распространяются правила оценки доказательств. Таким образом, можно сделать вывод, что хотя для суда оставшаяся (кроме сведений о фактах) часть объяснений не имеет доказательственного значения и не обязательна, он должен их выслушать, принять во внимание и, после соответствующей оценки, счесть правильными либо указать на их несостоятельность. Это касается как юридической квалификации правоотношений, так и вообще любых аспектов дела.
По всем делам суд имеет дело с объяснениями-доводами, объяснениями- аргументами, которые недопустимо игнорировать. Взаимная критика доводов друг друга и даже явно тенденциозные высказывания помогают суду дать объективную оценку всего доказательственного материала; обе стороны имеют право получить от суда мотивированный и убедительный ответ о неправильности своей позиции и доводов, а другие лица, участвующие в деле, не могут быть лишены права высказывать соображения по поводу квалификации фактов и отношений. Это является гарантией права быть выслушанным.
Кроме этого, именно доводы или, как это называется некоторыми учеными, - "мотивировочные моменты", являются основным средством для убеждения суда в делах из публичных правоотношений. Здесь суд в основном имеет дело не с объяснениями-доказательствами, а именно с доводами правового характера - смысл и толкование закона применительно к конкретному случаю, нормативным является акт или нет, нарушено ли право заявителя и т.п.
2.3 Объяснение сторон как волеизъявление
Особенное значение для практики судебного разбирательства имеет проблема, - на что делать упор при оценке объяснений? Можно исходить из поведения лица либо его побуждений. Иными словами, предстоит разрешить вопрос: какое влияние на рассмотрение объяснений судом и их учет оказывает - представление дающего объяснения лица о сущности сказанного? Поскольку нередко правоведы допускают трактовку признания фактов (об этом -- ниже), а также объяснений в целом как волеизъявления.
Однако новые течения в науке о признании, в особенности, теория признания как распорядительного акта, придали этому словосочетанию новый смысл и воспользовались им для обоснования своей концепции. Если принять во внимание тезис о том, что в любом гражданском деле сторона стремится к успеху, при этом свободно решая, делать ей какое-либо заявление или нет, то ее объяснения более не являются только сообщением информации; это не что иное, как волеизъявление, направленное, в конечном счете, к выигрышу дела. С признанием невыгодного для лица факта процессуальный закон связывает вредные последствия. Значит, участник процесса не только осознает, что таким образом предоставляет доказательство против себя, но и желает этого.
Но уже здесь следует подчеркнуть, что понимать объяснение-доказательство как волеизъявление недопустимо. Солидное обоснование данной идее дал Р. Поллак. По его мнению, при рассмотрении объяснений сторон их процессуальная действительность не должна ставиться в зависимость от воли лица, поскольку мы имеем дело не с волеизъявлением, а с заявлением о знании, сообщением о фактах внешнего мира. Для принятия утверждения (признания) должно быть совпадение не между объяснением и волей, а между объяснением и действительностью. И только, если объяснение правдиво, оно устанавливается как действительное в доказательственной базе по делу, вне связи с тем, чего именно добивалась сторона, давая объяснение.
Развивая данные взгляды, можно сделать вывод, что, если не рассматривать объяснение как распорядительный акт (сделку и т.п.), то в его содержание не входит указание на должный результат. Оно характеризуется и существует в гражданском процессе благодаря своему информационному наполнению. Лицо признает (утверждает) - следовательно, делает заявление о том, что нечто произошло определенным образом, имело те или иные свойства, и т.д. Желание конкретных юридических последствий не может быть условием действительности объяснений и вообще их составным элементом. Конечно, сторона может о чем-либо думать в момент дачи объяснений нередко она также представляет, как может повлиять сказанное ею на результат спора. Но это нельзя считать однозначно присущим всем объяснениям. Осознание последствий объясненного не идентично воле на то, что они должны случиться.
При сугубо практическом подходе представляется верным говорить о том, что воля может быть, например, основанием, мотивом, но не составной частью объяснения-доказательства. Для суда важна только достоверность сообщенных сведений, а не размышления об этом. Объяснение может быть вызвано разными поводами (скажем, лицу нечто пообещали) и мыслями (которые могут отсутствовать). Бывает, что лицо говорит о существовании фактов, думая, что они ему благоприятны или нейтральны с точки зрения закона, однако последние влекут за собой невыгодные процессуальные последствия. Классический пример: при повествовании об имевших место событиях сообщаются даты совершения определенных действий, из которых следует, что срок давности (срок обращения в суд с заявлением) истек. Лицо позже это понимает и пытается, взять слова обратно. Если исходить из трактовки объяснения как волеизъявления, здесь его нет, так как нет намерения высказаться именно с такими последствиями. Если же понимать его как доказательство - тогда получается чистое объяснение (в виде признания факта).
Заслуживает внимания еще один связанный с изложенным вопрос. Процессуальному законодательству многих стран, включая Россию, известны нормы, согласно которым в определенных случаях суду прямо предписывается проверять признание факта на пороки воли (конкретные нормы мы укажем в параграфе об отмене объяснений). Не означает ли это, что воля в таком случае должна непременно включаться в содержание любого объяснения? Получается, что закон требует исследования следующих аспектов: есть ли вообще воля, серьезна ли она, совпадает ли ее содержание с содержанием объяснения, отсутствуют ли принуждение, обман и т.п.?
