Формирование права в период становления советского социалистического государства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Формирование политической и нормативной системы советского общества проходило в достаточно сложных и напряженных условиях на постреволюционном этапе государственного развития. Вместе с крушением монархии началось формирование политической и нормативной систем диктатуры пролетариата.

Согласно марксистскому положению в теории и на практике господствовала точка зрения, которая сводилась к диктатуре пролетариата, как единственной форме государственности, сформировавшейся после социалистической революции. По представлению советских юристов она должна была сохраниться вплоть до вступления государства в фазу коммунизма.

Несмотря на активное и интенсивное развитие советского законодательства, с началом становления нового государства, отсутствовали последовательные представления о месте и роли права при социализме. Так, до середины 30-х годов прошлого столетия считалось, что социалистическое право, представлявшее собой особый тип исторического права, как таковое невозможно. Право с его лишь формальным равенством и отрицанием фактического равенства, во многом воспринималось как нечто по сути своей буржуазное, не социалистическое, тормозящее движение к социализму.

право социалистическое государство

Методология изучения проблемы

Общей методологической основой изучения проблем теории государства и права с начала 20-х годов XX века был диалектический материализм, а одним из основных принципов развития и функционирования права - его классовость. Предметом внимания научной интеллигенции становились, преимущественно, политические вопросы теории революции, диктатуры пролетариата, сущности социалистического государства рабочих и крестьян, научного обоснования принципов построения советского государственного аппарата или критики буржуазного государства и права. В разное время и далеко не системно внимание уделялось проблемам законности, правосознания и правовой культуры.

С периодом 20-х годов прошлого века связывается начало формирования марксистско-ленинской теории государства и права как юридической науки, а также определяется материалистический, классовый подход к изучению права и государства, идеологически обоснованных главным образом в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса.

Диалектико-материалистический подход к изучению права долгое время был преобладающим и существенным образом сказался на современном состоянии теоретической правовой науки.

По нашему мнению дело в том, что марксистско-ленинская правовая теория рассматривала такие явления, как государство и право в качестве единого объекта классового общества. Она исходила из того, что поскольку определенный юридический порядок не существует вне общества, а тип общественной организации при различном строе общества существенно отличается, то и юридические нормы общественной жизни могут значительно отличаться от одного типа государства к другому. Связь, существующую между правом и государством, марксизм признавал объективной, неизменно показывающей влияние одного явления на другое. Поэтому разрыв теории государства и теории права считается известным недостатком общетеоретической науки в 20-х - начале 30-х гг. XX века. Обосновывалось такое разделение на представлениях о необходимости сохранения государства как политического института на все время перехода от капитализма к коммунизму, тогда как право воспринималось чуждым социализму пережитком буржуазной государственности.

Первые декреты нового правительства

Следует подчеркнуть, что еще в начале 1918 года в деятельности всех звеньев Советского государства на первое место выдвинулась задача защиты социалистической революции. Главное е. направление определялось ленинским выводом о том, что, «раз дело дошло до войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне». В итоге Советская Республика была провозглашена военным лагерем, что повлекло за собой создание новых чрезвычайных органов государственной власти и управления, не предусмотренных Конституцией РСФСР 1918 года.

Сама Конституция РСФСР открыто закрепляла неравенство граждан. Чрезвычайное законодательство 1917-1922 гг. было использовано в качестве главного средства установления пролетарской диктатуры, тотального подчинения всей страны задачам достижения авторитарной формы правления и подавления политических противников3. Наиболее наглядно это показывает, к примеру, тот факт, что до середины 20-х годов в РСФСР фактически существовало две системы судов: общие суды, рассматривавшие все гражданские дела и большую часть уголовных, и революционные трибуналы, рассматривавшие дела о контрреволюционных и наиболее опасных для Советской власти общеуголовных преступлениях. Однако из-за отсутствия в первое время на огромной части РСФСР общих местных судебных органов местные ревтрибуналы разбирали все общеуголовные и даже подчас гражданские дел.

Примечательно, что, оперируя основными положениями психологической теории права Л.И. Петражицкого, А.В. Луначарский в своих работах обосновывал нормы первых советских декретов о суде, которые фактически легитимировали правосознание как источник права. По первым декретам о суде (1917-1918 гг.) государственные суды могли руководствоваться законами старых правительств, если они не были отменены законодательными актами новой власти, если не противоречили программам-минимум партий союзников (партий большевиков и левых эсеров), а также не противоречили «революционной совести и революционному правосознанию» (декрет № 1) и «социалистическому правосознанию» (декрет № 2).

