Расследование преступлений: эксперимент

29

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

МВД России

Тюменский юридический институт

Общеправовой факультет

Заочное отделение

Специальность "Юриспруденция"

Контрольная работа

по предмету : Расследование преступлений, связанных с незаконным оборо-том оружия, боеприпасов, взрывча-тых устройств, с криминальными взрывами, пожарами и поджогами

Вариант № 6.

Выполнил : студент 3 курса

группа 04.3-1

№ зач.книжки 436

Ткачук Е.В

Проверил :

Тюмень,2007г.

СОДЕРЖАНИЕ

1. Заключение эксперта как одно из доказательств по уголовному делу.

2. Составить постановление о приобщении к уголовному делу вещественных доказательств.

Литература

1. Заключение эксперта как одно из доказательств по уголовному делу.

В это тяжелое время, которое переживает наше общество, борьба с преступностью - одна из первоочередных задач государства. Важным оружием в такой борьбе является судебная экспертиза, которая позволяет наиболее эффективно использовать при расследовании преступления новейшие достижения науки и техники. Заключение эксперта нередко является важным, а зачастую и решающим доказательством по уголовному делу.

Понятие заключения эксперта.

Заключение эксперта - весьма своеобразный и получающий все более широкое применение в уголовном процессе источник доказательства.

Заключение эксперта как доказательство - это совокупность фактических данных, содержащихся в его сообщении следователю и суду, и установленных в результате исследования материальных объектов, а также сведений, собранных в уголовном деле, проведенного лицом, сведущим в определенной области науки, техники или иных специальных знаний и с применением этих знаний.

Исследование проводится, его ход и результаты фиксируются с соблюдением указанного в законе процессуального порядка. Оно осуществляется на основе специального задания органа расследования, прокурора или суда.

Таким образом, для заключения эксперта как вида доказательств существенно, что оно:

· появляется в деле в результате исследования;

· исходит от лица, обдающего определенными специальными познаниями, без использования которых было бы невозможно само исследование;

· дается с соблюдением специально установленного процессуального порядка;

· опирается на собранные по делу доказательства.

Судебный эксперт в результате проведенного исследования устанавливает обстоятельства, факты, которые подлежат доказыванию по конкретному делу. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» Основное требование, предъявляемое к заключению эксперта, - его достоверность (правильность и обоснованность). Если исследование проведено надлежащим образом, заключение отвечает этому требованию и является единственно достоверным. Поэтому в судопроизводстве не может быть "заключения обвинения", "заключения защиты", заключение эксперта всегда должно быть объективно. В случае сомнения в правильности или обоснованности заключения процессуальное законодательство предоставляет возможность проверки правильности и исправления ошибки, если она допущена, посредством назначения и производства повторной экспертизы.
Поэтому принцип состязательности, справедливо имеющий тенденцию к расширению во всех видах судопроизводства, может относиться к расширению прав сторон при назначении экспертизы: при постановке вопросов, при выборе экспертного учреждения или эксперта, при оценке заключения и разрешении вопроса о назначении дополнительной или повторной экспертизы, но не должен реализовываться в виде введения состязательной экспертизы. При этом условии, естественно, сторона пригласит и оплатит того эксперта, который при всей его независимости от государства даст заключение в ее пользу. Наличие таких экспертов в процессе не будет способствовать выяснению по делу объективной истины и вынесению правосудного решения

Доказательственное значение заключения эксперта может быть различным. Это зависит от многих обстоятельств - от того, какие факты установлены экспертом, от характера дела, от конкретной судебно-следственной ситуации, в частности, от имеющейся на данный момент совокупности доказательств. Тем не менее, можно высказать какие-то общие рекомендации об оценке доказательственного значения заключения эксперта и указать на наиболее часто встречающиеся ошибки.

Прежде всего доказательственное значение заключения эксперта определяется тем, какие обстоятельства им устанавливаются, входят они в предмет доказывания по делу или являются доказательственными фактами, уликами. Нередко эти обстоятельства имеют решающее значение, от них зависит судьба дела (например, принадлежность предметов к категории наркотиков, огнестрельного оружия, наличие у водителя технической возможности предотвращения наезда и т. п.). Заключение эксперта в таких случаях приобретает чрезвычайно важное значение по делу и поэтому подлежит особо тщательной проверке и оценке.

В других случаях, когда устанавливаемые экспертом факты не входят в предмет доказывания, они являются косвенными доказательствами. Доказательственная ценность их может быть различная. Наибольшую силу имеют выводы эксперта об индивидуальном тождестве (идентификация отпечатка пальца, следы обуви и т. п.). На практике такие факты считаются очень веским, а иногда и неопровержимым доказательством. Это действительно так. Однако при одном условии - если идентифицированный след не мог быть оставлен при обстоятельствах, не связанных с преступлением. Чем больше такая вероятность, тем меньше доказательственная ценность такого вывода. Кроме того, нельзя сбрасывать со счета возможность умышленной фальсификации следа. Практике известны случаи, хотя и малочисленные, такой фальсификации: в частности, перенос работниками милиции отпечатка пальца подозреваемого на вещественные доказательства.

