Субъект преступления и личность преступника

В памятниках русского права, как отмечал Н.С. Таганцев, не встречались случаи судебных процессов над животными, насекомыми, домашней птицей, так как они не являлись субъектами преступлений, что было характерно для светских судов XIV и XV столетий европейских государств, когда животные платили своей жизнью [38, С. 37]. Однако профессор Н.Д. Сергеевский описывает случай в царствование Михаила Федоровича казни обезьяны, забежавшей в церковь и произведшей там беспорядок, за что преступница по приказанию патриарха была выведена на лобное место и палач отсек ей голову [40, С. 72].

Следовательно, преступное деяние в законодательных памятниках права рассматривается как проявление индивидуального состояния физического лица, т.е. только человека. И то простое положение, что субъектом преступления может быть лишь физическое лицо, есть не что иное, как продукт медленного исторического развития в истории русского права.

Что же касается Уложения царя Алексея Михайловича 1649 г., то оно является важнейшим законодательным памятником не только в истории России, но и в истории уголовного права нашего государства, так как имеет для данной отрасли огромное значение. Признавая преступлением всякое нарушение и неисполнение закона, Уложение впервые дает классификацию преступных деяний. Наиболее существенными названы преступления против государства и против церкви [18, С. 84].

Лица, совершившие такие действия, признавались государственными преступниками, назывались ворами и подвергались смертной казни. В гл. 22 ст. 13 так и сказано: «А которые воры чинять в людях смуту и затевают на многих людей своим воровским умышлением затейные дела: и таких воров за такое их воровство казнити смертию». К «воровским делам» относились и преступления против порядка управления: изготовление поддельных печатей, писем и фальшивых денег, за которые также предусматривалась смертная казнь.

Особо следует отметить, что преступные действия в Уложении 1649 года достаточно четко классифицированы по сравнению с предшествующим законодательством, а вся система наказания детально проработана и содержит в себе основной принцип - устрашение. В рассматриваемом законодательном акте, таким образом, получило дальнейшее развитие и уточнение понятие преступного деяния, под которым закон стал понимать какое-либо противление царской воле, нарушение предписаний монарха и правопорядка, установленного государством. Гораздо четче проведено разграничение преступного деяния и других правонарушений. Однако о субъекте преступления практически ничего не говорится. Тем не менее, из текста Уложения видно, что все предусмотренные в нем преступные деяния могут быть совершены только человеком. При этом сложно установить возрастные характеристики преступника и признаки, связанные с его вменяемостью.

Следовательно, субъектом преступления признавалось лицо, которое совершило предусмотренное законом преступное деяние. Однако звание, к которому принадлежал преступник, чин, который он имел, учитывались при определении наказания, применяемого к нему. А вот умышленное убийство влекло смертную казнь независимо от социальной принадлежности субъекта преступления, так как оно всегда считалось одним из самых тяжких преступлений. В гл. 21 ст. 72 указано: «А кого кто убъет с умышления, и сыщется про то допряма, что с умышления убил: и такова убийцу казнити смертию». О признании субъектом преступления неодушевленных предметов и животных в кодексе феодального права России, т. е. в Уложении 1649г., речи вообще не ведется, нет также никаких сведений в законе о влиянии возраста преступника на уголовную ответственность.

В законодательстве Петра I уже окончательно определяется понятие преступного деяния. Преступлением признается нарушение указа или закона, за которое следует наказание, предусмотренное самим законом. Без закона, по справедливому замечанию А. Богдановского, отсутствует и наказание, точно так же, как не имеет места и само преступление. Например, в Воинских артикулах Петра I 1716 г. речь идет о преступлениях, совершенных военнослужащими или лицами, связанными с армией. Но на практике, эти артикулы применялись и к гражданскому населению при определении наказания, например, за преступления против религии. Таким образом, помимо специального субъекта - военнослужащего, речь в данном случае может идти об общем субъекте преступления, совершенствование же уголовного законодательства при Петре I ограничивалось в основном изданием Воинского артикула, который, являясь первым уголовным кодексом, был по своей идее военно-уголовным законом.

По Воинскому артикулу Петра Великого 1716 г. в соответствии с главой XV «О сдаче крепостей, капитуляции и аккордах с неприятелем» коллективную уголовную ответственность могли нести целые воинские подразделения и даже полки. В арт. 117 указывается, что полк или роту, дерзнувших без ведома и указа государя или его фельдмаршала заключить с неприятелем соглашение или объявить капитуляцию, надлежит лишить чести, пожитков и живота, а рядовых каждого десятого по жребию повесить, остальных же виновных жестоко шпицрутенами наказать. Многие артикулы указанной главы устанавливают для специального субъекта преступления - военнослужащих - наивысшую меру наказания - лишение чести, пожитков и жизни. Если же в арт. 117 говорится о преступлении, совершенном целым воинским подразделением, и речь в данном случае идет о коллективной уголовной ответственности, которая присуща, как правило, юридическому лицу, то в арт. 118 устанавливается индивидуальная уголовная ответственность в отношении офицеров или сдавших крепость без крайней необходимости: «Кто из офицеров, которому команда в крепости поверена, оное место без крайней нужды сдаст и оставит, оный имеет чести, пожитков и живота лишен быть…» [37, С. 53].

Артикул 119 предусматривает перечень других воинских преступлений, связанных со сдачей крепостей, где субъектом преступления является также военнослужащий.

