Среди дореволюционных адвокатов выделялся Ф.Н. Плевако. Современники сходились на мысли, что Плевако был прекрасным юристом. Но оратором - несравненным, вне конкуренции. О нем слагались легенды, рассказы, анекдоты. Плевако был известен всей стране и как судебный оратор, и как член 3-й Государственной думы.

Его речи отличались большой психологической глубиной, доходчивостью и простотой. Содержанием и формой своих речей Плевако создавал настроение слушателей, тонко воздействуя на аудиторию. Как правило, речи Плевако были кратки и остры, стилизованы под простую, непринужденную беседу. В ситуациях практически безнадежных для защиты он умел найти такой довод, который оказывался решающим для исхода дела.

Плевако уделял главное внимание психологическим факторам. Он считал, что логика логикой, а судят люди, и доказать - еще не значит убедить. В его судебных речах преобладали выразительные риторические приемы, создающие эмоциональную атмосферу сочувствия к подсудимому. Тем самым защитник добивался для него снисхождения.

Выполним риторический анализ текста судебной речи Плевако Ф.Н. в защиту Качки.

План речи

1. Вступление

2. Основная часть: изложение фактов, анализ доказательств, характеристика личности подсудимого, причины преступления, соображения о мере наказания.

3. Заключение.

Композиционное построение, логика речи

Вид вступления - естественное.

Во вступлении активизируется внимание судей обращением (Господа присяжные! - трафаретное вступление, в книге Ивакина "Основы судебного красноречия" отмечено, что такие штамповые фразы не только не пробуждают мысли и эмоции, но вообще не воспринимаются и могут в первые же минуты создать неблагоприятное впечатление об ораторе и его выступлении, нарушить контакт), вступление содержит проблему, которую следует разрешить, речь начинается с личных мыслей автора, делаются ссылки на библейские примеры. Дается моральная оценка совершенного преступления. Речь начинается с характеристики душевных качеств всего человечества и плавно переходит на героиню, так обычно делают адвокаты, уверенные в невиновности своего клиента, это в свою очередь помогает обратить внимание присяжных заседателей на моральные качества подсудимого.

Господа присяжные! Накануне, при допросе экспертов, господин председатель обратился к одному из них с вопросом: по-вашему, выходит, что вся душевная жизнь обусловливается состоянием мозга? Вопросом этим брошено было подозрение, что психиатрия в ее последних словах есть наука материалистическая и что, склонившись к выводам психиатров, мы дадим на суде место "материалистическому" мирообъяснению. Нельзя не признать уместность вопроса, ибо правосудие не имело бы места там, где царило бы подобное учение, но вместе с тем надеюсь, что вы не разделите того обвинения против науки, которое сделано во вчерашнем вопросе господина председателя. В области мысли действительно существуют то последовательно, то рядом два диаметральных объяснения человеческой жизни - материалистическое и спиритуалистическое. Первое хочет всю нашу духовную жизнь свести к животному, плотскому процессу. По нему, наши пороки и добродетели - результат умственного здоровья или расстройства органов. По второму воззрению, душа, воплощаясь в тело, могуча и независима от состояния своего носителя.

Ссылаясь на примеры мучеников, героев и т.п., защитники этой последней теории совершенно разрывают связь души и тела. Но если против первой теории возмущается совесть и ее отвергает ваше нравственное чувство, то и второе не устоит перед голосом вашего опытом богатого здравого смысла. Допуская взаимодействие двух начал, но не уничтожая одно в другом, вы не впадете в противоречие с самым высшим из нравственных учений, христианским. Это возвысившее дух человеческий на подобающую высоту учение само дает основания для третьего, среднего между крайностями, воззрения. Психиатрия, заподозренная в материалистическом методе, главным образом, стояла за наследственность душевных болезней и за слабость душевных сил при расстройстве организма прирожденными и приобретенными болезнями.

В библейских примерах (Ханаан, Вавилон и т.п.) защита доказывала, что наследственность признавалась уже тогда широким учением о милосердии, о филантропии путем материальной помощи, проповедуемой Евангелием; защита утверждала то положение, что заботой о материальном довольстве страждущих и неимущих признается, что лишения и недостатки мешают росту человеческого духа: ведь это учение с последовательностью, достойной всеведения учителя, всю жизнь человеческую регулировало с точки зрения единственно ценной цели, цели духа и вечности.

