Гражданско-правовая характеристика отдельных видов объектов права собственности

В четвёртых, информация, составляющая торговую тайну, может иметь не только действительную, но и потенциальную торговую ценность. Следственно к торговой тайне относятся не только познания и данные, энергично используемые в предпринимательской деятельности, но и такие, которые не применяются, но могут быть использованы в грядущем.

Неимение доступа к информации на законном основании

2-й критерий, которому должна соответствовать информация, дабы считаться торговой секретом состоит в том, что к этой информации не должно быть свободного доступа на законном основании.

Во-первых, это обозначает, что информация не должна быть общеизвестна. Как писал В. Розенберг, "общеизвестное одною только индивидуальною свободою не может быть превращено в тайну". Под общеизвестным дозволено понимать то, что "знаменито неопределённо огромному кругу лиц и доступно воспринятию всякого желающего". Общеизвестная информация, даже если она имеет огромную торговую ценность, в тезисе, не может считаться торговой секретом. Впрочем, как представляется, в исключительных случаях такая информация всё-таки будет признаваться торговой секретом, "если тайной будет тот факт, что предприятие использует именно данный метод либо устройство и в связи с этим добивается наибольшего триумфа"[47]. Чай, исходя из предыдущего критерия, торговой секретом считается информация, имеющая торговую ценность в силу её неизвестности третьим лицам. Если какие-то познания, используемые предпринимателем, разрешают достигать ему торговых фуроров и незнаком тот факт, что эти познания могут приносить выгоду, то такие познания могут считаться торговой секретом лица, нашедшего их пригодный результат.

2. Во-вторых, ударение может быть сделан на словах «свободного доступа». Представляется, впрочем, что критерий вероятности «лёгкого приобретения» поглощается больше широким критерием вероятности «свободного доступа» и его особое выделение представляется нецелесообразным. Помимо того, следует подметить, что применение таких неюридических терминов как «легко получена» является недостатком плана и в случае его принятия в таком виде может породить правовую неопределённость, от того что, реально, решение этого вопроса будет зависеть от судьи при разбирательстве определенного спора.

В качестве законных методов приобретения информации, скажем Единообразный Закон о торговых Секретах называет независимое приобретение информации (independent derivation), а также «деконструирование» либо «обратный инжиниринг» (reverse engineering). Суть «обратного инжиниринга» в том, что приобретается какой-нибудь продукт, выпущенный в широкую продажу соперником, и подвергается разного рада изысканиям и тестам с целью выяснения всех его составляющих, колляций и параметров для создания своего, аналогичного продукта. От того что данные были получены из законного источника (товара, находящегося в широкой продаже), то такое их приобретение и дальнейшее применение не являются нарушением торговой тайны изначального изготовителя. многие компании за рубежом тяготятся обезопасить себя от раскрытия своих торговых секретов третьими лицами путём «обратного инжиниринга», включая в контракты с клиентами своей продукции оговорку о запрещении сходственного рода операций. Также, законным методом приобретения информации является её приобретение из общедоступных источников (рекламных проспектов, публикаций в периодической печати, научных выступлений и т.п.).

Для подтверждения того, что информация была получена самостоятельным путём, в иностранной практике обширно применяется методология, получившая наименование «clean room» - «чистая комната». Суть этой методологии в том, дабы удостоверить, что какая-то спецтехнология либо продукция была разработана без применения чужих торговых тайн. В этих целях, группе экспертов (инженеров, конструкторов) даётся определённое задание (разработать спецтехнологию, компьютерную программу), с применением общедоступных материалов и сведений. Каждая, поступающая к ним информация скрупулезно проверяется, с целью предотвращения применения чужих торговых секретов. Каждый процесс скрупулезно отслеживается, документируется, а также фиксируется на разных физических носителях. В случае происхождения спора, эти записи и документация служат доказательством того, что новая продукция была сделана без применения нелегальных методов приобретения информации [47, с.116].

Впрочем вероятность свободного доступа не обозначает, что как только та либо другая информация становится доступной для приобретения третьими лицами, она теряет ранг торговой тайны. Типичный пример - формула Кока-колы. Все ингредиенты этого напитка вестимы, он повсюду продаётся, впрочем его формула представляет собой торговую тайну изготавливающей его компании, от того что никому ещё не получалось её раскрыть. Она не может быть "легко получена", правда доступ на законном основании к ней имеется.

Сам факт вероятности свободного доступа ещё не обозначает механически потерю информацией ранга торговой тайны. Так, заокеанский федеральный суд, вынесший решение по одному делу о нарушении торгового секрета фирмы об удовлетворении требования истца, в частности, указал: «невзирая на то, что секрет мог бы быть раскрыт (путём «разработки напротив»), ни один соперник ещё не сумел его раскрыть».

3. В связи с вероятностью свободного доступа заслуживает внимания вопрос о том, может ли считаться торговой секретом комбинация общеизвестных данных. На данный счёт существуют разные точки зрения. Согласно одной, "для торговой тайны изредка довольно новой комбинации теснее общеизвестных данных" [47, с.36]. Иная точка зрения заключается в том, что "простая комбинация явственных и обширно вестимых данных не отвечает требованию не общеизвестности и не защищается, даже если такой комплект данных может быть ценным и пригодным".

