Начиная с 2000-х, Корея практически отказывается от селективных инструментов и переходит в фазу развитого рынка, акцентируя внимание на создание и обеспечение эффективного функционирования основных рыночных институтов.

Государственная политика Кореи сконцентрировалась в 2000-х вокруг пяти основных направлений: 1) реформа финансового сектора, неэффективность которого ясно обнаружилась в период кризиса в период кризиса 1997 г.; 2) реформа корпоративного сектора в целях обеспечения финансовой стабильности; 3) повышение гибкости рынка труда; 4) реформа публичного сектора и 5) стимулирование венчурного бизнеса. Обозначим далее кратко основные меры правительства в рамках этих пяти направлений.

Основные усилия правительства были брошены на реформирование финансового и корпоративного сектора, что было обусловлено двумя основными причинами: 1) стремлением избежать повторения ситуации 1997 г.; 2) и повысить конкурентоспособность корейских компаний на мировом рынке. Во-первых, правительство ликвидирует нежизнеспособные корпоративные финансовые институты (с соответствующей компенсацией пострадавшим юридическим лицам). Во-вторых, государство стимулирует отказ банков от «non-performing loans», по доле которых в общих банковских кредитах Корея была лидером среди стран ОЭСР в 2004 г. В-третьих, правительство усиливает контроль и надзор за деятельностью финансового рынка. В области корпоративного сектора Корея проводит политику стабилизации: осуществляется переход на международные стандарты бухгалтерской отчетности, повышается независимость института совета директоров и роль миноритарных акционеров, упрощается процедура банкротства, более либеральным становится институт слияний и поглощений.

Следующая сфера, которая подверглась существенному государственному реформированию - рынок труда, основная проблема которого до 1997 г. состояла в том, что темп прироста заработных плат существенно превышал темп прироста продуктивности труда. Чтобы искоренить эту диспропорцию, которая делает рынок труда неконкурентоспособным, государственная политика Республики Корея концентрируется на повышении гибкости рынка трудовых ресурсов. Во-первых, для снижения асимметрии информации между работниками и работодателями создаются многочисленные центры трудоустройства и «сети занятости». Во-вторых, облегчается процедура увольнения рабочих.

Еще одна реформа, активно проводимая в 2000-е гг. корейским правительством - реформа сферы публичного управления. Основные задачи такой реформы - повышение эффективности работы государственных институтов посредством: 1) повышения прозрачности; 2) улучшения качества администрирования; 3) усиления гражданского участия; 4) борьбы с коррупцией; 5) приватизации крупных государственных корпораций.

Кроме того, государство продолжило развивать венчурный бизнес, который должен был выступить в качестве катализатора развития малого и среднего бизнеса. Во-первых, правительство Кореи наряду с Korean Stock Exchange создает отдельную площадку фондового рынка, на котором торгуются акции венчурных предприятий (Korea Securities Dealers Automated Quotation). В 2005 г. Корея занимает уже 5-ое место среди стран ОЭСР по доле венчурных инвестиций в ВВП. Во-вторых, государство продолжает поддерживать венчурные компании посредством налоговых льгот и прямой финансовой помощи.

Политика Республики Корея в 2000-х гг. оказалась чрезвычайно успешной. Во-первых, сегодня Корея демонстрирует уверенно высокие темпы прироста реального ВВП на душу населения, составляющие в среднем 3,4% в год. Во-вторых, растет инновационный потенциал корейской экономики. По данным Bloomberg, Южная Корея занимает первое место по инновационному потенциалу в 2014 году. Bloomberg учитывал такие факторы, как: 1) «research and development intensity»; 2) «manufacturing capability»; 3) «productivity rank»; 4) «high-tech density rank»; 5) «tertiary education efficiency»; 6) «researcher concentration rank»; 7) «patent activity rank». Более того, Корея продолжает ставить амбициозные цели. В 2013 г. нынешний президент Кореи Пак Кын Хе обозначила в качестве приоритета государственного развития - построение креативной экономики, которая приведет ко «Второму чуда на реке Хан».

Но главное, что следует отметить, в 2000-х Южная Корея становится глобальным экспортером высокотехнологичных продуктов, в том числе тех, которые содержат инновации. Так, согласно статистике, в 2012 г. Республика Корея занимала 7-ое место по абсолютному номинальному объему экспорта. При этом основную долю этого экспорта составляли полупроводники, беспроводное телекоммуникационное оборудование, автомобили, компьютеры и проч. (около 67,1%), то есть та продукция, которая может быть конкурентоспособной, если только она имеет инновационное преимущество. Кроме того, одним из важных преимуществ корейской экономики является то, что три четвертых всех инноваций производит бизнес.

Относительно действия отмеченных селективных инструментов модели В. Полтеровича и В. Попова, на опыте Республики Корея можно заметить следующее.

Тарифное регулирование в Корее было активно применялось лишь на первой и второй стадии, т.е. тогда, когда правительство ставило задачу сначала сформировать основные отрасли промышленности, а затем способствовать их успешному выходу на экспорт.

Что касается роли иностранных инвестиций в экономическом росте Кореи, то до середины 1980-х гг. доля иностранных инвестиций в корейскую экономику была минимальной. Это можно объяснить двумя основными причинами. Во-первых, Корея никогда не являлась богатой ресурсной страной - поэтому у иностранных компаний попросту отсутствовали стимулы к охоте за быстрой прибылью. Во-вторых, до 1984 г. действовали жесткие государственные ограничения на иностранные инвестиции в Корею. На практике иностранные инвестиции могли осуществляться только в деятельность корейских чеболей, ориентированных на экспорт. Далее в период 1984-1997 гг. приток иностранных инвестиций увеличивается в 15 раз. Это связано с тем, что правительство Республики Корея открывает практически все сектора экономики для притока иностранного капитала. С 1998 г. в связи с азиатским кризисом прямые иностранные инвестиции в экономику Южной Кореи сокращаются в 3 раза, однако снова обнаруживают рост, начиная с 2003 г. Таким образом, мы видим, что на первых стадиях развития Корея предпочла сконцентрировать приток иностранного капитала в рамках деятельности приоритетных чеболей.

