Правосудие: его сущность и основные признаки

Если возникла необходимость устранения иных препятствий рассмотрения уголовного дела, указанных в п. 2-5 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, а также в других случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, неустранимые в судебном заседании, а устранении таких нарушений не связано с восполнением неполноты производства дознания или предварительного следствия, судья в соответствии с ч. 1 ст. 237 УПК РФ по собственной инициативе или по ходатайству стороны в порядке предусмотренном ст. 234 и 236 УПК РФ, возвращает дело прокурору для устранения допущенных нарушений.

Таким образом, по смыслу закона и исходя из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, суд возвращает дело прокурору только для устранения нарушений, допущенных при производстве предварительного следствия, но никак не для того, чтобы восполнить неполноту произведенного дознания или следствия. Однако среди юристов существует и другая точка зрения, согласно которой ст. 237 УПК РФ подлежит расширительному толкованию и поэтому возвращение дела прокурору (п.1 ч.1 ст. 237 УПК РФ) есть не что иное, как возвращение дела на дополнительное расследование, то есть практически аналог п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР. На наш взгляд с этим не стоит соглашаться.

До 08.12.2003 г. УПК РФ запрещал производство каких-либо следственных действий после возвращения уголовного дела из суда. 08 декабря 2003 г. п. 4 Постановления Конституционного Суда РФ № 18-П «По делу о проверки конституционности положений ст. 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 278, 378, 405, 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» СЗ РФ. 2003 г. № 51, Ст. 5026. положение ч. 4 ст. 237 УПК РФ не позволяющее осуществлять необходимые для устранения обнаруженных нарушений следственные и иные процессуальные действия, исключающие какое бы то ни было эффективное восстановление нарушенных прав участников судопроизводства не только допустившими эти нарушения органами расследования, но и при последующем разбирательстве дела судом, было признано не соответствующим Конституции РФ, так как данное положение не согласуется с требованиями независимости, беспристрастности и справедливости осуществления правосудия, вытекающими в частности из ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 г. СЗ РФ. 1998 г. № 20, Ст. 2143., по смыслу которой каждому, в том числе обвиняемому и потерпевшему должны обеспечиваться гарантии справедливого правосудия.

Распространение института возвращения уголовного дела прокурору за пределы предварительного слушания с одновременным наделением прокурора полномочиями принимать по возвращенному ему делу любое из решений, перечисленных в ст. 221 УПК РФ, в том числе решение о возвращении дела следователю для производства предварительного следствия, является, на наш взгляд, недопустимым, так как в этом проявляется обвинительная функция суда, что входит в противоречие с принципом состязательности и равноправия сторон См.: Корнуков В., Сотсков С. Допускает ли статья 237 УПК РФ возможность дополнительного расследования по уголовному делу // Уголовное право. 2003. № 1. С. 72..

По вопросу деятельности суда после того, как дело передано на его рассмотрение, единого понимания до сих пор не достигнуто. С точки зрения чистой теории роль суда в состязательном процессе рисуется аналогично роли судьи в спортивных соревнованиях: он следит за соблюдением процедуры и выносит решение на основании того, что представили ему стороны. Поэтому роль судьи в установлении фактических обстоятельств дела в ходе судебного разбирательства при состязательной форме процесса должна быть пассивной.

Однако конкретные исторические формы уголовного процесса не могут оставаться неизменными, догматично соответствовать застывшей модели процесса. В мире вряд ли можно найти форму уголовного процесса чисто состязательной, где суд был бы абсолютно пассивен. Такой взгляд на роль суда в процессе во многом устарел и уходит в прошлое.

Общепринято считать, что в наиболее развитом виде состязательность присуща англо-американскому процессу. В принципе, роль судьи в англо-американском процессе достаточно пассивна и основная тяжесть в представлении и исследовании доказательств ложится на стороны. Вместе с тем более пристальное знакомство с этой системой показывает, что она довольно-таки гибка в этом вопросе. Так, в целом ряде решений Верховного Суда США, которые являются источниками американского права, говорится: «Закон не требует от председательствующего судьи быть пассивным арбитром и рефери» (дело «Джонсон против Соединенных Штатов», 1948 г.); «Судья, рассматривающий дело по первой инстанции, должен прежде всего руководствоваться интересами правосудия и истины и не принужден действовать, как если бы он был арбитром на спортивном матче» (дело «Соединенные Штаты против Лизи», 1974 г.); «Судья обладает полномочиями на вторжение в представлении сторонами доказательств и это полномочие применяется для окончательного установления истины» Цит. по кн.: Лебедев В.Л. Указ.соч. С.146.. Основным источником этого полномочия является правило 614 Федеральных правил США о представлении доказательств, где говорится, что судья может вызывать, допрашивать свидетелей по собственной инициативе, а также по ходатайству сторон. То же относится и к назначению экспертизы. Решение, воспользоваться или нет данным полномочием, зависит только от самого судьи. Однако судья, который решил воспользоваться этим полномочием, должен в интересах обеспечения беспристрастности подойти к этому вопросу с большой осторожностью См.: Цит. по кн.: Лебедев В.Л. Указ.соч. С. 146..

