Уголовная ответственность за вымогательство

Участвуя хотя бы в одном деянии, лицо является соисполнителем. Что касается особенностей интеллектуального момента его умысла, то необходимо напомнить: объективно организатор может выступать в роли любого соучастника - от исполнителя до пособника. Как и во всех других случаях соучастия, характерным для умысла организатора является намерение совершить преступление.

Ст. 34 уголовного кодекса содержит следующие указания: «Уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на статью 33 Уголовного кодекса, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления».

Ответственность соучастников. ст. 34 УК предусматривает общие основания ответственности соучастников. Часть 5 ст. 35 УК оговаривает особенности ответственности организаторов преступного сообщества и его участников. Согласно части 1 ст. 34 УК « Ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью участия каждого из них в совершенном преступлении». Что касается соисполнителей. То они не отвечают по одной статье УК за совместно совершенное ими преступление. Все остальные соучастники отвечают по той же статье Особенной части УК, но со ссылкой на ст.33 УК. Далее в ст.34 УК содержатся постановления о неудавшемся соучастии.

Общий принцип их ответственности, согласно акцессорной (дополнительной) природе участия, можно сформулировать так: поскольку соучастие как особая форма преступной деятельности представляет собой опасность лишь в связи с преступлением, которому оказывается содействие, то и ответственность по правилам о соучастии возможна тогда, когда признаки этого действия объективизируются хотя бы в самой начальной стадии. Михлин, А.С. Уголовное право: учеб. для вузов. - М.: ЮНИТИ, 2004. - С.235. Из этого принципа следует, что все соучастники отвечают за одно и тоже преступление. Одному преступлению, как правило, соответствует и один состав, описанный в Особенной части УК. Исключения из этого правила возможны в том случае, если одно и тоже преступление предусмотрено в различных составах: простом, квалифицированном или привилегированном. Такие составы могут быть предусмотрены в различных частях одной статьи УК, реже - в различных статьях. Поскольку отягчающие или смягчающие обстоятельства, предусмотренные в этих составах, могут быть на стороне могут быть на стороне одних соучастников и отсутствовать на стороне других, то вполне возможно, что действия соучастников будут квалифицированны по различным частям одной и той же статьи или по различным статьям УК.

Из данного принципа следует, что: соучастники отвечают по правилам о соучастии в преступлении лишь при условии, что исполнитель хотя бы начал приготовительные к преступлению действия; они несут ответственность в рамках санкции статьи, инкриминируемой (предъявляемой) исполнителю, если данное преступление предусмотрено в одной статье или части УК Там же, С. 240..

Руководствуясь принципом акцессорности, следует сказать, что соучастники, где бы они ни совершили свои действия, должны отвечать по законам государства, в котором исполнитель совершил преступление.

Таким образом, общие пределы уголовной ответственности соучастников определяются тем, что совершил исполнитель, но результат этого дела является коллективным плодом усилий и его соучастников, поэтому они несут ответственность с учетом степени и характера участия каждого из них. Это обстоятельство позволяет утверждать, что все соучастники являются участниками общей вины, но отвечают они не за чужую вину, а за свою собственную и свой вклад в общее преступное дело.

Действующее уголовное законодательство не предусматривает обязательного смягчения наказания за соучастие. Вместе с тем закон не допускает и формального равенства наказаний. Ст. 67 УК гласит: «1. При назначении наказания за преступление, совершенного в соучастии, учитывается характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер причиненного или возможного вреда. 2. Смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из участников, учитываются при назначении наказания только этому участнику».

Из постановлений ст. 67 следует, что главным в оценке тяжести наказания за преступление, совершенное совместными действиями нескольких лиц, является степень общественной опасности действий, совершенных соучастниками, а не их формальная роль в совершенном преступлении. Иными словами, наказание соучастника должно быть индивидуализировано в зависимости от степени и характера его фактического участия в совершении преступления и его влияния на характер и размер причиненного или возможного вреда.

Таким образом, установление этих признаков является основанием для индивидуализации наказания каждому из соучастников. Конечно формальная роль участника (исполнитель, подстрекатель, организатор или пособник) имеет большое значение в развитии преступного события и в его вредных и опасных последствиях, но оно не должно быть формально самодовлеющим, хотя бы объективно в большинстве случаев форма участия в преступлении неизбежно определяет и объем, и важность этого участия в достижении преступного результата, и степень его вредоносности.

Степень участия в преступлении - это мера интенсивности и эффективности деятельности соучастников как в осуществлении преступного действия, так и в достижении реального результата или в создании возможности его наступления. Севрюков, А.П. Хищения по уголовному праву России. Курс лекций: учеб. пособие. - М.: Юристъ, 2003. - С.65. Вместе с тем из всех вышеназванных соучастников можно выделить организатора, степень участия которого в преступлении логически всегда является наивысшей. Поэтому в отношении него наказание может быть смягчено только при наличии смягчающих обстоятельств личного характера. Михлин, А.С. Уголовное право: учеб. для вузов. - М.: ЮНИТИ, 2004. - С.233. Говоря же об индивидуализации ответственности соучастников, необходимо иметь ввиду, что любому из них могут быть вменены все элементы, характеризующие состав деяния, совершенного исполнителем. Вместе с тем соучастники могут нести ответственность только за обстоятельства, связанные с составом выполненного деяния, но не с личностью исполнителя, а потому объективные отягчающие или смягчающие обстоятельства распространяются на всех соучастников, тогда как личные обстоятельства должны вменятся только их носителю.