Следует заметить, что в уголовном законодательстве эпохи царствования Петра I - и в Воинских артикулах, и в Указе от 25 января 1715 г. « О подметных письмах» и других законодательных актах - очень мало информации о субъекте преступления. Так, в Воинском Уставе 1716 г., например, в толковании на арт. 195 сказано: «Наказание воровства обыкновенно умаляется или весьма отставляется, ежели... вор будет младенец, которых дабы зарание от сего отучить, могут от родителей своих лазами наказаны быть. Вместе с тем о возрасте младенца в законе ничего не говорится. Данное обстоятельство затрудняет возможность определить, с какого возраста младенец освобождается от уголовной ответственности за совершенное им противоправное деяние.

Практически не разрешены вопросы, связанные с невменяемостью субъекта преступления. В Петровское время, как отмечает в своей монографии В. А. Рогов, преступники в основном подлежали безжалостному искоренению [51, С. 86]. В послепетровский период крупных уголовных законов не издавалось.

Свод законов 1832г. более конкретно определил само понятие преступного деяния, которое в ст. 1 сформулировано следующим образом: «Всякое деяние, запрещенное закономъ подъ страхомъ наказания, есть преступление». По Своду законов 1832г. в соответствии со ст. 126 уголовные дела о малолетних, не достигших семнадцатилетнего возраста и совершивших тяжкие преступления, представляются Правительствующему Сенату, который решает их по своему усмотрению. Вместе с тем за преступления менее тяжкие, но заслуживающие телесные наказания, малолетние без предоставления в Сенат по решению Совестных судов и Уголовных палат подвергаются наказанию: в возрасте от 10 до 15 лет - розгами; от 15 до 17 лет - плетьми; до 10 - отдаются для наказания родителям, дети же крепостных людей отдаются помещику. Малолетним совершенные преступления в вину не вменяются.

Таким образом, из данной статьи можно сделать вывод, что субъектом преступления по Своду законов 1832 г. могло быть малолетнее лицо, достигшее возраста 10 лет. В свою очередь, не признается субъектом преступления по Своду законов лицо, совершившее преступление в невменяемом состоянии.

Так, в ст. 136 сказано: « Преступление, учиненное в безумии и сумасшествии, не вменяется в вину, когда действительность безумия или сумасшествия доказана будеть с достоверностию и порядком, для сего в законах установленным».

Вместе с тем большие изменения, которые происходили в социально-экономическом строе общества, настоятельно требовали обновления, совершенствования и систематизации всего уголовного законодательства, а также глубоких исследований не только самого преступления, но и лиц, их совершивших. Шагом вперед в совершенствовании уголовного законодательства России явилось Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г., вступившее в действие с 1 мая 1846 г. в период царствования Николая I. В первом разделе Уложения, который представлял собой как бы Общую часть уголовного кодекса, состоявшем из 181 статьи, говорилось о существовании преступлений и проступков, а также степени виновности. При этом следует отметить, что понятие преступного деяния, по сравнению со Сводом законов 1832г., сформулировано более полно.

Так, в ст. 1 Уложения 1845 г. говорится: «Всякое нарушение закона, чрез которое посягается на неприкосновенность прав Власти Верховной и установленных Ею властей, или же на права и безопасность общества или частных лиц, есть преступление». Лица, совершившие преступления и проступки, подвергаются уголовным наказаниям. Особо следует заметить, что в Уложении более четко определены признаки субъекта преступления, касающиеся возраста и вменяемости. Например, согласно ст. 100 дети, которые не достигли 7-летнего возраста и не имеющие достаточного понятия о своих деяниях, не подлежат наказаниям, как за преступления, так и за проступки и отдаются родителям, опекунам и родственникам для воспитания и исправления.

Не являются субъектом преступления в соответствии со ст. 143 данного Уложения и дети в возрасте от 7 до 10 лет, не подвергающиеся определенному в законе наказанию, однако которые отдаются родителям и благонадежным родственникам для строгого за ними присмотра, исправления и перевоспитания.

Субъектом преступления по Уложению 1845 г. в силу ст. 144 признавалось физическое вменяемое лицо, достигшее 10 лет. Наказание же, которое применяется к лицам, совершившим преступление в возрасте от 10 до 14 лет, при этом смягчается. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 21 года, согласно ст. 145 Уложения, подвергались тем же наказаниям, что и взрослые преступники, только с некоторым смягчением наказания. Здесь сразу следует заметить, что уголовная ответственность и наказуемость, хотя и наступают с 10-летнего возраста за совершенное преступление, но в полном объеме преступник может отвечать по закону только при достижении им совершеннолетия, т. е. когда ему исполнится 21 год.

Уголовное Уложение от 22 марта 1903 г. - последний крупнейший законодательный акт Российской Империи в области материального уголовного права в период царствования Николая II. Уложение 1903 г., непосредственный вклад, в разработку которого внес профессор Н.С. Таганцев, явилось важным событием в общественно-политической жизни России, хотя оно и не было полностью принято. Вместе с тем вопросы, касающиеся субъекта преступления, нашли в нем достаточно четкое отражение. Само понятие преступления сформулировано более лаконично и не противопоставляется проступку, как это имело место в последней статье Уложения 1885 г. В статье 1 Уложения 1903 г. говорится: «Преступным признается деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания [44, С. 18].

Не являлось субъектом преступления по данному Уложению лицо, не достигшее 10-летнего возраста, так как оно считается малолетним и не может в полном объеме осознавать содеянное. В статье 40 Уложения зафиксировано: «Не вменять в вину преступное деяние, учиненное малолетним, не достигшим десяти лет». Следовательно, дети младше 10 лет не могут привлекаться к уголовной ответственности, но могут быть отданы под надзор родителей или других лиц, согласившихся на это, или помещены в воспитательные заведения.

