Сделка, совершенная под влиянием насилия, также сама по себе будет правомерным действием и останется в силе, если потерпевший не оспорит ее. Однако сами действия лица, которое понуждает к заключению сделки, являются неправомерными и могут повлечь ответственность, предусмотренную уголовным законодательством.

Следовательно, в сделках с пороком воли, сама сделка может и не противоречить требованиям закона и являться правомерным действием. Порок воли выступает основанием признания сделки недействительной, но не свидетельствует о неправомерности сделки.

Н. Растеряев указывал: «Недействительною сделкою следует признать такое, хотя и дозволенное юридическое действие, которое не удовлетворяет предъявленным к оному законом требованиям» Растеряев Н. Недействительность юридических сделок по русскому праву. [Текст] М., Статут. 2001. - С. 18..

Таким образом, данные сделки не удовлетворяют требованиям закона, но это не дает оснований вести речь о их неправомерности.

В литературе существует точка зрения, согласно которой недействительная сделка признается неправомерным действием вследствие того, что сделка как юридический факт должна быть исключительно действием правомерным. Недействительная сделка при этом сделкой не будет являться, так как она выступает неправомерным действием.

B.C. Ем пишет, что к неправомерным действиям относятся «действия, совершенные в виде сделок, признанных недействительными» Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник. [Текст] / Под ред. Суханова Е.А. - М., Волтерс Клувер. 2008. - С.324..

Действительно, ряд недействительных сделок нарушает требования закона и такие сделки являются противоправными. По мнению О.А. Красавчикова: «Закон предоставляет охрану и защиту лишь правомерному поведению лиц. Поэтому следует признать, что характерной чертой гражданско-правовой сделки является ее правомерность» Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. [Тест] М., Госюриздат. 1958. - С.120..

М.М. Агарков, Н.А. Баринов, B.C. Ем, С.Ф. Кечекьян, М.В. Кротов И.Б. Новицкий, О.Н. Садиков, В.А. Тархов, Ф.С. Хейфец также придерживаются указанной позиции Гражданское право России. Часть первая: Учебник [Текст] / Под ред. Цыбуленко З.И. - М., Юрист. 2006. - С. 175; Гражданское право. Учебник. Часть I. [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 230. Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть. Курс лекций. [Текст] Чебоксары., Чув. книж. изд-во, 1997. - С. 223..

Но сделка не всегда является правомерным действием.

Д.М. Генкин писал: «правомерность или неправомерность не является необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяют лишь те или иные другие последствия сделки... Отрицательные последствия не превращают сделку в деликт» Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону [Текст] // Ученые записки ВИЮН. Вып. V. - М., 1947. - С. 50..

Следует отметить, что традиционная классификация юридических фактов дает основание считать сделками только правомерными действиями. В данной классификации юридические факты подразделяются на действия и события. Действия делятся на правомерные и неправомерные. Правомерные же действия подразделяются на юридические акты и юридические поступки.

Соответствующая классификация присутствует в большинстве учебников по гражданскому праву Гатин А.М. Гражданское право: учебное пособие [Текст] М., Дашков и К. 2008. - С. 324-325.. Однако такая классификация представляется не вполне верной. В ней заложены сразу два основания юридических фактов: волевой признак и признак соответствия требованиям закона. Но в любой классификации должно быть единое основание деления. Здесь же кроме волевого признака присутствует также признак правомерности. И только правомерные действия делятся по волевому признаку на юридические акты и юридические поступки.

Непонятно почему неправомерные действия нельзя подразделить на юридические акты и юридические поступки? Гражданские правонарушения, также как и преступления будут являться юридическими поступками по волевому признаку.

У преступника воля не направлена специально на достижение правового результата (привлечение к ответственности), который наступает после совершения преступления. Более того, наступление данного результата для преступника является нежелательным. Однако, этот результат наступает независимо от того, специально ли была направлена на это воля.

В.А. Тархов указывает, что деление действий на правомерные и неправомерные, а также деление только правомерных действий на юридические акты и юридические поступки является нелогичным. Он указывает: «Нетрудно убедиться, что деления эти перекрещиваются, акты и поступки могут быть как правомерными, так и неправомерными. Например, купля-продажа в большинстве случаев совершается вполне правомерно, но может быть и неправомерной (ст. 175 УК); причинение вреда возможно как противоправное, так и совершенное при обстоятельствах, исключающих противоправность, может быть виновным и случайным и т. д.» Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть. Курс лекций. [Текст] Чебоксары., Чув. кн. Изд-во, 1997. - С. 213..

Следовательно, юридические факты следует подразделять по одному основанию - волевому признаку на события и действия. В свою очередь действия будут делиться на юридические акты и юридические поступки.

Относительно правомерности или неправомерности действий следует заметить, что действия должны оцениваться на предмет соответствия их императивным требованиям закона. При соответствии действий данным требованиям следует считать их правомерными.

Правомерность или неправомерность действия, а также его действительность не должны иметь никакого отношения к классификации юридических актов по волевому признаку.

Аналогичной позиции придерживается Д.О. Тузов, который в отношении категорий противоправности и недействительности указывает: «недействительность и противоправность - две несовпадающие и даже непересекающиеся категории, негативное выражение двух различных форм правовой оценки действия на предмет его несоответствиям нормам позитивного права» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 6..

На основании вышеизложенного постараемся сформулировать понятие недействительности сделок и недействительных сделок.