К конструктивным признакам объективного характера следует отнести наступление или возможность наступления тяжких последствий, обстановку, способ, время и место совершения преступления. Севрюков, А.П. Хищения по уголовному праву России. Курс лекций: учеб. пособие. - М.: Юристъ, 2003. - С.67. Если они охватывались сознанием соучастников, то, безусловно, должны влиять на ответственность. К обстоятельствам, которые характеризуют субъективную сторону или субъекта преступления, относятся возраст, особые мотивы и цели присущие субъективной стороне преступления. Если они являются конструктивными признаками состава, то вменяются в вину всем соучастникам. При этом следует различать два случая: когда эти элементы имеются на стороне исполнителя; когда они имеются на стороне других соучастников

Все субъективные обстоятельства, указанные в диспозиции статьи УК, вмененной исполнителю, подлежат вменению всем соучастникам, даже если они фактически отсутствовали. Например, пособник вымогательства будет отвечать за соучастие в нем и в том случае, если он не преследовал таких целей.

Если закон в качестве квалифицирующего обстоятельства предусматривает неоднократность и она имеется на стороне исполнителя, то она вменяется и соучастникам, которые об этом знали. На том же основании следует считать правильной конструкцию, которая допускает возможность соучастия с специальным субъектом. Это правило зафиксировано в ч.4 ст.34 УК: « Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части УК, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя или пособника».

Сказанное, однако, не относится к случаям невменяемости исполнителя или соучастника. То же самое следует сказать и о возрасте исполнителя и соучастников (ст.20 ) Если личные обстоятельства, зафиксированные в законе, имеются только на стороне соучастников ( кроме исполнителя ), то они вменяются именно им.

Однако, признание самостоятельной ответственности соучастников вовсе не означает, что к уголовной ответственности должны привлекаться обязательно все соучастники Минская, В.С. Уголовная ответственность за вымогательство: учеб. для вузов / В.С. Минская, Г.И. Чечель. - Ставрополь: Закон, - 2004, - С. 89.. Положение части 2 ст. 14 УК распространяется и на случаи соучастия в преступлении. Если действия того или иного соучастника были малозначительными, т.е. не сыграли и не могли сыграть существенной роли для достижения преступного результата, то он не должен привлекаться к уголовной ответственности.

Организационную деятельность, подстрекательство и пособничество называют неудавшимися в случаях, когда они остались безрезультатными (исполнитель либо не собирался совершать преступление, либо собирался совершать преступление, но передумал и ничего не совершил). Исполнитель в этих случаях не может быть привлечен к уголовной ответственности. Организатор, подстрекатель, пособник совершили действия на склонение лица к совершению преступления или по оказанию содействия в предполагаемом преступлении, что должно рассматриваться как приготовление к соучастию в преступлении, т.е. действия виновных должны квалифицироваться по ст.30,33 УК и статье Особенной части УК, в которой предусмотрена ответственность за преступление, к которому склоняли исполнителя.

Неудавшимся подстрекательство и пособничество будут и тогда, когда подстрекатель и пособник сделали все для совершения преступления, но исполнитель не смог его совершить, например, в связи со своей смертью, с утратой вменяемости и т.д.

Посягательство на собственность, совершенное лицом с использованием своего служебного положения предполагает наличие специального субъекта. Этим субъектом может быть: должностное лицо, понятие которого дано в примечании 1 к ст. 285 УК; государственный служащий или служащий органа местного самоуправления, не являющийся должностным лицом; лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации (примечание 1 к ст. 201); служащий коммерческой или иной организации, не наделенный управленческими функциями.

Таким образом, следует отметить, что особенности квалифицированного и особо квалифицированного составов позволяют дифференцировать меры государственного принуждения, оценку ответственности, однако большая часть положений относительно ответственности подчиняется общим принципам об ответственности, которые указываются в Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации.

Часть 2 ст. 163 предусматривает повышенную ответственность за вымогательство, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору, б) с применением насилия, в) в крупном размере.

В ч. 3 ст. 163 предусматривает ответственность за вымогательство, совершенное: а) организованной группой, б) в целях получения имущества в особо крупном размере, в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего.

2. Особенности применения законодательных норм по уголовной ответственности за вымогательство

2.1 Проблемы разграничения уголовной ответственности за вымогательство с ответственностью смежных деяний

Дифференциация уголовной ответственности может быть охарактеризована как градация, разделение, расслоение ответственности в уголовном законе, в результате чего законодателем устанавливаются различные уголовно - правовые последствия в зависимости от типовой степени общественной опасности преступления и личности виновного. Скуратов, Ю.И. Судебная практика по уголовным делам: учеб. пособие. - М.: Норма, 2001. - С.632.

Следует отметить, что, чтобы реализовать оптимальным образом дифференциацию ответственности в уголовном законе, необходимо определить исходные положения, выработать концепцию дифференциации ответственности, опираясь на теоретическую базу ее отдельных средств и способов. К дифференциации ответственности из названных в новом УК принципов ближе всего принцип справедливости (ст. 6). Однако данный принцип, во-первых, не исчерпывает содержания дифференциации ответственности, а во-вторых, охватывает и иные сферы. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 6 наказание и иные меры уголовно - правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Очевидно, что приведенное положение характеризует сферу не только дифференциации ответственности в уголовном законе, но и индивидуализации ответственности в процессе правоприменения, причем акцент сделан именно на сфере индивидуализации. Возможно, такое положение частично объясняется субъектом дифференциации: а рассматриваемый принцип адресован в первую очередь законодателю. Там же, С. 634.

