Определение причин ужесточения судебной практики советской юстиции в годы войны

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Изменения судебной системы в годы войны. Военные трибуналы

Глава 2. Перемены в трудовом законодательстве

Глава 3. Судебная практика по контрреволюционной агитации

3.1 Статистика контрреволюционных преступлений.

3.2 Распространённые сюжеты контрреволюционной агитации и пропаганды в судебной практике судов

3.3 Социальный состав осужденных

3.4 Роль Верховных судов Союзных республик и СССР в формировании судебной практики местных судов

3.5 Механизм смены судебной практики

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

судебный трибунал контрреволюционный агитация

Актуальность. «Суд, являясь неотъемлемой частью государственного аппарата, характеризуется всеми теми качествами, которые присущи государственной власти, ибо «суд есть орган власти», а «судебная деятельность есть одна из функций государственного управления». Кожевников М.В. История Советского суда. М., 1957. С. 4. Слова автора одной из первых обобщающих работ по советской юстиции М.В. Кожевникова, как нельзя лучше описывают главную черту советских судов первой половины XX-го века. Использование юстиции государством в качестве орудия власти, так или иначе подстраивала ее под свои политические кампании. Таким образом, перед нами предстает описанное П. Соломоном «кампанейское правосудие» Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М. : РОССПЭН, 1998. -- С.11. , которое во многом предопределялось репрессивным характером самих политических акций: коллективизация, индустриализация, «Большой террор» и т.д. В каждом из этих случаев уголовное законодательство выступало главным рычагом воздействия на политически неугодных граждан. Отсюда следует следующая особенность советских репрессий: с помощью «правосудия» добивалась максимальная внешняя легитимность. То есть, репрессированные проходили все формальные инстанции суда и процессуального порядка. Конечно же, речь идет в первую очередь о фигурантах, так называемых, политических дел.

Нельзя не отметить тот факт, что с приходом к власти Сталина, уголовное законодательство существенно расширило поле своего применения: дисциплинарные нарушения на производстве могли караться реальным тюремным сроком, равно как и преступления несовершеннолетних. Как отметил П. Соломон «право и уголовное правосудие не развивались в вакууме». Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М. : РОССПЭН, 1998. -- С.11. И действительно по мере укрепления власти Сталина, возрастала необходимость поддержания строгого порядка. Однако, это достигалось не за счет модернизации системы, в которой решались бы внутренние противоречия, а за счет уклона советской юстиции «в сторону обвинения». Там же. С, 9 Таким образом, в условиях отсутствия каких-либо дестабилизирующих внутренне положение государства, централизованная судебная система могла успешно направляться руководством страны, чередуя периоды проведения репрессивных кампания для решения поставленных задач с периодами возвращения к принципам законности и снижения репрессивной политики.

Однако, Великая Отечественная война оказалась катализатором неуправляемого роста репрессивной политики судов. Именно война, следствием которой стала внутренняя дестабилизация системы» вскрыла ту самую потенциальную опасность, когда непрописанные четко законы, которые вводились для проведения тех или иных политических кампаний и регулировались центром, стали трактоваться каждым отдельным судьей общих судов по-своему. Положение усугублялось тем, что вызванные войной социальные и политические потрясения, внесли и свою лепту: эвакуация людей и предприятий, постоянное перемещение фронта, ухудшение уровня жизни - все это создавала свои сложности, что приводило к тому, что порой судебным органам приходилось работать совершенно в иных условиях.

Характерным для военной сталинской юстиции стало увеличение юрисдикции военных трибуналов, расширение спектра уголовной наказуемости преступлений, а также ужесточение уголовного наказания, которое порой совершенно не соотносилось с тяжестью преступления. Подобных примеров ужесточения судебной практики можно увидеть и в трудовом законодательстве, где дисциплинарные и административные наказания замещались уголовными.

Одним из ярчайших примеров ужесточения судебной практики в годы войны стали дела по контрреволюционной агитации (ст.58-10 УК РСФСР). Во многом, это было обусловлено самой статьей, который предусматривал взамен тюремного срока «в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении» высшую меру наказания (согласно ст.58-10. Ч.2. УК РСФСР). Разумеется, это привело к росту смертельных приговоров судами. Также, важно отметить колоссальный рост дел по контрреволюционной агитации в делопроизводстве судов после начала войны. Еще одной спецификой данной статьи является широта ее понимания обвинительной стороной: как показывает судебная практика, контрреволюционной агитацией могли посчитать практически любое неосторожное высказывание касательно ситуации на фронте или в тылу, политики или бытовых проблем. Таким образом, «главными» подсудимыми по этой статье оказывались рядовые граждане. Показательным является пример дела Ш.Б. Найдина, который в январе 1942 года был осужден Челябинским областным судом по ст.58-10 ч.2 к ВМН. Найдину инкреминировалось, что 11.10 41 г. в разговоре с работницами склада о военных событиях , он сказал : «Да, девочки, будете /или будем/ скучать по Советской власти». ГАРФ. Ф.9492. Оп.1a. Д.186. Л.163 По сути, сама фраза не содержала в себе состав преступления, что в итоге подтвердит Верховный суд СССР, отменив приговор областного суда. Однако, во-первых, приговор был вынесен и утвержден Верховным судом РСФСР, а, во-вторых, статистика отмененных дел за первое полугодие 1942 года несопоставимо мала по сравнению с оставленными в силе. Еще одним аспектом судопроизводства по данной статье является противоречивое понимание самой статьи судьями разных уровней и судов.

Историография

Научные работы по советской юстиции использованные при написании ВКР можно классифицировать на две группы: юридическая и историческая. Юридическая литература, как правило, полностью сосредоточена на особенностях судебного управления и судебной системы в годы войны. Сюжеты, относящиеся к области социальной истории, рисующие конкретные истории из жизни обычных осужденных, находились вне поля зрения исследователей-юристов, в то время как именно реализация «на практике» всех секретных и несекретных указов и постановлений властных органов представляет интерес для изучения одного из аспектов повседневности в годы войны.