В настоящее время в России довольно распространенным является подход, сторонники которого утверждают, что суд не должен осуществлять доказывание, а обязанность собирать доказательства - прерогатива сторон См., напр.: Трунов И., Трунова Л. Суд не должен добывать доказательства/Российская юстиция. 2001. № 9. С.56.. Сторонники данной точки зрения говорят о том, что активная роль суда - достояние инквизиционного процесса. В состязательном же судопроизводстве исследование доказательств производят стороны, а судья лишь следит, чтобы при этом не нарушался процессуальный регламент См.: Судебная власть //Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С.265..

Другие авторы настаивают на статусе суда как субъекта доказывания, даже несмотря на то, что состязательные начала в процессе могут быть расширены. Эти авторы поддерживают идею о том, что суд должен быть лишен элементов обвинительного уклона, освобожден от обязанности восполнять пробелы предварительного следствия по своей инициативе и доказывать виновность или невиновность подсудимого. Однако они полагают, что суд должен стараться восполнить пробелы представленных сторонами доказательств и таким образом содействовать полному освещению всех деталей дела См.: Бабенко А., Черкасова Н. Суд должен проявлять активность при сборе и исследовании доказательств // Советская юстиция. 1993. № 12. С.1..

Разрешение социальных конфликтов, возникающих в сфере права - это особая прерогатива суда. Осуществление такой функции требует от суда беспристрастности по отношению к конфликтующим сторонам, и в частности полного отказа от действий, которые могут быть истолкованы как обвинительные. Поэтому суд освобожден от обязанности оглашать обвинительное заключение (оглашает прокурор в соответствии со ст. 273 УПК РФ) и лишен права самому устанавливать очередность иссдедования доказательств. Это право дано стороне обвинения (ст. 274 УПК РФ). При согласии обвиняемого давать показания, первым его допрашивать может защитник и участники судебного разбирательства со стороны защиты, и только затем государственный обвинитель и участники судебного разбирательства со стороны обвинения (ст. 275 УПК РФ). Право устанавливать очередность допроса свидетеля также устанавливается стороной, по ходатайству которой он вызван (ст. 278 УПК РФ), и только потерпевший с разрешения председательствующего может давать показания в любой момент судебного следствия (ст. 277 УПК РФ). Но значит ли это, что сам суд уже не несет обязанности всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела? Иначе этот вопрос может быть сформулирован так: является ли установление истины целью доказывания и должен ли суд стремиться к достижению этой цели?

Решение о том, что уголовный процесс в России должен служить установлению истины, было исторически традиционным для российской уголовно-процессуальной науки. Его придерживались большинство ученых, исследовавших уголовный процесс России, сложившийся по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. Так, И.Я. Фойницкий признавал соображение о том, что «задача уголовного суда есть отыскание в каждом деле безусловной истины» Куцова Э.Ф. Уголовный процесс России: истина и состязательность //Законодательство. 2002. № 9. С. 21-22..

После 1917 г. проблема истины в уголовном процессе постоянно привлекала внимание ученых, оставляя при этом место и для дискуссий. Известно, что А.Я. Вышинский считал, что для суда достаточна «максимальная степень вероятности». С.А. Голунский, М.А. Чельцов также полагали вероятное знание достаточным по уголовным делам. См.: Там же. С. 22.

В ходе начала судебной реформы вопрос о роли суда в установлении истины также оказался дискуссионным. Многое из того, что сказано и написано в последние годы, неизбежно ведет к выводу: выяснять истину больше не нужно, во всяком случае, не обязательно. Существует мнение о том, что установление истины отвечает в первую очередь интересам государства, а не обвиняемого, что установление истины - это не интерес защитника. УПК РФ 2001 года исключил такой термин как «истина». УПК РФ не создает надежной системы гарантий установления истины по делу. Можно предполагать, что истина сейчас в уголовном судопроизводстве не нужна. Однако с этим, на наш взгляд, нельзя согласиться.

Обратимся к положениям УПК относительно полномочий суда в процессе доказывания. Суждения о том, что суд не обязан принимать меры к установлению фактических обстоятельств дела, не должен возвращать уголовное дело на дополнительное расследование для устранения пробелов в доказательственном материале, вызывать по собственной инициативе экспертов и дополнительных свидетелей, неоднократно высказывались и другими авторами, связывающими подобные представления с последовательной реализацией принципа состязательности.