В отношении иммиграционной политики Кореи как инструмента стимулирования экономического роста отметим, то до 1990-х гг. весьма сложно говорить о каком-то влиянии приезжающих на рост ВВП. Это объясняется тем, что до этого времени приток иностранцев в страну был практически нулевым: Корея была страной, экспортирующей рабочую силу за рубеж (медсестер и шахтеров в Германию, строителей в Среднюю Азию, люди разных специальностей массово уезжали в США, Канаду, Австралию). Однако, начиная с 1990-х гг., когда экономика Республики Корея стала гораздо более привлекательной, руководство государства начало имплементировать политику в области миграции, отвечающую потребностям экономики и, соответственно, стимулирующую экономический рост. Так, в 1990-х гг. Корея начинает испытывать дефицит рабочей силы (в основном в строительстве), поэтому в 1993 г. Корея приглашает технических специалистов из 15 азиатских стран за постоянную работу (в основном из Китая, Японии, Вьетнама, Филиппин, Монголии и проч.), обучая их про программе Technical Trainee System (ITTS). Начиная с 2000-х, в Корее обостряются негативные демографические тенденции: низкий темп прироста населения (меньше, чем 0,5% в год), падающая производительность труда - и растущие с ними экономические издержки. Поэтому в настоящее время в Корее обсуждается иммиграционная реформа, которая будет направлена на: 1) массовое привлечение высококвалифицированной рабочей силы из-за рубежа при одновременном 2) облегчении получения корейского гражданства и долгосрочных виз (которые связаны с трудовой деятельностью приезжающего на территории Кореи).

Что касается роли накопления резервов в экономическом росте Кореи, то в период начальной стадии модернизации Банк РК фактически не накапливал резервы в иностранной валюте. Завышенный курс воны достигался с помощью простой его фиксации. Затем, в 1964 г. вона подверглась девальвации с целью стимулирования экспорта, однако курс продолжал определяться государством. Только с 1997 г. вона стала свободно конвертируемой валютой. Именно после с 1997 г. Банк РК начал стремительно накапливать резервы в иностранной валюте. При этом основными целями такой политики были: 1) снижение волатильности курса в пользу его занижения; 2) повышение уверенности в стабильности экономики.

Прежде чем переходить к промежуточным выводам, оформим анализ эволюции государственной политики стимулирования экономического роста в Корее в Таблице 2.

Таблица 2. Эволюция государственной политики стимулирования экономического роста в Республике Корея

Стадия развития	Потребности экономики	Меры государственной политики
Начальная стадия модернизации (1953-1964 гг.)	Создание чеболей тяжелой промышленности, накопление чеболями капитала и знаний для дальнейшего экономического рывка	Завышенный курс воны (фиксированный), поддержка (административная, субсидии, налоговые преференции) чеболей, поощрение заимствования ими технологий (политика в области иностранных инвестиций), высокие тарифы на импорт
Средний годовой темп прироста реального ВВП на душу населения (1961-1964 гг.) - 3,19%; суммарный темп прироста - 13%
Экспортно-ориентированный рост (1965-1973 гг.)	Стимулирование экспорта продукции чеболей	Занижение валютного курса (фиксированный), поддержка экспортных компаний (налоговые льготы, льготные кредиты, запрет импорта на ряд готовой продукции), стимулирование адаптации технологий
Средний годовой темп прироста реального ВВП на душу населения - 6,84%; суммарный темп прироста - 81%
Ускоренное развитие (1974-2000 гг.)	Либерализация внешней торговли, усиление конкуренции на внутреннем рынке, стремление избавиться от зависимости от импорта иностранных технологий, создание институтов для продвижения корейского инновационного экспорта на зарубежные рынки	Отмена преференций экспортным компаниям, снижение импортных тарифов, поддержка МСБ (главным образом, низкие ставки по кредитам), ужесточение антимонопольного законодательства), диверсификация науки и образования, стимулирование фундаментальных исследований, институциональная помощь в продвижении корейского инновационного экспорта, поощрение притока иностранных инвестиций, с 1997 г. свободный валютный курс, накопление резервов в иностранной валюте, адаптация миграционной политики, создание благоприятной среды для иностранных инвестиций
Средний годовой темп прироста реального ВВП на душу населения - 6,08%; суммарный темп прироста - 356%
Развитый рынок (с 2001 г. по настоящее время)	Проведение основных институциональных реформ: - реформа финансового сектора; - повышение гибкости и открытости рынка труда; - повышение качества государственного управления; - дополнительное стимулирование МСБ и венчурного бизнеса	Ликвидация нежизнеспособных институтов и «non-performing loans», усиление государственного контроля и надзора на финансовом рынке, либерализация корпоративного рынка при усилении контроля менеджмента; упрощение процедуры увольнения, государство снижает асимметрию информации между работниками и работодателями; повышение прозрачности, качества, открытости государственного управления, борьба с коррупцией; создание отдельного венчурного фондового рынка, прямая и косвенная государственная финансовая поддержка МСБ, накопление резервов в иностранной валюте, адаптация миграционной политики, благоприятный климат для иностранных инвестиций
Средний годовой темп прироста реального ВВП на душу населения (2000-2012 гг.) - 3,42%; суммарный темп прироста - 49%

Отметим, что опыт развития корейской экономики имеет ряд ключевых особенностей, которые состоят в следующем:

1) Во-первых, в опыте Республики Корея очень ярко выражена концентрация рынка на первых двух этапах. Государство делает ставку на развитие крупных промышленных групп. Это можно в первую очередь объяснить облегчением государственного контроля за развитием крупных предприятий промышленности.

