- «общественная опасность деяния» (ч. 2 ст. 14 «Понятие преступления» УК Республики Узбекистан);

- «вина» (ч. 1 ст. 21 «Вина и ее формы» УК Республики Беларусь; ст. 23 «Вина» УК Украины);

- «вменяемость» (ст. 19 «Вменяемость» УК Украины) или «вменяемое лицо» (ст. 18 «Вменяемость» УК Республики Узбекистан);

- «длящееся преступление», «продолжаемое преступление» (ч. 4, 5 ст. 32 «Повторность преступлений» УК Республики Узбекистан; ст. 13 «Длящееся преступление», ст. 14 «Продолжаемое преступление» УК Грузии с выделением отдельной гл. IV «Виды единого преступления»); «Продолжаемое преступление» (ч. 4 ст. 11 «Неоднократность преступлений» УК Республики Казахстан; ч. 2 ст. 32 «Повторность» УК Украины - определение не классическое, через отрицание повторности);

- «преступление, совершенное на территории:» (ч. 2 ст. 5 «Действие настоящего Кодекса в отношении лиц, совершивших преступления на территории Республики Беларусь» УК Республики Беларусь; ч. 2, 3 ст. 6 «Действие закона об уголовной ответственности в отношении преступлений, совершенных на территории Украины» УК Украины; ст. 11.1 «Действие уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление на территории Азербайджанской Республики» УК Азербайджанской Республики;

- «обстоятельства, исключающие преступность деяния» (ч. 1 ст. 35 «Понятие обстоятельств, исключающих преступность деяния» УК Республики Узбекистан);

- «мнимая оборона» (ст. 37 «Мнимая оборона» УК Украины).

Дефиниции перечисленных понятий и терминов необходимы и в Уголовном кодексе России.

Поэтому было бы целесообразно рассмотреть вопрос о дополнении Общей части УК РФ дефинициями. В частности: «уголовной ответственности» (в ч. 1 или ч. 2 ст. 8, с изменением названия ст. 8 - «Уголовная ответственность и ее основание»); «деяния» (ввести в текст ч. 1 ст. 14 в виде скобочного уточнения); «общественно опасного деяния» (в ч. 2 ст. 14, с переводом ч. 2 в ч. 3); «малозначительного деяния» (в виде дополнения к ч. 2 ст. 14); «вины» (в ч. 1 ст. 24, с изменением названия ст. 24 - «Вина и ее формы» и переводом настоящих ч. 1, 2 соответственно в ч. 2, 3); «продолжаемого преступления», «длящегося преступления» (в ст. 141 и 142); «преступления, совершенного на территории Российской Федерации» (в ч. 2 ст. 11, с изменением нумерации имеющихся ч. 2-4 ст. 11 на 3-5); «субъекта преступления» (в ст. 19, с изменением названия гл. 4 «Лицо, подлежащее уголовной ответственности (субъект преступления)»).

Третий и четвертый критерии отбора терминов вытекают из рабочего названия раздела «Толкование терминов». В него могут быть включены исключительно термины - слова или словосочетания, обозначающие понятия специальной области знания или деятельности. Согласно теории терминоведения, термин отличается от обычного слова (словосочетания) следующими признаками: 1) имеет специальную область применения; 2) принадлежит к конкретному терминологическому полю; 3) служит для называния (наименования) понятия; 4) обладает строго фиксированным содержанием; 5) должен быть дефинированным, то есть основанным на определении (дефиниции) понятия; 6) характеризуется тенденцией к системообразованию.

Суммируя перечисленные признаки применительно к рассматриваемому вопросу, подчеркнем главное свойство идеального законодательного термина - заданную контекстом моносемичность, то есть ограниченность и строгую фиксацию содержания, однозначность. Будучи материальным носителем, языковой формой выражения и закрепления специального понятия, термин, соответственно, обозначает точное понятие и сам должен иметь точное значение. Поэтому дефиниция, раскрывающая значение термина, может быть сконструирована только в виде либо классического родо-видового (через ближайший род и видовое отличие понятия), либо исчерпывающего перечневого (путем казуистического перечисления частей или признаков понятия) определения.

Изложенные суждения, основанные на концептуальных положениях логики и лингвистики, приводят к очень важному уголовно-правовому выводу: в модельный раздел (если остановиться на его рабочем названии «Толкование терминов») нельзя включить как раз те понятия и термины УК РФ, которые более всего нуждаются в дефинировании, - оценочные понятия и многозначные термины.