Под недействительностью сделок следует понимать не признание правом юридических последствий сделки.

Недействительная сделка - действие граждан и юридических лиц, направленное на установление, изменение либо прекращение гражданских прав и обязанностей, за которыми право не признает юридические последствия, на которые была направлена воля сторон.

1.3 Классификация составов недействительных сделок и их соотношение

Для рассмотрения отдельных составов недействительных сделок, в интересах дипломного исследования, необходимо прибегнуть к их классификации, которая, группируя те или иные процессы и явления на основе какого-либо значимого признака, позволяет наиболее эффективно получить представление о самом предмете исследования.

Отечественная цивилистика, рассматривая вопросы недействительности сделок, занималась и проблемой их классификации. Так, еще в дореволюционной науке российского гражданского права Синайский В.И. Русское законодательное право. [Текст] М., Статут. 2004. - С. 106; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. [Текст] М., Статут. 2005. - С. 178. недействительные сделки подразделяли на:

- ничтожные, или абсолютно недействительные, признававшиеся таковыми тогда, когда они по закону не производили никаких юридических последствий, как будто стороны и не совершали никакого юридического акта;

- опровержимые, или относительно недействительные, которые, в противоположность ничтожным, не лишали сделку саму по себе юридических последствий, а приводили к этому результату только по иску или возражению заинтересованного лица.

Данная классификация заняла прочные позиции в советской Рясенцев В.А. Сделки по советскому гражданскому праву. [Текст] М., Госполитиздат. 1951. - С. 18. и постсоветской Егоров Ю.П. Сделки в гражданском праве. [Текст] Новосибирск., Изд-во НГУ. 2005. - С. 72. гражданско-правовой науке, однако была несколько скорректирована. Во-первых, опровержимые недействительные сделки стали называть оспоримыми. Во-вторых, в качестве критерия подразделения сделок на ничтожные и оспоримые стал указываться способ признания сделки недействительной: законом, в случае ее ничтожности, и судом и случае ее оспоримости. Причем заключения доктрины были включены в нормы действующего ГК РФ (п. 1 ст. 166) Кашеварова Н. Деление недействительных сделок по действующему законодательству [Текст] // Правовые вопросы недвижимости. - 2004. - № 2. - С. 17..

Признавая по сути правильность данной классификации И.Б Новицкий предлагал отказаться от термина «ничтожности», заменив его на «абсолютную недействительность». Он полагал, что «ничтожность наводит на мысль, что перед нами юридический нуль, что никаких последствий из ничтожной сделки не возникает» Новицкий И.Б. Недействительные сделки [Текст] / Вопросы российского гражданского права. - М., Статут. 2005. - С. 35.. Анализируя эту точку зрения И.Б. Новицкого, Ф.С. Хейфец назвал ее необоснованной, поскольку «ничтожность сделки означает, что сделка равна нулю, правовые же последствия эти отрицательного свойства, как и у всякого неправомерного действия (подчеркнуто нами)» Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С. 53.. Таким образом, то, что ничтожность - это юридический нуль действия, совершенного в виде сделки, - верный тезис, поскольку ее недействительность означает отсутствие (невозникновение) тех прав и обязанностей, которые хотели приобрести ее участники (либо один из них) Эрделевский А. Недействительность сделок [Текст] // Российская юстиция. - 1999. - № 12. - С. 24..

Последствия же, применяемые к ничтожной сделке в связи с ее недействительностью, являются последствиями неправомерного действия - правонарушения, которых, по крайней мере, одна из сторон не желала, из чего можно сделать вывод о том, что употребление термина «ничтожность» по отношению к недействительным сделкам вполне приемлемо.

Признавая юридическую необходимость использования терминов «ничтожности» и «оспоримости» недействительных сделок, следует заметить, что использование данных критериев в качестве оснований для классификации составов недействительных сделок не совсем удачно. Это связано с тем, что между ничтожными и оспоримыми недействительными сделками не всегда имеется противопоставление, и сделка, ничтожная в силу закона, может признаваться недействительной в судебном порядке.

Ф.С. Хейфецу «представляется необоснованным противопоставление оспоримых сделок и ничтожных, как и первоначально ничтожных и ничтожных в результате оспаривания, ибо и ничтожные и оспоримые сделки относятся к одной категории, одному виду юридических фактов - к гражданским правонарушениям (недействительным сделкам), которые противопоставляются сделкам» Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С. 52.. По его мнению, «ничтожность и оспоримость означают только два метода, два способа признания сделок недействительными, если они не соответствуют требованиям закона» Там же..

Несовершенство подразделения недействительных сделок на ничтожные и оспоримые доказывает и содержание п. 32 совместного Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ» (далее - Постановления № 6/8) где отмечается, что «учитывая, что Кодекс не исключает предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры по таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению заинтересованного лица» Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С. 10..

Таким образом, Постановление № 6/8, закрывая пробел в ГК РФ, фактически размывает грань между ничтожными и оспоримыми сделками, поскольку официально признает возможность признания недействительными в судебном порядке (оспаривания) ничтожных сделок.

В силу вышеназванных факторов, нельзя причин, совершенной классификацию недействительных сделок на ничтожные и оспоримые. Однако нельзя и преуменьшать правовую значимость ничтожности и оспоримости недействительных сделок, которые по своей природе являются способами юридической констатации недействительности подобных действий, но, в силу своей специфики, не способны лежать в основании их классификации.