Для большего удобства, историография к ВКР была сгруппирована в зависимости от исследовательского вопроса: 1) судебное управление и судебная система в годы войны, 2) юридическое образование во время ВОВ, 3) судебная практика по контрреволюционным делам, 4) судебная практика по уголовным делам в трудовом законодательстве.

Судебное управление и судебная система СССР рассматривались еще в работах первых советских юристов-теоретиков, тех, кто закладывал фундамент в образовании судебной системы. Ярчайшим примером советской историографии по данному вопросу является «История советского суда» М.В. Кожевникова Кожевников М.В. История советского суда. М., 1957.. Высокую степень важности работы отмечает А.Я. Кодинцев, называя ее «настольным пособием для всех желающих описать историю советского суда» Кодинцев А.Я. Государственная политика в сфере юстиции СССР. 30-50-е годы XX века. Куртамыш, 2008. С. 31.. В работе автором представлено в хронологическом порядке процесс становления системы правосудия в Советском государстве. Не явился исключением и период войны. В седьмой главе, посвященной советскому суду в условиях Великой Отечественной войны, М.В. Кожевников «борьбу с дезорганизаторами тыла» определил одной из важнейших задач суда. Кожевников М.В. Указ. соч. С.336. В общем, автор отмечает успехи советских судов в борьбе с «контрреволюционными элементами», а также «паникерами», которые «дезорганизовывали работу тыла». Однако, автором совершенно не рассматриваются такие тенденции, как не только упрощение судьями процессуального законодательства, но и частые нарушения в виду резкого увеличения дел в судах. Также полностью проигнорирована автором монографии практика «невоенных судов», т.е. не трибуналов, а областных, краевых и верховных судов СССР по делам о государственных преступлениях. Как уже говорилось, автор лишь подчеркнул важность и необходимость борьбы с внутренним врагом в тылу, но никак не указал колоссальное увеличение дел в судопроизводстве. В работе также рассмотрены изменения в трудовом законодательстве, которые не только усиливали ответственность за дисциплинарные нарушения на производстве и при работе в колхозах, но и вводили уголовную ответственность. Стоит отметить, что автор также отмечает необходимость в нетерпимости к «отсталым элементам, вносившим своей недисциплинированностью дезорганизацию в работу предприятий и учреждений» Кожевников М.В. Указ. соч. С. 340.. И снова автором совершенно не анализируется проблема радикализации судебной системы, которая, как будет показано в отдельной главе ВКР, не справлялась с объемами нахлынувших дел. Отдельный раздел главы, посвященный суду во время Великой Отечественной войны, посвящен перестройке судебных органов. В основном, раздел посвящен военным трибуналам и расширению их полномочий в связи с наступлением военного времени. Что касается работы общих судов, то автор подчеркивает, что в течение войны суды всех инстанций «исходили в своей деятельности из строгих начал социалистической законности» Там же. С. 350.. Однако, как показывают отчеты надзорной практики как Верховного суда РСФСР, так и Верховного Суда СССР, сохранившиеся в фонде министерства юстиции ГА РФ, ситуация была далека от той, что описано в работе М.В. Кожевникова. Особенно, это касается дел о государственных преступлениях. Также в работе есть раздел, посвященный кадрам судебных работников. Там же. С. 354. С одной стороны автор указывает на тяжелую и проблемную ситуацию с кадрами в связи с тем, что, во-первых, из-за военных действий часть образовательных учреждений оказалась либо под оккупацией, либо в эвакуации, а во-вторых, большая часть специалистов была призвана на фронт в качестве работников трибуналов. Таким образом, автор говорит лишь о юристах высокой квалификации, т.е. имеющих высшее образование. Автор резюмирует о неразрешенности проблемы «подготовки высококвалифицированных работников суда и прокуратуры» Там же. С. 358. Но с другой стороны, автор не показывает критичную ситуацию, с которым сталкивались общие суды, которые испытывали дефицит сотрудников, имеющих как минимум среднее юридическое образование. Несмотря на то, что книга не содержит в себе критического анализа работы советской юстиции, а также насыщенна шаблонными и клишированными фразами (что видно из приведенных цитат), работа была выбрана в качестве литературы к ВКР, т.к. содержит в себе информацию об устройстве судебной системы в СССР, а также различного рода статистические материалы из опубликованных на тот момент источников. Стоит отметить, что в работе не были использованы архивные материалы.