Во-первых, содержание многозначных терминов изменчиво в разных главах и даже в пределах одной главы УК РФ. Поэтому невозможно сформулировать общую для всего УК РФ одну-единственную дефиницию, с исчерпывающей полнотой раскрывающую все значения таких терминов.

К примеру, широко употребляемый в Особенной части УК РФ многозначный термин «насилие» обозначает и способ действия, и компонент составного деяния, и его результат. При этом законодатель либо уточняет насилие, как опасное для жизни или здоровья (в 14 статьях УК), как не опасное для жизни или здоровья (в 12 статьях), либо не уточняет вообще (в 25 статьях). Установить содержание понятий «насилие» (без определительной конструкции) и «насилие, опасное для жизни или здоровья» невозможно без обращения к ст. 111, 112, 115 УК РФ. В каждом составе преступления, где используется многословное словосочетание «насилие, опасное для жизни или здоровья», его семантическое поле то сужается, то расширяется Кострова М. Б. Указ. соч. С. 112.. Происходит это потому, что «квалификация должна базироваться на сопоставлении категорий составного преступления и его компонента - насилия: памятуя: что часть (насилие) не может относиться к более тяжкой категории, чем составное деяние в целом. При совпадении категорий учитывается общественная опасность внутри категории по разнице санкций» Кузнецова Н. Ф. Квалификация сложных составов преступлений // Уголовное право. 2000. № 1. С. 26-27.. Термин «насилие» имеет еще более широкое содержание, так как обозначает родовое понятие, потенциально включающее в себя «насилие, не опасное для жизни или здоровья» (побои или совершение иных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы), и «насилие, опасное для жизни или здоровья». Реально это можно уяснить только в контексте каждого конкретного состава преступления.

Во-вторых, оценочные понятия («особая жестокость», «общеопасный способ», «крупный ущерб», «тяжкие последствия», «существенный вред» и т.п.) «характеризуются тем, что субъект, который их использует, осуществляет две функции: он не только сравнивает рассматриваемое явление с некоторым общим понятием, но и формулирует (конечно, в определенных пределах) содержание самого этого общего понятия» Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юристъ, 1999. С. 116.. Следовательно, обозначающие их словосочетания, не имея точного значения, не являются терминами как таковыми.

Законодатель не вправе игнорировать потребности практики единообразного толкования и применения уголовно-правовых норм, в которых используются указанные понятия и термины. Именно они составляют внушительную группу неточных, неясных признаков многих составов преступлений, уже выявленную наукой и практикой за годы действия УК РФ 1996 года.

В рамках рассматриваемой проблемы выход из создавшейся ситуации видится в комплексном ее решении по двум направлениям.

Во-первых, необходимо придать точное значение словосочетаниям, обозначающим такие оценочные понятия, как «крупный размер» и «крупный ущерб», путем формализации их величины в стоимостном выражении. Одновременно это конкретизирует содержание понятия «крупный ущерб», доктринальное толкование которого сейчас весьма вариативно См.: Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономической деятельности (Комментарий к главе 22 УК РФ). Ростов н/Д: Феникс, 1999. С.41, 64..

Во-вторых, необходимо включить в модельный раздел: а) термины, то есть отдельные слова и словосочетания, состоящие из двух слов, имеющие точное значение; б) многословные словосочетания, состоящие из четырех и более слов, употребляемых для выражения сложных понятий, каждому из которых соответствует свой термин (например, «предметы, используемые в качестве оружия»); в) оценочные понятия с примерными критериями оценки; г) многозначные термины с указанием вариантов уяснения их значений.

Таким образом, с учетом принципов отбора терминов, требующих разъяснения, и понятий, нуждающихся в определении, в модельном разделе целесообразно сформулировать дефиниции следующих понятий и терминов: «близкие», «близкие родственники», «беспомощное состояние», «заведомость», «злостность», «имущество», «использование служебного положения», «корыстные побуждения», «крупный размер (ущерб)», «насилие», «насилие, не опасное для жизни или здоровья», «насилие, опасное для жизни или здоровья», «общеопасный способ», «особая жестокость», «предметы, используемые в качестве оружия», «систематичность», «служебная деятельность», «хулиганские побуждения».