Более слабой, по сравнению с установлением индивидуального тождества уликой является вывод эксперта о родовой (групповой) принадлежности и объекта. Он выступает в качестве косвенного доказательства такого тождества. Доказательственная значимость его тем более, чем уже класс, к которому отнесен объект. Например, совпадение группы крови означает лишь вероятность примерно 1/4 того, что эта кровь оставлена данным лицом (поскольку существует 4 группы крови). Еще меньшую доказательственную силу имеет, например, такой вывод: «Вещество наслоения на почве относится к низкокачественному трансмиссионному маслу, не имеющему никаких специфических особенностей», поскольку данное масло широко применяется на автотранспорте. Обычно эксперты, относя объект к какому-то классу, дают характеристику этого класса, указывают на его распространенность. Например, эксперт-почвовед констатируя, что исследуемые образцы почвы относятся к группе карбонатных, слабозасоренных посторонними примесями, отмечает, что такой тип почв является широко распространенным и характерным для данной местности. Если же этого не сделано, то данное обстоятельство необходимо выяснить при допросе эксперта, иначе определить доказательственную ценность такого вывода невозможно. Например, вывод типа: «Исследуемые частицы резины и образцы резины с правого заднего колеса автомобиля №. имеют общую родовую принадлежность, т. е. относятся к резинам, изготовленным по одной рецептуре», - невозможно оценить, не зная, сколько существует таких рецептур.

Таким образом, доказательственная сила выводов эксперта о родовой (групповой) принадлежности объекта обратно пропорционально степени распространенности класса, к которому отнесен объект (кстати, это закономерность относится к любому косвенному доказательству - чем реже, уникальней какой-то признак, тем выше его цена как улики, и наоборот, если он широко распространен, характерен для многих объектов, то меньше его уличающая сила). Поэтому знание этой степени распространенности является необходимым условием правильной оценки доказательственной значимости вывода.

Выводы эксперта, являющиеся косвенными доказательствами, могут быть положены в основу приговора только в совокупности с другими доказательствами, они могут быть лишь звеном в такой совокупности. Поэтому их роль зависит и от конкретной ситуации по делу, от имеющейся наличности доказательств. Нередко они используются лишь на первоначальном этапе расследования для раскрытия преступления, а в последствии, когда получены прямые доказательства утрачивают свою ценность. Например, если обвиняемый дал подробные правдивые показания, показал место сокрытия трупа или похищенных вещей и тому подобное, то следствие и суд будет уже мало интересовать вывод эксперта о родовой принадлежности почвы с его сапог, хотя при раскрытии преступления он и сыграл немаловажную роль. Однако, когда дело «идет» на косвенных доказательствах, то каждая улика приобретает особую значимость, в том числе и выводы эксперта, в других условиях не представляющие особой ценности.

Каковы наиболее часто встречающиеся ошибки при оценке доказательственного значения таких выводов эксперта? Прежде всего, это когда следствие и суд воспринимают их как заключение об индивидуальном тождестве. Так, вывод об одинаковой родовой или групповой принадлежности образцов почв воспринимается иногда как вывод о принадлежности их к конкретному участку местности. Между тем, как указывалось, принадлежность к любой, как узкая группа неравнозначна индивидуальному тождеству, она является лишь косвенным доказательством такого тождества.

По упоминавшемуся делу У., осужденному за изнасилование и убийство малолетней девочки, суд указал в приговоре, что судебно-биологической экспертизой установлено происхождение спермы, обнаруженной на потерпевшей, от У., в то время как экспертиза установила лишь ее общую групповую принадлежность и такая грубая ошибка совершена судом второго звена, причем по делу об особо опасном преступлении.

Доказательственная значимость заключения эксперта зависит также и от логической формы выводов.

На протяжении многих лет является спорным вопрос о доказательственном значении вероятных выводов эксперта. Многие авторы считают, что такие выводы не могут использоваться в качестве доказательства, а имеют только ориентирующее значение. Другие основывают их допустимость. В судебной практике тоже нет единства по этому вопросу. Некоторые судьи ссылаются на них в приговорах как на доказательства, другие их отвергают. Однако в любом случае нужно иметь в виду, что доказательственная ценность таких выводов (если таковую признать) значительно ниже, чем категорических, они являются лишь косвенным доказательством устанавливаемого экспертом факта.

Выводы в форме суждений возможности, как указывалось, даются в случаях, когда устанавливается физическая возможность какого-либо события, факта (например, возможность самовозгорания какого-либо вещества в определенных условиях, возможность самопроизвольного движения автомобиля в заторможенном состоянии). Такие выводы тоже имеют определенное доказательственное значение. Однако, следует отметить, что они устанавливают лишь возможность события как физического явления, а не то, что оно фактически имело место. Доказательственное значение их примерно такое же, как и результат следственного эксперимента, устанавливающего какого-то события. Между тем, суды иногда интерпретируют как вывод о действительных событиях. Например, как вывод эксперта о возможности «самопроизвольного» выстрела без нажатия на спусковой крючок истолковывается как вывод о том, что такой выстрел имел место. Доказательственная ценность альтернативного вывода, в котором эксперт дает два и более варианта (например, на данном листе текста первоначально была цифра «1» или «4»), состоит в том, что он исключает другие варианты, а иногда позволяет в совокупности с другими доказательствами прийти к какому-то одному варианту.

