Логическая структура судебной речи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Судебная речь - важный завершающий момент судебного разбирательства, оказывающий влияние на оценку всеми присутствующими существа дела и на вынесение приговора. Судебная речь рассматривается авторитетными юристами не только как высокое профессиональное мастерство, но и как высокое искусство, требующее ораторских и артистических способностей (П.С. Пороховщиков, А.Ф. Кони, Л.Е. Владимиров и др.). Речь защитника или обвинителя - форма коммуникативного взаимодействия с аудиторией суда, хотя в этом взаимодействии нет диалога, а есть целенаправленное монологическое воздействие на слушателей. В данном виде коммуникативной деятельности можно выделить четыре основных звена, характерных для всякой системы социального управления: оратор (лидер) - речь (содержание и структура) - воспринимающая аудитория суда - обратная связь (оценка и самооценка). В судебной речи выделяется содержание, структура и эмоционально-речевая форма высказывания.

1. Логическая структура судебной речи

Для того чтобы привлечь внимание суда и произнести убедительную речь, судебному оратору важно продумать, как построить речь, в какой последовательности излагать то, что необходимо сказать. Усилить эффективность воздействия речи поможет четкая композиция, определенная лингвистическая организация текста.

Композиция (лат. compositio - составление, связывание) - построение произведения, обусловленное его содержанием, характером, назначением.

Основу целостности судебного выступления составляют предметно-структурное содержание и логическая структура, организованная вокруг основной мысли - тезиса. Для судебной речи, как и для любой другой публичной речи, характерно трехчастное деление: вступление - основная часть - заключение.

1.1 Вступление

Внимание к выступлению в значительной мере зависит от того, как оно начинается, как оратор сумеет установить контакт с составом суда, как активизирует внимание слушателей, как психологически подготовит их к восприятию информации. Именно в этом важное назначение вступительной части судебной речи. Самое трудное - найти правильное, нужное начало. А какое вступление является правильным? нужным? То, которое определяется замыслом речи и является основой для дальнейшего исследования обстоятельств дела, которое содержит проблему, требующую разрешения.

А.Ф. Кони, основатель судебного ораторского искусства в России, прекрасный лектор, советовал подбирать такое вступление, которое бы «зацепило» слушателей, привлекло их внимание. Таким является вступление к речи Г.М. Шафира в защиту Е. Калинова:

«Когда Калинов рассказывал в судебном заседании о своей совсем небольшой жизни, всем нам врезались в память несколько слов, им произнесенных. «В 1947 году, - сказал Калинов, - я нашел свою мать». Да, именно так он и сказал: «Я нашел!» Простые, скупые слова, а сколько горя и трагизма скрывается за ними! И - это совершенно естественно - каждый из сидящих в этом зале хотел понять эти слова именно так, как они были произнесены. Хотелось представить себе и горе матери, разлученной с сыном, и горе ребенка, лишенного материнской ласки, заботы, любви, и трудные, мучительные поиски матерью сына, и помощь многих, многих советских людей в этом благородном деле и, наконец, радость долгожданной встречи, когда ласковые руки матери смогли прижать к себе своего сына, того, кому она дала жизнь. Так и только так хотели мы представить себе эту картину встречи… Но Евгений Калинов рассказал нам о другом. Не было поисков, не было мучений разлуки, не было радости встречи, не было слез счастья».

Так адвокат указал на причины, приведшие к совершению преступления Евгением Калиновым.

Во вступлении к обвинительной речи советского периода чаще всего давалась общественно-политическая и моральная оценка совершенного преступления. «Общественно-политическая оценка содеянного, - отмечал известный советский прокурор В.И. Царев, - имеет своей задачей убедить суд и судебную аудиторию в общественной опасности преступления, справедливости привлечения подсудимого к уголовной ответственности». В современной речи государственного обвинителя дается оценка общественной опасности преступления. В каком объеме давать оценку, определяется характером дела, условиями, в которых проходит судебный процесс. Вот как объективно, без пафоса дала такую оценку государственный обвинитель Т.В. Новикова:

«Уважаемые присяжные заседатели! Ваша честь!… Преступление, в совершении которого обвиняются подсудимые, относится к категории преступлений, о которых до недавнего времени приходилось слышать довольно редко. Сейчас же некоторые лица считают вполне возможным решать свои проблемы «кардинальным» способом, который заключается в физическом уничтожении противников. Жизнь человека в таком случае становится товаром. Деньги платятся за определенный желаемый результат. Как правило, все происходит по одному и тому же сценарию: указывается жертва, оговаривается сумма за ее уничтожение, заключается соглашение, и по выполнении «работы» выплачивается вознаграждение. Отсюда и наименование всего происходящего - заказное убийство.

Можно начать речь с изложения фактических обстоятельств дела, как это сделал прокурор А.П. Бороданков:

«Товарищи судьи! В поселке Стрельна в доме №45 по Ленинградскому шоссе, недалеко от клуба, где сейчас проходит судебный процесс, семья слесаря Матвеева вечером после работы смотрела телевизионную передачу. Вся семья была в сборе. Тут же находилась пришедшая в гости к своей дочери Серафима Ивановна Овчинникова, работавшая уборщицей танцевального павильона в поселке Стрельна. Неожиданно раздался выстрел, которым через окно была убита Серафима Ивановна. Находившиеся в комнате люди пытались бежать, но раздался еще один выстрел, которым были ранены дочь Овчинниковой, Анна, и ее свекор, Матвеев Николай Матвеевич.

