Привлечение к гражданско-правовой ответственности членов органов управления хозяйственного общества за убытки, причиненные обществу

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Гражданско-правовая ответственность единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные хозяйственному обществу

1.1 Правовой статус единоличного исполнительного органа

1.2 Особенности гражданско-правового института ответственности единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные обществу

1.3 Проблемы квалификации действий (бездействия) единоличного исполнительного органа как правонарушения

Глава 2. Гражданско-правовая ответственность членов коллегиальных органов управления за убытки, причиненные хозяйственному обществу

2.1 Правовой статус и гражданско-правовая ответственность членов совета директоров за убытки, причиненные хозяйственному обществу

2.2 Правовой статус и гражданско-правовая ответственность членов коллегиального исполнительного органа за убытки, причиненные хозяйственному обществу

Заключение

Список использованных источников

Введение

В действующем законодательстве прямо определено, что юридические лица приобретают гражданские права и принимают на себя гражданские обязанности через свои органы.

Хозяйственные общества - коммерческие организации, создаваемые с целью получения прибыли. Деятельность указанных корпораций, как и любых других юридических лиц, организована посредством органов управления. Участники и акционеры общества заинтересованы в том, чтобы органы управления общества действовали от его имени разумно и добросовестно. Если же орагны управления указанные обязанности не исполняют, они могут быть привлечены к гражданско-правовой ответственности в форме взыскания убытков.

Надлежащее исполнение обязанностей органов управления общества обеспечивается именно институтом ответственности, который выступает гарантом нормального существования и развития хозяйственных отношений.

В настоящее время наблюдается тенденция увеличения количества дел о привлечении к гражданско-павовой ответственности единоличного исполнительного органа, членов совета директоров, а также членов коллегиального исполнительного органа. В связи с чем встает вопрос о необходимости теоретического толкования существующих законодательных норм.

Данная работа представляет собой исследование проблем правового регулирования отношений, возникающих в связи с возникновением у хозяйственного общества убытков, причиненных единоличным исполнительным органом данного общества.

Интерес исследователей к данной теме не случаен. Различные формы злоупотреблений при осуществлении функций исполнительного органа - нередкое явление в современном правовом обществе. Также на практике встречаются и случаи нарушения принципов добросовестности и разумности членами совета директоров и коллегиального исполнительного органа общества. В то же время количество спорных вопросов, связанных с толкованием и применением норм гражданско-правовой ответственности лиц, осуществляющих управленческие функции, стремительно возрастает.

По мере накопления многообразной судебной практики по данной теме, более остро встает вопрос об основаниях и условиях ответственности членов органов управления за причинение обществу убытков.

Несовершенство правового обеспечения и недостаточный уровень теоретического исследования данной проблемы обусловливают актуальность выбранной темы выпускной квалификационной работы.

В настоящее время достаточно часто публиуются научные труды, посвященные исследованию проблем привлечения к ответственности членов органов управления за убытки, причиненные обществу, как в виде монографий, так и в виде статей в ведущих периодических изданиях.

В частности, данная тема исследуется такими авторами, как Ю.Д. Жукова, А.В. Богданов, Ю.М. Полухина, А.А. Клячин, Н. Бредун, Д.И. Текутьев, Е. Белычева, А.В. Габов, О.В. Гутников, С.А. Синицын, А.И. Бычков, и др.

Целью работы является исследование особенностей привлечения к гражданско-правовой ответственности членов органов управления хозяйственного общества за убытки, причиненные обществу.

Цель исследования предопределила постановку и решение следующих задач:

1) определить правовой статус единоличного исполнительного органа;

2) исследовать особенности гражданско-правовой ответственности единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные обществу;

3) исследовать проблемы квалификации действий (бездействия) единоличного исполнительного органа как правонарушения.

4) рассмотреть особенности привлечения членов совета директоров к гражданско-правовой ответственности за причиненные обществу убытки;

5) изучить особенности привлечения к гражданско-правовой ответственности за причиненные обществу убытки членов коллегиального исполнительного органа.

Объектом исследования является институт гражданско-правовой ответственности органов управления за убытки, причиненные хозяйственному обществу.

Предмет исследования составляют нормы права о привлечении членов органов управления к гражданско-правовой ответственности, их практическое применение и теоретические взгляды на функционирование данного института.

В процессе написания работы применялись общенаучные методы исследования: системного анализа, а также частнонаучные методы: формально-юридический, например, при выявлении критериев ответственности членов органов управления за убытки, причиненные обществу, сравнительно-правовой - при определении сходств и различий между нормами об ответственности, логический метод и другие.

В исследовании систематизируются критерии и основания привлечения к гражданско-правовой ответственности за причиненные хозяйственному обществу убытки членов органов управления, отражаются результаты анализа судебной практики по рассматриваемой теме, определяются признаки, квалифицирующие действия членов органов управления как добросовестные и разумные. Также в работе содержатся рекомендации по минимизации случаев причинения обществу убытков вследстие деятельности членов органов управления.