Условные выводы (типа: «Текст отпечатан не на данной машинке, если ее шрифт не менялся») могут использоваться в качестве доказательства только при подтверждении условия, которое устанавливается неэкспертным, а следственным путем.

Заключение эксперта, как и все другие доказательства не имеет никакой заранее установленной силы и оценивается по общим правилам, т. е. по внутреннему убеждению. В законе прямо сказано, что заключение эксперта не является обязательным для лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, однако несогласие их с заключением должно быть мотивировано.

Тем не менее, хотя в заключении эксперта не имеет каких-либо преимуществ перед другими доказательствами, оно обладает по сравнению с ними, весьма существенной спецификой, поскольку представляет собой вывод, умозаключение, сделанное на основе исследования, проведенного с использованием специальных познаний. Поэтому его оценка часто представляет для лиц, не обладающих познаниями, немалую сложность. По этой же причине судебные ошибки чаще всего допускаются при использовании именно этого вида доказательств.

На практике довольно распространено чрезмерное доверие к заключению эксперта, завышенная оценка его доказательственного значения. Считается, что раз оно основано на точных научных расчетах, то не может быть и каких-либо сомнений в его достоверности. Хотя прямо такая мысль в приговорах и других документах не высказывается, тенденция к этому на практике довольна сильна.

Между тем, заключение эксперта, как и любое другое доказательство может оказаться сомнительным или даже неправильным по разным причинам. Эксперту могут быть представлены неверные исходные данные или неподлинные объекты. Может оказаться недостаточно надежной примененная им методика и, наконец, эксперт, как и все люди тоже не застрахован от ошибок, которые, хотя и редко, но все же встречаются в экспертной практике, поэтому экспертное заключение, как и любое другое доказательство должно подвергаться тщательной всесторонней проверке и критической оценке.

Как же должно оцениваться заключение эксперта?

Прежде всего должно быть проверено, соблюден ли процессуальный порядок назначения и проведения экспертизы, предусмотренная законом процедура. На предварительном следствии эта процедура включает в себя ознакомление обвиняемого (в некоторых случаях - подозреваемого) с постановлением о назначении экспертизы и разъяснением ему его прав, которыми он обладает при производстве экспертизы. После окончания экспертизы обвиняемый должен быть ознакомлен с заключением эксперта (или его сообщением о невозможности дачи заключения), при этом он опять приобретает ряд прав. На практике эти требования не всегда соблюдаются, особенно когда экспертиза проводит до привлечения лица в качестве обвиняемого.

Суд не связан формулировками вопросов, предложенных участниками судебного разбирательства, однако их отклонение или изменение обязан мотивировать.

Надо отметить, что указанные правила соблюдаются судами не всегда. В ряде случаев, суд вместо определения вручает эксперту «список» или «перечень» вопросов либо другие непредусмотренные законом документы. Иногда суды вообще не составляют никакого документа, а просто передают эксперту вопросы, представленные участниками судебного разбирательства. Тем самым суды фактически устраняются от формулирования вопросов, целиком возлагая это на участников судебного разбирательства. Это нередко влечет за собой постановку перед экспертом неправильно сформулированных, неграмотных вопросов, либо вопросов, не относящихся к делу или выходящих за пределы компетенции эксперта. Естественно, выводы эксперта по таким вопросам, если они им даны, не имеют доказательственного значения.

Несоблюдение установленного процессуальным законом порядка проведения экспертизы в судебном заседании может послужить одним из оснований отмены приговора. Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, отменив приговор по делу по обвинению П., указала, в частности: «Как на одно из доказательств, подтверждающих совершение П., преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, суд сослался на заключение судебно-психологической экспертизы о том, что П. находился в состоянии длительного психологического стресса. Однако сама эта экспертиза была назначена и проведена с нарушением УПК. Согласно требованиям УПК РФ при решении вопроса о назначении экспертизы, в целях обеспечения прав и интересов участвующих в деле сторон, председательствующий должен был запросить у сторон вопросы в письменном виде, огласить и обсудить их и после этого сформулировать необходимые вопросы для эксперта. Получив письменное заключение от эксперта, суд должен был обеспечить его участие в судебном заседании. После оглашения экспертом заключения, которое приобщается к делу вместе с вопросами, ему могли быть заданы вопросы по существу данных им ответов. Все эти требования судом соблюдены не были. При таких обстоятельствах считать приговор в отношении П. законным и обоснованным нет основания.

Оценка допустимости заключения эксперта.

При оценке допустимости заключения эксперта помимо соблюдения процессуального порядка и процессуальной формы экспертизы должно быть проверено также, не подлежит ли эксперт отводу, т. е. достаточно ли он компетентен и не заинтересован ли в исходе дела. Это в основном относится лишь к так называемым частным экспертам, данные о специальности и компетентности которых должен выяснить сам следователь. Если экспертиза проводится в экспертном учреждении, то непосредственно эксперта определяет руководитель этого учреждения (структурного подразделения), который хорошо осведомлен о специализации своих работников, и где все эксперты проходят в установленном порядке аттестацию по своей специальности. Поэтому практическим основанием для отвода таких экспертом может служить лишь выявившаяся их личная заинтересованность в исходе дела.