Между тем, в науке отечественного уголовного права не наблюдается единства взглядов даже на сущность дифференциации ответственности. В результате не уделяется должного внимания самому явлению дифференциации ответственности. Невнимание теории уголовного права к проблеме дифференциации ответственности не могло не сказаться на уголовном законодательстве и практике его применения.

Практика применения закона дает основания тому, что, например, вымогательство как вид преступного посягательства зачастую путают или смешивают с самоуправством, разбоями, насильственными грабежами и так далее, что, соответственно приводит к ошибочности ответственности и наказания преступника. Например, приговором Бийского городского суда от 28 февраля 2002 г. осужден А. по п. «в» ч.2 ст. 163 УК РФ за вымогательство, т.е. требование передачи имущества под угрозой применения насилия и с применением насилия.

Определением судебной коллегии от 10 апреля 2002 г. приговор суда изменен в виду неправильной квалификации действий осужденного. Согласно диспозиции ст. 163 УК РФ уголовная ответственность за вымогательство наступает в случае, когда осужденный предъявляет незаконные требования на имущество для обращения его в свою пользу или в пользу третьих лиц. В ходе предварительного следствия и в судебном заседании было установлено, что между потерпевшей и осужденным по поводу требуемого имущества имелся гражданско-правовой спор, а поэтому его действия по ст. 163 УК РФ квалифицированы быть не могут. В связи с чем правильно А. был признан виновным по ст. 330 ч.2 УК РФ за самоуправство, совершенное с применением насилия и угрозой его применения.

Из этого следует, что необходимо обратить внимание на проблемные аспекты квалификации вымогательства и разграничения его со смежными составами, для устранения ошибок при ответственности за них.

Квалифицирующие признаки вымогательства в основном совпадают с квалифицирующими признаками кражи. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы судебной практики по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 4 С. 37. Важные разъяснения относительно понятия вымогательства, специфических оттенков применения квалифицирующих признаков и квалификации данного преступления содержатся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве» [53, С.7] и постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. «О выполнении судами руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по применению законодательства об ответственности за вымогательство» [55, С.6].

Не образуют признака неоднократности требования передачи имущества или права на имущество, обращенные к одному или нескольким лицам, если эти требования объединены единым умыслом и направлены на завладение одним и тем же имуществом.

В зависимости от характера, примененного при вымогательстве насилия закон предусматривает квалифицированный (п. «в» ч. 2) и особо квалифицированный (п. «в» ч. 3) виды этого преступления. Под насилием, предусмотренным в ч. 2 настоящей статьи, имеется в виду насилие, не вызвавшее кратковременного расстройства здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. Имеется в виду нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль. К этому виду насилия могут быть отнесены и лишение свободы, захват потерпевшего или его близких, если при этом не создавалось опасности для их жизни или здоровья. Шишкин А.Д. Вымогательство в системе уголовно-правовых понятий: некоторые проблемы законодательной регламентации // «Российская юстиция», N 12. 2006. - С.19.

Вымогательство, совершенное с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, отличается от насильственного грабежа тем, что при грабеже насилие выступает средством завладения имуществом, а при вымогательстве оно является формой выражения психического насилия, подкрепляющего угрозу применить более серьезное насилие в случае отказа выполнить вымогательское требование.

Вымогательство, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, отличается большей агрессивностью насильственных действий виновного и их более высокой опасностью. Они могут выражаться в причинении здоровью потерпевшего любого вреда, повлекшего последствия, предусмотренные в ст.ст. 111, 112 и 115 настоящего Кодекса. Реальное причинение вреда здоровью не меняет вымогательской сущности содеянного, поскольку и в этих случаях насилие выступает как форма устрашения потерпевшего, а не средство завладения имуществом.

Особенности вымогательского насилия позволяют отграничить его от разбоя. Скуратов, Ю.И. Судебная практика по уголовным делам: учеб. пособие. - М.: Норма, 2001. - С.642. Угроза насилием и реализация угрозы при вымогательстве всегда отстоют друг от друга во времени. Если при разбое психическое насилие представляет собой угрозу немедленной расправы над потерпевшим, то при вымогательстве виновный угрожает привести ее в исполнение в будущем. При этом может указываться сравнительно отдаленное время удовлетворения вымогательского требования, момент передачи требуемого может не уточняться вовсе либо предполагается передача имущества вслед за предъявлением требования. В таких случаях следует иметь в виду, что если при разбое насилие применяется для завладения имуществом, то при вымогательстве оно служит усилением требования, либо средством мести за отказ удовлетворить незаконные требования.

Если в результате вымогательства было совершено умышленное убийство, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 настоящей статьи и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК.