В соответствии с ч.1 ст. 86 УПК РФ суд относится к субъектам, управомоченным собирать доказательства. В соответствии с положениями гл. 37 УПК РФ ряд судебных действий, направленных на собирание доказательств, может быть осуществлен по собственной инициативе суда. Так, в случае необходимости суд вправе и без ходатайства сторон назначить судебную экспертизу (ст. 283 УПК РФ), огласить протоколы следственных действий и иные документы (ст. 285 УПК РФ) и другие. В связи с этим возникает вопрос - а может ли суд собирать доказательства? Некоторые авторы говорят о том, что «суд не может не собирать доказательства вне зависимости от того, действует ли он по собственной инициативе или по ходатайству сторон» Победкин А.В. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно-процессуальному законодательству России // Государство и право. 2003. № 1. С. 61.. Ю. Кореневский говорит о том, что суд не может оставаться в стороне, если, например, возникнет такая ситуация, что подсудимому не повезло с адвокатом, тот оказался неумелым или просто недобросовестным, не представляет суду всех доказательств, свидетельствующих в пользу подсудимого См.: Кореневский Ю. Нужна ли суду истина // Российская юстиция. 1994. № 5. С. 20..

Другие авторы говорят о том, что возможность суда собирать доказательства противоречит принципу состязательности См.: Чичканов А.Б. Указ соч. С.126. Суд при разрешении дела должен руководствоваться поступившими в его адрес обращениями (ходатайства сторон, жалоба потерпевшего). А предоставление суду возможности по собственной инициативе вызывать дополнительных свидетелей, истребовать документы, назначать экспертизы фактически ставит суд либо в положение обвинения, либо в положение защиты (в зависимости от того, какой характер будут носить доказательства) См.: Трунов И., Трунова Л. Указ. Соч. С.56..

По мнению Э.Ф. Куцовой, «в области доказывания в УПК РФ во имя состязательности предусмотрены и такие правила, которые ставят суд в зависимое от сторон положение, что может негативно повлиять на установление истины. Так, судья удовлетворяет ходатайство сторон об исключении доказательства, если против него не возражает другая сторона, даже не вникая в то, есть ли к этому основания, предусмотренные законом (ч.5 ст. 234 УПК РФ); оглашение в судебном разбирательстве показаний подсудимого, которые были даны им при производстве расследования, допустимо лишь по ходатайству стороны (ст.276 УПК РФ), а показаний свидетеля, потерпевшего - с согласия стороны (ст.281 УПК РФ). Не определено, вправе ли суд по своей инициативе произвести в судебном следствии осмотр местности, помещения, следственный эксперимент, предъявление для опознания, свидетельствование (ст.287-290 УПК РФ)». Куцова Э.Ф. Указ. Соч. С. 25.

На первый взгляд, концепция активности сторон и пассивности суда в установлении обстоятельств дела не должна вызывать особых возражений, ибо в полной мере соответствует состязательному построению процесса. Под таким углом зрения суду действительно нет необходимости прилагать усилия к установлению истины, восполнению пробелов расследования, так как это должны делать в своих интересах стороны обвинения и защиты; роль же суда состоит в определении допустимости и достаточности доказательств и на этой основе - доказанности или недоказанности обвинения.

Однако предложения о необходимости освободить суд от обязанности установления истины выглядят убедительными лишь при поверхностном взгляде, ибо они не согласуются с традиционной структурой российского уголовного процесса. Привлекательная идея о том, что доказывать должны стороны, а суд - разрешать вопрос о доказанности вины, может быть последовательно реализована лишь при условии, что стороны имеют равные возможности в собирании и представлении доказательств. Именно так обстоит дело в уголовном процессе англо-саксонских стран, где отыскание доказательственного материала осуществляется усилиями сторон на досудебных этапах производства и в непроцессуальной форме, доказывание же, т.е. оперирование доказательствами, начинается непосредственно в суде.

В то же время в континентальных странах Европы, в том числе и в России, сложился иной тип процесса: сбор доказательств и формулирование на их основе обвинения осуществляются в процессуальной форме в досудебном предварительном производстве.

На наш взгляд, суд вправе участвовать в процессе доказывания, но нельзя возлагать на суд обязанности по собиранию доказательств, так как это противоречило бы принципу состязательности. В то же время суд не должен быть и пассивным в судебном разбирательстве, предоставив сторонам право активного исследования доказательств. Очевидно, что судья вправе задавать вопросы, от которых зависит решение вопроса о виновности или невиновности подсудимого, то есть в конечном счете - об установлении истины по делу, так как только в этом случае суд не сможет обосновать решение, а следовательно вынести законный, обоснованный, справедливый приговор. Ведь согласно ст.302 УПК РФ обвинительный приговор постановляется лишь при условии, что входе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Это на наш взгляд, дает право утверждать, что суд в соответствии с УПК РФ не лишился обязанности устанавливать истину при вынесении обвинительного приговора, который «не может быть основан на предположениях» (п. 4 ст. 302 УПК РФ), а значит, должен быть вынесен исключительно при условии полного убеждения суда в виновности подсудимого в совершении преступления на основе оценки собранных и проверенных судом доказательств, что, в свою очередь, предполагает ответственность суда за свои выводы и их формирование исходя из собственного представления о надлежащей совокупности доказательств, достаточных для таких выводов. Есть еще одно соображение в пользу сохранения за судом обязанности по установлению истины в процессе доказывания. Оно связано с необходимостью обеспечения прав «слабой» стороны. Так, в случаях, когда в деле не участвует защитник, а подсудимый по причине юридической неосведомленности проявляет пассивность и не выясняет важных обстоятельств, это должен сделать суд в интересах всесторонности исследования. Иное отношение выглядело бы как крайний формализм и пренебрежение законными интересами личности.