Если при оценке заключения эксперта выяснится, что он подлежал отводу, заключение лишается всякого доказательственного значения, и по тем же вопросам должна быть проведена новая экспертиза, поручаемая другому эксперту или экспертам.

И, наконец, оценивая допустимость заключения, необходимо проверить правильность его оформления, наличие всех необходимых реквизитов, указанных в законе.

Бывают случаи, когда отсутствует вводная или исследовательская часть, нет подписи эксперта или заключение подписано не тем лицом, которое указано в  вводной части. Если экспертиза была комплексная, и в заключении как отмечалось выше, должно быть, кроме того, указано, какой эксперт какие исследования проводил и каждая часть исследования подписывается только теми экспертами, которые ее осуществили.

Важное значение для оценки заключения эксперта имеет допустимость объектов, исследовавшихся экспертом. Если они будут признаны недопустимыми, то автоматически теряет это свойство и само заключение эксперта. Поэтому всегда должна быть проверена процессуальная доброкачественность объектов экспертного исследования. Для этого нужно, прежде всего, установить был ли законным способ их получения. Так, вещественные доказательства могут быть изъяты в ходе какого-то следственного действия (осмотра, обыска, выемки, освидетельствования) либо представлены кем-нибудь из участников процесса либо посторонними лицами. Документы могут быть, кроме того истребованы от учреждений, предприятий, организаций и должностных лиц.

Должен быть соблюден также процессуальный порядок получения следователем (судом) этих объектов.

Особенно это относится к получению вещественных доказательств в ходе следственных действий. Если при этом были допущены существенные нарушения, ставящие под сомнение достоверность результатов следственного действия или ущемляющие права граждан, то вещественные доказательства могут быть признаны недопустимыми. А это, в свою очередь, как указывалось, влечет недопустимость и заключения эксперта по исследованию этих объектов. Показательно в этом отношении дело Л., осужденного по ч. 4 ст. 224 УК. Приговор по этому делу был отменен Судебной коллегией Верховного Суда РФ, которая указала в своем определении следующее: на предварительном следствии и в суде Л. виновным себя не признал и утверждал, что во время обыска из кармана его дубленки были изъяты остатки просыпавшегося табака и разный мусор. Изъятое не взвешивалось и не опечатывалось. На экспертизу работники милиции направили другое вещество, у него гашиша не могло быть. Как видно из дела, обыск на квартире Л был проведен до возбуждения дела, без санкции прокурора и в ночное время; обнаруженное вещество изъято, хранилось и сдано на экспертизу с нарушением порядка, установленного УПК РФ. До возбуждения уголовного дела была назначена и проведена химическая экспертиза, согласно заключению которой представленный на исследование образец содержит в своем составе гашиш. Поскольку указанные следственные действия проведены без возбуждения уголовного дела, т. е. в нарушении установленного уголовно-процессуальным порядком, полученные в результате их данные не могут являться доказательствами. Поэтому коллегия отменила приговор и все последующие судебные решения и дело, в соответствии с  УПК РФ производство прекратила за недоказанностью участия обвиняемого в преступлении.

Как видно из этого примера, на допустимость объекта экспертного исследования влияет не только соблюдение правил его получения, но и надлежащее его хранение уже после изъятия. Оно должно исключать возможность подмены объекта, т. к. сомнения в подлинности объекта экспертного исследования так же могут повлечь недопустимость заключения эксперта.

Однако надлежащее хранение объекта экспертного исследования весьма важно еще и в другом отношении. В ходе некоторых экспертных исследований устанавливается так называемый факт контактного взаимодействия нескольких объектов. Чаще всего такой вопрос решается в отношении комплектов одежды преступника и жертвы (по делам об изнасилованиях, убийствах и др.).

Если на исследуемых комплектах обнаруживаются многочисленные взаимопереходящие волокна-наслоения, образующие неповторимую совокупность, то с учетом их локализации, механизма переноса и других факторов эксперт может дать категорический вывод о том, что данные комплекты находились в непосредственном контакте. Например, по делу об изнасиловании малолетней девочки одежда потерпевшей включала двухцветные (в крапинку) пальто, две вязаные шапочки (трех и четырехцветные), две пары рейтуз (одноцветные), две пары варежек (двух и трехцветные), белье. На одежде у обвиняемого были обнаружены волокна, однородные почти со всеми компонентами указанных вещей, на них в свою очередь обнаружены волокна, однородные с некоторыми предметами одежды обвиняемого. Такая совокупность взаимопереходящих волокон-наслоений, с учетом их локализации и механизма переноса, обоснованно признана экспертами уникальной и неповторимой и дан категорический вывод об имевшем место факте контактного взаимодействия.

Такого рода выводы бывают довольно сильной уликой. Однако она действует только при условии, что комплекты одежды не могли находится в контакте вне событий преступления. Если такая возможность не исключается (например, насильник и потерпевший были знакомы и незадолго до проверяемого преступления ехали вместе в автобусе), то факт контактного взаимодействия сильно обесценивается либо вообще его значимость может быть сведена к нулю. Такой контакт вполне возможен и при хранении объектов уже после изъятия. Поэтому должны быть четкие гарантии их раздельного хранения.