Из современных работ юридического характера для ВКР можно выделить несколько авторов. В сборнике опубликованных документов под редакцией О.Е. Кутафина и др. Кутафин О.Е. и др. Судебная власть в России: История, документы: В 6т. Т.5: Советское государство/ Отв. ред. Р.С. Мулукаев, А.Я. Малыгин. - М., 2003. - 829с. содержатся не только опубликованные указы и постановления законодательного характера, но и обзорная статья о советской юстиции в годы Великой Отечественной войны. К сожалению, автором довольно поверхностно рассказывается об изменениях в судебной системе, которые в первую очередь касались работы военных трибуналов. Однако, работа ценна в первую очередь тем, что в ней хронологически систематизированы и опубликованы основные указы, касающиеся судебной системы. Также необходимо отметить работу А.Я. Кодинцева «Государственная политика в сфере юстиции СССР…» Кодинцев А.Я. Государственная политика в сфере юстиции СССР. 30-50-е годы XX века. Куртамыш, 2008.. Но прежде всего, хотелось бы сказать пару слов об авторе монографии. Александр Яковлевич, доктор юридических наук и кандидат исторических наук, работает в Сургутском государственном университете, в котором заведует кафедрой государственного и муниципального управления. А.Я. Кодинцев является автором десятка статей, посвященных судебной системе Советского Союза. Его работы охватывают широкий спектр тем, таких как: юридическое образование, судебная практика по отдельным делам, работа различных судебных органов и т.д. Выбранная монография обобщает работы автора по теме советской юстиции, в том числе хронологически охватывая годы Великой Отечественной войны. Структурно, работа напоминает уже упомянутую монографию Кожевникова, в которой хронологическом порядке рассматривается процесс «развития» советского суда. Однако, работа содержательно отличается кардинальным образом. Во-первых, автор активно использует архивные материалы, что уже во многом предопределяет критичный анализ работы советских судов. Это связано с тем, что в отчетах для внутреннего пользования можно часто встретить критику работы, практики и соблюдения процессуального порядка судов проверочными комиссиями, либо вышестоящими судами. Во-вторых, А.Я. Кожевников более детально обращает внимание на сферу военной юстиции, т.е. на работу военных трибуналов. В отличие от советской юридической историографии, например, работы Кожевникова, судебная практика военных трибуналов рассматривается в критическом ключе: отмечается не просто плохое качество работы, но и «упрощенное судопроизводство, а также заочное рассмотрение дел»Кодинцев А.Я. Указ. соч.. С. 338.. При том, что автором подробно рассматривается функционирование и деятельность военных трибуналов, в то же время, работа общих судов, а именно краевых и обастных, а также надзор за ними Верховными судами республик, полностью игнорируется. Во многом, это объясняется тем, что, как пишет сам Кодинцев, «органы военной юстиции занимали доминирующее положение» Там же. С.377.. Хотя, как будет показано в данной ВКР, изменения в судебной практике по сравнению с довоенным временем оказались существенными. Также А.Я. Кодинцев посвящает отдельные разделы главы про юстицию в годы войны советской адвокатуре и нотариату в военное время. Таким образом, работа Кодинцева вносит большой вклад в изучение советской юстиции в годы войны, вводя в оборот новый архивные материалы и критически переосмысляя положения и выводы о военной юстиции в годы Великой Отечественной войны.

Диссертационная работа Д.В. Бондаренко Бондаренко Д.В. Юридическая ответственность в условиях военного положения (на опыте Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.): дис. … д-ра ист. наук. - Москва, 2001. так же была использована при написании ВКР. Важной составляющей работы является анализ изменения практики советских судов в связи с наступлением военного времени, а именно: изучение правовых аспектов понятия «военного режима и правового регулирования общественных отношений» Там же. С. 72.. В первую очередь, автором рассматривалась юридическая составляющая, то есть, насколько были проработаны юридические институты и законы в довоенное время. Именно в «неприспособленности к условиям военного времени» Там же. С. 115. автор видит причину грубейших нарушений процессуального порядка, а также нарушений прав и свобод людей. Однако, как и в предыдущих работах из списка историографии автором не уделялось внимание общим судам. Например, разбор судебной практики по статье 58-10, контрреволюционная пропаганда и агитация, был проведен только среди военнослужащих, которые попадали под юрисдикцию военных трибуналов. Однако, большой интерес для ВКР представляет раздел работы, посвященный изучению изменений в трудовом законодательстве. Автор пишет, что дисциплинарная и административная ответственность замещались уголовной ответственностью. Это приводило к тому, что «режим военного положения не изучался и не разрабатывался, а развитие получили лишь вид и мера государственного принуждения» Там же. С. 73..

Также из обобщающих работ по советской юстиции в годы войны нельзя обойти монографию В.А. Печерского. Печерский В.А. Советская юстиция в годы Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.): на материалах Хакасии. Абакан: Бригантина, 2015. В ней содержится информация об особенностях функционирования политической юстиции в Хакасской автономной области. То есть, автором был проведен анализ судебной практики по делам о государственных преступлениях, в том числе и об интересующей нас статье - 58-10. Автор отмечает тенденции в увеличении количества дел и ужесточения мер наказания по данной статье с началом войны вплоть до 1942 года. На втором этапе (1943 - 1945), по словам автора, происходит значительное изменение в судебной практике в сторону либерализации. В.А. Печерский это объясняет тем, что на первом этапе войны (1941 - 1945) сталинская политика испытывала «общий кризис» из-за «обострения военно-политической ситуации» в стране. Там же. С. 85. Из других особенностей работ необходимо подчеркнуть ее географические рамки: автор целиком сосредоточен на примере Хакасии. Им активно использованы документы из областных архивов, что делает работу также интересной в плане ввода в оборот новых исторических источников.

Из историко-юридической литературы также необходимо отметить статьи, которые были опубликованы в цикле томов «Памятники российского права в тридцати пяти томах» под общей редакцией Р.Л. Хачатуровой. В работе были использованы тома, хронологически посвященные годам советского государства. В томе двадцать восьмом Памятники российского права в тридцати пяти томах. Т. 28. Уголовные кодексы РСФСР. Учебное пособие., посвященной уголовному праву РСФСР, содержится отдельный раздел, в котором рассматривается «применение смертной казни и ее регламентация в период 1941-1991». Детальный разбор указов и постановлений регулирующих принятие высшей меры наказания, позволил авторам показать целый спектр статей, по которым высшее руководство страны ориентировало советские суды ужесточать наказание вплоть до расстрела. Данные, основанные на архивных документах, позволяют авторам прийти к выводам, что половину всех приговоров к высшей мере наказания составляют осужденные за контрреволюционные преступления. Там же. С. 430. Авторами также отмечается сокращение общего числа расстрельных приговоров во второй половине войны.

