Субъект преступления и личность преступника

Более емко определяют вменяемость как признак субъекта преступления Ю.М. Антонян и С.В. Бородин, которые рассматривают ее как психическое состояние лица, заключающееся в его способности при определенном развитии, социализации, возрасте и состоянии психического здоровья во время совершения преступления отдавать отчет себе в своих действиях и руководить ими, а в дальнейшем в связи с этим нести уголовную ответственность и наказание. В какой-то мере согласуется с такой трактовкой вменяемости определение Р.И. Михеева. Так, по его утверждению, вменяемость представляет собой социально-психологическую способность субъекта преступления считаться виновным и подлежать уголовной ответственности за совершенное преступление, когда по своему психическому состоянию данное лицо было способно в данный момент сознавать общественную опасность преступного деяния и руководить своими действиями [26, С. 60].

Даже в утверждении «психически не здоров» в медицинском смысле, отмечает Р.И. Михеев, субъект преступления может быть вменяемым. При этом не только когда речь идет о «пограничных» состояниях психики, но и при хронических психических заболеваниях, а именно: шизофрении (в случаях ремиссии), эпилепсии (перед приступом) и в других случаях [27, С. 38].

По данным Института судебной психиатрии им. В.П. Сербского, в частности, больные шизофренией составили около 50 % всех лиц, признанных невменяемыми при проведении судебно-психиатрической экспертизы душевнобольных, а из общего числа прошедших судебно-психиатрическую экспертизу больных эпилепсией вменяемыми было признано 24,7 %, а невменяемыми - 75,3 % [15, С. 64]. также из 3,5 тыс. лиц, подвергнутых судебно-психиатрическому освидетельствованию, 48,8% имели различные психические расстройства. Однако они в установленном законом порядке были признаны вменяемыми, а также виновными в совершении преступлений и привлечены к уголовной ответственности.

Эта особенность была выявлена и при обобщении экспертной практики в судебной психиатрии и общепсихиатрических исследованиях в отношении психопатических лиц, совершивших преступления, которые не исключали способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими в период совершения общественно опасного деяния [36, С. 38].

Однако следует обратить внимание на то, что в судебно-психиатрической практике, как отмечают Л.И. Подрезова и Е.А. Трошкин, имеет место ошибочное мнение среди некоторых психиатров о необходимости признания невменяемыми большинства лиц, болеющих шизофренией, несмотря на то, что многие из них в момент совершения преступления достаточно хорошо социально адаптированы и осознанно управляют своим поведением [34, С. 65].

Критерии вменяемости в науке уголовного права понимались неоднозначно и определялись учеными-юристами по-разному, так как многое зависело от подхода самого исследователя и его субъективного восприятия данного признака субъекта преступления. Создавшееся положение объяснялось, разумеется, отсутствием понятия вменяемости в уголовном законе, что порождало самые различные предложения по определению формулы вменяемости.

Большинство ученых, как обратил внимание Р.И. Михеев, восприняли конструкцию вменяемости, состоящую из сочетания двух критериев (юридического и медицинского), наряду с формулой вменяемости, которая строилась на сочетании трех критериев: юридического, психологического и медицинского. Некоторые исследователи предлагали вывести формулу вменяемости, в основе которой должен находиться только юридический критерий, другие предлагали сконструировать ее при помощи только медицинского критерия [47, С. 53].

Так или иначе, всевозможные варианты формулы вменяемости интерпретировались, постоянно и всесторонне подвергались обоюдной критике авторов и их оппонентов.

Интеллектуальный признак рассматривается им как способность лица в момент совершения преступления сознавать фактический характер и общественную опасность совершаемых действий (бездействия), а волевой признак юридического критерия как способность лица во время совершения преступного деяния руководить своими действиями, т.е. способность руководить своей волей по своему внутреннему убеждению и желанию.

Вместе с тем эмоциональный признак в формулу вменяемости не включается. Но должен учитываться в обязательном порядке при установлении данного состояния лица при совершении им преступления [27, С. 12].

Таким образом, доминирующую роль в юридическом критерии вменяемости играют интеллектуальный и волевой признаки, которые должны рассматриваться обязательно в совокупности и с учетом эмоционального признака.

Cогласно п. 2 ч. 1 ст. 68 УПК РСФСР, виновность лица, совершившего преступление, является обстоятельством, подлежащим доказыванию по уголовному делу, как при производстве дознания, предварительного следствия, так и разбирательстве уголовного дела в суде.

Виновность же лица, совершившего преступление, может быть установлена указанными органами только лишь после решения вопроса о его вменяемости, невменяемое же лицо не может быть виновно и, согласно ст. 21 УК РФ, не подлежит уголовной ответственности.

Вменяемость, по мнению В.С. Орлова и Р.И. Михеева, является необходимой предпосылкой для установления виновности субъекта, начальным звеном в общей цепи: вменяемость, затем вина, потом ответственность [27, С. 73].

Таким образом, установление всех обстоятельств дела на предварительном следствии и в судебном разбирательстве, а также заключение судебно-психиатрической экспертизы дают возможность судебно-следственным органам решать вопрос о вменяемости или невменяемости лица, совершившего преступление, а затем уже, в случае вменяемости лица, доказывать осознанность действий и способность руководить ими при совершении преступного деяния умышленно или по неосторожности, т.е. виновно. Поэтому вряд ли можно говорить о виновности лица, совершившего общественно опасное деяние, если в процессе предварительного следствия и дознания не установлена его вменяемость.