В судебном разбирательстве нередко такой вопрос возникает и соблюдения правил хранения комплектов одежды подвергается проверке. Например, по делу С., осужденного за изнасилование малолетней О. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, оставив приговор в силе, указала, в частности: «Как видно из акта криминалистической экспертизы, одежда осужденного и потерпевшей была упакована в разные пакеты и опечатана, что опровергает доводы адвокатов о нарушении органами следствия УПК РФ».

В тех случаях, когда факт раздельного хранения такого рода объектов вызывает сомнение, заключение эксперта может быть также подвергнуто сомнению и даже полностью лишено всякого доказательственного значения. Показательно в этом отношении дело У., осужденного Верховным Судом Татарстана за изнасилование и убийство С. Президиум Верховного Суда РСФСР, отменив приговор, указал в своем постановлении, что согласно заключению криминалистической экспертизы, на одежде У. и потерпевшей имеются микроволокна-наложения, одинаковые по родовым признакам. Однако У. утверждает, что во время проведения очной ставки с отцом С. он видел, что его одежда лежала вместе с одеждой потерпевшей. Эти показания ничем не опровергнуты. Из материалов дела усматривается, что одежда С. изъята с места происшествия 3 октября, а одежда У. - во время обыска у него 7 октября, и только 11 октября был составлен протокол об отдельной упаковки одежды У. и С. Где и как хранилась указанная одежда, почему она не была упакована во время изъятия, по делу не проверялось, и могли ли от совместного хранения частицы одной одежды оказаться на другой, не выяснялось. При таких условиях заключение эксперта не может иметь какого-либо доказательственного значения.

Оценка достоверности заключения эксперта.

После того, как заключение признано допустимым, нужно установить, насколько оно соответствует действительности. Это очень сложный момент оценки, во всяком случае здесь нет таких четких формальных критериев, как при оценке допустимости. Как же определяется достоверность заключения эксперта?

Прежде всего должно быть проверено, насколько обоснованы выводы эксперта, достаточно ли они аргументированы, подтверждены приведенными исследованиями. Поэтому сначала нужно проанализировать само заключение эксперта (все связи его с другими доказательствами по делу), его содержания и структуру, внутреннюю логику. Такой анализ должен включать в себя следующее.

Во-первых, насколько надежно примененная экспертом методика. Как правило, эксперт (во всяком случае в экспертных учреждениях) проходит исследования по заранее разработанным методикам, официально апробированным и утвержденным. Надежность их обычно достаточно высока. Тем не менее, в судебной практике бывают случаи, когда научная обоснованность экспертной методики ставится под сомнение кем-нибудь из участников процесса, становятся предметом активного обсуждения в судебном заседании. Чаще всего это делается в отношении нетрадиционных, недавно созданных методик, не получивших еще всеобщего признания. В последнее время в связи с отменой в стране единой и общеобязательной идеологии появились различные альтернативные школы (подходы) в судебной психологии и психиатрии, бывшие ранее у нас фактически под запретом, но широко распространенные за рубежом. В связи с этим вполне возможно непривычное для нас ранее картина, когда в суде два эксперта с различными методологическими установками обосновывают прямо противоположные выводы. В таких ситуациях оценка обоснованности заключения эксперта сводится по существу к определению обоснованности примененной экспертом методики.

Однако пока, что на практике чаще всего ставится под сомнение не научная обоснованность экспертной методики, а правомерность ее применения в данном конкретном случае. Например, по делу о столкновении автомобиля с прицепом и трактора с прицепом повторная автотехническая экспертиза была назначена в связи с тем, что при ответе на вопрос, на каком расстоянии от места столкновения находился автомобиль в момент начала реакции водителя, экспертом была использована формула определения расстояния для случаев, когда наезд произошел в конце торможения. В данном же случае наезд-столкновение имел место в процессе торможения в связи с чем эта формула неприменима.

В практике встречаются также случаи использования экспертами (особенно частными) устаревших и нерекомендованных методик, неправильного выбора коэффициента или иных табличных данных, что необходимо учитывать при оценке достоверности заключения эксперта. Например, по делу о столкновении автомобилей в заключении эксперта - автотехника коэффициент торможения для автомобиля с грузоподъемностью свыше 4, 5 тонн на сухом асфальтовом покрытии был взят равным 1, 5, в то время как по таблице ВНИИСЭ он равен 2, 0. В связи с этим была назначена повторная экспертиза, которая не подтвердила вывод первичный. В последнее время все большее число экспертных исследований проводится с использованием ЭВМ. В зависимости от степени формализации исследования роль математических методов может быть различной - от вспомогательных, применяемых наряду с традиционными, до основных, когда практически все расчеты осуществляются на ЭВМ (в автотехнической экспертизе). В таких случаях правильность вывода зависит от надежности примененной программы для ЭВМ. При оценке этого нужно иметь в виду, что по установленному в экспертных учреждениях порядку, каждая программа, прежде чем она допускается к использованию, в экспертной практике, должна пройти установленную процедуру апробации и утверждения. Причем данные об этом отражаются в заключении. Поэтому имеется возможность проверки надежности программы по формальным признакам - кем она создана, когда, каким органом одобрена и рекомендована к применению и т. п. Программа, не отвечающая установленным формальным требованиям, может быть поставлена под сомнение, а это в свою очередь, может послужить основанием для оспаривания экспертного заключения.