Конечно, на наш взгляд, ни о каком установлении истины по делу в том ее значении, которое традиционно для отечественного уголовного процесса, при реализации классического принципа состязательности говорить не приходится. Самое большее - это употребление термина «формальная» или «юридическая» истина, которая ограничена рамками судебных доказательств и означает лишь правильность выводов суда на основе представленного сторонами доказательственного материала См.: Чичканов А.Б. Указ. соч. С. 126..

Решение суда должно основываться не на мнении той или другой стороны, а на самостоятельном анализе исследованных в суде доказательств. Активность суда в установлении истины - это также и способствование выполнению требований Конституции РФ о защите прав граждан, потерпевших от преступления.

УПК РСФСР содержал еще одну норму, которая несвойственна роли суда в состязательном процессе - это возможность суда после отказа от обвинения продолжить судебное разбирательство.

В настоящее время в соответствии с УПК РФ суд не может продолжать разбирательство дела в случае отказа прокурора от обвинения. Из сказанного следует, что при отказе прокурора от обвинения не может быть продолжено судебное разбирательство по уголовному делу. Дальнейшее разбирательство по предъявленному обвинению должно быть прекращено судом в полном объеме.

У практиков в этой связи, в частности, возникают вопросы, как следует поступать суду, если государственный обвинитель частично отказался от обвинения либо предложил более мягкую, чем указано в обвинительном заключении, квалификацию действий подсудимого, а потерпевший возражает против этого? Вправе ли суд и во всех ли случаях руководствоваться мнением потерпевшего? Обязан ли суд руководствоваться присущим уголовному процессу принципом законности, если позиция государственного обвинителя полностью или частично отказавшегося от обвинения, заведомо для него не соответствует установленным по делу фактическим обстоятельствам, им не разделяется и не может служить основанием для объективного разрешения дела См.: Кобзарь В. Отказ прокурора от обвинения // Законность. 2001. № 4. С. 25. ?

В самом деле, как быть, когда на стороне обвинения выступают два независимых друг от друга участника процесса (государственный обвинитель и потерпевший) и если мнения их по поводу отказа от обвинения не совпадают? Или другое. Как быть, если отказ от обвинения прокурора, участвующего в суде, носит незаконный характер, а суд при этом лишен возможности продолжить разбирательство, поскольку не в праве выполнять обвинительную функцию?

Для решения этих вопросов в рамках требований принципов независимости суда и состязательности сторон в литературе обращают внимание на следующие положения:

Во-первых, необходимо исходить из того, что по характеру обвинения есть три категории уголовных дел:

1) дела частного обвинения, где обвинение поддерживает потерпевший и только он;

2)дела публичного обвинения, где обвинение поддерживает представитель публичной власти, каковым является государственный обвинитель в суде в лице прокурора;

3)дела частно-публичного обвинения, где обвинение может быть поддержано и потерпевшей стороной и государственным обвинителем.

В самой этой классификации, как видно, уже содержится ответ о вариантах допустимости и юридической силе отказа обвинителя от обвинения. Так, отказ потерпевшего от обвинения по делам частного обвинения, а также отказ государственного обвинителя от обвинения по делам публичного обвинения, независимо от мнения потерпевшего, должны повлечь безусловное прекращение дальнейшего судебного разбирательства, а значит, и прекращение дела по реабилитирующим основаниям, ибо уже нет предмета разбирательства. А по делам частно-публичного обвинения такой исход может быть правомерен только при совпадении мнений государственного обвинителя и потерпевшего по поводу отказа от обвинения. В противном случае судебное разбирательство должно быть продолжено по общим правилам.

Во-вторых, не выходя за рамки принципов независимости суда и невмешательства его в функцию обвинения, суд как высший орган в иерархии правоприменительных органов не обязан механически и даже вопреки здравому смыслу беспрекословно следовать позиции государственного обвинителя и прекращать производство по делу, если не согласен с отказом от обвинения. Поэтому процессуальный закон должен содержать норму, дающую в этом случае суду право на обращение к лицу, утвердившему обвинительное заключение, или к вышестоящему прокурору с запросом о проверке обоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения, отложив разбирательство дела до получения соответствующего заключения.

Конституционный Суд РФ по этому поводу пояснил следующее: «отказ государственного обвинителя от обвинения либо изменение обвинения в сторону смягчения может иметь место лишь после завершения исследования значимых для такого рода решений материалов дела и заслушивания по этому поводу участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты» Постановление Конституционного Суда РФ № 18-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 278, 378, 405, 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» // СЗ РФ. 2003 . № 51. Ст. 5026..