Подводя итог, отметим, что объяснение-доказательство может считаться волеизъявлением только в том смысле, что процесс дачи объяснений в целом происходит по воле лица. Ему предоставляется право выступить и если он его использует, следовательно, желает, что-либо сообщить. Воля имеется на этапе, предшествующем собственно получению информации из объяснений. Своего рода предварительное условие, фактор возникновения действия, мимолетная фаза, вызывающая слова, но не являющаяся частью их значения, которое появляется после. Процессуальное действие возникло (объяснение начало даваться)
- дальше пошел процесс передачи информации. Если она допускает многозначное толкование - суд спрашивает, что имелось в виду, как понимать переданные сведения но объяснения доказательства тогда еще нет.
Следовательно, как и любое процессуальное действие, дача объяснений теряет суть, если происходит насильно. Но насилием над смыслом объяснений выглядит и трактовка этого вывода как перенос желания; сделать заявление на желание именно определенных последствий. Для воли есть временная граница
- лицо решает высказаться. После начала дачи объяснений сказанное оценивает суд. Фраза, содержащая объяснение-доказательство, должна звучать, не: "я хочу, чтобы информация использовалась так-то и так-то" (это императивное указание суду об оценке), а "я хочу предоставить информацию". При установлении пороков воли суд может отказаться принимать объяснение; оно уже есть, возникло, но не может попасть в доказательственную базу. Также, по данному основанию закон может допускать отмену объяснений; наконец, воля теоретически может оказывать влияние на убеждение суда, но только как дополнительный критерий для оценки достоверности.
Для существования объяснений достаточно заявления участника процесса, содержащего информацию, которую суд оценил в качестве утверждения (признания) и применил соответствующую норму права. Повторимся, что лицо может ничего не думать относительно последствий сказанного.
Наконец, смысл процессуально-правового регулирования института доказательств, также и в том, чтобы оторвать правовые последствия связанных с доказательствами юридических действий от воли к ним, сделать их независимыми. Закон предоставляет всем участникам процесса широкие возможности выбора: выполнять процессуальное действие или нет, а если да -- то какое именно. Но выбор последствий не находится в их власти и не может быть подневолен их мнению.
2.4 Требования и возражения сторон
Внимания заслуживает вопрос о требованиях и возражениях, которые иногда смешивают с объяснениями вообще и с доказательственной их частью.
Под требованием можно понимать заявление истца об удовлетворении его притязания к ответчику либо наоборот -- заявление ответчика об отказе в удовлетворении иска. Иными словами, здесь идет речь только о мнении, суждении стороны о том, каким должен быть результат рассмотрения дела. Как, указывалось выше, группа доводов не входит в доказательственную часть объяснений, но конечно учитывается. Это можно спроецировать на требования.
Как можно заметить, данные определения во многом не имеют ничего общего. Это же касается соотношения возражения с отрицанием. Есть позиция, согласно которой самостоятельного возражения нет, а есть отрицание и мотивированное отрицание или возражение (А.Ф. Клейнман, P.A. Константинова, Е.В. Михайлова). Иная группа взглядов - отрицание (простое оспаривание) фактов, на которых основано требование истца, является возражением, наряду с мотивированным возражением, когда ссылаются на факты, в силу которых исковые требования не подлежат удовлетворению. Л.И. Анисимова вообще против выделения термина отрицание, поскольку, по ее мнению, грань между возражением и отрицанием условна, и провести ее сложно.
Кроме этого, возражения делят на возражения в процессуальном смысле (отводы) и в материальном смысле. Возражения в материальном смысле направлены на опровержение заявленных требований истца по существу, а в процессуальном - против самого принятия иска к рассмотрению, против правомерности возникновения и продолжения процесса (связаны с проверкой наличия предпосылок и условий права на предъявление иска). Последние очень разнообразны по своему фактическому составу; их посредством лицо добивается окончания процесса без решения вследствие ошибки, допущенной судом при возбуждении дела, или в связи с обстоятельствами, делающими продолжение процесса невозможным.
Данные вопросы нуждаются в пояснении. Во-первых, отрицание - это утверждение о том, что чего-то не было. Оно является доказательством по делу как утверждение, блокирующее утверждение противника. Во-вторых, что касается возражения, отметим, что дискуссия о его понятии выходит за рамки настоящего исследования. Исходя из его содержания, следует сделать вывод о том, что возражение является формой объяснений в целом, может быть доказательством (когда приводятся сведения о фактах), а может - и нет (эмоциональные возражения или приведение доводов правового характера).
Данная проблема освещается потому, что рядом ученых не принимается классификация объяснений сторон как доказательства на утверждения и признания. Ими поддерживается иное их деление, предложенное Саратовскими процессуалистами, на четыре элемента: утверждение, признание, возражение, отрицание. При этом они считают данную классификацию более полной и детальной. Рассмотрим аргументы сторонников указанной позиции подробнее.
И.М. Зайцев писал, что отрицание является "самостоятельным способом судебной защиты, разновидностью доказательственной информации, при котором сторона не соглашается с позицией другой стороны без приведения каких- либо доказательств". Данное определение, во-первых, внутренне противоречиво: указывается, что отрицание имеет место "без приведения каких-либо доказательств", но является "разновидностью доказательственной информации". Думается, что так не может быть. Раз лицо дает сведения о том, что чего-то не было, это является сведениями об отрицательном факте, доказательством. Уже нельзя говорить, что доказательства не приводятся, поскольку доказательство есть - объяснение стороны в форме отрицания. Иначе невозможно внести отрицание в классификацию объяснений как доказательства. Во-вторых, в отмеченной позиции отрицать вправе лишь сторона. Однако отрицать может любое лицо, кому закон позволяет давать объяснения. Таким образом, отрицание не является самостоятельной разновидностью объяснений, оно находится "внутри" утверждений - доказательственной части объяснений.