Как видно, в процессе подготовки модельного раздела фактически мы сталкиваемся не с одной, а с множеством теоретических и прикладных проблем, требующих предварительного осмысления и разрешения.

Существуют две чисто прикладные проблемы, решение которых потребует частичной корректировки уже существующего текста УК РФ.

Во-первых, необходимо добиваться большей унификации терминологии. Законодатель иногда использует разные термины для обозначения одних и тех же понятий (синонимия), или одни и те же термины используются в разных значениях (полисемия). Кроме того, некоторые однозначные слова, будучи использованы в разных словосочетаниях, принимают терминологическую форму с соответствующим словосочетанию различным содержанием. Так, в Особенной части УК употребляются три словосочетания: «корыстные побуждения» и «корыстная цель». Неясно, какое из них выбрать для дефинирования имени прилагательного «корыстный», но ясно, что в разъяснении нуждается именно оно, а не все три словосочетания или какое-то одно из них. Поэтому указанную и подобную терминологию целесообразно унифицировать.

Во-вторых, прогнозируемое введение в УК РФ нового раздела должно повлечь основательную структурно-композиционную перестройку Особенной части, заключающуюся в значительном сокращении количества примечаний к статьям. Следовало бы в модельный раздел перенести уже имеющиеся дефиниции, применимые ко всем нормам УК, такие как «должностное лицо» (примеч. 1 к ст. 285), «жилище» (примеч. к ст. 139), «представитель власти» (примечание к ст. 318) и др. Возможно, что потребуется и определенная корректировка уже сформулированных дефиниций с учетом их более широкого значения в контексте всего УК РФ. Например, термин «представитель власти» используется в Общей части (п. «н» ст. 63) и в Особенной части (ч. 1 ст. 212, п. «б» ч. 2 ст. 213, примеч. к ст. 285, 315, ч. 1 ст. 318, 319). Но его дефиниция, сформулированная в примечании к ст. 318 УК РФ, не вполне удачна. Поэтому ее можно было бы позаимствовать из п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» О делах о взяточничестве и коммерческом подкупе: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 2 от 10 февраля 2000 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 4. С. 13-18..

Главной теоретико-прикладной проблемой остается достижение консенсуса по содержанию как раздела в целом (то есть по количеству понятий и терминов, нуждающихся в дефинировании), так и отдельных дефиниций. Основная трудность заключается в том, что законодательная дефиниция должна не только отвечать логико-языковым требованиям, но и иметь конвенциональный характер, базироваться на определенном научном признании, консенсусе (насколько это возможно). Пока эта трудность в нашей отраслевой науке не преодолена.

2.3. Проблемы уголовного законотворчества

За время действия Уголовного кодекса РФ 1996 года прошло больше 10 лет. Однако уже сейчас, сопоставляя цели и задачи, которые ставились законодателем при разработке УК, с реализацией их как в тексте Кодекса, так и в правоприменительной практике, можно определить, оправдались ли надежды и перспективы, связанные с его принятием. Законодательные органы поддерживали и постоянно поддерживают курс на внесение изменений и дополнений в Кодекс, тем самым признавая необходимость его совершенствования.

Так, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» практически была проведена ревизия уголовного законодательства: существенно реконструирован ряд институтов уголовного права и радикально изменена вся картина наказаний, принятая ранее в российских судах.

Как известно, ко времени введения в действие нового УК РФ 1996 года Россия жила уже в эпоху кардинальных политических и экономических реформ, и уголовное законодательство должно было отвечать проходящим социально-политическим и экономическим требованиям. Время потребовало создания Уголовного кодекса, основанного на иных исходных принципах, на отказе от старой идеологии и признании новой - идеологии приоритета общечеловеческих ценностей, в том числе классовых и национальных, решительного поворота в проблеме уголовно-правовой охраны, прав и свобод человека и гражданина как основополагающей идее уголовного законодательства, соответствия уголовно-правовых запретов основам конституционного строя Российской Федерации, равной защиты всех форм собственности (включая частную), рыночной экономики, общепризнанных принципов и норм международного права. Однако любые законы, в том числе и уголовные, со временем отстают от темпов общественных преобразований, и в них необходимо вносить определенные поправки, адекватно отражающие потребности уголовно-правового регулирования качественно новых общественных отношений и соответствующие мировым стандартам. Кроме того, изменение динамики общественно-экономических процессов в России, качественное и количественное изменение преступности в стране и изменение позитивного смежного законодательства также настоятельно требуют текущей реконструкции действующего уголовного законодательства См.: Кузнецова Н. Ф. Главные тенденции развития российского уголовного законодательства // Уголовное право в ХХI веке. М.: ЛексЭст, 2002. С. 9..