Не являлось также субъектом преступления лицо, совершившее преступное деяние, когда оно не сознавало своих действий и не могло руководить ими, т.е. было невменяемо. Так, ст. 39 Уложения предусматривает следующее: не вменяется в вину преступное деяние, учиненное лицом, которое во время его учинения не могло понимать свойства и значение им совершаемого или руководить своими поступками вследствие болезненного расстройства душевной деятельности, а также бессознательного состояния или умственного недоразвития. Таким образом, по Уложению условием вменяемости является именно способность лица сознавать совершаемые им поступки. Однако этого мало. Необходимо, чтобы лицо при совершении преступления не только сознавало свое деяние, но и могло руководить своим сознанием и поступками. Только в этом случае оно могло быть признано субъектом преступления. К числу же причин, устраняющих вменяемость, закон относил и малолетний возраст.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что субъектом преступления по Уложению 1903 г., как и по предшествующему уголовному законодательству (Уложению 1885 г.), признавалось физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста.

В первые годы существования Советской республики интенсивно формировались органы государственной власти и издавались многочисленные законодательные акты в виде декретов. Данный период характеризуется также бессистемностью уголовного законодательства. В этом отношении показательны первые советские законодательные акты, направленные на борьбу с безработицей и обеспечение трудовой занятости населения, которыми предусматривалось применение сурового уголовного наказания к лицам, нарушающим эти акты, при этом государство еще не могло гарантировать трудящимся право на труд. Так, Декрет СНК от 29 октября 1917 г. «О восьмичасовом рабочем дне» предусматривал в отношении всех лиц, занятых работой на предприятиях, хозяйствах и по найму, виновных в нарушении закона, лишение свободы сроком до одного года [46, С. 63]. В соответствии с Конституцией РСФСР 1918 г. в стране вводилась всеобщая повинность, что нашло отражение в Декрете СНК РСФСР от 5 октября 1918 г. « О трудовых книжках для нетрудящихся», в котором было объявлено преступлением уклонение лиц, живущих на нетрудовой доход, - членов советов правления акционерных обществ, частных торговцев и т.д. - от явки для получения трудовых книжек в обмен на паспорта. Положение о всеобщей трудовой повинности послужило основанием для принятия множества законодательных актов, которые объявляли преступлением самовольное оставление работы, трудовое дезертирство и подстрекательство к нему, уклонение рабочих и служащих от учета, направления на работу по специальности и т. д. Лица, совершавшие данные деяния, признавались субъектами этих преступлений при условии их полной вменяемости и наличия соответствующего возраста, с которого устанавливалась трудовая повинность [43, С. 38].

Итак, субъектом преступления признавалось лицо, совершившее какое-либо общественно опасное деяние, за которое оно могло подлежать уголовной ответственности в судебном порядке.

Во второй половине 1918 г. стала активно проводиться работа по кодификации уголовного законодательства РСФСР. Поэтому в принятом 30 ноября 1918 г. Положении о народном суде РСФСР в примечании к ст. 22 говорилось, что ссылка на приговоры и решения, основанные на законах свергнутых правительств, воспрещается [52, С. 39].

Издание Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. несколько систематизировало советские уголовные законы и оказало благотворное влияние на дальнейшее формирование советского уголовного законодательства. Исходная позиция Руководящих начал позволила иначе подойти к пониманию сущности преступного деяния, проследить тесную взаимосвязь его с субъектом преступления и более четко законодательно закрепить его признаки [46, С. 26].

Согласно ст. 13 Руководящих начал субъектом преступления признавалось лицо, достигшее возраста 14 лет. Лица же в возрасте до 14 лет не подлежали суду и уголовному наказанию. К данной категории лиц применялись лишь меры воспитательного характера.

Субъектами преступлений не признавались и лица, совершившие преступления в состоянии невменяемости, т.е. при наличии душевной болезни или в таком состоянии, когда они не отдавали отчета в своих действиях. К этим лицам применялись меры лечебного характера и меры предосторожности.

Руководящие начала признавали преступлением всякое опасное деяние, посягающее на существующую систему общественных отношений, соответствующую интересам трудящихся масс.

Позднее законодатель стал уделять больше внимания вопросам дифференцированного подхода к ответственности несовершеннолетних лиц в зависимости от совершенных преступлений. Так, согласно Декрету СНК РСФСР от 4 марта 1920 г. «О делах несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных действиях» был повышен возраст преступников до 18 лет. Данный Декрет не исключал уголовно-правового воздействия в отношении лиц в возрасте 14-18 лет, если комиссией по делам о несовершеннолетних будет установлена невозможность применения к ним мер медико-биологического воздействия. Такие дела передавались комиссией в судебные органы [52, С. 19].

23 мая 1922 г. был принят первый советский Уголовный кодекс и введен в действие с 1 июня того же года. УК РСФСР 1922 г. не только определил общие принципы, но и более детально закрепил основные уголовно-правовые институты, в том числе ответственности и наказания, четче сформулировал признаки субъекта преступления, связанные с возрастом и вменяемостью.