Спустя час после этого события органы милиции задержали мужа убитой и на квартире задержанного изъяли двуствольное охотничье ружье, в котором находились две стреляные гильзы. В результате расследования установлено, что убийство было совершено Овчинниковым».

Это может быть констатация факта преступления, соединенная с эмоциональной оценкой:

«Жители Иланска были потрясены событием, которое произошло декабря 1971 года. На улице города в 10 часов вечера были зверски убиты двое молодых людей - Подопригора Саша, 16 лет, и Тинько Валерий, 19 лет. Как же это произошло?».

Начало выступления с изложения обстоятельств дела вводит присяжных заседателей и слушающих процесс граждан в обстановку происшедшего, вызывает интерес, психологически подготавливает их к правильному восприятию анализа обстоятельств дела. У судей не только вызывает эмоциональное отношение к сообщаемому, но и будит мысль, заставляя еще раз вспомнить все подробности совершения преступления.

Нежелательно давать искусственно интригующее вступление; особенно опасно начинать речь в патетическом тоне, потому что удержать этот тон на протяжении всего выступления невозможно. Неудачным является введение к обвинительной речи по делу Кителева, преданного суду за изготовление браги. Почему неудачным? Казалось бы, в нем дана общественно-политическая оценка совершенного деяния, как полагалось в советский период, и этим самым оно логически и психологически подготавливает слушателей к восприятию информации. Но, во-первых, произнесенному в патетическом тоне вступлению должна соответствовать вся речь, т.е. она должна быть тоже торжественной, строгой, официальной. Речь же по делу Кителева не соответствует этим требованиям. И поэтому начало кажется искусственным. Во-вторых, оно копирует вступительную часть к опубликованной речи заместителя прокурора Октябрьского района г. Красноярска Ю.С. Павлючка по делу Шамшатова, обвиняемого в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 206 УК РСФСР. Сравните:

«Товарищи судьи! Коммунистическая партия и Советское правительство постоянно проявляют заботу об охране здоровья и жизни, здоровья и достоинства советского человека, об общественной безопасности всех граждан. Именно этим прежде всего объясняется издание указа Президиума Верховного Совета от 26 июля 1966 года «Об усилении ответственности за хулиганство». Хулиганство является одним из наиболее омерзительных преступлений, проявлением явного неуважения к обществу, грубым нарушением общественного порядка. Опасность хулиганства заключается и в том, что оно нередко становится основой для других более тяжких преступлений. Наряду с мерами общественного воздействия к тем лицам, которые злостно нарушают общественный порядок, должны применяться меры государственного принуждения.

Товарищи судьи! Дело, по которому вам предстоит вынести приговор, является, на мой взгляд, не совсем обычным. Когда весь советский народ, воодушевленный решениями XXIV съезда Коммунистической партии и последующих пленумов ЦК КПСС, строит коммунистическое общество, когда уважение к праву и закону стало для подавляющего большинства людей личным убеждением, подсудимый Шамшатов встал на путь пьянства и в конце концов оказался на скамье подсудимых за совершение злостного хулиганства».

Может возникнуть вопрос: а разве нельзя этого делать: заимствовать вступления из чужих судебных речей? Можно. Можно и нужно молодому, начинающему оратору учиться на хороших судебных выступлениях. Можно использовать чужую понравившуюся фразу, но творчески, в своем тексте. А лучше всего говорить по-своему. Запомните доброе напутствие М.И. Калинина: «Если ты говоришь, то говори свое. Слова будут другие, а суть одна и та же. Смотришь, и люди будут прислушиваться немного внимательнее». Иначе появится привычка почти бездумно повторять из процесса в процесс чужие слова, фразы, мысли, как это случилось с адвокатом, постоянно использующим одно и то же вступление об «инженерах человеческих душ», взятое из речи М.С. Драбкина, и это красивое начало стало штампом в речи адвоката.

Речь представителя истца и ответчика в гражданском процессе чаще всего начинается трафаретно: «В настоящем процессе я защищаю интересы ответчика»; «Моя доверительница Б.Г. Савельева обратилась в суд с иском…».

Вступительная часть защитительной речи зависит от задачи, стоящей перед адвокатом в конкретном судебном процессе, и от целевой установки оратора.

Адвокат, уверенный в невиновности клиента, может начать выступление с характеристики его личности. Это поможет обратить внимание присяжных заседателей на моральные качества подсудимого, на то, что перед ними - законопослушный человек.

Довольно часто в защитительных речах встречаются трафаретные вступления двух типов с некоторыми вариациями. Первый: Господа судьи // Дело которое мы рассматривали / является на мой взгляд очень сложным делом // . Или: Настоящее дело не представляет большой сложности. Второй тип: Мой подзащитный Сердюк / обвиняется в совершении преступления / предусмотренного статьей… //. Современные стандартные вступления: «Подходит к концу судебное разбирательство, и вы должны принять решение…»; «Скоро наступит момент, когда вы удалитесь в совещательную комнату…» Штампованные фразы, данные во введении, не только не пробуждают мысли и эмоций, но вообще не воспринимаются и могут в первые же минуты создать неблагоприятное впечатление об ораторе и его выступлении, нарушить контакт. Такими являются вступления к речам по делу Шамшатова и по делу Кителева. Неудачное начало речи может привести к неправильному ее построению.