Следует иметь в виду, что объективная оценка действующего УК РФ и выявление в нем тех пробелов и недостатков, которые обусловлены определенными изменениями в социально-экономической, политической и нравственной сферах жизни общества, возможна лишь с учетом изучения результатов отечественной правоподготовительной и правоустановительной стадий законотворчества и правоприменительной деятельности, в том числе и правообеспечительной функции государства.

Несмотря на то, что правоподготовительная деятельность представляет собой многообразное поле социального и правового обеспечения, считаем целесообразным выделить ряд положений, которые могут быть использованы в этой сфере.

Необходимо ввести более жесткие критерии оценки правоустанавливающего механизма применения новых уголовно-правовых норм и правовых систем.

Уголовно-правовая модель (норма, система норм) должна строиться с учетом тех коллизий и недостатков, которые существовали при правоприменении прежних уголовно-правовых моделей и законодательных массивов.

Сформулированная уголовно-правовая модель должна технологически и системно позволять осуществить последующие дополнения и изменения уголовного законодательства.

Новый уголовный закон должен оптимально соотноситься с мерой ответственности и учитывать регулятивные и охранительные возможности либо неблагоприятную динамику других отраслей права.

Возникновение, существенное развитие новой группы общественных отношений либо неблагоприятная динамика правонарушений настоятельно требуют соответствующей уголовно-правовой защиты.

Устранение пробелов в общих уголовно-правовых нормах возможно только путем конструирования специальных норм.

Наличие высокой социально-психологической реакции граждан, должностных лиц, юридического персонала требует законодательного запрета конкретного поведения.

Обнаруживается наличие особо вредных последствий производственной и иной деятельности человека и необходимость ограничения ее форм и пределов.

Следует сделать вывод о том, что судебная практика исчерпала карательные возможности действующих санкций отдельных уголовно-правовых норм.

Общеизвестно, что принципы планирования уголовно-правовых норм в правотворчестве предполагают предварительное изучение общественных отношений, подлежащих правовому регулированию и охране; определение наиболее оптимальных средств и методов криминализации и пенализации; предварительное обсуждение законопроектов; проведение экспериментов или сравнительно-правовых исследований для определения возможных результатов принятия уголовно-правовой нормы Мальцев В. В. Проблемы законотворчества: об изменениях и дополнениях, внесенных в Уголовный кодекс Российской Федерации // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей. М., 2001. С. 257..

Заметим, что уголовно-правовое законотворчество - это внешняя и не всегда окончательная форма правообразования. Правовые нормы УК РФ должны являться результатом длительного становления и апробации предлагаемых правовых идей и традиций, гармонизации интересов личности, общества и государства, а также отвечать задачам, предмету и методам уголовно-правового регулирования.

Правоустановительная стадия уголовно-правового законотворческого процесса в настоящее время действует на соответствующих организационных правилах законодательной техники и экспертизы законопроектов, а также на процедурных правилах, регулирующих деятельность органов, обладающих компетенцией по изданию нормативных актов.

В рамках правоустановительной стадии уголовно-правового законотворчества при использовании законодательной техники, на наш взгляд, следует учитывать следующее Архипцев Н. И. Уголовно-правовое законотворчество: проблемы и перспективы совершенствования // Журнал российского права. 2004. № 2. С. 97.:

1. Нормы Общей части УК в целом должны носить более абстрактный характер, а нормы Особенной части - более казуистичный.

2. Нужна четкость и ясность формулировок, их удобство для применения. Употребление специальных терминов должно быть ограничено.

3. Следует стремиться к однозначности и точности употребляемых понятий и терминов, а также свести к минимуму число оценочных понятий, разъяснение которых должно быть дано в примечаниях к закону.

4. Должен быть соблюден единый порядок в оформлении статей УК (название, нумерация статей, их частей и пунктов и т.п.).

5. Целесообразно отказаться от громоздких по своему объему статей и стремиться к их разукрупнению.

6. Надо соблюдать логические и технико-юридические правила описания объективных и субъективных признаков при формулировании основных и квалифицированных составов преступлений.