Те же воззрения о наследственности сил души и ее достатков и недостатков признавались и историческим опытом народа. Защитник припомнил наше древнерусское предубеждение к Ольговичам и расположение к Мономаховичам, оправдывающееся фактом: рачитель и сберегатель мира Мономах воскрешался в роде его потомков, а беспокойные Ольговичи отражали хищнический инстинкт своего прародича. Защитник опытами жизни доказывал, что вся паша практическая мудрость, наши вероятные предположения созданы под влиянием двух аксиом житейской философии: влияния наследственности и материальных плотских условий в значительной дозе па физиономию и характер души и ее деятельности. Установив точку зрения на вопрос, защитник прочел присяжным страницы из Каспара, Шюлэ, Гольцеидорфа и других, доказывающих то же положение, которое утверждалось и вызванными психиатрами. Особенное впечатление производили страницы из книги доктора Шюлэ, из Илленау ("Курс психиатрии") о детях-наследственниках. Казалось, что это не из книги автора, ничего не знающего про Прасковью Качку, а лист, вырванный из истории ее детства.

Вопросы предмета доказывания: фактические обстоятельства дела, анализ и оценка доказательств, квалификация преступлений, характеристика личности подсудимого и других участников процесса, анализ причин и условий, способствующих совершению преступления; вопросы, связанные с применением уголовного наказания или освобождения от него; иные вопросы, требующие своего разрешения.

Итак, значительное место в судебном выступлении занимает изложение фактических обстоятельств дела, т.к. убеждение судей основывается на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств, связанных с совершением преступления.

Вместо колыбельных песен до ее младенческого слуха долетали лишь крики ужаса и брани да сцены кутежа и попоек. Она потеряла отца, будучи шести лет. Воспитание было действительно странное.

Фундамента не было, а между тем в присутствии детей, и особенно в присутствии Паши, любимицы отчима, не стесняясь говорили о вещах выше ее понимания: осмеивали и осуждали существующие явления, а взамен ничего не давали. Таким образом, воспитание доразрушило то, чего не могло разрушить физическое нездоровье.

Важной частью является анализ доказательств, т.к. назначение судебной речи - в установлении виновности или невиновности подсудимого и вынесении правовой оценки его действий.

В одиночестве, около выросшей в девушку Паши, Битмид-отчим действительно стал мечтать о других отношениях. Но когда он стал высказывать их, в девушке заговорил нравственный инстинкт. Ей страшно стало от предложения и невозможно долее оставаться у отчима. Ласки, которые она считала за отцовские, оказались ласками мужчины-искателя; дом, который она принимала за родной, стал чужим. Нить порвалась. Мать далеко. Бездомная сирота ушла из дому. Но куда, к кому? Вот вопрос.

Она почувствовала горе, она узнала его. В словах, которые воспроизвести мы теперь не можем, было изложено, каким ударом было для покинутой ее горе. Кратковременное счастье только больнее, жгучее; сделало для нее ее пустую, бесприютную, одинокую долю. Будущее с того шага, как захлопнется навсегда дверь в покой ее друга, представлялось темным, далеким, не озаренным ни на одну минуту, неизвестным. И она услыхала первые приступы мысли об уничтожении. Кого? Себя или его - она сама не знала. Жить и не видеть его, знать, что он есть, и не мочь подойти к нему - это какой-то неестественный факт, невозможность. И вот, любя его и ненавидя, она борется с этими чувствами и не может дать преобладание одному над другим.

Она вела себя странно; непривычные к психиатрическим наблюдениям лица и те узнали в ней ненормальность, увидав в душе гнетущую ее против воли, свыше воли тоску. Она собирается убить себя. Ее берегут, остаются с ней, убирают у нее револьвер. Порыв убить себя сменяется порывом убить милого. В одной и той же душе идет трагическая борьба: одна и та же рука заряжает пистолет и пишет на саму себя донос в жандармское управление, прося арестовать опасную пропагандистку Прасковью Качку, очевидно, желая, чтобы посторонняя сила связала ее больную волю и помешала идее перейти в дело. Но доносу, как и следовало, не поверили.