Что касается специализированных работ по судебной практике, то нельзя не отметить работу С.А. Папкова Папков С.А. «Контрреволюционная преступность» и особенность ее подавления в годы Великой Отечественной войны // Урал и Сибирь в сталинской политике. Новосибирск, 2002.. Автор рассматривает практику по контрреволюционным делам в новосибирских судах. Автор подмечает тенденцию роста количества дел с началом войны, а также обращает внимание на социальный состав осужденных. Однако, С.А. Папков не касается проблематики понимания «контрреволюционных статей» самими судьями, что в общем отражалось на судебной практике не только областных судов, но и верховных судов государства.

Из зарубежных работ, проводящих исследование правосудия в Советском Союзе, важно отметить работу П. Соломона Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М.: РОССПЭН, 1998. -- 464 с.. При написании ВКР была использована русскоязычная публикация работы. Несмотря на то, что в его работе отсутствует часть, хронологически относящаяся к исследуемым рамкам, т.е. период Великой Отечественной войны, П. Соломон отразил тенденции развития советской юстиции в довоенные годы. Описывая выводы автора, можно провести аналогию с циклами Кондратьева: периоды законности сменялись, так называемым «кампанейским правосудием», и снова возвращались к законности. Так же важно отметить, что автором были выделены критерии, по которым он оценивал работу судов и других органов юстиции: скорость рассмотрения дел, процент отмененных приговоров, а также количество нерассмотренных дел. Одной из важных особенностей исследования является изучение вопроса судебного процесса со стороны судебно-прокурорских работников: какое давление оказывалось на них и т.д.

Одной из важных составляющих любой системы правосудия является подготовка новых кадров. Юридическое образование в СССР в годы войны также во многом изучалась исследователями-юристами. Статьи А.Я. Кодинцева Кодинцев А.Я. Высшее юридическое образование в СССР в годы Великой Отечественной войны // Право и образование 2014, № 5 и А.С. Смыкалина Смыкалкин А.С. Юридическое образование в СССР в годы Великой Отечественной войны // Российский юридический журнал, 2015, № 4. С. 52-57. посвящены детальному разбору как высшего, так и среднего юридического образования в годы ВОВ. Им отмечается кризис в подготовке новых кадров в связи с тем, что главные университеты и институты оказались либо эвакуированы, либо закрыты.

О тенденциях радикализации законодательства в области трудового права в годы войны написан большой пласт юридической литературы. Например, работа В.Н. Земскова Земсков В. Н. Организация рабочей силы и ужесточение трудового законодательства в годы войны с фашистской Германией // Международные отношения. - 2014. - № 1. - С. 104-114. рассматривает изменения трудового законодательства в годы ВОВ.

Таким образом, можно обратить внимание, что в работах по советской юстиции в годы войны в первую очередь исследуются сюжеты относящиеся к расширению юрисдикции военных органов суда в связи с постановлением «О военном положении». Современная историография, базирующаяся, как правило, на архивных материалах оценивает работу военной юстиции хоть и с долей критики, однако соглашается с тем, что трибуналы действовали в рамках установленного военным временем законодательства.

Проблема исследования

Учитывая тот, факт, что исследовательская литература направлена на изучение функционирования органов военной юстиции и не обращает должного внимания на перемены в работе общих судов. Таким образом, в работе будут особым образом уделено внимание переменам в судах РСФСР географически не попавших под действие указа «О военном положении.

Объект исследования

Объектом исследования является корпус исторических источников, а именно архивных документов, хранящихся в фондах министерства юстиции СССР и РСФСР Государственного архива Российской Федерации.

Предмет исследования

Предметом исследования является советская юстиция в годы войны, а именно изменение и особенности судебной системы.

Методологическая основа исследования

Подбор источников для написания ВКР работы проводится на основе институциональных и хронологических рамок исследования. Таким образом, в первую очередь было необходимо ознакомиться с документами фондов Министерства Юстиции Государственный Архив Российской Федерации. Фонд P9492., Верховного Суда СССР ГА РФ. Ф. Р9474., а также Министерства Юстиции РСФСР ГА РФ. Ф. А353. Государственного Архива Российской Федерации. Так как в рамках работы предполагается рассмотреть Советскую судебную систему в годы Великой Отечественной войны, то выбор документов ограничился рамками самой войны, т.е. с 1941 по 1945 гг.

В отдельных главах сравнивается судопроизводство по отдельным делам с довоенными показателями, поэтому были использованы документы с более ранней датировкой.

Новизна исследования

Новизна исследования в первую очередь основывается на введении в оборот новых источников, а также в публикации и систематизации ранее не использованных статистических материалов.

Цель и задачи

Целью работы является определения причин ужесточения судебной практики советской юстиции в годы войны.

В связи с обозначенной целью были поставлены следующие задачи

1) Отобразить изменения и проблемные моменты в судебной системе в связи с началом войны

2) Проанализировать судебную практику по делам о контрреволюционной агитации

Хронологические и географические рамки исследования

В работе исследуются органы юстиции РСФСР в период Великой Отечественной войны, т.е. с 1941 по 1945 гг.

Источниковая база исторического исследования

Исследовательская работа базируется на неопубликованных архивных документах Государственного Архива Российской Федерации. В целом, архивные материалы можно классифицировать по нескольким группам: а) приказы, положения и директивные письма Народного комиссариата Юстиции Далее НКЮ СССР, б) внутренняя переписка НКЮ по судопроизводству отдельных категорий статей с районными и областными судами, в) отчеты районных и областных судов по судебной практике, г) специальные донесения в НКЮ, д) статистические отчеты о судопроизводстве и судебной практике Верховных Судов СССР, РСФСР, а также отдельных областных и районных судов.