7. Наказание должно определяться таким образом, чтобы дать возможность сочетать принцип законности с принципом индивидуализации наказания.

8. Вид и размер наказания могут определяться лишь с учетом соотношения между наказанием и тяжестью содеянного.

9. Содержание уголовно-правовой нормы, выраженной с помощью абстракции, должно конкретизироваться путем перечисления отдельных формализованных понятий и терминов.

Необходимо обратить внимание на определение объема, правильной «дозы» при использовании того или иного технологического правила, а также на возможность их сочетания между собой.

Экспертиза уголовно-правовых законопроектов предполагает прежде всего анкетирование и интервьюирование. Путем анкетирования и интервьюирования изучается мнение правоведов, теоретиков и практиков относительно совершенствования уголовного законодательства. Метод интервьюирования и экспертных оценок позволяет глубже познать отношение к изменениям уголовного закона наиболее компетентных лиц.

В законопроектной деятельности по уголовному законодательству нельзя исключать и экспертизу соответствия изменений и дополнений в УК РФ концептуальным положениям модельного Уголовного кодекса для государств - участников СНГ (1996 год), особенно в тех случаях, когда преступные проявления носят транснациональный характер. Представляется, что экспертную оценку законопроектов могут дать ведущие научно-исследовательские и учебные заведения России, научно-консультативные советы при МВД РФ, Генеральной прокуратуре и Верховном Суде РФ.

Юридическая наука должна непосредственно участвовать в законотворчестве и быть критичнее к слабым, неудачным проектам. В 60-е годы прошлого столетия профессор М. Д. Шаргородский высказал справедливую мысль: наука начинается там, где она может сказать «нет» законодателю. Думается, эта мысль очень актуальна и в наши дни.

Полагаем, что чрезвычайно важными в плане повышения эффективности законопроектной деятельности являются понимание и учет тех обязательных процессуальных правил, которыми руководствуются Комитет Государственной Думы по законодательству и судебно-правовой реформе и Комитет Совета Федерации по конституционному законодательству и судебно-правовым вопросам.

Давно назрела необходимость указанным комитетам Федерального Собрания РФ при осуществлении подготовительно-экспертной оценки уголовно-правовых законопроектов не только создавать комитеты, но и восстановить ранее существовавшие рабочие группы, куда следует приглашать экспертов, представителей заинтересованных государственных органов и общественных объединений, средств массовой информации, а также вовлекать в обсуждение значимых законодательных моделей и систем независимых ведущих специалистов развитых в правовом отношении государств. Ведь ни для кого не секрет, что с принятием нового УК мы столкнулись с «эффектом перевернутой пирамиды»: охранное («сторожевое») законодательство подверглось реформированию до того, как было реформировано гражданское, банковское, налоговое, таможенное и т.д. Целесообразно расширить круг субъектов, наделенных правом законодательной инициативы, включив сюда, например, исполнительные органы государственной власти и законодательные органы субъектов РФ, аудиторов Счетной палаты. Это позволит расширить репрезентативность при внесении поправок к законопроекту, принятому в первом чтении.

Базисом развития механизма уголовно-правового законотворчества должна, на наш взгляд, быть алгоритмизация процессов и процедур, исполнение которых позволит повысить эффективность и обоснованность принимаемых законодательных актов. Изучение уголовного права методами математической логики уже осуществлялось при конструировании санкций норм Особенной части нового УК РФ, чем была доказана объективная возможность преобразования качественных показателей в количественные и интерпретация количественных зависимостей и связей, полученных в результате математических методов.

Применение моделирования в области формально-юридического анализа текстов проектов уголовно-правовых актов и моделей, хотя и сопряжено с рядом известных существенных ограничений, связанных с допустимостью получения возможных промежуточных результатов, однако при определении правового статуса средств моделирования и результатов его использования может являть собой действенный инструментарий уголовно-правового законотворчества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Во-первых, проблема конструирования уголовного закона всегда особенно актуальна, так как именно в уголовных правоотношениях происходят наиболее серьезные столкновения интересов личности, общества и государства.

Во-вторых, в понятие «уголовный закон» включается только Уголовный кодекс, а, следовательно, все рекомендации по его конструированию относятся только к законодательным органам. Здесь можно отметить не столько уголовно-правовую, сколько общую проблему создания одного сводного документа о законодательной технике.