Объем выпускной квалификационной работы состовляет 54 страниц. Использовано 37 источников, из них 1 на иностранном языке. Работа состоит из двух глав, каждая из которых разделена на параграфы. Первая глава состоит из трех параграфов, в ней рассматривается специфика привлечения к гражданско-правовой ответсвенности за причиненные обществу убытки единоличного исполнительного органа. Вторая глава содержит два параграфа, в каждом из которых исследуются особенности привлечения к гражданско-правовой ответственности за убытки, причиненные обществу, членов совета директоров и членов коллегиального исполнительного органа соответственно.

Глава 1. Гражданско-правовой институт ответственности единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные хозяйственному обществу

1.1 Правовой статус единоличного исполнительного органа

ответственность управление хозяйственный общество

Создание и деятельность единоличного исполнительного органа регламентируется целой совокупностью нормативно-правовых актов.

Согласно п.3 ст. 63 ГК РФ [Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) N 51-ФЗ] в корпорации образуется единоличный исполнительный орган (директор, генеральный директор, председатель и т.п.). В качестве единоличного исполнительного органа корпорации может выступать как физическое лицо, так и юридическое лицо.

Единоличный исполнительный орган является обязательным органом управления корпорации.

В соответствии с п.1 ст.69 Закона «Об акционерных обществах» (далее закон об АО), руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) или единоличным исполнительным органом общества и коллегиальным исполнительным органом общества (правлением, дирекцией). Исполнительные органы подотчетны совету директоров (наблюдательному совету) общества и общему собранию акционеров [Федеральный Закон №208-ФЗ].

Таким образом, единоличный исполнительный орган - это директор либо генеральный директор корпорации, который руководит ее деятельностью и от имени общества совершает юридически значимые действия.

В соответствии с ч. 3 ст. 65.3 ГК РФ к компетенции единоличного исполнительного органа относится решение вопросов, не входящих в компетенцию ее высшего органа и коллегиального органа управления.

Аналогичные нормы содержатся и в специальных законах. Однако п.3 ст.40 Закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО) раскрывает полномочия единоличного исполнительного органа следующим образом:

1) без доверенности действует от имени общества, в том числе представляет его интересы и совершает сделки;

2) выдает доверенности на право представительства от имени общества, в том числе доверенности с правом передоверия;

3) издает приказы о назначении на должности работников общества, об их переводе и увольнении, применяет меры поощрения и налагает дисциплинарные взыскания;

4) осуществляет иные полномочия, не отнесенные настоящим Федеральным законом или уставом общества к компетенции общего собрания участников общества, совета директоров (наблюдательного совета) общества и коллегиального исполнительного органа общества [Федеральный закон N 14-ФЗ].

Таким образом, полномочия единоличного исполнительного органа ограничиваются полномочиями высшего и коллегиального органов управления и в большей степени связаны с текущей деятельностью общества. Однако, не смотря на все ограничения самостоятельности его деятельности, руководитель во многом определяет тактику поведения юридического лица и всегда имеет определенный объем полномочий, осуществляемых лично.

Согласно ч. 3 ст. 69 Закона об АО, ч. 1 ст. 40 Закона об ООО, между лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа, и хозяйственным обществом заключается договор.

«Такой договор можно рассматривать как комплексный, который может регулировать как трудовые, так и корпоративные отношения между лицом, исполняющим полномочия единоличного исполнительного органа, и хозяйственным обществом. При этом к трудовым правоотношениям применяются нормы трудового законодательства, к корпоративным - корпоративного законодательства» [Шиткина, 2015, с. 157].

Как правило, отношения с директором носят характер трудовых правоотношений. Вместе с тем отношения, связанные с исполнением функций единоличного исполнительного органа общества, регулируются уставом и решением об образовании органа.

Таким образом, между единоличным исполнительным органом и хозяйственным обществом возникают как трудовые, так и корпоративные отношения.

В то же время, согласно п.3 ст.69 Закона об АО, трудовое законодательство применяется к отношениям между обществом и единоличным исполнительным органом только в части, не противоречащей указанному Закону, а Закон об ООО отдает приоритет регулированию действий руководителя Уставом и внутренними документами общества, а потом уже договору, заключенному между обществом и руководителем.

Отсюда можно сделать вывод, что нормы Трудового кодекса [Трудовой кодекс Российской Федерации N 197-ФЗ] должны применяться к указанным отношениям в качестве дополнительного правового инструмента. Это же правило было закреплено в Проекте ГК РФ. Соотношение норм гражданского и трудового законодательства отражалось в нем следующим образом: в той части, в которой отношения между юридическим лицом и лицами, входящими в его органы не урегулированы ГК РФ и законодательством о юридических лицах, к трудовым отношениям таких лиц применяется законодательство Российской Федерации о труде [Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации"].

К сожалению, в настоящее время п.4 ст. 53.1 ГК РФ не содержит подобной формулировки, а только указывает на регулирование указанных отношений Гражданским кодексом и соответствующими законами.

Нарушение трудового договора неразрывно связано с нарушением гражданско-правовых обязательств единоличного исполнительного органа и, соответственно, влечет за собой наступление гражданско-правовой ответственности.