Общение должно начаться содержательным словом, воплощенным в нужную форму, как это довольно часто делали дореволюционные русские судебные ораторы. Приведем примеры вступлений к защитительным речам Н.П. Карабчевского (первый текст) и С.А. Андреевского (второй текст) по делу Мироновича, обвинение которого было построено на косвенных уликах.

Первый текст:

«Господа присяжные заседатели! Страшная и многоголовая гидра - предубеждение, и с нею прежде всего приходится столкнуться в этом злополучном деле. Злополучном с первого судебного шага, злополучном на всем дальнейшем протяжении процесса. Преступление, зверское, кровавое, совершенное почти над ребенком, в центре столицы, на фешенебельном Невском, всех, разумеется, потрясло, всех взволновало. Этого было уже достаточно, чтобы заставить намного потерять голову даже тех, кому в подобных случаях следовало бы призвать все свое хладнокровие. Ухватились за первую пришедшую в голову мысль, на слово поверили проницательности первого полицейского чина, проникшего в помещение гласной кассы ссуд и увидевшего жертву…»

Второй текст:

«Господа судьи! Господа присяжные заседатели! Процесс, действительно знаменитый, ждет, чтобы вы сказали о нем свое слово - на этот раз, вероятно, последнее. В этом важном и запутанном процессе мы вовсе не желали бы уйти в благоприятные для нас потемки, чтобы в них найти выигрыш дела. Нет! Мы желали бы предложить вам честное пособие нашего опыта, дать вам в руки ясный светильник, с которым бы вы вместе с нами обошли все дебри следственного производства и вышли бы из него путем правды. Не следует забывать, что дело об убийстве Сарры Беккер останется историческим в судебных летописях; оно получит свою славу как важное искушение для судебной власти впасть в ошибку. Осуждение же невинного или одна только возможность его есть уже общественное несчастье, которое следует изучить и отметить, чтобы погрешности, которые его вызвали, больше не повторялись. Поэтому, я надеюсь, вы будете к нам внимательны».

Прямое обращение к суду с требованием внимания является одним из ораторских приемов поддержания внимания у слушателей. Это риторическое обращение. Об этом писал и П.С. Пороховщиков в книге «Искусство речи на суде».

Во вводной части может быть намечена программа речи. Очень точно сформулированную программу представил И.М. Кисенишский в речи по делу Маркова:

«Если попытаться в общем виде сформулировать те задачи, которые ставит перед собой защита бывшего капитана парохода «Адмирал Нахимов» Маркова в настоящем процессе, то это, во-первых, исследование всех существенных обстоятельств дела в свете высказанных только что соображений о необходимости выяснения всего комплекса причин и обстоятельств, приведших к аварии. Во-вторых, выяснение конкретной персональной причастности Маркова к возникновению катастрофы, к ее последствиям, к гибели столь большого количества людей. В-третьих, установление характера, пределов и степени его виновности в случившемся в сравнении со степенью виновности других участников процесса».

Спокойный, нейтральный тон вступления позволит в дальнейшем усилить экспрессивное звучание речи.

Современные теоретики судебной речи советуют: Начать надо с неожиданного или с того, на чем к концу судебного следствия сосредоточилось общее внимание. Американский юрист Дэйвид Рэйбин пишет: «Ваши первые слова должны быть направлены на объяснение основных вопросов дела. Следует сразу перейти к сути и поставить вопросы таким образом, чтобы присяжные могли понять, что вы говорите».

Какое бы вступление ни выбрал судебный оратор, важно помнить, что: 1) в нем должен отразиться тот конфликт, на котором строится судебная речь; 2) оно должно быть связано с главной частью, служить отправной точкой для исследования обстоятельств дела; 3) не должно быть длинным; 4) стилистически должно гармонировать с основной частью. Римский поэт Гораций считал, что «тот, кто хорошо начал, может считать свое дело выполненным наполовину». Запомните, что начало нужно подбирать после того, как подготовлена вся речь. Это одно из правил риторики, которые предлагаются вашему вниманию: 1) обратить особое внимание на введение, от которого в значительной степени зависит успех всего сочинения в целом; 2) писать введение последним; 3) избегать как банального, так и излишне экстравагантного введения; 4) стиль введения прежде всего должен быть доступным.

1.2 Главная часть

Итак, вступление сконцентрировало внимание суда и присяжных заседателей. Но надо удержать его на протяжении всего выступления. Поэтому важно, чтобы речь была хорошо организована логически, чтобы мысль оратора двигалась от старого к новому, от известного к неизвестному, от менее сильных аргументов к более сильным и создавала смысловую градацию. Если в выступлении нет логичности, трудно воспринимать содержание речи, трудно следить за ходом рассуждения оратора. Следовательно, необходимо соблюдать важное требование риторики - логическую последовательность и стройность изложения. Строгой логической последовательностью отличаются речи современного московского адвоката И.М. Кисенишского. Все они разделены на главы; в некоторых речах (например, по делу Тебиева Р.Н.) главы имеют название. Во вступлении чаще всего оратор показывает особенности каждого дела.

Главная часть судебной речи представляет собою совокупность отдельных микротем, связанных по смыслу. Эти части следующие:

1. Изложение фактических обстоятельств дела.