Другой подход к классификации недействительных сделок содержится в работе Ф.С. Хейфеца Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С. 55., который, полагая, что «поскольку по своей природе все недействительные сделки являются гражданскими правонарушениями и их классификация не имеет смысла», вообще предлагал отказаться от классификации недействительных сделок. Он преложил подразделять лишь условия (основания) недействительности сделок на два вида: 1) условия, при которых сделка признается ничтожной; и 2) условия, при которых сделка может быть оспорена. Однако этот подход также не представляется перспективным, поскольку, рассматривая недействительные сделки, хотя и через призму условий действительности сделок, которые нарушаются их участниками, Ф.С. Хейфец все равно приходит к категориям «ничтожность» и «оспоримость», определяющими все те же две группы недействительных сделок.

Попытка классификации недействительных сделок в зависимости от того, какое из условий действительности было нарушено (оказалось дефектно, имеет порок), предпринятая М.В. Кротовым Гражданское право. Учебник. Часть I. [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 207-217., по нашему мнению, наиболее эффективно отражает потребности цивилистики и практики гражданских правоотношений разобраться в юридической природе недействительных сделок. Более того, предпринятое им разделение последних на недействительные сделки с пороком содержания, формы, субъектного состава и воли быстрее дает ответ на вопрос о том, почему соответствующее юридическое действие является недействительной сделкой.

Именно поэтому для последующего рассмотрения составов недействительных сделок мы проведем их дифференциацию на основе классификации, данной М.В. Кротовым. Так, дифференциация составов недействительных сделок, с учетом имеющихся в действующем гражданском законодательстве норм о них должна учитывать положения, содержащиеся в ст. 168 ГК РФ и являющиеся общим составом недействительных сделок. Это означает, что, при отсутствии специальных оснований недействительности сделок, содержащихся в действующем законодательстве, действие, совершенное в виде сделки, признается недействительным в силу несоответствия закону или иным правовым актам, в соответствии со ст. 168 ГК РФ.

Ст. 168 ГК РФ формулирует общую норму, согласно которой ничтожной является любая сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Подобное неправомерное действие по своей сути, также является сделкой с пороком содержания, правда, в более широком смысле, чем составы таких недействительных сделок, установленные в ст. 169 и 170 ГК РФ, которые будут рассмотрены ниже.

Состав такого правонарушения, как совершение недействительной сделки, признаки которой указаны в cт. 168 ГК РФ, полностью соответствует рассмотренному в п. 2.1 данною исследования общему составу недействительной сделки. Однако, при рассмотрении объективной стороны данного противоправного действия следует указывать, какие конкретно нормы закона или иных правовых актов были нарушены и в чем это выразилось.

Из разъяснений Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов мы имеем представления о примерном перечне сделок, которые признаются недействительными по ст. 168 ГК РФ. Так, например, п. 18 Постановления № 6/8 указал, что «унитарные предприятия, а также другие коммерческие организации, в отношении которых законом предусмотрена специальная правоспособность (банки, страховые организации и некоторые другие), не вправе совершать сделки, противоречащие целям и предмету их деятельности, определенным законом или иными правовыми актами. Такие сделки являются ничтожными на основании статьи 168» Долженко А.И., Резников В.Б., Хохлова И.И. Судебная практика по гражданским делам. [Текст] М., Волтерс Клувер. 2008. - С. 233..

Кроме того, в п. 3 Приложения к Письму Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 июня 1996 г. № 5 «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением таможенного законодательства» Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С. 36. дается разъяснение, из которого следует, что «сделки, по которым произведена передача другим лицам товаров и транспортных средств, в отношении которых не завершено таможенное оформление (кроме случаев, когда они разрешены в установленном порядке), не соответствуют требованиям таможенного законодательства и поэтому являются ничтожными в соответствии со ст. 168 ГК РФ» Споры о признании сделки недействительной. Сборник документов [Текст] / Под общей ред. Тихомирова М.Ю. - М., Издательство Тихомирова М.Ю. 2007. - С. 3..

К числу недействительных сделок, которые в судебной практике квалифицируются по норме ст. 168 ГК РФ, можно также отнести сделки по распоряжению Субъектом имуществом, которое ему не принадлежит. Так, «АООТ (ранее производственное объединение) «Сургутнефтегаз» обратилось иском к семейному частному предприятию «Мартыновых М.М.» о признании недействительным договора, заключенного между последним и Управлением технологического транспорта № 4 (далее УТТ № 4) о поставке конструкций жилого дома. При рассмотрении дела было установлено, что УТТ № 4 имело отдельный баланс, данные которого учитывались на балансе ПО «Сургутнефтегаз», но не являлось юридическим лицом, а представляло собой структурное подразделение последнего. Заключив и исполнив договор, УТТ № 4 фактически распорядилось имуществом ПО «Сургутнефтегаз», поэтому данная сделка в соответствии со ст. 168 ГК РФ является ничтожной с момента совершения. В связи с этим суд применил к ней последствия недействительности» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 2625/07 от 15 октября 2007 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 4. - С. 11..

Как следует из вышепредставленного дела, АООТ «Сургутнефтегаз», не являясь субъектом договора между УТТ № 4 и семейным частным предприятием «Мартыновых М.М.», представляет собой потерпевшую сторону, имущественные права которой были нарушены заключением данной ничтожной сделки. УТТ № 4 в данной ситуации выступает в качестве субъекта гражданского правонарушения - недействительной сделки, поскольку, не имея права отчуждать не принадлежащее ему имущество, распорядилось им. Что же касается СЧП «Мартыновых М.М.», то в данном случае его также можно считать нарушителем имущественных интересов АООТ «Сургутнефтегаз», поскольку оно, заключая договор с УТТ № 4, должно было выяснить правовой статус последнего.