С одной стороны, подлинно, общеизвестное не может по свободе одного лица стать не общеизвестным, а если какие-то данные вестимы каждым, то торговая выгода от их применения подозрительна. Но если, скажем, кто-то обнаруживает, что определённая комбинация общеизвестных данных даёт непредвиденный позитивный итог, то представляется, что такая комбинация всё же может считаться торговой секретом. Торговая ценность от применения такой комбинации данных может быть крайне огромна, а с иной стороны, не является общеизвестным тот факт, что именно такая комбинация может давать определённый результат. Тут дозволено провести параллель с патентным правом, где изобретением, в частности, признаётся использование вестимого устройства, метода, вещества, штамма по новому назначению. Так при вынесении решения, суд одного из заокеанских штатов, указал, что «правда все значительные элементы процесса и были знамениты ранее, впрочем комбинация, делающая их применение экономически выигрышной, знаменитой не была» [49, c.42].

Вообще, представление «доступ» дозволено понимать в широком и тесном смыслах. В широком смысле под доступом имеется в виду доступность сведений, вероятность их свободного приобретения всякими лицами. В тесном смысле под доступом дозволено понимать вероятность приобретения сведений, составляющих торговую тайну, от их владельца, основанную «на законодательных либо договорных нормах ... для применения в определённых целях, которые обязаны быть оговорены в этих нормах»[50, с.20]. Такого рода доступ представляет собой так сказать изъятие из монополии субъекта на информацию. Он может основываться на добровольном либо непременном началах. Добровольно владелец торговой тайны может предоставить доступ к секретной информации своим контрагентам по договорам. В частности, это может иметь место, когда информация передаётся по договору заинтересованным лицам.

Предоставление доступа в непременном порядке связано с вероятностью истребования информации, составляющей торговую тайну, разными государственными органами в ходе выполнения возложенных на них функций. В своё время Закон о предпринимательской деятельности содержал норму о том, что предприятие имело право не представлять информацию, составляющую торговую тайну (ст. 28), причём на тот момент в русском праве отсутствовало законодательное определение торговой тайны (что разрешало, в тезисе, отказывать в предоставлении всяких сведений) и статья 28 ничего не говорила о том, распространяется ли это право на отношения со всеми сторонними лицами либо нет.

В текущее время в разных действующих нормативно-правовых актах дозволено встретить нормы, предоставляющие работникам соответствующих органов право истребовать различного рода информацию, в том числе и составляющую торговую тайну. Так, скажем, в соответствии со ст. 31 Налогового кодекса РК, налоговые органы, в частности, имеют право:

- осматривать (обследовать) всякие используемые налогоплательщиком для извлечения дохода либо связанные с оглавлением объектов налогообложения производственные, складские, торговые и иные помещения и территории,

- изымать при проведении налоговых проверок у налогоплательщика либо другого обязанного лица документы, свидетельствующие о совершении налоговых преступлений,

- требовать от налогоплательщика либо другого обязанного лица документы, подтверждающие правильность исчисления и своевременность уплаты налогов.

Кодекс Республики Казахстан «О налогах и других непременных платежах в бюджет» (Налоговый кодекс), в статье 11 предоставляет органам налоговой полиции право беспрепятственно входить в всякие помещения, используемые налогоплательщиками для извлечения выручки и обследовать их, право получать даром от министерств, ведомств, предприятий, учреждений, организаций самостоятельно от форм собственности, а также физических лиц информацию, нужную для выполнения налоговой полицией возложенных на неё обязанностей[51].

Таким образом, в действующем праве прослеживается склонность обязательности предоставления информации, в том числе и составляющей торговую тайну, по требованиям компетентных органов. Видимо, нужен механизм, тот, что бы охранял интересы владельца торговой тайны в таких обстановках. В первую очередь в самих нормативных актах, предоставляющих соответствующим органам право требовать предоставления информации, должна быть предусмотрена обязанность этих органов по неразглашению полученной информации. Так, Налоговый кодекс РК, в статье 102 предусматривает, что производственная либо торговая тайна налогоплательщика, ставшая вестимой должностному лицу налогового органа, привлечённому эксперту либо специалисту при исполнении ими своих обязанностей, является налоговой секретом и не подлежит разглашению.

Как представляется, требования государственных органов предоставить им информацию, составляющую торговую тайну, являются законными в той мере, в какой они предъявляются в ходе выполнения ими функций, возложенных на них законом и в объёме, оправданном для их выполнения. При этом, право государственных органов (а также органов здешнего самоуправления) на истребование информации, составляющей торговую тайну, должно предоставляться соответствующим органам только федеральным законом либо правовым актом, определяющим ранг таких органов, их компетенцию, основные права и обязанности.

Также следует подметить, что вероятность приобретения государственными органами и их работниками сведений, составляющих торговую тайну, не влечёт за собой утрату этими сведениями ранга торговой тайны: информация от этого не становится "свободнодоступной", от того что доступом к ней владеют только определенные лица в определенных объёмах и это не делает её доступной для широкой публики.

Меры по охране конфиденциальности информации

Третьим критерием, которому должна соответствовать информация, составляющая торговую тайну - принятие владельцем информации мер по охране её конфиденциальности.

Рассмотренные выше критерии охраноспособности характеризуют торговую тайну с объективной стороны. 3-й критерий, предъявляемый Штатским кодексом к информации, составляющей торговую тайну, - присутствие мер по охране её конфиденциальности, характеризует её с субъективной стороны. Присутствие мер по охране представляет собой, вероятно, самый значимый критерий охраноспособности. Скажем, суды в США, при рассмотрении споров о нарушении торговой тайны требуют, дабы истец подтвердил, что им предпринимались меры по охране информации[48, с.33].