2. Анализ и оценка собранных доказательств.

3. Обоснование правовой квалификации содеянного.

4. Характеристика личности подсудимого (истца, ответчика).

5. Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления.

6. Соображения о мере наказания.

Монологическая речь представителя истца и ответчика в гражданском процессе представляет собою спор по анализу обстоятельств дела. Оратор излагает содержание спорного правоотношения, высказывает и аргументирует свои выводы о том, какие доказательства являются достоверными, какие обстоятельства следует считать установленными, а какие - неустановленными, какой закон должен быть применен и как следует разрешить дело. Такая часть судебной речи, как сведения о личности истца (ответчика), присутствует только в выступлениях по делам об установлении отцовства, об усыновлении ребенка, о лишении родительских прав, в бракоразводных процессах.

Охарактеризуем кратко каждую композиционную часть судебной речи.

Значительное место в судебном выступлении, особенно в речи прокурора, занимает изложение фактических обстоятельств дела, так как убеждение судей основывается на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств, связанных с совершением преступления. Государственный обвинитель и защитник стараются восстановить картину преступления, сделать ее убедительной. Прокурор О.С. Кривцова сказала об этом: «Закон позволяет нам восстановить картину трагедии и ответить на вопрос, кто совершил преступление, с помощью представленной вам совокупности доказательств, то есть взаимосвязанных между собой фактов. Именно фактов, а не голословных утверждений». В.В. Мельник выражает мнение, что «…разбор в обвинительной и защитительной речах бытовой стороны дела придает речи убедительную жизненную нотку, созвучную с точкой зрения суда присяжных».

Прокурору в обвинительной речи следует рассказывать об обстоятельствах дела, а не читать текст обвинительного заключения. Текст этого документа желательно использовать творчески, вводя из него цитаты, как это сделал адвокат Ф.Д. Ицков в речи по делу Петелина:

«Среди четырех подсудимых есть, по обвинительному заключению, главная фигура, идущая под №1, - Андрей Константинович Петелин.

Петелин, как утверждает обвинение, - организатор преступной группы, которая на протяжении многих лет занималась контрабандой и спекуляцией марками в крупных размерах. Злоупотребляя своим служебным положением директора филателистического магазина, он систематически в корыстных целях изымал из магазина марки, передавал их сыну для перепродажи по спекулятивным ценам и для отправки за границу контрабандным путем. В результате преступных действий ему удалось собрать коллекцию марок, которая оценена в 76 тысяч рублей… Вот та фигура, которую мне предстоит защищать».

Хорошо использовали текст обвинительного заключения красноярские судебные ораторы в обвинительной речи по делу Артемьева и в защитительной речи по делу Иванова.

Наиболее важной, самой важной композиционной частью является анализ и оценка доказательств, так как назначение судебной речи - в установлении виновности или невиновности подсудимого, законности или незаконности требований истца и вынесении правовой оценки его действий. П.С. Пороховщиков указывал, что «прежде всего судебный оратор обязан установить перед судьями, есть ли преступление в том, что совершено». Приступая к анализу доказательств, необходимо четко представлять предмет доказывания, т.е. круг обстоятельств, которые изложены в ст. 73 УПК РФ. Оценка предполагает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные в совокупности - с точки зрения достаточности для разрешения дела. Эта композиционная часть всегда следует за изложением обстоятельств дела.

Изложение и анализ фактических обстоятельств дела подводит к необходимости правовой квалификации совершенного преступления. Это особенно актуально, когда квалификация преступления представляется спорной, когда приходится иметь дело со смежными составами преступлений или когда необходимо разграничить формы вины. В этом случае ударным пунктом выступления является анализ и опровержение аргументации противной стороны (или органов предварительного расследования) и обоснование единственно правильной, с точки зрения оратора, квалификации.

При назначении наказания суд учитывает характер совершенного и степень его общественной опасности, личность подсудимого, причины, способствовавшие совершению преступления. Поэтому судебному оратору необходимо проанализировать характеристику личности подсудимого и затем выразить мнение о мере наказания, обосновать свои соображения.

Теоретиками уголовного процесса неоднократно выражалось мнение о том, что построение судебной речи - дело творческое, т.е. последовательность композиционных частей, логика рассуждения и изложения определяются замыслом речи. Значит, композиция судебной речи - это мотивированное расположение микротем (тематических частей). Могут даже отсутствовать отдельные композиционные части. Например, в речи С.А. Андреевского в защиту братьев Келеш нет характеристики личностей подсудимых, так как речь построена на доказывании отсутствия преступления. Речь И.М. Кисенишского по делу Третьяковой построена на анализе процессуальных норм, поэтому характеристика личности подсудимой не нужна.

Наиболее отчетливо зависимость логико-смысловой структуры от замысла проявляется в защитительной речи. Адвокат в соответствии с особенностями конкретного уголовного дела может оспаривать факт совершения преступления его подзащитным, наличие в совершенном деянии состава преступления или квалификацию преступления, обосновывать недоказанность совершения преступления. В случае доказанности виновности подсудимого защитник подробно анализирует причины совершения преступления, указывает смягчающие ответственность обстоятельства. Кроме того, на соотношение и последовательность композиционных частей защитительной речи большое влияние оказывает позиция государственного обвинителя, так как адвокат не может не учитывать аргументов, приводимых процессуальным противником. Итак, расположение материала в судебном выступлении - дело творческое и почти не поддается стандартизации.