Вряд ли допустимо согласиться и с высказанным понятием возражения: мотивированное непризнание позиции другой стороны, которое возникает в связи с приведением новой фактической информации, опровергающей доводы другого участника спора. Если приводится новая фактическая информация, нужно говорить о доказательствах - утверждениях сторон. Кроме этого, как показывает анализ специальных исследований проблемы возражений, данное явление может включать в себя не доказательственную часть.
Недавно появилась и иная переработка отмеченной классификации, где объяснения делят на две группы: назовем их условно доказательственной частью и недоказательственной. При этом последняя включает требования, возражения и эмоции, а первая - признания, утверждения и сообщения стороны о наличии доказательств, подтверждающих ее требование или опровергающих требование противоположной стороны. Данная концепция, создана ради себя самой и ошибочна. Во-первых, необоснованно исключаются из состава объяснений доводы. Во-вторых, возражения, здесь целиком не относятся к доказательствам, хотя они могут включать в себя сведения о фактах. В-третьих, сообщение о доказательствах или ссылки стороны на доказательства считаются прерогативой сторон, хотя могут исходить от любых участников процесса. Наконец, такое сообщение является утверждением о существовании доказательства и входит в группу утверждений.
Глава III. Исследование и оценка объяснений сторон
3.1 Процессуальный порядок получения и исследования
Изложение данного параграфа целесообразно построить на материале действующего ГПК РФ, привлекая для сравнения как утратившее силу законодательство, так и некоторые нормы зарубежного права (ГПК РСФСР 1964 г. и ГПК РФ в регулировании порядка почти идентичны).
При разбирательстве дела в суде первой инстанции общим правилом для работы с объяснениями сторон становится следующее - они должны приниматься во внимание судом, если их содержание соответствует или, по крайней мере, не противоречит требованиям к содержанию объяснений. Каждое относимое и, при отсутствии иной информации, достоверное объяснение проверяется судом. Это, в первую очередь, относится к утверждениям. Даже ярые противники признания за утверждениями статуса доказательства (например, Ц.М. Апарникова), критикующие других ученых за непоследовательное отношение к объяснениям, сами не могут в полной мере отказаться от их использования. "Суд не должен проделывать напрасную работу, проверяя голословные утверждения, но одновременно он не может не обращать на них внимания.
Таким образом, в силу важности объяснений и их достоинств, которые отмечаются всеми исследователями, утверждения должны быть допущены в процесс. Это считается важной процессуальной гарантией тех прав участников процесса, в которых проявляется действие принципа состязательности .
По общему правилу, сам процесс начинается с изложения позиции истца. Первоначально она появляется в его исковом заявлении, в котором всегда присутствуют объяснения в широком смысле - сведения о фактах, доводы, включая ссылки на законодательство и судебную практику, нередко имеется эмоциональная оценка. Это становится впоследствии предметом судебного исследования, хотя не все является доказательством. Как уже указывалось, в некоторых странах объяснения, которые даны вне специальной процедуры допроса, к доказательствам не относятся. Тем не менее, даже там они подлежат учету.
При подготовке дела к судебному разбирательству судья опрашивает истца или его представителя по существу заявленных требований, а ответчика - по обстоятельствам дела, выясняет, какие имеются возражения относительно иска (пп.2,3 4.1 ст. 150 ГПК РФ). Здесь посредством объяснений формируется предмет доказывания, судья выбирает подлежащие применению нормы материального права. По сравнению с ГПК РСФСР 1964 г. произошло некоторое изменение регламентации. Во-первых, указано, что объяснения в результате опроса может давать представитель, правда, почему-то, только истца. По видимости, статью следует откорректировать путем дополнения нормы указанием на возможность опроса и представителя ответчика.
Во-вторых, в соответствии с критическими замечаниями ученых и практиков, ответчик уравнен в процессуальном статусе с истцом. Ранее возражения ответчика выяснялись судом у истца, а сам ответчик вызывался судом и опрашивался только, если последний сочтет это необходимым. То есть, ответчик был недостаточно защищен, поскольку информация на стадии подготовки-дела получалась судом в основном от истца. Также добросовестный ответчик при "старом" подходе узнавал обо всем позднее, чем следовало бы, а добросовестный истец практически вел "бой с тенью", так как не имел возможности ознакомиться с возражениями и аргументацией ответчика до судебного заседания. Конечно, данная ситуация нарушала принцип равенства сторон и право быть выслушанным, а также препятствовала нормальной подготовке дела.
Кроме этого, объяснения получаются и в порядке предварительного судебного заседания (ст. 152 ГПК РФ, ст.136 АПК РФ), участники которого для поддержания своей позиции должны обладать полным объемом процессуальных прав, в том числе, правом давать объяснения. Важен и учет мнения сторон и третьих лиц о готовности дела к судебному разбирательству (данное мнение относится к группе доводов и доказательством не является, но должно учитываться).