2) Во-вторых, на стадии децентрализации рынка Южная Корея не только поддерживала МСБ для усиления инновационной конкуренции, то и оказывала поддержку высокотехнологичному экспорту МСБ. Это значит, что инновационная конкуренция в среде корейских компаний усиливалась не только в национальных границах, но и на внешних рынках.

Таким образом, соответствие модели В. Полтеровича и В. Попова опыту Кореи как одной из самых успешных догоняющих страны этого века дополнительно свидетельствует в пользу качества этой модели. Тем самым, подтверждается наша вторая гипотеза. Однако еще нужно доказать, что в странах, осуществляющих догоняющее развитие:

1) На первой стадии рост в основном определяется накоплением труда и капитала;

2) На второй стадии рост в основном определяется НИОКР, интенсивность которых зависит от экспорта;

3) На третьей стадии рост в основном определяется НИОКР, интенсивность которого в основном определяется конкуренцией на рынке;

4) На четвертой стадии рост в основном определяется развитием институтов.

Т.к. в силу очевидной сложности задачи мы не можем доказать это на примере всех стран, осуществлявших догоняющее развитие, мы попробуем доказать это на примере Кореи. Если наше доказательство будет успешным, то это может служить основанием предполагать, что вся наша дополненная модель будет иметь предсказательную силу. 2.2 Дополнение модели эволюции государственной политики стимулирования экономического роста

Итак, проверим наше предположение относительно основных источников роста корейской экономики на каждом из этапов, а также дополним модель фактором государственной поддержки НИОКР, осуществляемых МСБ.

Существует ряд работ, которые показывают, что в период 1953-1964 гг. («начальная модернизация») доля накопления труда и капитала в экономическом росте Кореи была более чем 94% (N. Singh, H. Trieu, 1996). На долю СПФ приходилось, соответственно, менее 6%. Иными словами, наша предполагаемая модель относительно первого периода развития Южной Кореи оказывается верной.

Далее, согласно исследованиям, в период 1965-1973 гг. («экспортно-ориентированный рост») доля СПФ в росте ВВП растет и составляет около 10% (N. Singh, H. Trieu, 1996). Однако, для того, чтобы понять было ли это увеличение доли главным образом связано с ростом НИОКР, а также то, был ли вызван рост НИОКР повышением интенсивности экспорта - требуются дополнительные исследования. Таким образом, невозможно сделать вывод относительно верности нашего предположения об основных факторах роста ВВП в Корее в указанный период.

В период с 1974 по 2000-е гг. («ускоренное развитие») вклад СПФ в рост ВВП продолжает расти и достигает порядка 33% (N. Singh, H. Trieu, 1996; Chung, 2009). При этом вклад НИОКР в рост СПФ составлял около 28% (J.W. Kim, 2011). При этом известно, что рост НИОКР в значительной степени определялся импортом (Kim, Lim, Park, 2011), так как он увеличивал конкуренцию на рынке (конкуренцию между национальными компаниями и зарубежными предприятиями). Однако не существует исследований, которые бы проливали свет на характер такой конкуренции. Так, остается неясным, НИОКР каких компаний (крупных чеболей или МСБ), оказывали наибольшее влияние на экономический рост.

Что же касается последнего периода, который имел место с 2000-х по настоящее время («развитый рынок»), то известно, что рост ВВП на 45% (N. Singh, H. Trieu, 1996) определялся ростом СПФ. При этом доля вклада НИОКР в рост СПФ в 2000-2006 г. по-прежнему велика, хотя и несколько уменьшается и составляет не более 10,9% (J.W. Kim, 2011). Ввиду относительной сложности измерения институциональных факторов, вызвано ли такое уменьшение ростом вклада качества институтов ученые еще не установили. Таким образом, перед нами как минимум три свободных поля для исследования. Ввиду того, что мы располагаем более полными данными за период 1970-2008-е гг., то мы сконцентрируемся на решении второй исследовательской проблемы.

Итак, наша цель - проверить, каким образом размер компании (крупные чеболи или МСБ) влиял на эффективность НИОКР на стадиях децентрализации рынка и этапе «развитой экономики» в Корее. Иными словами, мы установим, НИОКР, осуществляемые какими компаниями, оказывали наибольшее влияние на рост ВВП.

Для того, чтобы показать, как менялись закономерности в указанный временной промежуток, мы сформируем два временных ряда: 1970-1988 гг. и 1989-2008 гг. (группы разбиты таким образом, чтобы получить максимальное и равное количество наблюдений в каждой из них).

Для начала мы в целом оценим изменение роли НИОКР в экономическом росте в указанные два периода. Уравнение регрессии будет иметь следующий вид:

, где:

Y - реальный ВВП на душу населения (долл. США в ценах 2005 г.);

K - валовое накопление капитала на душу населения (долл. США в ценах 2005 г.);

L - число занятых на душу населения;

RD - затраты на НИОКР в рамках университетов, научно-исследовательских институтов (НИИ) и частных компаний на душу населения, осуществленные в предыдущем году (долл. США в ценах 2005 г.);

T - общая доля учащихся (отношение студентов высших учебных заведений к числу молодых людей в возрасте 18-22 лет).