Проблема истинности вывода эксперта рассматривалась учеными А. И. Винбергом, Л. Е. Ароцкером, А. А. Эйсманом и другими.

А. И. Винберг пишет, что «достоверное заключение - это значит в объективном смысле истинное заключение, т. е. полностью отражающее действительность и, таким образом, отвечающее задачам правосудия в установлении истины по делу». Такую же точку зрения высказывает Л. Е. Ароцкер, указывающий, что «достоверность заключения эксперта - криминалиста - это истинность его выводов, полное соответствие их объективной действительности». Причем имеется в виду соответствие истинному положению как исходных посылок вывода (например, признаков почерка), так и следующих из этих посылок самих выводов (в соответствии с законами логики).

А. А. Эйсман указывает: «достоверным мы будем называть такой вывод из исследования или такое утверждение, истинность которого обеспечена, гарантирована соответствующими выбором метода исследования или способа рассуждения».

Надо отметить то обстоятельство, что во всех случаях истинным считается такой вывод эксперта, который соответствует объективному положению вещей.

Оценка обоснованности заключения эксперта.

Помимо надежности примененной экспертом методики (включая и программу для автоматизированного экспертного исследования) при оценке обоснованности заключения эксперта нужно учитывать достаточность представленного эксперту исследовательского материала. На практике эксперты не всегда используют свое право заявить ходатайство о предоставлении дополнительных материалов и иногда дают заключения на основе недостаточной совокупности таких материалов, что может привести к экспертной ошибке. Примером может служить заключение судебно-психиатрической экспертизы по делу Ш; на основании которого он был признан невменяемым. Определение областного суда об освобождении Ш. от уголовной ответственности было отменено коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ ввиду того, что было признано необоснованным указанное заключение. Ссылки экспертов на якобы перенесенные Ш. тяжелые заболевания и нахождение на излечении в психиатрической больнице документально не подтверждены и включены в акт экспертизы со слов обследуемого. Судебная коллегия указала, что эти данные необходимо проверить следственным путем, поскольку они имеют первостепенное значение для решения вопроса о психической неполноценности Ш. и его вменяемости. Коллегия предложила также при новом расследовании собрать подробные данные о поведении Ш. на работе и в быту и с их учетом провести повторную судебно-психиатрическую экспертизу. В определении коллегии отмечено, что свой вывод о том, что заключение судебно-психиатрической экспертизы является правильным, суд обосновал впечатлениями о поведении Ш. в судебном заседании и общими рассуждениями о нелогичности его поведения в момент совершения преступления, в то время как по смыслу закона, оценивая выводы эксперта он должен был проверить достоверность и достаточность тех материалов, которые исследовались экспертами-психиатрами и легли в основу их заключения.

Существенным моментом, влияющим на обоснованность эксперта является правильность представленных экспертом исходных, то есть таких данных, которые эксперт получает от следователя или суда в качестве готовых посылок для вывода. Особенно характерно это для автотехнической экспертизы, в частности, при решении вопроса, имел ли водитель техническую возможность предотвращения наезда. Такой вывод эксперта целиком зависит от того, какие данные (о скорости движения транспортных средств и пешеходов), представлены эксперту, и если такие данные в суде изменились (например, выяснится, что потерпевший не переходил, а перебегал улицу), то и вывод эксперта может смениться на противоположный. Естественно, что заключения эксперта в таких экспертизах зависят от правильности представленных ему исходных данных. Если эти данные не соответствуют действительности, то и заключение эксперта будет не достоверным, даже если никаких ошибок в расчетах им допущено не будет. Поэтому оценка достоверности таких заключений фактически сводится к оценке правильности исходных данных.

Здесь нужно иметь в виду следующее. Во-первых, оценка правильности исходных данных не входит в компетенцию эксперта. Эти данные устанавливаются не экспертным, а следственным путем, обычно посредством производства различных следственных действий (допросов, осмотров, экспериментов). Максимум, что может сделать эксперт - это обратить внимание следствия или суда на техническую несостоятельность чьих-либо показаний (например, что такая скорость технически недостижима для данной модели транспортного средства). В целом же отбор требуемых эксперту исходных данных образует исключительную прерогативу следствия и суда.

Между тем на практике очень сильна тенденция (и у следователей, и у самих экспертов) возложить эту функцию на экспертов. Нередко следователи представляют эксперту все материалы дела (подчас с противоречивыми показаниями), откуда эксперт и отбирает те данные, которые представляются ему более правдоподобными. В таких случаях заключение может быть оспорено или признано недостоверным уже по тому основанию, что эксперту не были официально представлены исходные данные (т. е. не были указаны в постановлении или определении о назначении экспертизы).