«Представляется возможным говорить об отношениях, складывающихся между обществом и лицами, выполняющими функции его органов или входящими в его органы при осуществлении этих функций, как об отношениях корпоративных, отличных от отношений между работодателем и наемными работниками и являющихся по своей природе отношениями гражданско-правовыми. Тем не менее в настоящее время ни законодательство, ни судебная практика пока еще не готовы признать отношения, возникающие между обществом и единоличным исполнительным органом гражданско-правовыми в широком смысле и корпоративными в узком. Принято считать, что правовое положение руководителей хозяйственного общества весьма различно и регулируется разными нормами и что, соответственно, и нормы, регламентирующие ответственность перед обществом, для разных руководителей будут разными» [Маковская, 2006, с.4].

Основываясь на вышеизложенном, можно сделать вывод, что правовой статус единоличного исполнительного органа хозяйственного общества, определяющий его права, обязанности и ответственность, существенно отличается от статуса других работников. Это объясняется, в первую очередь, спецификой его трудовой деятельности, а также местом и ролью в механизме управления корпорацией.

1.2 Особенности гражданско-правового института ответственности единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные обществу

В современном обществе довольно частым является злоупотебление единоличным исполнительным органом своими полномочиями при осуществлении функций управления. В связи с чем наметилась тенденция к усилению ответственности лиц, входящих в состав органа юридического лица. Однако вопрос о юридической природе и особенностях ответственности, а также материальных основаниях распределения бремени доказывания ее условий, до сих пор остается открытым.

«Стоит упомянуть, что проблема злоупотребления своим положением со стороны лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа характерна в большей степени для акционерного общества, так как данная организационно-правовая форма характеризуется объединением крупного капитала с большим количеством участников, что приводит к сложностям контроля за крупными денежными потоками и большим размером имущества акционерного общества» [Богданов, Клячин, 2012, с. 63].

В рассматриваемой ситуации ответственность лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа хозяйственного общества выступает сдерживающим элементом и гарантирует защиту интересов акционеров и участников от противоправных действий по отношению к обществу.

Как известно, в общетеоретический состав правонарушения входят такие элементы, как объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона. Однако, рассматривая вопрос с точки зрения гражданского законодательства, мы можем выделить следующие основания ответственности: убытки, противоправное поведение, причинно-следственная связь, вина. Наличие убытков является необходимым условием для привлечения к гражданско-правовой ответственности.

В п.2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Например, реальный ущерб может быть причинен акционерному обществу, если его генеральный директор заключит договор об отчуждении имущества общества, стоимость которого составит двадцать пять и более процентов балансовой стоимости активов общества в нарушение правил главы X Закона об АО.

Упущенной выгодой в рассматриваемой ситуации станут неполученные доходы общества, которое оно могло бы получить, используя отчужденное имущество.

При этом при определении упущенной выгоды должны учитываться данные, которые бесспорно подтверждают реальную возможность получения денежных сумм или иного имущества, а ничем не подтвержденные расчеты о предполагаемых доходах не должны приниматься во внимание [Постановление ФАС Центрального округа от 17.03.2011 N А68-3143/10].

В соответствии с п. 3 ст. 53 ГК РФ, лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. В противном случае оно обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Применительно к хозяйственным обществам элементы гражданско-правовой ответственности руководителя можно представить следующим образом:

1) размер причиненных убытков;

2) факт недобросовестного или неразумного поведения единоличного исполнительного органа;

3) причинно-следственная связь между действиями единоличного исполнительного органа и убытками;

4) вина единоличного исполнительного органа в причиненных обществу убытках.

В связи с чем возникает вопрос какова сущность ответственности единоличного исполнительного органа хозяйственного общества: носит она гражданско-правовой либо трудовой характер.

Согласно ст.277 ТК РФ, в случаях, предусмотренных федеральными законами, руководитель организации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями. При этом расчет убытков осуществляется в соответствии с нормами, предусмотренными гражданским законодательством. В данном случае под убытками принимаются как реальный ущерб, так и упущенная выгода. В случае же отсутствия специального закона применяются нормы трудового законодательства, которые ограничивают размер ответственности прямым действительным ущербом.

В п.2 ст. 71 Закона об АО предусматриваются два вида убытков: причиненные обществу и причиненные акционеру. Последнее возможно лишь в том случае, когда убытки причинены в результате нарушения порядка приобретения акций открытого общества.

Однако для привлечения единоличного исполнительного органа к ответственности одного только наличия убытков недостаточно, необходимы иные элементы состава правонарушения, поскольку данный факт не всегда свидетельствует о совершенном правонарушении.

Возможность возникновения убытков вполне естественный результат предпринимательской деятельности, неразрывно связанной с рисками.

В качестве примера можно рассмотреть сделку отчуждения имущества общества по заниженной цене. В данном случае одного факта низкой цены недостаточно, так как это может являться следствием ряда причин, свидетельствующих о необходимости заключения сделки на соответствующих условиях. Например, это может быть обусловлено необходимостью исполнения обязательств общества по погашению кредиторской задолженности по обязательным платежам, а цена отчуждаемого имущества определена независимым оценщиком.

Это же указано и в ст. 401 ГК РФ, которая закрепляет презумпцию вины лица, нарушившего обязательство, а не просто причинившего убытки.