Речь в данном случае идет о взаимосвязи вменяемости и вины как признаков разных элементов в общем составе преступления. Эта взаимосвязь прослеживается, прежде всего, в том, что как вменяемость, так и вина, являясь признаками, в первом случае, субъекта преступления, а во втором - субъективной стороны, характеризуют психическую сторону лица, совершающего общественно опасное деяние умышленно или по неосторожности.

Вменяемость, являясь признаком субъекта преступления и связанная с виной, находясь в составе преступления, как справедливо отмечают Ю.М. Антонян и С.В. Бородин, вместе обеспечивают в отечественном уголовном праве действие основополагающего принципа субъективного вменения [5, С. 197].

В свою очередь, установление взаимосвязи вменяемости и вины позволяет более глубоко разобраться в самом субъекте преступления как элементе состава, а также в его содержании и уголовно-правовой характеристике не только с позиций науки уголовного права, но и с позиций медицины и психологии. Таким образом, только после предварительного решения о вменяемости лица, совершившего общественно опасное деяние, как замечает В.С. Орлов, можно ставить вопрос о его виновности, потому что как виновным, так и невиновным может быть признано, как правило, вменяемое лицо [31, С. 87].

Отсюда способность лица осознавать свое противоправное поведение, выраженное в совершении умышленного или неосторожного преступления, и руководить своими действиями является также и основанием для решения вопроса о привлечении его к уголовной ответственности.

Следовательно, уголовной ответственности может подвергнуться только вменяемое лицо, совершившее какое-либо преступление. В соответствии со ст. 8 УК РФ основание уголовной ответственности возникает с момента совершения лицом деяния, которое содержит все признаки (элементы) состава преступления (объект преступления, объективная сторона, субъективная сторона и субъект преступления), предусмотренные уголовным законом. Само же преступление - это юридический факт, при наличии которого вменяемое и виновное лицо становится обязанным подвергнуться принудительному воздействию со стороны государства.

Уголовная ответственность как правовое последствие - это результат применения уголовного закона со стороны государства в отношении вменяемого лица, совершившего общественно опасное деяние при доказанности вины субъекта преступления. Сама способность человека понимать совершаемые им действия и осознанно руководить своими поступками отличает вменяемого от невменяемого лица, невменяемый не может нести уголовную ответственность за свои противозаконные (преступные) действия при их совершении.

Вышеизложенное позволяет сделать вывод, что вменяемость как признак, характеризующий субъекта преступления, наряду с виновностью является также и условием или предпосылкой наступления уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние, что нельзя сказать о лице, которое совершило преступление в состоянии невменяемости.

По утверждению Р.И. Михеева, вменяемость в уголовном праве как бы выполняет роль определителя субъекта преступления, а также одного из условий, как вины, так и уголовной ответственности [27, С. 185].

Вслед за уголовной ответственностью вменяемое лицо, которое является субъектом преступления, может понести уголовное наказание.

Однако, хотя уголовная ответственность и предшествует наказанию, но может осуществляться и без него. Последнее положение, например, закреплено в ст. 92 УК РФ, в которой говорится, что несовершеннолетнее лицо, осужденное за совершение преступления небольшой или средней тяжести, может быть освобождено судом от наказания с применением принудительных мер воспитательного воздействия, предусмотренных ч. 2 ст. 90 УК (предупреждение, передача под надзор родителей или лиц, их заменяющих, возложение обязанности загладить причиненный вред и др.). В данном случае речь идет об освобождении субъекта преступления (несовершеннолетнего) только от наказания, но ни в коем случае не от уголовной ответственности за совершенное им преступное деяние.

Признав согласно ст. 410 УПК РСФСР, доказанным совершение лицом в состоянии невменяемости преступления, суд выносит определение и в соответствии со ст. 21 УК РФ освобождает это лицо от уголовной ответственности или наказания и при необходимости решает вопрос о применении к нему принудительных мер медицинского характера, т.е. направляет лицо на принудительное лечение. При этом, исходя из п. 2 ст. 5 УПК РСФСР, суд прекращает уголовное дело за отсутствием в деянии невменяемого лица состава, так как оно не является субъектом преступления и, таким образом, не подлежит уголовной ответственности и наказанию. Суд указывает конкретную меру медицинского характера в зависимости от душевного заболевания лица и общественной опасности совершенного им преступления.

Таким образом, вопросы теории и практики судебно-психиатрической экспертизы неразрывно связаны с понятием вменяемости как неотъемлемого признака субъекта преступления. Вместе с тем, как показывает практика, работники суда, следствия и врачи эксперты-психиатры недостаточно владеют теоретическим обоснованием понятия вменяемости, имеющего уголовно-правовое значение для вины, уголовной ответственности и наказания субъекта преступления. Данное обстоятельство диктует острую необходимость проведения дальнейших научных исследований в этом направлении и более широкого отражения этих вопросов в юридической, медицинской и психологической литературе, чтобы уголовную ответственность и наказание за совершенное преступление могли нести физические лица, являющиеся вменяемыми.

Невменяемость представляет собой противоположное понятие вменяемости и, в отличие от последнего, раскрыто в уголовном законе (ч. 1 ст. 21 УК РФ). При этом невменяемое лицо, совершившее какое-либо общественно опасное деяние, не является субъектом преступления. К нему могут быть применены лишь принудительные меры медицинского характера, так как оно не подлежит уголовной ответственности и к нему не может быть применено уголовное наказание. Следовательно, не являясь субъектом преступления, невменяемое лицо не обладает основным признаком субъекта, совершившего общественно опасное деяние, - вменяемостью.

Общественная опасность деяния лица, отмечает Б. А. Протченко, как правило, определяется в зависимости от реального вреда, который причиняется общественным отношениям, а отсутствие у субъекта осознанных и целенаправленных действий обуславливает специфику квалификации содеянного невменяемым [35, С. 40].