Относительно субъекта преступления и, в частности, назначения наказания несовершеннолетним лицам, совершившим общественно опасные деяния, отметим, что ст. 18 УК РСФСР 1922 г. полностью исключила применение уголовного наказания к малолетним до 14 лет, а также к несовершеннолетним от 14 до 16 лет, если в отношении данной категории лиц можно было ограничиться мерами медико-педагогического характера. УК РСФСР 1922 г. признавал субъектом преступления несовершеннолетних, достигших 16-летнего возраста, однако до достижения 18 лет им смягчалось налагаемое судом наказание на 1/3 против наивысшего предела, установленного соответствующими статьями УК [45, С. 98].

По вопросу невменяемости в ст. 17 УК РСФСР 1922г. указывалось, что не подлежат наказанию лица, совершившие общественно опасные деяния, как в состоянии хронической душевной болезни, так и временного расстройства душевной деятельности, когда эти лица не могли давать себе отчета в своих действиях. К этим лицам предусматривалось применение мер медицинского характера. Таким образом, субъектом преступления по УК РСФСР 1922 г. признавалось обязательно вменяемое лицо, которое могло отдавать отчет своим действиям и руководить ими, хотя данное понятие в уголовном законе не было дано и выводилось из противоположного ему понятия невменяемости.

С образованием СССР в 1922 г. советское уголовное право в своем развитии значительно продвинулось вперед. Важным моментом было принятие Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., что имело большое значение для укрепления правопорядка в стране. Основные начала не содержали четкого определения понятия преступления, однако подразделяли преступления на направленные против советского строя, представляющие наибольшую опасность, и все остальные, которые считались относительно первой группы менее опасными преступлениями. Следует отметить, что Основные начала 1924 г. полностью отказались от термина «наказание», заменив его термином «меры социальной защиты», который принципиальных изменений в суть уголовного наказания не внес.

Основные начала не определяли, с какого возраста могла наступать уголовная ответственность за совершенное преступление, однако они включили указание законодательным органам союзных республик предусматривать в специально изданных постановлениях возраст лиц, совершивших преступления, с которого должна наступать уголовная ответственность.

Основные начала в ст. 8 предусматривали, как и УК 1922 г., меры медико-педагогического характера по отношению к малолетним. К несовершеннолетним эти меры применялись соответствующими органами, если ими будет признано невозможным применение к этим лицам мер социальной защиты судебно-исправительного характера. Во всех остальных случаях вопрос о применении мер медико-педагогического характера решался через судебные органы.

Дальнейший этап в развитии уголовного законодательства обозначен принятием УК РСФСР 1926 г., который был введен в действие с 1 января 1927 г.

Отметим его преемственную связь с УК РСФСР 1922 г., которая выражалась в том, что новый УК представлял собой значительно переработанный предшествующий.

УК РСФСР 1926 г. определил преступление как общественно опасное деяние, угрожающее основам советского строя или социалистического правопорядка. Что же касается субъекта преступления, то в ст. 12 УК 1926 г. был установлен минимальный возраст наступления уголовной ответственности - 14 лет. Меры же социальной защиты судебно-исправительного характера не применялись к малолетним до 14-летнего возраста. К данной категории правонарушителей могли быть применены лишь меры медико-педагогического характера. Несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет подлежали уголовной ответственности только в случаях, когда комиссии по делам о несовершеннолетних считали невозможным применить к ним меры, которые применялись к малолетним. Таким образом, УК РСФСР 1926 г. в первоначальной редакции признавал субъектом преступления только лицо, совершившее общественно опасное деяние, достигшее 14 лет, в отличие от УК РСФСР 1922г., по которому несовершеннолетние подлежали уголовной ответственности с 16 лет. Позднее Постановление ЦИК и СНК СССР от 7.04.35 № 3/598 о мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних установило минимальный возраст уголовной ответственности за ряд преступлений с 12 лет [45, С. 17].

Важным этапом в развитии советского уголовного законодательства и его институтов является принятие Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. В Основах в более развернутом виде законодательно закреплено определение понятия преступления. В ст. 7 Основ отражены основные признаки преступления, характерные для советского уголовного законодательства. Это - общественная опасность, противоправность, виновность и наказуемость. В соответствии со ст. 10 Основ 1958г. субъектом преступления считались физические лица, достигшие к моменту совершения преступления 16-летнего возраста. Согласно ч. 2 ст. 10 Основ субъектом преступления признавалось несовершеннолетнее лицо в возрасте 14 лет за совершение убийства, кражи, злостного хулиганства, умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества, либо личного имущества граждан, повлекшее тяжелые последствия, а также за умышленные преступные действия, которые могли привести к крушению поезда. В Основах 1958 г. не признавались субъектом преступления, как и в предшествующем уголовном законодательстве, юридические лица. Новый уголовный закон, установив общий возраст уголовной ответственности с 16 лет, в свою очередь, опять повысил минимальный возраст с 12 до 14 лет. По достижении этого возраста могла наступать уголовная ответственность за совершение указанных в Основах преступлений.

Основы 1958г. более четко на общесоюзном законодательном уровне закрепили термин «невменяемость» как основание, устраняющее признание лица субъектом преступления. В ст. 11 было указано, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения преступления находилось в состоянии невменяемости, когда оно не могло отдавать отчета себе в своих действиях или руководить ими. Такое состояние может иметь место вследствие хронической душевной болезни, временного «расстройства душевной деятельности», а также слабоумия или иного болезненного состояния. При этом понятие невменяемости рассматривалось как совокупность медицинского и юридического критериев, характеризующих психическое состояние лица во время совершения общественно опасного деяния [45, С. 52].