Как представляется, невыполнение требования по охране конфиденциальности сводит на нет и первые два знака торговой тайны. Если информация не содержится в секрете, то она, в тезисе, доступна, по крайней мере, доступ к ней значительно облегчён. Таким образом, перестаёт выполняться условие о том, что «к информации нет свободного доступа на законном основании». А если информация становится доступной, то она теряет и качество торговой ценности в силу её неизвестности третьим лицам.

Закон «Об информатизации» также основывается на том, что охрана конфиденциальности осуществляется владельцем информации самосильно. При этом, план предусматривает, что меры по охране конфиденциальности в непременном порядке обязаны включать в себя:

- определение и заявление перечня сведений, составляющих торговую тайну,

- разработку и доведение до лиц, допущенных к сведениям, составляющим торговую тайну, инструкций по соблюдению режима конфиденциальности,

- ограничение доступа к носителям информации, содержащим торговую тайну,

- ведение особого делопроизводства, обеспечивающего выделение и сохранность носителей, содержащих торговую тайну,

- использование технических и иных средств охраны торговой тайны,

- осуществление контроля за режимом конфиденциальности[52].

Впрочем представляется нецелесообразным налагать на владельца торговой информации обязанность по осуществлению всех перечисленных мероприятий. Спектр мер по поддержанию секретности информации крайне многообразен. Безусловно, что заинтересованное лицо не обязано применять все существующие методы. Так, теснее упоминавшийся Акт о Торговых Секретах указывает, что предпринимаемые меры обязаны быть умными. Представляется, что нужно подходить к решению таких вопросов избирательно. Система охраны торговой тайны в огромной организации будет отличаться от системы охраны в маленький структуре.

При реализации программы охраны конфиденциальности обязаны соблюдаться требования разумности. Так, в практике одного заокеанского суда был случай, когда одна компания обратилась в суд с желанен о искуплении убытков, причинённых нарушением торговой тайны. В компании действовала система охраны торговой тайны, включавшая в себя применение грифов секретности на всем документе, ношение работниками фирмы нагрудных пропусков, применение агрегатов для разрушения документов и т.д. Суд установил, что, реально, компания не контролировала доступ к своим документам и не знала, где и какие из них находились в то либо иное время. Огромное число документов было доступно для ознакомления с ними заказчиков, посетителей и прочих лиц. На основании этого суд пришёл к итогу, что компания не обеспечила надлежащим образом конфиденциальность своих документов и те шаги по их охране, которые предпринимались в границах присутствующей системы охраны, были безрезультатными.

Все меры по поддержанию секретности информации дозволено условно поделить на три крупные группы: технические, организационные и юридические меры.

1. К техническим относятся меры, связанные с применением разных технических средств, препятствующих несанкционированному доступу к информации. Сюда относятся:

- кодирование сообщений, передаваемых по каналам электронной либо факсимильной связи,

- установление разных устройств, препятствующих снятию информации в процессе её прохождения по каналам связи,

- использование агрегатов для разрушения документов и т.д.

2. К организационным дозволено отнести меры по ограничению доступа к секретной информации работников организации и третьих лиц. Сюда входят:

- введение пропускного режима на предприятии,

- ограничение доступа на отдельные участки производства лиц, не участвующих непринужденно в производственных процессах на данных участках,

- установление разных режимов секретности документов и т.д.

3. К юридическим мерам относятся такие методы охраны конфиденциальности информации, которые полагают применение разных правовых вероятностей, имеющихся у владельца информации.

К ним дозволено отнести, в первую очередь, разработку и принятие локальных нормативных актов: Перечня сведений, составляющих торговую тайну, Расположения о торговой тайне и т.п. В литературе отмечается, что принятие сходственного рода нормативных актов имеет значимое значение для обеспечения секретности информации [46, с.28].

В иностранной практике используются такие юридические методы охраны интересов владельцев торговой тайны как соглашения о неконкуренции (covenants not to compete). Соглашение о неконкуренции представляет собой письменное обязательство увольняющегося работника не заниматься определённое позже увольнения время деятельностью в той же сфере, в какой осуществляет свою действие работодатель. Вероятность завершения такого рода соглашений предусмотрена, в частности, Немецким торговым уложением. В соответствии с § 60 ГТУ, торговому служащему (т.е. тому, кто за вознаграждение служит в торговом предприятии) не разрешается без согласия принципала заниматься торговым промыслом и делать сделки в торговой ветви принципала. § 74 ГТУ предусматривает вероятность завершения соглашений о неконкуренции на период позже окончания служебных отношений. Такие соглашения обязаны заключаться в письменной форме и выдаваться служащему на руки в виде документа, подписанного принципалом. При этом такие соглашения считаются действительными, только если прежний служащий получает искупление, которое за весь год составляет не менее половины оглавления, полученного им согласно договору в конечный раз. § 74 предусматривает, что соблюдение соглашения является необязательным для служащего, если с учётом предоставленного искупления применительно к месту, времени либо предмету оно создаёт несправедливое затруднение для его физической обеспеченности. Такие соглашения не могут распространяться на срок больше 2 лет позже окончания служебных отношений.

Завершение сходственных соглашений практикуется и в США, правда в некоторых штатах они являются жалкими. В иных штатах приняты особые законы, посвящённые соглашениям о неконкуренции. В совокупности, в США подход к таким соглашениям аналогичен ГТУ, они сознаются действительными, если:

они рациональны и нужны для охраны торговых секретов,

если сфера деятельности, на которую распространяется соглашение, чётко очерчена и не является слишком широкой,

если они умны по срокам (не больше 2-3 лет),

если они умны по территории действия (в пределах 1-2 штатов),

если предусматривается соизмеримое вознаграждение[48, с.29].