Внутренняя переписка НКЮ СССР позволяет проследить принятие тех или иных решений наркомата, а также детально рассмотреть внутренний механизм функционирования: с наступлением войны система юстиции начала стремительно перестраиваться под обстановку. Это вызвало изменения, как и в принципах принятия решений, так и непосредственно в дислокации самого наркомата. Именно внутренняя переписка содержит в себе информацию о процессе принятия решений.

Отчеты о судебной практике предоставляют важную информацию для исследования. Благодаря ним, можно увидеть те различия в советском суде, которые наступили после начала войны. В них, как правило, отражена статистика по самым многочисленным делам. Также особый интерес вызывает информация о «социальном происхождении» преступников. Однако, эту информацию следует верифицировать через обобщенную статистику Верховных судов, т.к. существовала тенденция (особенно это заметно на примере контрреволюционных дел) к припискам определенных статей определенным социальным группам.

Документы со спецдонесениями в НКЮ представляют для исследования особый интерес, так как в них содержатся любопытные примеры из судебной практики судов. Также в отчетах документов спецдонесений можно часто встретить о нарушениях и ошибках судопроизводства отдельных судов.

Отдельного внимание требует такая категория источников, как советская судебная статистика. В виду специфики самой советской системы в современной историографии существует явное недоверие к информационному потенциалу и репрезентативности данного источника. См: Румянцева. Источниковедение. М.,2015 - 414 с. Однако судебная статистика собиралась исключительно для внутреннего пользования. Тем самым, она не служила инструментом, для демонстрации достижений отдельных институтов и системы в целом. Поэтому, цифры, приведенные в статистических отчетах верховных, а также районных и областных судов могут служить источниковой базой для исследования.

Обоснование структуры

Работа состоит, помимо частей «введение» и «заключение» из двух глав, которые выделенные согласно поставленным задачам. В первой главе «изменения в судебной системе» будет обобщена информация из историографии и архивных источниках о структурных переменах в советской юстиции. Вторая глава «перемены в трудовом законодательстве» рассматривают изменения в трудовом законодательстве в сторону уголовного права. Третья глава «судебная практика по контрреволюционной агитации» включает в себя часть фрагменты из курсовой работы за 2015-2016 гг, и содержит в себе анализ судебной практики за 1941-1945 гг. по данной статье.

Глава 1. Изменения судебной системы в годы войны. Военные трибуналы

Одним из главных решений, повлиявших на судебную систему Советского Союза в годы войны, стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении» Интернет ресурс: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4318.htm (дата обращения 23.03.2017). Изменения выражались в следующих аспектах. Во-первых, на территориях, объявленных на военном положении организовывались институты военной власти, в руках которых оказывались чрезвычайные полномочия для сохранения порядка и государственной безопасности. Более того, органы военного управления могли самостоятельно передавать дела, минуя общие суды, в военные трибуналы. Что касается последних, то согласно Указу их полномочия расширялись, что в последствии привело к тому, что там рассматривались даже «гражданские споры». См.: Бондаренко Д.В. Указ. соч. С.31.

Вторым важным изменением, привнесённым Указом, было расширение юрисдикции органов военной юстиции, т.е. трибуналов. В первую очередь под ведение трибуналов попадали преступления, направленные против государственной безопасности и направленные на нарушение общественного порядка. Более того, согласно пункту 9 Указа, осужденные трибуналом граждане не могли обжаловать приговор в кассационном порядке. Все законченные уголовные дела направлялись в вышестоящие трибуналы, но, как отмечает в своей работе Кодинцев, «после немедленного приговора это уже не имело большого значения». Кодинцев. Указ. соч. С. 327. Что касается приговоров с высшей мерой наказания, то все они отправлялись в военную коллегию Верховного Суда СССР и приводились в исполнение после 72 часов, если не поступало никакого ответа. Учитывая объемы поступающих дел, то можно легко предположить, сколько реально военная коллегия или прокуратура могли просмотреть дел в надзорном порядке.

Современные исследователи в своих работах, как правило, оценивают работу военных трибуналов в годы войны неудовлетворительно. В самих отчетах о работе военных трибуналов можно обнаружить серьезное злоупотребление высшей мерой наказания. Так, например, согласно статистике приговоров трибуналов Закавказского фронта, военной коллегией Верховного Суда СССР было отменено 60% приговоров к ВМН. ГАРФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. 176. Л. 39 И Это еще достаточно высокая цифры, в отдельных трибуналах процент оставленных в силе приговоров доходил во второй половине 1941 года до 6,7%, а в 1942 о 7,2%, что говорит о совершенно неудовлетворительной работе органов военной юстиции.

Согласно отчетам различных трибуналов, чаще всего суды злоупотребляли применением высшей меры наказания по делам о хищениях военного имущества, порой несмотря на то, что сама кража была совершенно незначительной. Так, трибуналом закавказского фронта был приговорен к расстрелу повар столовой Сайфединов, похитивший 400 грамм сливочного масла. ГАРФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. 176. Л. 39 Похожий случай можно увидеть в отчетах трибунала тихоокеанского флота, где военнослужащие Сажин и Азаров были проговорены к расстрелу за кражу 200 грамм сахара и 400 грамм масла, соответственно. И таких описание таких случаев встречается в отчетах о работе военных трибуналов повсеместно. Однако неправильная квалификация хищений была не только в сторону более тяжелого наказания. Один и тот же председатель военного трибунала Оренбургской железной дороги Миронов приговорил к высшей мере наказания грузчика Давленбаева за хищение одной пары мужских полуботинок Там же. С. 71, но осудил лишь к 2 годам лишения свободы без поражения в правах гражданина Коробкова, расхитившего из вверенных ему для перевозки грузов около 2000 кг каменного угля и мешок картофеля. Похищенные предметы Коробков выменивал на продукты и продавал за деньги. Там же. С. 72 И опять-таки, подобных случаев неправильной квалификации дел и меры наказания встречается достаточно часто.