Полученные регрессии имеют вид:

(1)

(2),

Мы видим, что роль НИОКР в экономическом росте Кореи снижается, при этом растет роль образования. Таким образом, наш регрессионный анализ иллюстрирует выводы предыдущих исследований об уменьшении доли НИОКР в росте ВВП. Мы предполагаем, что это связано с уменьшающейся предельной отдачей от НИОКР при условии относительной стагнации развития рыночных институтов.

В то же самое время, мы видим, что увеличивается доля высшего образования. Исходя из нашей модели, увеличение роли высшего образования в экономическом росте Южной Кореи можно объяснить следующим образом. По мере того, как корейская экономика вступает в стадию «развитого рынка», повышается значимость общего человеческого капитала. Последний определяет прежде всего творчество и гибкость мышления, необходимые для успешного функционирования ключевых рыночных институтов (института законодательной базы, института государственного управления, фондового рынка и проч.).

Далее, мы оценим, НИОКР каких компаний оказывали большее влияние на рост ВВП. По причине отсутствия более ранних данных, наш временной ряд - 1994-2009 гг. Мы будем оценивать следующие регрессии:

и , где:

- НИОКР, осуществляемые МСБ в предыдущем году (долл. США 2005 г.);

- НИОКР, осуществляемые крупными компаниями в предыдущем году (долл. США в ценах 2005 г.).

В результате мы получаем следующие регрессии:

(3)

(4)

Прежде всего, отдельно нужно отметить причину того, почему в наших регрессиях капитал оказывается незначимой переменной, а труд - значимой. Дело в том, что в период 1970-2009 г. предельный эффект накопления факторов на рост ВВП был гораздо меньше, нежели предельный эффект СПФ, что и объяснять отсутствие значимости капитала. Труд же значим лишь по той причине, что взятая единица измерения - слишком велика и равна одному занятому на душу населения.

Так, мы видим, что НИОКР, осуществляемые МСБ оказывали более существенное влияние на рост реального ВВП на душу населения в Корее в 1994-2009 гг., чем НИОКР крупных компаний.

Отметим, что в 2007 г. МСБ составляли 99,9% от общего числа предприятий страны, обеспечивали занятость 88,4% трудящихся и составляли 30% корейского экспорта (львиная доля которого приходилась на высокотехнологичные товары), имели 49% выпуска и 51% создаваемой добавленной стоимости.

При этом отношение добавленной стоимости к продажам заметно повышается и превосходит аналогичное отношение среди крупных компаний. Кроме того, важно отметить, что удивительно большое количество малых предприятий осуществляют деятельность в сфере исследований и разработок. Так, в 1997 г. доля предприятий МСБ с численностью персонала 5-9 чел., занимающихся НИОКР, составляла 8%. А максимум в 35% приходился на бизнесы с числом занятых 200-299 чел. Таким образом, НИОКР МСБ приносят больший прирост добавленной стоимости, а, значит, и оказывают большее положительное влияние на ВВП. Среди возможных причин такой высокой отдачи от НИОКР можно назвать: 1) значительные иностранные инвестиции в сектор МСБ, на предприятия которого в 2007 г. приходилось 58% всех проектов иностранных инвестиций страны; 2) большую заинтересованность малых предприятий в инновациях, которые бы могли укрепить их положение на рынке посредством увеличения их конкурентоспособности.

Таким образом, мы можем дополнить модель В. Полтеровича и В. Попова следующими выводами:

1) Роль высшего образования в деле стимулирования экономического роста в Корее увеличивается при переходе от стадии децентрализации рынка, к стадии развитой экономики (подтверждается иными исследованиями);

2) Роль НИОКР в росте ВВП в Корее снижается при переходе от стадии децентрализации рынка, к стадии развитой экономики (подтверждается иными исследованиями);

4) Среди НИОКР, исследования, осуществляемые предприятиями МСБ имеют большее воздействие на рост ВВП в период развитого рынка в Корее, чем исследования, проводимые крупными компаниями (ранее не изучалось).

Оформим результаты нашего исследования относительно моделей, которые определяли рост корейской экономики на каждом из этапов в Таблице 3.

Таблица 3. Модели, объясняющие экономический рост в Республике Корея

Предполагаемая модель, способная объяснить основные источники экономического роста	Модель, объясняющая основные источники экономического роста в Корее	Наши дополнения к модели корейского роста
Начальная модернизация (1953-1964 гг.)
, ОИР - накопление факторов производства	Подтверждается	-
Экспортно-ориентированный рост (1965-1973 гг.)
, ОИР - СПФ, где СПФ определяется собственными НИОКР, а НИОКР в первую очередь определяется экспортом	, ОИР - СПФ, фактор, который в наибольшей степени определял СПФ - не обнаружен	-
Ускоренное развитие (1974-2000-е)
, ОИР - СПФ, где СПФ определяется собственными НИОКР, а НИОКР в первую очередь определяются уровнем конкуренции на рынке	, ОИР - СПФ, доля НИОКР в росте СПФ - 33%, рост СПФ определяется импортом, увеличивающим инновационную конкуренцию на рынке	1) Влияние образования на рост СПФ растет; 2) Влияние НИОКР МСБ на ВВП выше, чем НИОКР крупных компаний
Развитый рынок (с 2000-х по настоящее время)
, ОИР - институты (I), которые оказывают влияние не только на СПФ, но и на любые трансмиссии	, ОИР - СПФ, доля СПФ растет и составляет 45%, доля НИОКР в СПФ снижается, роль институтов не изучена	1) Влияние образования на рост СПФ растет; 2) Влияние НИОКР МСБ на ВВП выше, чем НИОКР крупных компаний