Вероятность применения сходственных соглашений в практике следует оценивать с учётом расположений ГК РК, посвящённых правоспособности граждан. В соответствии со ст. 14 ГК РК, в оглавление правоспособности, в частности, входит занятие предпринимательской либо другой, не запрещённой законом деятельности. Пункт 3 статьи 18 ГК предусматривает, что полный либо частичный отказ гражданина от правоспособности и другие сделки, направленные на лимитацию правоспособности, жалки, за исключением случаев, когда такие сделки допускаются законом. В текущее время закона, тот, что бы предусматривал вероятность завершения сходственного рода соглашений, не существует.

Иным юридическим средством охраны торговой тайны является завершение с наёмными работниками соглашения о неразглашении торговой тайны, ставшей вестимой им при выполнении своих должностных обязанностей. В литературе объективно отмечается, что сходственным соглашениям следует уделять самое серьёзное внимание, от того что в случае разглашения работником информации, составляющей торговую тайну работодателя, такие соглашения составят юридическую основу для привлечения работника к ответственности и взыскания причинённого урона. Сходственные соглашения могут заключаться как в виде отдельного документа, так и в виде данные в трудовом договоре. При завершении сходственных соглашений следует иметь в виду, что в соответствии с ТК РК, данные договоров о труде, ухудшающие расположение работника по сопоставлению с правом о труде, являются недействительными. Под условиями, ухудшающими расположение работника, в частности, дозволено понимать установление обязанностей, вступление дополнительных мер ответственности, не предусмотренных трудовым правом. До 1994 года университет торговой тайны был незнаком трудовому праву. Присутствие обязанности работника по соблюдению торговой тайны могло быть выведено только путём систематического обзора разных статей Трудового Кодекса РК (ТК РК).

В литературе все данные трудового договора разделяются на производные и непосредственные. К производным относятся данные, установленные правом, которые вступают в силу и являются непременными для сторон с момента завершения трудового договора. К непосредственным относятся данные, которые определяются соглашением сторон. Они, в свою очередь, разделяются на нужные и факультативные [53, c.33]. К нужным условиям, в соответствии с ТК РК, относятся данные:

- о месте работы,

- о трудовой функции (специальности, квалификации, должности),

- об условиях оплаты труда.

К факультативным относятся самые многообразные данные, не нарушающие действующего права, которые могут касаться всяких других вопросов труда работника.

Таким образом, условие о неразглашении работником торговой тайны, по своей правовой природе относится к числу факультативных условий трудового договора и является непременным для выполнения с момента завершения трудового договора.

При этом следует подметить, что для того, дабы данные трудового договора об ответственности за разглашение торговой тайны могли быть реализованы, нужно осуществление комплекса других мероприятий по охране конфиденциальности информации. Завершение с работниками соглашений о неразглашении торговой тайны является логическим заключением этого комплекса мероприятий, и в случае недоработанности других мер, могут оказаться нереализуемыми. Так, при рассмотрении одним из заокеанских судов дела о нарушении работником торговой тайны, суд, в частности, указал: «Правда весь работник подписал договор о неразглашении информации, которая является «конфиденциальной либо секретной по своей сути», компания никогда не уточняла определенно, что это за информация, таким образом, она сама не знает, в чём состоит её торговая тайна»[49, с.30].

Также, схожие соглашения могут заключаться с работниками и при прекращении трудовых отношений. Вероятность их завершения вытекает из п. 1 ст. 8 ГК РК, устанавливающего, что штатские права и обязанности появляются из договоров и сделок, предусмотренных законом, а также из иных договоров и сделок, правда и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему.

В соответствии с п. 1 ст. 307 ГК РК, в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу иного лица (кредитора) определённое действие, либо воздержаться от определённого действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности[1]. Предметом таких соглашений будет являться обязательство увольняющегося работника не разглашать определённую информацию, составляющую торговую тайну, ставшую ему знаменитой во время работы у данного работодателя, а также не применять её в своей дальнейшей деятельности. Как представляется, эта информация в соглашениях должна оговариваться как дозволено определеннее, дабы не ограничивать работника в его грядущей деятельности. Так, ещё В. Розенберг писал, что «обязанность соблюдения сторонний тайны, возлагаемая на некоторых лиц, не должна идти до непомерного стеснения личной профессиональной деятельности». Заокеанские суды, скажем, исходят из того, что работник может вольно применять всякие умения и навык всеобщего нрава, приобретённые на работе, и если навык работника невозможно отделить от допустимой торговой тайны, суды отказывают в охране [49, с.27,37].

Аналогичные соглашения могут заключаться и с контрагентами по разным гражданско-правовым договорам, связанным с раскрытием сторонами по договору разной секретной информации.

3. Некоторые проблемы определения объектов права собственности в Республике Казахстан

Отношения собственности занимают главенствующее расположение в системе социальных отношений, регулируемых правом. С одной стороны, обладание собственностью связывается с обладанием властью, в том числе государственной, а с иной - собственность ассоциируется с достатком, богатством его владельца.

Собственность на объекты права как научное представление употребляется и экономическом и юридическом аспектах. Собственность - социальная форма и оглавление экономических отношений, вне отношений собственности нет ни социального производства, ни присвоения физических благ.