При рассмотрении дела по существу ГПК РФ устанавливает обязанность суда заслушать объяснения сторон и третьих лиц непосредственно (ч.1 ст. 157 ГПК РФ). По ГПК РСФСР 1964 г. (абз.1 ст. 146), равно как и в АПК РФ (ч.1 ст. 162) заслушиваются объяснения лиц, участвующих в деле. Норма подлежит корректировке, в том числе, с включением объяснений представителей. Отражением принципа непосредственности (устности) является и то, что все объяснения в письменной форме (например, в случае неявки) оглашаются председательствующим. Нарушение этого правила в науке квалифицируется как грубое процессуальное нарушение, которое должно влечь за собой отмену судебного акта.
Как точно подметил A.C. Козлов, сторона (третье лицо) как источник объяснений, являясь участником интересующих суд обстоятельств, формирует их гносеологический образ. Но для того, чтобы он был доступен и понятен суду, выступал сигналом для него, ему придается словесный способ существования и выражения. Получается непосредственный устный и зрительный контакт объясняющегося и суда, который дополняется продолжающей использоваться определенной церемонией дачи объяснений (ч.2 ст. 158 ГПК РФ, ч.2 ст. 154 АПК РФ, абз.2 ст. 148 ГПК РСФСР 1964 г.).
Специальная практически идентичная статья в обоих Кодексах - "Объяснения лиц, участвующих в деле" (ст. 166 ГПК РСФСР 1964 г., ст. 174 ГПК РФ) - устанавливает очередность выступления данных лиц с объяснениями после доклада дела. Особенности процедуры закон не регламентирует. Принято считать, что первоначально объяснения даются в форме свободного рассказа. Рассказ не может быть ограничен конкретным промежутком времени - рамки для него ставятся рассмотренными требованиями к содержанию объяснений - в первую очередь, их относимостью. На практике в судах первой инстанции заслушивают сторону полностью, в кассационной и надзорной -- почти не слушают независимо от важности объяснений.
В ГПК РФ подчеркивается право участвующих в деле лиц задавать вопросы друг другу, а также право расспроса судом, который может делать это в любой момент дачи объяснений. Некоторые правоведы считают, что здесь же должно быть предусмотрено заслушивание и представителей граждан и юридических лиц.
Имелись предложения модифицировать данную норму в качестве "вступительных речей сторон" - после доклада дела судом стороны выступают с речами, в которых определяют свои требования и возражения, а также указывают на круг доказательств, на которые они ссылаются. Как можно заметить, данная норма содержательно похожа на ст. 105 ГПК РСФСР 1923 г., а свое наименование, по видимости, проект получил по аналогии с нормами о судебных прениях, где участники процесса выступают именно с речами.
В науке указывалось, что прерывать свободный рассказ стороны вопросами нельзя -- это влияет на его качество и последовательность. Лишь после рассказа суд задает вопросы, направленные на уточнение, устранение противоречий, ликвидацию пробелов. Здесь есть рациональное зерно, но в современных условиях суд должен оперативно реагировать на отмеченные недостатки в объяснениях и пытаться устранить их. Кроме этого, хотя вмешательство в подготовленный рассказ несколько "сбивает" сторону и может помешать ей связно изложить факты, однако если объяснения недостоверны, ложь может быстро выявиться. Также, к концу рассказа суд может попросту забыть, что его смутило. Более верным следует считать, что рассказ нельзя прерывать без повода, а по общему правилу он свободный (narrative form without undue interruption) .
Одновременно отметим, что законодательство РФ совершенно не регламентирует порядок опроса (расспроса) и его цели. По сложившейся практике судья может "снять" вопрос одного участника процесса другому без объяснения причин. Например, когда он считает, что вопрос к делу не относится; не всегда это отражается и в протоколе. Такое полномочие суда не упоминается ни в ГПК РФ, ни в АПК РФ. Положения ч.2 ст.156 ГПК РФ, указывающие, что "председательствующий устраняет из судебного разбирательства все, что не имеет отношения к рассматриваемому делу", не позволяют суду снимать вопросы по собственному желанию (в АПК РФ такой нормы нет, но общая картина аналогична). Однако это воспринимается комментаторами как нечто само собой разумеющееся.
Кроме этого, праву Германии и Австрии присущ подробно разработанный самостоятельный институт расспроса сторон, который использовался и в дореволюционном российском праве (ст.335 Уставе Гражданского Судопроизводства). Он включает в себя как регулирование порядка задавания вопросов участникам процесса, так и цели, для которых таковой проводится, ограничение предмета допроса и т.п.
И.В. Решетникова предложила предоставить лицам, участвующим в деле, право снять вопрос в определенных случаях (наводящие вопросы, привилегия, и др.). Думается, данная позиция должна быть несколько конкретизирована. Во-первых, в РФ не регламентирована американская система привилегий; во- вторых, наводящие вопросы могут навести и на правду, поэтому априорно исключать их не следует. Впрочем, опыт США может быть полезен и для РФ. В Правиле 30d(4) Федеральных Правилах Гражданского Судопроизводства закреплена процедура заявления участниками процесса возражений относительно задаваемых вопросов, если допрос проводится недобросовестно (например, чтобы запутать или оскорбить свидетеля). Кроме этого, определенные ограничения существуют в отношении наводящих вопросов, правда, это не означает, что их нельзя использовать. Соответственно, предлагаю закрепить в законе право лиц, участвующих в деле (их представителей), просить суд признать вопрос недопустимым в случае, если он не имеет отношения к делу, а также установить запрет на оскорбительные высказывания и политические заявления и декларации, как это сделано в Федеральный Конституционный Закон "О Конституционном Суде РФ" (ст.62).