И второе обстоятельство. Если в материалах дела имеются противоречивые сведения об этих данных, то эксперту могут быть представлены несколько вариантов для расчета, так называемый условно-альтернативный вывод типа: если потерпевший двигался с такой-то скоростью, то водитель имел техническую возможность предотвращения наезда, а если с такой-то, то не имел). Такой дополнительный вариант может быть задан эксперту по инициативе суда или по ходатайствам участников процесса, а по итогам судебного разбирательства суд примет какой-то из них, в зависимости от того, какие исходные данные признает достоверными. Если же никакому варианту отдать предпочтение невозможно, т. е. если остаются неустранимые сомнения, то они толкуются в пользу обвиняемого и должен приниматься вариант наиболее благоприятный для обвиняемого.

Следующим компонентом оценки обоснованности заключения эксперта является определение полноты проведенного экспертом исследования (например, все ли три полости вскрывались при исследовании трупа). Экспертные ошибки допускаются иногда потому, что эксперт недостаточно полно провел исследование. В ряде случаев заключение ставится под сомнение потому что эксперт не применил всех современных методов. По этому основанию может быть назначена повторная экспертиза. В постановлении (определении) о назначении экспертизы (особенно повторной) следователь и суд вправе предложить эксперту применить определенные методы исследования. Так, довольно часто суды ставят под сомнение выводы амбулаторной судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы и назначают стационарную. Указание следователя или суда о применении определенного метода (способа) исследования является для эксперта обязательными, и он должен их выполнить (или при наличии к тому основанию, обосновать невозможность их применения).

Далее, при оценке обоснованности заключения эксперта необходимо проверить, насколько вывод эксперта подтверждается проведенными им исследованиями. Это пожалуй, наиболее сложный момент оценки, т. к. лицам, не обладающими соответствующими специальными познаниями, весьма затруднительно оценить те данные, которыми оперировал эксперт (например, достаточно ли выявлена совокупность идентификационных признаков почерка). Тем не менее, какие-то возможности для такой оценки имеются. Вот несколько примеров.

По делу об убийстве Р. на месте происшествия (на окраине села) была обнаружена дорожка следов резиновых сапог с отобразившемся рисунком подошвы типа «елочка». Изъятые у подозреваемого А. сапоги были направлены на экспертизу, которая дала категорическое заключение, что след оставлен не этими сапогами. Свой вывод эксперт обосновал в частности, тем, что на сапогах и на слепке было обнаружено разное количество выступов и углублений. Следователь поставил этот вывод под сомнение и назначил повторную экспертизу. В постановлении о ее назначении указывалось, что установленные экспертом признаки не соответствуют действительности: фактически на левом сапоге имеется 16 углублений, соответственно на слепке - 16 выступов. Повторная экспертиза не подтвердила вывод первичной.

По делу Г. эксперт дал категорический вывод о том, что след, обнаруженный на оконной занавеске оставлен не обувью подозреваемого. В исследовательской части заключения было указано, что на занавеске имеется рисунок следа в форме ромбиков, а на подошве туфель Г. рисунок представляет собой квадратики. Следователь назначил повторную экспертизу, указав в постановлении, что ткань занавески имеет подвижную основу и способна сокращаться или увеличиваться, меняя форму и размеры. При повторном исследовании следы на ткани исследовались под натяжением и был получен другой вывод.

Иногда эксперты при построении вывода не учитывают обстоятельств, имеющих существенное значение, хотя они указаны в постановлении (определении) о назначении экспертизы. Такие недостатки вполне могут быть выявлены при оценке экспертного заключения. Так, по упоминавшемуся делу об убийстве Р., эксперт мотивировал свой вывод еще и тем, что на слепке отсутствуют дефекты подошвенной части, имеющейся на левом сапоге подозреваемого. Однако эксперт не учел, что отсутствие дефектов на слепке вполне может быть объяснено тем, что дефекты на подошве могли образоваться после совершения преступления, т. е. в течение месяца, когда А. продолжал носить на работу данную обувь.

Помимо обоснованности в оценку достоверности эксперта входит определение его правильности. Как известно, сомнение в правильности заключения эксперта, наряду с его необоснованностью, является основанием назначения повторной экспертизы .

Правильность заключения эксперта, в отличие от обоснованности, оценивается путем сопоставления заключения с другими собранными по делу доказательствами. Бывают случаи, когда заключение по своему содержанию не вызывает каких-либо сомнений или нареканий, однако противоречит другим материалам дела. Обычно в таких случаях назначается повторная экспертиза. В результате либо выявляются какие-то недочеты первого исследования, не замеченные ранее, либо подтверждается и получает дополнительное обоснование первоначальный вывод. Основанием назначения повторной экспертизы может быть несогласие с заключением обвиняемого, особенно, когда оно им активно оспаривается (показания обвиняемого - тоже материалы дела). Обычно неустраненные противоречия заключения эксперта с другими материалами дела или между заключениями различных экспертов рассматриваются вышестоящими судами как неисследовательность обстоятельств дела и нередко влекут за собой отмену приговора. Так, по делу В., осужденного Самарским областным судом по п. «б» ст. 105 УК РФ, в основу приговора были положены противоречивые заключения экспертов. По заключению физико-технической экспертизы изъятым в ходе следствия ножом могли быть причинены обнаруженные у потерпевшего телесные повреждения при условии вхождения его в тело на глубину не более 6 см. В противном случае этим ножом ранения не могли быть нанесены. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, потерпевшему причинено ранение грудной и брюшной полости с повреждением внутренних органов, раневой канал которого составил 14 см. Очевидно, что по делу требовалось провести повторные экспертизы чего не было сделано. Поэтому приговор был отменен.