Представление и сущность собственности, соотношение экономического оглавления отношений собственности, загвоздки становления и становления университета права собственности намеренно рассматривались в совокупности ряде правовых изысканий, среди них особенно выдаются труды Б.В. Покровского, Н.Б. Мухитдинова, М.К. Сулейменова, А.Е. Бектурганова, ЖК. Косанова и других казахстанских ученых. Собственность как непредвзято обусловленное социальное отношение по поводу физических благ выступает универсальным методом жизнеобеспечения социума. Как определяет Б.В. Покровский: «правоотношения собственности опосредуют каждый процесс присвоения - как статику, так и динамику волевых отношений собственности» [54, с.212].

Уникальные свойства земли, безоговорочно, отражаются на форме земельной собственности, придавая ей определенные особенности, отличающие ее от форм собственности на другое собственность, являющееся продуктами человеческого труда.

Исключительным источником проявления всех физических благ, нужным для существования человека, служит процесс социального производства. Дабы отвоевать у природы физические блага, люди вступают во взаимоотношения друг с ином (в социальные отношения). Суть этих отношений состоит в присвоении физических благ, т.е. в отношении к физическим благам как к собственности.

Собственность - это определенный вид социальных отношений, выражающийся в том, что одни лица вольно преобладают над тем либо другим объектом, и ввязывание в это господство иных лиц не допускается. Так, купив земельный участок в собственность, гражданин вправе самосильно хозяйствовать на нем. Если же участок займет кто-либо без его согласия, то собственник имеет право на охрану от произвола и на истребование искупления причиненных убытков и урона [55, с.52].

Социальные отношения появляются между людьми, а отношения участников производства непринужденно к предметам производства носят необщественный, а технический нрав и не могут быть признаны ни производственными, ни экономическими отношениями собственности.

Отношения, определяющие расположение участников производства предметам производства (орудиям, средствам, продуктам производства и пр.), отвечает на вопрос, в чьем владении и распоряжении находятся орудия и средства производства, и в чье владение и распоряжения поступают итоги производства. Именно эти отношения и являются экономическими отношениями собственности.

Следственно, экономические отношения собственности - это отношения, возникающие между людьми в процессе социального производства. Впрочем отношения собственности не остаются непоколебимыми на протяжении истории человеческого социума. Находящиеся в распоряжении социума продуктивные силы растут, прогрессируют и изменяются, а это ведет к изменению производственных отношений и, следственно, к изменению экономических отношений собственности.

Отношения собственности на землю представляют собой неотделимую комбинированную часть экономических отношений собственности в совокупности. Экономические отношения собственности на землю так же, как отношения собственности в совокупности, многократно изменялись. Всякой социально-экономической формации соответствовала своя система отношений земельной собственности. На смену монополии исключительной государственной собственности в СССР, установленной в 1917 году, пришло закрепленное новой Конституцией Республики Казахстан 1995 года разнообразие форм земельной собственности: частная и государственная.

Собственность на землю определяет основу и сущность земельных отношений, отражает процесс и методы надобность земельных источников. Земельная собственность по К. Марксу есть «изначальный источник любого богатства»[55, с.91]. Собственность - это нужное условие как для экономической воли и жизни отдельного человека, так и для экономической воли и существования каждого человеческого социума и государства.

Господство собственника над объектом, имуществом дозволено подразделить на юридически важное и не являющееся таковым. Скажем, не имеет юридического значения сорт, вид фруктового насаждения, выращиваемого на участке, в коллективном саду; впрочем если кто-либо попытается вырастить наркосодержащую культуру, то такой вид хозяйствования будет юридически важен, т.к. повлечет отрицательную оценку и будет пресечен государством.

Следственно, представление «собственность» дозволено рассматривать в юридическом и не юридическом смысле. Государство не вправе навязывать собственнику земельного участка, равно и как землевладельцу и землепользователю, приемы обработки почвы (изготавливать вспашку, осуществлять безотвальную обработку с одновременным боронованием и т.п.), но если используемая собственником спецтехнология обработки участка ведет к снижению плодородия почв и ухудшению экологической атмосферы, то закон допускает ввязывание соответствующих органов исполнительной власти и органов здешнего самоуправления.

Собственность в юридическом смысле (юридически важное господство над объектом) включает в себя отношения, характеризуемые следующими знаками.

В этих отношениях изредка появляются возражения интересов их участников, и при виде каждой своей остроте они не могут разрешиться без правового вмешательства. Возражения в отношении собственности важны для интересов государства, что и побуждает его использовать правовое ввязывание в эти отношения. Так, применение земельного участка собственником не по целевому назначению, указанному в документах, подрывает состояние земельного участка, а по тому факт метаморфозы состава сельскохозяйственных угодий из дорогих в менее дорогие является основанием для принудительного прекращения прав на земельный участок.

Возражения нужно устранить, от того что будучи не устранено оно может нанести урон социальным либо государственным интересам. Земельный кодекс Республики Казахстан обязывает собственников не допускать ухудшения экологической атмосферы на территории в итоге своей деятельности, т.е. причинение урона окружающей среде, от того что во многих регионах Казахстана теснее приметны знаки экологической напряженности и опасности аварии.

Устранение возражений правовыми средствами не будет противоречить Конституции Республики Казахстан, интернационально-правовым обязательствам, общечеловеческим ценностям. Так, формы собственности на землю в Казахстане не могут противоречить Конституции Республики Казахстан; нормы казахстанского земельного права не обязаны противоречить правилам, содержащимся в интернационально-правовом договоре Республики Казахстан с другими иностранными странами[56, с.112].

Следственно правовая форма экономических отношений собственности становится непредвзято нужной, волевые отношения собственности не могут типично прогрессировать и работать вне правовой оболочки, без принудительной силы, охраны со стороны государства.