Государственный обвинитель же должен изложить суду в соответствии с требованиями закона мотивы полного или частичного отказа от обвинения, равно как и изменения обвинения в сторону смягчения, со ссылкой на предусмотренные законом основания. Судебное решение, принятое в связи с полным или частичным отказом государственного обвинителя от обвинения, может быть обжаловано участниками судебного производства или вышестоящим прокурором. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 05.03.2004 г. № 1 «О применении судами норм УПК РФ» // Российская газета. 25 марта 2004 г. № 60.

Подводя итог сказанному, сформулируем некоторые выводы. Суд, конечно же, не должен выполнять функции обвинения - это дело прокурора. Вместе с тем объективность суда не означает, что он должен быть пассивным и безразличным при исследовании доказательств, оценке их достаточности, причем независимо от того, какие это доказательства: оправдывающие или обвиняющие, смягчающие или отягчающие ответственность. Но суд должен стремиться к установлению истины. Сказанное свидетельствует о необходимости определить в УПК РФ не только функцию обвинения и защиты, что сделано, но также необходимо определить, какова функция суда, конкретно при этом ее раскрыв. Статья 8 УПК РФ эти задачи не решает. Представляется, что УПК РФ нуждается в изменениях для того, чтобы установленный им порядок уголовного судопроизводства надежно служил установлению истины.

Глава 3. Судебный контроль за проведением следственных действий и решениями прокурора

Широкое признание в России получила идея сочетания в уголовном судопроизводстве различных форм контроля (надзора) - прокурорского, ведомственного, судебного. Эти формы, дополняя и подстраховывая друг друга, гарантировали не только успешное раскрытие преступлений, привлечение виновных к уголовной ответственности, но и защиту прав и свобод граждан, вовлекаемых в судопроизводство по уголовным делам. До недавнего времени доминировал прокурорский надзор и ведомственный контроль, а судебный контроль осуществлялся лишь после того, как возбужденное и расследованное уголовное дело передавалось на судебное рассмотрение. Считалось, что суды не должны быть причастны ко всему, что происходит в связи с выявлением и раскрытием преступления в ходе предварительного расследования, не должны связывать себя судебными решениями до разбирательства дела по существу.

В последние годы с целью оперативного исправления ошибок органов следствия и защиты прав и свобод человека контроль со стороны суда распространился на досудебные стадии уголовного процесса. После того как суд в России приобрел признаки самостоятельной ветви власти, а нормы международного права провозглашены неотъемлемой частью российского законодательства, судебный контроль за деятельностью органов предварительного расследования начал активно совершенствоваться и приобретать все новые виды и формы.

Правовым основанием осуществления судами контрольной функции на стадии предварительного расследования служит Конституция РФ и УПК РФ.

Статья 29 УПК РФ определяет полномочия суда. Формулировка «только суд правомочен» делает эти полномочия исключительными и означает, что никакой другой орган, никакое иное должностное лицо не могут принимать какое-либо решение, исчерпывающий перечень которых представлен в указанной статье.

Таким образом, в соответствии со ст. 29 УПК РФ, только суд правомочен: признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание; применить к лицу принудительные меры (медицинского характера или воспитательного воздействия); отменить или изменить решение, принятое нижестоящим судом.

Только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения: об избрании отдельных мер пресечения и мер процессуального принуждения (в виде заключения под стражу, домашнего ареста и др.); о проведении следственных и иных действий, затрагивающих конституционные права граждан (обыски и выемки в жилище и др.).

Кроме этого, суд правомочен в ходе досудебного производства рассматривать жалобы на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в случаях и порядке, которые предусмотрены статьей 125 УПК РФ.

И, наконец, суд вправе вынести частное определение или постановление, в котором обращает внимание соответствующих организаций и должностных лиц на обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, а также другие нарушения закона, требующие принятия необходимых мер.

Как видим, новый уголовно-процессуальный закон разделил полномочия суда на четыре группы. По УПК РСФСР 1961 г. суду были предоставлены только две из указанных групп полномочий (первая и последняя). Право судебного контроля появилось в УПК РСФСР в 1992 году. Вторая группа полномочий - на принятие решений об аресте, продлении срока ареста, обыске в жилище и др. - является для суда в целом новой (хотя отдельные из этих полномочий суд начал применять и в период действия УПК РСФСР: о наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, о выемке предметов и документов, содержащих информацию о банковской тайне, о контроле и записи телефонных и иных переговоров).

С учетом изложенного считаем наиболее важным и необходимым рассмотрение вопросов судебного контроля, где, несмотря на многолетнюю практику его применения, сохраняется немало спорных моментов, а также отдельных вопросов о роли и полномочиях суда при принятии решений, затрагивающих конституционные права граждан (ч. 2 ст. 29 УПК РФ).

Вопросы судебного контроля, с момента его появления в российском уголовном процессе, вызывают оживленные споры и являются предметом многих дискуссий и публикаций.

В теории судебный контроль рассматривается как особого рода специфическая уголовно-процессуальная деятельность, направленная на обеспечение соблюдения прав и свобод участников процесса, недопущения их нарушения, восстановление незаконно или необоснованно нарушенных прав См.: Солодилов А.В. Судебный контроль за проведением следственных действий и решениями прокурора и органов расследования, ограничивающими конституционные права и свободы граждан в уголовном процессе: Автореф. Дис. … канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 10. .