Наступил последний день. К чему-то страшному она готовилась. Она отдала первой встречной все свои вещи. Видимо, мысль самоубийства охватила ее. Но ей еще раз захотелось взглянуть на Байрашевского. Она пошла. Точно злой дух шепнул ему новым ударом поразить грудь полуребенка, страдалицы: он сказал ей, что приехала та, которую он любит, что он встретил ее, был с ней; может быть, огнем горели его глаза, когда он говорил, не щадя чужой муки, о часах своей радости. И представилось ей вразрез с ее горем, ее покинутой и осмеянной любовью, молодое чужое счастье. Как в вине и разгуле пытается иной забыть горе, попыталась она в песнях размыкать свое, но песни или не давались ей, или будили в ней воспоминания прошлого утраченного счастья и надрывали душу. Она пела как никогда; голос ее был, по выражению юноши Малышева, страшен. В нем звучали такие ноты, что он - мужчина молодой, крепкий - волновался и плакал. На беду попросили запеть ее любимую песню из Некрасова: "Еду ли ночью по улице темной". Кто не знает могучих сил этого певца страданий, кто не находил в его звучных аккордах отражения своего собственного горя, своих собственных невзгод? И она запела. и каждая строка поднимала перед ней ее прошлое со всем его безобразием и ' со всем гнетом, надломившим молодую жизнь. "Друг беззащитный, больной и бездомный, вдруг предо мной промелькнет твоя тень", - пелось в песне, а перед воображением бедняжки рисовалась сжимающая сердце картина одиночества. "С детства тебя невзлюбила судьба; суров был отец твой угрюмый", - лепетал язык, а память подымала из прошлого образы страшнее, чем говорилось в песне. "Да не на радость сошлась и со мной." - поспевала песня за новой волной представлений, воспроизводивших ее московскую жизнь, минутное счастье и безграничное горе, сменившее короткие минуты света. Душа ее надрывалась, а песня не щадила, рисуя и гроб, и падение, и проклятие толпы. И под финальные слова: "Или пошла ты дорогой обычной и роковая свершилась судьба" - преступление было сделано.

Сцена за убийством, поцелуй мертвого, плач и хохот, констатированное всеми свидетелями истерическое состояние, видение Байрашевского. все это свидетельствует, что здесь не было расчета, умысла, а было то, что на душу, одаренную силой в один талант, насело горе, какого не выдержит и пятиталантная сила, и она задавлена им, задавлена не легко, не без борьбы. Больная боролась, сама с собой боролась. В решительную минуту, судя по записке, переданной Малышеву для передачи будто бы Зине, она еще себя хотела покончить, но по какой-то неведомой для нас причине одна волна, что несла убийство, переиграла другую, несшую самоубийство, и разрешилась злом, унесшим сразу две жизни, ибо и в ней убито все, все надломлено, все сожжено упреками неумирающей совести и сознанием греха.

Изложение и анализ фактических обстоятельств дела приводит к необходимости юридической квалификации совершенного преступления. Здесь у Плевако дается характеристика подсудимой.

Я знаю, что преступление должно быть наказано и что злой должен быть уничтожен в своем зле силой карающего суда. Но присмотритесь к этой, тогда 18-летней женщине и скажите мне, что она? Зараза, которую нужно уничтожить, или зараженная, которую надо пощадить? Не вся ли жизнь ее отвечает, что она последняя? Нравственно гнилы были те, кто дал ей жизнь. Росла она как будто бы между своими, но у нее были родственники, а не было родных, были производители, но не было родителей. Все, что ей дало бытие и форму, заразило то, что дано. На взгляд практических людей - она труп смердящий. Но правда людей, коли она хочет быть отражением правды Божьей, не должна так легко делать дело суда. Правда должна в душу ее войти и прислушаться, как велики были дары, унаследованные, и не переборола ли их демоническая сила среды, болезни и страданий?

Не с ненавистью, а с любовью судите, если хотите правды. Пусть, по счастливому выражению псалмопевца, правда и милость встретятся в вашем решении, истина и любовь облобызаются. И если эти светлые свойства правды подскажут вам, что ее "я" не заражено злом, а отвертывается от него, содрогается и мучится, не бойтесь этому кажущемуся мертвецу сказать то же, что вопреки холодному расчету и правде книжников и фарисеев сказано было великой и любвеобильной Правдой четверодневному Лазарю: "гряди вон".

Характеристика личности подсудимого.

Бездомное существо, зверек, у которого нет пристанища. Росла она как будто бы между своими, но у нее были родственники, а не было родных, были производители, но не было родителей.

Воспитание было действительно странное. Фундамента не было, а между тем в присутствии детей, и особенно в присутствии Паши, любимицы отчима, не стесняясь, говорили о вещах выше ее понимания: осмеивали и осуждали существующие явления, а взамен ничего не давали.