Необходимым элементом является противоправность действий (бездействия) руководителя, так как наличие убытков в следствие правомерных действий (бездействия) не влечет наложения ответственности.

Поведение может выражаться как в действиях, так и в бездействии.

В качестве примера действий могут выступать любые управленческие решения руководителя, такие, как, например, подписание документов, договоров, голосование и подписание приказов.

Бездействием, напротив, является устранение от участия в управлении организацией, невыполнение возложенных на единоличного исполнительного органа обязанностей.

П.1 ст. 71 Закона об АО и п.1 ст. 44 Закона об ООО предусматривает, что единоличный исполнительный орган хозяйственного общества при осуществлении своих полномочий и обязанностей должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Нарушение этих принципов свидетельствует о противоправности поведения единоличного исполнительного органа.

Соответственно, разумность и добросовестность действий единоличного исполнительного органа свидетельствует об отсутствии противоправности и вины.

В то же время, действия руководителя хозяйственного общества будут признаны противоправными даже в том случае, когда не нарушают конкретных предписаний нормативных актов, но противоречат требованиям разумности и добросовестности.

Действия единоличного исполнительного органа могут рассматриваться как добросовестные и разумные в том случае, если им соблюдены требования должной осмотрительности и приняты все необходимые меры для надлежащего исполнения своих обязанностей.

Отметим, что несмотря на некоторые различия формулировок, в целом все источники определяют одинаковый круг полномочий для руководителя. Схожий подход содержится и в Американской доктрине, которая определяет обязанность проявления заботливости как проявление должной заботы и усердия, а также «разумного» поведения, умения и навыков. А в некоторых штатах материальные, и процессуальные нормы в даже стараются защитить интересы неосторожных, но добросовестных директоров от исков со стороны корпораций и акционеров. [Bishop, 1968, p.1078].

Иными словами, воля лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа должна соответствовать воле самого общества.

Правомерные действия единоличного исполнительного органа должны отвечать следующим критериям: осуществляться исключительно в интересах общества; осуществляться добросовестно и разумно.

При этом действия (бездействие) руководителя хозяйственного общества должны отвечать двум названным критериям одновременно, а для оценки противоправности необходимо принимать во внимание не только соответствие действий нормам права, но и экономическую обоснованность действий (бездействия).

В одном из своих постановлений Пленум ВАС РФ дает указание на то, что арбитражным судам следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности. Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска [Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62].

Следовательно, при определении оснований и размера ответственности должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота, разумный предпринимательский риск и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

В качестве примера можно привести Постановление Арбитражного суда Оренбургской области на кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "УралКонтракт" о взыскании с бывшего директора общества Смирнова С.С. 21 780 000 руб. убытков, причиненных ответчиком в результате заключения в 2011 и 2012 годах от имени общества "УралКонтракт" экономически невыгодных договоров аренды с заинтересованным лицом.

Исследовав материалы дела, Суд пришел к выводу о том, что для решения вопроса о наличии (отсутствии) состава правонарушения для привлечения директора к ответственности соблюдение порядка одобрения сделок с заинтересованностью решением общего собрания участников общества не имеет основополагающего значения, поскольку основному участнику общества - ЗАО "Профит" было известно о спорных договорах, заключаемых на протяжении длительного периода (2011 - 2013 г.), в материалах дела отсутствуют доказательства того, что аналогичные договоры аренды, заключенные с ЗАО "Профит", также одобрялись решением общего собрания участников общества.

Учитывая данные обстоятельства, суды пришли к выводу о том, что факт наличия убытков в финансово-хозяйственной деятельности общества от получения в аренду производственных участков не может свидетельствовать о вине директора, так как руководитель действовал в условиях обычного делового (предпринимательского) риска, иного не доказано. Жалоба оставлена без удовлетворения, постановление суда апелляционной инстанции - без изменения [Постановление ФАС Уральского округа от 3 сентября 2015 г. N Ф09-5697/15 по делу N А47-3429/2014].

Следует разграничить понятие «обычные условия делового оборота» и «обычай». Согласно п.1 ст. 5 ГК РФ под обычаем делового оборота понимается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности, не предусмотренное законодательством правило поведения, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе.

Для хозяйственного общества, в силу п.1 ст.2 ГК РФ, под таким правилом поведения может пониматься любая деятельность, направленная на систематическое извлечение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ и оказания услуг. Таким образом, заключаемые обществом сделки и действия единоличного исполнительного органа с учетом обычаев должны быть направлены на извлечение прибыли.

Понятие же обычных условий делового оборота несколько шире и, хоть и не исключает соблюдение обычаев, но также включает в себя те условия осуществления предпринимательской деятельности в определенной сфере, которые для этой деятельности являются типичными, распространенными и общими для всех участников. Например, степень риска, заложенная в каждой конкретной сделке.

В свете чего понятие «обычные условия делового оборота» ближе к понятию «обычные условия гражданского оборота», используемой Законодателем в ст.15 ГК РФ для определения упущенной выгоды как составляющей убытков.

Таким образом, обычные условия делового оборота являются различными в зависимости от вида деятельности конкретного хозяйственного общества и состоят из осуществления предпринимательской деятельности, направленной на извлечение прибыли и степени хозяйственного риска, свойственной большинству сделок в данной сфере деятельности.