Вымогательство относится к числу наиболее опасных экономических преступлений. Это преступление против собственности. Поскольку уголовный закон защищает как общественно значимые, так и личные интересы, объектом преступного посягательства, предусмотренного ст. 163 Уголовного кодекса (УК) РФ, является собственность граждан или юридических лиц, а равно права на эту собственность. Предметом вымогательства могут быть также действия имущественного характера (выполнение работы, предоставление услуг и т.д.). Однако вымогательством нередко называют и вполне обоснованные действия лиц, направленные на истребование долга или иных законных выплат. Чтобы вернуть свои деньги, кредиторы порой вынуждены обращаться к помощи друзей, охранных структур, знакомых чиновников, и так далее. Надо признать, что действия таких лиц неотъемлемая часть современной реальной жизни. Ослабевшая государственная власть не обеспечивает защиту людей и бизнеса, судебная и исполнительная системы почти бездействуют. Упомянутые же лица в сложившихся условиях, как правило, действительно помогают пострадавшим кредиторам, по сути, выполняя функции правоохранительных органов, судов и исполнительных структур. И им нередко предъявляются обвинения в вымогательстве. На предварительном следствии или в суде задача адвоката, приглашенного для защиты таких лиц, состоит в том, чтобы не только грамотно изложить следователю, прокурору, суду свой субъективный взгляд на дело, но и помочь им разобраться в объективной стороне вопроса. В делах данной категории очень важно в соответствии с гражданским законодательством правильно расставить акценты в вопросах собственности, правоотношений подозреваемого с потерпевшим, а также дать оценку личности самого потерпевшего и объяснить мотивы его заявления о привлечении подозреваемого к уголовной ответственности.

Например, бывший высокопоставленный сотрудник КГБ СССР, затем ФСБ России, а в момент возбуждения уголовного дела руководитель крупной частной охранной компании полковник в отставке В.А.Павлов Московским городским судом был привлечен к уголовной ответственности по п. «б» ч. 3 ст. 163, п. «б» ч. 3 ст.159, ч.4 ст.33 и ч.2 ст. 291 УК РФ за вымогательство с бизнесмена Ю.Макарова под угрозой насилия и распространения порочащих сведений денежных средств в крупном размере (3 млн долларов США), за подстрекательство к даче взятки должностным лицам ГУВД Москвы и хищение путем обмана (мошенничество) денежных средств в крупном размере (50 тыс. долларов США), принадлежащих Макарову. Как объяснил суду Павлов, деньги с Макарова он требовал по просьбе компаньонов последнего по бизнесу академика Хряпова и бывшего начальника академии ФСБ генерал-лейтенанта в отставке Титаренко. Макаров обещал выплатить им оговоренную сумму за помощь в работе.

Данное дело по ряду причин получило широкую известность. Одна из его особенностей заключалась в том, что потерпевшим являлся известный в кругах, связанных с продажей за рубеж российского оружия, бизнесмен Юрий Макаров. В отношении этого бывшего старшего офицера и сотрудника Главного штаба ВВС России Главной военной прокуратурой (которая вела предварительное следствие и поддерживала обвинение против Павлова в суде) в период данного судебного процесса расследовалось другое уголовное дело о хищениях крупных партий авиатехники и продаже ее иностранцам.

Павлову вменялись в вину особо тяжкие преступления, наказание за которые может достигать 20 лет лишения свободы. Но защитники значительно поколебали позицию обвинения и сумели убедить суд в отсутствии как моральных, так и правовых оснований для привлечения Павлова к уголовной ответственности. В поддержку Павлова выступила общественность, его поддерживали многие известные в стране люди. Павлов В.А. был приговорен судом к четырем годам лишения свободы в колонии строгого режима с конфискацией имущества. Верховный Суд РФ, рассмотревший дело по протесту Главной военной прокуратуры (считавшей приговор излишне мягким) и кассационным жалобам Павлова и его адвокатов (возражавших против слишком строгого наказания), приговор Мосгорсуда оставил в силе. Предстоят длительные процессы обжалования адвокатами этих судебных постановлений в надзорном порядке, которые рано или поздно с учетом появляющихся судебных прецедентов должны завершиться справедливым решением. Считается, что осмыслить происшедшее следует уже сейчас. Этот и другие подобные процессы дают основание ставить перед Пленумом Верховного Суда РФ вопрос о необходимости дополнительных разъяснений судебной практики по делам о вымогательстве как наиболее распространенным в условиях нынешней неразвитой экономики с ее взаимными долгами, неплатежами и бесконечными спорами.

Кандидат юридических наук К.Н. Голиков, анализируя защитительную речь адвоката по описанному делу, наряду с другими аргументами, свидетельствующими об отсутствии вины Павлова в инкриминируемом ему вымогательстве, остро поставил вопрос о пределах допустимой государственной защиты потерпевших, которые сами виновны перед государством. По информации К.Н.Голикова, потерпевший по делу о вымогательстве гражданин Макаров следственным органом был изобличен, в частности, в нелегальных сделках с оружием (речь шла о реализации в особо крупных размерах за границу боевого оружия (современных военных самолетов, вертолетов и боевого авиационно-технического имущества) и «перекачке» крупных денежных сумм в западные банки и оффшорные компании). Сведения о незаконных сделках по продаже потерпевшим оружия из официальных материалов, содержащихся в расследуемом Главной военной прокуратурой уголовном деле в отношении того же Макарова и ряда высокопоставленных офицеров ВВС России (дело полковника Воронки, подполковников Кучеренко, Макарова и других), получили известность, поэтому вопрос о пределах допустимой государственной защиты подобных потерпевших неоднократно поднимался в средствах массовой информации. Его рассматривали и на организованной 18 мая 1999 г. в Центральном доме журналиста пресс-конференции ряда российских и зарубежных СМИ.