Нормы о недействительности определенных категорий сделок, не соответствующих требованиям законодательства, помимо ГК РФ, содержатся, например, в Федеральном Законе «О приватизации государственного и муниципального имущества» от 21 декабря 2001 г (далее Закон о приватизации) Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 4. - Ст. 251., Федеральном Законе «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 г Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 1.. Водном (далее ВК РФ) Собрание законодательства РФ. - 2006. - № 23. - Ст. 2381., Лесном кодексах (далее ЛК РФ) Собрание законодательства РФ. - 2006. - № 50. - Ст. 5278. и других законодательных актах. Так, например, ст. 29 Закона о приватизации содержит перечень составов нарушений, влекущих недействительность сделок по приобретению приватизируемых государственных и муниципальных предприятий, которые противоречат законодательству о приватизации и признаются недействительными в силу ст. 168 ГК РФ. Сделки, совершенные с нарушением норм ВК РФ и ЛК РФ, являются недействительными в силу все той же ст. 168 ГК РФ, так как представляют собой отражение общего состава данного вида гражданского правонарушения Рябченко Л. Недействительность сделок приватизации [Текст] // ЭЖ-Юрист. - 2005. - № 20. - С. 12..

Глава 2 Правовые последствия недействительности сделок

2.1 Двусторонняя реституция, соотношение реституции, виндикации и неосновательного обогащения

Общим последствием недействительности сделок в соответствии с ГК РФ является реституция.

«При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности не предусмотрены законом» (п.2 ст. 167 ГК РФ).

В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ, если по недействительной сделке состоялась передача вещи, то у получателя уже в самый момент такой передачи возникает обязанность возвратить то же самое имущество другой стороне сделки. У получателя в силу недействительности совершенной сделки не возникает и не может возникнуть права собственности или иного права на предоставленное имущество, по крайней мере, до тех пор, пока оно не утрачивает своих индивидуальных признаков. Обязанность возвратить вещь продолжает существовать, если последняя сохраняется в натуре, находится во владении получателя и может быть идентифицирована. В противном случае данная обязанность заменяется другой - обязанностью возместить стоимость полученного по сделке в деньгах. Следовательно, требование стороны недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества в натуре, или, другими словами, реституция владения, аналогична истребованию вещи из незаконного владения получателем. Здесь реституция явно напоминает виндикацию, которая также представляет собой истребование имущества из чужого незаконного владения. Из-за этого истцы нередко, требуя возврата имущества, переданного по недействительной сделке, ссылаются на нормы о виндикации.

Попытки провести черты различия между указанными мерами защиты предпринимаются и в научной литературе.

В целях точного определения сферы применения реституции и критериев отграничения рассматриваемого института от смежных институтов (виндикации и неосновательного обогащения - кондикции) необходимо отдельно исследовать вопрос о соотношении данных институтов. Прежде всего, следует отметить, что все вышеуказанные институты выступают в качестве мер охранительного характера, и они не являются мерами гражданско-правовой ответственности.

Вопрос о соотношении виндикации, реституции и неосновательного обогащения является дискуссионным.

Ряд ученых считает реституцию неосновательным обогащением. Так, В.П. Шахматов указывал: «Признание сделки недействительной, как правило, относит недействительность к моменту ее совершения. Отсюда переход имущества по такой сделке теряет свое правовое основание... Исполнение оспоримых сделок приводит к неосновательному получению только тогда, когда такие сделки признаются недействительными. Но во всех случаях недействительности сделок с их исполнением возникает и неосновательное получение имущества.

Таким образом, если то или иное лицо требует признания оспоримой сделки недействительной, то это означает, что в результате ее совершения оно, либо необоснованно лишилось принадлежащего ему права, либо без должных оснований приняло на себя исполнение той или иной обязанности, а поэтому и настаивает на восстановлении права или освобождении от обязанности, или на том или другом одновременно» Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. [Текст] Томск., ТГУ. 1967. - С. 247..

В.П. Шахматов пишет, что «право на полученное по недействительной сделке имущество отсутствует. В этих случаях есть лишь обладание, и притом незаконное, «чужим» имуществом» Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. [Текст] Томск., ТГУ. 1967. - С. 248..

Аналогичной позиции придерживается Ф.С. Хейфец, указывающий, что «правовым основанием изъятия имущества при признании сделки недействительной, независимо от юридической характеристики переданного имущества (индивидуально-определенные вещи или вещи, определенные родовыми признаками), является неосновательное приобретение или сбережение имущества».

Другая позиция основана на том, что реституция может выступать в качестве разновидности виндикации, или разновидности неосновательного обогащения.

Так, Н.В. Рабинович указывала: «разница между отдельными группами недействительных сделок может заключаться только в различной судьбе изъятого имущества, а также в порядке осуществления его изъятия (на основании вещно-правового иска о виндикации либо обязательственно-правового требования о выдаче так называемого неосновательного обогащения)» Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С. 78..

Также Н.В. Рабинович писала, что «по отношению к недействительным сделкам термин «неосновательное обогащение» имеет двоякий смысл Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. [Текст] Л., ЛГУ. 1960. - С. 116..