Если в судебной психиатрии проблема невменяемости является центральной по своей научной и практической значимости, то в уголовном праве и судебно-следственной практике ее важность не меньше, так как она самым тесным образом связана с институтами вины, уголовной ответственности и наказания, а также играет значимую роль в соблюдении законности в отношении психически больных лиц, совершивших преступное деяние. При этом проблема невменяемости является и одной из наиболее сложных, до конца не изученных проблем, как в судебной психиатрии, так и в науке уголовного права, хотя ей посвящено значительно больше научных работ и исследований, чем проблеме вменяемости.

По мнению Г.В. Назаренко, термин «невменяемость» появляется в научной литературе только в XIX веке. Он не согласен с Н.Н. Баженовым, который утверждал, что понятие невменяемости уже существовало значительно раньше, то есть в XVII веке [29, С. 15].

Проведенный анализ законов Российской Империи: Свода законов 1832 г. (ст. 136); Уложения 1845 г. (ст. 101); Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г.; Уголовного Уложения 1903 г. (ст. 39) свидетельствует о том, что указанные уголовные законы не признавали субъектом преступления лицо, которое совершало преступное деяние в безумии или сумасшествии, т.е. когда оно не осознавало своих действий и не могло руководить ими вследствие болезненного расстройства душевной деятельности. Более развернутое законодательное определение невменяемости лица, совершившего преступление, освобождавшее его от уголовной ответственности и наказания, было дано в Уложении 1903 г.

Значительный вклад в разработку учения о невменяемости в различные периоды развития нашего государства и последние годы внесли отечественные ученые-юристы: С.И. Тихенко, В.С. Трахтеров, В.С. Орлов, И.К. Шахриманьян, Ю.С. Богомягков, Р.И. Михеев, Г.В. Назаренко и другие [27, С. 95].

В процессе развития судебной психиатрии и науки уголовного права в учении о невменяемости детализировалось и уточнялось данное состояние, которое понималось и трактовалось учеными неоднозначно, в особенности когда речь шла о критериях невменяемости. Не случайно в науке уголовного права и судебной психиатрии наблюдается разный подход ученых и практиков к выработке самого понятия невменяемости и раскрытию его внутреннего содержания. Обращая внимание на данное обстоятельство, В.X. Кандинский писал, что закрепление уже в законе общего определения понятия невменяемости необходимо прежде всего для взаимного понимания как между врачами-психиатрами, с одной стороны, так и юристами, с другой, так как при отсутствии такого взаимопонимания врач-эксперт в суде не будет иметь возможности, давая заключение о психическом состоянии обвиняемого, согласовывать принципы и взгляды психиатрии с требованиями уголовного закона [19, С. 27].

Представляется, что достаточно полно и емко в науке уголовного права, уже ближе к нашим дням, понятие невменяемости сформулировано Р.И. Михеевым. Изучая и исследуя фундаментально данную проблему, он пришел к выводу, что невменяемость - это такое состояние, при котором лицо не способно осознавать во время совершения преступления характер и общественную опасность совершаемых действий (бездействия) или руководить ими, что исключает вину и уголовную ответственность.

Невменяемость вызвана хронической психической болезнью, временным расстройством психической деятельности, слабоумием или иным психическим болезненным состоянием лица.

В Уголовном кодексе РФ 1996 г. законодатель более четко определил формулу невменяемости по отношению к предшествующему уголовному законодательству. В ч.1 ст. 21 УК сказано, что не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения преступления находилось в состоянии невменяемости, т. е. не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или бездействия, либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, а также слабоумия или иного болезненного состояния своей психики.

Таким образом, законодатель несколько уточнил содержание медицинского критерия, акцентируя внимание на болезненном состоянии именно психики лица, а не просто болезненном состоянии его в момент совершения преступления.

Исходя из анализа рассмотренных точек зрения понятия невменяемости и уточнений, внесенных законодателем в формулу невменяемости (ч. 1 ст. 21 УК РФ), представляется целесообразным, разумеется, не претендуя на бесспорность, определить ее следующим образом.

Невменяемость представляет собой различные виды болезненных психических расстройств лица, которое во время совершения общественно опасного деяния причиняет или может причинить вред общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, и не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, что исключает виновность данного лица и признание его субъектом преступления, а также привлечение к уголовной ответственности и назначение ему наказания.

В свою очередь, как мы уже отмечали, лицо, совершившее преступное деяние в состоянии невменяемости, согласно ч.1 ст. 21 УК РФ не подлежит уголовной ответственности и наказанию. Таким лицам по решению суда в соответствии со ст. 97-104 УК РФ могут быть назначены принудительные меры медицинского характера.

3. Специальный субъект преступления как разновидность общего

Специальный субъект - это лицо, которое кроме общих признаков субъекта (вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности) обладает еще дополнительными признаками, указанными в диспозиции уголовно-правовой нормы Особенной части УК, отражающей специфические свойства исполнителя преступления. Уголовный закон, чтобы подчеркнуть специфические черты преступления, ограничивает круг лиц, которые могут быть исполнителями данного преступления и нести за него уголовную ответственность. Лицо, не обладающее признаками специального субъекта, указанными в соответствующей статье Особенной части УК, не может быть признано исполнителем данного преступления. Оно может нести уголовную ответственность только в качестве организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК).

Признаки специального субъекта по своему содержанию разнообразны.