Предметом обсуждения стала неопределенность трактовки нормы закона об уголовной ответственности за вымогательство.

Из содержания диспозиции ст. 163 УК РФ следует, что вымогательством признается требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

В описанном же случае речь идет о требованиях Павлова не в отношении имущества потерпевшего, а в отношении средств, полученных последним от нелегальных поставок за рубеж имущества, похищенного у государства, и потерпевшему, таким образом, не принадлежащих по определению. С субъективной точки зрения Павлов относился к происходящему как лицо, уполномоченное собственником изъять у недобросовестного должника долг. Кроме того, как правильно утверждает К.Н.Голиков, уголовно-правовой нормой защищаются лишь законные, а не связанные с криминальным бизнесом интересы потерпевшего.

Получается, что Павлов, требуя, чтобы Макаров перечислил компаньонам своего доверителя 3 млн долларов США, не посягал на имущество Макарова, а угроза распространения о нем сведений не посягала на его законные интересы. Но суд рассудил иначе, указанные доводы во внимание приняты не были. Не отреагировала на них и Коллегия Верховного Суда РФ.

Думается, цель закона состоит не только в том, чтобы в подобных ситуациях любой ценой наказать кредитора или его представителя, нередко прибегающих к достаточно жестким и неприятным для должника мерам при истребовании долгов. Применяемые ими способы воздействия по внешним признакам, действительно, порой ничем не отличаются от вымогательства в уголовно-правовом смысле. Но, порицая их, важно ограничить право на государственную защиту таких «потерпевших».

Итак, решение вынесено, но вопросы остались. Считается, что единственный возможный выход для кредитора пригрозить должнику тем, что о происшествии узнают его знакомые, тем самым он приобретет дурную репутацию. Иными словами, кредитору официально предлагается применить угрозу распространения позорящих должника сведений. А согласно рекомендациям Института проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, «законные имущественные претензии не могут считаться вымогательством даже при предъявлении их под угрозой насилия».

Но в реальном процессе борьбы с преступностью нередко происходит обратное. Часто, не желая нести ответственность за договорные нарушения в гражданских правоотношениях с партнерами, когда те начинают активные действия, например, по истребованию долга, должники, подобно упомянутому, обращаются в правоохранительные органы с заявлениями о вымогательстве. А правоохранительные органы и прокуроры, не затрудняя себя тщательным анализом ситуации, возбуждают уголовные дела и привлекают к ответственности не виновных в данном деянии лиц.

Так, Октябрьским РОВД г. Барнаула по заявлению гражданина Качалова было возбуждено уголовное дело в отношении гражданина Лобунца. После проведенного следствия последнему предъявили обвинение в вымогательстве, совершенном с угрозой применения насилия, повторно по предварительному сговору группой лиц, под угрозой убийства, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего (ч. 3 ст. 163 УК РФ).

Из материалов дела следовало, что в январе 2006 г. Лобунец передал Качалову во временное пользование магнитофон «Осака». В процессе использования магнитофон пришел в негодность, и Лобунец потребовал, чтобы Качалов выплатил ему в качестве компенсации 100 тыс. рублей. Качалов согласился, однако свое обещание не сдержал и с Лобунцом не рассчитался. В конце февраля Лобунец, прийдя домой к Качалову, потребовал от него новый магнитофон или 250 тыс. рублей и сообщил, что штраф за задержку расчета составит 20 тыс. рублей за каждый дополнительный день. При этом он угрожал матери Качалова убийством сына. В начале апреля 2006 г. Лобунец и трое не установленных следствием лиц встретили Качалова на улице, завели его в подвал дома, где потребовали заплатить 1500 тыс. рублей, а затем сильно избили, причинив ему легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья.

Несмотря на сомнительность предъявленного Лобунцу обвинения в вымогательстве, дело последнего было направлено в суд, который, к сожалению, ошибку следственного органа и прокуратуры не исправил. Лобунец был признан виновным и осужден к длительному сроку лишения свободы. Судебная коллегия по уголовным делам Алтайского краевого суда приговор оставила без изменений.

Заместитель председателя Верховного Суда РФ, куда обратился адвокат осужденного, внес протест на судебные постановления. Президиум Алтайского краевого суда постановлением от 9 января 2008 г. удовлетворил протест, указав следующее. Лобунец не стремился завладеть чужим имуществом, принадлежащим лично потерпевшему Качалову, а лишь требовал у Качалова деньги за сломанный магнитофон. Качалов согласился с его требованием, но деньги не отдавал. Лобунец, осуществляя различные действия по взысканию денег, никаких реальных шагов для реализации угрозы убийством не предпринимал. Угроза Качалову должна была лишь заставить его расплатиться, оснований опасаться ее осуществления не было. Действия Лобунца нельзя квалифицировать как вымогательство, поскольку он хотел вернуть деньги за собственный сломанный Качаловым магнитофон, вымогательство же предполагает истребование чужого имущества. Поэтому Лобунец был признан виновным по более «мягким» статьям закона: за самоуправство и причинение легких телесных повреждений.