Следовательно, Основы 1958 г., как и предшествующее советское уголовное законодательство, признавали субъектом преступления только вменяемое лицо, которое по своему психическому состоянию способно отдавать отчет своим действиям и руководить ими, т.е. является вполне психически здоровым и нормально мыслящим человеком, способным нести уголовную ответственность за совершенное преступное деяние. К лицу, признанному невменяемым, суд мог применить принудительные меры медицинского характера, которые устанавливались законодательствами союзных республик.

Принятие Основ 1958г. послужило толчком для активной работы законодателя по подготовке и принятию в каждой союзной республике своего уголовного кодекса, большинство из которых введено в действие в 1961 г. На 3-й сессии Верховного Совета РСФСР 5-го созыва 27 октября 1960 г. был принят УК РСФСР, который вступил в силу с 1 января 1961 г. Однако уже с середины 1961г. в стране наметилась тенденция на усиление уголовной ответственности за ряд наиболее распространенных преступлений.

Общий возраст уголовной ответственности, с которого лицо признавалось субъектом преступления в ч. 1 ст. 10 УК РСФСР 1960г. и уголовных кодексах других союзных республик, был установлен с 16 лет.

Однако в ч. 2 ст. 10 УК РСФСР законодатель несколько расширил перечень преступлений, уголовная ответственность за совершение которых наступала с 14-летнего возраста, по сравнению с перечнем преступлений, который был представлен в ч. 2 ст. 10 Основ 1958 г. [42, С. 73] К таким преступлениям уголовный закон относил: убийство (ст. 102-106); умышленное нанесение телесных повреждений, связанных с причинением вреда здоровью (ст. 108-111, ч. 1 ст. 112); изнасилование (ст. 117); грабеж (ст. 90, 145); разбой (ст. 91, 146); кражу (ст. 89, 144); злостное хулиганство (ч. 2 ст. 206); умышленное уничтожение или повреждение государственного, общественного или личного имущества граждан, повлекшее тяжкие последствия (ч. 2 ст. 98 и ч. 2 ст. 149), и умышленное совершение действий, могущих вызвать крушение поезда (ст. 86).

В дальнейшем этот перечень законодателем постоянно расширялся и уточнялся. Формула невменяемости в УК 1960 г. (ст. 11) практически воспроизводила редакцию формулы невменяемости Основ 1958 г. Уголовная ответственность лица, совершившего общественно опасное деяние в невменяемом состоянии, исключалась, так как оно не являлось субъектом преступления. Критерии невменяемости, медицинский и юридический, мало чем отличались от критериев невменяемости ст. 11 Основ. Аналогично решался данный вопрос и в уголовных кодексах других союзных республик.

Значительные изменения, охватывающие большой перечень статей Особенной части и ч. 2 ст. 10 УК РСФСР, были внесены Федеральным законом РФ от 1 июля 1994 г. Этим законом устанавливалась уголовная ответственность лиц в возрасте от 14 лет за следующие преступления: мошенничество (ст. 147); хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 147-2); вымогательство (ст. 148); умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 149); неправомерное завладение транспортным средством, лошадью или иным ценным имуществом без цели хищения (ст. 1481); терроризм (ст. 213-3); заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 213-4).

24 мая 1996г. Государственная Дума приняла новый УК РФ, вступивший в силу с 1 января 1997 г. Перечень преступлений, за которые наступает уголовная ответственность с 14 лет, был уточнен и даже несколько расширен следующими преступлениями: насильственные действия сексуального характера (ст. 132); захват заложника (ст. 206); вандализм (ст. 214); приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267). Вместе с тем законодателем был указан возрастной признак субъекта преступления и в других составах, когда ответственность наступает с 18 лет: половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста (ст. 134); вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150); вовлечение несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151); торговля несовершеннолетними (ст. 152), по ряду преступлений против государственной власти, когда речь идет о должностном лице, и иных общественно опасных деяний.

Анализ отечественного уголовного законодательства позволяет сделать вывод, что законодатель постоянно обращался к уголовно-правовым нормам, определяющим признаки субъекта преступления. При этом перечень преступных деяний постоянно менялся, а возрастные характеристики и вопросы, связанные с уголовной ответственностью и наказанием субъекта преступления, детализировались и уточнялись на различных этапах развития государства, исходя из задач, стоящих перед ним в области борьбы с преступностью.

По смыслу ст. 8 УК РФ уголовную ответственность может нести лицо, виновное в совершении общественно опасного и противоправного деяния.

Лицо, совершившее преступление, называют субъектом преступления.

Действие уголовного закона распространяется на граждан Российской Федерации, лиц без гражданства, иностранных граждан [16, С. 54].

Одним из наиболее сложных и важных теоретических вопросов уголовного права и криминологии является отличие понятий «субъект преступления» и «личность преступника», которые, на первый взгляд, похожи, но по своей сути и содержанию различны. Вместе с тем, отождествление этих понятий неизбежно приводит к методологической ошибке, которая подстерегает каждого исследователя при их изучении. Поэтому существенным и необходимым моментом с позиции и теории, и методологии является, как нам представляется, разграничение, или отличие, этих понятий друг от друга.

Отождествление, а порой и просто подмена рассматриваемых понятий, скорее всего, обусловлены весьма ограниченным вниманием ученых-криминалистов к самой проблеме субъекта преступления, занимающей важное место в уголовном праве. Это подтверждается и весьма редким изданием научных работ по данной проблематике за достаточно длительный период. Не случайно в уголовно-правовой и криминологической литературе в 60-е, 70-е и 80-е годы понятия «субъект преступления» и «личность преступника» часто отождествлялись.