Проведя исследование, мы выяснили, что модели факторов производства, которые главным образом определяли экономический рост в Корее, на первый взгляд несколько отличаются от тех, которые можно предположить, исходя из модели В. Полтеровича и В. Попова. Так, мы видим, что в период с 1965 по конец «нулевых» гг. накопление факторов оставалось главным источником роста корейской экономики. Однако, как мы уже отмечали, существует сильное предположение о том, что львиная доля накопления факторов обуславливалась ростом их предельной производительности. Кроме того, вклад накопления факторов заметно снижается, что означает, что их предельное влияние на ВВП уменьшается. Поэтому наши предположения можно считать верными.

Представляется, что последующие исследования должны сконцентрироваться на: 1) выяснении относительных долей образования и НИОКР в росте ВВП Кореи с 1974 г. по настоящее время; 2) обнаружении доли институциональных улучшений в росте ВВП Южной Кореи в указанный период; 3) определении роли экспорта в стимулировании НИОКР в период экспортно-ориентированного роста в Республике Корея и проч.

Есть основания полагать, что наши выводы относительно увеличивающейся роли НИОКР, осуществляемых МСБ могут быть верифицируемы и на опыте других стран, осуществивших успешное догоняющее развитие. А, значит, наши дополнения смогут приобрести большую предсказательную силу.

Какие же выводы относительно образовательной политики и политики в области МСБ должно сделать государство, желающее догнать мировых экономических лидеров? Исходя из результатов нашего регрессионного анализа, мы в самых общих чертах полагаем, что в периоды «ускоренного развития» и «развитого рынка» государство должно сосредоточиться 1) на повышении качества высшего образования (его творческого характера, гибкостью и проч., а также 2) на стимулирование инновационной деятельности в среде МСБ. Что же касается предложения конкретных мер в рамках данных стратегий, то здесь нужно быть предельно осторожными. Дело в том, что чем конкретней меру мы предлагаем, тем больше риск столкнуться с парадоксом Вашингтонского консенсуса, о котором мы упоминали. Иными словами, мы рискуем предложить рецепт, который будет неприменим к большинству из развивающихся стран. Поэтому на опыте Кореи мы продемонстрируем ряд государственных мер, которые могут быть, но не обязательно будут, эффективными для применения другими развивающими странами. Однако уже сама потенциальная возможность быть эффективными в других государствах придает нашему дальнейшему исследованию некоторую научную ценность.

Для начала рассмотрим политику Республики Корея в области высшего образования. До 2007 г. такая политика в Южной Корее была крайне неэффективной. Несмотря на то, что нынешний президент Кореи Пак Кын Хе обозначает в качестве приоритета - построение креативной экономики, сегодня высшее образование в Корее не отвечает таким потребностям экономики. Так, в 2003 г. только 56% специальностей объективно соответствовали типу существующих вакансий. А работодатели жалуются на то, что, для того, чтобы обучить выпускника, им требуется около 30 месяцев со средними затратами в 100 тыс. долл. США. При этом 75% работодателей отмечают отсутствие креативности мышления у бывших студентов. В силу этого около 20,5% выпускников ВУЗов являются безработными (средний уровень по ОЭСР - 12,5%). Кроме того, высшее образование не обеспечивает преимуществ на рынке труда: безработица среди выпускников высших школ только лишь на 2,5% ниже, чем в среднем по экономике (средний разрыв по ОЭСР - 11%), а заработная плана выше лишь на 43% (средний разрыв по ОЭСР - 63%). Несоответствие высшего образования потребностям «креативной» корейской экономики можно объяснить следующими причинами:

1) В Корее с 1990 по 2005 г. наблюдался сильный рост количества ВУЗов (29%) в отсутствии государственного контроля за качеством образовательных услуг;

2) Несмотря на то, что суммарные расходы на высшее образование в Корее составляют на 2009 г. 2,6% от ВВП (2-ое место по ОЭСР, где средний показатель - 1,6%), большая часть расходов осуществляется частными университетами (74%), доля которых среди всех ВУЗов страны в 2010 г. была 83%. В связи с этим, средняя плата за обучение в Корее в 2008-2009 гг. составляла 7450,5 долл. США (вторая в мире после Америки). Сегодня в Корее проходят ежегодные протесты студентов и их родителей под лозунгами «Вдвое сократить плату за обучение!». Отсутствие доступности высшего образования не позволяет многим талантливым выпускникам из малообеспеченных семей поступить в престижные ВУЗы, что существенно ограничивает социальную мобильность молодых людей, которые бы могли выступить основой «креативной» экономики Кореи;

3) В процессе обучения в университете большинство страдает от недостатка мотивации, или от проблемы «морального риска». Дело в том, что в школе на ребят оказывается беспрецедентное давление со стороны родителей и общественности. Считается, что успех в карьере, а также даже в поиске партнера по жизни целиком зависит от бренда того университета, который ты заканчиваешь. Именно поэтому корейские школьники проводят за партой по 12 часов в день: сначала в зданиях среднего образования, а потом на подготовительных курсах (50% ребят в Корее посещают такие курсы). Огромный стресс приводит к тому, что, поступая в университет, студент чувствует, что теперь диплом престижного ВУЗа гарантирован и не прилагает существенных усилий для получения знаний.