Порой правоохранительные органы вмешиваются в сферу гражданско-правовых отношений между физическими лицами или организациями, проводят незаконные проверки и расследования, возбуждают дела и подвергают иным уголовно-правовым методам преследования невиновных лиц. Суды, в свою очередь, при рассмотрении таких уголовных дел формально относятся к оценке инкриминируемых обвиняемым действий и совершают серьезные ошибки.

Думается, Пленуму Верховного Суда РФ пора изучить судебную практику по делам о вымогательстве и принять соответствующий документ, разъясняющий неясные и спорные вопросы применения действующего законодательства.

Считается, что есть настоятельная необходимость привлечь к затронутой проблеме внимание руководства правоохранительных структур, а также прокуратуры. Им следует более тщательно осуществлять контроль и надзор за правильностью и законностью возбуждения уголовных дел по заявлениям о вымогательстве, еще на доследственных стадиях отделять гражданско-правовые отношения от криминальных. Не всякий пострадавший от мнимого вымогательства на самом деле является потерпевшим в том понимании этого термина, которое заложено в уголовно-процессуальном законе. А потому не каждый подлежит предусмотренной этим законом защите государства. Надо пресекать любые попытки недобросовестных «потерпевших», использующих правоохранительные органы для решения своих личных проблем или ухода от законной ответственности перед партнером по гражданско-правовой сделке, государством или частным лицом.

Изучение следственной и судебной практики по делам о вымогательстве позволило выявить и еще ряд проблем квалификации этого преступления и отграничения его от смежных составов.

Наиболее отчетливо вырисовываются такие: отграничение вымогательства от грабежа с применением насилия и разбоя; квалификация деяния, состоящего в требовании передачи чужого имущества, соединенном с насилием или угрозой его применения, когда часть имущества передана виновному немедленно, а передача другой предполагается в будущем; квалификация «вымогательства» собственного имущества, переданного ранее потерпевшему в кредит (долг); квалификация вымогательства, сопряженного с захватом заложников.

Первая проблема возникает тогда, когда содеянное выражается в требовании передачи чужого имущества, сопровождавшемся насилием, опасным или не опасным для жизни или здоровья, или угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего или его близких. Ее решение обусловлено моментом передачи имущества, моментом предполагаемой реализации угрозы насилием, опасным для жизни или здоровья, и моментом применения насилия. Сочетание этих элементов представляет собой критерий отграничения вымогательства от насильственного грабежа и разбоя. При этом возможны следующие варианты такого сочетания: виновный требует немедленной передачи имущества и угрожает немедленным применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего или его близких, если потерпевший не выполнит имущественного требования; виновный требует немедленной передачи имущества и угрожает применением насилия в случае невыполнения незаконного требования; виновный требует передачи имущества в будущем, угрожая применением такого насилия немедленно, если потерпевший не согласится выполнить его требования; виновный требует передачи имущества в будущем, угрожая применить опасное для жизни или здоровья насилие также в будущем, если потерпевший не выполнит требования; виновный требует передачи имущества немедленно и применяет насилие, не опасное или опасное для жизни или здоровья потерпевшего; виновный требует передачи имущества в будущем и применяет то или иное насилие немедленно, чтобы обеспечить выполнение этого требования.

Решение проблемы применительно к каждому из вариантов основывается на сопоставлении уголовно - правовых норм о вымогательстве, с одной стороны, и о грабеже и разбое, с другой.

Из сопоставления этих уголовно - правовых норм следует, что грабежу и разбою присущи, во-первых, немедленное завладение имуществом или требование немедленной передачи имущества и, во-вторых, немедленное применение насилия либо (при разбое) угроза немедленным применением насилия, а при вымогательстве - то и другое либо то или другое имеет место в будущем.

Так, в ч. 1 п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве» указано, что «завладение имуществом при грабеже и разбое происходит одновременно с совершением насильственных действий либо сразу после их совершения, тогда как при вымогательстве умысел виновного направлен на получение требуемого имущества в будущем».

Таким образом, при совпадении требования немедленной передачи имущества и применения насилия, не опасного или опасного для жизни или здоровья потерпевшего, либо угрозы немедленным применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, деяние представляет собой грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего, либо разбой, а в иных случаях - вымогательство.

Такое решение обосновывается, в частности, еще и тем, что при сочетании требования немедленной передачи имущества и применения насилия, не опасного или опасного для названных благ личности, либо угрозы немедленным применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, тот не имеет возможности обратиться за помощью в органы власти, тогда как при иных ситуациях он может это сделать.

Так, правоохранительная практика исходит из того, что при вымогательстве виновный угрожает применением насилия в будущем. Тем самым вымогательство отграничивается от грабежа и разбоя. Однако ответа на вопрос о временной границе разграничения этих составов преступлений нет. Отсутствует определение существенности вреда правам и интересам потерпевшего или его близких при шантаже; есть сложности с разграничением вымогательства и смежных с ним составов преступлений. Существуют и другие требующие официального разъяснения вопросы применения уголовного законодательства по делам о вымогательстве.

Отсюда, вторая проблема - квалификации деяния, состоящего в требовании передачи чужого имущества, соединенного с насилием, не опасным или опасным для жизни или здоровья, или угрозой применения насилия, опасного для этих благ личности, когда часть имущества передается виновному немедленно, а передача другой предполагается в будущем, - связана с первой.