В-третьих, в российском уголовном праве традиционно в состав уголовного законодательства не входит специальный раздел об уголовной терминологии. Это ведет к разнице в толковании судами тех или иных понятий, и, как следствие, не всегда справедливому применению уголовного закона. Законодатель не вправе игнорировать потребности практики единообразного толкования и применения уголовно-правовых норм. Именно они составляют внушительную группу неточных, неясных признаков многих составов преступлений, уже выявленную наукой и практикой за годы действия УК РФ 1996 года.

Для ликвидации указанных недостатков предлагается дополнить действующий Уголовный кодекс Российской федерации Разделом XIII «Понятия, используемые в настоящем Кодексе», где дать толкование всех используемых понятий, а существующие толкования перенести туда.

В-четвертых, необходим постоянный мониторинг уголовного законодательства с целью выяснения проблем его применения.

Наконец, следует отметить, что изменение каких-либо правовых норм должно осуществляться на строго научной основе, что позволит более справедливо применять уголовный закон.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

I. Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 года) // Российская газета. 1993. 25 декабря.

2. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон № 101-ФЗ от 15 июля 1995 года // Российская газета. 1995. 21 июля.

3. Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод Относительно отмены смертной казни ETS № 114 (Страсбург, 28 апреля 1983 года) // Международное уголовное право. Сборник документов. Составитель И. И. Лукашук. М.: Проспект, 2005. С. 311.

4. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон № 1-ФЗ от 8 января 1997 года // Российская газета. 1997. 8 января.

5. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон № 64-ФЗ от 24 мая 1996 года // Российская газета. 1996. 30 мая, 6, 7, 8 июня.

II. Материалы судебной практики

6. О делах о взяточничестве и коммерческом подкупе: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 2 от 10 февраля 2000 года // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. № 4. С. 13-18.

7. О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. № 1. С. 13.

III. Литература

8. Архипцев Н. И. Уголовно-правовое законотворчество: проблемы и перспективы совершенствования // Журнал российского права. 2004. № 2. С. 97-110.

9. Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник. М.: Юриспруденция, 2000. 528 с.

10. Иванчин А. В. Уголовно-правовые конструкции и язык уголовного закона // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве: Сборник научных статей. Ярославль, 2000. С. 107-116.

11. Иногамова Л. В. Уголовно-правовая норма, статья закона и состав преступления: понятие и связи // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения: Учен. зап. Ульяновск, 1999. Вып. 2 (9). С. 13-28.

12. Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: Учебник для юридических вузов. М.: Юристъ, 2000. 377 с.

13. Коняхин В. П. Теоретические основы построения общей части российского уголовного права: Автореф. дис....д-ра юрид. наук. Краснодар, 2002. 42 с.

14. Кострова М. Б. Дефинирование терминов и понятий, используемых в УК РФ // Журнал российского права. 2003. № 12. С. 111-120.

15. Криминология: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой. М.: Юрист, 2003. 522 с.

16. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М.: Юристъ, 1999. 324 с.

17. Кузнецова Н. Ф. Главные тенденции развития российского уголовного законодательства // Уголовное право в ХХI веке. М.: ЛексЭст, 2002. С. 9-18.

18. Кузнецова Н. Ф. Квалификация сложных составов преступлений // Уголовное право. 2000. № 1. С. 26-27.

19. Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении / Под ред. доктора юридических наук, профессора Н. Ф. Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И. М. Тяжковой. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. 511 с.

20. Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономической деятельности (Комментарий к главе 22 УК РФ). Ростов н/Д: Феникс, 1999. С. 41, 64.

21. Мальцев В. В. Проблемы законотворчества: об изменениях и дополнениях, внесенных в Уголовный кодекс Российской Федерации // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сборник статей. М., 2001. С. 251-263.

22. Никонов В. А. Понятие и система Особенной части уголовного права. Процесс квалификации преступлений: Лекция. М., 1999.

23. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М.: Большая Российская энциклопедия, 1997. 677 с.

24. Уголовное право. Общая часть: учебник / Под ред. З. А. Незнамовой, И. Я. Козаченко. М.: Норма, 2004. 634 с.

25. Устинов В. С. Техника конструирования дефиниций в уголовном законодательстве // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: Сб. статей / Под ред. В. М. Баранова. Н. Новгород, 2001. Т. 2. С. 206-207.