Однако есть некоторые закономерности в построении основной части судебной речи, обусловленные ее назначением. Логика рассуждения в ней осуществляется, как и в каждой публичной речи, от констатации -» к опровержению к доказательству. Это принцип построения любой публичной речи, который в риторике называется принципом последовательности, когда каждая последующая мысль вытекает из предыдущей. Назначение судебных прений (содействие формированию внутреннего убеждения суда) определяет две главные структурные части, ради которых строится судебная речь: это обоснование правовой квалификации преступления и соображения о мере наказания. В целях правильной квалификации деяния анализируются действия подсудимого; с целью правильно определить меру наказания анализируются характеристика личности, а также причины, условия и мотивы совершения преступления. Таким образом, может меняться последовательность только тех композиционных частей, в которых излагаются обстоятельства дела, анализируются характеристика личности подсудимого и причины совершения преступления. В целом же все структурные части располагаются в строгой логической последовательности: анализ - квалификация преступления - мнение о мере наказания. И подчинены одной главной мысли - принять справедливое решение. В целом они создают смысловую градацию. Это очень важно знать судебному оратору. Смысловая градация создается и при правильном расположении аргументов, когда их значимость, убедительность постепенно нарастают. Это один из важных принципов композиции - принцип усиления. Вот почему теоретики судебной речи пишут, что самые сильные аргументы и доказательства должны быть даны в конце речи.

1.3 Заключение

Важной композиционной частью судебной речи является заключение - последняя часть, конец речи. Оно должно подвести итог всему сказанному. Если в начале речи оратору необходимо привлечь внимание судей, то в заключении важно усилить значение сказанного. В этом его назначение.

Большинство речей дореволюционных судебных ораторов начиналось и заканчивалось обращением к присяжным заседателям с мыслью о справедливом приговоре. Прочитайте, например, вступление и заключение к речи А.Ф. Кони по делу об убийстве коллежского асессора Чихачева. Начало речи:

«Судебное следствие развило перед вами все существенные обстоятельства дела, в наших судебных прениях мы постараемся разъяснить перед вами их значение и характер, и затем вы постановите беспристрастный приговор, который должен иметь большое значение. Он укажет, возможно ли безнаказанно распоряжаться чужою жизнью под влиянием гнева и ненависти и может ли каждый делаться судьей в своем деле и приводить в исполнение свои, выработанные страстью и озлоблением приговоры». Заключение: «Мне думается, что с вашей стороны по отношению к нему должен последовать строгий приговор, который укажет, что на защите человеческой жизни стоит суд, который не прощает никому самоуправного распоряжения существованием другого. Подсудимому, стоявшему на видной ступени в обществе, умевшему быть полезным деятелем и слугою общественных интересов, много было дано. Но кому много дано, с того много и спросится, и я думаю, что ваш приговор докажет, что с него спрашивается много».

В советский период вступление и заключение являлись этикетными композиционными частями, особенно в открытых судебных процессах. Вот несколько таких примеров: «Такой приговор суда / в отношении Лубакова / будет / в достаточной мере свидетельствовать / не только о наказании подсудимого / но и о защите / прав и интересов потерпевших // ». Или: «Думается / что такой приговор / будет справедливой карой // за совершенное преступление // послужит хорошей профилактической мерой / для тех / кто еще пьет / и считает / что будет пить безнаказанно // ». Или: «Я полагаю / что такой приговор / будет глубоко гуманен / глубоко справедлив / а несовершеннолетний Черненков / докажет свое исправление / добрыми делами в будущем // ». Встречались и такие совсем неудачные заключения, как На основании изложенного прошу…; У меня все; Я закончил, которые снижали качество речи.

В настоящее время заключение в речах, произносимых по уголовным делам в судах общей юрисдикции и по гражданским делам, осталось прежним: На основании изложенного прошу…; С учетом вышесказанного прошу…

В речах, произносимых перед присяжными заседателями, ораторы, как правило, благодарят присяжных заседателей за участие в судебном процессе и выражают надежду на правильное, справедливое, законное решение вопроса, например:

«Я не знаю, будет ли Тищенко в последнем слове раскаиваться в содеянном, будет ли просить для себя снисхождения, взывая к вашему милосердию. Но когда вы будете отвечать на этот вопрос, прошу вас в этот момент вспомнить о погибшем, чья беда началась с того, что он, имея дом, зарегистрировал в нем Тищенко и его мать. Зная о возможной крупной ссуде и льготах для матери, подсудимый решил избавиться от Гарайзуева и отобрать у него самое ценное, что есть у человека, - его жизнь. Очень горько сознавать, что человек погиб по злому умыслу Тищенко, который так жестоко и коварно оборвал жизнь потерпевшего.

Благодарю вас, уважаемые присяжные заседатели, за то, что вы внимательно выслушали мою речь, и еще раз прошу вас принять справедливое, а значит, законное решение».

Думающий оратор сумеет дать нужное для каждого конкретного случая заключение. А пока запомните напутствие А.Ф. Кони: «…конец должен быть таким, чтобы слушатели почувствовали (не только в тоне лектора, это обязательно), что дальше говорить нечего».