Весьма важно также определиться - есть ли обязанность лиц, участвующих в деле, отвечать на вопросы суда и (или) других участников процесса и какие последствия за отказ отвечать. В ГПК РФ ничего по этому поводу нет, однако теоретически такое поведение можно считать удержанием доказательств (объяснений сторон) по ч.1 ст.68 ГПК РФ и в качестве санкции использовать обоснование выводов доказательствами, представленными от других участников процесса. В АПК РФ (абз.2 ч.2 ст.81) данная обязанность закреплена, но только по поводу своих же письменных объяснений, сам по себе несоответствие не влечет никаких неблагоприятных последствий. В Германии если сторона отказывается от допроса, то суд, учитывая все обстоятельства дела, в частности приведённые причины отказа, решает по своему внутреннему убеждению, будет ли он считать утверждаемый факт доказанным (§446). Необходимо указать и в российском законе норму по аналогии с ГПУ (см. заключение).
В АПК РФ лица, участвующие в деле, могут давать пояснения относительно своих объяснений и доказательств (ч.2 ст.81, ч.4 ст. 162). В ГПК РФ никаких пояснений нет. Значение у данных сведений, по видимости, доказательственное, хотя сами пояснения в перечень доказательств не входят.
Кодекс предоставляет право после исследования всех доказательств лицам, участвующих в деле, а также их представителям, выступить с дополнительными объяснениями (ст. 189 ГПК РФ). После этого суд переходит к судебным прениям (ст. 190 ГПК РФ, ст. 185,186 ГПК РСФСР 1964 г.). Стоит отметить, что кодексы дают право произнесения речей и реплик всем лицам, участвующим в деле, а также их представителям. В данных объяснениях отражается завершающая оценка материалов дела, произведенная сторонами и другими участниками процесса, которая дает возможность суду взглянуть на судебные доказательства и фактические обстоятельства с разных позиций. Прения можно считать кульминацией судебного состязания - лица спорят с доводами друг друга и высказывают свое мнение о содержании желаемого для них решения, "как бы" дают его проект. В науке предлагалось прямо закрепить в законе право участвующих в судебных прениях лиц представить суду проект решения в письменной форме. Думается, эта новелла не совсем универсальна, поскольку для составления такого документа необходимо юридическое образование, которое у многих участников процесса в судах общей юрисдикции отсутствует. Хотя в практике представление проектов решений случается довольно часто по просьбе суда когда судья сталкивается с одной из сторон уже не в первый раз, отсюда и такое доверие.
Ученые выделяют ряд ограничений права давать объяснения, которые действуют на стадии судебных прений. Так, Э.М. Мурадьян считает, что здесь ни суд, ни другие участники процесса не могут задавать вопросы выступающим, а представители уральской школы процессуалистов полагают, что выступление лиц в прениях к доказательствам не относится. Первая позиция, основана на буквальном толковании ст.190 ГПК РФ и вряд ли может быть сочтена верной. Почему суд не может попросить уточнить сказанное, неясно. Что касается второго мнения, видимо, его следует понимать так: стадия исследования доказательств закончена, обсуждаем только то, что уже имеется. Вместе с тем, это не означает, что здесь объяснения можно игнорировать. Продолжает действовать право давать объяснения (недоказательственную их часть), в том числе, приводить доводы.
В иных судебных инстанциях.
Несколько слов следует сказать об объяснениях в суде кассационной инстанции. Объяснения сторон здесь имеют ключевое значение, поскольку время на рассмотрение дела сокращено. В кассационной инстанции несколько отличается и состав объяснений (более конкретная аргументация). Например, лицо, подавшее жалобу, пытается уже не только доказать, что его позиция, убедительнее, чем у других лиц, участвовавших в деле, но и опровергнуть мотивировку решения суда первой инстанции. Соответственно, могут быть иные доводы, иное направление рассуждений и т.п.
С.М. Михайлов указывает, что в суде второй инстанции вероятность искажения сторонами обстоятельств дела наиболее велика, поскольку для них пересмотр решения нередко является последней возможностью защитить свои интересы. Думается, позиция нуждается в некоторой конкретизации. Конечно, такого искажения можно ожидать от лица, обжалующего решение. Вместе с тем, подобные указания могут послужить поводом для предубеждения в отношении объяснений, что недопустимо. Не всегда решение первой инстанции безупречно, в связи с чем вряд ли трактовка объяснений должна быть иной. Суд обязан спокойно их выслушать, оценить и сопоставить с теми объяснениями, которые давались этими же субъектами в первой инстанции. Кроме того, бывают случаи, когда недовольны судебным актом несколько лиц (подано больше жалоб). Подозревать всех во лжи здесь неуместно.
Очень часто, к сожалению, объяснения "кассатора" и доводов его жалобы в кассационной инстанции игнорируют, прямо нарушая право быть выслушанным, что абсолютно незаконно. М.А. Алиэскеров правильно указывает, что, хотя в объяснениях сторон есть и иная (не доказательственная) составляющая, - доводы, аргументы и пр., - заслушивание и этих объяснений, безусловно, является элементом исследования доказательств в суде кассационной инстанции.