Ориентиром здесь может быть содержащееся в ч. 2 п. 2 упоминавшегося Постановления Пленума Верховного Суда РФ разъяснение, согласно которому «если вымогательство сопряжено с непосредственным изъятием имевшегося у потерпевшего имущества, то эти действия, при наличии реальной совокупности преступлений, должны дополнительно квалифицироваться, в зависимости от характера примененного насилия, как грабеж или разбой».

Согласно этому разъяснению рассматриваемое деяние представляет собой реальную совокупность вымогательства и грабежа, соединенного с насилием, не опасным для жизни или здоровья, или вымогательства и разбоя - лишь когда требованию передачи имущества сопутствовали применение насилия, не опасного или опасного для жизни или здоровья, либо угроза немедленного применения насилия, опасного для этих благ личности. Если же имущественное требование сопровождалось угрозой применения насилия в будущем, то совокупность преступлений отсутствует, поскольку отсутствует свойственная грабежу и разбою угроза немедленного применения насилия.

Третья проблема заключается в квалификации «возвращения» собственного имущества, переданного ранее потерпевшему в кредит (долг).

Эта проблема возникла в связи с тем, что в современных условиях нередко представители одной коммерческой структуры получают кредит или покупают товары с обязательством возвратить кредит с процентами или оплатить товары в определенный срок, но не выполняют свои обязательства. Кредиторы или продавцы, не рассчитывая возвратить кредит или взыскать стоимость проданных товаров через суд, обращаются к должникам с требованием выполнить обязательства, сопровождая это различными угрозами или насильственными действиями. Решение этой проблемы основано на выяснении правового статуса предмета вымогательства.

Согласно ст. 163 УК предметом вымогательства является чужое имущество, то есть такое, на которое виновный не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Поэтому требование передачи собственного имущества, в частности, сопровождаемое угрозами или насильственными действиями, предусмотренными ст. 163 УК, не может быть квалифицировано по этой статье как вымогательство. Такое деяние представляет собой самоуправство, если причинен существенный вред гражданам, либо государственным или общественным организациям, ответственность за которое установлена ст. 330, в совокупности с соответствующим преступлением против личности, либо с угрозой убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества, предусмотренной ст. 107 этого УК.

Четвертая проблема состоит в квалификации вымогательства, сопряженного с захватом заложников. Эта проблема вызвана тем, что, с одной стороны, захват заложников является обстоятельством, отягчающим вымогательство и с другой - имущественные требования выступают в качестве условия освобождения заложников, входящие, в состав иного преступления.

Л. Гаухман предлагает квалифицировать вымогательство, соединенное с захватом заложников, по совокупности преступлений, обосновывая это тем, что иное решение может привести к оставлению без предусмотренных уголовным законом ответственности и наказания виновного за содеянное в целом. Представляется, такое решение не совсем точное. Квалификация вымогательства, сопряженного с захватом заложников, обеспечивается посредством сопоставления степени общественной опасности данного вида вымогательства, во-первых, с захватом заложников без отягчающих обстоятельств и, во-вторых, с захватом заложников, повлекшим тяжкие последствия. Однако, вымогательство, сопряженное с захватом заложников, не повлекшим тяжких последствий, полностью охватывает такой захват и деяние необходимо квалифицировать только по ст. 163 УК РФ.

2.2 Основания и условия освобождения от уголовной ответственности за вымогательство

Следует отметить, что теоретическое решение вопроса о понятии, сущности и содержании уголовной ответственности служит базой для решения вопросов о природе освобождения от нее. Уголовным законом предусматривается несколько критериев освобождения лица от уголовной ответственности. Считается целесообразным, остановится на каждом из них и рассмотреть его в соотношении с вымогательством.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. Нормы уголовного закона не указывают, что деятельное раскаяние является основанием освобождения от уголовной ответственности при вымогательстве, как, например, «освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием предусматривается, например, при незаконном обороте оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ и взрывных устройств (примечание к ст. 222 УК РФ) в отношении лица, добровольно сдавшего оружие, боеприпасы или взрывчатые вещества, взрывные устройства, если в его действиях не содержится иного состава преступления; при незаконном обороте наркотических средств или психотропных веществ (примечание к ст. 228 УК) в отношении лица, добровольно сдавшего указанные предметы и активно способствовавшего раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом этих предметов, изобличению лиц, их совершивших, обнаружению имущества, добытого преступным путем (только за данное преступление)».(ст. 75 УК РФ).

Однако при вымогательстве, деятельное раскаяние, будет являться, непосредственно, смягчающим обстоятельством, так как в статье 75 УК РФ указано, что «после совершения всех других преступлений (т.е. тяжких и особо тяжких) такое поведение может выступать лишь в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, в том числе в качестве основания для назначения более мягкого вида наказания, чем предусмотрено за данное преступление».

Учитывая общественную опасность вымогательства, освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением сторон на такой вид преступного посягательства не распространяется.

Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности. Данное условие распространяется и на вымогательство, при условии, что оно характеризуется однократностью, и вымогатель не уклоняется от ответственности. Такой вывод следует из осуществления задач общего и специального предупреждения требует своевременного назначения и исполнения наказания. Запоздалое привлечение к уголовной ответственности и запоздалое приведение приговора в исполнение не оказывают должного воспитательного и общепредупредительного воздействия и потому являются нецелесообразными. Виновный к этому времени может исправиться, перестанет быть общественно опасным, и потому уже не будет нуждаться в воздействии на него наказания. По истечении длительного времени после совершения преступления подчас возникают и непреодолимые трудности доказательственно - процессуального характера (утрачиваются вещественные следы преступления, свидетелями забываются существенные обстоятельства и т.д.), создающие препятствия для успешного расследования и судебного рассмотрения дела.