Появление правового нигилизма

Эскалация правового нигилизма, имеющая свои истоки в 20-х годах ХХ века, породила и нигилизм государственный, повлекший за собой недооценку значения государственно-правовых принципов, институтов, норм и гарантий в политическом и социальном масштабах.

Такой государственно-правовой нигилизм подкреплялся и распространялся на почве ненависти народных масс к старой государственности и праву, отсутствию глубоких традиций демократически организованной государственной и правовой жизни, невысокого уровня политического и правового сознания и культуры населения, представлений о быстром отмирании государства и права и переходе к коммунизму в результате мировой революции. В совокупности вс. это негативно отразилось на сущности, методах и темпах советского государственно-правового строительства, и создало огромные барьеры на пути к формированию демократических форм, институтов и процедур.

Традиционно в марксистском учении о государстве в объективном виде выделялись следующие моменты, характеризующие эту доктрину; государственно-политическая надстройка производна от экономического базиса общества; государство есть особый аппарат насилия (другими словами, государство и политическая власть - это организованное насилие для подавления одного класса другим). Так, по Ф. Энгельсу, государство, возникающее в результате пролетарской революции, есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников. «Государство существует не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников. Возможно говорить о свободе тогда, когда государство перестает существовать».

Право и диктатура пролетариата

После 1917 года в нашей политико-правовой литературе доминирующей стала трактовка определения государства как аппарата диктатуры пролетариата. О правовом государстве речь не велась. Марксистско-ленинской теории тех лет было свойственно отрицание позитивного потенциала досоциалистической государственности. Поэтому вполне логична политика власти начиная с октября 1917 года, провозглашавшая разрушение, уничтожение досоциалистической культуры. Далее, государство понималось как основной рычаг, средство, с помощью которого пролетариату предстояло строить социализм и коммунизм. И как естественное развитие марксистской концепции государство диктатуры рабочего класса «само составляет лишь переход к уничтожению всех классов и к обществу без классов».

Именно на пути максимальной децентрализации осуществления властных функций в условиях постоянного и действенного контроля со стороны избирателей и активного участия граждан в управлении общими делами виделась тогда возможность преодоления недостатков парламентаризма, отказа от него и от разделения власти при сохранении народного представительства. «Не парламентская республика - возвращение к ней от Советов рабочих депутатов было бы шагом назад, а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху» - так оценивал положение В.И. Ленин.

В эти годы наибольшее развитие получили «революционные» теории права и государства, объяснявшие, в том числе вопросы соотношения «права пролетарского государства» и «права буржуазного» после завершения пролетарской революции. Организация исследований по общей теории права сводилась к изучению проблем диктатуры пролетариата и классовой борьбы, советского строительства и госаппарата, и т.п. Ученые И.П. Разумовский, М.А. Рейснер, Е.Б. Пашуканис, П.И. Стучка были видными представителями этого направления теории правовой науки. Политическая специфика послереволюционной истории России объясняет отсутствие иных направлений в теории права и государства, поддерживаемых официальной властью. В то же время существенно иные оценки значению права после пролетарской революции давали А.М. Бобрищев-Пушкин, И.А. Ильин, Н.В. Устрялов и др.

В последующие годы отдельные недостатки теории государства и права как общетеоретической дисциплины изживались. В подходе к изучению институтов государства и права вс. более стало преобладать творческое начало. Работы С.Н. Братуся, С.Ф. Кечекьяна, В.С. Комарова, А.К. Стальгевича были посвящены обоснованию социальной ценности права, всестороннему исследованию механизма правового регулирования.

Введение НЭПа сопровождалось основательным пересмотром правовой политики советского государства. В стране развернулась широкая дискуссия по вопросу о революционной законности. Неспособность правовой системы «военного коммунизма» обеспечить стабильность правовых отношений явственно обозначила необходимость установления нового правопорядка. Последний должен был бы опираться на традиционные правовые элементы (общезначимость, общеобязательность, гарантированность с помощью государственного механизма и т.д.), обеспечивающие новый этап становления советского государства (связанного с явлением новой экономической политики), но не затрагивающие основополагающих принципов механизма советского строительства. Данный процесс, начавшийся в конце 1921 года, заключался в частичной реабилитации традиционных правовых теорий, концепций, институтов, в том числе и института правового государства.