Деятельность единоличного исполнительного органа должна быть направлена на извлечение прибыли, однако совершение обществом единичных сделок с низкой прибылью или ее отсутствием не исключается, при условии, что такие сделки не являются для общества обременительными. Руководитель корпорации не может быть привлечен к ответственности, если он действовал в пределах нормального производственно-хозяйственного риска, который определяется на основании обычно принятых в деловой практике правилами.

Однако не могут быть признаны добросовестными и разумными действия единоличного исполнительного органа которые, пусть и не ставят общество в тяжелое материальное положение, но направлены на удовлетворение личных интересов руководителя.

В качестве примера можно рассмотреть кассационную жалобу Е.А.Д. к Е.С.Д по делу о взыскании убытков с единоличного исполнительного органа хозяйственного общества. Заявитель жалобы, являясь действующим Директором общества, считает, что истцом не доказан факт причинения убытков обществу в результате перечисления денежных средств Е.А.Д.; полагает, что само по себе перечисление денежных средств не может рассматриваться как причинение обществу убытков; по мнению заявителя, Е.С.Д. должен доказать то, что перечисление в пользу директора денежных средств повлекло для общества неблагоприятные последствия в виде утраты возможности уплаты обязательных платежей, исполнения обязательств по гражданско-правовым сделкам.

Рассмотрев доводы и возражения сторон, исследовав представленные ими доказательства, оценив в совокупности все установленные по делу фактические обстоятельства, учитывая наличия конфликта между личными интересами руководителя общества Е.А.Д. и интересами самого общества, отсутствие в деле доказательств раскрытия информации о конфликте интересов и одобрения действий директора в установленном законодательством порядке, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводам о том, что действия Е.А.Д. по перечислению со счета общества на свой счет денежных средств в отсутствие правовых оснований и встречного предоставления, совершенные им как единоличным исполнительным органом общества, не являются добросовестными и разумными, совершены не в интересах общества, в результате этих действий наступили неблагоприятные последствия в виде утраты обществом 16 713 173 руб. 60 коп.

С учетом изложенного Суд оставил постановление Суда апелляционной инстанции без изменения, кассационную жалобу Е.А.Д. - без удовлетворения [Постановление ФАС Уральского округа от 26 июня 2015 г. N Ф09-3908/15 по делу N А60-37165/2014].

Помимо описанных выше, несомненно, установлению подлежит такой необходимый элемент правонарушения, как наличие причинно-следственной связи между убытками и неправомерными действиями (бездействием) единоличного исполнительного органа.

В данном случае причинно-следственная связь должна быть прямой. Наличие косвенной связи не является достаточным основанием для наложения на руководителя ответственности.

Конституционный Суд Российской Федерации в одном из своих постановлений указывает также на необходимость установления такого элемента правонарушения, как вина. "Наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно" [Постановление КС РФ от 25.01.2001 N 1-П].

Положения п. 3 ст. 53 ГК РФ также говорят о том, что ответственность единоличного исполнительного органа является виновной, а для привлечения руководителя к ответственности необходимо установить его вину в совершении противоправных действий (бездействия).

То есть для судебной практики отсутствие вины служит причиной для отказа в удовлетворении требований о возмещении убытков.

В теории выделяется две формы вины: в форме умысла и в форме неосторожности.

Однако законодатель не дает легального определения этих форм вины, не указывает он и признаки форм виновности.

«Таким образом, в связи с неразработанностью признаков умысла и неосторожности в гражданском праве, анализируя судебную практику, приходится обращаться к дефинициям этих категорий, имеющимся в работах современных ученых-цивилистов. В доктрине гражданского права умышленная вина определяется как намеренные действия либо бездействие должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо создания условий для невозможности его исполнения» [Брагинский, Витрянский, 2011].

Применительно к вине единоличного исполнительного органа об умысле судебная практика также говорит как о "намеренных" действиях или бездействии.

О неосторожности можно говорить в том случае, когда лицо знало о негативных обстоятельствах, но легкомысленно рассчитывало на то, что они не наступят, или не сделало всего того, что необходимо сделать для устранения негативных последствий, пренебрегло информацией и правилами.

Применительно к вине единоличного исполнительного органа о неосторожности говорится как о "сознательном пренебрежении".

В юридической литературе понятие вины на сегодняшний день раскрывается в нарушении принципа добросовестного и разумного поведения в интересах общества.

Как отмечает М.И. Брагинский, нарушающие принцип добросовестности и разумности действия признаются одновременно и виновными.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что ответственность единоличного исполнительного органа за убытки, причиненные обществу, в соответствии сдействующим законодательством находится в прямой зависимости от его обязанности действовать в интересах хозяйственного общества добросовестно и разумно, является полной, что выражается в обязанности возместить обществу понесенные в связи с его деятельностью убытки - реальный ущерб и упущенную выгоду.

1.3 Проблемы квалификации действий (бездействия) единоличного исполнительного органа как правонарушения

Обобщая выводы предыдущей главы очевидно, что наличие неблагоприятных имущественных последствий заключения сделки само по себе не является безусловным основанием для наступления ответственности единоличного исполнительного органа хозяйственного общества.