Как уже было отмечено ранее, осуществляя правосудие, суды в первую очередь выполняют процессуальную функцию разрешения дела, в чем и заключается их основное предназначение. Но разрешение дела является итогом судебного разбирательства, а рассматриваемая нами судебно-контрольная деятельность всегда отделена по времени от этого этапа, на котором вершится правосудие. Таким образом, судебный контроль не является в полном смысле осуществлением правосудия, а составляет самостоятельное направление деятельности суда. Вместе с тем судья, осуществляющий судебный контроль, должен руководствоваться принципами, на которых базируется правосудие. Именно принципы правосудия по уголовным делам представляют собой неотъемлемую часть фундаментальных начал, на которых построен и осуществляется уголовный процесс.

В литературе выделяют три формы судебного контроля:

1) Предварительный (разрешительный), который состоит в рассмотрении и разрешении ходатайств прокуроров, следователей, органов дознания и ОРД о проведении процессуальных и оперативных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан.

2) Последующий в пределах стадии расследования - состоит в рассмотрении и разрешении судом жалоб на незаконные и необоснованные решения и действия дознавателя, следователя, прокурора, нарушившие конституционные права граждан (например, жалобы на отказ в возбуждении уголовного дела).

3) Последующий контроль в судебных стадиях процесса - это обнаружение нарушений допущенных при расследовании, в ходе судебного разбирательства и на последующих судебных стадиях процесса См. : Судебная власть // Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 162..

Споры вызывает вопрос об объектах судебного контроля, подпадают ли под него любые действия и решения органов расследования и прокурорского надзора. Н.А. Колоколов выделяет три точки зрения на определение объекта судебного контроля. Радикальной он называет позицию сторонников «беспробельности судебного контроля расширительно толкующих содержание ст. 46 Конституции РФ и считающих, что суд обязан рассмотреть любую жалобу на действия и решения лица, осуществляющего предварительное расследование, и прокурора. К более осторожным автор относит тех, кто предлагает сохранить в сфере судебного контроля рассмотрения вопросов ограничения конституционных прав граждан, а также тех актов и действий, которые препятствуют дальнейшему движению дела (постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и др.) «Приверженцы строго, - отмечает Колоколов, - предостерегают, что осуществление судом контроля в стадии предварительного расследования не только парализует следствие, но и подорвет авторитет правосудия как самостоятельного вида государственной деятельности, поскольку суды будут связаны своими решениями, принятыми в стадии предварительного расследования» Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность, перспективы // Государство и право. 1998. № 11. С. 34-35..

Действительно, введение судебного контроля за предварительным расследованием вызывало активное противодействие со стороны прокуратуры, МВД и некоторых научных работников. При этом приводились следующие доводы: данный институт заимствован из англо-американского процесса и связан с отступлением от российской традиции; вводится «состязательность» на предварительном следствии, но у нас этого не должно быть; недопустимо выполнение надзорных функций сразу двумя органами - прокуратурой и судом; суд не может обеспечить постоянный и оперативный характер надзора; суды не готовы к этой работе и не справятся с ней; судебный контроль нарушает тайну следствия; недопустимо возлагать на суды принятие решений о прослушивании телефонных переговоров и наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию (а поэтому следует приостановить действие ряда норм Конституции РФ и восстановить прокурорский порядок выдачи санкций). Такие и схожие с ними взгляды в разное время высказывались А. Бойковым, В. Джатиевым, М. Токаревой, Ю. Якимович, А. Соловьевым и Н. Якубович, а также другими авторами.

Однако данные утверждения вызывают опасения по поводу того, что суды при вынесении приговора будут связаны решениями, принимаемыми на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Большинство процессуалистов против того, чтобы судья, принимавший участие в осуществлении по делу хоть одного судебно-контрольного действия, в последующем рассматривал его по существу См.: Халиулин А. Судебный контроль и прокурорский надзор за законностью расследования: границы и возможности // Уголовное право. 2000. № 1. С. 69..

Судебный контроль за предварительным расследованием существует не только в странах англо-американской системы права, но и во многих других - Франции, Италии, Австрии, Швейцарии. Такого рода контроль предусмотрен ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая стала составной частью российского права после ее ратификации в 1998 году. Не противоречит это и российской национальной традиции. Судебный контроль, действительно, связан с усилением состязательного начала на предварительном следствии, и это делает уголовный процесс более эффективным, обеспечивающим более надежную защиту прав его участников. Конституция РФ (ст. 123) ввела состязательность как общий принцип судопроизводства. Европейская конвенция (ст.6) и практика Европейского Суда распространяют состязательность и на стадию предварительного расследования. Размежевать же надзорные функции прокуратуры и суда несложно. Суд контролирует следственные действия, проведение которых сопряжено с ограничением конституционных прав граждан, и в порядке ст. 46 Конституции РФ рассматривает жалобы на незаконные действия и решения органов дознания, следствия и прокурора. Все остальное - объект прокурорского надзора.