Также, нередко встречаются примеры необоснованного применения высшей меры наказания по делам о контрреволюционных преступлениях. Так, например, военным трибуналом Брянского фронта был осужден по статье 58-10, т.е. контрреволюционная пропаганда и агитация, к 8 годам лишения свободы с поражением в правах красноармеец Зайналов за то, что он несколько дней хранил немецкую листовку, в которой обертывал мыло. Важно отметить, что по национальности военнослужащий был калмык, и как отмечается в деле, совершенно не владел русской грамотой. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 177. Л. 247. Необоснованное обвинение без детального разбирательства всех составляющих дела был не редкостью для военных трибуналов. Например при проверке работы военных трибуналов Сталинградского фронта были выявлены множественные случаи необоснованного осуждения по делам о государственных преступлениях. Например, под председательством военного юриста Кузнецова, военный трибунал осудил к высшей мере наказания по ст. 58-1 красноармейцев Леонова и Плешакова, вся вина которых заключалась в том, что они подняли «две фашистских листовки, из которых использовали в качестве курительной бумаги». ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 177. Л. 35

Помимо нарушений в проведение следственного порядка, работниками трибуналов также совершались нарушения дисциплинарного порядка. Например, одним из таких случаев является зафиксированное во внутренней переписке НКЮ СССР групповое пьянство членами военного трибунала войск НКВД, во время которого и были задержаны военнослужащими пограничного полка. Как передается в отчете, «они совершили проступок недостойный работников военного трибунала и дискредитировали себя в глазах военнослужащих и населения». Там же. Л. 7.

Довольно любопытным кейсом является судебная практики военных трибуналов по отношению к подданным союзных государств. Можно увидеть, как проводилась либеральная политика по отношению к подсудимым иностранцам на примере работы военного трибунала Мурманского бассейна, где находилось большое количество иностранных кораблей. За хулиганские преступления иностранцы приговаривались трибуналами либо к условному сроку, либо ограничивались штрафами. Например, смазчик польского парохода «Тобрук» Т.В. Лейтерский, польский подданный, 19 марта 1943 года в интреклубе г. Мурманска избил советского инженера Б.В. Чиркова, в результате чего Чирков временно утратил трудоспособность, осколком стакана нанес ранение в лицо гражданину В.И. Домбровскому и причинил материальный ущерб Интреклубу. За эти хулиганские выходки, военный трибунал при рассмотрении дела освободил Лейтерского из под стражи ограничившись штрафом в 300 рублей. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 300. Л. 113. Другой случай, 26 марта 1943 года рабочий американского парохода «Томас Хатли», испанец Омидо Ферн, в интерклубе г. Мурманска, в состоянии опьянения, приставал к женщинам, избил переводчика Интреклуба Хургина, предложившего Омидо покинуть клуб и оскорбительно высказывался о Советском Союзе. При следовании в милицию Омидо оказывал сопротивление, пытаясь обезоружить милиционера. Омидо был освобожден из под стражи с приговором 2 года лишения свободы условно. Там же.

Матрос английского парохода «Эмпайер Бард» Маррисон Чарльз Лесли, английский подданный, 1 апреля 1943 года, в кабинете директора Мурманского Интерклуба приставал к посетителям с хулиганскими выходками, учинил драку с иностранными моряками. При задержании представитеями милиции оказывал сопротивление. Маррисон был приговорен к одному году лишения свободы условно и из под стражи освобожден. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 300. Л. 113.

Учитывая судебную практику органов юстиции как военных, так и общих, по отношению к гражданам Советского Союза, то разница в степени приговоров разительна.

Также нельзя не обойти сюжет, касающийся судебной практики военных трибуналов в местностях объявленных в осадном положении. Например, показательной является работа Московского трибунала. Он был организован в связи с объявлением 19 октября 1941 года г. Москвы на осадном положении - постановлением ГКО СССР Московский городской суд с 23-го октября 1941 года был переформирован в военный трибунал города Москвы. Там же.

Количество осужденных военным трибуналом с 5429 человек за декабрь 1941 года в январе 1942 года возросло до 6120 человек. Значительный рост поступления дел в январе 1942 года дали дела о государственных преступлениях. Так, по ст. 58-10 в январе 1942 года поступило 141 дело по сравнению с 53 в декабре 1941 года. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 181. Л. 179. Это объясняется передачей в январе 1942 года на рассмотрение военного трибунала г. Москвы значительного количества из тех категорий дел о государственных преступлениях, которые ранее рассматривались особым совещанием НКВД.

За измену родины по ст.58-1 военным трибуналом города Москвы за январь 1942 года было привлечено 3 человека. Все приговорены к расстрелу с конфискацией всего имущества. По с.58-1 «б» уголовного кодекса за январь - 1 человек, расстрел с конфискацией всего имущества.

Что касается судебной практики по ст. 58-10, то за январь было привлечено к ответственности 141 человек. Из них, к высшей мере наказания было приговорено 65 человек, и 68 человек к лишению свободы (65 человек на 10 лет и 3 человека от 5 до 10 лет.) Там же.

Сопоставление цифровых данных о карательной политике военного трибунала города Москвы по ст. 58-10 за январь 1942 по сравнению с другими месяцами (октябрь - декабрь 1941 г.) дает основание сделать ввод о значительном усилении карательной политики в январе 1942 год. Процент осужденных к высшей мере наказания увеличился с 26% до 49%.

В то же время в ноябре-декабре 1941 года 6 человек было приговорено по с 58-10 к лишению свободы на 5 лет и ниже, в январе 1942 года из 68 приговоренных к лишению свободы - 65 приговорен к 10 годам. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 181. Л. 179.