С одной стороны, под этот термин подходит все то, что получено по недействительной сделке и что подлежит изъятию у получившего, поскольку с аннулированием сделки оно оказывается приобретенным без достаточных правовых оснований. В этом смысле правильнее говорить не о неосновательном обогащении, а о недолжно полученном или о недолжно сбереженном.

С другой стороны... неосновательное обогащение - обязательственно-правовой иск о выдаче вещей, определенных родовыми признаками, о выдаче денег, об оплате совершенных действий, оказанных услуг. В отличие от этого вещи, определенные индивидуально или индивидуализированные в результате их передачи и в дальнейшем не утратившие индивидуализирующих признаков, истребуются при помощи вещно-правового иска о виндикации» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 14..

Аналогичную позицию занимает Д.О. Тузов, указывающий, что реституция может выступать в качестве реституционного требования, или требования о возврате неосновательного обогащения, либо требования о возмещении убытков, или требования о выделе доли из общей долевой собственности Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения [Текст] // Вестник Высшего арбитражного суда РФ. - 2002. - № 3. - С. 122-124.. Д.О. Тузов пишет: «Иск о реституции точно так же, как и виндикационный, направлен на истребование имущества из чужого незаконного владения. Его особенность состоит лишь в том, что само незаконное владение всегда возникает здесь вследствие исполнения недействительной сделки. Иными словами, недействительность сделки необходимо входит в предмет доказывания по реституционному иску в качестве своеобразного «отрицательного факта», обосновывающего сохранение за истцом права собственности (иного права) на вещь, несмотря на отчуждение последней ответчику. ... Выделяясь лишь некоторой особенностью субъектного состава (ее субъектами являются стороны недействительной сделки) реституция владения по своей правовой природе есть не что иное, как разновидность виндикации, частный случаи ее применения». «Компенсационная реституция, также как и реституция владения, не составляет какого-либо особого, самостоятельного охранительного притязания: она осуществляется посредством кондикционного иска, иска о возмещении убытков (денежная реституция) либо иска о выделе доли из общего имущества (натуральная реституция)» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 18..

Некоторые авторы придерживаются мнения, что реституцию нельзя сопоставлять ни с виндикацией, ни с неосновательным обогащением. При этом характерными особенностями реституции выступают:

взаимный характер реституции и присутствие определенных черт обязательства;

посессорный характер реституции (возврат вещи лицу только в силу факта обладания ею до совершения недействительной сделки вне зависимости от законности и добросовестности владения) Скловский К. Защита владения, полученного по недействительной сделке [Текст] // Хозяйство и право. - 2008. - № 8. - С. 35..

Для правильного ответа на вопрос о соотношении реституции, виндикации и неосновательного обогащения необходимо исследовать правовую природу данных институтов.

Возврату по недействительной сделке может подлежать как индивидуально-правовая вещь, так и вещь, определенная родовыми признаками. Нередко встречается ситуация, когда по недействительной сделке передается индивидуально-определенная вещь, за которую выплачиваются деньги (то есть вещи, определенные родовыми признаками).

Заявляя требование о реституции, сторона ставит перед собой цель вернуть переданное ею имущество по сделке, понимая, что при этом необходимо будет произвести возврат имущества, которое она получила взамен. Соответственно реституцию следует рассматривать как совокупность двух взаимосвязанных обязанностей сторон.

Если по недействительной сделке была передана индивидуально-определенная вещь, то предъявляемое стороной требование о реституции будет выступать в качестве разновидности виндикационного иска.

Это обстоятельство подтверждается также тем фактом, что лицо, предъявляя требование о возврате индивидуально-определенной вещи, переданной по недействительной сделке, обязано доказать свое право на данную вещь. То есть индивидуально-определенная вещь, переданная по недействительной сделке, не подлежит возврату стороне лишь в силу факта ее передачи по недействительной сделке.

Из содержания пункта 2 статьи 167 ГК РФ прямо не следует, что возможность применения реституции в отношении сторон недействительной сделки каким-либо образом связана с вопросом о правах процента на переданное по такой сделке имущество. Не вытекало данное положение и из соответствующих норм прежних кодификаций (ГК РСФСР 1922 года, ГК РСФСР 1964 года), что позволило некоторым авторам рассматривать реституцию как некое посессорное средство защиты, не основанное на каком-либо праве, но опирающееся лишь на факт владения имуществом как таковой. Например, еще Г. Н. Амфитеатров отмечал, что обладателем активной легитимации по реституционному иску может быть и лицо, не являющееся собственником переданной по недействительной сделке вещи Амфитеатров Г. Н. Война и вопросы виндикации [Текст] М., Госюриздат. 1945. - С. 50-51.. Имущество возвращается сторонам недействительной сделки, считает К. И. Скловский, «только в силу того, что оно было ранее ими же передано, но никак не потому, что стороны имеют на него какое-либо право». С этой точки зрения соотношение виндикации и реституции можно было бы определить как соотношение петиторного и посессорного средств защиты. Первое основывается на субъективном праве, защищает право и требует доказывания права. Второе вытекает только из факта владения вещью как такового, защищает это фактическое владение и не допускает не только доказывания, но даже и ссылок на право ни при обосновании иска, ни в возражениях против него.

Такое толкование пункта 2 статьи 167 ГК РФ, обосновывающее возможность использования реституции не только собственником или иным титульным владельцем, но и лицом, никаких прав на переданную по недействительной сделке вещь не имеющим, не было воспринято судебно-арбитражной практикой. В этом отношении интерес представляют несколько дел, рассмотренных Президиумом.