В УК содержится по различным оценкам от 40 до 70 % составов со специальным субъектом. Признаки специального субъекта могут относиться к различным характеристикам личности преступника: к занимаемому положению по службе или работе, должности, профессии, к отрицательной характеристике, связанной с совершением преступления, к семейному положению, к военной обязанности и т.д. Например, субъектом преступления, предусмотренного ст. 264 УК, может быть не любое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, а только лицо, управляющее автомобилем, трамваем или другим механическим транспортным средством.

В данном случае особенности субъекта связаны с характером его общественно опасного деяния в сфере движения и эксплуатации транспортных средств - это водитель; субъектом преступления, предусмотренного ст. 143 УК, может быть только лицо, на котором лежали обязанности по соблюдению правил охраны труда; ответственным по ст. 290 УК за получение взятки - только должностное лицо; прокурор, следователь или лицо, производящее дознание, являются специальными субъектами преступления, предусмотренного ст. 300 УК, устанавливающей ответственность за незаконное освобождение от уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления.

Субъект уголовного правоотношения бывает двух видов - субъект и не субъект уголовной ответственности. Они тесно связаны. При определенных юридических фактах субъект уголовной ответственности может стать не субъектом (наступление психического расстройства лица, которое влечет невозможность назначения или исполнения наказания (ст. 97); прекращение уголовной ответственности по нереабилитируюшим основаниям (гл. 11 УК) и др.), а равно, наоборот, лицо, которое в момент совершения деяния не было субъектом уголовной ответственности, впоследствии может стать им (лишение лица, обладающего дипломатическим статусом, иммунитета).

На наш взгляд, следует различать понятия «управление в организации» и «управление организацией». Именно управление в организациях является сферой совершения преступлений, предусмотренных гл. 23 УК, а также должностных преступлений (гл. 30 УК), за исключением совершаемых представителями власти. В гражданском законодательстве, действительно, получило правовую регламентацию управление юридическими лицами - как его общие признаки, так и особенности управления юридическими лицами различных организационно-правовых форм. Так, в ст. 53 ГК говорится об органах юридического лица, в ст. 71, 91, 103,110, 113 ГК идет речь об управлении делами юридического лица в целом. Вместе с тем в гражданском законодательстве в самых общих чертах урегулированы вопросы управления такими структурными подразделениями юридического лица, как представительства и филиалы (ст. 55 ГК).

Нельзя полностью согласиться и с тем, что функции управления юридическим лицом по общему правилу сконцентрированы «в руках» руководителя организации. Гражданское законодательство убеждает в обратном - единоличный руководитель юридического лица далеко не всегда является единственным и высшим органом юридического лица. Например, в акционерном обществе - сложная структура управления, причем компетенция руководителя как единоличного исполнительного органа ограничена руководством текущей деятельностью АО, по сравнению с компетенцией совета директоров, осуществляющего общее руководство деятельностью АО, и общего собрания акционеров с его исключительной компетенцией.

Таким образом, в гражданском праве понятие «управленческая функция» отнюдь не сводится к функциям управления юридическим лицом - гражданско-правовой подход к управленческой функции вовсе не игнорирует управление структурными подразделениями юридического лица (ст. 55 ГК) и управление как осуществление публичной власти (ст. 120 ГК). Поэтому управленческая функция в гражданском праве не исчерпывается выполнением функций руководителя юридического лица.

А. Амон, изучавший вопрос о руководителе организации при исследовании служебных преступлений, полагает, что руководитель организации - это физическое лицо, возглавляющее предприятие, учреждение, организацию, действующее от их имени без доверенности, назначенное или избранное в соответствии с законом и учредительными документами.

Это определение охватывает только «первых» руководителей и не позволяет решить проблему ответственности субъектов, которые формально не являются таковыми. Данный подход не учитывает специфику управленческой деятельности - первый руководитель не может и не должен лично заниматься всеми направлениями деятельности своей организации - он распределяет обязанности между подчиненными [10, С. 84].

Нередко вопрос о руководителе организации рассматривается в теории как частный, в рамках исследования состава какого-либо экономического преступления. При этом наметились две основные позиции по вопросу о круге лиц, признаваемых специальным субъектом - руководителем организации.

Согласно одной точке зрения в уголовном праве руководитель организации - это «первый» руководитель юридического лица, и только он.

Сторонники другой позиции считают, что понятием «руководитель организации» охватываются как первый руководитель, так и его заместители.

Правоприменительная практика свидетельствует о том, что ни один из этих подходов нельзя считать удовлетворительным. Поэтому в литературе высказаны предложения об исключении из УК рассматриваемого понятия с заменой его в соответствующих составах на более широкое понятие лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, либо без упоминания признаков специального субъекта, что позволило бы привлекать к ответственности любых лиц, представляющих интересы юридического лица.

Отказываться от использования и определения в самом уголовном законе понятия «руководитель организации» нельзя. Помимо практической значимости, вопрос об уголовно-правовом понятии «руководитель организации» имеет немаловажное теоретическое значение.

Во-первых, есть преступления, которые могут быть совершены только руководителями юридических лиц, а не любыми субъектами, выполняющими управленческие функции, хотя указание на специальный субъект в диспозициях соответствующих статей иногда отсутствует (например, в ч. 1 ст. 185 УК).

Во-вторых, четкое и единообразное решение данной проблемы требуется для того, чтобы дифференцировать признаки специального субъекта управленческих преступлений в уголовном законе и, как следствие, установить более суровые санкции для руководителей юридических лиц по сравнению с иными лицами, выполняющими управленческие функции. Пока в статьях уголовного закона об ответственности руководителей организации это не всегда учитывается. Санкции ч. 1 ст. 145.1, 177, ч. 1 ст. 195 УК более мягкие, чем санкция ч. 1 ст. 201 УК; максимальная санкция ч. 1 ст. 189 УК - такая же, как в ч. 1 ст. 201.