Сопоставление данных поступления дел в военный трибунал города Москвы по ст.58-10 ч.2. уголовного кодекса за первое и второе полугодия 1942 года и первое полугодие 1943 года свидетельствует о том, что во 2 полугодии 1942 года по сравнению с 1 полугодием того же года имело место резкое снижение поступления дел. Число привлеченных с 1268 человек в 1-м полугодии 1942 года, во 2 полугодии 1942 года снизилось до 875 человек, или на 31%. ГА РФ. Ф. Р9492. Оп. 1а. Д. 300. Л. 229

В 1-полугодии 1943 года количество лиц, привлеченных по ст.58-10 ч.2. уголовного кодекса за контрреволюционную агитацию продолжало снижаться - вместо 875 человек привлеченных за 2 полугодие 1942 года, в по 1-м полугодии 1943 года были привлечено только 389 челок или меньше на 486 человек - на 55% чем во 2 полугодии 1942 года. Как будет видно в следующей главе, посвященной судебной практике общих судов, такая тенденция наблюдалась во всех судебных органах РСФСР в этот период.

Из 389 привлеченных - осуждено 368 человек - 94%, оправдано 6 ч. - 2%, дело прекращено в отношении 15 чел. - 4%, из них вследствие невменяемости привлеченных - 11 и за смертью обвиняемых - 4. Осужденные приговорены к следующим наказаниям: к ВМН - расстрелу - 4 чел., т.е. 1%, к лишению свободы сроком на 10 лет - 108 чел, т.е. 26%, от 6 до 10 - 225 чел, т.е. 65%, на 5 лет 31 чел - 8 %. Там же. С. 232.

Глава 2. Перемены в трудовом законодательстве

В первую очередь, в данном разделе речь пойдет о «реформах» в трудовом законодательстве, произошедших с началом военного времени: «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время» Интернет источник: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D0%BA%D0%B0%D0%B7_%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D0%B4%D0%B8%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%92%D0%A1_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0_%D0%BE%D1%82_26.06.1941_%D0%BE_%D1%80%D0%B5%D0%B6%D0%B8%D0%BC%D0%B5_%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%B3%D0%BE_%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8_%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%87%D0%B8%D1%85_%D0%B8_%D1%81%D0%BB%D1%83%D0%B6%D0%B0%D1%89%D0%B8%D1%85_%D0%B2_%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B5_%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D1%8F (дата обращения: 25.02.2017), «О военном положении» Интернет источник: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%A3%D0%BA%D0%B0%D0%B7_%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D0%B4%D0%B8%D1%83%D0%BC%D0%B0_%D0%92%D0%A1_%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0_%D0%BE%D1%82_22.06.1941_%D0%BE_%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%BC_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8 (дата обращения: 25.02.2017), «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» Интернет источник: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4336.htm (дата обращения: 25.02.2017) и «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве» Интернет источник: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4341.htm (дата обращения: 25.02.2017). Однако, трудовое законодательство реформировалось не только в сфере промышленности, но и затрагивало также сферу сельского хозяйства, а именно указ «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» Интернет источник: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4353.htm (дата обращения: 25.02.2017). Также, в данной части будет рассмотрен ряд важных изменений в области советского трудового законодательства произошел незадолго до начала войны. Одним из примеров является Указ Президиума Верховного Совета СССР о переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий, и учреждений от 26 июля 1940 года, более известный как «закон о прогулах» Интернет источник: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_4252.htm (дата обращения: 25.02.2017).

Знамением начала перемен в трудовом законодательстве в сторону его радикализации стал Указ от 26 июля 1940 года. Согласно тексту Указа, рабочие часы во всех государственных, кооперативных и общественных предприятиях увеличивались 6-7 часов до 8 часов (исключением составляла деятельность с вредными условиями труда, там рабочий день увеличивался до 7 часов), также вводилась семидневная рабочая неделя с выходным по воскресеньям вместо «шестидневки». Однако наиболее значимым «нововведением» являлся реальный тюремный срок за самовольный уход с рабочего места, который составлял от двух до четырех месяцев. Также карался судом прогул без уважительной причины вплоть до 6 месяцев исправительно-трудовых работ. Таким образом, мы видим, как Указ от 26 июня 1940 года «распространил советское уголовное право на область трудовой дисциплины» Соломон П. Советская юстиция. М., 1998. С.292.. Мы видим на примере реформ военного времени, такая тенденция сохраняется.

Как отмечает П. Соломон в своей исследовательской работе, рабочие после введения Указа в силу попросту стали прикреплены к своему предприятию. Получить разрешение о переходе на другое предприятие можно было только при условии существования веских причин: поступление в высшее учебное заведение, достижение пенсионного возраста или же нетрудоспособность по состоянию здоровья. Если раньше рабочий мог спровоцировать свое увольнение прогулом рабочего дня или частыми опозданиями, т.е. нарушая трудовую дисциплину, то теперь рабочий провоцировал возбуждение уголовного дела. Более того, Указ запретил руководителям предприятий увольнять за прогулы. См: Там же.

Однако, что же побудило советского руководство прибегнуть к столь радикальным мерам в трудовом праве, как уголовное наказание? Во-первых, данная «реформа» была частью подготовки государства к предстоящей войне. П. Соломон выделяет пару параллельно идущих факторов: сокращение кадрового состава среди рабочих из-за активной мобилизации на военную службу, а также существующую проблему с дисциплиной у рабочих. В условиях военного времени оба фактора непременно снижали бы экономическую эффективность промышленности, что является прямой угрозой для успешного ведения войны.

Как уже говорилось в предыдущей главе, Указ от 26 июня 1940 года стал отправной точкой для дальнейшего процесса радикализации и внедрения уголовного права в трудовые отношения советских граждан.