2. Изложение фактических обстоятельств дела

После вступления следующим обязательным элементом обвинительной речи, как правило, является изложение фактических обстоятельств совершения преступления. Мы считаем методически правильным выделять эту часть обвинительной речи в особый раздел. Этот раздел, посвященный общей характеристике фактических обстоятельств дела, предшествует исследованию доказательств.

Значение этой части речи состоит в том, что она воссоздает перед слушателями фактическую сторону обвинения, восстанавливает в памяти присутствующих общую картину совершенного преступления. Кроме того, описывая фактическую сторону дела, государственный обвинитель формулирует и свои итоговые задачи в области доказывания по данному делу.

Эта часть обвинительной речи особенно необходима в тех случаях, когда уголовное дело рассматривалось несколько дней, судебный процесс шел с перерывами. За это время отдельные моменты стерлись в памяти слушателей, утонули в массе других впечатлений, не отложились четко в их сознании. Поэтому, прежде чем приступить к анализу доказательств, прокурор должен дать описание события преступления, указать, где, когда, каким способом, с помощью каких средств, с какой целью совершено преступление, каковы его последствия.

На практике довольно-таки часто встречаются случаи, когда государственные обвинители допускают ошибки при построении этой части речи. При этом вместо краткой общей характеристики обстоятельств дела они назойливо повторяют пункты обвинения, дублируют формулировку обвинения по обвинитель ному заключению. Опыт подсказывает, что при изложении этой части речи государственный обвинитель не должен касаться всех подробностей совершенного преступления, иначе неизбежны повторения. Необходимо соблюдать общее правило, которое сводится к тому, чтобы коротко и просто, вместе с тем ясно и доходчиво изложить основные и главные для данного дела обстоятельства совершения преступления.

Ненужная подробность, детализация непременно влечет за собой повторения, перегружает и усложняет обвинительную речь, затрудняет правильное восприятие ее слушателями. Часто государственные обвинители в своей речи указывают не только фамилию, дату, год рождения, должность и место работы подсудимого даже в тех случаях, когда эти сведения в данном случае не имеют значения. Кроме того, восприятие этой части в значительной мере может быть затруднено, когда прокурор злоупотребляет цифрами, специальной терминологией и канцелярскими оборотами.

Е.А. Матвиенко и некоторые другие авторы различают несколько способов изложения фактических обстоятельств дела, которые получили наименования: хронологический, систематический и смешанный.

При хронологическом способе прокурор начинает эту часть речи с факта обнаружения события преступления, т.е. он излагает обстоятельства дела в той последовательности, в какой они устанавливались на следствии и в суде. Обвинитель показывает тот путь, который проделали органы расследования.

В.В. Гаврилов, не соглашаясь с мнением Е.А. Матвиенко, в своей монографии «Слово государственному обвинителю» указывает, что недостатком этого способа изложения фактических обстоятельств дела является то, что он не позволяет показать преступную деятельность в ее развитии. Якобы при этом утрачивается последовательность восприятия событий преступлений.

При систематическом способе обвинитель излагает обстоятельства дела в той последовательности, в какой они имели место в действительности. При этом способе исследуется путь совершения преступления до конечного результата расследования. Слушателям дается цельное представление о сути дела, очерчивается четкая граница предстоящего анализа доказательств.

В.В. Гаврилов рекомендует использовать такой способ изложения фактических обстоятельств дела в случае, когда преступная деятельность состояла из нескольких отдельных эпизодов, в каждом из которых участвовали не одни и те же подсудимые; когда состав участвующих в преступных деяниях более или менее постоянно менялся. При этом полезно каждый случай анализировать, подчеркивая, что в одном из них участвовали, скажем, трое, в другом - пятеро, в третьем - двое и т.д. Здесь каждый эпизод завершается перечислением его участников.

Достоинством систематического способа является то, что, когда при произнесении обвинительной речи настанет необходимость индивидуализировать вину каждого из подсудимых, прокурору легко будет сделать соотношение активности каждого подсудимого.

Как недостаток этого способа можно отметить то, что фактические обстоятельства совершенного преступления как бы обособляются от доказательств.

Суть смешанного способа состоит в том, что изложение фактических обстоятельств совершения преступления включает в себя одновременно и анализ и оценку доказательств.

На практике очень часто прокуроры в обвинительной речи сочетают изложение фактических обстоятельств уголовного дела с показом общественной опасности совершенного преступления, осуждением лиц, ставших на преступный путь, анализом причин и условий, способствовавших совершению преступления. Такой прием оправдан тем, что он усиливает воспитательное воздействие судебного процесса.

Возможен и другой прием. Прокурор, кратко описывая фактические обстоятельства дела, не говорит прямо о том, кто, по его мнению, виновен в преступлении. Однако путем строго отбора материала и выделяя характерные черты преступления, прокурор заставляет слушателей присоединиться к его пониманию дела, к его концепции.

Этот прием изложения фактических обстоятельств совершения преступления в ряде случаев оказывается вполне уместным и весьма убедительным не только при построении этой части речи, но и при исследовании доказательств. Не договаривая до конца, не давая конечной формулировки своих выводов, обвинитель тем не менее вплотную подводит к ней слушателей, заставляет их самих сделать логический вывод.

На такой прием, применяемый лучшими судебными ораторами прошлого, указывал П. Сергеич в упомянутом нами ранее практическом пособии «Искусство речи на суде».