Прокурор Самарской области в защиту государственных и общественных интересов предъявил иск к ЗАО «Нефтехиммонтаж» и ООО «Эрика» о признании недействительным договора аренды зданий, заключенного между ответчиками, и о применении последствий недействительности этой сделки. Суд признал сделку недействительной и в порядке реституции возвратил здания арендодателю - ЗАО «Нефтехиммонтаж». Отменяя это решение, Президиум отметил следующее. «Вопреки собственному выводу об отсутствии у ЗАО «Нефтехиммонтаж» каких-либо вещных прав на спорные здания, суд первой инстанции передал здания в его владение» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 3203/07 от 20 июля 2007 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 1. - С. 56..

По другому делу Президиум, отменив постановление суда апелляционной инстанции, применившего последствия недействительности сделки в виде возврата имущества истцу, указал, что «на момент обращения с исковыми требованиями о признании недействительной сделки о передаче имущества... у истца отсутствовали правовые основания владения спорным имуществом».

По одному из дел основанием для отмены судебного акта послужило то обстоятельство, что, принимая решение о возвращении в порядке реституции здания, переданного истцом ответчику по недействительной сделке, суд не установил, был ли истец собственником этого объекта.

Существующую тенденцию в практике рассмотрения арбитражными судами дел о реституции можно проиллюстрировать и другими примерами. Кроме того, в заключении ФАС ПО от 18.12.2007 г. № 3 прямо говорится, что «иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества являются гражданско-правовыми средствами защиты интересов собственника и титульных владельцев» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 2800/07 от 26 января 2008 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 6. - С. 65..

Изложенная позиция арбитражных судов представляется совершенно правильной и должна быть отражена в руководящих разъяснениях высших судебных органов, имеющих общий характер. Понимание же реституции владения как посессорного средства защиты, следующее из буквального толковании пункта 2 статьи 167 ГК РФ и допускающее возможность использования этого средства в интересах незаконного владельца не соответствует смыслу гражданского законодательства и неприемлемо теоретически.

Необходимость доказывания стороной своего права на индивидуально- определенную вещь также обоснована возможностью получения стороной стоимости вещи, если вернуть вещь в натуре не представляется возможным. Деньги в этом случае будут являться эквивалентом индивидуально- определенной вещи и выступать в качестве неосновательного обогащения, полученного другой стороной в сделке. При этом право на возврат неосновательного обогащения имеет исключительно собственник индивидуально-определенной вещи.

Некоторые авторы, например А.Н. Арзамасцев, отличительной особенностью виндикации считают недопустимость компенсации, а при неосновательном обогащении указывают на возможность возмещения стоимости вещи Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. [Текст] Л., ЛГУ. 1956. - С. 202..

По нашему мнению, более верной является позиция М.А. Ероховой, которая указывала: «действительно, виндикация предполагает только истребование вещи в натуре. Однако при невозможности передачи самой вещи это не исключает допустимости компенсации за нее, но не на основании иска о виндикации, а путем перехода от вещно-правового виндикационного иска к требованиям обязательственно-правового характера из неосновательного обогащения, а в некоторых случаях - из причинения вреда» Ерохова М.А., Ширвиндт А.М. Тонкости виндикации [Текст] // ЭЖ-Юрист. - 2008. - № 43. - С. 8..

Таким образом, лицо, передавшее по недействительной сделке индивидуально-определенную вещь, предъявляя требование о реституции, вначале тем самым заявляет требование о виндикации, а при невозможности вернуть вещь в натуре иск преобразуется в требование о возврате неосновательного обогащения (денежного эквивалента вещи).

Если же по недействительной сделке была передана вещь, определенная родовыми признаками, то требование о реституции будет выступать в качестве кондикционного иска.

Следовательно, реституционное требование может выступать в качестве виндикационного требования (в случае передачи по недействительной сделке индивидуально-определенной вещи), или требования о возврате неосновательного обогащения (при передаче по недействительной сделке вещи, определенной родовыми признаками). Если вещь невозможно вернуть в натуре, возможно преобразование виндикационного требования в требование о возврате неосновательного обогащения.

2.2 Соотношение иска о реституции, виндикационного иска и требований о возврате неосновательного обогащения

Все авторы, рассматривающие данный вопрос, в основном занимают одну из следующих позиций.

Д.О. Тузов считает, что реституция как самостоятельное охранительное притязание, как самостоятельный способ защиты права не существует Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дисс. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 18.. Поэтому предъявление иска о реституции влечет за собой использование норм о виндикации или неосновательного обогащения.

Согласно второй позиции реституция является самостоятельным способом защиты гражданского права, который, однако, может быть заменен виндикационным иском.

Так, В.В. Витрянский указывает, что в случае, когда имущество передано третьему лицу по цепочке недействительных сделок, следует предъявлять виндикационный иск или иск, регулирующий последствия недействительности сделки.

Если в такой ситуации предъявляются требования о реституции, то правила о добросовестном приобретателе не применяются, так как «в отличие от изъятия имущества по виндикационному иску, применение последствий недействительности ничтожной сделки не ведет к ущемлению законных интересов добросовестного приобретателя, поскольку двусторонняя реституция лишь возвращает в первоначальное положение. Гражданское право не ограничивает собственника в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих способов защиты гражданских прав в зависимость от наличия возможности использовать специальные вещно-правовые способы защиты» Витрянский В.В. Недействительность сделок в арбитражно - судебной практике [Текст] // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти Хохлова С.А. / Отв. ред. Маковский А.Л. - М,, Статут. 2008. - С. 139..