При постоянных переездах с места на место, из деревни то в Петербург, то в Москву, то в Тулу, ребенок нигде не может остаться, освоиться, а супруги между тем поминутно в перебранках из-за чувства.

Характеристика пострадавшего.

Легко загоревшаяся страсть легко и потухла у Байрашевского. Другая женщина приглянулась, другую стало жаль, другое состояние он смешал с любовью, и легко, без борьбы, он пошел на новое наслаждение.

Анализ причин и условий, способствующих совершению преступления:

1. Другая женщина приглянулась Байрашевскому, он пошел на новое наслаждение.

2. Жить и не видеть его, знать, что он есть, и не мочь подойти к нему - это какой-то неестественный факт, невозможность.

3. Он сказал ей, что приехала та, которую он любит, что он встретил ее, был с нею.

Вопросы, связанные с применением уголовного

наказания или освобождения от него:

Я знаю, что преступление должно быть наказано и что злой должен быть уничтожен в своем зле силой карающего суда.

Не с невинностью, а с любовью судите, если хотите правды.

Бездомная скиталица, безродная, - ибо разве родная ее мать, не подумавшая, живя целые годы где-то, спросить: а что-то поделывает моя бедная девочка, - безродная скиталица впервые нашла свою мать-родину, Русь, сидящую перед ней в образе представителей общественной совести.

Раскройте ваши объятья, я отдаю ее вам. Делайте, что совесть вам укажет.

Форма изложения обстоятельств дела - систематическая, в ней события излагаются в той последовательности, в какой они были в действительности.

Метод изложения - ступенчатый (стадиальный).

Целью данной защитительной речи является тот факт, что не всякий человек, совершивший преступление, должен быть наказан, его можно и иногда нужно понять и оправдать. Процессуальной задачей адвоката в данной речи является анализ материалов дела с точки зрения защиты.

Кульминационный момент речи.

Душа ее надрывалась, а песня не щадила, рисуя и гроб, и падение, и проклятие толпы. И под финальные слова: "Или пошла ты дорогой обычной и роковая свершилась судьба" - преступление было сделано.

Основная мысль заключения.

Если ваше отеческое чувство возмущено грехом детища, сожмите гневно объятия, пусть с криком отчаяния сокрушится это слабое создание и исчезнет. Но если ваше сердце подскажет вам, что в ней, изломанной другими, искалеченной без собственной вины, нет места тому злу, орудием которого она была; если ваше сердце поверит ей, что она, веруя в Бога и в совесть, мучениями и слезами омыла грех бессилия и помраченной болезнью воли, - воскресите ее, и пусть ваш приговор будет новым рождением ее на лучшую, страданиями умудренную жизнь.

Выразительные средства судебной речи

метафора - расстройство органов; лист, вырванный из истории ее детства; как ягненок за маткой; мать-родину, Русь;

эпитет - душевная болезнь; животный, плотский процесс; бездомная скиталица;

защитительная обвинительная речь риторика

олицетворение - душа, воплощаясь в тело, могуча и независима; ее отвергает ваше нравственное чувство; психиатрия стояла за наследственность душевных болезней; его вскормили и взлелеяли ветры буйные, суровые вьюги и беспорядочные смены стихий; зло, унесшее сразу две жизни;

аллегория - гряди вон;

анафора - он едет в Питер. Она - туда; она вела себя странно. Она собирается убить…

риторический вопрос - Не все ли мы теперь плачемся, видя, как много бед у нас от нерадения семейств к этой величайшей обязанности отцов?; Мать далеко. Бездомная сирота ушла из дому. Но куда, к кому? Вот вопрос; Кто не знает могучих сил этого певца страданий, кто не находил в его звучных аккордах отражения своего собственного горя, своих собственных невзгод? И она запела.

Цитаты - сказано было великой и любвеобильной Правдой четверодневному Лазарю: "Гряди вон".

Примеры на различные фигуры и тропы, цитаты, образные обращения, пословицы и поговорки, элементы юмора и остроумия:

Ф.Н. Плевако - "А обстоятельства именно таковы. Люторические крестьяне попали в такой омут, где обыкновенные меры были бы ужасны и бесчеловечны". В его судебных речах преобладали выразительные риторические приемы, создающие эмоциональную атмосферу сочувствия к подсудимому. Тем самым защитник добивался для него снисхождения: "Господа присяжные заседатели, дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?" Присяжные оправдали священника.

Антитеза в речи Ф.Н. Плевако: "Я не фразы говорю. Каждое мое слово проверено"…