В это время приоритетным направлением являлось изучение личности преступника. Криминология, писал И. И. Карпец, стимулировала развитие уголовного и исправительно-трудового права во всех вопросах, связанных с подходом к личности людей, совершивших общественно опасные деяния

Если говорить сразу о разграничении данных понятий, то «субъект преступления» как уголовно-правовая категория по своей сути и содержанию уже понятия «личность преступника».

Из многочисленных свойств человека, представляющего собой личность, применительно к субъекту преступления выделяются только те свойства, которые свидетельствуют о его способности нести уголовную ответственность: уголовной ответственности подлежит только физическое лицо, вменяемое и достигшее установленного законом возраста. Обладающий этими свойствами субъект называется в уголовном праве общим субъектом преступления, хотя в статьях Особенной части УК РФ признаки общего субъекта не указываются.

Между тем наличие общих признаков субъекта преступления является: гарантией недопустимости привлечения к уголовной ответственности юридических лиц (они привлекаются к юридической ответственности в других отраслях права, в частности, в гражданском и административном).

Юридические лица (предприятия, учреждения, фирмы и т.п.) не могут быть признаны субъектами преступления и привлечены к уголовной ответственности, ибо в их действиях отсутствует субъективное условие уголовной ответственности - психическое отношение к содеянному. Если преступления совершены отдельными представителями юридических лиц, то именно эти представители, а не юридические лица, несут уголовную ответственность.

Уголовная ответственность всегда строго индивидуальна, имеет личный характер, т.е. ответственности подлежит тот (и только тот), кто совершил конкретное преступление (или был соучастником его совершения). Это означает невозможность применения уголовной ответственности по принципу коллективной ответственности или круговой поруки, невозможность применения уголовной ответственности к лицам, находящимся в той или иной связи с виновным лишь на одном этом основании. Уголовная ответственность возможна в отношении каждого человека только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Деяние не может считаться преступным, если оно совершено лицом, не отвечающим общим признакам, - малолетним лицом, которое не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими.

Критерии субъекта преступления представляют собой понятие правовое и определяет юридическую характеристику лица, совершившего преступление.

Таким образом, «субъект преступления» как уголовно-правовое понятие по своему содержанию более конкретно по отношению к понятию «личность преступника», так как ограничено законодательными признаками (физическое лицо, вменяемость и возраст), которые имеют уголовно-правовое значение для лица, совершившего преступное деяние.

Вместе с тем, несмотря на очевидность самого положения, что субъектом преступления может быть лицо, которое совершило преступление, а «личность преступника» - более емкое понятие, тем не менее, точки зрения на этот счет в юридической литературе самые разные и спорные.

Действительно, только после совершения лицом какого-либо общественно опасного деяния при наличии соответствующих признаков, предусмотренных в законе (ст. 19, 20 УК РФ), можно говорить о субъекте преступления. В свою очередь человек становится субъектом преступления тогда, когда, обладая личностью преступника, он совершил общественно опасное деяние. Представляется, что данная точка зрения не вносит достаточной ясности в разграничение понятий «субъект преступления» и «личность преступника», но и не исключает их тесной взаимозависимости.

Однако наиболее обстоятельную позицию рассматриваемой проблемы, на наш взгляд, занял П. С. Дагель, который особо отмечал, что понятия «субъект преступления» и «личность преступника» имеют различные функции. При этом первая характеризует одно из условий уголовной ответственности, а вторая отражает индивидуализацию уголовного наказания.

Понятие «субъект преступления» отвечает на вопрос, кто может нести ответственность за совершенное преступление. Понятие же «личность преступника» дает ответ, какую ответственность должно нести лицо, совершившее преступное деяние.

Смешение понятий «субъект преступления» и «личность преступника» недопустимо и потому, что это разные категории - уголовного права и криминологии, и на уровне рассмотрения их в системе состава преступления.

Субъект преступления как один из элементов состава содержит конкретные законодательные признаки, при отсутствии которых не будет состава преступления и основания для привлечения лица к уголовной ответственности. Личность преступника как более емкое понятие - носитель самых различных сторон, положительных и отрицательных свойств, признаков и качеств лица, совершившего преступление. В этом случае мы уже можем говорить о личности преступника как категории не уголовно-правовой, а криминологической. Поэтому подмена рассматриваемых понятий в составе преступления просто недопустима и является грубейшей ошибкой, как с точки зрения теории, так и методологии, хотя проблема как таковая имеет право на существование.

Понятие «личность виновного» встречается в одиннадцати статьях Уголовного кодекса Российской Федерации.

Прежде всего, личность виновного играет важную роль в реализации принципа справедливости в уголовном праве (ст. 6 УК РФ).

Согласно статье 6 УК Российской Федерации принцип справедливости в уголовном праве означает, что никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление, а наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Эти положения корреспондируют и предписанию статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о допустимости возложения на гражданина только таких ограничений прав и свобод, которые соразмерны конституционно значимым целям и направлены на защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Уголовно-правовое содержание принципа справедливости заключается в том, что наказание или иная мера уголовно-правового воздействия, примененная к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т.е. соответствовать тяжести преступления, конкретным обстоятельствам совершения преступления и особенностям личности преступника. Этот принцип означает максимальную индивидуализацию ответственности и наказания. Возможность реализации этого принципа заключается в самом содержании уголовного закона. Так, санкции статей Особенной части УК носят относительно-определенный (предусматривают наказание в определенных пределах) или альтернативный (предусматривают не одно, а несколько видов наказания) характер. Еще более широкие пределы индивидуализации ответственности виновного установлены в статьях Общей части УК (например, в ст. 61, 62, 64, 74-85, хотя формально в них и нет словосочетания «личность виновного»), которые позволяют при наличии определенных обстоятельств существенно смягчить ответственность и наказание виновного либо освободить его от уголовной ответственности и наказания.