Первой реформой в области трудового права, принятым в военное время, можно считать Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». К 8 часам рабочего времени, введенным Указом от 26 июня 1940 года, директора предприятий могли добавить обязательные сверхурочные часы (от одного до трех часов). Также отменялись отпуска любого вида, за исключением отпусков по беременности и родам, а также по состоянию здоровья. Важно отметить, что согласно новому указу сверхурочные часы оплачивались в полуторном размере. Увеличение рабочих часов не только за счет увеличения рабочего дня, но и за счет отмены отпусков было одним из первых решений советского государства для повышения эффективности промышленности в военное время не за счет ужесточения наказания за невыполнение трудовой дисциплины, а благодаря увеличению рабочего времени.

Как мы видим, дальнейшие реформы шли в русле, так называемого, «указа о прогулах». Например, логическим продолжением Указа от 26 июня 1941 стал Указ от 26 декабря 1941 года. Он так же был посвящен насущной проблеме для советских предприятий - самовольном уходе с предприятий. Если до 26 декабря 1941 года рабочие были прикреплены к своим заводам де-факто, т.к. не могли быть уволены или переведены на другое предприятие без веских на то оснований, то после принятия Указа рабочие предприятий военной промышленности стали прикреплены к своему место работы де-юре, т.е. закон объявлял их «мобилизованными и закрепленными» по месту постоянной работы. Из этого исходило то, что теперь любой самовольный уход квалифицировался новым Указом как дезертирство, а значит и наказание мало того, что ужесточалось (тюремное заключение сроком от 5 до 8 лет), так и рассматривалось военным трибуналом.

Однако, для полного понимания картины необходимо понимать, что, во-первых, данный закон распространялся и на эвакуированные предприятия. Сам процесс эвакуации был масштабным особенно в первый период войны, что несомненно влекло за собой и эвакуацию рабочих и служащих. Этот процесс не мог происходить без определенной доли путаницы, что вело к увеличению дел по данному Указу в судопроизводстве. Во-вторых, столь радикальные меры по борьбе с одной стороны мобилизовали большое количество рабочих, а с другой стороны при массовом исполнении только уменьшали экономическую эффективность предприятий. С такой же проблемой сталкивалось исполнение Указа от 26 июня 1940 года, который также сохранял свою силу. Архивные материалы свидетельствуют об огромном количестве нерассмотренных дел по данным статьям. См: ГА РФ Ф. Р9492, Оп.1а, Д.179, Л. 15. Например, за первое полугодие 1942 года в советские народные суды поступило более 766 тысяч дел о преступлениях, предусмотренных Указом от 26 июня 1940 года. См: ГА РФ Ф. Р9492, Оп.1а, Д.179, Л. 15. По тому, как эти дела рассматривали, можно рассмотреть показательный пример судов Челябинской области: челябинской области число неисполненных приговоров в декабре 1941 г составило 6000, а на 1 июля 1942 достигло 16.198. Там же. Л. 21. Грубо говоря, суды и предприятия сталкивались с одной проблемой, только с разных сторон: суды не имели возможности проследить за исполнением каждого приговора в виду их масштабности, а предприятия в случае исполнения приговора теряли бы производительную мощность своих предприятий.

Проблему нехватки рабочих рук, усугубившуюся к началу 1942 года, советское руководство вновь попыталось решить путем уголовного законодательства. Указом от 13 февраля 1942 года было решено произвести военную мобилизацию (трудовые отношения внутри которой решались Указом от 26 декабря 1941 года) на предприятия и отрасли, работающих на нужды обороны.

В том же году было принято постановление о повышении минимума трудодней для колхозников. Однако ключевым моментом опять являлось внедрение уголовного наказания за невыполнение трудодней.

Рассмотрев ряд важнейших реформ в области трудового права, мы видим, как советское руководство стремилось увеличить экономическую мощь государства. Эта задача стояла в приоритете, так как от нее зависел исход войны. Стремление максимально оптимизировать труд и мобилизовать как можно большое количество людей на работу в предприятиях переросло в сращивание уголовного и трудового законодательства. Масштабность проблемы «прогулов» и «самовольных уходов» показывается архивными материалами. Однако эта масштабность мешала успешному выполнению приговоров со стороны судов, а радикальность наказания уменьшала заинтересованность руководителей в исполнении приговоров.

Глава 3. Судебная практика по контрреволюционной агитации

Согласно Конституции 1936 г. Президиум Верховного Совета СССР мог объявлять в отдельных местностях или по всему СССР военное положение в интересах обороны СССР или обеспечения общественного порядка и государственной безопасности. Одной из первых мер принятой Президиумом Верховного Совета СССР для корректировки работы судебных органов в виду начала войны был Указ от 22 июня 1941 г «О военном положении» Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938 г. -- июль 1956 г / под ред. к. ю. н. Мандельштам Ю. И. -- Москва: Государственное издательство юридической литературы, 1956. -- С. 213--215.. Согласно Указу, на территориях, в которых было объявлено военное положение, все дела, направленные против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передавались на рассмотрение военных трибуналов (п. 7). Как заметил Д.В. Бондаренко, впоследствии все остальные уголовные преступления, а также рассмотрение гражданских споров. Бондаренко Д.В. Указ. соч. С.31 Более того, п.9 Указа устанавливал, что приговоры военных трибуналов обжалованию не подлежат и могут быть отменены или изменены лишь в порядке надзора. Такое положение военных трибуналов не только расширяло их полномочия, но и меняло порядок деятельности правоохранительных и следственных органов.

Таким образом, на территориях, на которых не было введено военное положение согласно Указу от 22 июня 1941 г., система судебных органов должна была продолжать работу в обычном режиме. Нужно отметить, что военное положение на момент 1941-1942 гг., как правило вводилось на прифронтовых участках или в зоне боевых действий. Однако, несмотря на то, что система военных трибуналов на таких территориях не вводилась, ужесточение уголовного преследования все же было.