Постигая задачи собственности в юридическом смысле, нужно знать соотношение конституционного и гражданско-правового представлений права собственности на землю, воды и другие объекты штатского права.

Право Республики Казахстан определяет параметры и ограничения осуществления правомочий собственника земли и других источников:

во-первых, надобность соблюдения экологических требований;

во-вторых, надобность охраны прав и законных интересов других лиц;

в-третьих, надобность законодательного ограничения права собственности «е землю в общественных целях, потому что землю и другие природные источники являются основой жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории;

в-четвертых, свои полномочия земельный собственник осуществляет в той мере, в какой их цикл допускается законом;

в-пятых, земли и другие природные источники могут отчуждаться либо переходить от одного лица к иному иными методами в той мере, в какой их цикл допускается законами о земле[56, с.114].

Граждане и негосударственные юридические лица могут быть собственниками земельных участков, а также в соответствии с п. 1 ст. 42 Земельного кодекса Республики Казахстан находящихся в рамках этих участках замкнутых водоемов, насаждений. Впрочем, по нашему суждению, данная статья противоречит оглавлению статьи 6 Конституции Республики Казахстан, где сказано, что «земля и ее недра, воды, растительный и звериный мир, другие природные источники находятся в государственной собственности. Земля может находиться в частной собственности на основании, условиях и в пределах, установленных законом»[24]. Как видим, конституционно закреплено право частной собственности только на землю, но не на воды и растительный мир.

Оглавление права частной собственности на землю составляют три правомочия: право владения, право пользования и право распоряжения.

Право владения землей - это юридически обеспеченная вероятность осуществлять фактическое обладание землей.

Право распоряжения землей - юридически обеспеченная вероятность частного собственника делать сделки, не запрещенные законодательными актами в отношении своего земельного участка.

Право пользования землей, как было указано выше, дозволено толковать как юридически обеспеченную вероятность извлечения из земли пригодных свойств в процессе их потребления, а также приобретения выгоды.

Собственники земельных участков имеют право:

1) самосильно хозяйствовать на земле, применяя её в целях, вытекающих из назначения земельного участка;

2) собственности, хозяйственного вступления, оперативного управления на посевы и посадки сельскохозяйственных и иных культур и насаждений, на произведённую сельскохозяйственную и другую продукцию, полученную в итоге применения земельного участка, и доходы от её реализации;

3) на применение в установленном порядке без намерения дальнейшего совершения сделок для нужд своего хозяйства имеющихся на земельном участке песка, глины, гравия и других общераспространённых пригодных ископаемых, торфа, насаждений, поверхностных и подземных вод, а также на эксплуатацию иных пригодных свойств земли;

4) на искупление убытков в полном объёме при выкупе земельного участка для государственных потребностей;

5) возводить на праве собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления жилые, производственные, бытовые и иные здания (строения, сооружения) в соответствии с целевым назначением земельного участка с учетом зонирования земель;

6) проводит оросительные, осушительные и иные мелиоративные работы, строить пруды и иные водоёмы в соответствии с установленными, строительными, экологическими, санитарно-гигиеническими и иными особыми требованиями (ст. 64 ЗК РК)[24].

Сравним перечисленные права собственников земельных участков с перечнем правомочий, «вторыми разные правовые системы наделяют собственников в отношении принадлежащей ему недвижимости. В штатских кодексах Великобритании, Франции, Италии и других европейских стран собственники земельных участков наделены правомочиями:

а) огораживания земельных участков;

б) недропользования (в некоторых случаях ограниченного необходимостью приобретения от государства концессии, но но в отношении и необщераспостраненных пригодных ископаемых);

в) водопользования;

г) устройства насаждений и приобретения плодов;

д) возведения построек;

е) проведения границ. Тут имеется в виду тот случай, когда на теснее определённый и проведённый границе между двумя земельными участками возведено строение либо сооружение, которое занимает часть чужого земельного участка. Собственник захваченной части земельного участка может при желании согласится с этим фактом и провести соответственно новую рубеж своего земельного участка[56, с.115].

Как видим, в большинстве случаев Земельный кодекс Республики Казахстан соответствует указанному перечню и отражает основные правомочия собственника земельного участка, за исключением вероятности независимого метаморфозы границ земельного участка. Что касается права огораживать земельный участок, оно намеренно не включено в ст. 64 Земельного кодекса Республики Казахстан, но в то же время принадлежит любому собственнику либо пользователю земельного участка (это следует из обзора самого кодекса) [57, с.34].

Следует подметить, что право частной собственности на землю, в таком виде, в каком оно представлено в земельном праве является ограниченным и не влечет тех правовых последствий, которые дозволено было бы ждать от реализации права частной собственности по праву других стран.

Во-первых, согласно п. 1 ст. 42 Земельного кодекса Республики Казахстан вещные права на земельный участок распространяются на находящийся в рамках этого участка поверхностный почвенный слой, замкнутые водоемы, насаждения. Разрешается применять по своему усмотрению и без необходимости приобретения каких-нибудь разрешений все, что находится над и под поверхностью этого участка, если такое применение не нарушает права других лиц либо государства, в том числе права на недра, воды, растительный и звериный мир и воздушное пространство.