В случае образования у хозяйственного общества убытков ответственности подлежит руководитель, совершивший правонарушение, в результате которого эти убытки образовались.

Основной проблемой, которую в данном случае приходится решать судам при заявлении соответствующих требований обществом или акционером, является наличие необходимых условий для квалификации действий (бездействия) единоличного исполнительного органа как правонарушения.

На основании исследования судебной практики по вопросам привлечения к ответственности руководителей удалось установить, что суды недостаточно четко проводят различие между противоправным поведением и виной, зачастую объединяя их в один элемент.

Объясняется это тем, что понятия «разумность» и «добросовестность», которые обозначают основную обязанность единоличного исполнительного органа в отношении хозяйственного общества при осуществлении своих полномочий, с точки зрения теории сложно отнести к признакам правомерности или же невиновности.

Некоторые исследователи в области гражданского права такие, как, например, А.А. Маковская и Е. Богданов, придерживаются мнения, что нарушение принципа добросовестности и разумности является характеристикой противоправности или вины лица, привлекаемого к ответственности. По их мнению, разграничение понятий «разумного и добросовестного» и «невиновного» поведения носит лишь формальный характер, так как на практике правовые категории разумности и добросовестности раскрываются посредством тех же критериев, что и понятие «вина» в гражданском праве [Маковская, 2006; Богданов, 1999].

Указанные выводы не безосновательны. Одним из оснований является абз.2 п.1 ст. 401 ГК РФ, согласно которому «лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась, оно применяло все меры для надлежащего исполнения обязательства». Несмотря на то, что законодатель в данной норме использовал термины «заботливость» и «осмотрительность», обосновать правовое различие между этими терминами довольно сложно.

«Можно констатировать заданную тенденцию к непроведению судами разграничения между такими правовыми категориями, как вина и противоправность при разрешении споров о привлечении лиц, осуществляющих управленческие функции от имени организации, к гражданско-правовой ответственности» [Жукова, 2012, с. 15].

В качестве иллюстрации обозначенной проблемы можно привести судебные акты, которые содержат вывод о необходимости оценивать поведение руководителя общества на предмет добросовестности и разумности, опираясь на критерии заботливости и осмотрительности, содержащиеся в ст. 401 ГК РФ [Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 1 апреля 2009 г. по делу N А32-6688/2008-54/39].

Указанный подход к раскрытию понятий разумности и добросовестности хоть и основан на принятии всех необходимых мер для надлежащего исполнения своих обязанностей руководителем, но не является единственным в сложившейся судебной практике.

Существует и противоположный подход к понятию вины, согласно которому суть недобросовестности заключается в осознании неправомерности и неблагоприятных последствий своих действий и их направленности на причинение убытков.

«Подобная концепция, в частности, отражена в тексте п. 3 ст. 6 Закона об АО, посвященного ответственности основного общества по долгам дочернего: "...убытки считаются причиненными по вине основного общества (товарищества) только в случае, когда основное общество (товарищество) использовало имеющиеся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки".

В нормах ст. 71 Закона об акционерных обществах, ст. 44 Закона об ООО аналогичная формулировка отсутствует, что позволяет допустить намеренное ограничение законодателем использования названного подхода сферой взаимоотношений между основным и дочерним обществом и нераспространение его на отношения между обществом и его руководителями» [Жукова, 2012, с. 15].

Кроме указанного, именно субъективизм критериев добросовестности и разумности предопределяет сложность и неоднозначность самого применения этой нормы судами.

Необходимо отметить, что недобросовестность относится к характеристике субъективного отношения лица, входящего в состав органа юридического лица, неразумность в большей степени - объективная характеристика.

О добросовестности в поведении лица, входящего в состав органа юридического лица, свидетельствуют: отсутствие конфликта интересов, осуществление требований законодательства, внутренних документов, этических правил (если они имеются).

Причем можно говорить не о добросовестности (недобросовестности) поведения руководителя в данном конкретном случае, при заключении конкретной сделки, но и о направленности действий в целом.

Кодекс корпоративного поведения указывает на необходимость иметь в виду, что разумные и добросовестные действия единоличного исполнительного органа хозяйственного общества и надлежащее исполнение им своих обязанностей могут оказаться все же неверными и повлечь за собой негативные материальные последствия для общества.

Своеобразие рассматриваемых отношений заключается в том, что разумность и добросовестность действий единоличного исполнительного органа свидетельствует как об отсутствии противоправности, так и об отсутствии вины.

Как разумные и добросовестные действия рассматриваются проявление заботливости и осмотрительности.

Стоит отметить, что причиной смешения данных понятий является отсутствие четко установленных критериев разграничения виновности и неразумного и недобросовестного поведения. Представляется, что выработка подобных критериев послужила бы развитию российской правовой системы.

Помимо вышеописанной проблемы, важное практическое значение имеет разрешение проблемы соотношения презумпций, которые являются основанием для распределения бремени доказывания обстоятельств дела участниками процесса.

Сложность вызывает обоснование приоритета той или иной презумпции - добросовестности или вины.