Таким образом, в данном случае присутствует конкуренция виндикационного иска и иска о реституции.

В соответствии с третьей позицией, иск о реституции является самостоятельным требованием, следовательно, нельзя смешивать реституцию, виндикацию и неосновательное обогащение. Данные иски являются самостоятельными способами защиты гражданских прав.

Ю. К. Толстой указывает: «К сожалению, в последние годы под судебную практику, допускающую смешение элементарных понятий, в частности разрешающую свободную замену договорного требования виндикационным иском, переход от виндикационного притязания к иску о признании сделки недействительной и т. д., пытаются подвести теоретическую базу в виде рассуждений о свободном выборе истцом предусмотренных законом средств защиты. Данный подход носит ненаучный характер и ни к чему, кроме негативных последствий, в конечном счете, привести не может» Гражданское право. Учебник. Часть I [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 445..

Необходимо отметить, что иск о реституции выступает самостоятельным способом защиты гражданских прав. Предъявляется он в строго определенных случаях, отличных от предъявления виндикационного и кондикционного исков.

Однако нет оснований не признавать, что в ряде случаев наблюдается наличие виндикационных особенностей реституционного иска либо присутствуют особенности кондикционного иска в реституционном требовании, при этом следует субсидиарно применять нормы о виндикации и неосновательном обогащении при предъявлении иска о реституции.

Виндикационный иск выступает вещным иском и может быть предъявлен собственником имущества против любого лица, являющегося беститульным владельцем вещи, требование же о реституции заявляется исключительно против стороны в сделке, таким образом данный иск фактически является обязательственным.

Соответствующей позиции придерживается и Высший Арбитражный суд Российской Федерации. Так, в постановлении ВАС РФ № 1066/07 от 8 февраля 2008 года указано: «Поскольку сторона, получившая исполнение по недействительной сделке, обязана произвести в пользу другой стороны определенные действия - возвратить полученное, эти правоотношения являются обязательственными» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 1066/07 от 8 февраля 2008 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 7. - С. 48..

Об обязательственном характере правоотношений в этом случае свидетельствуют следующие обстоятельства.

Недействительная сделка выступает юридическим фактом, несмотря на то, что не вызывает тех юридических последствий, на которые было направлена воля сторон при ее заключении. Наступают иные последствия - обязанность сторон произвести возврат всего полученного по сделке.

Если предъявляется иск о возврате вещи одним участником недействительной сделки к другой, то этот иск может включать исключительно требование о реституции, поскольку ГК РФ не предусматривает конкуренции исков и при присутствии обязательственного правоотношения вещный иск не может быть предъявлен.

Когда, же требование о возврате вещи предъявляется одним участником сделки к третьему лицу, получившему вещь от другого участника первой недействительной сделки, может быть предъявлен исключительно иск о виндикации.

Данная ситуация вызвана тем обстоятельством, что если происходит отчуждение имущества, полученного по недействительной сделке, то данное отчуждение будет заведомо являться ничтожным.

Согласно п. 2 статьи 166 ГК РФ требование о применении последствий ничтожной сделки может предъявить любое заинтересованное лицо, поэтому возникает представление, что субъект недействительной сделки должен в вышеуказанном случае заявлять к третьему лицу реституционный, а не виндикационный иск.

Однако необходимо согласиться с Д.О. Тузовым, указывающим: «Сомнительным представляется нововведение пункта 2 статьи 166 ГК РФ, наделяющее правом реституционного иска, в случае ничтожности сделки, любое заинтересованное лицо. Вряд ли здесь идет речь о процессуальном интересе, ибо последний определяется нормами гражданского судопроизводства. Иметь же материальный интерес в иске - значит обладать самим исковым правом (притязанием). Следовательно, «заинтересованным» в смысле статьи 166 ГК РФ может быть признан только субъект реституционного притязания. Но в таком случае указание на любых заинтересованных лиц становится бессмысленным: само собой разумеется, что только лица, обладающие исковым притязанием, способны быть надлежащими истцами в процессе по его осуществлению. Учитывая же, что на практике данная норма способна привести к недоразумениям, представляется целесообразным исключить ее из ГК» Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. Автореф. дис. ... к.ю.н. [Текст] Томск., 1999. - С. 20..

Н.Д. Шестакова также не считает любое лицо заинтересованным в соответствии с п. 2 ст. 166 ГК РФ и указывает: «Лица, не участвовавшие в совершении сделки, имеющие лишь фактическую, а не юридическую заинтересованность, ошибочно признаются судом надлежащими истцами. Сторонами в процессе могут стать только субъекты (стороны) предполагаемого спорного правоотношения. Так как реституция представляет собой возвращение сторонами сделки полученного ими друг другу, то только на их правах и обязанностях может отразиться решение суда о применении реституции, следовательно, именно они будут обладать тем юридическим интересом, наличие которого необходимо для инициирования процесса. «Сущностью юридического интереса, - отмечает Р. Гукасян, - состоит в том, что решение суда может отразиться на правах или обязанностях лица, возбуждающего процесс или принимающего в нем участие. При фактической заинтересованности такие последствия не наступают» Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. [Текст] СПб., Центр-Пресс. 2008. - С. 102..