В одном из недавно принятых актов Европейского Суда по правам человека против России практика Московского государственного суда, формально подходящего к рассмотрению кассационных жалоб, была признана нарушающей право на справедливое судебное разбирательство. По одному из дел недостаточная обоснованность выводов районного суда не была исправлена Московского государственного суда. Как указывал заявитель в кассационной жалобе, решение районного суда не было основано на фактах и применимом праве в связи с этим, большое значение должны иметь самостоятельные выводы Московского государственного суда. Но Московский государственный суд подтвердил и одобрил выводы районного суда в форме их краткого изложения, без проверки доводов кассационной жалобы. Европейский суд посчитал, что явно неполная мотивировочная часть решения районного суда и последующее утверждение такого не отвечающего требованиям акта Московского государственного суда, нарушает ч.1 ст.6 Конвенции. Таким образом, судам второй инстанции, по смыслу их места в судебной системе, следует проводить непосредственный анализ содержащихся в жалобах заявителей доводов в том числе, конечно, учитывать даваемые ими в судебном заседании объяснения. В кассационном определении нужно отражать и приведенные участвующими в деле лицами доводы, в связи с чем предлагается соответствующее дополнение в ст. 366 ГПК РФ (см. заключение).
Объяснения очень важны в вопросе о вновь представленных доказательствах, когда требуется убедить суд в том, что они не могли быть представлены стороной в суд первой инстанции (ч.1 ст.358). Речь идет о невозможности представления доказательств стороной, хотя право подачи кассационной жалобы принадлежит и иным лицам, участвовавшим в деле. Поэтому слово "стороной" следует заменить. Если суд принял новое доказательство, то его исследование проводится в порядке, установленном для суда первой инстанции -- со всеми предусмотренными объяснениями лиц, участвующих в деле, как рассматривалось выше (ч. 3. ст.358), и проведением судебных прений (ст.359).
Еще одна проблема - в кассационной инстанции отсутствует фигура секретаря судебного заседания, и, за исключением случая с новыми доказательствами, не ведется протокол (ст. 228 ГПК РФ). В АПК РФ это также формально следует из ч.1 ст. 155. Но на практике встречаются многочисленные нарушения права давать объяснения, которые нигде не фиксируются. Специалисты правильно указывают, что в кассационной инстанции при отсутствии протокола наиболее важные доводы и аргументы могут быть спокойно выслушаны и оставлены судом без всякой реакции в ходе процесса, а в полученном на руки (через месяц и более) определении эти позиции также могут быть обойдены молчанием. Часто даже письменные объяснения не находят отражения в судебном решении.
Необходимость ведения протокола и в кассации. Подтверждает это и недавнее решение Европейского суда по делу "Дунаев против России", представляющее значительный интерес. Заявитель указывал, что в процессе разбирательства дела в Московского государственного суда председательствующий судья не принял его подробные письменные объяснения по жалобе. Представители РФ ссылались на информацию Верховный Суд РФ, согласно которой, по общему правилу, в суде кассационной инстанции не ведется протокол судебного заседания, поэтому вероятно, что Московский государственный суд рассмотрел ходатайство заявителя о приобщении письменных объяснений заявителя и отказал в таковом. Позже Верховный Суд РФ уточнил со ссылкой на Московского государственного суда, что все объяснения заявителя были приняты, приобщены к делу и рассмотрены в судебном заседании.
Европейский суд указал, что у сторон существует разногласие по поводу того -- были ли приняты и рассмотрены Московского государственного суда письменные объяснения Д. Представители РФ подали на рассмотрение Европейского суда копию письменных объяснений Д., которые, по их мнению, рассматривались Московского государственного суда. Однако на данной копии отсутствовали штампы или иные формальные отметки, позволяющие определить дату, когда Московский государственный суд получил или зарегистрировал объяснения. Из этой копии неясно - были ли действительно объяснения Д. зарегистрированы и рассмотрены при разбирательстве дела. Сверх того, на копии содержалось слово "отказано" за подписью, похожей на подпись председательствующего по делу Д. судьи. Даже если точное значение данного слова является неопределенным, это однозначно не может свидетельствовать о том, что письменные объяснения заявителя были приняты для рассмотрения. При таких обстоятельствах Европейский суд посчитал доводы представителей РФ неубедительными, а также установил, что отказ в принятии письменных объяснений нарушает ч.1 ст.6 Конвенции - ограничение доступа к правосудию.
Данный случай показателен - при отсутствии протокола практически невозможно доказывать нарушения процедуры рассмотрения дела в кассации, поскольку заявитель будет утверждать одно, а суд - противоположное. Представляется целесообразным внести соответствующие изменения в ст. 228 ГПК РФ.
Особенности объяснений в суде надзорной инстанции касаются лишь субъектного состава. Согласно ст. 325 ГПК РСФСР 1964 г., о времени и месте рассмотрения дела стороны и другие лица, участвующие в деле, извещались лишь в необходимых случаях. Целесообразность их участия в судебном заседании оценивал сам суд, а объем процессуальных прав данных субъектов на этой стадии был ограничен. Объяснения, по общему правилу, использовались лишь в письменной форме (объяснения на протест).