Нецелесообразность привлечения к уголовной ответственности по истечении значительного срока после совершения преступления объясняется и тем, что запоздалое возбуждение уголовного дела затрудняет его расследование и правильное разрешение. Все это и определяет необходимость существования в уголовном законодательстве института давности привлечения к уголовной ответственности. Под давностью привлечения к уголовной ответственности понимается истечение установленного законом срока, который устраняет возможность привлечения лица к уголовной ответственности. В соответствии со ст. 78 лицо, совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности при следующих обстоятельствах: а) если истек установленный законом давностный срок, б) если лицо не уклоняется от следствия или суда. Наличие этих условий свидетельствует об отпадении общественной опасности лица, совершившего преступление, что и служит основанием для его освобождения от уголовной ответственности.

А так же вымогательство исключает отношение к тем преступлениям, которые наказываются смертной казнью или пожизненным лишением свободы. Следует учитывать, и то, что смертная казнь не может быть применена к женщинам, а также к лицам, совершившим преступление, наказуемое смертной казнью, в возрасте до 18 лет, и мужчинам в возрасте старше 65 лет, указанное исключение относительно применения этого наказания касается лишь мужчин, совершивших преступление в возрасте от 18 лет, но не достигших к моменту вынесения приговора 65 лет.

Более того, вымогатели не относятся к лицам, совершившим некоторые из преступлений против мира и безопасности человечества. Это преступления, предусмотренные гл. 34 Особенной части УК РФ, - планирование, подготовка или ведение агрессивной войны (ст. 353), применение запрещенных средств и методов ведения войны (ст. 356), геноцид (ст. 357) и экоцид (ст. 358).

Следующим основанием является состояние патологического опьянения. От обычного физиологического опьянения отличается патологическое опьянение, возникающее чаще всего при приеме алкогольных напитков в небольших дозах в связи с физическим или психическим переутомлением лица. Оно справедливо рассматривается как разновидность временного психического расстройства, свидетельствует об утрате лицом способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Лицо, совершившее преступление в состоянии патологического опьянения, признается невменяемым. Такое состояние может возникнуть и под психологическим давлением, и от социальной действительности, что является критерием, который может подтолкнуть преступника к вымогательству.

В уголовном законе существует понятие условно - досрочного освобождения. Однако такое освобождение относится к исполнению наказания, что само по себе не влечет освобождение или прекращение от ответственности. Сюда можно отнести освобождение в связи с болезнью, освобождение женщин, после родов и так далее.

Прекращение уголовной ответственности в законе связано, с: отбытием срока наказания и снятием или погашением судимости; истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности; истечением срока давности исполнения обвинительного приговора и при применении акта амнистии или помилования.

Прекращение уголовной ответственности очень важно для квалификации рецидивных, с точки зрения криминологии, преступлений. При совершении нового преступления наличие судимости зачастую рассматривается как отягчающее обстоятельство, например, п. «г», ч. 3 ст. 163 УК РФ. Примером также может являться примечание к с. 158 УК РФ, «…Лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство, в статьях настоящей главы, а также в других статьях настоящего Кодекса признается лицо, имеющее судимость за одно или несколько преступлений, предусмотренных статьями 158 - 164, 209, 221, 226 и 229 настоящего Кодекса».

Следует отметить, что указания в законе на конкретные случаи освобождения, прекращения ответственности за вымогательство, как, например, «лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если имело место вымогательство взятки со стороны должностного лица или если лицо добровольно сообщило органу, имеющему право возбудить уголовное дело, о даче взятки» не указаны, поэтому следует рассматривать такие вопросы исходя из общих оснований, указанных в Общей части Уголовного кодекса РФ и других нормативных актах.

Заключение

Исследование теоретических и практических аспектов уголовной ответственности за вымогательство позволяет сделать следующие выводы:

Ответственность за вымогательство предусмотрена ст. 163 УК РФ. Ответственность возникает в случаях, когда имело место - требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

Законодатель выделяет ответственность за квалифицированный и особо квалифицированный состав вымогательств.

Часть 2 ст. 163 предусматривает повышенную ответственность за вымогательство, совершенное: а) группой лиц по предварительному сговору, б) с применением насилия, в) в крупном размере - квалифицированный состав.

В ч. 3 ст. 163 предусматривает ответственность за вымогательство, совершенное: а) организованной группой, б) в целях получения имущества в особо крупном размере, в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, за особо квалифицированный состав.

Вымогательство -- особая форма корыстных и, как правило, насильственных посягательств на отношения собственности, которое, тесно примыкая к хищениям чужого имущества, не относится, однако, к этой сравнительно многочисленной группе преступлений. Имея много общих черт с хищениями (единство объекта и предмета, за исключением действий имущественного характера, прямой умысел, корыстная направленность, такая же мотивация активных действий, невозможность совершения преступления путем пассивного поведения), вымогательство не в полной мере охватывается родовыми признаками общего понятия хищения.