Личность виновного принимается во внимание при выборе меры наказания, непосредственно же это понятие встречается в трёх статьях, посвящённых видам наказания:

- лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (п. 3 ст. 47 УК);

- лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград (ст. 48 УК);

- содержание в дисциплинарной воинской части (п. 1 ст. 55 УК).

Рассмотрим кратко особенности применения этих наказаний.

В истории отечественного законодательства наказание в виде лишения прав всегда занимало видное место, и в его развитии наблюдаются такие тенденции: постепенное выделение данного наказания из других сходных правовых последствий преступления; сравнительно более четкое определение содержания наказания; усиление его социально-криминологической обоснованности и профилактической направленности; конкретизация оснований назначения этого наказания; ограничение назначения данного наказания в направлении все большего учета характера совершенного преступного деяния и особенностей личности преступника; выделение особого порядка исполнения указанного наказания и закрепление его в законе.

Основания назначения наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в Общей части УК РФ определены недостаточно четко и предполагают большую роль судебного усмотрения. Вместе с тем суды не используют возможность назначения наказания по своему усмотрению на основании норм Общей части (при отсутствии наказания в санкции статьи Особенной части).

Лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград как вид уголовного наказания успешно применялся еще в эпоху зарождения Русского государства. Характерно, что этот вид наказания получил свое развитие в период прогрессивных исторических изменений в экономической, политической и культурной жизни страны.

Лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград представляет собой самостоятельный вид уголовного наказания. Его непосредственным объектом является лишение правовых благ осужденного, которыми его наделило государство. В практике отечественного уголовного судопроизводства данное наказание применяется как дополнительное с учётом не только личности виновного, но и степени тяжести совершённого преступления (как правило, если преступление является тяжким или особо тяжким).

Точно так же, но в ином направлении дело обстоит с применением такого наказания, как содержание в дисциплинарной воинской части. Данное наказание может быть применено только в отношении лиц, проходящих военную службу по призыву, и только при совершении ими преступлений небольшой тяжести (для которых УК РФ установлена максимальная мера наказания - два года лишения свободы), посягающих на прохождение данной службы, а также в порядке замены наказания в виде лишения свободы при совершении ими преступления небольшой тяжести. Именно в последнем случае во внимание принимается личность виновного, и здесь фактически идёт речь о назначении места отбывания наказания.

Аналогичной является и статья 58 УК РФ, регламентирующая назначение осужденным к лишению свободы вида исправительного учреждения. Но, несмотря на постоянное развитие уголовного законодательства, всё ещё имеются ситуации, в которых определение вида исправительного учреждения лицу, осуждённому к лишению свободы, полностью «ложится на плечи суда».

В связи с ФЗ № 162-ФЗ от 8 декабря 2003г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» несколько изменено наказание в аспекте назначения видов режима исправительных учреждений осуждённым к лишению свободы женщинам. Например, женщиной, ранее отбывавшей лишение свободы в колонии-поселении за совершение преступления по неосторожности (категории небольшой или средней тяжести), в период срока действия судимости, совершается умышленное преступление средней тяжести. Какой вид исправительного учреждения должен определить ей суд? Назначить лишение свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении невозможно, поскольку осуждённая ранее отбывала лишение свободы. Невозможно и назначение лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, так как совершено преступление средней тяжести, а не тяжкое или особо тяжкое, и отсутствует рецидив преступлений.

Безусловно, законодатель руководствовался принципами гуманизма, когда решил, что женщины, осуждённые к наказанию в виде лишения свободы, должны отбывать его в исправительных учреждениях общего режима.

В п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ говорится, что мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавшим наказания в виде лишения свободы, наказание назначается в исправительных колониях общего режима. Но при этом не указывается, где должно отбывать наказание лицо, совершившее аналогичное преступление и ранее отбывавшее наказание в виде лишения свободы за совершение преступления по неосторожности. Обычно принимается решение, согласно которому данное лицо должно содержаться в исправительной колонии общего режима, поскольку в колонию-поселение такой осуждённый направлен быть не может, так как ранее отбывал наказание в виде лишения свободы, в колонию строгого режима он также не может направляться, поскольку совершено тяжкое, а не особо тяжкое преступление.

Следует заметить, что в новом отечественном законодательстве впервые появилась норма, предусматривающая отдельные исправительные учреждения для осужденных - бывших работников суда и правоохранительных органов (ч. 3 ст. 80 Уголовно-исполнительного кодекса РФ). В УК РФ по этому поводу вообще никаких указаний нет. А ведь вид исправительного учреждения должен назначаться судом с обязательным соблюдением Уголовного кодекса, поэтому актуально предложение В.Г. Громова дополнить ст. 58 УК РФ положением, согласно бывшие работники судов и правоохранительных органов отбывают наказание в специализированных исправительных учреждениях, отдельно от остальных осуждённых.

Личность виновного упоминается в ст. 60 УК, устанавливающей общий порядок назначения наказания, в том числе и то, что при назначении наказания во внимание принимаются «характер и степень общественной опасности преступления, и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи»; в ст. 67 УК, гласящей, что при соучастии смягчающие и отягчающие обстоятельства в отношении личности каждого из соучастников принимаются индивидуально, не распространяясь на остальных; в ст. 73 УК, п.2 которой прямо указывает: «При назначении условного осуждения суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, в том числе смягчающие и отягчающие обстоятельства».