Таким образом, при рассмотрении данного вопроса необходимо отметить, в чем же состоит соотношение судебного контроля с прокурорским надзором.

В англо-американской системе права полиция напрямую может обратиться к судье-магистрату за получением ордера на арест, обыск, прослушивание телефона и т.д. В континентальной системе права (Франция, Германия) прокурор контролирует обращение полиции в суд или сам санкционирует следственные действия (с учетом последующего судебного контроля за законностью санкций и решения вопроса о допустимости полученных доказательств).

По мнению, И.Л. Петрухина, «если исходить из исторических традиций, то России ближе континентальная модель предварительного расследования, но англо-американская система», по его мнению,- «предпочтительнее. Нет смысла иметь на предварительном следствии как бы двойной заслон от ошибок и злоупотреблений. При хорошо поставленном судебном контроле прокурорский надзор в некоторых отношениях становится излишним. Нет надобности в том, чтобы одни и те же контрольные функции выполняли разные органы. К тому же нет резона аннулировать прокурорский надзор полностью - в отношении тех следственных действий, которые проводятся без судебного решения, он должен сохраниться. Следует учитывать и чисто прагматические соображения. Прокуратура просто не справится с тем объемом работы, который ее ожидает, если перед обращением в суд следственные органы всякий раз вынуждены будут получать санкцию прокуратуры, а затем прокурор будет участвовать в судебном заседании. Процедура выдачи санкций и судебных решений, касающихся конституционных прав граждан, превратится в пустую формальность: суд будет полагаться на мнение прокурора, а прокурор - надеяться на снисходительность судьи. Возможен, правда, и такой вариант: следственный орган перед обращением к судье ставит об этом в известность прокурора и при отсутствии возражений передает материалы в суд, где сам обосновывает необходимость проведения следственного действия. Но если прокурор считает, что его участие в суде будет способствовать принятию законного и обоснованного решения, то он делает это» Петрухин И.Л. Прокурорский контроль и судебный надзор за следствием // Российская юстиция. 1998. № 9 С. 16-17.

Таким образом, можно выделить следующие различия прокурорского надзора и судебного контроля:

- несмотря на то, что и прокурорский надзор, и судебный контроль являются одними из наиболее существенных гарантий прав и законных интересов личности, их различие обусловлено тем, что Прокуратура РФ не входит в судебную систему;

- прокурорский надзор осуществляется непосредственно и непрерывно на протяжении всего предварительного следствия. В ходе этой деятельности прокурор обладает правом личного участия в предварительном расследовании, как то проведение следственных действий или расследование в полном объеме, принятие процессуальных решений, дача указаний о проведении конкретных следственных действий и т.д. Судебный же контроль осуществляется лишь в случаях прямо предусмотренных законом.

Как мы видим, судебный контроль вовсе не заменяет, не дублирует прокурорский надзор, а наряду с ним обеспечивает соблюдение прав и свобод граждан в случае принятия органами дознания, следователем, прокурором решений, ограничивающих права человека, участника процесса.

Судебный контроль появился в 1992 году в виде права обжалования в суд постановления об аресте и о продлении срока содержания под стражей, этот институт постоянно развивался и, как правило, в сторону расширения возможности обжалования в суд решений органов предварительного расследования.

В статье 125 УПК РФ подробно определен судебный порядок рассмотрения жалоб. Постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суд по месту производства предварительного расследования.

Сфера действия судебного контроля сегодня ничем не ограничена. УПК РФ допускает возможность судебного обжалования практически любого решения и действия следователя, дознавателя, прокурора, что вряд ли отвечает публичным интересам. Во многом это результат деятельности Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ.

Некоторых авторов смущают огромный объем обжалования, слишком глубокое вторжение суда в следственную работу, возможное увеличение процессуальных сроков. Например, Ф.Н. Багаутдинов считает, что «безусловно, введение судебного контроля, расширение сферы его действия на предварительном следствии являются позитивными моментами с точки зрения обеспечения личных (частных) интересов тех или иных участников расследования. Однако за более чем десятилетний период его существования мы подошли к той опасной черте, когда в ряде случаев речь идет об ограничении посредством судебного контроля свободы органов предварительного расследования распоряжаться своими процессуальными правами по ведению следствия, и это следует считать недопустимым явлением, противоречащим публичным интересам» Багаутдинов Ф.Н. О содержании судебного контроля на предварительном следствии // Журнал российского права 2002. № 12. С. 32.. В. Лазарева говорит о том, что «заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд» Цит. по: Судебная власть / под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С.177. Но тут же она делает оговорку: «… решения тактического характера, нарушения отдельных процессуальных правил, не предоставление процессуальных прав участникам… следственных действий, если они не нарушают конституционных прав и свобод, не требуют немедленного вмешательства суда…» См.: Там же. С. 177.