Отсель следует, что собственнику земельного участка не принадлежит право на то, что расположено под и над поверхностью, потому что он может применять для нужд своего хозяйства только общераспространенные ископаемые, водные источники, лесные угодья, а обладать и распоряжаться ими не имеет право, тогда как в ряде стран собственнику земли принадлежит и это. Следственно, выявление землевладельцем месторождения нефти на своем участке не сделают его нефтяным магнатом, так как недра находятся в государственной собственности и право на распоряжение недрами имеет только государство. А это порождает вероятность выкупа данного земельного участка для государственных потребностей, т.е. земельный собственник не застрахован в таком случае от потери земельного участка.

Во-вторых, владелец права частной собственности на землю, правда и наделен наибольшим объемом правомочий по сопоставлению с землепользователем, тем не менее, лимитирован в праве распоряжения земельным участком. Он имеет право продавать, обменивать, дарить, сдавать залог свой земельный участок, впрочем не может изменить целевое предназначение своего земельного участка. Помимо того, при выходе из гражданства Республики Казахстан земельный собственник не может оставить свой земельный участок за собой, он обязан переоформить либо передать иному лицу право собственности на земельные участки сельскохозяйственного назначения.

В-третьих, право частной собственности на землю ограничено правом государства, в лице его компетентных органов, на принудительный выкуп земельного участка у собственника для государственных потребностей. Согласно ст.88 Земельного кодекса Республики Казахстан, если собственник не согласен с решением о выкупе у него земельного участка для государственных потребностей, либо с ним не достигнуто соглашение о цене за выкупаемый земельный участок либо других условиях выкупа, государственный орган, принявший решение о выкупе, может предъявить в суд иск о выкупе земельного участка. Данное расположение не дает вероятности собственнику земельного участка почувствовать себя полноправным собственником[44, с.115].

Также одним из краеугольных вопросов штатского права является дискуссии вокруг обсуждения объектов права собственности, предметом которой являются обычные цивилистические категории: вещь, собственность, имущественные права. Дозволено обозначить три теоретические загвоздки, которые имеют значимое утилитарное значение. Во-первых, значение представление “вещь как объект штатского права”. Во-вторых, соотношение представлений “вещь” и “имущество”. В-третьих, вероятность распространения на некоторые объекты штатского права правового режима вещей. Последняя задача крайне энергично обсуждается в контексте распространение норм о праве собственности и иных вещных правах на энергию и имущественные права, выраженные дорогими бумагами.

Концептуально представление вещи, как объекта права собственности, различается в 2-х подходах к ее определению.

1-й из них является традиционным для континентальной правовой системы. В этом случае вещами сознаются не всякие, а только физические либо телесные предметы. Особенно верно это выражено в норме § 90 Немецкого штатского уложения (ГГУ): Вещами в смысле закона сознаются лишь физические предметы[58]. Данное заявление легло в основу так называемой доктрины овеществленной собственности, согласно которой объектом права собственности могли быть только физические (телесные) предметы, которые и признавались вещами. С теми либо иными особенностями доктрина овеществленной собственности воспринята множеством цивилистов в Казахстане, в России, а также других странах.

Иная позиция базируется на признании вещами, даже положительнее сказать напротив - распространение правового режима вещей, на другие объекты права собственности. Раньше каждого, это относится к имущественным правам, выраженных в дорогих бумагах.

Особенно ступенчато эту позицию отстаивает один из русских изыскателей Д.В. Мурзин, тот, что в одной из своих работ рассматривает дорогие бумаги в качестве бестелесных вещей[59]. Основной принцип, тот, что обосновывается каждому изысканием автора, заключается в предлагаемом определении ценной бумаги как бестелесной вещи, т.е. обязательственном договорном праве, регулированном нормами вещного права.

Для казахстанской цивилистической школы еще до недавнего времени доктрина овеществленной собственности являлась фактически неоспоримой. Но сегодня теснее имеются довольное число публикаций, в которых ее пытаются поставить под сомнение.

Ю.Г. Басин, рассматривая загвоздку объектов права собственности, приходит к итогу о том, что «право собственности как общность безусловных правомочий хозяйственной власти собственника на принадлежащий ему объект объединяет несколько взаимно различающихся групп правомочий. Вся из таких групп, в зависимости от нрава объекта права собственности, владеет особенностями оглавления правомочий и методов их охраны». Автор указывает, что «…целесообразно отказаться от использования термина “право собственности” в качестве обозначения и родового, и видового представления. Желанно сберечь данный термин только для выделения всеобщих знаков всех рассмотренных выше видов права собственности, то есть в качестве только родового представления с таким приблизительно определением: Право собственности - это признаваемое и охраняемое правом безусловное право субъекта осуществлять по своему усмотрению и в своих интересах полное господство в отношении непринужденно ему принадлежащих объектов штатского права в рамках, установленных законом, без необходимости приобретения чьих-либо индивидуальных разрешений, либо согласий. Что же касается различий рассмотренных выше видов этого всеобщего представления, то нам представляется возможным выделять весь вид по принадлежащим только ему объектам: право собственности на вещи (либо овеществленное право собственности); право собственности на предметные символы имущественных благ; право собственности на оборотные активы; наконец, право умственной собственности»[60].

Иной казахстанский автор И.А. Колупаев обосновывает рациональность распространения норм о праве собственности на определенные категории объектов штатского права, не являющихся физическими предметами (информация, доля в имуществе ТОО и т.д.) в качестве, во-первых, колляции «полноты» прав на данные категории имущества, а, во-вторых, в качестве нужного юридического титула (основания принадлежности) данных объектов субъектам штатского права. Речь, по сути, идет о фикции, дальше заключает И.А. Колупаев, которая вызвана экстраординарно отсутствием соответствующего правового инструментария»[61]. Результатом рассуждений автора является его предложение распространить на передачу доли в ТОО расположений штатского права о договорах, посредством которых происходит передача вещей.