«Положения п. 3 ст. 53 ГК РФ рассматриваются рядом авторов во взаимосвязи с п. 3 ст. 10 ГК РФ, в силу чего этими авторами делается вывод, что п. 3 ст. 53 ГК РФ исходит из презумпции добросовестного и разумного поведения руководителя юридического лица. Однако указанная связь между п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 3 ст. 10 ГК РФ не столь очевидна и бесспорна.

Пункт 3 ст. 10 ГК РФ предусматривает, что "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются". Но п. 3 ст. 53 ГК РФ лишь закрепляет обязанность руководителя юридического лица действовать разумно и добросовестно, а не ставит защиту его прав в зависимость от того, действовал ли он таким образом. Пункт 3 ст. 53 ГК РФ по существу призван обеспечивать защиту прав участников (учредителей) юридического лица, а не его руководителя» [Маковская, 2006, с.14].

Презумпция добросовестности действует в настоящее время без каких-либо условий.

Однако законом также установлена и презумпция вины лица, причинившего вред и нарушившего обязательство. В связи с чем необходимо установить и закрепить законодательно, какая из указанных презумпций имеет приоритет и какая сторона должна доказывать соответствующие обстоятельства - директор свою добросовестность или или заявитель исковых требований его недобросовестность. Сегодня этот вопрос в практике арбитражных судов однозначного ответа не имеет.

В то же время расстановка сил при разрешении спора между руководителем и обществом напрямую зависит от распределения обязанностей доказывания тех или иных обстоятельств; распределение бремени доказывания поспособствует достижению равных правовых возможностей для обеих сторон.

«Если действует презумпция вины, то в случае причинения убытков действиями органа юридического лица истец вины не доказывает, ограничиваясь доказательствами иных обстоятельств наступления гражданско-правовой ответственности. Ответчик же может приводить доказательства отсутствия своей вины. Если действует презумпция добросовестности и разумности, то истец обязан доказывать все основания ответственности, в том числе, наличие вины в действиях ответчика» [Жукова, 2012, с. 15].

Стоит отметить, что в нормах Законов об ООО и АО не конкретизирован конкретный вид презумпции, а лишь установлена обязанность руководителя вести себя определенным образом.

Таким образом, четкого законодательного регулирования спорного вопроса соотношения презумпций нет. Нет и четкого мнения судов на тему того, какую презумпцию следует использовать при разрешении дел в отношении единоличного исполнительного органа.

«Представляется справедливым и основанным на законе подход, согласно которому в настоящий момент Гражданский кодекс РФ не содержит должным образом закрепленной общей презумпции добросовестности и разумности участников гражданского оборота. В противном случае законодатель счел бы необходимым установить правило о том, что действия участников гражданских правоотношений предполагаются разумными и добросовестными до тех пор, пока не доказано обратное. Между тем в ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности и разумности сформулирована применительно к случаям, если от данных характеристик поведения участника гражданского оборота зависит защита его прав. Как справедливо отмечается в цивилистической науке, если из закона не вытекает прямая связь между защитой права и добросовестностью участника правоотношения, в данном случае нет и презумпции добросовестности. Если в законе есть прямое указание на защиту права в зависимости от добросовестности - действует презумпция добросовестности. Эта презумпция может быть только законной, но не общей. Соответственно, коллизии норм ст. ст. 10 и 401 ГК РФ, устанавливающих на первый взгляд противоположные презумпции, в отношении ответственности руководителей организации не существует» [Жукова, 2012, с. 76].

Тем не менее возможность использования презумпции добросовестности и разумности в отношении единолиного исполнительного органа имеет место быть, хоть и официально не закреплена в действующем законодательстве.

Однако вне зависимости от избранной концепции разумности и добросовестности и от конкретных обстоятельств дела, анализ состава правонарушения необходимо начинать с установления противоправности поведения руководителя.

Только после этого можно приступить к разрешению вопроса об установлении причинно-следственной связи между действиями (бездействием) единоличного исполнительного органа и возникшими у общества убытками.

На данном этапе остро встает проблема распределения бремени доказывания противоправности поведения руководителя хозяйственного общества.

Судебная практика указывает на необходимость доказывания неразумного и недобросовестного поведения руководителя стороной, выдвигающей требования.

«В ряде судебных дел отсутствует как таковое упоминание о добросовестности и разумности, а речь ведется исключительно о недоказанности вины: таким образом, если в первом случае распределение бремени доказывания в пользу руководителя можно объяснить убеждением судей в универсальном характере презумпции добросовестности и разумности по ст. 10 ГК РФ, то во втором случае суд, очевидно, руководствуется иными соображениями, поскольку провозглашает вывод, не ссылаясь на презумпцию вины по ст. 401 ГК РФ. В редких судебных решениях можно встретить противоположную позицию относительно бремени доказывания - утверждение о недоказанности ответчиком (руководителем организации) разумности и добросовестности своих действий» [Жукова, 2012, с. 76].

В качестве яркого примера судебной практики, затронувшего важные аспекты привлечения руководителя к ответственности, можно привести «знаменитое» Постановление по делу Кировского завода, после принятия которого были выработаны критерии решения подобных споров [Постановление ВАС РФ от 6 марта 2012 года N 12505/11].