Несмотря на юридическое равенство субъектов экономической деятельности, уголовная ответственность руководителей организаций за экономические преступления должна быть более суровой, чем ответственность граждан (в том числе индивидуальных предпринимателей).

Преступление руководителя организации нередко совершается в соучастии или с привлечением невиновных лиц, что повышает возможности, причинив вред, затем уйти от ответственности. Не последнюю роль играет и использование преимуществ организационно-правовой формы юридического лица. Характер и размер ущерба, причиняемого такими преступлениями руководителей юридических лиц, тоже порой несопоставимы с последствиями преступлений рядовых граждан. Однако, например, кредитные преступления руководителя организации получают такую же правовую оценку, как аналогичные деяния индивидуального предпринимателя (ч. 1 ст. 176 УК) и просто гражданина (ст. 177 УК); то же самое характерно для преступлений, предусмотренных ст. 189, 195-197 УК. В перспективе целесообразно указанные деяния руководителей юридических лиц считать преступлениями с квалифицированными составами.

С учетом этих обстоятельств оправданной является постановка вопроса о признании квалифицированными составами таких общих служебных преступлений, как злоупотребление полномочиями, пассивный коммерческий подкуп, получение взятки, служебный подлог, халатность, совершенных руководителем организации.

С другой стороны, специальное указание на руководителя организации в уголовном законе не всегда оправданно. Так, в ч. 1 ст. 203 УК («Превышение руководителем или служащим частной охранной или детективной службы полномочий...») оно излишне, если учесть насильственный характер превышения полномочий, не требующий использования каких-то особых прав руководителя, а также то, что руководитель тоже относится к категории служащих.

В-третьих, определение понятия «руководитель организации» совершенно необходимо с точки зрения возможного в будущем введения в России уголовной ответственности юридических лиц. Ведь именно общественно опасное поведение руководителя организации, а не любого лица, выполняющего управленческие функции в данной организации, дает основания для привлечения к уголовной ответственности самого юридического лица. Без определения круга лиц, которых можно признать руководителями организации, немыслима сама постановка вопроса об уголовной ответственности юридического лица, упоминавшаяся выше.

Второй случай - это совершение преступления специальным субъектом по содержанию преступления (т.е. данное преступление мог совершить только определённый субъект, но он непосредственно не назван в соответствующей статье Особенной части УК РФ).

Примером для данного варианта может быть названа ст.160 УК РФ, посвящённая присвоению и растрате вверенного имущества. Современное российское уголовное право рассматривает присвоение или растрату как форму хищения (неправомерного обращения в свою собственность) имущества, не принадлежащего виновному, но вверенного ему для какой-либо цели.

Раскрывая содержание анализируемой формы хищения, Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 11 июля 1972 г. разъяснил, что как присвоение или растрата вверенного или находящегося в ведении лица имущества должно квалифицироваться незаконное безвозмездное обращение в свою пользу или пользу другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения собственника осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, продавец, кассир и другие лица).

Ситуация изменилась в связи с введением УК уголовной ответственности и за присвоение или растрату имущества, принадлежащего отдельным гражданам. Эта категория потерпевших может вверить свое имущество и частным лицам, не являющимся работниками какой-либо организации, с наделением их определенными правомочиями по распоряжению, управлению, доставке или хранению имущества. Такие правомочия в том или ином объеме могут быть переданы гражданином - собственником имущества другим гражданам на основании гражданско-правовых договоров подряда, аренды, комиссии, проката, аренды транспортных средств, включая и с предоставлением услуг по управлению и технической эксплуатации (ст. 626-641 ГК), перевозки и хранения и т.д.

Понятно, что частные лица, получившие определенные правомочия от собственника по гражданско-правовому договору, могут преступно злоупотребить ими и присвоить переданные им имущественные ценности или денежные суммы в целях реализации договорных прав и обязательств сторон.

Именно эти случаи корыстного безвозмездного присвоения или растраты имущественных ценностей, вверенных собственником частному лицу, имеет в виду ч. 1 ст. 160 УК. Субъект же преступления, осуществляющий те или иные правомочия в отношении вверенного ему имущества в связи с занимаемой должностью (бригадир, экспедитор, агент по снабжению, должностное лицо и т.д.), присваивая переданные ему ценности, всегда использует свое служебное положение уже в силу того простого факта, что они не оказались бы в его ведении и распоряжении без занимаемой им должности. Эта криминальная ситуация охватывается ч. 2 ст. 160 УК по признаку совершения присвоения или растраты лицом с использованием своего служебного положения, причем этим субъектом квалифицированного вида комментируемого преступления может быть как должностное лицо, так и рядовые работники, которые, тем не менее, осуществляли правомочия в отношении вверенного им имущества.

К субъектам указанного преступления, наряду с должностными лицами сельскохозяйственных предприятий, организаций и учреждений, должны быть также отнесены экспедиторы, шоферы - экспедиторы, заведующие токами, складами и другие работники, которые осуществляли правомочия по отношению к похищаемому имуществу.

Вместе с тем действия шоферов, трактористов, комбайнеров, возниц гужевого транспорта, водителей малотоннажных речных транспортных средств (лодок, катеров, переправочных паромов), выразившиеся в корыстном, безвозмездном изъятии убранного зерна и другой сельскохозяйственной продукции при их перевозке к местам складирования или хранения, надлежит квалифицировать как кражу чужого имущества. Если же указанные категории работников, помимо чисто производственных функций по транспортировке продукции, выполняли еще и обязанности экспедитора, т.е. были снабжены товарно-транспортной накладной либо иным официальным отчетным документом с указанием наименования, ассортимента, количества (веса), а иногда и стоимости имущества, их действия в подобных случаях должны рассматриваться как хищения вверенных им ценностей в форме присвоения или растраты.