Несмотря на все существующие проблемы, до 2007 г. государственная политика в области высшего образования фактически ограничивалась управлением «сверху вниз»: государство в директивном формате распределяло квоты между университетами, устанавливало единую систему вступительных экзаменов, определяло набор обязательных для изучения курсов, а также правила найма профессоров. Такой подход не приносил успеха, так как: 1) не контролировал качество образовательного процесса и 2) одновременно не давал университетам достаточной автономии для того, чтобы отвечать потребностям рынка.

В 2007 г. корейское правительство начало осуществление масштабной реформы высшего образования. Для того чтобы решить первую обозначенную нами проблему, внедряется новая система оценки качества образовательного процесса. Во-первых, университеты в законодательном порядке стали обязаны публиковать отчеты самооценки, что при прочих равных условиях, мотивирует их улучшать качество. Во-вторых, существенно увеличилась независимость системы аккредитации ВУЗов, которую стали осуществлять две соответствующие НКО. Несмотря на то, что такая аккредитация остается необязательной, большинство университетов все же заинтересованы в ней участвовать. В ином случае государство с 2014 г. сокращает финансирование соответствующих университетов и квоты приема, а родители и студенты, соответственно, будут отдавать предпочтение аккредитованным учебным заведениям. Кроме того, сравнить качество образования на основе целой системы индикаторов для принятия более рационального решения о поступлении выпускники могут теперь на специальном сайте (www.academyinfo.go.kr).

Для того, чтобы сделать образование более доступным, в 2011 г. государство устанавливает ограничение на ежегодный рост платы за обучение, который не может быть выше чем средний уровень роста инфляции за предыдущие 3 года. Кроме того, в 2008 г. государством учреждается Korean Student Aid Foundation, которое нацелено на управление разнообразными программами финансовой помощи студентам. Так сегодня в Корее малообеспеченные студенты (нижние 70% от среднего уровня доходя домохозяйства) имеют право на соответствующую стипендию. Кроме того с 2010 г. действует программа «Study Now, Pay Later», согласно которой все школьники, успеваемость которых выше соответствующего минимального критерия, имеют возможность воспользоваться субсидируемым государством образовательным кредитом, выплата которого осуществляется уже после окончания. Более того, продолжительность времени такой выплаты будет зависеть от заработной платы выпускника для того, чтобы избежать задолженности.

Что касается проблемы отсутствия автономии, то с 2010 г. государство в Корее постепенно отказывается от директивного установления квот и критериев отбора по отношению к лучшим университетам. Такие меры по увеличению свободы решений для университетов прежде всего направлены на то, чтобы последние были более рыночно ориентированы, а, значит, в большей степени отвечали потребностям современного рынка труда. В отношении же менее престижных университетов государство придерживается более интервенционистской политики и, начиная с 2012 г., правительство Кореи организует специальный комитет, состоящий из 20 экспертов, который ежегодно на основании восьми критериев, включая рейтинги работодателей, оценивает, насколько успешно эти университеты покрывают квоту, а также насколько велико увеличение платы за обучение. Те ВУЗы, которые по результатам оценки оказываются в нижних 15%, лишаются возможности получать государственные гранты, а банки не имеют право выдавать образовательные кредиты студентам таких учебных заведений.

Снизить социальное давление на школьников - задача, которая довольно сложна для государства, так как во многом требует изменения мировоззрения всего общества по отношению к роли образования. Однако корейское правительство предприняло ряд шагов, которые направлены на урегулирование деятельности школ, предоставляющих услуги обучения на подготовительных курсах («hagwons»). Основная цель таких мер была направлена на снижение стоимости услуг, а также ограничение времени их предоставления (не позднее 10 часов вечера).

Таким образом, мы видим, что, не смотря на то, что роль высшего образования в Корее в период «развитого рынка» существенно увеличилась, корейское правительство запоздало с принятием соответствующих реформ. Говорить об эффективности тех мер, которые были приняты после 2007 г., еще рано. Однако уже можно отметить улучшение качества образования: если в 2007 г. только два университета входили в 200 лучших университетов мира, то сейчас в этом списке их уже 5.

Опыт Кореи показывает, что на стадии «развитого рынка» государственная политика в области высшего образования должна стать одним из ориентиров развития. В обратном случае, существует опасность разрыва между потребностями экономики и качеством человеческого капитала рабочей силы. В этой связи основными направлениями деятельности государства должны стать: 1) повышение качества образования, а также 2) его доступности.

Далее, мы более подробно рассмотрим политику в сфере стимулирования НИОКР в среде МСБ. Мы показали, что в период 1994-2009 гг. НИОКР, осуществляемые малыми предприятиями имели больший эффект на ВВП, нежели НИОКР крупных чеболей. В отличие от ситуации в образовании, государственная политика в Корее с начала 90-х полностью соответствовала такой тенденции и была направлена на: 1) создание конкурентной среды на внутреннем рынке; 2) финансовую поддержку инновационных предприятий и 3) привлечение иностранных инвестиций в сферу МСБ. Эти цели реализовывались выделенным из Министерства торговли и промышленности (Ministry of Trade and Industry) Управлением малыми и средними предприятиями (Small and Medium Business Administration).

Среди мер по повышению конкуренции на рынке можно отметить следующие: 1) ужесточение антимонопольного законодательства, 2) ликвидация государством части непрофильных компаний, входящих в чеболи (так, например, у Samsung было ликвидировано подразделение, которое занималось автомобилестроением); 3) деятельность KOTRA по продвижению экспорта продукции МСБ, о которой мы уже упоминали.