«…Опытный оратор всегда может прикрыть от слушателей свою главную мысль и навести их на нее, не высказываясь до конца. У Александрова по делу Веры Засулич нет резких выражений; защитник говорит: распоряжение, происшествие, наказание, но, просмотрев эту речь, Вы чувствуете, что присяжные, слушая эти бесцветные слова, мысленно повторяли: произвол, надругательство, истязание, безнаказанное преступление… Если Вы вдумаетесь в обстановку судебной речи, то скажете, что умение не договаривать есть залог цельного впечатления слушателей от слов обвинителя и защитника.

Не договаривайте, когда факты говорят за себя».

Далее П. Сергеич приводит пример: «Свидетель показывает, что подсудимый заходил к нему накануне заседания. Прокурор спрашивает: «Не просил ли он вас дать показания на суде? Не привез ли он вас в суд? Не упомянул ли сегодня в трактире?» Свидетель подтверждает все это. Прокурор видит в этом подстрекательство к лжесвидетельству, изобличает подсудимого я свидетеля в стачке, негодует; его слова производят впечатление. Но что стоит защитнику спросить присяжных: если бы кто из вас был по недоразумению предан суду и знал, что одним из оснований обвинения было показание его соседа, имел бы ой право пойти к нему и напоить его, как было дело? Если бы он знал, что сосед может удостоверить обстоятельство, опровергающее обвинение, имел бы он право просить его сделать это? Не понимаю, почему прокурор видит в этом преступление. Если бы обвинитель ограничился внушительным напоминанием факта, е распространяясь о его толковании, защитнику пришлось бы приводить свои соображения как доказательства, а не как опровержение, что далеко не так убедительно».

Нам представляется неправильным стремление отдельных прокуроров отдавать предпочтение какому-то одному из способов изложения фактических обстоятельств дела.

По каждому конкретному уголовному делу для точного и правильного воссоздания конкретного события преступления могут использоваться все особенности того или другого способа.

Суммируя все вышеизложенное, относящееся к разделу обвинительной речи, посвященному изложению фактических обстоятельств дела, необходимо отметить:

* во-первых, в этом разделе речи прокурор не должен повторять описательную часть обвинительного заключения, а обязан выделить наиболее главные и характерные черты фактической стороны преступления и дать свою концепцию дела;

* во-вторых, иногда необходимо в этой части речи изложить задачи, которые ставит перед собой обвинитель в следующем разделе, посвященном исследованию доказательств;

* в-третьих, эта часть речи является обязательным элементом речи, как правило, должна предшествовать исследованию доказательств и должна быть органически связана с последующим разделом.

Сравнительный анализ судебных речей дореволюционных русских юристов и известных советских государственных обвинителей и адвокатов показал, что для речей, произнесенных дореволюционными ораторами, отличавшихся глубоким психологическим анализом, юридические клише, как правило, не характерны.

В 16 речах государственных обвинителей, опубликованных в 1952 г., их отмечено 178 (примерно 11 стандартов в одной речи); в 7 речах государственных обвинителей, опубликованных в 1964 г., юридические стандарты встретились 91 раз (примерно 13 - в одной речи). В 13 защитительных речах, опубликованных в 1968 г., они представлены 84 единицами. В устных судебных речах, записанных на магнитные пленки в городах Красноярске, Саяногорске, Томске, Куйбышеве, Перми, Казани, в 20 000 высказываний - 4760 клише, что составило 23,7%. Подсчитано, что прокурор употребляет в речи в среднем 23-25 клишированных единиц, адвокат - от 20 до 24.

Как видим, наблюдается тенденция к клишированности, стандартизированное речи. Условия общения в судебном процессе постоянны, а тематика обвинительных и защитительных речей, несмотря на разнообразие разбираемых дел, имеет присущее ей специфическое, нравственно-правовое направление, и, следовательно, состав характерных языковых средств, используемых в ходе судебных прений, повторяется. Кроме того, ситуация осуществления правосудия требует четких официальных формулировок, предполагает обязательное употребление определенных юридических речевых формул, которые «несут общезначимую, общепонятную информацию для многих граждан…». Лингвисты отмечают, что готовые, стандартные формулы порождены автоматизмом устной речи.

Клише в современной судебной речи представлены многообразно. Прежде всего, это устойчивые фразы, типичные для юридической речи. В них все определено вплоть до лексического состава и порядка слов: уголовное дело выделено в отдельное производство; предъявлено обвинение; виновность доказана; собраны доказательства;

судимость (не) погашена; рассматривается уголовное дело; виновность подтверждается; органы предварительного следствия квалифицировали действия по статье; наступает ответственность; не оспариваю квалификацию преступления; прошу определить меру наказания; материалы дела подтверждают…

В значительно большей степени используются клише номинативного характера, организованные путем присловной связи. Это глагольноименные стандарты, основанные на несвободном употреблении глагола, имеющего в составе данной единицы ослабленное лексическое значение; зависимые именные формы имеют более определенное лексическое значение, поэтому более информативны. Это такие построения: предъявить обвинение, исследовать доказательства, причинить ущерб, отбывать наказание, передать на поруки, исключить из обвинения, квалифицировать по статье, находиться под стражей и др.