Президиум ВАС РФ попытался установить стандарты процесса доказывания своих доводов сторонами спора: если истец представил определенные доказательства и привел соответствующие аргументы, бремя доказывания обратного в силу ст. 65 АПК РФ переходит на ответчика [Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 N 95-ФЗ].

Президиум указал, что нежелание предоставить доказательства должно квалифицироваться исключительно как отказ от опровержения того факта, на наличие которого аргументированно, со ссылкой на конкретные документы указывает процессуальный оппонент. Лицо, участвующее в деле и не совершившее процессуальное действие, несет риск наступления последствий такого своего поведения.

Подобная позиция уже нашла свое отражение в правоприменительной практике.

Представляется, что данный вывод Президиума сделан под влиянием части 3.1 ст. 70 АПК РФ, согласно которой, обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований.

Таким образом, в целях эффективного функционирования механизма привлечения единоличного исполнительного органа к ответственности за убытки, причиненные обществу, представляется необходимым разработать единый подход к содержанию элементов противоправности и вины, установить критерии, объективно свидетельствующие о наличии либо об отсутствии данных элементов.

Кроме того, необходимо законодательное закрепления специальных норм о распределении бремени доказывания сторонами спора своих требований, т.к. применение судами лишь презумпции недобросовестности и неразумности единоличного исполнительного органа и при этом отсутствие какие-либо официальных механизмов ее опровержения, сделает положение руководителей заведомо невыигрышным, что может привести к снижению инициативы при принятии управленческих решений.

Устранение названных пробелов позволит судам выработать конкретный алгоритм последовательного установления необходимых юридических фактов, что приведет к равноценной защите интересов обеих сторон спора, возникшего в связи с возникновением у хозяйственного общества убытков.

Существующая же на сегодняшний день система является несовершенной и требует дальнейшей доработки, необходимой прежде всего в практических целях, для уравнивания правовых возможностей как единоличного исполнительного органа, так и хозяйственного общества, а также в целях обеспечения баланса интересов обеих сторон, совершенствования механизмов их защиты.

Установление защитных механизмов для каждой из сторон правового конфликта поспособствует обеспечению баланса интересов каждой из них и вынесению справедливого решения.

Глава 2. Гражданско-правовая ответственность членов коллегиальных органов управления за убытки, причиненные хозяйственному обществу

2.1 Правовой статус и гражданско-правовая ответственность членов совета директоров за убытки, причиненные хозяйственному обществу

Закон об акционерных обществах не дает определения понятия «совет директоров», вместе с тем на основании анализа ст. 64 можно сделать вывод, что совет директоров акционерного общества - это избираемый на определенный срок коллегиальный орган управления, осуществляющий общее руководство деятельнстью общества согласно своей компетенции [Федеральный Закон №208-ФЗ].

В соответствии с п. 4 ст. 65.3 ГК РФ, наряду с исполнительными органами в корпорации может быть образован в случаях, предусмотренных законом или уставом корпорации, коллегиальный орган управления (наблюдательный или иной совет), контролирующий деятельность исполнительных органов корпорации и выполняющий иные функции, возложенные на него законом или уставом корпорации.

Для акционерных обществ, число участников в которых превышает 50 человек, создание совета директоров является обязательным.

Закон об ООО также предусматривает возможность создания совета директоров, но не устанавливает его целевого назначения. Согласно ст. 32 указанного Закона, образование совета директоров, а также его компетенция и полномочия определяются Уставом Общества [Федеральный Закон №14-ФЗ].

Избрание членов совета директоров в акционерном обществе производится исключительно путем кумулятивного голосования, в обществе с ограниченной ответственностью также возможно избрание членов совета директоров простым большинством участников на общем собрании.

Войти в состав совета директоров может любое физическое лицо, незвисимо от того, является ли оно акционером или участником данного хозяйственного общества.

Закон об АО относит к компетенции совета директоров руководство текущей деятельностью общества, за исключением тех вопросов, решение которых отнесено к исключительной компетенции общего собрания акционеров в соответствии с законом. В обществах с ограниченной ответственностью компетенция и деятельность совета директоров закреплена в Уставе каждого конкретного хозяйственного общества.

Принятие решения на заседании совета директоров происходит путем голосования, для этого, по общему правилу, необходимо большинство голосов. Уставом и внутренними документами общества может быть предусмотрена необходимость большего числа голосов для принятия соответствующих решений. При этом каждый член совета директоров обладает одним голосом.

Российское законодательство не содержит специальных снований для привлечения к гражданско-правовой ответственности членов совета директоров. Аналогично единоличному исполнительному органу члены коллегиальных органов управления обязаны действовать в интересах общества добросовестно и разумно, а за виновное нарушение указанного принципа несут ответственность, предусмотренную нормами гражданского законодательства. Общие нормы, регламентирующие ответственность членов совета директоров, содержатся в ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО.

Тем не менее, в юридической литературе все же выделяют определенные отличия привлечения к ответственности членов совета директоров.

Указанная особенность обусловлена тем, что привлечение к гражданско-правовой ответственности за причиненные обществу убытки членов совета директоров непосредственно связывается с волеизъявлением всех, а не отдельного, его членов, в частности, посредством голосования [Бредун, 2015].