Для привлечения иностранных инвестиций в рамках KOTRA в 1994 г. был создан Korea Foreign Investment Service, цель которого была налаживать информационный обмен между инновационными МСБ в Корее и иностранными компаниями, желающими инвестировать в их проекты. Кроме того, для иностранных инвесторов была установлена преференциальная система налогообложения.

Финансовая поддержка была в основном нацелена на помощь инновационным МСБ на стадии start-up, а также первых лет деятельности бизнеса. Среди отдельных мер можно отметить следующие: 1) прямая или посредством банковского сектора выдача долгосрочных кредитов без залогов Управлением малыми и средними предприятиями; 2) Управление малыми и средними предприятиями два раза в год отбирает лучшие start-ups и оказывает им финансовую и консультативную поддержку; 3) облегченное налогообложение, освобождение от воинской обязанности для сотрудников - для предприятий, осуществляющих НИОКР; 4) государственное финансирование 75% затрат на НИОКР по инновационному проекту с последующим возмещением предприятием 30% от размера оказанной финансовой поддержки.

Государственная политика в области МСБ оказалась чрезвычайно успешной: количество инновационных предприятий возросло с 22020 в 2006 г. до 57330 в 2010 г., из них тех, которые занимаются НИОКР - с 12398 до 20659.

Тем самым, опыт Кореи показывает, что на стадии ускоренного развития и развитого рынка государственная политика в области МСБ должна быть направлена в первую очередь на: 1) создание условий для конкуренции; 2) финансовое обеспечение инновационных бизнесов и 3) привлечение иностранных инвестиций, а политика в области высшего образования - на повышение качества и доступности последнего.

Таким образом, мы можем сделать следующие промежуточные выводы:

1) В период развитого рынка в Республике Корея НИОКР, осуществляемые МСБ имели больший эффект на рост ВВП, нежели НИОКР крупных компаний. Таким образом, наша третья гипотеза подтверждается.;

2) При проверке указанной тенденции на более широкой выборке развивающихся стран даст основания дополнить модель В. Полтеровича и В. Попова.

3) Опыт Кореи в области образовательной политики показывает, насколько болезненным для экономики может быть ошибка инерции государственной политики, не учитывающей изменившиеся потребности экономики;

4) Опыт Кореи в области политики в сфере малого и среднего предпринимательства демонстрирует успешный пример того, как, напротив, государственная политика, отвечая потребностям экономики, может ускорять экономический рост.

Заключение

Загадка экономического роста - одна из самых неразрешимых в научной литературе. Это связано с тем, что существует огромное количество факторов, оказывающих влияние на ВВП. Однако интерес к проблеме экономического роста не иссякнет никогда, ведь последний определяет качество жизни каждого на планете. В рамках данной работы мы показали, что недостаточная изученность государственной политики как фактора стимулирования экономического роста, а, значит, недостаточная эффективность использования этого инструмента - одна из причин того, почему большинство развивающихся стран по-прежнему остаются за чертой бедности. Мы убедились в том, что не существует единого, универсального «рецепта» государственной экономической политики, который бы подходил всем странам, а также в том, что государственная политика должна соответствовать стадиям развития экономики. На основе интеграции существующих исследований мы описали обобщенную модель эволюции государственной политики стимулирования экономического роста. Затем мы протестировали эту модель на опыте Республики Корея. Наша логика заключалась в том, что, если модель будет способна успешно описать успех одной из самых быстроразвивающихся экономик мира, то предсказательная сила такой модели значительно возрастает. В результате, мы действительно убедились, что обобщенная модель в целом способна объяснить «экономическое чудо на реке Хан». Однако, для того чтобы проверить ряд предположений модели, все же требуются дополнительные исследования.

Мы также решили дополнить модель факторами государственной политики в сфере НИОКР. Опыт Кореи показывает, что на стадиях «ускоренного развития» и «развитого рынка» НИОКР, осуществляемые МСБ, оказывают большее влияние на экономический рост, чем НИОКР, которыми занимаются крупные предприятия. Данный факт можно объяснить тем, что ввиду острой конкуренции между мелкими компаниями, результативность НИОКР, выраженная в большей добавленной стоимости, повышается, а также эффективными иностранными инвестициями. Южная Корея показала успешный пример государственной политики в сфере МСБ, которая отвечала потребностям экономики. Такая политика была направлена на: 1) привлечение инвестиций в среду инновационного малого и среднего предпринимательства; 2) финансовую поддержку МСБ на ранних этапах развития; 3) создание условий для конкуренции.

Мы полагаем, что дальнейшие исследования должны быть направлены на проверку полученных результатов относительно роли НИОКР, осуществляемых МСБ, на более широкой выборке развивающихся стран. Кроме того, должны быть проверены на эффективность и отдельные конкретные меры инновационной политики, которые мы обозначили в работе. В случае положительных выводов - обобщенная модель государственной политики как фактора экономического роста может быть дополнена.

В то же самое время, опыт Кореи показывает, как дорого может обойтись «ошибка инерции. Так, образовательная политика Республики Корея вплоть до 2007 г. противоречила изменившимся потребностям экономики.

Мы надеемся, что более глубокое и детальное изучение государственной политики как фактора экономического роста поможет развивающимся странам, в том числе и Российской Федерации, значительно повысить уровень жизни населения.

Список использованной литературы

1) Acemoglu D., Aghion P. and Zilibotti F. 2006. Distance to Frontier, Selection, and Economic Growth. Journal of the European Economic Association.

2) Aghion P., Acemoglu D. and Zilibotti F. 2003. Vertical Integration and Distance to Frontier. Journal of the European Economic Association, Papers and Proceedings.