Процесс укрепления законности

О необходимости укрепления законности в РСФСР впервые публично было заявлено на IX Всероссийском съезде Советов, который постановил, что «укрепление Советской власти вовне и внутри позволяет сузить круг деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии и е. органов, возложив борьбу с нарушением законов Советских Республик на судебные органы». Положение о судоустройстве в РСФСР 1922 года3 отменяло трибуналы, за исключением военных, а также деление судов на общие и чрезвычайные. Таким образом, была фактически создана новая, советская судебная система, ч.ткую организацию которой осуществлял Народный комиссариат юстиции.

Выступая на четвертом Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, М.И. Калинин говорил: «До настоящего момента существовал только один подход к праву: что бы ни стояло на пути укрепления советской власти, оно должно было быть уничтожено. Но теперь времена изменились. Нашей великой задачей является сделать так, чтобы народ почитал закон».

Характеризуя тот период, А. Трайнин писал: «Сейчас переломный момент, когда власть зовет к законности. Ибо законность - это торжество нормы над инстинктом, законность - это верность законам, равно обязательная для власти и граждан... Законы могут быть либеральные или консервативные, полезные и вредные, но законность не бывает дурной или хорошей... Есть законность как некая правовая ценность, единая и в революции, и в реставрации: законность как следование законам, без которых ни одна регулярная власть в мире, буржуазном или пролетарском, обойтись не может».

Конечно же, данное понимание законности являлось, по всей видимости, сугубо теоретическим и не могло найти своего практического применения хотя бы потому, что предполагало основательную юридическую подготовленность судебно-следственного персонала. Вместе с тем сама попытка теоретического обоснования феномена «законности» являлась свидетельством определенной стабилизации политического режима.

Важным событием в процессе формирования революционной законности стало утверждение правового централизма, обусловленного необходимостью создания на территории России единого правового пространства. Данный этап характеризовался следующими основными чертами: признавалось недопустимым правотворчество на местах; нормативно-правовым актам центральной (федеральной) власти придавался общеобязательный характер; за нарушения декретов или за неточное исполнение предусмотренных ими директив предусматривались определенные юридические санкции.

На III сессии ВЦИК IX созыва 1922 года был введен в действие Уголовный кодекс РСФСР, принято Положение об адвокатуре, Положение о прокуратуре, Положение о порядке производства уголовных дел. Данные акты послужили основой для формирования в Советской России правовой базы системы юстиции и действующей в соответствии с ней «революционной законности».

Особое внимание проблеме «революционной законности» было уделено на XIV партийной конференции, где было заявлено о том, что торжество революционной законности является важнейшей задачей партийной деятельности. Законность при этом понималась как единообразное понимание и обязательное выполнение всех законов советской власти, недопущение самостоятельного толкования законов местными волостными и районными исполнительными комитетами. Утверждение в СССР системы революционной законности, в основе которой лежал непререкаемый авторитет государства, воплощенный в государственных законах, означало отказ от революционного правосознания как основной базы для принятия судебных решений. Государство не собиралось мириться с никем и ничем не контролируемым судебным произволом, характеризовавшим первые годы Советской власти.

По нашей оценке, исторические уроки перехода от военного коммунизма к новой экономической политике юридической наукой того времени игнорировались, и вытекающие из них выводы не были реализованы. Во всех сферах жизни основополагающую и руководящую роль стали играть жесткая централизованная, командно-политическая системы, карательные и административные нормы и методы управления.

В таких условиях демократические положения, декларированные в конституционном и текущем законодательстве были лишены своего реального и адекватного государственно-правового смысла. И другой тезис - об отмирании государства через «диалектический» процесс его усиления - также был прямо направлен против перехода к нормальной государственно-правовой форме организации политической жизни, отвечающей объективным потребностям советского общества, принципам и требованиям «социалистической демократии» и народовластия. «Этот нарочито туманный тезис, подменяющий диалектику двусмысленной софистикой, продолжал сознательный курс на размыв в теории и на практике всяких представлений о различиях между государственностью и иными, экстраординарными формами организации и деятельности публично-политической власти, на подмену социалистической государственности и права послушным аппаратом политической власти и командно-приказными нормами».