Наконец, личность виновного принимается во внимание при назначении наказания несовершеннолетним и непосредственно названа в пп.6.2 и 7 ст.88, п.1 ст.89 и ст.96 УК РФ.

Анализ норм, регулирующих назначение наказания несовершеннолетним, показывает, что согласно ч. 3 ст. 140 УИК РФ все осуждённые, достигшие возраста 21 года, переводятся для дальнейшего отбывания наказания из воспитательной колонии в исправительную колонию общего режима. В связи с этим возникает правомерный вопрос: почему осуждённые, содержащиеся в колониях общего и строгого режимов, могут быть переведены для дальнейшего отбывания наказания в колонию-поселение (п. «в» и п. «г» ч. 2 ст. 78 УИК РФ), а достигшие возраста 21 года осуждённые, содержащиеся в воспитательных колониях, - нет. Ведь основанием для перевода в этом случае является только достижение осуждённым возраста 21 года. Характеристика его личности и поведения в данном случае значения не имеет. Здесь законодатель ограничивает право такого осужденного на своевременный перевод в колонию-поселение, признав обязательным первоначальное помещение его из воспитательной колонии в исправительную. В.Г. Громов считает, что данный подход для такой категории, как осуждённые воспитательных колоний, не объективен.

Так же в ч. 3 ст. 140 УИК РФ усматривается ещё одна проблема: перевод осуждённых, достигших возраста 21 года, из воспитательной колонии для дальнейшего отбывания наказания осуществляется по постановлению начальника этой колонии. Но в соответствии с ч. 4 ст. 58 УК РФ изменение вида исправительного учреждения лицу, отбывающему наказание в виде лишения свободы, находится в компетенции суда, а не в компетенции начальника исправительного учреждения.

Таким образом, понятие личности виновного относится не только к уголовному, но и к уголовно-исполнительному законодательству. Что тоже указывает на понятие «личность виновного» как более широкое по сравнению с понятием «субъект преступления».

Субъект преступления - это лицо, совершившее общественно-опасное деяние и способное в соответствии с законом понести за него уголовную ответственность. Субъект преступления представляет собой понятие правовое и определяет юридическую характеристику лица, совершившего преступление.

Признаки субъекта преступления нашли свое законодательное закрепление в соответствующих статьях уголовного закона.

Понятие субъекта преступления не тождественно понятию личности преступника. Уголовная ответственность всегда строго индивидуальна, имеет личный характер, т.е. ответственности подлежит тот (и только тот), кто совершил конкретное преступление (или был соучастником его совершения).

Уголовная ответственность за соучастие сама по себе коллективной не является, но совершение преступления организованной группой или по предварительному сговору считается отягчающим обстоятельством, а соучастники отвечают в зависимости от степени своего участия в преступлении. Более того, понятие личности преступника выходит за рамки уголовного права и имеет значение в смежных отраслях права - уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном.

2.2 Вменяемость и невменяемость как признаки субъекта преступления

личность преступник криминологический вменяемость

Вменяемость и возраст лица, совершившего преступление, установленные законом как признаки субъекта преступления, между собой тесно связаны, взаимно обусловливают и дополняют друг дргуга в составе преступления. Известно, и это аксиома, что состав преступления имеет место только тогда, когда налицо совокупность его элементов: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона преступления. И если общественно опасное деяние совершается вменяемым лицом, достигшим установленного законом возраста (14-16 лет), мы можем говорить о субъекте преступления.

Субъект преступления, по справедливому выражению Я.М. Брайнина, как уголовно-правовое понятие практически немыслим без этих двух основных признаков [7, С. 7]. Следовательно, вменяемость как психическое состояние лица, при котором оно в момент совершения преступления было способно осознавать характер своего поведения и руководить им в определенной и конкретной ситуации, наряду с возрастом является неотъемлемым признаком субъекта как элемента состава преступления.

Наука уголовного права и уголовное законодательство устанавливают, что субъектом преступления может быть лишь вменяемое лицо. Не случайно вопрос о вменяемости, писал Н. С. Таганцев, рассматривается, как правило, в доктрине уголовного права, и вменяемость субъекта является краеугольным камнем всех теорий, признающих основанием наказуемости виновное посягательство на правопорядок [41, С. 72].

Таким образом, учение о признаках субъекта преступления - возрасте и вменяемости входит в общее учение о составе преступления.

Способность правильно понимать и оценивать фактическую сторону и значимость своих поступков и при этом осознанно руководить своей волей и действиями отличает вменяемое лицо от невменяемого.

Сознание и воля представляют собой наиболее важные психические функции, которые вообще определяют повседневное поведение любого человека. Учение о детерминированности и свободе воли лежит в основе самого понятия вменяемости. Следовательно, в философских теориях вменяемость, как правило, основывается на свободе воли. Поэтому, как отмечал А. Амон, для признания индивидуальной ответственности необходимо, чтобы человек, которому приписывается совершенный поступок, обладал свободной волей, в которой и заключается основание вменяемости [4, С. 97].

На философский аспект проблемы обращают внимание в своей работе Ю.М. Антонян и С.В. Бородин, которые отмечают, что по своим философским истокам вменяемость довольно тесно связана с понятием свободы воли и ответственности лица за свои поступки [5, С. 28]. Невозможно рассуждать о морали и праве, писал Ф. Энгельс, не касаясь вопроса о свободе воли и вменяемости человека.