Еще один казахстанский автор Д.А. Братусь говорит о необходимости включения в штатское право университета «бестелесных вещей»[62]. В качестве доводов приводятся бесчисленные ссылки на ГК, другие законодательные акты, суждения определенной группы ученых, даже на право Старинного Рима. В качестве вывода Д.А. Братусь делает предложение о том, что “теоретические неудобства”, которые видимо связаны с распространением на бестелесные вещи норм вещного права, обязаны уступить место перспективам практики. При этом кульминацией такой уступки автор считает принятие Закона “О бестелесных объектах” и удачное решение этой задачи, как он верит, значительно ускорит темпы становления штатских отношений[62].

Таким образом, оглавление приведенных суждений последователей распространения норм о праве собственности и иных вещных правах на иные объекты штатского права, называемые ими предпочтительно бестелесными вещами, сводится к необходимости их законодательному закреплению.

Безоговорочно, для науки штатского права любая дискуссия пригодна. Исключительно если при этом преследуется цель улучшения правового регулирования штатских отношений, желание учесть спросы практики и ответить на поднимаемые вопросы. Но дело в ином - как это сделать. И вот тут последователи этой позиции страдают явственным отсутствием определенных предложений.

Дозволено предполагать, что основными причинами для сходственной позиции являются следующие обстоятельства. Во-первых, относительная новинка некоторых из объектов, на которые предлагается распространить вещно-правовой режим. Если физические вещи как объекты штатского права существуют столько, сколько существует оно само, то энергия, информация, дорогие бумаги в виде электронных записей и т.п., большей частью возникли на рубеже 19 и 20 столетия. И, скажем, новелла казахстанского права теснее 21 столетия о представлении ценной бумаги, когда таковой сознается общность определенных записей и других обозначений, удостоверяющих имущественные права (п. 1 ст. 129 ГК в редакции Закона РК от 16.05.03 г. N 416-II), еще длинно будет служить причиной для размышлений над легальным определением, в одночасье порушившего устоявшиеся обычные теоретические цивилистические конструкции. Следственно явствен “легкий” путь - распространить, сделать некую фикцию, которая потом обтешется в процессе правоприменения.

Во-вторых, обильную пищу для сходственных заявлений дает текст ГК. В подлинный момент он настоль двойственный, что это может стать независимым предметом ряда статей и бесчисленных изысканий. Но едва ли обоснованно сводить науку штатского права к тексту закона и в качестве основных доводов рациональности апеллировать к ГК. Чай именно наука призвана объяснить несуразицы действующего права, предложить пути по их устранению.

В-третьих, последователи доктрины бестелесных вещей как объектов права собственности обычно упускают из вида присутствие в штатском праве и праве специальных механизмов, которые только и предуготовлены для цикла и осуществления прав на бестелесные вещи. Скажем, для обязательственных прав, это правила о цессии и переводе длинна, новейший для Казахстана университет факторинга. Цикл пророческой, применяя соответствующие механизмы, немыслим непредвзято и никто из последователей овеществленной собственности это даже и не пытается сделать. Как раз напротив, вещные договоры, которые связаны с передачей пророческой и которые единовременно опосредуют переход вещных прав, пытаются перенести на цикл обязательственных прав и обязанностей. В качестве основных доводов применяются в большинстве случаев некоторые отсылочные нормы ГК (скажем, п.п. 2 и 4 ст. 406 ГК, ст. 506 ГК, п. 2 ст. 541 ГК и другие). При этом не принимается во внимание то обстоятельство, что конструкция этих договоров была первоначально разработана именно для пророческой, в их традиционном понимании и связана с их потребительскими качествами как физических объектов. Скажем, правила о числе товара, его качестве, вытекающих отсель недостатков. Едва ли даже самый отчаянный последователь бестелесных пророческой осмелится распространить соответствующие правила на обязательственные права, информацию, итоги творческой деятельности и другие так называемые бестелесные вещи. И может основные усилия обязаны быть направлены не на доказывание необходимости использования к указанным объектам вещно-правового режима, а создание специальных и новых механизмов осуществления прав на них? Мы предполагаем, что это направление как раз имеет огромную фактическую и теоретическую перспективу, чем попытки втиснуть в «прокрустово» ложе вещных прав бестелесных пророческой.

Заключение

В условиях рыночной экономики принципиальные метаморфозы претерпел подход законодателя к определению круга объектов, которые могут находиться в частной собственности. По ранее действовавшему праву частная собственность граждан в соответствии с ее потребительским назначением распространялась основным образом, на предметы потребления, причем и их число нередко ограничивалось. Что же касается средств производства, то гражданин мог быть собственником лишь мелких средств производства, а их применение с привлечением наемного труда, как водится, не допускалось. Нынче расположение изменилось радикальным образом. Начиная с законов о собственности, принятых на республиканском ярусе, нормотворческие органы пошли по пути снятия существовавших ограничений. И это абсолютно понятно, от того что нынче различно поощряется применение гражданами своего имущества не только в потребительских, но и в предпринимательских целях, что, в свою очередь, привело к отказу от попыток замкнуть частную собственность граждан примерно экстраординарно на предметах потребления.

В новом штатском праве касательно круга объектов, собственниками которых могут быть граждане, закреплены следующие принципиальные расположения. Во-первых, в собственности граждан может находиться всякое собственность, за исключением отдельных видов имущества, которое в соответствии с законом не может им принадлежать.