Данное обстоятельство, видимо, помогает объяснить отмеченный западными учеными кажущийся парадокс, заключающийся в том, что в эпоху «великих чисток» соседствовали государственный террор и почитание абсолютным большинством советских людей писаного права.

Особенности программных документов

Идеи, взгляды, суждения, оценки, связанные с государственно-правовой характеристикой Октябрьской революции, Гражданской войны и последующего развития России нашли отражение в значительном количестве т.н. эмигрантских изданий. Они представляют для нас особый интерес, потому что именно здесь наиболее ощутим водораздел между марксистско-ленинской доктриной Советского государства и права и иными, несоциалистическими, направлениями конституционно-правовой мысли. Не претендуя на истину, мы попытаемся дать свое видение указанных вопросов.

Для всех программных документов конституционного характера Белого движения были характерны два главных принципа: соблюдение прав и свобод личности (насколько это было возможно в условиях войны) и многочисленные варианты конституционно-правовой системы будущей России до победы над большевиками и выборов нового Учредительного Собрания.

К примеру, Акт об образовании Всероссийской Верховной власти от 26 (8)-10 (23) сентября 1918 года (г. Омск) в сфере конституционного строительства учреждал положения о признании за национальными меньшинствами, не занимающими отдельной территории, прав на культурно-национальное самоопределение; восстановлении в освобождаемых от советской власти частях России демократического городского и земского самоуправления; установление всех гражданских свобод.

В Приказе Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала А.В. Колчака от 28 июля 1919 года подтверждалось: «Мы ведем борьбу за русское национальное дело восстановления Родины как свободного, единого и независимого государства. Мы ведем борьбу за право самого народа путем свободных выборов и голосования в Учредительном Национальном Собрании определить свою судьбу в устройстве государственной власти...».

Следует отметить, что в Политической программе генерала Л.Г. Корнилова, опубликованной в январе 1918 года, о перспективах правового устройства будущей России говорилось более конкретно:

«1. Восстановление прав гражданина: все граждане России равны перед законом, без различия пола и национальности; уничтожение классовых привилегий, сохранение неприкосновенности личности и жилища, свобода передвижений, места жительства и прочее.

2. Восстановление в полном объеме свободы слова и печати.

3. Восстановление права собственности...».

Один из сподвижников генерала Деникина - профессор К.Н. Соколов выдвинул концепцию «демократической диктатуры» для областей, контролируемых Добровольческой армией. По его мнению, вся полнота власти должна сосредоточиться у Верховного главнокомандующего, однако при этом необходимо соблюдать незыблемость гражданских свобод. Одновременно предлагалось сохранить в силе законодательство дореволюционное и Временного правительства.

Альтернативное законодательство

Интерес для нас также представляет опыт конституционной организации власти «автономного» правительства Крыма, созданного кадетами осенью 1918 года. Одной из центральных фигур в нем был министр юстиции В.Д. Набоков. Его усилиями были восстановлены суд и правосудие. Заработало земство как представительное учреждение. Крымское правительство стремилось к «культурному парламентаризму», проводником которого считался В.Д. Набоков. Он «хотел осуществить идеально-парламентский строй» в условиях войны.

Белое движение на Северо-западе во главе с генералом Д.Н. Юденичем придерживалось конституционных идей, аналогичных Белому движению на Востоке и Юге страны. Так, в обращении к населению русской территории Северо-Западного фронта в августе 1919 года, в частности, отмечалось:

«1. Воссоздаваемая Всероссийская власть должна быть укреплена на основе народовластия.

2. Административное управление государства должно быть усовершенствовано путем установления ближайшей и органической его связи с местным земским и городским самоуправлением.

3. Все граждане государства Российского, без различия национальностей, вероисповеданий и классов, равны в правах и обязанностях перед законом.

4. Всем обеспечивается по восстановлении государственно-правовой жизни неприкосновенность личности и жилища и гражданская свобода: религиозной совести, слова устного и печатного, союзов, собраний и стачек…».