В качестве примера, который может быть отнесен к обоим случаям специального субъекта, рассмотрим нормы ст. 150 УК РФ, предусматривающей ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. В ч. 1 данной статьи предусмотрена общая ответственность без квалифицирующих признаков, но по самой формулировке состава преступления очевидно, что совершить его может только совершеннолетний, т.е. лицо, достигшее 18 лет. Как указывается в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 года, состав вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления - формальный.

В предусмотренных уголовным законом случаях специальные признаки субъекта могут влиять на характер уголовной ответственности. Некоторые квалифицированные виды преступлений указывают на признаки субъекта как основание повышенной уголовной ответственности. Так, неоднократность совершения преступлений, свидетельствующая о большой общественной опасности преступника, предусмотрена в качестве признака квалифицированного состава ряда преступлений.

В связи с тем, что признаки специального субъекта относятся к факультативным признакам состава преступления, они имеют троякое значение. Прежде всего, если они предусмотрены в диспозиции основного состава преступления, они являются обязательными признаками данного преступления. Их отсутствие означает и отсутствие этого состава преступления.Так, государственная измена (ст. 275 УК РФ) может быть совершена только гражданином Российской Федерации.

Во-вторых, признаки, характеризующие исполнителя преступления, могут быть предусмотрены в частях или пунктах статьи Особенной части УК РФ. В этом случае они влияют на квалификацию содеянного.

В-третьих, если дополнительные признаки субъекта не предусмотрены в статьях Особенной части УК РФ, они могут быть учтены судом при избрании вида и размера наказания в качестве смягчающих (несовершеннолетний возраст, наличие беременности или малолетних детей и т.д.) или отягчающих (рецидив преступлений) обстоятельств.

Заключение

В нашем дипломном исследовании проанализирован определенный спектр вопросов о субъекте преступления, который до настоящего времени как в отечественном, так и в зарубежном уголовном праве носит, по существу, фрагментарный характер.

Разумеется, нами не представлено полное и всестороннее освещение рассмотренных проблем в рамках данной работы, поскольку многие из них, связанные с изучением субъекта преступления, требуют усилий многих ученых различных областей знаний.

Вместе с тем нами предпринята попытка создать целостную картину учения о субъекте преступления в уголовном праве, и уделено особое внимание ключевым проблемным вопросам, которые часто возникают в теории, судебно-следственной практике. При этом в основу исследования положено диалектическое единство преступного деяния и уголовной ответственности в отношении виновного лица, признаваемого субъектом преступления.

Не случайно особое внимание в работе уделено изучению в уголовно-правовом аспекте не только признаков субъекта преступления, которые по своей форме и содержанию взаимообусловлены, так как являются доминирующими объектами исследования, но и положениям отечественного уголовного законодательства, представляющим трудность их реализации.

В свою очередь историко-правовой и сравнительный анализ уголовно-правовых норм о субъекте преступления позволил сконцентрировать внимание на действующем уголовном законодательстве и выявить недостатки в практике его применения.

Отсутствие до настоящего времени теоретико-методологического и системного анализа основных аспектов учения о субъекте преступления не позволило иметь комплексное представление о данном учении и определить наиболее правильные подходы в его совершенствовании как у нас в стране, так и за рубежом.

Однако не менее важными, определяющими структуру и содержание работы, были изучение и анализ не только законодательных новелл, регулирующих вопросы привлечения лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности, но и исследование обстоятельств, исключающих признание его субъектом преступления. При этом исследование указанных и других сложнейших проблем, связанных с субъектом преступления и уголовной ответственностью в российском уголовном праве, имеет не только большое теоретическое, но и практическое значение.

Следует констатировать, что наряду с разнообразием ключевых проблем в уголовном законодательстве нормы о субъекте преступления имеют первостепенное значение, так как самым тесным образом связаны со многими институтами уголовного права, которые требуют своего совершенствования. В свою очередь, рассмотрение разных аспектов учения о субъекте преступления дает возможность определить общетеоретические и практические подходы в его дальнейшем изучении.

Проблемы возраста и вменяемости преступника с учетом кардинальных изменений в действующем уголовном законодательстве и практике его применения диктуют настоятельную необходимость их комплексного изучения не только учеными-юристами, но и представителями других наук, специалистами в самых различных областях знаний.

Особо следует сказать, что актуальность вопросов о субъекте преступления в уголовном праве не теряет значимости и в наши дни. Любое учение требует своего развития, более глубокого теоретического осмысления с позиций современных реалий и трудностей сегодняшнего дня, а законодательство - совершенствования. В данном случае не будет исключением и учение о субъекте преступления в уголовном праве на современном этапе развития российского государства.

В представленной работе с современных позиций анализируются нашедшие и законодательное разрешение в Уголовном кодексе РФ положения уголовной ответственности, которые не были известны отечественному уголовному законодательству и в настоящее время вызывают трудности в их применении правоохранительными органами, особенно когда речь идет о судебно-следственной практике.

Наиболее часто эти проблемы имеют место в теории и практике при решении вопросов уголовной ответственности, если правонарушение совершается аномальным субъектом преступления либо несовершеннолетним, у которого имеет место отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством.