Заключение.

Необходимость использования специальных познаний для выяснения обстоятельств уголовных дел обусловлена разнообразием преступлений, обстановкой их совершения, когда в орбиту процессуального производства нередко попадают факты, правильное установление которых невозможно без обращения к помощи лиц, владеющих специфическими знаниями и методами использования. С развитием науки возможности привлечения ее достижений в интересах правосудия растут.

С помощью экспертизы уголовный процесс теснейшим образом связан с различными отраслями научного знания. Экспертиза ставит научно-технический процесс на службу правосудию и тем самым неуклонно расширяет возможности познания истины в уголовном судопроизводстве.

В этой связи особо следует подчеркнуть значение заключения эксперта в процессе доказывания по уголовному делу.

Доказательственное значение заключения эксперта определяется тем, какие обстоятельства им определяются, входят ли они в предмет доказывания по делу или являются доказательственными фактами, уликами. Нередко эти обстоятельства являются решающими для дела, от них зависит судьба дела. Заключение эксперта в таких случаях приобретает чрезвычайно важное значение по делу и поэтому подлежит особо тщательной проверке и оценке.

В других случаях, когда устанавливаемые экспертом факты не входят в предмет доказывания, они являются косвенными доказательствами, доказательственная значимость (ценность) их может быть различной. Наибольшую силу имеют выводы эксперта об индивидуальном тождестве. На практике такие факты считаются очень веским, а иногда и неопровержимым доказательством. Это действительно так, однако при одном условии - если идентифицированный след не мог быть оставлен при обстоятельствах, не связанных с преступлением. Чем больше такая вероятность, тем меньше доказательственная ценность такого вывода.

Необходимыми условиями доказательственного значения эксперта являются допустимость, достоверность, обоснованность, полнота, т. е. те качества, анализ которых следователь и суд должны проводить без скидки на авторитет эксперта.

Развитие науки и техники, совершенствование организационных и процессуальных форм применения специальных познаний по уголовным делам открывает большие возможности для быстрого и полного раскрытия преступлений и будет способствовать искоренению преступности в нашей стране.

2. Составить постановление о приобщении к уголовному делу вещественных доказательств.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о признании и приобщении к уголовному делу вещественных

доказательств

гор. Москва "18" февраля 2003 г.

(место составления)

Следователь (дознаватель) СО РОВД “Хорошевский” ГУВД г.Москвы

(наименование органа

Лукьянович Г.В. ,

предварительного следствия или дознания, классный чин

или звание, фамилия, инициалы следователя (дознавателя)

рассмотрев материалы уголовного дела N 136237 по ст.162 ч.2, п. ”а, г” и ст.222 ч.1 УК РФ ,

УСТАНОВИЛ:

18.02.2003 г. примерно в 10 часов Урушанов С.В. находясь совместно с

(излагаются основания признания предметов и документов

вещественными доказательствами)

с двумя соучастниками у д.48 по Хорошевскому шоссе в г.Москве, совершил разбойное нападение на находившегося в а/м ... ГАЗ-3307 г.н. Е 430 МС 37 Шаборкина А.Н. в результате которого у последнего были похищены деньги в сумме 99 650 рублей и 18370 долларов США. В этот же день Урушанов был задержан и у него изъят газовый пистолет РГ-1 и 99 650 рублей, 7 970 долларов США которые находились в сумке опознаной потерпевшим.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 81, 82 и 84 УПК РФ,

ПОСТАНОВИЛ:

1. Признать и приобщить к уголовному делу N 136237 в качестве вещественных доказательств пистолет газовый РГ-1, деньги в сумме 99 650 рублей, 7 970 долларов США ,

(перечень предметов и документов, признанных вещественными доказательствами)

2. Вещественные доказательства пистолет газовый РГ-1 и деньги в сумме

(какие именно)

99 650 рублей и 7 970 долларов США хранить в спецпомещении РОВД “Хорошевский” .

(при уголовном деле или в ином месте с указанием, где именно)

Следователь (дознаватель) Лукьянович Г.В.

(подпись)

Литература

1. Уголовный кодекс РФ от 24 мая 1996 г (с изменениями на 1 марта 2005 г.). Феникс; Ростов н/Д, 2005г.

2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001 N 174-ФЗ по состоянию на 10 апреля 2006 г. ТК Велби ; М., 2006 г.

3. Уголовно-процессуальное право. Учебник / Под общ. ред. проф. П.А. Лупинской. М.; Юристъ, 1997 г.

4. Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»

5. Комментарий к Федеральному закону "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" (под ред. Ю.Г. Корухова, Ю.К. Орлова, В.Ф. Орловой)

6. Громов Н. Заключение эксперта как источник доказательств. // Законность. - № 9. - 1997 г.