Конституционно-правовая политика правительства Юга России (генерал П.Н. Врангель) была сформулирована в августе 1920 года в следующих декларациях: равенство гражданских и политических прав; предоставление в полную собственность земли обрабатывающим е. крестьянам; защита интересов рабочего класса и его профессиональных организаций; объединение различных частей России «в одну широкую федерацию, основанную на свободном соглашении»; восстановление производительных сил России «на основах, общих всем современным демократиям, предоставляющих широкое место личной инициативе».

Другие государственно-политические программы различных партий и объединений предлагали дифферентные формы государственного устройства России: от унитарной монархии до конфедерации демократических республик.

Отказ Белого движения принимать конкретные программы конституционного устройства России да и невозможность решить эту проблему демократическим путем в условиях Гражданской войны, с точки зрения либеральной доктрины права было, по нашему мнению, правильным. Лидеры антибольшевистского движения были убеждены в том, что диктатуру большевиков сломит в вооруженной схватке только власть, столь же сконцентрированная и энергичная. Однако в отличие от большевиков они полагали необходимым установить диктатуру не класса или классов, а отдельной личности.

Были среди противников большевизма и те, кто считал, что лишь демократические институты, только укрепление и развитие народовластия способны обеспечить победу над советской властью, но никак не единоличная диктатура. Наиболее активно и последовательно данная точка зрения отстаивалась представителями кубанского казачества, создавшего в 1917-1920 годах свою государственность - Кубанский край (парламентско-президентская республика).

Согласно Временному положению об управлении Кубанским краем источником высшей власти в Кубанском крае являлась воля его граждан, выражаемая на представительных собраниях. Носителями законодательной власти выступали Краевая и Законодательная Рады, исполнительной - Войсковой атаман и Кубанское Краевое правительство.

Заключение

Обобщая изложенное о развитии представлений о государстве, правах и свободах человека в годы Гражданской войны и начала становления социалистического государства рабочих и крестьян, представляется важным отметить, что эффективность законодательства в первую очередь и главным образом зависит от того, в какой мере оно выражает, отражает и реализует интересы широких народных масс и требование времени. Представление о том, что сильный и энергичный руководитель страны, наделенный широкими властными полномочиями, способен компенсировать недостатки политической системы, нейтрализовать негативные процессы, вызванные отстранением народа от реального участия в управлении государством, может привести к тяжелым ошибкам с непоправимыми последствиями. Авторитаризм, диктатура трудящихся, «управляемая» демократия, а именно е. стремились утвердить руководители Советского государства и Белого движения, способны были обеспечить достижение успехов лишь в течение ограниченного периода времени и только по отдельным направлениям.

Список литературы

1. Григорьева Л.И. Религии «нового века» в современной России: социально-философский анализ: Автореф. дисс. …докт. филос. наук. М., 2009.

2. Стучка П.И. Революционная роль права и государства: Общее учение о праве. Общее учение о праве и государстве. М.: Госиздат, Ч. 1. 1921.

3. Теория государства и права // Под ред. Денисова А.И. М.: Изд-во МГУ, 2007.

4. Ученые записки. Труды юридического факультета. Вып. 147: Кн. 5 / Отв. ред. Кожевников М.В. М.: Изд-во МГУ, 2009.

5. Нерсесянц В.С. Идеи и конструкции правовой государственности: история и современность / Социалистическое правовое государство: концепция и пути реализации // Отв. ред. В.С. Нерсесянц. М.: Юрид. лит., 2009.

6. Стучка П.И. Государство и право в период социалистического строительства // Революция права. 2007. № 2.

7. Фомин А.А. Исторические этапы развития чрезвычайного законодательства в России (конец XIX-XX вв.) // История государства и права. 2009. № 3.

8. Третьякович А.А., Хлопаева М.Е. Укрепление системы советского правосудия в 1919 - 1921 гг. // История государства и права. 2009. № 12.

9. Развитие чрезвычайные меры получили, в дальнейшем, в утвержденном ЦИК и СНК СССР 3 апреля 2005 г. № 25.

10. Григонис Э.П. Механизм правового государства: Монография. СПб.: СПбГУАП, 2009.

11. Хлопаева М.Е. Идея судебного усмотрения в период становления советской власти // История государства и права. 2006. № 11.

12. Поздняков З.А. Философия государства и права. М.: Полиграф-Сервис, 2005.

13. Чернобель Г.Т. Очерк жизни и творчества Набокова В.Д. // История русской правовой мысли. М., 2008.

Размещено на Allbest.ru