Проведенное исследование специального субъекта преступления в рамках главы 33 УК РФ, с точки зрения теоретической и практической значимости, требует дальнейших более углубленных научных разработок, в частности особенностей, характеризующих данную категорию преступников. Вместе с тем изучение специального субъекта преступлений против военной службы поможет правильно решать вопросы квалификации общественно опасных деяний, а также уголовной ответственности и наказания виновных лиц, которые чаще всего возникают в судебно-следственной практике.

Также следует сказать, что необходимо законодательно уточнить понятие специального субъекта, трактуемого в законе как представитель власти с указанием дополнительных признаков, раскрывающих его внутреннее содержание и сущность.

Коренные преобразования во всех сферах жизнедеятельности нашего общества в условиях кризисных явлений, несовершенство, а порой противоречивость федерального законодательства России заставляют по-новому взглянуть и на вопросы уголовной ответственности за совершение воинских преступлений. Вместе с тем обеспечение законности и воинской дисциплины в Вооруженных Силах РФ, установление четких прав и обязанностей военнослужащих, их правовая и социальная защищенность настойчиво диктуют необходимость совершенствования не только военного, но и уголовного законодательства и его правильного применения в современных условиях.

В свою очередь, сложная криминогенная обстановка в России негативным образом сказывается и на Вооруженных Силах РФ. Сопоставляя общие данные о преступности в стране и преступности военнослужащих, можно говорить, что они тесно взаимосвязаны, как и причины преступности военнослужащих отражают причины преступности в целом.

Комплексность и системность изучения субъекта преступления, обеспечение правильного понимания уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление, непременно будет способствовать не только неукоснительному его исполнению, но и укреплению законности в деятельности правоприменительных органов в предупреждении преступлений.

Рассмотрение отмеченных и других сложнейших проблем, связанных с субъектом преступления в российском уголовном праве, имеет не только большое теоретическое и практическое значение, но и определяет необходимость комплексного подхода в их исследовании.

Список использованных источников

Нормативно-правовые акты

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: офиц. текст: по состоянию на 15 января 2015 года / Министерство Юстиции Российской Федерации. - Москва: Эксмо, 2015. - 272 с. - ISBN 978-5-699-79088-3

Научная и учебная литература

1 Алексеев, А.И. Криминология. Курс лекций / А.И. Алексеев. - М., 1998. - 284 с.

3 Амон, А. Детерминизм и вменяемость / А. Амон. - М.: Юрист, 2011. - 261с. - ISBN 3-1227-12145-1.

4 Антонян, Ю.М. Преступность и психические аномалии / Ю.М. Антонян. - М.: Проспект, 2012. - 256с. - ISBN 53-93255-74.

5 Антонян, Ю.М. Преступность в уголовном праве / Ю.М. Антонян. - М.: Проспект, 2012. - 338 с. - ISBN 235-746245-85.

6 Брайнин, Я.М. Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве. - М.: НОРМА, 2012. - 275с. - ISBN 75-89653-85.

7 Ветров, Н.И. Уголовное право. Общая часть: учебник для вузов / Н.И. Ветров. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2011. - 279с. - ISBN 35-8626-8655.

8 Волженкин, Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические преступления) / Б.В. Волженкин. - СПб.: Питер, 2011. - 255с. - ISBN 536-8527422-67.

9 Гармаев, Ю.П. Уголовно-правовая характеристика невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ) / Ю.П. Гармаев // Уголовное право. - 2012. - № 2. - 213 с - ISBN 5-2852-5635-1.

10 Гордейчик, С.А. Преступления управленческого персонала коммерческих и иных организаций / С.А. Гордейчик. - Волгоград: Форма, 2011. - 326 с. - ISBN 8563-96-55851.

11 Громов, В.Г. Проблемы соотношения уголовного и уголовно-исполнительного законодательства / В.Г. Громов. - Саратов: Фома, 2011. - 228 с. - ISBN 3-1227-12145-1.

12 Дагель, П.С. Понятие вины в советском уголовном праве / П.С. Дагель. - М.: Юрист, 2011. - 290 с. - ISBN 573-526-22-1.

13 Дурманов, М.Д. Советское уголовное право. Общая часть / под ред. М.Д. Дурманова. - М.: ИНФРА-М, 2011. - 282 с. - ISBN 3-4567-2245-1.

14 Емельянов, В.П. Преступность среди лиц с психическими аномалиями / В.П. Емельянов. - Саратов, 1980. - 428 с.

15 Здравомыслов, Б.В. Уголовное право России. Общая часть / под ред. Б.В. Здравомыслова. - М.: «Проспект», 2011. - 204 с. - ISBN 75-895652-58.

16 Инограмова-Хегай, Л.В. Уголовное право РФ: В 2т. Т.1: Общая часть: учебник / под ред. проф. Л.В. Иногамовой-Хегай. - М.: ИНФРА-М, 2010. - 244с. - ISBN 36-9562-862.

17 Исаев, И.А. История государства и права России / И.А. Исаев. - М.: Юристъ, 2012. - 313с. - ISBN 6-98569-855.

18 Кандинский, В.X. К вопросу о невменяемости: учебник / В.Х. Кандинский. - М.: ИНФРА-М, 2012. - 263с. - ISBN 24-7856-9655.

19 Карпец, И.И. Соотношение криминологии, уголовного и исправительно-трудового права / И.И. Карпец // Советское государство и право. - 2012. - № 5. - 252 с. - ISBN 4567-786237-526.

20 Квашис, В.Е. Основы виктимологии. Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений / В.Е. Квашис. - М.: НОРМА, 2011. - 332 с. - ISBN 6-156767-178675-1.

21 Козаченко, И.Я. Уголовное право. Общая часть / И.Я. Козаченко. - М.: Норма, 2011. - 267 с. - ISBN 4715-178675-1.