Довольно часто в глагольных клише падежно-предложная форма требует определяющего компонента, без которого данная конструкция является незавершенной. Определения же придают существительным более узкое значение, уточняют объем выражаемого понятия, напр.: вынести частное определение, рассматривать уголовное дело, нести уголовную ответственность, учинить хулиганские действия, причинить телесные повреждения, совершить аморальный проступок.

Глагольно-именные юридические стандарты характерны для нормативных и процессуальных актов. Их распространенность в судебной речи определяется несколькими факторами. Прежде всего они часто являются терминами, а «в отношении терминов, - пишет В.И. Царев, - нужно следовать языку закона» так как они более точно, чем глагол, называют действие или признак: возместить ущерб (не уплатить), причинить телесные повреждения (не избить). Кроме того, в глагольных клише нередко не только указывается на факт действия, но и выражаются определенные смысловые оттенки: находиться под стражей - значит «быть в заключении», причинить телесные повреждения - «причинить ущерб здоровью» и др. Смысл подобных стандартов ограничен и потому более точен. Далее. Такие устойчивые единицы, как правило, невозможно заменить глаголом, напр.: преступить закон, совершить преступление, квалифицировать действия, применить статью.

На основе глагольных стандартов образовались многие именные клише: похищение личного имущества граждан, угон автотранспортного средства, отсрочка наказания и др. Большинство из них образовалось в результате того, что многие существительные в силу своей семантики в профессиональном языке юристов информативно недостаточны и требуют уточняющей зависимой формы слова. Тогда в них объективируются сложные понятия, закрепленные в правовой сфере, существенные признаки которых не могут быть выражены одним словом. Это составные термины, лексическая неразложимость которых создается закрепленным за ними юридическим понятием. Среди них нередки конструкции, связанные с выражением оценки действий, состояний, но лишенные экспрессивности; это такие, как мягкое наказание, вредные последствия, тяжкие последствия, из корыстных побуждений и др.

Употребляются судебными ораторами и сложные именные построения, которые состоят из трех и более знаменательных слов:

кратковременное расстройство здоровья, паразитический образ жизни, особо опасный рецидив и т.д.

Клише неравномерно распределяются в речи в зависимости от темы структурно-композиционных частей. Зоной сгущения клишированных единиц являются такие композиционные части, как «Анализ обстоятельств дела» (8,75%), «Юридическая квалификация преступления» (8,95%), «Соображения о мере наказания» (3,6%). Анализируя обстоятельства дела, судебный оратор называет источники доказательств, правоохранительные органы, преступные действия подсудимого, результат преступных действий. Для «Квалификации преступления» характерны клише, называющие состав преступления, квалифицирующие признаки, процессуальные действия, документы. Выражая соображения о мере наказания, оратор использует клише, называющие виды наказания.

Кроме юридических стандартов, в советский период в тексте судебной речи употреблялись клише публицистического стиля. Они характерны были для речей Н.В. Крыленко и Р.А. Руденко. Вот некоторые из них: за честь, свободу и независимость своей Родины; прогрессивное человечество; миролюбивые народы; с чувством глубокого удовлетворения; заклеймить позором; под неослабным наблюдением и т.д. Наибольшее количество их отмечено во вступлении (как правило, в речи прокурора), где дается общественно-политическая оценка действий подсудимого. Это следующие конструкции: подрастающее поколение, гармоническое развитие личности, овладевать знаниями, платить трудом, духовные и материальные богатства, стоять на страже интересов, священный долг, трудовая дисциплина и др. Моральный и общественный облик подсудимого адвокат раскрывал, как правило, стандартно, с помощью публицистических клише: заниматься общественно полезным трудом, претворить в жизнь, любовь к труду, в рядах Советской Армии, судиться на производстве, приносить пользу обществу, принимать активное участие.

В заключении, где указывается на уроки, извлеченные из судебно-процесса, употреблялись привычные словосочетания: жизненная соло, приносить пользу обществу, оправдать доверие. Таким образом, определенные стандарты как бы прикреплены к определенным структурно-композиционным частям судебной речи, ведет к отбору таких языковых средств, которые позволяют наиболее адекватно выразить данное содержание. Клише юридического и публицистического характера, регулярно используемые в судоговорении, воспринимаются как закономерное, нормативное явление. Клишированность понимается как упорядоченность коммуникативной деятельности.

преступление речь судебный обвинительный

Список литературы

1. Михайлов М.М. Стилистика русской речи. Чебоксары, 1968. С. 198.

2. Судебные речи государственных обвинителей / Г.А. Бородин, П.Н. Бочилло. Красноярск, 1973.

3. Андреев В.И. Деловая риторика: Практический курс для творческого саморазвития, делового общения, полемического и ораторского мастерства. Казань, 1993.

4. Ворожейкин Е.М., Выдря ММ. Предисловие // Судебные речи известных русских юристов / Сост. Е.М. Ворожейкин. М., 1958.

5. Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Котов Д.П. Судебная этика. Воронеж, 1978.

6. Гиздатов Г.Г. Судебная риторика. - Алма-Ата, 1995.

7. Зинатуллин 3.3. Общие проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. - Ижевск, 1989.

8. Матвиенко Е.А. Судебная речь. - Минск, 1972.

9. Судебные прения по уголовным делам. - Казань, 1992.

10. Томасевич Ф.А. Методика подготовки и произнесения обвинительной речи. - Саратов, 1962.

Размещено на Allbest.ru