3) Chung S. Innovation, Competitiveness and Growth: Korea Experience. Science and Technology Policy Institute (STEPI). Retrieved from: http://siteresources.worldbank.org/EXTABCDE/Resources/7455676-1288210792683/Sungchul-Chung.pdf. Accessed 10.05.2014

4) Connel S. Korea's Creative Economy Agenda. Asia Pacific Bulletin, September 6, 2013.

5) G20 Priorities. - (Электронный документ). - https://www.g20.org/g20_priorities. Проверено 09.05.2014

6) Gerschenkron A. 1962. Economic Backwardness in Historical Perspective. Harvard University Press.

7) Greif A. 2006. Institution and the Path to the Modern Economy: Lessons from Medieval Trade, Cambridge: Cambridge University Press. - P. 31.

8) Grossman G. and Helpman E. 1991. Innovation and Growth in the Global Economy. Cambridge: MIT Press.

9) Grossman G., E. Helpman. 1991. Endogenous Innovation in the Theory of Growth. Journal of Economic Perspectives 8: 23-44.

10) Hong S. The Reforms of Financial Policies for Promoting Innovative SMEs' Access to Finance in Korea. Retrieved from: http://sbaer.uca.edu/research/icsb/2012/Hong % 20305.pdf. Accessed 10.05.2014

11) Jones R. 2013. Education Reform in Korea. OECD Economics Department Working Papers №1067.

12) Joonghae S, Chen D.H.C. 2007. Korea as a Knowledge Economy. Korea Development Institute and WB.

13) Kim H. South Korea: Tuition Fees Cut After Protests. University World News. Retrieved from: http://www.universityworldnews.com/article.php? story=20110623153900892. Accessed 10.05.2014

14) Koojaroenpvvasit S. The Impact of Foreign Direct Investment on Economic Growth: A Case Study of South Korea. International Journal of Business and Social Science, November 2012.

15) Lee H. 2009. Higher Education in Korea. Presentation at Seoul National University.

16) Lucas R. 1998. On the mechanics of economic development. Journal of Monetary Economics 22: 3-42.

17) Mackenzi G., D. Orsmond. 1996. The Quality of Final Adjustment and Growth: IMF Occasion Paper, 1996.

18) Most Innovative in the World: Countries. - (Электронный документ.) - http://www.bloomberg.com/visual-data/best-and-worst/most-innovative-in-the-world-2014-countries. Проверено 26.02.2014

19) Nam C. The Role of Trade and Exchange Rate Policy in Korea's Growth. NBER-EASE. Vol. 4.

20) North D. 1981. Structure and Change in Economic History. New York: W.W. Norton and Company.

21) North D. 1990. Institutions, Institutional Change, and Economic Performance. Cambridge: Cambridge University Press.

22) Nugent S., Yhee S. 2001. Small and Medium Enterprises in Korea: Achievement, Constraints and Policy Issues. World Bank Paper.

23) Oh J, Kang D.K., Shin J.J. Migration Profile of the Republic of Korea. International Organization for Migration of Korea, 2011.

24) Paton G. OECD: UK Student Tuition Fees «Third Highest in the World». The Telegraph. Retrieved from: http://www.telegraph.co.uk/education/universityeducation/8759436/OECD-UK-student-tuition-fees-third-highest-in-the-world.html. Accessed 10.05.2014

25) Rodrik D. 1997. TFPG Controversies, Institutions, and Economic Performance in East Asia. NBER Working Paper 5914.

26) Romer P. 1986. Increasing Returns and Long-Run Growth. Journal of Political Economy 94: 1002-1037.

27) Rostow W. 1990. The Stages of Economic Growth: A Non-Communist Manifesto. Cambridge University Press.

28) Ryoo S., Kwon T., Lee H. Foreign Market Exchange Development and Intervention in Korea. Bank of Korea Paper №73.

29) Science and Innovation: Korea. OECD Science, Technology and Industry Outlook, 2012.

30) Solow R. 1956. A Contribution to the Theory of Economic Growth. Quarterly Journal of Economics 70: 65-94.

31) Young A. The Tyranny of Numbers: Confronting the Statistical Realities of the East Asian Growth Experience. Quarterly Journal of Economics 110: 641-680.

32) Young A. The Tyranny of Numbers: Confronting the Statistical Realities of the East Asian Growth Experience. Quarterly Journal of Economics 110: 641-680.

33) Агапова Т.А., Серегина С.Ф. Макроэкономика: Учебное пособие. - М.: Дело и Сервис, 2004. - 448 с.

34) Башкатова А. Глобализм с человеческим лицом // Независимая Газета. - (Электронный документ). - http://www.ng.ru/economics/2011-04-06/1_globalizm.html

35) Бланшар О. Макроэкономика: Учебное пособие. - М.: Высшая Школа Экономика, 2010. - 672 с.

36) Иванова Е.С. Время России задавать курс. - (Электронный документ). - http://opec.ru/1537832.html. Проверено 09.04.2014

37) Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики. Часть I. Опыт быстрого развития // Вопросы экономики. - №7. - 2006. - С. 4-23.

38) Полтерович В., Попов В. Эволюционная теория экономической политики. Часть II. Необходимость своевременного переключения // Вопросы экономики. - №8. - 2006. - С. 46-64.

39) Пономарева Е.А., Божечкова А.В., Кнобель А.Ю. Факторы экономического роста: Научно-технический прогресс. - М.: Дело, 2012. - 186 с.

40) Хелпман Э. Загадка экономического роста. - М.: Институт Гайдара, 2012. - 240 с.

41) Чо Сун. Динамика корейского экономического развития. - М.: Пушкинский дом, 2013. - 340 с.

Размещено на Allbest.ru