22 Ключевский, В.О. Русская Правда / Собрание сочинений в 9 томах / И.Я. Ключевский. - М.: Мысль, 2010. - 288 с. - ISBN 756-9354-74.

23 Криминология / под ред. В.Н. Кудрявцева, В.Е. Эминова. - М., «ЮРИСТЪ», 1999. - 124 с.

24 Криминология и организация предупреждения преступлений. - М., Академия МВД России, 1995. -282 с.

25 Михеев, Р.И. Проблемы вменяемости, вины и уголовной ответственности (Теория и практика) / Р.И. Михеев. - М.: НОРМА, 2010. - 321 с. - ISBN 36-562525-87.

26 Михеев, Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве / Р.И. Михеев. - М.: НОРМА, 2010. - 237 с. - ISBN 69-87875-6655.

27 Михеев, Р.И. Невменяемость в уголовном праве / Р.И. Михеев. - М.: НОРМА, 2010. - 257 с. - ISBN 265-89562-556.

28 Назаренко, Г.В. Эволюция понятия невменяемости / Г.В. Назаренко // Государство и право. - 2012. - № 2. - 252 с. - ISBN 125-8965-8452.

29 Лунц, Д.Р. Проблема невменяемости в теории и практике судебной психиатрии / Д.Р. Лунц. - М.: ИНФРА-М, 2011. - 293 с. - ISBN 236-8956-562.

30 Орлов, В.С. Субъект преступления по советскому уголовному праву / В.С. Орлов. - М.: ИНФРА-М, 2011. - 298 с. - ISBN 5-75247-166255-1.

31 Павлинов, А. Круг субъектов должностных преступлений требует уточнения / А. Павлинов // Российская юстиция. - 2012. - № 9. - С. 19-20.

32 Павлов, В.Г. Субъект преступления / В.Г. Павлов. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2011. - 270 с. - ISBN 6-875541-652.

33 Подрезова, Л.И. Вопросы вменяемости при шизофрении / Л.И. Подрезова // Социалистическая законность. - 2012. - № 2. - С. 22-24.

34 Протченко, Б.А. Невменяемость в советском уголовном праве / Б.А. Протченко // Правоведение. - 2012. - № 5. - С. 26-28.

35 Пуни, Д.Р. Проблема невменяемости в теории и практике судебной психиатрии / Д.Р. Пуни. - М.: Юрист, 2011. - 423 с. - ISBN 3636-9666-9885-8.

36 Рогов, В.А. Концепция развития русского уголовного права / В.А. Рогов. - М.: Проспект, 2011. - 253с. - ISBN 247-785466-87.

37 Сапожков, А.А. Кредитные преступления / А.А Сапожков. - СПб.: Питер, 2011. - 219 с. - ISBN 475-789466235-55.

38 Сергеевский, Н.Д. Русское уголовное право / Н.Д. Сергеевский. - М.: ИНФРА-М, 2011. - 242с. - ISBN 69-89756-9856.

39 Таганцев, Н.С. Курс русского уголовного права» / Н.С. Таганцев. - М.: НОРМА, 2011. - 252 с. - ISBN 3-9568-7512.

40 Таганцев, Н.С. Русское уголовное право / Н.С. Таганцев. - М.: Проспект, 2012. - 285с. - ISBN 25-963456-762.

41 Титов, Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть первая: «Дооктябрьский период») / под редакцией Ю.П. Титова. - М.: Юридическая литература, 2012. - 265 с. - ISBN 9-8765-54525.

42 Титов, Ю.П. Конституция РСФСР 1918г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть вторая: «Советский период») / под редакцией Ю.П. Титова. - М.: Юридическая литература, 2011. - 223 с. - ISBN 4-7856-962.

43 Титов, Ю.П. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть первая: «Дооктябрьский период») / под редакцией Ю.П. Титова. - М.: Юридическая литература, 2012. - 289 с. - ISBN 3-9652-875.

44 Титов, Ю.П. Декрет СНК от 29 октября 1917г. «О восьмичасовом рабочем дне» / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть вторая: «Советский период») / Под редакцией Ю.П. Титова. - М.: Юридическая литература, 2011. - 228 с. - ISBN 3-965-845663-8.

45 Чистяков, О.И. Положение о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть вторая: «Советский период») / под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2011. - 275с. - ISBN 225-749625-6.

46 Трахтеров, В.С. Вменяемость по советскому уголовному праву / В.С. Трахтеров. - М.: НОРМА, 2012. - 241 с. - ISBN 1-895-762.

47 Чистяков, О.И. История отечественного государства и права (в 2 томах; том 1) / Под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юристъ, 2011. - 289 с. - ISBN 2-7458-9653.

48 Чистяков, О.И. Воинский Устав 1716г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть первая: «Дооктябрьский период») / под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2010. - 240 с. - ISBN 58-7626-85.

49 Чистяков, О.И. Свод законов 1832г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть первая: «Дооктябрьский период») / под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература,2010. - 279с. - ISBN 52-8965-85.

50 Чистяков, О.И. Положение о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918г. / Хрестоматия по истории государства и права СССР (часть вторая: «Советский период») / под редакцией О.И. Чистякова. - М.: Юридическая литература, 2011. - 243 с. - ISBN 3-7458-9658-8.

51 Шнитенков, А. Спорные вопросы регламентации в УК РФ понятия лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации / А. Шнитенков // Уголовное право. - 2012. - № 2. - С. 28-30.

52 Яни, П.С. Причинение вреда деянием / П.С. Яни // Российская юстиция. - 2012.- № 1. - С. 24-29.

Размещено на Allbest.ru