Такая ситуация стала предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который отметил, что хотя возможность рассмотрения дела в отсутствие сторон и других лиц, участвующих в деле, не может быть воспринята как препятствующая праву на судебную защиту, необходимость участия в судебном разбирательстве в надзорной инстанции возникает, если суд определяет объем прав и обязанностей сторон иначе, чем это сделано судом нижестоящей инстанции, прекращая производство по делу, вынося новое решение, не передавая дело на новое рассмотрение, и т.д. (ст.329 ГПК РСФСР). Кроме этого, указанная норма допускала возможность извещать о времени и месте рассмотрения дела в суде надзорной инстанции лишь одного или некоторых участников процесса, лишая тем самым других права участвовать в судебном разбирательстве, включая, право давать объяснения. Соответственно, в новом ГПК РФ (ст.385) устанавливается обязательное извещение лиц, участвующих в деле, о передаче жалобы (представления) с делом для рассмотрения в суд надзорной инстанции, чтобы они имели возможность реализовать свое право быть выслушанным.
Право давать объяснения предоставляется не только лицам, участвующим в деле, и их представителям, но также и новым субъектам. Имеются в виду иные лица, обжаловавшие судебное постановление, непосредственно затрагивающее их права и законные интересы (ч.1 ст.376, ч.3,5 ст.386 ГПК РФ). В отношении данной категории ГПК РФ подвергался критике за пробел в законодательном регулировании, поскольку аналогичное право обжалования для тех же субъектов в кассационной инстанции прямо не предусматривалось. Однако ясно, что их интересы могут быть затронуты и ранее. Вопрос был положительно разрешен Конституционным Судом РФ, который указал, что положения ст.336 ГПК РФ по своему конституционно-правовому смыслу предусматривают, в том числе, возможность подачи кассационных жалоб лицами, не привлеченными к участию в деле, но чьи права и свободы оно затрагивает. Это позволяет говорить о наличии во второй инстанции у данных лиц права, которого они были лишены вследствие своего "непривлечения" к делу, - участвовать в судебном разбирательстве, давать объяснения, которые должны оцениваться как доказательства.
Если дело доходит до рассмотрения судом надзорной инстанции, велика вероятность отмены судебного акта, поскольку пройдена процедура предварительной оценки законности решений нижестоящих инстанций. Во многом это обусловлено тем, что доводы жалобы, а, соответственно, и объяснения, даваемые в суде, сложно проверить сразу именно в надзорной инстанции, но явно нужно это сделать. Обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, будет анализировать уже суд первой инстанции после отмены.
Исходя из проанализированных особенностей процессуального порядка получения и исследования объяснений сторон, можно заметить, что в них проявляется динамическая сторона объяснений как судебного доказательства. Суд, несомненно, заинтересован в том, чтобы форма объяснений и их содержание были стабильны, а объясняющийся сразу предоставлял достоверные сведениям том или ином факте в полном объеме и далее не изменял уже сказанное. Но на практике так получается редко. В связи с этим, если информативность доказательства (объяснения) не дает желаемого эффекта, A.C. Козлов указывает, что допускается, во-первых, сдвиг содержания доказательства в сторону увеличения информативности при сохранении формы средства доказывания. Применительно к рассматриваемой теме это -- дополнение свободного рассказа постановкой вопросов либо использование специальной процедуры допроса (опроса, расспроса). И, во-вторых, так называемый "сброс" процессуальной формы, ее замена с одной на другую в ситуации, когда система сигналов, передающих информацию (код) не способен с большей степенью соответствия отразить и сохранить содержание. Говоря более понятно, речь идет о замене устного объяснения на письменное или о подаче устных объяснений в наглядной форме их отражения, например, схемах, таблицах и т.п.
Подытоживая, стоит сказать, что ГПК РФ применительно к объяснениям сторон в первой инстанции дает подробную регламентацию. Тем не менее, она должна быть более детальной, поскольку сложно контролировать усмотрение суда. Кроме этого, усматривается определенная тенденция в Постановлениях Европейского суда, согласно которой вскоре, по всей видимости, придется корректировать процедуру рассмотрения дела не только в суде надзорной, но и кассационной инстанции. Деятельность последней должна быть приведена в соответствие с международными стандартами, обеспечивающими право на справедливое судебное разбирательство в аспекте права быть выслушанным. Представляется разумным отрегулировать связанные с объяснениями сторон вопросы (протоколирование, заслушивание доводов и т.п.) в действующем за-коне, не дожидаясь, пока они станут предметом рассмотрения в Страсбурге.
3.2 Оценка объяснений сторон
Правовое регулирование оценки объяснений как доказательства должно основываться на единых принципах для обоих видов объяснений: как утверждений, так и признаний. Ключевым является вопрос: должен ли суд, исходя из сущности и содержания объяснений, учитывать исходящие от участника процесса сведения, которые выгодны ему (утверждения), и, если да, - то в какой мере. Тогда следует разъяснить, какими условиями должно это свидетельство в собственном деле быть обставлено. Либо, при отрицательном ответе, - считать, что эти данные могут вовлекаться в доказательственную базу только посредством признания фактов.
Изложенное должно привести к выводу о том, что нужно принимать объяснения целиком, но необходимы критерии и методика оценки. Опыт зарубежной доктрины позволяет выводить их по аналогии с оценкой свидетельских показаний, с учетом особенностей субъекта. Можно говорить о ряде требований, которые предъявляются к данному виду доказательств и влияют на их учет.
Во-первых, это личная достоверность дающего показания (объяснения). Она зависит от:
- способности дающего показания сообщить правду. Это касается умственной и физической зрелости и здоровья, отсутствия помех в восприятии (был ли он в состоянии правильно понимать, держать в памяти неизменным и верно воспроизводить), о чьих действиях идет речь и т.п. Также учитывается уровень образования и владения языком - достаточно ли интеллекта дающего объяснения и словарного запаса, чтобы полностью понять смысл вопроса и дать соответствующий ответ.