Данная ситуация предоставляет заявителю право сделать выбор, какое требование предъявить: реституционное к стороне недействительной сделки по которому ему будет произведен возврат денежной стоимости имущества (поскольку само имущество уже находится у третьих лиц), или виндикационное требование к третьему лицу (учитывая ограничение виндикации при добросовестности приобретателя).

Актуальной является проблема защиты лица, добросовестно приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя. Вопрос о том, следует ли при применении реституции учитывать добросовестность такого лица, одно время считался спорным. Дело в том, что добросовестный приобретатель в силу статьи 302 ГК РФ защищен, при наличии определенных условий, от виндикационного иска собственника. Но может ли собственник, опасаясь, что виндикация по этой причине окажется безуспешной, воспользоваться иском о реституции и потребовать возврата вещи неуправомоченному отчуждателю с тем, чтобы потом истребовать эту вещь уже от него? Казалось бы, громоздкость данной конструкции компенсируется для собственника тем преимуществом, что, следуя буквальному толкованию пункта 2 статьи 167 ГК РФ, для удовлетворения реституционного иска добросовестность приобретателя значения не имеет.

Именно так к решению данного вопроса подходят некоторые авторы. «То обстоятельство, - пишет, например, В. В. Витрянский, - что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предпринятая собственником иска о последствиях недействительности ничтожной сделки», поскольку «фигура добросовестного приобретателя появляется лишь в правоотношениях, возникающих в связи с предъявлением...виндикационного иска...» Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. - С. 654.. К.И. Скловский, также полагая, что «механизм реституции безразличен к добросовестности как таковой», видит в этом, однако, недостаток нашего гражданского законодательства: ведь в нем, по мнению автора, «не проведена последовательная защита добросовестного приобретателя в обороте. Если он и защищен…от виндикационного иска собственника, то в рамках реституции истребование вещи...не исключено» Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. [Текст] М., Дело. 2008. - С. 107, 112.. Мысль о том, что добросовестность не может иметь значения для реституции, высказывалась и ранее. О. С. Иоффе, в частности, использовал данное положение при разграничении реституции и виндикации Иоффе О. С. Обязательственное право. [Текст] М., Статут. 2003. - С. 72-73., хотя, даже если и признать его правильным, оно явилось бы скорее следствием, а не основанием такого разграничения.

Судебно-арбитражная практика не без некоторых колебаний (п. 12) Обзор практики разрешения споров, возникающих по договорам купли-продажи недвижимости [Текст] Информационное письму Президиума ВАС РФ № 21, от 13.11.1997 г.] // Вестник ВАС РФ. - 1998. -№ 1. - С. 89. избрала другой путь. Согласно разъяснению, данному Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 25 февраля 1998г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав [Текст]: [Постановление Пленума ВАС РФ № 8, от 25.02.1998 г.] // Вестник ВАС РФ. - 1998. - № 10. - С. 95-102., добросовестность лица, приобретшего имущество от неуправомоченного отчуждателя, должна учитываться независимо от того, какой иск об истребовании имущества ему предъявлен - виндикационный или о реституции. «Если в такой ситуации, - говорится о постановлении, - собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявленным к добросовестному приобретателю (ст.302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано» (абз. второй п.25). На основе этого разъяснения уже сложилась достаточно устойчивая практика применения нормы статьи 302 ГК РФ при разрешении споров о недействительности сделок, заключенных между неуправомоченным отчуждателем и добросовестным приобретателем. Интересно заметить, что в большинстве таких дел, рассмотренных Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, разногласия между различными судебными инстанциями касались вопроса не о том, применять или не применять норму статьи 302 ГК РФ, а о том, добросовестен ли был в каждом конкретном случае приобретатель Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 3239/07 от 29 сентября 2007 г. // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 3. - С. 73..

Позиция арбитражных судов, не допускающая применения реституции там, где невозможна виндикация, представляется единственно правильной. Вряд ли может быть признан соответствующим смыслу закона подход, основанный на идее конкуренции исков и наделяющий собственника возможностью истребовать вещь у добросовестного приобретателя вопреки предписанию статьи 302 ГК РФ. Ведь воплотившийся в этой статье принцип ограничения виндикации, как раз и рассчитан именно на те случаи, когда вещь переходит к добросовестному приобретателю по недействительной (в силу неуправомоченности традента) распорядительной сделке Тузов Д.О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения [Текст] // Вестник ВАС РФ. - 2002. - № 3. - С. 127.. Допущение при таких условиях конкуренции исков и игнорирование момента добросовестности приводит, по существу, к отмене данного принципа. Реституции здесь просто не с чем «конкурировать», ибо виндикация невозможна, а правило статьи 302 ГК РФ, лишенное сферы своего применения, теряет всякий смысл Рахмилович В. А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (К вопросу о приобретении права собственности от неуправомоченного лица) [Текст] // Проблемы современного гражданского права: Сб. статей. - М., Городец. 2008. - С. 131..

Есть мнение, что собственник должен сначала потребовать возврата имущества неуправомоченному отчуждателю, а уже потом истребовать его в свою пользу. Ситуация еще более усложнится, если с чужой вещью совершено последовательно несколько сделок и эта «цепочка» не прервана добросовестнотью хотя бы одного из приобретателей. В этом случае собственнику, чтобы вернуть свою вещь, предстоит пройти процедуру нескольких реституций, применительно к каждой из этих сделок.