Авторы предлагают различные варианты решения этой проблемы. В частности, Ф.Н. Багаутдинов, предлагает следующее: ограничение пределов судебного контроля путем закрепления в законе перечня не подлежащих обжалованию действий и решений органов расследования. Такой подход представляется нам более предпочтительным. Законодательное закрепление не подлежащих судебному обжалованию действий и решений следователя будет в интересах в первую очередь органов расследования, то есть в публичных интересах. В силу этого органы расследования получат возможность для нормального осуществления своих функций См.: Багаутдинов Ф.Н. Указ. Соч. С. 32..

В этой связи, по его мнению, необходимо законодательно:

1) определить перечень конкретных решений и действий, которые не подлежат судебному обжалованию;

2) ввести некоторые дополнительные ограничительные условия (например, что жалоба защитника подается в суд с согласия обвиняемого, и некоторые другие) См.: Багаутдинов Ф.Н. Указ. Соч. С. 33.

И.Л. Петрухин предлагает конкретизировать общий критерий нарушения конституционных прав и свобод путем указания не отдельных случаев, а блоков, группировок оснований, допускающих обжалование в суд незаконных действий, решений органов дознания, следователя, прокурора в стадии предварительного расследования См.: Судебная власть // Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 178..

Некоторые авторы, признавая важность и объективную потребность обжалования решений и действий органов расследования в суд, предлагают проводить эту реформу сдержанно, умеренно, поскольку и следственные органы не готовы к столь жесткому контролю за их деятельностью, и судьи не в состоянии выполнить этот огромный объем работы См. : Дорошков В. Судебный контроль за деятельностью органов предварительного расследования // Российская юстиция. 1999. № 7. С. 26-27..

Подводя итог вышесказанному, хочется остановиться на целях судебного контроля. Первая - судебный контроль всегда направлен на содействие эффективному осуществлению производства по уголовным делам. Вторая цель состоит в том, что судебно-контрольная функция должна обеспечивать оптимальные условия для осуществления правосудия.

Основными задачами, требующими незамедлительного решения для повышения эффективности судебного контроля являются:

- надлежащая организация работы по повышению квалификации судей с целью доведения до сведения судей новых правовых положений и разрешения вопросов, возникающих в связи с их применением на практике;

- повышение уровня правосознания населения, доведение правовой информации до его сведения;

- детальная законодательная регламентация процедуры рассмотрения жалоб судом с учетом специфики обжалуемых действий и решений.

Таким образом, мы видим, что судебный контроль за законностью и обоснованностью принимаемых органами предварительного расследования решений, в уголовном процессе явление сложное. Но благодаря своей специфике судебный контроль значительно расширяет круг процессуальных гарантий, призванных обеспечить осуществление и исполнение прав и законных интересов граждан в уголовном процессе, а главное - повышает их качество и эффективность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Положение личности в обществе, ее права, обязанности в настоящее время приобретают особую актуальность и, прежде всего потому, что преобразование всех сторон жизни общества, повышение роли человеческого фактора требуют подхода к личности как к высшей ценности. Это имеет прямое отношение и к уголовному процессу.

Об обеспеченности прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве, о тех возможностях, которыми наделены участники процесса по отстаиванию и защите своих прав, интересов, предоставляемых Конституцией РФ, можно судить прежде всего по совокупности гарантий, призванных обеспечить их осуществление и исполнение.

Совершенствование уголовно-процессуального законодательства является одним из основных направлений судебной реформы.

Конституция РФ в ст. 118 закрепила то, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Автор в данной работе большое значение уделяет понятию правосудия, его отличительным признакам и видам.

Несомненно, что становление нового государства подразумевает и становление его правовой системы. Российская Федерация стала правопреемником СССР, но в связи с новыми реалиями, выбранным курсом на развитие демократии, стало ясно, что УПК РСФСР не отвечает задачам современного судопроизводства. До момента принятия в 2001 году УПК РФ в УПК РСФСР вносилось множество изменений, некоторые положения признавались противоречащими Конституции РФ, поэтому совершенно очевидно, что необходимо было разработать новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Одной из основополагающих идей судебной реформы является последовательная реализация конституционного принципа состязательности и соответственно освобождения суда от какого-либо элемента обвинительной деятельности. Ценность этого постулата не вызывает сомнения. Несмотря на то, что УПК РФ расширил состязательные начала российского уголовного процесса, остродискуссионым по прежнему остается вопрос: остается ли истина целью доказывания и должен ли суд проявлять активность при ее достижении. На наш взгляд, речь должна идти о недопустимости чрезмерной активности суда в уголовном судопроизводстве, ибо основную работу по исследованию доказательств должны проделать стороны обвинения и защиты. Но при необходимости суд обязан включиться в этот процесс с тем, чтобы достичь истины.

Думается, что от состязательности нужно взять все лучшие ее элементы, выработанные мировым опытом ее применения, в то же время, не абсолютизируя ее с тем, чтобы не утратить специфику отечественного процесса и присущие ему положительные черты, не превратить его в оторванный от реалий российской общественной жизни бездумный слепок с англосаксонской модели судопроизводства.

Размещено на Allbest.ru