- наличия или отсутствия препятствий для сообщения правдивых и полных сведений. Суду следует принимать во внимание все обстоятельства, способные помешать лицу предоставить достоверную информацию. В частности, учесть влияние его заинтересованности в исходе дела.
Во-вторых, вопрос о доказательственной ценности объяснений находится в зависимости от достоверности, ясности и полноты их содержания (рассказ должен включать подробности, сопутствующие детали). Любое сомнение в этом снижает или даже ликвидирует ценность объяснений. Суждения и умозаключения верны только, если верны посылки. Имеет значение и сущность фактов, о которых даются объяснения: знания это или только впечатления. Сюда относится и все, что говорилось о содержании объяснений сторон. Можно выделить и иные аспекты оценки.
А) Объяснение повторялось несколько раз повторение усиливает достоверность признания фактов. Думается, что ложь, повторенная дважды или более, от этого правдой не становится. Но повторение может оказывать влияние на вопрос об отмене объяснений. Если лицо неоднократно повторяло одно и то же, а потом вдруг стало утверждать противоположное, это будет выглядеть странно и может трактоваться негативно, хотя ошибка в объяснениях априори не исключается.
Б) Вопрос о присутствии противника. Присутствие противника для объяснений сторон не требуется, но имеет значение при оценке признания (утверждения). Например, лицо может бояться лгать в присутствии других.
В) Исходя из того, что объяснение рассматривается как доказательство, мотивы, побудившие лицо объясниться, не имеют значения. Их проверка допустима судом лишь постольку, поскольку они могут противоречить действующему правопорядку. В частности, отечественное законодательство предъявляет определенные требования к признанию фактов -- оно не должно быть совершено в целях сокрытия действительных обстоятельств дела или под влиянием обмана, насилия, угрозы, добросовестного заблуждения (ч. 3. ст.68 ГПК РФ). Соответствие признания данным условиям обязательно проверяет суд; в противном случае решение может быть сочтено незаконным вышестоящими инстанциями. По одному из дел Федеральный Арбитражный Суд указал, что при наличии противоречий где жду признанием и иными доказательствами суд первой инстанции не выяснил мотивы признания фактов представителем налоговой инспекции. В том числе, и поэтому выводы суда были сделаны на основе неполного выяснения обстоятельств, имеющих значение для дела.
Подобные документы
Объяснения сторон и третьих лиц как один из видов доказательств, допускаемых законом, их место в системе средств доказывания. Субъекты различных видов доказательств. Виды объяснений сторон и третьих лиц о фактах. Признание сторон как доказательство.
курсовая работа [41,6 K], добавлен 28.04.2009Доказывание как процесс получения объяснений участников гражданского процесса. Средства судебного доказывания. Структура объяснений сторон. Оценка и исследование объяснений сторон. Необходимость ведения протокола. Особенности оценки признания фактов.
дипломная работа [79,7 K], добавлен 07.10.2014Понятие и признаки гражданских процессуальных правоотношений. Участие прокурора в гражданском судопроизводстве. Субъективные процессуальные обязанности истца и ответчика. Процессуальные права и процессуальные обязанности сторон, процессуальное соучастие.
дипломная работа [89,8 K], добавлен 13.09.2009Исследование историко-юридических позиций по вопросу взаимодействия публично-правовых образований. Определение особенностей публично-правовых образований как субъектов гражданского права России. Приватизация государственного и муниципального имущества.
дипломная работа [81,4 K], добавлен 21.06.2013Основные понятия сторон в гражданском судопроизводстве. Процессуальные права и обязанности сторон в гражданском судопроизводстве. Надлежащая сторона в деле. Порядок осуществления правопреемства в процессе. Субъекты гражданских процессуальных отношений.
курсовая работа [33,3 K], добавлен 20.11.2010Понятие публично-правовых образований как субъектов гражданского права. Вопрос о формах участия публичных образований в гражданских правоотношениях. Особенности гражданско-правовой ответственности. Практика рассмотрения споров и взыскания средств.
курсовая работа [43,0 K], добавлен 23.05.2014Система гражданских процессуальных правоотношений. Понятие гражданской процессуальной правоспособности и дееспособности. Процессуальные права и обязанности сторон. Понятие надлежащей и ненадлежащей стороны. Процессуальное соучастие и правопреемство.
курсовая работа [49,2 K], добавлен 15.12.2010Понятие гражданской дееспособности физического лица. Юридические принципы установления опеки, попечительства и патронажа над несовершеннолетними. Особенности государства и других публично-правовых образований как субъектов гражданских правоотношений.
контрольная работа [25,9 K], добавлен 01.12.2010Виды производств в гражданском судопроизводстве, их отличительные черты от искового производства и порядок проведения. Правовая и законодательная природа некоторых дел, возникающих из публично-правовых отношений, и процессуальный порядок их производства.
курсовая работа [25,6 K], добавлен 20.08.2009Пределы осуществления субъективных гражданских прав и злоупотребление правом. Отграничение злоупотребления правом от смежных гражданско-правовых институтов. Основные проблемы применения положений о злоупотреблении правом в судебно-арбитражной практике.
дипломная работа [130,3 K], добавлен 06.04.2014
